Жена волшебника 2. Роман

Жена волшебника. Часть 2. Глава 1.
Начиная первую главу второй части своего волшебного романа я хочу ещё раз представиться. Я - Кира Кукушкина, жена волшебника. Как то давно уже, хотя для меня только почти вчера, а на самом деле два года назад взялась я за перо и решила написать про себя, про свою жизнь. Так и вышла первая часть моего романа «Жена волшебника». Может там всё запутанно было написано, как я теперь подозреваю, перечитав, и это не делает мне чести . Чтобы исправить ситуацию, я решила немного аккредитироваться и написать очередную часть романа. Так уж дорогие мои в настоящем прижилось. Все куда то бегут и прочитать большую книгу – не досуг. Написать тоже времени нет. Поэтому я и поспешила выпустить первую «серию», так сказать. Теперь вот села за вторую.
Дело ещё и в том, как я уже намекнула, тогда два года назад я так и не успела больше ничего написать. Мой муж, Дима, чтобы наколдовать что-то там, точнее сволшебнуть или счудесить, колдует то понятное дело только Игнат, то есть Юрка, перенёс меня во времени на пару лет вперёд. Что было со мной за эти два года? Где я была и что делала, если вообще была – я не знаю. Так что вот так мои дорогие. Совсем недавно очнулась я в нашем времени и ни за что бы не поверила, что так возможно, если бы в интернете всюду не апрель десятого года, а май двенадцатого. Наверное, у мужа были очень уважительные причины, чтобы так поступить со мной. Но я не сожалею. Мне даже лучше. Я стала как бы на два года моложе своих подруг. Правдаприбабахов у меня могло прибавиться. Но Вы же знаете, я привыкла к таким чудесам с собой. Так что чудней я от этого стать не должна была.
Ещё один фокус, который получился со мной, что  чуть не переполнил чашу моих эмоций. Моя дочь, Таня, которой два года назад было двенадцать лет превратилась в девочку Алёну, которой вот только должно исполниться пять. Ужас. Это опять учить с ней букварь, читать по слогам, отдавать в школу. Я так была рада, что вот наконец-то моя доча вырастит и слезет с маминой шеи, а она здрасти приехали – опять села. Я с кулаками набросилась на мужа.
- Димка, гад. Ты что наделал?! Как ты так мог со мной поступить? Опять всё поновой? Я когда-нибудь выращу себе ребёнка? Увижу, как она познакомится с молодым человеком, выйдет за него за муж. У меня будет зять. Я его буду гонять. Заставлять всё делать по хозяйству. От тебя то не дождёшься.
На что мне муж ответил:
- Дурачка ты моя. Это же замечательно, когда у родителей дети маленькие. Значит и они молодые. А ты на меня с кулаками напрыгиваешь!?
Меня это только раззадорило:
- Олух. Если тебе так хочется маленького, давай заведём. Я же не против. Зачем же над дочерью то издеваться?
- А кто сказал, что я издеваюсь? – парировал Димка.
- А что, не издеваешься что ли. Что твориться у неё в голове, я представляю. Таня, Таня, моя Таня, - кинулась я к дочери.
- Мам, я Алёна, а не Таня. Что с тобой? Ты что-то перепутала? -  мило улыбаясь, девочка смотрела на меня.
- Да, мам. Ты что-то перепутала. Забыла как нашу драгоценную девочку зовут, - ухмыляясь собственной улётности хохмил Дима. Я готова была его убить. Но что я могла сделать. Вот ребёнок. Называет меня мамой. Ещё бы узнать как меня зовут, подумала я и спросила.
- А меня как зовут, гуси Вы мои лебеди?
- Надей. Мамой Надей. Как же ещё, - сказал Димка.
- Мама забыла как её зовут? - спросила экс дочь у Димки
- Да нет, Алён. Не забыла. Это она шутит. – поставил точку в моей маленькой забастовке рабочих муж – гад и волшебник.
***
Прошло несколько дней и я привыкла. Теперь я была Надей. По документам. Но я же помнила, что я Кира Кукушкина. Хотя может быть и Лена Петухова? Ну уж точно не Виктория Игнатова. Это только мой писательский псевдоним. А вот Кира я или Лена, я уже забыла. А какая разница то вообще? Дима рассказал, что я Надя, родила девочку вне брака, так что он опять не при делах. В смысле, что он якобы хотел сразу всё склеить, волшебнуть так, чтобы он тоже был папой Алёны, но у него ничего не получилось. На то он сказал и волшебство, что до конца никогда не знаешь, что получится. Как в песне про волшебника недоучку: «Сделать хотел грозу, а получил козу…» Так что ему даже очень есть и было чем гордиться. Девочка получилась умная, ну в смысле не глупая, подвижная. Ну это с его слов. Нет, я конечно тоже не слепая. Вижу. Но опять от меня ничего не зависело. Дима всё решил за меня. И мне ничего не оставалось, как смириться. Вот так иметь мужа волшебника.
***
Димы опять не было дома. Каждое утро он уходил, как говорил«по делам». Знала я его дела. Алкоголик он и есть алкоголик. Да к тому же безработный. Как сидел на моей шее, так и собирался продолжать сидеть. В этом я нисколько не сомневалась. Интересно зачем он опять на этот раз «вынес» мне мозги? Хотя может быть это совсем и не так. Я же как и раньше всё помнила. Дим не стирал мне память. Он говорил, что он бы и мог это сделать, сам или попросить Юрку, но это ему совсем не нужно было. Кто бы знал о том, что он волшебник? Знаю, ему было одиноко. Не с кем было делиться тем, кто он есть на самом деле. Хоть в чём то так тогда я его понимала и старалась в меру своих сил поддерживать. Я была с ним согласна. Нельзя так жить в мире, не имея возможности кому то рассказать о себе.
***
Вот мне тоже было тяжело. Ну кому, спросите, я могла рассказать в реальной жизни про то, что со мной происходят такие чудеса? Могла бы, конечно. Но никто бы не поверил. Сочли бы что у меня «крыша поехала» и отправили в санаторий на принудительное лечение. Так что мне только и оставалось что сидеть, как сейчас и набивать эти строки, чтобы рассказать на страницах своего романа, кто есть я. Главное что? Главное – кто есть я. А совсем не муж. Вы не подумайте так. Это я ведьма, Кира Кукушкина. Знайте и бойтесь. Зачем кому то знать, что не я колдую, а другие. Но если я попрошу чего сделать с Вами, то это исполнится. И пусть я хожу на работу и теперь я работаю продавщицей в продовольственном магазине. Ничто мне не мешает быть ведьмой. А как ведьме, никто мне не запрещает быть писательницей. Конечно, это уже мои фантазии. А Вы как думали? Писатели на то и писатели, чтобы придумывать. Читатели, на то и читатели, чтобы любить читать только фантазии. Правда никому не нужна. Это я Вам говорю, как писательница со стажем.
***
Вот в прошлой части своего романа я объясняла мужу, что из него писатель никудышный. Но пишешь, говорю ему о событиях в своей жизни, так и называй это дневником, а не романом. Без таланта сочинительства никуда. Сколько у тебя не была бы жизнь интересна, она интересна в первую очередь для тебя, а любому другому на случаи из твоей жизни по барабану. Ну зачем ты хвастаешься? Чтобы вызвать зависть у других? Думаешь, позавидовав, кто-нибудь захочет читать дальше? Нет. «Не захочет. Уверяю тебя», - сказала я тогда. А дальше у нас развернулся следующий диалог:
- Вик, а почему ты считаешь, что ты такой продвинутый писатель, что тебя будут читать?
- Как так не будут. Будут. Я же продвинутый, - убеждала я Димку.
- Вик, это ты уверена, что продвинутый. А как со стороны – ещё не известно видно.
- Стас, я понимаю, о чём ты мне хочешь сказать. Это даже интересно обсудить.
Я называла Диму Стасом, когда хотела обращаться к нему, как к герою своего романа, капитану корабля по имени «Жизнь». Мой Стас. Литературный герой, выдуманный мной, был умён и «продвинут» во многих вопросах. Не факт, конечно, что Дима был глупей, но он часто так хорошо придуривался, так что я обращением к нему по другому имени, хотела его призвать к серьёзности обсуждаемой темы. Вот и в этот раз это подействовало и Стас, то есть Дима-Стас сказал:
- Давай обсудим.
- Дим, так почему ты считаешь, что меня не будут читать?
- Я же сказал тебе, что любой автор может ошибаться по уверенности в своей гениальности.
- Да я знаю, Стас. Как Кира, я очень высокого мнения о себе, но как Лена Петухова, я знаю, что говорю. Если я говорю, что неинтересно писать про нашу жизнь – значит неинтересно.
- Кир, но бывают же интересные люди. Они путешествуют и пишут увлекательные книги.
- Ага, одну за всю жизнь. Называется: «Как я путешествовал». Да все путешествовали. Все хотят рассказать. Ну ладно не одну. Ещё другую: «Моя кулинария» со своими любимыми рецептами. Да у каждого есть свои любимые рецепты. Каждый хочет написать такую книгу. Зачем её писать?
- Не знаю. Я об этом как то не думал,  - признался Стас. Лёгкий румянец загорелся на моих щеках. Мне было приятно что я поставила Стаса в тупик. Это всегда тешило моё самолюбие. Было от чего. Не так часто можно было показать, что я не глупая курица, как эта Надя. То есть как бы я, только я ли?
- Ты, Дим не обижайся. Я тоже долго летала в облаках, считая себя такой растакой гениальной и разъедакой. Только потом, спустя тысячу печатных страниц поняла, что так как я и другие могут. А вот как бы так написать, чтобы другие не могли? Призадумалась и начала изобретать свой стиль. Принялась изучать классические произведения. Те, которые популярные были. Стала задавать себе вопрос, а в чём гениальность того же «Робинзона Крузо», как литературного произведения. В чём гениальность серии рассказов о Шерлоке Холмсе. И оказалось что всё не сказать, что просто, но и не неповторимо.
- Это как заинтересовался муж.
- А вот так, - сказала я с искоркой в глазах и лёгким прищуром.
- Как? – переспросил мой волшебник.
- Ну, - растянула я. – Не достаточно писать от первого лица, как Робинзон Крузо. Не достаточно описывать интересную жизнь друга, как делал Ватсон. В каждом произведении должна быть изюминка, свой неординарный подход, но самое главное, что необходимо быть честным с читателем и всё.
- И всё, - передразнил Димка.
- И всё, - утвердительно сказала я.
- А как это всё? Уточните, пожалуйста, - попросил Стас.
- Всё – это значит, что в произведении должно быть всё продумано.
- Это как? – задал вопрос Дима. Я видела смену ролей, которые играл муж, по складочкам в уголках глаз. Так и хотелось Диме сказать: «Каком», но Стасу я такого сказать не могла.
- Например, нельзя часто писать от первого лица.
- Это почему? – заинтересовался муж.
- Дим, ты хоть и волшебник у меня. Может к Вам, ваше величество нужно обращаться и не по этому имени. Подозреваю, что своё имя волшебника ты хранишь от меня в тайне. Ладно, дело не в этом. Сказала бы я тебе: «по кочану», да обидишься. Пойми – не во всём волшебники сильны.
- Согласен, - признался муж. – И что, ты будешь мне объяснять или мне использовать какое-нибудь из своих заклинаний?
- Буду, буду, - поспешила я согласиться. Я уже достаточно раззадорила своего, чтобы ретироваться. – Продолжаю лекцию. Господин, студент. Использование приёма «повествование от первого лица» накладывает определённые обязательства, выраженные в необходимости в тексте литературного произведения отвечать на вопросы: «Кто пишет произведение, если герой не писатель?»
- Стоп, стоп, - прервал меня Стас. Я заметила, что муж стал серьёзным. – Кир, давай остановимся на этом. Почему ты считаешь, что только писатели могут писать романы, ну или как бы истории про себя?
- Ну хотя бы потому, что нужно уметь писать.
- Кир, если написано, то написано.
- Стас, Вы хотели сказать, мой капитан, что написать может каждый?
