Кузьмич два дня возился с дровами…
Накануне зять привёз с пилорамы, увязанные в пакеты, шесть кубов хвойных обрезков и сгрузил их краном около дома. Распилил их бензопилой на части под размер печки и уехал, наказав тестю уложить дрова вдоль стены в поленницу, а часть перевести к бане и сложить под крышей.
Закончив с дровами у бани, Кузьмич сел на ступеньку отдохнуть. День выдался тёплым, несмотря на то, что уже был сентябрь. Небо было безоблачным, но через дымку солнце светило хоть и тускло, но грело жарко. Ветер едва шевелил ветки деревьев и по всему угадывался настоящий штиль.
Кузьмич снял влажную от пота кепку и положил её на ступеньку рядом, скинул обувь, вытряхнул из ботинок набившиеся во время укладки дров опилки. Снял рубаху и, откинувшись на ступеньки, стал рассматривать на небе пролетавший самолёт. Железная птица, шумя двигателями, медленно приближалась к участку…
В этом месте самолёты заходили на посадку, когда был западный ветер, в основном рано утром и под вечер, здесь же пролетали вертолёты МЧС и санитарной авиации. Поэтому дачникам было привычным делом сопровождать самолёты взглядом или махать вертолётчикам рукой.
Проводив самолёт и, помахав вслед рукой, Кузьмич стал рассматривать соседский участок в надежде увидеть соседку и поговорить с ней на житейские темы.
Жизнь на даче приучила его к размеренной жизни. Здесь он работал и отдыхал. Иногда ходил поговорить к соседу или на запруду посмотреть и покормить уток. Ему нравился такой образ жизни. Здесь никто не мешал, не лез с разговорами в душу…, а по вечерам, подтопив в доме, он смотрел телевизор и кусочничал у экрана. Размеренный и непринуждённый ритм жизни хорошо влиял на аппетит и хороший сон. За всё время нахождения на даче ему не приснился ни один страшный сон, а которые снились, он забывал проснувшись.
Послышался стук о железо...
«Похоже, соседка набирала воду из бочки, - подумал он и присмотрелся, но через штакетник в заборе и укрытой целлофаном грядке, он не увидел, кто гремит вёдрами.
- Анисимовна, - позвал он, и через некоторое время дверь полуоткрылась и на крыльцо вышла соседка.
- А я думал, ты поливаешь, - сказал Кузьмич.
- Я вёдра освобождала под огурцы, - ответила женщина и вышла к перилам.
Кузьмич хмыкнул, забыв, что хотел сказать соседке. Он увидел полураздетую Анисимовну в кофте, и как ему показалось без трусов. Та стояла, облокотившись на перила, периодически переступая с ноги на ногу. Он пригляделся – точно Анисимовна была без трусов!
Разные мысли забегали в голове у мужчины…
«Вот чёртова баба! Чего это она вдруг передо мной нагишом? Вроде повода не давал, а больше разговаривал с ней про посадки и урожай. Такие дела днём не делаются…, а то прямо днём…, - разрозненно думал Кузьмич, не отрывая взгляда от объекта.
- Жара сегодня, прямо прёт…, дышать нечем, - между тем продолжала Анисимовна, поглядывая в его сторону.
«Ага! Дышать ей не чем…. Это мне душно становится! Сказала бы сразу так мол, так…, поиграть в молодость хочу, а то про жару с духотой мне намекает, - фантазировал Кузьмич.
В этот момент что-то внутри ёкнуло – кровь ударила в голову и ниже…
«Надо же, на старости лет и припекло, вот дурень старый… давно с ним такого не было. А что соседи скажут, если увидят?» - клял себя Кузьмич за свою похоть.
Соседка тем временем спустилась с лестницы и заспешила в туалет.
«Спрошу бабку напрямик: зачем нагишом ходит? да ещё в моём присутствии», - решил Кузьмич и протёр кепкой очки.
