Я деликатно присел на жёсткое кресло в десятом ряду, с интересом наблюдая работу военного капельмейстера – тот суетился, дёргал руками, бегал по сцене, кричал-уговаривал и опять раздражённо кричал на своих подчинённых – те, иронично-покорные, в погонах – разбавили значительно состав гражданского симфонического оркестра – влились – сводной чужеродной субстанцией – в классический коллектив всем воинским духовым составом. Гражданские музыканты с жадным интересом оглядывали случайных коллег, сочувственно улыбались и – как на верблюда – смотрели на военного дирижёра, - тот захлопал в ладоши – утихомирил музыкантов – те разволновались, отпуская неслышные сальные шутки – и всё же замолчали – шелестящий обидный галдёж прекратился – капельмейстер угрожающе поднял руки – постоял нерешительно – дилетантом – подал знак – и симфония зазвучала – громоздко-громко, нестройно-разноголосо – не по-французски – по-русски – кто в лес, кто по дрова – капельмейстер потел – и талантливо провоцировал сводный разножанровый коллектив на военно-оркестровые встречно-маршевые кульминации – и музыканты злорадно взрывались резкими петушиными звуками – преобладали духовые инструменты – перекрыли медным ликующим треском академические струнные – те надёжно делали свою работу – а капельмейстер разошёлся не на шутку – впал в безумный творческий раж – яростно размахивал руками… терпели и ударные инструменты – им не по душе пришёлся наглый беспредел военных медных духовых – сдал литаврист-академист – высокий старик-лакей, с седыми баками на впалых бледных щеках – что было сил – он ухнул в литавры и – поперёк такта – беззастенчиво-смело – вышел на продолжительное вопиющее сольное нарастающее тремоло – добавились тарелки – блеснули хищно-вызывающе в аляповатом свете сценических софитов – ещё р-раз!.. – и ещё!.. - приспело время медному гиганту – гонгу – и приземистый мускулистый мужик импульсивно долбанул колотушкой по сигнальному блину – блин закачался-загудел катастрофически – предупреждая - угасая – долбанул ещё разок – для профилактики и – тем самым неожиданно усмирил-урезонил сумасшедшего капельмейстера – он капитулировал-сдался – но оркестр расползался по швам – какофонически шипел и скрипел, как несмазанный механизм – в напряжённом нервном воздухе висели распущенные анархистские звуки – капельмейстер взмок – снял китель с погонами майора военно-оркестровой службы – и громоздкое строение Берлиозовской «Траурно-триумфальной» неловко-неохотно сдвинулось с места – загудели-просигналили трубы-тромбоны – и на глазах увеличился темпо-ритм – и вновь – как прежде – с места в карьер – первая – совсем не к месту – кульминация – за ней вторая, третья… - военные невыносимо сгустили атмосферу оркестрового звучания бесхитростным прямолинейным музицированием.
- Нет-нет!.. Да что вы, ребята?.. Не обедали сегодня?.. – капельмейстер сбросил руки, прикрикнул: - Ну что ты орёшь?.. Не обедал сегодня?!.
- Обедал, - молоденький тромбонист покраснел…
- А чего портянки рвёшь?!!
Уничтожая безумным казарменным взглядом молодцеватого тромбониста, вернулся на подиум – потёртый грязный коврик: - Настырно лезет и лезет своим тромбоном через весь оркестр, по головам артистов лезет…Задавили криком струнных, уничтожили… Вы здесь не на плацу, не на разводе…
Гражданские музыканты – паяцами – сияли.
Совместная игра в оркестре не заладилась – хроническое недержание капельмейстером строгого оркестрового темпо-ритма логично приводило к стихийным очаговым сумбурным оживлениям внутри инструментальных групп.
«Полиметрия, как у Чарльза Айвза!..» - додумался – я – из темноты.