- Вроде как. Я так думал. У тебя другая версия?
- Безусловно. Писать может не каждый.
- Что ж, можно согласиться, - что мне нравилось в Стасе, так это то, что он мог признавать свои ошибки. Чего никогда не делал Димка. Это очень ценное качество капитана.
- Продолжаю, капитан. Не каждый умеет играть на музыкальных инструментах. Согласны? Вы это не оспариваете?
- Нет.
- Хорошо. Не каждый умеет петь. Уточню. Не фальшивя. Согласны?
- Да. Я понял, к чему Вы клоните. Писать сочинение про то, как ты провёл лето – это не литература. Так?
- Возможно. В смысле, наверное, определённо это я и хотела сказать.
- Я тоже начинаю понимать. Караоке поют многие, только не многие слышат себя со стороны. Иногда это звучит ужасно. Так?
- Так, мой капитан. Вы схватываете всё на лету. Я горда собой и Вами.
- Леди-писательница, разрешите продолжить юному кадету.
- Разрешаю, сэр.
- Мне так видится, леди – писать произведение от первого лица может только герой писатель? Я прав?
- Да, сэр, только во-первых, чтобы было о чём писать, нужно чтобы с такой что-то случилось интересного, чтобы можно было описывать, во вторых – нужно быть писателем. В итоге, если соединить первое со вторым, то процент такого совпадения резко падает. Писатель - путешественник или Писатель – попавший в какую-то историю – это двойное совпадение. В итоге, такое творение, о своих приключениях можно назвать только дневником. Даже у Робинзона Крузо его роман был написан по дневникам.  Так что это только так. Конечно в последнее время всё больше и больше писателей пишут от первого лица, не заморачиваясь вопросами, а кто в таком случае герой. В головы читателей вносится сумятица. Если даже не в сознание, то в подсознание. Параллельно такое произведение, написанное от первого лица, на порядок проникновенней. Доверительней и действует на психику, как наркотик.
- Интересная теория.
- Это не теория, Дим. Это правда. Очень забытая правда, как новое – хорошо забытое старое. Ведь задача любого литературного произведенияпоказаться правдой. Кстати многие верят в то, что такие многие события из книг существовали в реальности. Тем не менее, литературное произведение – хорошее литературное произведение – это вымысел. Оно может содержать описание реальных событий или героев, но не описание реальности. Поэтому все писатели – фантасты. И те, которые пишут исторические романы, и те, что современные, и те, что фантастику.
- А у тебя Кир, это не фантастика то, что ты пишешь?
- Нет. У меня – правда, - разозлилась я тогда.
Этот разговор происходил два года назад, когда я писала первую часть романа и перерабатывала дневники мужа. Он же возомнив себя тоже писателем, пробовал что-то писать, только текст, который получался у него очень был похож всё таки на дневник, а не на что-то литературное. Как шутил один сатирик: «если заставить архитектора, который строил бараки построить дворец…тот построит большой барак». Литература, как и музыка, как и живопись – удел немногих. Это нужно было признать. А мой спорил.
Часть2. Глава2.
Тогда я и в самом деле рассердилась на своего. Ну кто он для меня был?Перечитав первую часть романа я узнала, как мы с ним познакомились. На детской площадке, при дочери, когда она была ещё Таней и при отце, который потом умер и мы остались одни. Точнее не одни. Уже с Димой. Потом муж сделал так, что я забыла про то, что я потеряла отца в таком раннем возрасте. Тогда Таня взрослела по приходу домой. Становилась на два года старше. И я приходя домой превращалась из Лены в Вику. Так тогда потихоньку всё и началось. Днём я была Леной Петуховой. А вечерами, после работы и по выходным Викой. Я приходила домой, поворачивала ключ в замке, открывая дверь. Входила в квартиру и мир вокруг меня менялся. Темнел свет. Он становился тусклым. Простые лампочки «ильича» в квартире горели в полнакала. Краски при этом становились насыщенными, не яркими, но сочными. Складывалось такое впечатление, что и одежда на мне менялась сама собой. По началу я это замечала. Несколько раз приходя в первый раз в новую квартиру, я пугалась себя. Пугалась мужа и ребёнка. Они сидели на кухне. Ужинали. Я переобувалась в коридоре, проходила на кухню и как появлялась в проёме, Дима…ну вроде как Дима. Я не узнавала его до конца, вставал с табуретки. Шёл мне навстречу и говорил: «О, дочунь, наша мама пришла». Помогал снять с меня плащ. Нёс его в коридор на вешалку. А я стояла потерянная. Так продолжалось несколько раз. Я думала, что у меня «день сурка». Потом я уже осознала, что отличалось в одной реальности, дневной, рабочей, когда я была Леной Петуховой, менеджером фармацевтической компании и вечерняя, выходная, когда я была Викой. Не той Викой, Викторией писательницей. Это потом, когда я решила стать писательницей. Точнее тогда, когда я выбирала себе псевдоним. То, что я писательница я как-то уже чувствовала. Может всё-таки муж сделал из меня писательницу. Или так произошло само собой, потому что  как-то нужно же мне было помнить всё то, что со мной происходило. Вот только благодаря своему роману я и помнила. Я писала ещё в первой части, что перечитывала роман каждый день, чтобы вспомнить, что было накануне. Тогда был такой период жизни, что мой волшебный роман менял мою реальность. Что-то я писала там такое, что сбывалось на следующий день, но я забывала какой я была накануне, о чём думала. Почему так было. Вы думаете, что такое невозможно? А что бы Вы подумывали каждый день, читая главу из своего романа, написанную накануне и не помнили то, о чём там написано?
Вначале меня это пугало. Но потом я поговорила с мужем и он убедил меня, что это нормально. То ли это его проделки, то ли у меня такой дар, то ли последствия колдовства, то ли волшебства, то ли ещё как. Помню он объяснял подробно и популярно, о так заумно, что я не запомнила и половины. Он что-то говорил о перемещении моего сознания во времени, о параллельных реальностях в моём подсознании и про то, что такие квантовые скачки приводят в итоге к таким изменениям сознания, но со временем это пройдёт или к этому я привыкну. Я и успокоилась. Умеет мой муж убеждать. Со временем я и действительно привыкла или у меня открылся литературный дар. Писать то я начала уже после того, как стала в реальности Викой. Из реальности исчезла Лена Петухова, но появилась талантливая писательница Виктория Игнатова.
Не смотря на то, что больше не существовало реальной Лены, я не забыла себя ту. Это была часть моего прошлого. Моего как бы предыдущего воплощения. Тогда, в той реальности я была менеджером. Сейчас вот я продавщица продуктов питания.Но это в реальности. А дома я по прежнему не та, что на работе. Не та Вика с одиннадцатилетней дочерью и неНадя с пятилетней. Я по-прежнему Лена Петухова, только не реальная, а виртуальная. Лена – писательница. Я хочу быть такой как Кира, которую я описываю в своём романе. Что Вам ещё предстоит прочитать мой уважаемый читатель. А пока я Надя и у меня муж волшебник.
***
Уговорить Димку сделать чего-то по дому, было попросту не возможно. Я об этом я уже писала, когда негодовала на него из-за того, что он омолодил нашу дочь на восемь лет. Я сокрушалась, что мне оставалось всего лет восемь, чтобы обзавестись зятем и гонять его. Конечно, может мне бы и не свезло, и дочке достался такой же муж, как её отец, ведь всем известно, что дочери выбирают в мужья тех, кто похож на отцов.А если у неё отец тунеядец? Нет, в смысле не плохой. Мы его любим-и я и дочь, но он - лодырь. И ведь я знаю, что при желании то он мог чего угодно волшебнуть, и ремонт забабахать под «евро» и жилищные условия поменять. Только вот уговорить его было нереально, сколько я не пыталась.
Как то у нас протекла ванна, я писала, так вот он делал вид, что ничего и не течёт. Он моется, уходит на работу, а вода сама собой из-под ванны потом вытекает или материализуется, как он мне лапшу на уши вешал. Вот при нём - ничего не течёт, и он случайно не наливает мимо ванны на пол, когда пользуется душем. Уходит сухо. А я захожу – там потоп.Ну разве бывает так? Я даже сама купила занавеску на ванну, чтобы струи воды попадали на занавеску и стекали по ней  в ванну, а не на пол. Так нет. Вода всё равно на полу. Может занавеску он не задёргивает? Вредина. У меня почему-то ничего не течёт, а после него – вода на полу. Так сколько не просила его принять меры. Вытирать за собой, раз налил. Так он  и говорил мне с ухмылкой:
- Так я ничего не наливал, Викуль. Ты что мне не веришь?
- Нет не верю.
- Ну почему же. Я не вру.
- Как не врёшь, если после тебя вода?
- Я выходил – воды не было.
- Дим, не дури. Я после тебя несколько раз заходила и вода была.
- Может она медленно вытекает из-под ванны? –дуритон мне мозги.
- Не верю. Ты специально говоришь эту ерунду, чтобы вывести меня из себя. Да даже если так, то залезь под ванну проверь, - бесилась я. А он мне:
- Ну так я прихожу домой и всё сухо. И утром сухо. Значит протечки никакой нет. Зачем мне лезть под ванну? Чего я там увижу?
- Ты чего дурак? - говорила я ему.  – Конечно, вечером будет сухо. Я же вытираю после тебя. Соседей зальём.
- Так ведь не залили же. Мне никто не жаловался. Может ты меня обманываешь? Уверен, что ты ничего не делаешь в ванной после меня. Никакая вода ни откуда не течёт. Просто ты хочешь меня заставить зачем то лазить под ванной. Сделать что-то такое, что лично я не знаю зачем нужно делать. Так.
- Нет, Дим. Ты точно дурак.
- Да нет, Вик. Это ты хочешь меня выставить дураком.
- Ты что, дебил к тому же. Говорю тебе. Вода на полу. Почини слив, водопровод, чего там.
- А я тебе говорю, что нет никакой воды. Я никогда этого не видел.
- А я видела. Несколько раз.
- Тебе приснилось.
- Слушай, в следующий раз я просто не буду вытирать. Мы зальём соседей, а может ты придёшь и увидишь воду и поверишь мне?
- Давай, я согласен. Оставь до меня.
Я согласилась. Дождалась следующего раза, когда пол был залит водой на высоту тапка и так оставила. Прошёл день. Настал вечер. Я вся извелась. Ну как же так?  Мы же попадём на деньги. На ремонт соседям. Зачем это нужно? Пару раз я стояла с тряпкой за день в двери ванной и готова была уже собирать воду, но набралась решимости, закрыла дверь, чтобы не видеть это и оставила всё до вечера.
Вечером пришёл Димка. И я с бросилась к нему:
- Ну вот. Дождался. Я оставила воду до тебя, как ты просил. Иди любуйся. Как пить дать сегодня же вечером придут соседи, и ты сам будешь с ними разговаривать.
Дима разулся. Демонстративно прошёл в комнату переодеться. Так и сказал. Сейчас говорит, переоденусь. Опять испытывал моё терпение. Выходит через пять минут. Переоделся. Я то под дверью была, когда он переодевался, то на кухню отбегу, чтобы не дай бог он вытереть не успел. Увидела его:
- Ну давай, пошли, посмотрим. – обошел он меня и пошёл открывать ванную. Открыл, а там сухо.
- Ну и где вода? – спрашивает.
- Дима, была. Уверяю тебя. Я целый день, как дура с тряпкой ходила. С трудом удержалась, чтобы не убрать.
- Ну и что в итоге. Убрала или воды не было?
- Нет, не убирала, - сказала я. Я на самом деле не убирала.
- Значит, не было воды.
- Да нет была. Я не знаю куда она делась. Была.
Кафельный пол, выложенный какой-то доисторической маленькой коричневой квадратной плиткой был сух. Воды не было.
- Может утекла и пол высох? – сделала я предположение.
- Не уверен, - сказал муж. Дверь была закрыта. Туту вентиляции почти нет. Пол был бы влажным. Если бы ты его вытерла на сухо и проветрила ванну, но может быть. Но ты же говоришь, что этого не делала?
