Глава 19
В оставшиеся перед моим отъездом три месяца, я уже не попала на работу в кремлевскую больницу, потому что мне нужен был свободный график, для решения уже моих новых планов. И по рекомендации врачей, я через определенное время обслуживала клиента, сначала в больнице, а потом, по просьбе родственников, ушла на два месяца к ним домой. Узнав на фирме, что я уже работаю на прямую, с клиентами мне, конечно же, поставили ультиматум. Или я этот заказ оформляю через фирму, или фирма со мною разрывает контракт. Я выбрала второе, потому что, мои клиенты, ни с какой фирмой заключать договор не собирались, и платили мне в три раза больше, чем любая фирма. Да я сильно и не переживала, потому что тот опыт, который мне нужен был для книги, он всегда находился в периферийных больницах. Где не было шикарных условий и прекрасного медицинского оборудования, где просто работали, как везде во всех районных больницах России. Где иногда в отделении не было обыкновенного йода или зеленки. Где палаты были по шесть семь человек. Где человеческие качества, были как оголенный провод в 220вт., били ключом, и не запирались за приличие высокопоставленного учреждения. Где люди, с их маленькими зарплатами, просто выживали, и где человеком, мог оставаться только настоящий человек.
И следующим героем, который удостоился моего пера, будет, не моя любимая, молодая клиентка Наташа Рукаль, которую мы вместе с молодым доктором спасали, и приводили в чувства, после клинической смерти, не дедуля, с которым я пробыла здесь целый месяц, все они благополучно вернулись домой.
Героем, моей следующей истории, будет сиделка по имени Н... по другому я не могу назвать эту женщину, которая будучи в прошлом педагогом, собрала в себе те качества, с которыми я бы не хотела, чтобы моя внучка, когда либо встретилась в своей жизни, имея таких учителей. Если в нашем понимании учитель учит честности и порядочности, достоинства и отваги, то в случае с Н... наверное в работе культивировались совсем другие качества, выгода, ябедничество, изворотливость, вранье и хитрость. Хотя речь ее была очень грамотной и чистой. И сама она на первый взгляд была доброй и ласковой. К её образу очень подходят слова Раневской «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем воспитанной и интеллигентной тварью».
Первая встреча с ней была, как подпольная встреча работников разведки. Мне дали заказ на новой фирме, которую возглавляли бывшие сиделки. Они сказали: - там, в отделении, работает сиделка с вашего города, она введет вас в курс дела. Поэтому я слушала Н., в столовой, куда она меня затащила, а потом периодически, выглядывала, убедиться, не подслушивает ли кто наш разговор, как само собой разумеющееся вводное наставление. Но за десять минут мне было вылито столько грязи на всех работников этого отделения, в общем, и по одиночку, что первое впечатление оказалось уж очень печальным. Не только о том, что она рассказала о других, а и о ней самой. И я вспомнила своего родного деда Ивана, по папиной линии, который всегда говорил: (да простят меня люди честно работающие на этих профессиях) «Нахальнее, чем врачи и учителя, нет на белом свете, все они ждут законной взятки».
Через некоторое время, у меня уже сложилось свое мнение и видение ситуации. Коллектив оказался очень хорошим, но все работали обособленно, как такового слияния всего коллектива, одной семьи, не было, по той простой причине, что некому, наверное, было, как лидеру, организовать свою дружную семью в один кулак, и заложить в этой семье свои устои, обычаи и правила. Где не надо было бы обращать внимание на посторонние, чужое мнение и вливания из вне, где можно было держаться одним дружным, слаженным коллективом, как это было во многих больницах, где мне приходилось работать. Врачи были сами по себе, а медсестры и санитарки сами по себе. Хотя, все были хорошими людьми, со своими замечательными качествами. Но каждый велся на сплетни и мнение других, которые, так умело, культивировала наша новая знакомая Н...
Как потом оказалось, нас сиделок, в этом отделении, с одного города было три человека. И поэтому мы все сразу подружились, даже не смотря на её скверный характер. Наши три палаты, в которых мы обслуживали своих больных, были все расположены рядышком, и мы могли выходить в коридор для отдыха, и все вместе общаться сидя на диванах. Сама Н... была не жадной, иногда нас с другой сиделкой Ирой, даже подкармливала родным салом, привезенным с родины. Да и мы тоже собирали все, что у нас было, и вместе ужинали.