Через пару минут из туалета вышла довольная соседка, и он проводил её внимательным взглядом. Теперь ему показалось, что Анисимовна была не нагишом, а в трусах телесного цвета.
«Успела одеть, - мелькнула мысль, - но тогда для чего? Вот хитрющая баба!», - снова пронеслось в голове.
Анисимовна поднялась по лестнице и вошла в дом и скоро вышла на крыльцо в халате.
- Отдышалась в тенёчке, теперь пора огурцы собирать…, жара вроде спала, - без всякого смущения сказала она Кузьмичу и добавила: - Купальник забыла, вот и пришлось в трусиках постоять, а вы что подумали? – спросила она и засмеялась.
- Ничего я не подумал, - окончательно придя в себя, ответил Кузьмич, – и спросил: Иваныча куда дела? Вторую неделю не вижу…
- Работает…, - просто ответила соседка, копаясь в огуречной грядке.
- Много огурцов? – спросил он.
- Много…, - ответила Анисимовна, едва набрав маленькое ведёрко. – А за всё лето я уже ведер десять собрала, - тут же похвасталась соседка.
Кузьмич не стал продолжать разговор, надел рубаху, ботинки и спустился к поленнице. Потом вспомнил про кепку и вернулся, нахлобучил, чуть ли не на глаза и зашагал по бетонной дорожке за тележкой с дровами.
- Кузьмич воду дали, - кричал ему сосед с нижнего участка.
- Сейчас открою, - ответил он и вышел на улицу.
- Ты чё такой смурной, - спросил Степан, протягивая руку. Поздоровались!
- Жарко, - ответил Кузьмич, - и, оглядываясь на забор, добавил: - Зять видел, сколько дров привёз? Так я их почти все растаскал. Устал, как собака!
- Может, с устатку махнём? - спросил Степан. – Моя бабка ещё утром в город уехала, а у меня припасено…
- Махнём! - согласился Кузьмич. – Только давай позже, а то вон Анисимовна на участке торчит, расскажет, а нам это надо?
- Боишься!? – Степан лукаво посмотрел на Кузьмича.
- Эта может, - недвусмысленно подтвердил Кузьмич и подумал: «Надо же клюнул на чёртову бабу. Она бы точно соседке рассказала, как я её…. Слава богу, трусы разглядел!
- Степан, вот ответь мне на такой вопрос, - продолжил Кузьмич, спустя секунду, решив окончательно избавиться от назойливых мыслей. – Чем русский мужик отличается от иноземца? – спросил он, поправляя на голове кепку.
Степан замялся, задрал голову к небу и, прищурившись от света, огорошил соседа:
- Ты, Кузьмич, мне зубы не заговаривай. Сам видел, как ты с Анисимовной перекликался. Она что, взаправду, нагишом перед тобой красовалась?
- Так, насчёт огурцов поговорили…, - Кузьмич сбился и спросил: - А как ты догадался, что она без трусов была?
- У меня ж бинокль, ты что забыл? – встрепенулся Степан, услышав подтверждение своих подозрений. – Как услышал, что ты её окликнул, решил в бинокль глянуть, ну и разглядел…
- В следующий раз, как выйдет без трусов – обязательно тебя позову, вместе будем задачу решать, - не стал переубеждать соседа Кузьмич. - Так ты не ответил, Степан…, чем иностранец от русского отличается?
- Любопытством? Гм…
- Вот ты, когда смотрел в бинокль, о чём думал? – переквалифицировал вопрос Кузьмич.
Степан засмеялся…
- А ты не догадываешься? – спросил он, подмигнув Кузьмичу.
- О бутылке?... - в нерешительности спросил Кузьмич.
- А о чём ещё! О бабке что ли? – переспросил Степан и засмеялся. – Пойдём, Кузьмич махнём с устатку, вижу, как нервы у тебя напряжены, и не только…
-Ну, ты и гусь, Степан! Иностранец бы про любовь подумал, а ты – бутылка. Вот чем мы отличаемся!