- Да, не делала.
- Тогда – не было воды. Тебе приснилось.
Пришлось тогда смириться. А потом так и дружить с тряпкой. Попадать в такой просак - больше не хотелось, а воду оставить - я так же не могла.А соседи тогда так и не пришли. Куда утекла тогда вода? Для меня загадка. А разве чудеса – это не загадки?
***
Такие чудеса повторялись постоянно. Я напоминала себе золушку. Я металась по квартире, делая какую-то никому не нужную работу. Слетали тюли и гардины с крючков и крокодильчиков. Переставлялись цветочные горшки на подоконниках. Перекладывались вещи в гардеробе с одних полок на другие. Муж свою причастность к этому не признавал. Говорил, что это издержки профессии. Предугадать и предвидеть все последствия волшебства невозможно. Он, конечно старается, но такие чудеса налицо. Не он же их делает. Ну и не я же. Телепортация? Полтергейст? Муж больше за телепортацию, хотя он называет это  искажением реальности, что бывает нередко в точке произнесения заклинаний. А ему по его словам, приходится иногда волшебничать дома.
- Викуль, ничего с этим не поделаешь, - говорил он мне ещё тогда, когда я не стала Надей. Как могла я мирилась.С моим превращением в Надю. С переездом в новую квартиру. Ничего не изменилось. Краны в доме подтекали, на кухне в раковине слив был засорён и никакие уговоры на Диму не действовали. Он говорил, что исправить это невозможно. Можно только ещё больше испортить, навредить себе. Даже если починится это, то теже шторы и вещи вообще будут исчезать в доме. А разве так можно будет жить?
- Надь, ты же знаешь. Я великий волшебник. И уж поверь, я сделал как мог наилучшим образом. Лучше быть не может. Прошу тебя относиться ко всему этому спокойнее. Поверь, что может быть и хуже. Ты же не можешь просчитывать линии судьбы? А я могу. И когда я искал эту квартиру, точнее, когда ты стала Надей – лучше сделать было нельзя. Ты же не жалуешься на своё здоровье? Так лучше пусть вода из-под унитаза капает, чем песок из почек выходит.
Делать было нечего и мне пришлось согласиться с доводами мужа. Так после этого я так и жила. В квартире чем-то иногда пахло. То ли канализацией, потому что была дырка в сливе, то ли в вентиляции кто сдыхал периодически. Но иногда было терпимо. Но если я и находила вещи вывалившиеся из гардероба на полу, то я не предъявляла претензий мужу. Просто убирала. А вдруг – это сделал не он, а «отголоски» его волшебства? Как там что у него работало я то не зналаи не спрашивала. Я признавала, что муж – не простой человек. Но чудачеств за ним не замечала. Таких, чтобы специально что-то делать  и не признаваться в этом. То, что мы с ним иногда цапались по поводу всего этого – это скорее от того, что мне просто нужно было, чтобы меня кто-то пожалел, а не от того, что я хотела уличить мужа во лжи. Я же знала, что это не его вина. Я же не первый раз пыталась его поймать на слове, но у меня никогда ничего не получалось. А разве после этого Вы бы не верили человеку, если он Вам сто раз подряди доказал свою правоту? 
Глава3.
- Амид, приветствую тебя, - сказал Игнат, когда завидел моего мужа подходящим к нему, сидящему около одного из их любимых продуктовых магазинов.
- И я тебя, Игнат. Что будем брать, чтобы разогреться с утра? – ответил муж и задал традиционный вопрос.
- Наверное, как всегда. За неимением у нас достаточного количества средств на стимуляцию наших способностей к состоянию просветления, начнём с той гадости, что называема коктейлем в двухлитровой бутылке.
- Одобряю твой выбор, дружище, - парировал сладострастную речь друга мой муж.
***
Я опять начала работать над дневниками мужа. На время, как мне объяснил Дима мне выпала честь перестать работать продавщицей и посидеть дома. Не знаю, как собирался муж с Юрой обойтись без моей зарплаты. Как вообще он планировал кормить семью, ребёнка, платить за сад и за квартиру, но спорить я с ним не стала. Да и к тому же всё произошло как-то само собой. На работе произошло сокращение штатов и отдел в котором я работала – закрыли. Меня попросили написать заявление по собственному желанию, и мне ничего не оставалось делать, как согласиться. Так что я уже неделю сидела дома и потихоньку страдала. Телевизор в квартире толком не работал. Кто-то сломал или что-то сломалось в антенне, а так как мы почему то не платили за неё уже как полгода, звонить с просьбой починить её было глупо. Нам бы отказали. Так объяснил Дима. Хозяином квартиры был он. Он платил. И почему он экономил на антенне я не знала. В принципе такая ситуация была и с домофоном. Его просто отключили. Дима объяснил, что это и к лучшему. Друзей у нас нет и приходить и беспокоить некому. Тогда зачем он нужен?
Муж стал сама экономность. Он экономил на всём. Денег, что он оставил мне на проживаниена неделю, хватало только на продукты и то по минимуму. Сказал, что на следующей неделе даст ещё столько же. А если не хватит прокормить его и дочь на этой – придётся голодать. Так что можете себе представить моё состояние. Целый день я сидела дома и мне жутко хотелось чего-то постоянно грызть. Я спасалась только хлебом. Намазывала на него варенье, каким-то чудом завалявшееся с непонятно каких времён в кладовке, и запивала чаем. Я купила самую дешёвую заварку и морщилась, когда вливала в себя эту бурду. Но делать было нечего. Не могла же я экономить на дочери. Хоть маленькую, но шоколадку или конфетку на худой конец, я должна была ей купить. С утра я отводила Алёну в сад и целый день была предоставлена себе. Так велел муж. Сказал:
- Найдёнок, тебе нужно писать. У тебя талант. Ты не забыла?
- Нет, не забыла, - злилась я. После того, как я стала Надей, я думала, что моя жизнь наладится. Муж будет зарабатывать больше меня. Так уж он рассчитывал. Денег нам будет хватать. Но Дима признался, что как он не старался - это у него не вышло. Мы зарабатывали теперь одинаково. И если я раньше, быв Леной Петуховой, содержала семью, то теперь быв Надей, до недавнего времени мы оба тянули лямку, но денег в семейном бюджете было столько же, сколько и раньше. Не больше.

Началась эта эпопея по перевоплощению меня снова и заново с того, что Дима посчитал, что хватит ему сидеть на моей шее и пора пойти работать. Только у него получалось всё как всегда сложно. Просто устроиться на работу он почему то не мог. Обойтись без волшебства, являясь волшебником, было выше его сил. И он опять сволшебничал. Превратил меня в Надю. Дочь Таню в Алёну. А кем стал сам, так и не раскололся, как я не допытывалась. Пока я ещё продолжала работать, как Надя продавщицей, мы как-то держались на плаву. На свои деньги я покупала продукты, готовила, платила за садик. Димкиных денег я и не видела. Единственное, что он как-то озвучил одну из возможных причин почему он так поступил, что решил сам работать.
- Надь, мне надоело быть мальчиком и терпеть как меня воспитывает моя бабушка. Помнишь, я тебе рассказывал, что мы с Игнатом, чтобы наколдовать нам двенадцать тысяч создали новую реальность, в которой мне пять лет у меня бабушка?
- Да, помню, - призналась я, прочитав это накануне в первой части своего романа и знала.
- Так вот меня эта бабка совсем задолбала. Кроме всего прочего мне скоро уже, буквально через пару месяцев идти в школу, а ты знаешь, как тяжело переучиваться? И нужно ли мне это. Я знаю то, что знаю, то что мне нужно. А если я буду впихивать в себя новые знания. Вернее мне их будут вдалбливать. То я так могу забыть то что знаю. И зачем мне вообще учиться математике, когда есть калькуляторы, географии, когда есть навигаторы, литературе, читать классику, которая уже ну совсем не актуальна для современного человека и учит только глупостям, которые к делу не приложишь. В смысле лучше жить такие книги как Война и Мир тебе не помогут. Скорее наоборот.
Я не спорила с мужем. Я знала, что он глупостей не скажет. Я просто кивала и соглашалась. Ну да - ты прав. Ну да – ты всё правильно сделал. Я одобряю твой поступок. А что если бы ты и на самом деле превратился у меня в мальчика. Стал бы делать по вечерам уроки. Арифметику изучать. Мне это не надо. Мне нужен взрослый муж, а не ребёнок. Мне Тани…ах нет уже Алёны хватает. Тут я немного загрустила.
- Ага. Только мне теперь с ней заниматься. Это поэтому она у нас опять из подростка стала ребёнком. – догадалась я.
- Ты угадала, - признался Димка. – Ну ей будет легче учиться. Повторно. Пусть она и не помнит все дисциплины, но где-то в подсознании у неё они лежат. Даже более свежие.
- Это как? - заинтересовалась я.
- Ладно расскажу, раз у нас вечер откровений, - Димка и впрям тогда был каким-то добрым в тот вечер. – Вик, можно я так к тебе буду обращаться дома? Видишь ли я привык. Ну или Кира, на худой конец, как к героине твоего романа? Мне как-то тяжело сразу так вот опять привыкать к новому имени. Наконец ведь раньше, когда ты была по документам Леной Петуховой, дома ты была Викой. А на Киру ты всегда хотела быть похожей. Ведь так?
- Так. Ладно, разрешаю. Только давай я больше не буду приходя домой становиться не совсем собой. Это чуть не свело тогда меня с ума. То дочери одиннадцать. То тринадцать. То одиннадцать. То опять тринадцать. То она мне рассказывает, когда идём в школу, что обижается на мальчиков, которые дёргают её за косички, потому что не любят её, а потом вечером тоже самое она воспринимает как сексуальные домогательства и готовится стать матерью. Да ещё вагон с прицепом переживаний. Достаточно ли выросли молочные железы. Что одето на ней что-то не то. Недостаточно короткая юбка, не модные колготки. Вопли. Не слишком крутой телефон. Уверена, что в школе она об этом и не думает. Её же всего одиннадцать. А вот вечером начинается вынос маме мозгов. Ей тринадцать и она думает уже совсем по-другому о том, что случилось с ней в школе за день. Сплошные истерики. Ты уйдёшь к себе в комнату и ничего не слышишь, а я ну ничего дочери объяснить не могу.
- Хорошо, - согласился Димка. – Я в принципе и пытался это всё исправить. Не сразу, со временем я только осознал, что значит создать ещё одну реальность, где ты маленький. Едёт и твоя настоящая. Так не очень удобно жить.
- Согласна, - сказала я тогда со вздохом. – Так что с лучшим освоением предметов в школе?
- Да так, предположение. Папа то у Алёны тоже моложе. Учился позже нашего. Есть версия, что гены впитывают в себя новые навыки и знания. Потом дети быстрее схватывают. Конечно, есть вероятность, что общий набор ген у нашего папы в кавычках не очень.
И тут я взорвалась:
- И чей же это тогда ребёнок? Папа не ты, и я не помню как рожала, растила.
- Викуль, а тебе не всё-равно?
- Как это мне должно быть всё равно? Женщина должна в ребёнке видеть частицу своего любимого мужчины и умиляться. А ты всё равно?
- Излишняя любовь к ребёнку – портит, Виктория. Умиляться! Главное же не внешние признаки, не сходство, а внутренние. А ты уверена, что от отцов передаётся характер будущего ребёнка? Может ведь как от отцов, так и от матерей?! – подмигнул мне Димка и добавил. – А я даже больше скажу. Родители тут вообще не причём. Так что тебе главнее здоровый умный ребёнок или на кого он похож?