И действительно – оркестр звучал странно – слышалось двойное дублированное эхо – деревянные духовые нагло хватали за пятки струнных a prior'ными окончаниями музыкальных фраз – набегали-наплывали звуком – темброво наслаивались – и – обиженные струнные бросались в атаку крепким стреттным звуком – отвечали коротким назойливым эхом – хитро – тактически – сбивали с толку прямодушную военную группу медных духовых – стратегически воровали у них и сам характер медного исполнения – гримасничали – артикуляционно-звуково – открыто издевались над военным дирижёром.
Бросил – разгневанный – палочку на пюпитр – и оркестр – неуправляемый, обезглавленный – без начальника – расклеился, рассопливелся – расползался глиссандирующими бесхозными звуками; капельмейстер замолчал – злорадно-мстительно оглядел сумбурно затихающий оркестр: - Поезжайте-ка вы в Казахстан, там такие поля…
На сцене незаметно появился молоденький сухопарый человек. Он подкрался к капельмейстеру и что-то шепнул ему на ушко, - багровый, разозлённый оркестровым беспределом, капельмейстер тактично пригрозил: - Вот вы сами, Кирилл Петрович, увидите, сами… - снял китель со стула, вынул из него платок и, вытирая взмокшую широкую плешь, хромая, спустился в зал.
Моложавый взялся за гуж – работа на сцене кипела. Начал с флейт – они не в лад сипели – хладнокровно дожал-достроил – прошёл по кларнетам – настырно дожал и их: - Не старайтесь быть лучше других. Uber alles – коллектив! – а вы в тузы полезли. Ну, а вы чем хуже?!. – добрался до группы ударных – и загнал их методично-яростно на предмет прочнейшего знания нотного текста – музыканты вспотели – неистово старались угодить – и угодили – моложавый милосердно оставил их в покое на некое непродолжительное время – ценою малой крови - энергично – перекрестил – тромбоны с арфой – кларнет с литаврами – а флейту с контрабасом – тембрально – кардинально – встряхнул-перемешал оркестр – угомонился, наконец, - присел на стул: - Ну вот, сейчас, слава богу, посмотрим, - весело тихо сказал. – Посмотрим, какая получится песня…
Посидел – царём – с минуту-другую – неспешно-небрежно поднялся – игнорируя палочку-указку – раскрыл широко ладони – взмахнул – громоздко-робко пошёл оркестр – моложавый резко сбросил руки – снова поднял – энергичнее - оркестр пошёл, пошёл… - посылая в музыкантов флюиды-пасы – заколдовал оркестр – и в сумме – чудо – атмосфера густого электрического волшебства!.. – звучало не по-русски – по-французски – по Берлиозовски галантно-траурно – революционно… - но моложавый – между тем - обрезал – обкорнал серпом – старательные творческие всходы.
- Я настоятельно прошу звучать мощнее в средней части, - бесцеремонно оборвал оркестр. – И попрошу – дать улицу – зелёный свет – ударным.
Зашелестело по оркестру, почувствовали творческое доброе, собрались воедино – в мощный согласный кулак, сжали покрепче инструменты – пожирая глазами – преданно-искательно – моложавого дирижёра… - поднял волшебную палочку – и оркестр вступил сурово – сдержанно – но военные музыканты подкачали в исполнительском мастерстве – примитивно усилив творческое инструментальное старание – основательно загнали Tempo primo – начальную скорость симфонии – и моложавый на славу потрудился – чтобы их обуздать – жёстко натягивал вожжи – и удержал-таки зарвавшихся военных в крепкой метро-ритмической шумовой узде; оркестр крепчал – рос в силе звука – готовил естественный – предписанный Берлиозом – закономерный кульминационный взрыв… - и – наконец – ударные взорвались – возликовали – а литавры – те просто взбесились – громоподобно - поощрённый дирижёром – средь ясного неба – взорвался гонг – он оглушил уничтожил оркестр – в секунду покрыл его священным мистическим внутриутробным звуком – оркестр разволновался – разгулялся – poco a poco – Morendo – поутих – поугас – присмирел – хотя ещё висели в напряжённом воздухе беззубые утробные звуки гонга – волшебный ток по телу – душа переместилась – скатилась – как будто – в живот – перегрузка – как в самолёте? – при падении в воздушную страшную яму – из темноты – я отказывался верить – восторженно благоговел перед кудесником – маэстро-моложавым.