- Знаешь поговорку? – Степан приготовился говорить.
- Знаю, но это не про меня, - ответил Кузьмич.
- Мужики, не хотите на закуску огурцов, - послышался женский голос из-за ограды.
- Наелись уже, спасибо, Анисимовна, – в ответ буркнул Кузьмич, скосив глаза в сторону, чтобы не пересекаться взглядами, и добавил: - Вези их своему Ивановичу, а у меня своих огурцов полно.
- Ты что, обиделся? – вырвалось у женщины.
- Ну…
Степан, дойдя до своей калитки, услышав интересный вопрос, тут же вернулся на выручку соседу.
- Здравствуй соседка! - приветствовал он, подходя к забору.
- И ты здесь! – Анисимовна сделала удивлённое лицо.
- А где мне быть, ведь соседи…вот Кузьмича в гости пригласил на лавочке в тенёчке отдохнуть. Вон сколько дров перетаскал.
- Да знаю я! Сидел у своей бани, смотрел на меня и пыхтел, как паровоз, разве что не свистел…, - и бабка, прикрыв рот рукой, засмеялась, поняв, что взболтнула лишнее.
- Нечего было нагишом перед мужчиной задом вилять, сам в бинокль видел… и Кузьмич подтвердил! вот и пыхтел, - ни в бровь, а в глаз брякнул Степан.
Анисимовна поставила ведёрко на траву.
- Как это нагишом? – растерянно спросила она, поворачиваясь к Кузьмичу.
Кузьмич готов был провалиться сквозь землю, а Степану дать по морде. Назревал скандал.
- Перепутал он всё…, фантазии у него через бинокль произошли…, бинокль-то без лупы, вот он и подумал…, - заикаясь, стал оправдывать соседа Кузьмич.
– Мы же с тобой только и о погоде и говорили. Так соседка? – примирительно спросил Кузьмич Анисимовну.
- Фантазии? – переспросил Степан, и, подмигнув Кузьмичу, продолжил:
- Это я так тебе сказал соседка…узнать реакцию, думаю, правду мне говорит Кузьмич, ан нет?
Анисимовна схватила ведёрко и замахнулась на Кузьмича да так,что огурцы высыпались на траву.
- Вот чёрт старый, что удумал, а я дура не догадалась! Чего он пыхтел и всё время вскакивал, когда я на крыльце отдыхала. Охальник борзый… скоро семьдесят, а всё туда же. Наталье твоей расскажу…
Кузьмич весь вспотел и тихо попросил:
- Ты уж не рассказывай соседка никому, а то Ивану твоему передадут, а у него сердце. Вдруг поверит.
- И вы не сплетничайте, а если по пьянке сболтнёте кому, я вашим жёнам такое расскажу..., - и на полном серьёзе добавила: - Скажу, что сильничать хотели, - и, подобрав с травы огурцы, гордо подняв голову, удалилась к дому.
-Что это было? – спросил Степан. – Я-то тут причём?
- Биноклю своему спасибо скажи…, если б не он, а вместе с ним и ты, сидели бы мы сейчас за стаканчиком. Зачем встрял?
- Думаешь, расскажет? - затаённо спросил Степан, скорчив рожу и захихикал: - Хи-хи-хи…. У меня уже как год на бабу позывов никаких, я же тебе не зря про бутылку говорил. Понял!? Не пролёзет у Анисимовны делать на меня поклёп! - твёрдо сказал он.
После последней фразы Степан повеселел.
- Может с горя махём по рюмочки? – спросил он, дружески толкнув Кузьмича. – Или по стакану?
- Пойдём! – согласился Кузьмич и поглядел на небо. – Вот попал!... лучше по стакану, - сказал он, следуя за соседом.
День заканчивался…, и со стороны леса подул свежий ветерок, а с запруды поднялось несколько уток, напуганных низко летевшим вертолётом. Кузьмич хотел помахать вслед железной птице, но не стал, вспомнив, что все недоразумения с соседкой начались с самолёта.