Димка меня поставил в очередной раз в тупик. Я припомнила что где-то читала, что в многодетных семьях рождаются совершенно разные дети, и больные и здоровые, и умные и глупые, капризные и наоборот замкнутые, гении и посредственности. Так что не угадаешь. Похоже муж опять был прав. Для тех, кто не знал бы, что он волшебник, он наверное должен был казаться довольно умным. Димке же я уверена было легче. Свои знания он черпал не только из книжек, так что я часто полагалась на него, как на себя. Если даже и спорила иногда, когда была с чем-то не согласна, так потом всё равно убеждалась, что муж был ранее прав, а я нет. И мне было стыдно. Хотя я виду и не показывала. Вот ещё. Буду я нюни при нём распускать. Ему это надо? А мне? Так и держала что-то в себе.
***
 - Игнат, - обратился мой муж к другу, после того как они сходили в магазин и купили коктейль. – Вот тут на этикетке написано, что это -  «пиво». Но мы же не дураки. Мы же знаем, что в составе газировка и спирт, а пиво это как квас, только делается из солода, а не из хлеба. Тогда почему так пишут?
- Амид, какую только чушь не пишут на упаковках. Скоро на упаковке с хлебом буду писать – «Плоды хлебного дерева». Я подозреваю, что некоторые дети и не знают, откуда хлеб берётся.
- И откуда, как ты думаешь? Что они могут подумать?
- Самое простое предположить – растёт на деревьях в специальных таких скорлупках, как орехи. Ну не на земле же. Тогда он грязным был бы. А в магазинах он чистый. Следовательно – растёт на деревьях.
- Да, ты прав. Я где-то даже слышал такую версию. И хлебное дерево есть. И что дальше?
- Есть такие промышленные большие микроволновки, в которых его подогревают, перед тем как развозить по магазинам. Ведь иногда можно встретить в магазинах хлеб мягкий, и он свежий. Значит его недавно подогревали. Он даже может быть тёплым. Ты покупал в магазине когда-нибудь тёплый хлеб, Амид?
- Да, вроде припоминаю. Как говорят, хлеб всему голова. Это очень древний продукт. Очевидно, что многие могли уже и забыть откуда он родом, Игнат, - говорил улыбаясь мой муж.
- Точно, Амид. Хлеб испокон веков привозят из Африки, прямо в скорлупках. На хлебных заводах скорлупки снимают, плоды разогревают и развозят по магазинам.
- Игнат, а ты не знаешь, а почему хлеб бывает разной формы. Есть чёрный и белый.
- Амид, дружище - всё просто. Есть много сортов хлебного дерева. В последнее время генетически выводят новые и новые сорта. Внутри хлебных орехов плоды похожи на булочки, на завитушки, на бублики. Поэтому и магазинах сейчас разнообразнее с формой хлебобулочных изделий стало. Замечал?
- Да. Со времён союза заметно стало сортов хлеба больше. Даже вкус отличается. Встречаются слоёные булочки. А какое же отличие чёрного и белого хлеба, Игнат. Чёрный как-то ферментируют, как чай?
- Нет, Дим, всё прощё. Есть чёрное хлебное дерево. Есть белое. Понял?
- Да. Не дурак. С чёрного дерева – чёрный хлеб снимают. С белого – белый.
- Совершенно правильно. Не дураки мы скажи? – спросил друга Юра, его друг, колдун по призванию и покатился со смеху, чуть не захлебнувшись глотком коктейля «Водка с лимоном». Даже если верить названию пивом тут и не пахло. Может и водку только стали делать из чего другого,  а не из спирта. Или спирт из хлеба, если не из солода. И растут в Африке рощи хлебных деревьев. Об этом ещё немного пошутковали друзья маги и переключились к более серьёзным темам.
- Амид, ты не в курсе, существующего расклада сил в матрице?
- Догадываюсь, если только. Я постоянно об этом думаю. В итоге замечаю, что мир погружается в маразм. К власти приходят не отличники, которые в школе доказали своё преимущество перед другими детьми в логике мышления, знаниях, в усердии и трудолюбии, а двоечники, которые превращают мир в нелепицу. Экспериментаторы хреновы. Они не задумываются над вопросом, а зачем делать шиворот навыворот, когда всю человеческую историю люди стремились к оптимизации своего труда. Веками проверено, столетиями, годами как надо делать, чтобы было быстрее и качественнее, но находятся клоуны, которые играют людьми как солдатами на плацу в слоников, по просьбе сыночка, которому видится это забавным.
- Ха, - усмехнулся Игнат и ответил мужу. – Я понял, о чём ты. Мне иногда тоже кажется это забавным. А людям не нравится, заниматься ерудной. Они хотя и пытаются относиться к этому с иронией. Но мне видится это печальным. Становится как-то грустно. Зачем тогда спрашивается мы заставляем наших детей хорошо учиться, когда нам дебилы нужны?
- Да, Юр. Всё как в моём любимом анекдоте, когда некий человек по  фамилии Козлов переходил в неположенном месте дорогу…
- А, - вспомнил Игнат, - это когда к нему обратился водитель машины по фамилии и уважительно, хотя чуть его не переехал…
- Да,  Юр, только мне видится, что анекдот применим ко всем к нам. Не только к пешеходам, нарушителям правил дорожного движения.
- Кстати, Амид. Прости что перебью. Я почему то никогда не считал пешеходов, участниками дорожного движения. Помеха, если только. Крупный рогатый скот, переходящий дорогу в любых неожиданных местах. К этому проще привыкнуть, чем научить всех правилам дорожного движения. Видится, что большинству просто не охота осознавать себя «участником». Они сами для себя просто «натуралы» - те, которые по традиции, заложенной природой, ходят на двух лапах, и как львы, считают себя королями зверей у себя в городе, как у себя в Африке в саванне.
- Ты прав, Юр. Городские жители – это львы в саванне. А автомобилисты для них – стада газелей, которые двигаются по правилам, чтобы не быть съеденными ими же.
- Хорошее сравнение, Дим. – развеселился Игнат. – Мне понравилось. Так как этот анекдот применим к нам ко всем?
- Очень просто. Для нас наделали мобильных телефонов, всяких, как их называют «гаджетов», а мы забиваем ими гвозди. Ну это так утрированно. Я хотел сказать, что существуют очень высокотехнологичные вещи. Чтобы придумать их, разработать, сделать нужно было применить все знания, накопленные человечеством. Нужно было хорошо учиться. Тренироваться. Усовершенствовать их, делать лучше, более функциональней, меньше, снижать энергопотребление.
- И что, Дим. Я не понимаю к чему ты клонишь.
- Да к тому, Игнат, что мы не пользуемся их функциями, хотя они там есть. Мы не в состоянии научится. Я уж не говорю – повторить. Создать подобные. Но хотя бы просто научиться их использовать?
- Использовать?
- Ну да. Современный телефон – это и фотоаппарат и диктофон; видеокамера и навигатор.
- А мы: «Аллё, девушка – это Смольный». Ты про это?
- Ну не совсем. На дворе двадцать первый век. Для «нас, козлов» умные люди, наши родители, построили это будущее, чтобы мы были счастливы – а мы не хотим тупеем на глазах. Мы не учим наших детей так, как учили нас. Почему? Потому что одни дебилы рвутся к власти, потому что наглее других и не хотят, чтобы другие были умнее их. Как-то так.
- Амид, на сколько я тебя понял. – сказал тогда Игнат моему мужу. – Ты хочешь сказать, что в нерегулируемом обществе физически сильных и наглых существует тенденция к отуплению?
- Наверное. Вокруг нас массово клонируются толпы быдла, а разве мы не хотели жить в обществе умных и интеллигентных людей, таких как мы?
- Хотели, Амид. Хотели. Но это из-за того, что мы такими родились. Мы сравниваем мир с собой. Нам кажется, что все как мы добрые и прощающие. А на самом деле мир состоит из эгоистов. Им не объяснишь, что они живут для себя. Думают и всё делают в меру своей испорченности. И самое главное, что никто не виноват, что они такие. Не мы их создавали. И они такие же, как мы. Считают себя умными и справедливыми. Только у них логика что ли нарушена. Откуда они набрались этой черноты?
- Не знаю Юр. Может виновато телевидение. А попросту безнаказанность. Человеки – такие существа, которые понимают только удар палкой. Если их не бить – они не становятся лучше.
- Амид, я спрошу. Тебе виднее. Ты считаешь, что у Бога не получается создать идеальных людей?
- Нет Юр, я думаю, что Он решает более сложную задачу. Он пытается диференциировать нас.
- Это как?
- Сделать так, чтобы мы воспитали самих себя.
- А разве так возможно? Воспитать самих себя?
- Не знаю. Но у Бога нет розг, чтобы отшлёпать всех по-своему. А если это нужно делать постоянно? Сколько розг надо. А сколько рук? А есть ли у Бога руки?  А если он сделал всех подобными себе, разве Он хочет, чтобы Его воспитывали?
- Понимаю, Амид. Понимаю. Интересно, кто воспитывал Бога?
- А может Бог воспитал сам себя?
- А такое возможно?
- Ну если долго жить и не быть быдлом. Головой работать. Оптимизировать всё. Знания. Подходы. Себя. Ведь если что-то улучшать – оно может стать лучше.
- Может, но только не обязательно будет шедевром. Будет выполнять худо бедно свои функции, но не будет идеальным. Может найтись кто-то, кто сделает тоже самое такое же, но проще, а следовательно лучше. Как говорят? Краткость – сестра таланта. Бог безусловно талантлив. Вот люди не все талантивы. Часть людей, просто люди. Просто посредственности. Руки талантливых людей. Если бы были все талантливы, то интересно смогли бы мы изо дня в день плодить вещи, строить города? Так и жили бы в пещерах? Одно дело придумать – другое реализовать в жизнь свои идеи.
- Да. Много таких других, Игнат. Представить себе профессора, который вместо того, чтобы думать над доказательством теоремы всё время будет вынужден гоняться за зайцами и утками по лесу, чтобы не помереть с голоду или окучивать картошку и собирать колорадских жуков? Да пусть уж лучше профессор докажет свою теорему, откроет новое химическое средство, потом они научат учеников и те создадут трактора, чтобы сажать и окучивать картофельные поля, средства от жуков, чтобы не ползать всем колхозом по полю, а опылить пару раз. Что же теперь всем всю жизнь молоток в руках держать? Есть и электроинструмент и саморезы и шуруповёрты. Кто-то же их придумал? А на это нужно было время подумать, а не стучать без остановки молотком по гвоздям. Кстати на гвоздях и насечки на шляпках кто-то придумал, чтобы молоток не соскальзывал, да и молоток на ручку нужно насаживать под углом, фрезеровать или отливать отверстия для насаживания ручки под углом, чтобы чаще попадать по гвоздю, а не по пальцу. Ещё немного и это забудем.
- Будем заново изобретать, Игнат. Заново.
- Но ты же можешь сознание людей менять, Амид! Сделай так, чтобы вокруг люди не превращались в быдло. Пусть учителя будут лучше учить наших детей.
 - Лучше Игнат? Лучше? Куда лучше и зачем? А ты видел за партами в школе сидят дети от каких родителей?
- Которые вчера с гор спустились? – усмехнулся Юрка. О понял о чём муж. – Им бы только на рынке овощами и фруктами торговать, а не разбираться в молотках.
- Ага, Юр. Ещё по телефону трепаться с девками, показывать изо всех сил, какие они крутые и мужественные. Камнем кинуть, подраться. Если в этом мужественность, то да – достойней кандидатов нет. А вот в остальном? Вряд ли и их и их родителей интересуют вопросы философии.
- Вряд ли, в большинстве своём. Слишком большое самомнение и амбиции у южных наций, чтобы пытаться понять другие нации. Непримиримые они. В первую очередь сами с собой. Понятие о крутизне другое. Круче не тот, кто Канта цитирует, а кто джигу зажигательней танцует. Ну это так к примеру. Не хотел в пример отдельную нацию брать, но я не знаю, чем другие считают себя круче. Национализм. Вот армяне не любят уроженцев Азербайджана. Почему -неизвестно. Впитывают с молоком матери. А те наоборот. Нам бы часть их непримиримости. Может мы бы выступали против наглых людей. Может у тех или других – наглость в крови. Может они, конечно и считают её за природную хитрость и дальновидность и гордятся ей, кто знает. Учиться у других – всегда есть чему. Не бывает плохих людей. Бывают не понятые.
