Я обнаружил его во время вечернего сбора яиц в курятнике, в который меня послала тёща.
Что-то трогательно пищало среди досок.
Цыплёнок оказался не нашим, темнело, а вокруг, привлечённые писком, уже собирались неравнодушные коты.
Я решил вернуть цыплёнка его маме. Я видел его семью - она жила в соседнем курятнике. Наседка и восемь жёлтых цыплят. Чёрным среди них был только этот.
Начал его заботливо ловить.
Сразу выяснилось, что занятие это довольно хлопотное, так как цыплёнок обладал высокой скоростью бега в сочетании с прекрасной динамикой разгона.
Ещё выяснилось, что пищит он только тогда, когда я нахожусь на безопасном от него расстоянии. Как только я пытался это расстояние сократить - цыплёнок коварно замолкал, сливаясь с окружающей средой.
Постепенно, моё первоначальное ласковое: "Иди сюда маленький, я тебя маме отнесу", сменилось на более энергичное: "А ну иди сюда, птеродактиль недоношенный !".
Призывы чередовались со встречами моей головы с заборами, навесами и различным инвентарём, причудливо разбросанным по всему подворью.
Зачем любимая тёща хранит все эти старые грабли, вилы и сеялки? Зачем, например, ей этот старый бойлер?
Всякий раз я задавался этими непростыми вопросами, лёжа на спине и рассматривая звёзды в темнеющем донском небе после очередного столкновения с очередным сельским артефактом.
Наши куры, собравшись на куче шифера, чтобы было лучше видно, с интересом наблюдали за процессом ловли.
Кто-то из них задумчиво щёлкал семечки, кто-то восторженно кудахтал, а петухи комментировали особенно красивые моменты погони короткими одобрительными «кхе-кхе».
В общем, всем было весело, включая цыплёнка. И я их понимаю - не каждый день на селе дают такие постановки.
Через полчаса я сменил тактику, хитро придумав встать среди ржавых бочек и прикинуться старым огородным пугалом, что, учитывая мой внешний вид, было уже совсем нетрудно.
Цыплёнок осторожно высунулся из щели между сараями, оценивающе глянул на темневшую среди бочек неподвижную фигуру с раскинутыми руками и выпученными глазами, бодро запищал и, о удача! - беззаботно засеменил в угол между сараем и воротами.
Теряя в полёте тапки и сбив особо любопытного петуха зрителя, я кинулся на перехват. Цыплёнок заметался, но угол он и в деревне угол.
Радостно взвыв, я стиснул цыплёнка в потном кулаке. Есть!
На выходе я наткнулся на тёщу, обеспокоенную моим долгим отсутствием.
- Кто ж это тебя так?! - ахнула она, рассматривая ссадину на моей щеке, шишку на лбу и сено в волосах.
- Пустяки! - ответил я, выплёвывая гвоздь и показывая зажатого в кулаке цыплёнка. – Вот!
- А, енто карасёвский! - безошибочно определила тёща.
Я осторожно приоткрыл курятник Карасёвых и закинул туда цыплёнка. Тот мягко приземлился на спящего индюка и деловито помчался в свой угол. Даже не пискнул мне на прощанье.
"Ничё…" - подумал я. - "Нам, незаметным героям нечерноземья, благодарность не нужна. Главное, настроение теперь хорошее. У нас обоих".