Моложавый устало осел на стул, промокнул носовым платком горячее мокрое лицо. Уничтоженный – в неравной интерпретационной схватке – моложавым – военный капельмейстер – по горячим следам – не рискнул показать свой нос на праздничной сцене.
Генеральная репетиция была в разгаре. Повторили первую часть – но сейчас особой сказки не получилось – кульминация не добрала до Берлиозовской мощи – и гонг прозвучал не пугающе-грозно, а компромиссно-вяло – позорно пошёл на тесситурно-звуковой сговор с основной оркестровой массой – безвольно растворился – утонул – а энергичный живучий – полётный шелест струнных окончательно похоронил эффектно-призрачное эхо гонга – и сами – вскоре – погибли – по приказу-жесту дирижёра – послушно ушли на Morendo – poco a poco – замерли – сбитые с толку напористыми прямолинейными звуками меди – да и деревянные духовые – напоследок – отличились – отомстили за струнных – подрезали темброво – взяли хитростью – классическим измором – грубую солдатскую крикливость медных сбила с толку ладо-гармоническая красота поющих деревянных духовых – так же – контрастно, деликатно обнажили-оттенили тупую петушиную картавость меди многочисленные флейты – давали жару-пфейферу кларнеты и фаготы – да и гобои – десять душ – не отставали – благо – деревянные сидели на это раз не в глубине оркестра – а почти на авансцене – напротив струнных – и упрямая медь безнадёжно увязла в арьергарде сцены – безуспешно драла лужёное горло… - но странно – в общем – в творческой созидательной сумме – всё же слаженно талантливо звучал оркестр – не без огрехов мелких – немного подкачала арфа – вступила не сейчас и не туда – но быстро собралась – нашлась – исправилась – сыграла правильно - перекрестилась… - а звуки оркестра мало-помалу замерли – обеззвучились неумолимой конкретной Кодой – умерев – растворились-растаяли в гулкой прохладе пустого филармонического зала; я – сверх меры – был доволен услышанным.
- Перерыв, - кротко сказал моложавый – и спустился в зал, в полумрак, подсел к удручённому творческой неудачей военному дирижёру.
Оркестр вздохнул – распустился свободными одинокими звуками – кто-то учил-повторял коварную инструментальную партию, кто-то отдыхал-дремал, а были и те, кто ходил возбуждённо по сцене – туда-сюда – размахивал руками - приседал - разминал застывшие члены.
Впереди маячила вторая часть симфонии – и я раздумывал: уйти-не уйти?.. – прослушав первую часть «Траурно-триумфальной», я боялся случайной потери ощущения чуда – а вдруг оркестр не сдюжит – облажается – напортит дирижёру – и тогда – прости-прощай чудесное, мистическое, волшебное… - я посмотрел на дирижёров – они сидели согласной парой – моложавый молчал – а капельмейстер что-то яростно доказывал ему, стучал себе по голове, зло посматривал на сцену… - осторожно чтобы не заметили – я поднялся с кресла, вздохнул и медленно пошёл по полутёмному залу вверх – на выход – и вдруг!.. – я услышал странно-знакомые – по тембру, по интонации, по манере исполнения – звуки… на сцене играл один из гобоистов – звучала первая – медленная - часть сонаты Телемана – гобой звучал мастерски, прекрасно, почти безукоризненно… - гобоист-невидимка ходил глубоко за сценой – за чёрным полотняным задником – он отыграл безумно красиво, трепетно, медленно… - и меня осенило – вспомнилось! – в своё утреннее время Костя Ярославский сидел в одних трусах перед раздолбанным пианино «Красный Октябрь» - и божественно – породисто-гобоёво – гнусавил – выпевая сонату в утренний сонный воздух – и я – до боли в сердце – завидовал ему – вжимался головой в подушку, мял её бессильными пальцами, бессердечно терзал и даже беззвучно плакал… - как играл Ярославский!.. – как лондонский денди – по звуку – по-джентльменски – как артикулировал он фразу – как гармонически-намертво был спаян с сонатным Телемановским образом… - а гобоист-невидимка – минуя вторую – незаметно подкрался к