***
Так и проходил день ко дню у моего мужа с Игнатом. Друзья они были – не разлей вода. Ближе к вечеру, когда они уже доходили до кондиции и их диалог перетекал уже к каким-то определённым заключениям, они могли чего и наколдовать. В дневниках мужа не было ничего о том, что они делали потом. Только текст их диалогов с Юркой, которые я перерабатывала для романа. У меня складывалось впечатление, что иногда было достаточно и этих диалогов, чтобы мир менялся к лучшему. Причиной же было лишь озвучивание и обсуждение проблем современности такими магами, как Амид и Игнат.

Глава4. Изменение реальности.
Быть женой волшебника, что не скажите – не просто.  Вы даже себе и представить не можете какого это. Как я себе это представляла – это другое дело. Помимо внесения в роман диалогов мужа с Игнатом, у меня начала образовываться определённо другая жизнь. Я читала в первой части романа, как могли читать и Вы, что роман был волшебным и сейчас, когда я его писала, он менял мою реальность. Следует сразу уточнить, что главы романа, которые Вы сейчас читаете, я писала довольно через большие промежутки времени. Помните, я писала про то, что дневники мужа, когда я была Викторией Игнатовой, муж мне подкидывал в закрытый письменный стол? Я не могла его поймать за занятием записывания в них чего-то, а муж же тоже мне утверждал, что записи в его дневниках появляются волшебным образом. Я тогда так и не могла разгадать этой загадки, безрезультатно следя за мужем и пытаясь вскрыть стол в его отсутствие. У меня ничего не получилось. Я звонила мужу каждый день и он мне говорил, где взять ключ. Только после этого я находила ключ, открывала стол и доставала дневник. В нём были новые записи. А вот как я не пыталась найти ключ без указки мужа – у меня также не получалось.
Когда я заканчивала работу над дневником, клала его на место в стол и запирала его, ключ я клала на условленное место, но уже вечером я найти его не могла. Он исчезал. Так что эти действа с дневником ещё раз меня убеждали, что муж мой волшебник. И дневник у него волшебный.
Сейчас, когда я стала по наставлению мужа писать новую часть романа, я упросила его больше не дурить мне голову по возможности своим волшебным дневником, храня его в ящике стола и пряча ключ неизвестно куда, а просто давать мне его, когда там есть новые записи. Муж согласился. Свой дневник он по прежнему убирал с моих глаз, о вместо ключа давал его лично мне в руки. С дневником я могла работать и до темна. С утра же дневник пропадал. Я не видела, как муж его убирал. Но как я не пыталась его прятать, даже клала под подушку, если не успевала переписать всё на компьютер – на следующее утро тот исчезал. Димка объяснил, что записи появляются в дневнике по ночам, пока мы спим. Следующий день – это новая реальность и дневник не тем волшебный, что исчезает, а тем, что записи в нём как пророчества того, что произойдёт.
- Как же так, Дим. Опять ты мне дуришь голову? Разве может быть написано в дневнике то, чего ещё не произошло?
- Может, а как же по-другому.
- То есть что значит твоё - по-другому? Да весь мир по-другому. Если чего-то не произошло, то этого ещё нет. Как может в дневнике быть с утра запись твоего разговора с Юркой вечером, если ещё только утро?
- Может. Это же волшебный дневник.
- Всё равно не верю. Ты меня обманываешь.
- Да нет же, Викуль.
***
Дальше. О чём в принципе я и хочу Вам рассказать началось уж совсем из области фантастики. Не знаю, повлиял ли на то дневник мужа или нет. Димка сказал, что одно дело ключ. Другое дело отдавать дневник мне в руки напрямую. С другой стороны, может мой роман стал ещё волшебнее, но я стала замечать, что в главах, которые я выкладывал в интернет по написанию, на следующий день был другой текст.

Может мне, конечно это всё казалось. Может у меня с головой наметились какие-то проблемы. Но я читала во вчерашних главах такое, что могло произойти только давно: неделю, месяц, год назад, а не как не вчера. Складывалось такое впечатление, что я писала эти главы когда-то давно, а сегодня было уже как бы будущее, по сравнению с тем, что было написано вчера. Я взялась как-то обсудить это с мужем.
- Дим, - обратилась я к нему. – Мне почему то кажется, что не я пишу главы своего романа. Ну или писала это давно и уже забыла, что там написано. Ты понимаешь, о чём я.
Муж всегда всё понимал с полуслова. На то он и был волшебником. Загадок для него в нашем мире не было. Похоже было, что он обладает какими-то тайными знаниями о нашем мире. Откуда он это знал – я не знала. Может быть он и на самом деле прожил не одну сотню лет. Он же шутил, что ему, как волшебнику может быть сколько угодно лет. Может в прошлом была школа волшебников и он закончил её. Нашёл заклинание вечной молодости и живёт с тех пор, как Дункан Маклауд. 
- Да, понимаю, - ответил Димка. – Это нормально.
- Что нормально? Что ты понимаешь?
- Ну как что? То, что любое произведение меняет будущее автора.
- Мой роман меняет меня?
- Нет, - улыбнулся муж. – Тебя не так сильно. Тебя меняю я, а роман меняет твоё будущее.
- Моё будущее?
- Так точно. Вот представь. Ты написала сегодня что-то. Поменялось твоё будущее, а ты сама не поменялась. Ты завтра проснёшься и начнёшь замечать, что вокруг что-то не так. Представила?
- Представляю. Если мир завтра будет другой, а я останусь прежней, то да, я наверное замечу это.
- Вот. Молодец. Тогда включается механизм приспособления твоей памяти к завтрашнему дню и ты просыпаешься на следующий день тоже немного другая.
- Другая?
- Да. Твоя личность немного другая. Ты не должна этого замечать. Меняются все люди. Они почти все ничего не замечают. Но ты то писательница.
- Ну и что, что я писательница?
- Так ты ещё и талантливая писательница.
- Ну и что? К чему ты клонишь?
- К тому, что ты роман пишешь про себя и он меняет тебя вдвойне сильнее.
- Вдвойне сильнее!
- Так точно, Викуль. Если бы ты писала роман про вымышленных героев, то что бы он мог поменять? А если писать о себе, то он меняет тебя.
- Дим, а ты замечаешь, что я меняюсь?
- Конечно. Я же волшебник. Только я тебе об этом не говорю. Зачем тебя мучать. Но раз ты сама замечаешь…, я и объясняю тебе сейчас как это работает. Тебе начинает казаться, что роман написан как бы не тобой или давно.
- Да, Дим похоже это про меня. И как мне дальше быть? Не писать?
- Да нет пиши. Может читать поменьше то, что написала якобы накануне?!
- Ну я же не всё помню, что написала, на чём остановилась. Чтобы продолжать мне нужно поработать со старым материалом.
 - Понятно, Викуль. Тогда со временем привыкнешь.
***
Я старалась привыкнуть. Не знаю, стало ли у меня это получаться, но со временем муж стал меня называть Кирой. Значит чего-то поменялось? Я всё больше задавала себе этот вопрос. Каждая новая глава писалась мною уже не по одному дню, а по несколько. Чтобы было чего написать, я должна была набрать достаточное количество материала. Я тренировалась на всём. На клочках бумаги, в блокноте, заботливо подаренным мужем, на компьютере. Я  писала такие небольшие рассказы на тему: «А вот если я… уйду от мужа», «А вот если я … опять стану не собой», « А вот если я… напишу что я стану принцессой и стану ей»… ну и так далее. И вот после этого всего, я читала свои мини рассказики и пыталась писать новую главу романа. Для себя я считала такие главы – черновиками. Получался такой Антироман, отличный от того, что Вы сейчас читаете и назывался он у меня не «Жена волшебника», а «Мой муж, волшебник» и был он посвящён большей частью мужу.
Я пыталась представить, какого это быть волшебником. Именно там в моём антиромане, я была ведьмой Кирой Кукушкиной, такой как видела я своего мужа в своих фантазиях на тему: «Какого это быть волшебником», ну или волшебницей, раз уж на то пошло, раз моя героиня была волшебницей, ну или ведьмой. Я никак не могла найти ту черту, которая бы отделяла магов и ведьм, волшебников и колдунов.
Глава 5
Итак, муж мне давал теперь дневник в руки и это было не каждый день. Он говорил, что если бы я его не попросила, то он бы не стал этого делать. Он не отрицал возможности, что что-то может поменяться и дневник каким-то образом будет влиять на меня. Дневник был мне нужен как воздух. Откуда же ещё я могла бы получать информацию для своего романа? Вроде бы и муж не был замкнут в себе и иногда рассказывал мне о чём-то поподробнее, если я спрашивала, но если вопрос был слишком общим – ответа ждать было бессмысленно. Димка уходил от ответа, изрекая какие-то банальности. Время получения дневника совпадало, как правило, с небольшими творческими кризисами, которые у меня случались. В какие-то моменты  я совершенно не знала, что писать в роман и тогда в дневнике мужа, я находила информацию, которая наталкивала меня на размышления. Вот, например, как-то я вычитала в дневнике, пересказ мужа о том, как они с Игнатом ходили к какому-то другу в больницу. Тот лежал в реанимации и в принципе к нему никого не пускали, но Димка с Юрой не теряли надежды всё таки, что их пустят и даже чуть не ставки ставили на это. Весь процесс визита к другу представлял собой долгое и терпеливое ожидание выхода врача для разговора с ним и получения разрешения на посещение. Выход врача задерживался на неопределённый срок. Муж с другом не однократно подходили к окошку справочной по больнице и узнавали, скоро ли будет доктор. Каждый раз им говорили разную и подчас противоречивую информацию о том, чем доктор  занят в настоящее время, что не может подойти и поговорить с ними. То у доктора была операция, то он проводил летучку в ординаторской, то его вызвал главный врач, то он вообще должен был срочно отъехать… После получения новой информации, друзья корректировали свои ставки:
- Амид, я поднимаю до десяти. Подозреваю, что главный врач это весомый аргумент. Ты по любому проиграешь. Нас не пустят сегодня к Арсению.
- Хорош тебе Юр. Ты не предусматриваешь одну возможность, которая очень вероятна. – парировал выпад друга муж. При общении, он называл Игната обычным именем, чтобы не привлекать внимания. Игнат же наоборот, любил обращаться к мужу уважительно, называя его волшебным именем.
- Это какую? Лёне что, за то, что Мишу защищал должно зачесться?
- Может это…. А может другое... – задумчиво сказал Димка.
- Не-а. Не знаю. Не буду гадать. Говори свою ставку.
- Поднимаю до семи. – сказал Дима.
- Принято, - утвердительно кивнул Игнат и упёрся взглядом в какую-то невидимую точку на кафельном полу вестибюля больницы. В дневнике так и было написано: «Игнат упёрся взглядом в плитку. Я предполагал, что шансы мои не плохи, но всё таки ставить больше не стал. Не известно, какой следующий шаг он предпримет».

Прочитав тогда в первый раз это, я ничего толком и не поняла. Что мог предпринять Игнат, когда они просто сидели с мужем и ждали? При случае, подумала я – нужно узнать у мужа, что значила эта его фраза: «он предпримет». Кто он? Юра или кто ещё? Я так подумала, что если Юра не при чём, то предпринять мог  кто-то ещё. Интересно было кто. Я дочитала дневник за тот день тогда до конца. Врач всё-таки появился и поговорил с  моими «героями» и всё-таки не разрешил увидеть их друга. Муж в итоге проиграл, но похоже не был разочарован. Он отшутился Игнату, что звёзды сегодня были не на его стороне, ну а если не повезло сегодня, то шансы, что повезёт в будущем больше и это его вполне устраивает.  Тем не менее проставляться пришлось Димке. Как он расплачивался с Игнатом, написано не было. Похоже, что у них были свои взаиморасчёты.
Как-то потом, когда мы лежали с мужем в кровати, я спросила его: «Дим, а кто мог предпринять тогда в больнице и что?»