Но постепенно мы уже с Ирой, которая оказалась замечательным человеком, бывшим работником, уже нашей областной реанимации, и прекрасным человеком, каждый вечер, слушая Н..., понимали, что перед нами сидит не совсем порядочный человек, тем более педагог. И часто с Ирой ловили, друг друга, пересекающиеся, возмущенные взгляды. Она каждый вечер рассказывала, какие у нее бестолковые дети, один сын алкоголик, другой бездельник, а невестки просто конченые «сучки», которым нужны только деньги. И каждый из нас задавал себе вопрос, а как же ты их воспитывала? И почему ты, вот так, сейчас о них отзываешься? Ведь это же твои дети, а значит твое отражение, «учителька»…
Хотя были и такие моменты, когда она им, без конца, звонила по телефону, со своими наставлениями. Потом, переживая, говорила нам, какие они у нее добрые и хорошие. Но вот без ее помощи они сами не справятся, ей везде нужно было вставить свой нос. Так и хотелось сказать: - «Милая», вы наша, да у вас не профессия учитель, а диагноз.
А когда дошло до того, что она начала мне хвалиться, что кого угодно может с должности убрать, методом доноса или анонимки, у меня просто глаза лезли на лоб, от ужаса, какие педагоги учат наших детей. А ее рассказ, как она «выжила» с должности, обманом и клеветой, написав в центральные газеты бывшего Союза, анонимку, на одного из знаменитых председателей колхоза, с нашей области. Меня просто повергла в шок. Я даже представить себе не могла, что человек, которого я знала лично, как порядочного, заботливого мужчину, главу колхоза-миллионера, любящего отца и мужа, попал в мясорубку из-за вот этой вот женщины. Которая в отместку за то, что ее выгнали из школы, сделала всем пакость. И сейчас, мне об этом, вот так просто говорит. Председателя колхоза сняли с треском, об этом инциденте в то время, писали все союзные газеты, люди плакали, что потеряли такого хозяина. Этот человек из за неё пережил инфаркт и инсульт, а эта женщина сейчас хвалилась мне своими возможностями и умением любого ставить на место, и подчинять, чтобы ее боялись и слушали методом доноса в вышестоящие инстанции, и методом шантажа. Было просто мерзко…
Она действовала своими сплетнями очень отрицательно на весь коллектив, потому что всем было неприятно быть участником ее очередной сказки-сплетни. Некоторые работники этого отделения, ее просто не воспринимали, и ходили мимо нее, как будто бы ее вообще и в помине не существует. И каждый возмущался в одиночку, что вот, мол, послал же Господь на наше отделение такую чуму, которая всех, своими сплетнями, косит как холера.
В следующий раз, когда я снова пришла сюда на новый заказ, от фирмы, мы снова с ней встретились. Но уже через три дня, мы с ней перестали общаться.
Она попыталась меня шантажировать тем, что я работаю здесь благодаря ей, и что должна ей платить по счетам.
На что я ей резко ответила, что об меня она сломаете свою вставную челюсть. Так что живите спокойно, сказала я ей, я вас совершенно не боюсь. А общаться с вами мы больше никогда не будем, потому что кормим с вами совершенно разных волков и рассказала ей притчу:
Когда-то давно старый индеец открыл своему внуку одну жизненную истину:
- В каждом человеке идет борьба, очень похожая на борьбу двух волков. Один волк представляет зло - зависть, ревность, сожаление, эгоизм, амбиции, ложь... Другой волк представляет добро - мир, любовь, надежду, истину, доброту, верность...
Маленький индеец, тронутый до глубины души словами деда, на несколько мгновений задумался, а потом спросил:
- А какой волк в конце побеждает?
Старый индеец едва заметно улыбнулся и ответил:
- Всегда побеждает тот волк, которого ты кормишь...
Наш с ней конфликт, стал началом для ее конца, работы в этом отделении. Через время ее с треском, от туда выгнали.
По приезду домой мы с Н. встретились уже в центре нашего родного города, где я, на центральной улице, предназначенной для пеших прогулок, гуляла с внучкой. Мы прошли мимо нее, сидящей на скамейке с какой-то женщиной. Наши взгляды встретились. Она опустила глаза…
А я прошла мимо, не отрывая от нее своего пристального, но совершенно пустого взгляда…
продоьжение http://www.proza.ru/2013/10/08/1653