третьей – медленной части – безукоризненно миновал и её – перешёл к четвёртой – быстрой… - и главное-то, главное… - я превратился в чуткий слух – обострённо ловил-улавливал стройные ловкие пассажи - наслаждался-оценивал – как знаток-музыкант – деликатные классические окончания фраз… - главное то – что именно Костя Ярославский – безалаберный, бессистемный, ненадёжный – ваял-создавал неожиданное чудо – Пигмалионом лепил из звуков-нот прекрасную Галатею-Музыку – и вновь разрушал – словно боялся застыть-закоснеть в преступном браке – сохраняя в себе безнадёжное отчаяние – талантливо рвал перья из хвоста Жар-Птицы – и гениально отпускал её на волю… - багровое надутое лицо Ярославского – он пропадал месяцами – и затем – заросший, расхристанный, неопрятный – воплощался из воздуха – доставал гобой – и за два-три дня готовил экзаменационную программу – он отдавался весь – работал как меха – мощно впрыскивал воздух в маленькую гобоёвую щель тростникового язычка – воскресал как музыкант – заново воссоздавал себя – реанимировал – и не сразу всё шло – а случалось – вдруг! – как всё у него - чудак Ярославский – вдруг! – исчезал… вдруг! – создавал!.. вдруг! – разрушал!.. вдруг! – становился гением – калифом на час! – и парил – пронзительно-трепетно выпевая-выпуская из себя на божий свет свою безалаберную грешность – тоскуя по идеалу – и обретая его – ненадолго – на короткое волшебное – очищающее – душу – время – неизменно получал пятёрку – и – забрасывал гобой – прятал его – небрежно совал в потёртый рыжий футляр – закрывал в чемодан – неизвестно куда исчезал – но в чём заключался секрет неперестающего исполнительского дара?.. – чего же м н е не хватало?.. - и сейчас я поймал себя за руку – и ведь мне было м а л о фагота – хотелось чего-то неуловимого большего… хотелось п е р в ы х творческих ролей – соблазн обыденного сытого саморазрушения лукаво рождало стабильное неудовлетворенное творческое самолюбие… - Да-да, - прошептал я и очнулся – услышал звонкие хлопки – моложавый собирал оркестр – по-пастушьи – энергично, зычно – сзывал музыкантское стадо – подгоняя отставших категоричным стуком дирижёрской палочки о пюпитр. Я задышал веселее – вспомнив чародея Ярославского – и – напрягая глаза – с тревожным любопытством всмотрелся на сцену – сыгравший сонату гобоист – сел на место последним – и – у меня застучало в груди – участился пульс – неприятно кольнуло сердце – я у з н а л Ярославского сразу – не по лицу – по манере ходить – он шёл по сцене косолапо-небрежно – опасно держал инструмент – словно палку – тростью-язычком вперёд – и – с размаху – не сел – плюхнулся на стул – полуразвалился – раскинул ноги вперёд… - А моложавый дирижёр – постучал кулачком о пюпитр – окончательно категорично уничтожил оживлённый посторонний шум – раскрыл партитуру – и – с места в карьер – настырно указал медным духовым на их неделикатное звуко-шумовое вторжение в интимно-гармоничекие дела струнных и деревянных духовых… - зазвучала вторая часть «Траурно-триумфальной» - ровно, пресно, бесстрастно, темброво не богато – музыканты сдерживали звук – пытаясь потрафить моложавому – скрывали – зажимали тембральное богатство своих инструментов – и я прослушивал симфонию вполуха – я зачарованно думал о близкой встрече с Ярославским… - после бесславного унизительного театрального фиаско я крепко был не у дел… - а моложавый дал порулить капельмейстеру – тот тяжело взбежал на сцену – раскинул руки – но опять не сдержался – бестолково увеличил-ускорил темп – в минуту загнал оркестр – и – вместо генеральной кульминации выдал местечковые – четыре – оркестр забуксовал - остановился…
- Ну что вы устав-то нарушаете, а?.. – обратился устало к оркестру; насупился, замолчал, обиделся; но время репетиции катилось по наклонной – к закономерному финалу, - на сцену выбрался моложавый – похвалил – отпустил музыкантов с богом – на все четыре стороны.