- В смысле? – задал мне вопрос Дима.
- Ну, ты написал в дневнике, что не стал уравнивать ставку, не зная, что предпримет некто «он».
- Некто «он»? – переспросил муж.
- Ну да. Подтвердила я. Конечно Вы спорили то с Игнатом, ну то есть с Юрой… Было бы логично предположить, что речь шла о нём, о Юре, что он может что-то сделать, чтобы переопределить исход. Но спорили то Вы не на гонки, а на решение доктора, впустить Вас или нет к другу. А что мог сделать Юра, ну то есть Игнат? Вы же просто сидели и ждали. Он никому не звонил, не просил о помощи. Может речь шла о друге? Он должен был что-то предпринять? Но я подумала, что под словом «он», может скрываться кто угодно. Вдруг у тебя есть тайный покровитель, ты его попросил. Может и у Юры есть и он его попросил? То тогда Вы сидели и ждали, что Ваши покровители что-то сделают, что решит исход вашего спора.
Муж хитро посмотрел на меня. Когда он так смотрел, я знала, что он не откажется объяснить мне что-то из того, что я не знала, не понимала, но пыталась разобраться. А зачем он тогда давал мне дневник? Я же с ним работала и, само собой разумелось, что если что-то мне было не ясно – я задавала вопросы.
- Какая ты проницательная у меня. – похвалил меня муж. – И действительно, что мог сделать Юрка? Из того, что он пытался тогда чуть помедитировать, вряд ли бы что-то изменилось. Конечно он не терял надежды и пытался подыграть себе, но  куда ему со мной то тягаться.
- Да! – изумилась я. – Значит, ты считаешь, что Юрка слабее тебя? А почему ты тогда проиграл?
- А кто сказал, что я хотел выиграть?
- В смысле? А зачем вообще играть, если не хотеть выиграть?
- А, понял, - рассмеялся муж. – Ты не можешь понять всё до конца, потому что не обладаешь частью информации.
- Ты мне объяснишь? – обиженно посмотрела я на мужа. Ему было смешно, а у меня складывалось ощущение, что он надо мной издевается.
- Конечно, раз спросила.
- А если бы не спросила?
- Викуль, ты не ученица волшебника, чтобы мне тебе лекции читать. Ты можно сказать исследователь.  Пока не накопала неизвестных науке полезных ископаемых или артефактов, никто тебе не поверит…ну в смысле теории не построишь.
- Димка, хорош издеваться. Объясняй давай.
- Всё вроде бы просто, но сложно. Никто до конца всего не понимает, как что работает. Начнём с того, что события будущего даже на секунду вперёд зависят от того, что было на секунду назад и всё это стремиться к нулю. Поняла?
- Дим, ты хочешь сказать, что если ты плюнул – то неизвестно долетит ли слюна до земли, если окончательное событие, твоя слюна на земле должна произойти через секунду?
- Молодец, смысл ты уловила. Конечно слюна в итоге долетит, она вещь материальная, с ней сложно, но тоже можно при большом желании работать. Я на самом деле пытаюсь тебе объяснить закон бытия, а он относится не к физическим предметам, а к явлениям и отношению мира к нам. Мир реагирует на наши действия, мысли и реагирует моментально. Не успеешь подумать, как будущее меняется. Понимаешь о чём я?
- Ну так, в общих чертах. Я никогда не задумывалась над этим. Сейчас это слышу от тебя и мне становится как то страшно даже предположить, что это так. А как же фатализм? Многие считают, что судьба предопределена?
- В общих чертах да, но допустим, что ты прошла точку неотката. Заработала несгораемую сумму и заработала её каким-то серьёзным поступком, который от тебя никто не ожидал. Представляешь, что тогда нужно перепрограммировать твоё будущее капитально?
- Наверное могу представить, - согласилась я. – Так ты считаешь, что судьбы нет?
- Почему же? Есть. Только представь себе, что чтобы спланировать твою жизнь, нужно знать всё твоё будущее… Но есть ещё свобода воли, выбора. Как можно утверждать единомоментно как ты поступишь, если ты стоишь, сидишь, лежишь…не важно что делаешь, и выбираешь? Ты веришь в то, что ты выбираешь, а не кто-то за тебя?
- Наверное верю, что я сама выбираю. Разве может быть по другому?
- Может, - удивил меня Димка произнесённым своим утверждением, сделал паузу, посмотрел на меня серьёзно  и продолжил. – Что-то же тебя подтолкнуло к выбору?
- Меня, подтолкнуло? – переспросила я, так как вначале не поняла даже о чём речь.
- Да, подталкивало  и подтолкнуло. Вся твоя жизнь могла способствовать принятию решения. Как тебя воспитывали, что ты знаешь, то есть какая информация в течение жизни была тебе доступна. Представь себе, что если кто-то знает каждый момент твоей жизни, то он может предполагать, как ты поступишь в какой ситуации.
Я согласилась и сказала:
- Логично. Я согласна. Ты хочешь мне сказать, что прошлого в таком случае нет, раз всё определяет тот, кто знает твоё будущее?
Димка заулыбался:
- Да нет, всё сложнее намного. И прошлое кое-что определяет.
- И что же? – спросила я.
- А вот ответь мне на вопрос: «Что определяет тебя до рождения?»
- Как что определяет?
- Так вот если ты считаешь, что судьба предопределена, то представляешь какой нужно сделать сложный расчёт, чтобы просчитать все вероятности твоего поведения и выбрать те, которые нужно, чтобы запрограммировать тебя на жизнь, чтобы ты умерла в нужный день и час.
- Наверное, сложный. Так ещё и не от меня зависит, как я умру. А если в катастрофе? Разве она зависит от моего выбора?
- Это тоже расчёт. Всего другого, что влияет на тебя.
- И это тоже.
- Да. И не забывай что есть ещё расчёты других. Ты же не одна живёшь на Земле. Вот и представь, что тебя толи хотят наградить, то ли наказать и должны менять события вокруг тебя. Хотят наградить, наказать другого – меняют вокруг него. В итоге, сложнейший расчёт.
- Думаю, что да. Расчёт что надо.
- Так вот и представь, что раньше рассчитывать было легче намного. Событий вокруг тебя не так много. Жила бы ты в племени, вся жизнь как на ладони.  Сейчас в городе, где кучи людей.  Все представляют опасность, у многих машины, сбить могут или маньяк ночью с ножом, как и гоп-стопники. Просчитай тут.
- И что же происходит в этом случае?
- Да то, что я говорил. Жизнь – только миг между прошлым и будущим.
- Есть такая песня.
- А, ну да, - признался Димка.
- Не ты сочинил? – подкольнула я мужа.
- Как знать, - ответил он. – Может и я.
- Да ладно тебе прикалываться, - расхохоталась я в ответ.
- А я серьёзно. – сказал Димка серьёзным тоном. – Я вот говорил тебе, что кроме событий и мысли меняют мир. Представь себе, что каждый человек – это определённый компьютер. Все такие компьютеры соединены в вычислительную сеть и каждый имеет свой приоритет, коэффициент доверия, что ли. И каждая наша мысль попадает в вычисление будущего согласно коэффициентам, которые надо сказать тоже  постоянно меняются. Вот такое безобразие.
Мужа это безусловно веселило. Он улыбался. А я так запуталась во всё, что он сказал, что в итоге решила повторить свой первоначальный вопрос.
- Дим, так кто «он» этот твой «покровитель» или как его?
- Он не он. Оно не оно. Я в церковь заходил, перед тем как идти к другу. Можно сказать, что я просто проверял одну из своих теорий.
- Ну и что, проверил?
- Возможно да, а возможно ещё время не пришло.
- Не пришло? Время? Для чего не пришло? Для того, чтобы ты смог вывод сделать?
- Это тоже. Время такая субстанция, что для чего она только не нужна. При чём заметь, что время тоже умножается на коэффициент приоритета ценности человеческой души. Помножь это всё на скорость мысли и получится божественная сущность, которую невозможно осознать. Это нечто, которое обгоняет всё существующее. Это то, что невозможно узреть, потому что движется быстрее всего существующего. Я думаю, что он существует и живёт рядом с нами. Осознаёт ли он себя – это ещё загадка, но то, что он может многое – это безусловно. Понимаем ли мы или принимаем его участие – это другой вопрос. Ему виднее, что для нас лучше. Если бы мы даже могли судить его, то не факт, что мы могли бы его понять.   
;
Глава 6
Димка как всегда всё запутал. Как я не силилась понять, что значил, в конце концов их поход к другу и почему мужа радовало то, что он проиграл понять не могла. Точно, у волшебников совсем не то понимание мира, что у простых людей. Как то раз я спросила своего: «Дим, а существуют другие волшебники?» На что он ответил, что он допускает, что существуют, только у всех и у каждого своё волшебство и иногда волшебник волшебника не может признать. Кто-то волшебничает с помощью растений, кто-то с помощью заклинаний, кто-то общением с потусторонними сущностями, кто-то просто со всем миром. Так как источники силы различны, да и каждый маг занимается своей программой, то в общем то никто никому не мешает. Каждый работает в своей области и выполняет задачи, возлагаемые на него. Ясновидящие прорицают, астрологи предрекают, хироманты предполагают, цыгане гадают кто на чём - в общем, кто как может, так и пытается внести свою лепту в работу провидения.
Тогда в первый раз я услышала это слово – провидение.  Уже позже я допытывалась у мужа, а что это такое. Он вспомнил наш разговор о предопределённости судьбы, после того, как я уточняла подробности его похода к другу в больницу с Юркой.
- Помнишь, мы говорили о судьбе и расчётах будущего?
- Ну да. Вечером после того, как прочитала в твоём дневнике о походе к больному другу.
- Так вот этот провидение – это и есть суперкомпьютер, который состоит из множества людских компьютеров, объединённых в сеть. Часть человечества спит в то или иное время и их компьютеры рассчитывают желания и поступки тех, кто не спит. Стоит заснуть и проснуться, как реальность каждого меняется – провидение формирует события, которые должны произойти и старается их свершить – перепрограммировать наши реальности каждого, чтобы наградить или наказать.
Я призналась, что смутно помню тот разговор, а теперь и совсем стало как-то запутанно.
- Дим, а как так может вообще быть, что реальность меняется для простых людей?
- Вот так, как для тебя, когда ты превращалась из Лены в Наташу, а потом в Надю. Только ты это запомнила, и превращение для тебя было ярко выражено. А людей меняет их окружение. За какие-то прегрешения или просто так их забывают старые друзья, они ругаются с родственниками и не общаются до конца своих дней. А казалось бы, что ничего не должно меняться. Родители как любили своих детей, так и должны любить.
- И это всё делает провидение?
- В основном да.
- Это западло какое-то это провидение! – выразила я недовольство тем, что услышала. Димка рассмеялся.
- Точно ты подметила. Вот наша задача магов как раз и договариваться с этим провидением, чтобы оно снисходительней было с теми, кого мы выберем.
- А разве можно договариваться с чем-то незримым и довольно крутым? Я припомнила, как ты мне тогда рассказывал, что нужно рассчитывать пожелания,угождать и наказывать каждого.
На это Димка сказал, что угождать – это громко сказано.
- Кир, ты знаешь, говорят, что бог наказывает больше тех, кого больше любит?
- Ты веришь в это?
- В принципе, да. Это даже не наказания, и не испытания, как думают некоторые. Я бы сказал – это нарабатывание баллов за жизнь для обмена их в будущем на лучшее место под солнцем.
-Я что это за место такое? – спросила я у мужа.
- Да так, место, как место, где лучшим предоставляется лучшее. Главное то это воспитывать себя здесь и сейчас. Становиться лучше. Выработать свои принципы. Проверять себя на вшивость.
- Так, так. Стоп, стоп. На этом поподробнее, пожалуйста. Что это лучшее, ради которого нужно мучиться?
- Кир, вот ты, например, хотела бы стать ангелом, чтобы помогать людям?
- Ангелом? Я? Как то не задумывалась. А что надо?
- Да нет,не обязательно. Можно быть  не толькоангелом. Можно быть и собой дальше. Но разве быть президентом не мечтает каждый? Все тебе в рот смотрят, и ты решаешь судьбы. Разве обладать властью – это плохо?
- Дим, и что, ангелы – это президенты?
- Типа того. Каждый отвечает за что-то конечно, но у них своя иерархия и им проще договориться между собой, чтобы помочь кому-нибудь из нас. Чем не президенты, которые имеют власть?
- Ну тогда может они всё-таки губернаторы или министры?
- Да в общем-то не всё равно? Почему я привёл в качестве примера президентов, так на них замыкается вся власть, имея такую проще помочь обратившемуся, а то так бегать замучаешься между министрами. Кто знает, кто там за что отвечает.
- Там – это «под солнцем»? – спросила я. Мне всё-таки интересно было, где это место.
- Ага, Кир. Под солнцем. Даже в нашем физическом мире его лучи согревают всё живое, дают жизнь. А уж там…
- Хочешь сказать, что чем ближе к солнцу, тем лучше.
- Может и так. Я не очень глубоко копал. Придёт время - узнаю лучше. Сейчас другие заботы.
- Значит, предлагаешь мне стать ангелом?
- Почему бы нет? Это почётно и интересно. Хоть и считается, что они только исполнители воли божьей, но уверяю тебя, они далеко не безвольны.
- Хорошо, я подумаю, - сказала я тогда с мечтательной улыбкой на лице. На самом деле, жить в мире, где от тебя ничего не зависит – обидно.
***
На следующий день я сидела, как сейчас помню опять за рукописью своего антиромана «Мужа-волшебника» и размышляла на тему отношения бога и дьявола. Вот так представить себе, что они играют какую то очередную партию в шахматы, которые хотя очевидно не восемь на восемь клеток, а больше и бог в который раз доказывает своему непреклонному бывшему генералиссимусу, что его новый ход – очередные испытания, которые он назначил своей новой тестируемой людской душе, та выдержит.
Думаю, следует подробнее рассказать о моей той рукописи, которая ею и осталась. Как я уже говорила, она была лишь только экспериментом, черновиком этого романа. Такой сказать фантазией на тему, чем занимается муж. Я сидела и писала:
«Я ненавидела своего мужа. Ненавидела постоянно. Как старая, вредная ведьма, я не могла поступать по-другому. Кому может понравиться, что помимо воли вас берут и заставляют насильно жить с собой. Какая уж тут любовь, если вы жена могущественного волшебника. Как что – сразу угрожает превратить вас в жабу. Кому нужны такие отношения. Уж не знаю, за что мне такое счастье улыбнулось, что он выбрал меня. Мне выбора никто не давал. Я бы в век бы не согласилась стать женой волшебника. Сидела бы и дальше в своей квартире, варила бы молодильное зелье. Зачем я ему понадобилась такая старая и вредная? Неужели не мог найти себе молодую и красивую принцессу какую?! Зачем волшебнику – ведьма? У меня всегда своих забот хватало, а тут заставляет заниматься ерундой какой-то, любовные зелья готовить, чтобы совершать добрые дела, а мне бы наоборот кого разлучить, судьбу разрушить»
Или вот дальше:
«Муж опять телепортировался из квартиры в свой волшебный тайный замок, в котором в своё время я отсидела взаперти в одной из башен, пока не дала своё согласие стать его женой. Больше то мне всё равно ничего не оставалось делать. С каждым днём я старела на месяц. Возможности сварить зелье у меня не было. И так бы я, наверно бы, так  и умерла от старости, если бы нашла компромисс со своим непокорным «я». Помню, просидев в заточении больше года, по моим расчётам мне было уже лет семьдесят. Чувствовала я себя отвратительно. Болели кости, спина, ноги, руки. Я уже и сама была не рада, что я такая вредная. Подумаешь выйти замуж – какая досада. Сейчас бы думала была бы красивой, молодой, а я вредничаю. Не то, чтобы мужа терпеть не могу. Просто не сама выбрала, а он. И не могу через свои принципы перейти. В конце то всё-таки согласилась. Сыграли свадьбу. Перед ней, конечно, омолодилась так конкретно лет до тридцати. На большее будущий не согласился. Сказал, что ему пецелка не нужна. Не солидно он будет смотреться перед гостями. Те спросят, с какого перепуга он вдруг решил жениться на малолетке, а он е найдётся что ответить. Не рассказывать же всем, что жена ведьма перестаралась экспериментируя над собой перед свадьбой. Вместо сорока лет скинула пятьдесят. Хорошо, что не шестьдесят, а то бы пришлось ждать минимум лет десять, пока подрастёт естественным способом, так как можно только в одну сторону то изменять возраст тела. Обвинили бы моего в совращении малолетних. Хотя если признаться честно, то я хотела ему отомстить таким способом. Когда я стояла над скороваркой и отсчитывала ложками сколько нужно влить молодильного ингредиента, то так и хотелось от вредности влить весь пузырёк. Младенцем то я бы всё равно бы не стала. Омоложение тела работало только до пяти лет, иначе мозг моложе пяти лет не мог вместить разум в полном объёме. Так как это грозило необратимыми последствиями, было такое строгое магическое правило. Интересно, что бы стал делать мой муженёк с пятилетней девочкой, в какую бы я превратилась?»
Вот так я и развлекалась, представляя себя такой старухой Изергиль, Бабой Ягой на выданье.
;
Глава 7. Итальянский треугольник.
Очередной закидон Амида с Игнатом выглядел так. Партнёры по магии подчинили себе волю одного таксиста и гоняли того по окраинам области. Познакомились они с ним около железнодорожной станции Орехово-Зуево в одноимённом подмосковном городе.  Это было вечером, а с утра, напившись коктейля «водка с лимоном» они решили поехать покататься на электричках по горьковскому направлению, чтобы выяснить какие-то магические предпосылки написания известной поэмы в прозе Венечки Ерофеева.
До Петушков по неизвестной причине, они так и не добрались тогда в тот день, заплутав в такси по многочисленным деревенькам, что расположены до воспетого Венечкой населённого пункта. Димка с Юркой выехали с курского вокзала, проехали Железнодорожный и перво-наперво вышли во Фрязево, чтобы исследовать соединение «Горьковки» с «Ярославкой», которое добавилось в семьдесят первом году прошлого века. Юрка утверждал, что именно поэма Венечки послужила магическим толчком к  соединению двух направлений железных дорог из Москвы, так как была написана накануне или чуть не одновременно  до этого события. Уж придумка товарища Ерофеева была точно раньше, а в итоге провидение спланировало построить ветку от Королёва до Фрязево.
 Димка не спорил. Он доверял мнению друга, но хотел воочию убедиться, что это именно так. Энергетические потоки, вызываемые перемещением людей из Москвы, после этих событий сорокалетней давности, поделились. Часть составов дальнего следования нижегородского направления стали отправляться с Ярославского вокзала и это немного разгрузило курское направление. Нижегородскую железку построили чуть раньше Ярославки.  Инициатором этого явился сам Николашка, а не какой-то там профессор Чижов. Во всяком случае, до Кореи и Китая поезда сейчас отправлялись  только с Ярославского вокзала.
Игнат говорил мужу Димке, когда они шли по путям от станции Фрязево в обратном направлении к Москве, чтобы увидеть развилку железной дороги:
- Амид, а раньше станция Фрязево, называлась Стёпаново, знаешь?
- И Гжелью называли. Пока не назвали по имени близлежащего населённого пункта. Кстати, вначале тот назывался Фрязино. Но ведь сейчас Фрязино то в другом месте, по Ярославке. Люди постоянно даже сейчас путаются, когда берут билеты. С ярославки то можно доехать и туда и туда, только Фрязево дальше и билет стоит дороже почти вдвое. А раньше, когда не было табло дублирующего на платформе, да и светового не было, а было механические, которые обновлялись долго и путались пути и люди и часто уезжали вообще не туда, куда надо. Если к тому же ехали в первый раз и никто не предупредил, что поезда с одного вокзала ходят в населённые пункты с очень похожими названиями.
- Твои знания поражают, Амид. Видно ты хорошо подготовился к нашей поездке. В интернете посидел? – сказал с хитрым прищуром Юрка.
- Юр, ты меня удивляешь. Разве маги моего уровня сидят в Интернете? – сделал вид что удивился муж, подыграв другу.
- Амид, извини. Я не знаю всех твоих фокусов.  Я вот, как нормальный человек – посидел. А ты хочешь сказать нет? Медитировал что ли?
- Конечно, медитировал. Пообщался кое с кем. Давно хотел накопать что-нибудь на провидение. Всё тяжелее с ним работать становится. – признался муж уже по серьёзному и пожаловался на трудности работы мага его уровня.
- Амид, тогда для тебя не будет новостью то, что Ногинск раньше Богородском назывался?
- Нет, конечно. Хорошее название было дано городу, в честь православного праздника святой Богородицы. В принципе поселений с таким названием в то время много было и в соседних областях, только . Да и сейчас есть. Не советская бы власть. Не товарищ бы Витя, который, кстати революцию в Москве сделал параллельно с Питерской, хотя первый же не соглашался с апрельскими тезисами Ильича. -  выдал очередную партию знаний муж. В романе он у меня получался не в меру умным. Может быть потому, что я его хотела таким видеть. Во всяком случае, я старалась как можно полнее использовать информацию из дневника мужа. Часто только она была обрывочная и непонятно кому принадлежала. Я делала предположения сама, и выбрав мужу роль чуть не профессора истории, писала пространные монологи всё-таки от его лица. Игнат тем временем вступил.
- Говорят, что с тезисами Володи Ульянова были почти все не согласны, но он как-то смог всех убедить буквально за месяц.
- Да, Юр, запутанная история с нашим великим вождём. Сейчас говорят, что вообще его не было, а был некто Николай Ленин в смольном с Троцким в ноябре семнадцатого.
- Так всё вроде сходится. Вроде как в двенадцатом Володя Ульянов сидел с пьяницей писателем Николаем Лениным и поменялся с ним одеждой и документами. После этого и стал им как гражданское лицо.
- Может быть и так, Юр. Так сейчас вообще утверждают, что нашего вождя подменил в восемнадцатом американец. Или же ещё раньше. Сравнивают фотографии из досье жандармерии на Ульянова девяносто пятого года с фото с кинохроники и говорят, что это уже разные люди.
- Да, слышал. И Троцкий был Бронштейном. А Ленина, говорят подменил лидер социалистов Америки Борис Райнштайн, который и тексты писал, на радио записывался и интервью газетам давал, пока за него светились двойники и брат Володи – Дмитрий, с двадцатого года какого-то самарского юриста. В итоге похоронили в мавзолее Райнштайна. А куда дели тело Володи – неизвестно.
- Вот, вот, Юр. Болел он страшно. Ты фотографию его видел, сделанную перед смертью? Он же сифилисом болел. Смотреть страшно. Неужели могли допустить, чтобы такое в мавзолей класть?      
- Запутанная история – ничего не скажешь, как и о всей истории. Она большая фантастика, чем сама фантастика, Амид. Как включили печатный станок, так такого понаписали в своё оправдания монархи те же. Поди разберись, где правда? Так каждые полвека всё и переписывали. Газета в своё время была двигателем эпохи. Не печатное слово в Европе и не было бы войн, которые начались из-за того, что англичане немцев грязью обливали. А дружба Наполеона с крупнейшим французским издателем журналов чего стоила. Подыми ты страну в штыки, когда не было ни радио и ни телевидения?
- Да, Юр ты прав. Всё перепуталось.

Муж с Игнатом подходили к Бабеево, которое располагалось слева от железки. Разговор их сменил тему, и они начали обсуждать династию Морозовых.
- Амид, я тут готовясь к нашей поездке, прочитал про Морозовых. Они же прямое отношение имели к этим местам.
- Так точно, мой драгоценный друг, - оценил муж подготовку Юрки. – Ну и что ты вычитал, кроме того, что они старообрядцами все были.
-Например то, что основатель династии Савва Васильевич был не менее известен, чем его внук Савва Тимофеевич.