Ярославский небрежно чистил гобой капроновым ёршиком – укладывал тросточки-язычки в квадратную деревянную коробку.
- Костя, - позвал я.
- О, здорово, - отозвался он и бесцеремонно засунул инструмент в футляр. – Ты как меня нашёл?..
- По сонате Телемана, - пошутил я.
- А я вот гобоистом кукую, Москву-собаку ненавижу… - мрачно сказал Ярославский. - У дирижёра такое лицо, что хочется ему хамить. Отсюда надо срочно когти рвать. Ну какой он дирижёр?.. ты видел?.. ты заметил?.. а гонору-то как у Караяна. Но я его, иуду, на измор возьму, классически пересижу… А помнишь мой проект – всемолодёжный симфонический оркестр?.. А создать бы мощнейший супероркестр, по-голливудски сумасшедший – взять простым количеством - определённой могучей кучей – сразу четыреста человек! – это же такая Вагнериана! - почище гигантских «Колец Нибелунга» - и поумерить-повыравнять – попригладить звук – всемировая сказка будет – и ведь студенты – не мастера – и зарплат не надо – в свободное время – по всей России – поскрести по амбарам-сусекам – талантов полно в стране – а то убого – два гобоя плюс английский рожок, три фагота – плюс контрафагот, три флейты – плюс флейта пикколо, три кларнета – плюс бас-кларнет… - а умножить их – учитывая даровой музыкантский материал – хотя бы в десятеро – вот куда бы всё пошло! – зазвучало! – при умелом дирижёрском руководстве – я бы согласился – опыт есть! Я руководил громадным студенческим коллективом – ты же знаешь – но они меня предали – бросили на полпути – а наш дирижёр – ни слуха-ни техники! – метрическую схему держать не может – мажет руками – ворочает воздух впустую – это в провинции он – герой – а надо стоять конкретно – на своём – мёртвой хваткой держаться за схему… - на концертах во фраках сидим – а строя нету – фальшивим – особенно первые скрипки – канифоль изводят тоннами – а толку?..
- Ты здорово Телемана сыграл.
- Какого-такого Телемана?.. – удивился Ярославский.
- Георга Филиппа, - напомнил я.
- Так это не я. Это Мишка Флярковский, мой ученик.
- Не может быть. В сонате было всё твоё – и звук, и манера, и стиль…
- Какая всё это херня, - поморщился Ярославский. – Я – дирижёр, в перспективе самой ближайшей, и на исполнительское мастерство – плевал!.. Сижу в клоаке – отравленным воздухом дышу…
- Что ты, Костя, бога-то гневишь…
Я прошёл решительным шагом за кулисы.
- Ты куда?.. – не понял Ярославский.
Но я не ответил – по узкой служебной лестнице – спустился к дежурному выходу – вышел на улицу – в душе – не траурно-триумфальный Берлиоз – пел Телеман – душа моя согласно резонировала с тоскливо-красивыми звуками – остро вспомнился Ярославский – давний – странный – возможно, навсегда утраченный… Музыка – как мудро находит она достойных – и на счастливое трудное время поселяется в нём – и терпит - и безжалостно оставляет – если бывший счастливчик теряет истинное ощущение драгоценного жизненного времени – раздражённо сдаёт – спускает на тормозах служение Музыке – вступает в продолжительный разлад – ссорится с Музыкой – сжигает мосты – создаёт невыносимые антитворческие условия для совместного с ней гармонического симбиоза-проживания – выживает её из себя – из несчастливо трагично черствеющей души – заставляет её – сиротою - мотаться по белу свету в поисках непрочного человеческого дома – возможно, Музыка страдает – когда страдает человек – и остывает – невыносимо мучается? – перед вылетом из мертвой души – и человек недальновидно себя обирает-грабит - расточительно отпускает Музыку на сиротскую бесчеловечную волю…