- Да, не менее. Именно он же выкупил себя с отцом и четырьмя детьми с двадцать первом за семнадцать тысяч рублей у Рюмина. А всё из-за того, что удачно женился в девяносто седьмом на Ульяне, дочери красильных дел мастера. Вот они вместе и начали ткани делать. Он умел ткать, а жена красить. Рюмин, наверное, и сам не рад был потом, что подарил им на свадьбу пять рублей золотом, на какие они и открыли шелкоткацкую мастерскую и наняли рабочих.
 - Кстати, Юр, пятый его сын Тимофей, отец того Саввы, который известен всем более, потому что дружил с большевиками и в свой роковой пятый год прятал Баумана и сделал заявление председателю комитета министров Витте, что пора кончать с самодержавием. Савва Васильевич дружил с Горьким и финансировал издание «Искры».
- Из-за  этого его, наверное и застрелили в Каннах, куда он отправился из Берлина.
- Амид, ты считаешь, что он не сам застрелился?
- Определённо не сам. Вообще, он молодец был. Продолжил дело деда. Обучал своих рабочих. Ввёл оплату по беременности, - начал перечислять заслуги Саввы Димка. Игнат перехватил инициативу и продолжил.
- Точно, точно. Его Никольская мануфактура была в то время очень известна. Савву называли «купеческим воеводой». После учёбы в московском императорском университете общался с Менделеевым. Ему принадлежали хлопковые поля в Туркестане, он изучал химию в Кембридже, текстильное дело в Манчестере.
Какое-то время друзья ещё пообсуждали какое влияние Морозовы оказали на победу большевиков и вообще на развитие промышленности в России в то время. Амид рассказал, что за Фрязино, в сорока километрах есть посёлок Фряново и что там тоже была в советские годы ткацкая фабрика, да и вообще в Щёлковском районе ткацкое-прядильное производство было развито.  Само Щёлково было названо от слова «щёлкать», как место где щёлкало, наверное ткацкие станки это и делали. С тысяча семьсот шестьдесят девятого года крестьянам было разрешено заниматься промышленной деятельностью и к девяносто седьмому году в  Щёлкове уже было восемь шелкоткацких заведений. В этом году как раз и женился Савва Васильевич в Зуеве. Так что не он первым то додумался до такого бизнеса. А самое интересное, что и Щёлково и Богородск стояли и стоят на Клязьме. Для окраски пряжи нужно же было откуда-то воду брать.
Что же касается Фряново, то название поселение получило видимо как и Фрязино и Фрязево от строителей Московского Кремля фрязинов, итальянцев, которые получили эти селения в дар за услуги перед родиной. По мнению героев моего романа, что муж, что Юрка всё пытались за своими разговорами проследить тайную связь между всеми этими историческими событиями. Так вот шёлкопрядильную фабрику во Фряново основал какой-то армянин ещё в тридцать шестом году восемнадцатого века, до решения правительства.   
***Глава 8. Как я стала Надей. Легенда Димки.
Дойдя до развилки, а вернее до соединения двух линий железных дорог, если считать, что всё таки люди едут из Москвы, чем в Москву, хотя я думаю у мужа на этот счёт была своя теория, Димка предложил Игнату устроить привал. Мужу нужно было теперь прочувствовать эту точку пространства, а для этого требовалось время и определённые усилия.
Надо было отдать должное «моим героям», они протопали несколько километров без принятия на грудь, увлекшись разговорами, а это дорогого стоило. Не мне ли знать. Юрка скинул с плеч небольшой рюкзак, современного вида, такой с каким можно было бы ходить и в институт и класть в него учебники и тетрадки с конспектами, но в основной массе, такие рюкзаки продавались в спортивных магазинах, где его Юрка и купил, многие использовали его для велосипедных прогулок на байках. А «мои» алкоголики носили в нём выпивон и закусон. Из недр рюкзака появилась на свет бутылка коктеля «джин тоник», пара стаканчиков и плавленый сырок, не важно какого названия. Игнат налил и товарищи по магии махнули, чтобы перевести дух и сосредоточится на теме своего визита.
Немного отвлекусь от заумных бесед мужа с Юркой и немного напишу общего о них и о себе. Раз уж я затронула спортивную тему, описывая их дорожный рюкзачок, то не могу не сказать, про окружение этих горе волшебников. Куда уж было Амиду с Игнатом иметь по байку? Муж мне рассказывал, что они не раз думали с Юрцомвзять хоть один велик на двоих, чтобы быстрее перемещаться по городу по делам, но так и не отважились.Во первых, как я понимала даже без дополнительных объяснений,  у них не было никогда достаточной суммы, чтобы хоть один то велосипед купить. ДВО вторых, если бы и купили они его, то давно бы где-нибудь его оставили. Муж мне не раз рассказывал, что не помнил, как вообще добирался до дома. На тоже жаловался и Юрка, со слов Димы. Поэтому велосипеды и вообще всё, за что нужно было нести ответственность, было не для этих двух тунеядцев. По их словам то,  конечно, они оба были ого-го какие крутые, но сами понимали, что что-то есть и не про их честь.
 Про Юрку я конечно ничего сказать не могла, с ним я не жила и не так много общалась. Могла бы судить о нём со слов подруги, в ту пору, когда я была Леной и мы дружили с Ольгой, что я прочитала в своей первой части романа. Но сейчас я с ней не дружила. После того, как меня перетащили на два года вперёд,  я и думать то не могла о ней ничего, так как просто ничего не помнила. Я стала другим человеком, и теперь, в этой новой моей реальности у меня не было подруги. Я даже не могла себе представить как я бы это припёрлась к незнакомой женщине и сказала, что я её подруга. Нет, она бы меня узнала, но я то ничего не помнила. С её стороны, со взгляда Ольги на меня, я бы для неё оказалась бы наверное больной. Она бы признала, что у меня амнезия, и стала бы относиться как с больной. Я не хотела, чтобы меня считали за больную. Я же за больную себя не считала! Поэтому размышляла я, что толку мне переться к ней в гости?
 Муж мне рассказывал, чтоОльгиному малышу уже исполнилось три годика, а я ничего не знала о нём. Не знаю, что Юрка наврал Ольге про меня. Например сказал, что я обиделась на неё сильно или зазналась. Не мог же он открыто сказать, что меня превратили в другую девушку? Хотя кто и знает. В первой части романа, откуда я черпала сведения о своей подруге написано про нас было мало. Только то, что мы были не разлей вода тогда. Созванивались каждый день, обсуждали наших, но большинство тем, на которые мы с ней говорили не вошли в роман, и я не могла ничего вспомнить и не могла нигде прочитать. Я как-то спросила у Димки: « Дим, а помнишь, я дружила с Ольгой?»
- Помню, - ответил он.
- А я нет. Совсем её не помню, хоть убей, - поплакалась я.
- А откуда же ты узнала, что ты дружила с Ольгой, - спросил он.
- Прочитала в своём романе. Я же о себе писала?
- Всё правильно. Интересно, почему ты не помнишь? - забеспокоился муж или сделал вид, решив повалять дурака.
«Вот ведь гад» - подумала я тогда про себя. Скорее всего знает, что я не помню. Наверное, специально так сделал, а теперь придуривается. Димка конечно пел складно. Сказал, что пытался изо всех сил сохранить мне память при переносе меня в другую личность или при создании меня, как другой личности, или при изменении моей личности, в общем не помню, как там у него, дело не в этом. Дальше он говорил, что это или последствие временного переноса или то, что слишком уж он много раз со мной уже экспериментировал и это последствия - временная, а может и постоянная амнезия.
Я не знала, что думать и что сказать. Как себя вести. Наброситься с кулаками по причине того, что я потеряла подругу или не стоило так делать. Я рассудила, что ежели я не помню, что у меня была подруга – значит её могло и не быть. А вдруг даже то, что написано в начале романа – не правда, а муж только придуривается и издевается надо мной в очередной раз. Тогда я буду выглядеть просто глупо. Ну вот, размышляла я дальше. Ещё один раз, как я чего-то решилась после того, как стала Надей. Теперь и рёбенка опять таблице умножения учить и подруги нет. В прошлый раз, когда обошлось без временных перемещений, я как-то спокойнее перенесла  преобразование меня из Лены в Наташу. Хорошо хоть что муж по-прежнему называл меня писательским псевдонимом Викулей и я как-то мирилась с тем, что я уже не Лена, а кто я после того, как не Лена была и есть мне было и не так важно. Я сидела дома, была вся в работе и не с кем не общалась. У меня не было подруг,не было коллег по работе, не было родителей, то что меня зовут Надей, я слышала только из уст дочки. Паспорт я найти не могла, вернее мы найти не могли, так как муж его тоже со мной искал и думали, что потеряли во время переезда. Так как он мне вроде был не нужен, да и мы не теряли надежды его найти, я не шла в милицию или как там по новому, в полицию, что его утеряла. Вроде как и муж не советовал, пока я ещё «не вжилась в новую личность». Я боялась себе и представить как это будет. Я не помнила, где родилась, кто были мои родители, жила уже похоже давно по съёмным квартирам, да и похоже всё-таки на этот раз с «крышей» был не полный порядок, раз я не помнила, что у меня пятилетняя дочь. И как интересно то вообще меня знали воспитатели в саду, куда я отводила её. Я и сад то вспомнить не могла.
Первый раз Димка со мной пошёл, показал из какой группы забирать Алёну. Похоже, что у меня как приступ какой случился. Я проснулась днём в новой квартире, одна в комнате, в постели. На кухне кто-то был. Оказалось Димка. Он сказал, что я вчера себя плохо почувствовала и выпив снотворное легла спать. Утром он не мог добудиться и отвёл ребёнка в садик сам. И может быть снотворное было какое просроченное и неизвестно откуда я его взяла, он так и не нашёл упаковку, чтобы прочитать, то ли что, но он очень волновался и хорошо, что я проснулась. Только оказалось, что я помнила всё какими-то кусочками, которые никак не хотели складываться в мозаику. Постепенно, благодаря рассказам мужа, да и тому, что я перечитала свой роман, кое какая картина у меня выстроилась в сознании и я вспомнила, как познакомилась с Димкой, когда была ещё Леной Петуховой. Как потом была и осталась писательницей Викторией Игнатовой, только в моём паспорте имена постоянно менялись, как и фамилии, когда мы переезжали с мужем с одной квартиры на другую. Так как временно я не работала, то опять села за писанину, перерабатывая дневники мужа. Вот и сейчас я сидела за письменным столом уже прилично продолжительное время, горела настольная лампа, передо мной лежал раскрытым дневник и стоял ноутбук на который я набила очередную главу про мужа, как он ездил в Петушки.
Начав новую главу, ту которую вы сейчас читаете, я решила немного отступить от повествования про «заколдованный итальянский треугольник» и поплакаться немного,
 что как тяжело иметь проблемы с памятью. Если бы не муж волшебник, то я бы точно считала себя ненормальной, которую сбили мотоциклом, как меня, когда я была Ирой. Ну всё, продолжаю повествование про треугольник. Извините, что отвлекла ваше внимание на себя.
***
Спиртное придало мыслям Амида определённую гибкость. Какое-то время они с Игнатом сидели молча, любовались относительно удалённым от цивилизацииместом, где пели птички, светило солнце, дул приятный июльский ветерок, росла густая,сочная, по пояс трава. К железке на допустимое расстояние подходили лесополосы и ничто не отвлекало от испытываемых ощущений.
Наконец Амид произнёс:
- Игнат, я расскажу тебе небольшую легенду о влиянии магии на Русь.
- С удовольствием выслушаю, - обрадовался Юрка. Он очень любил, когда муж рассказывал ему что-то профильное, связанное с их деятельностью.
Муж начал.
Когда то давно, лет пятьсот назад, когда Русь то даже не Русью называлась, а Тартарией, никто и кирпичей то в глаза не видел, а стоили всё из дерева. Русичи дикими были. Толи все были под гнётом Иго, то ли его и не было. Кончилось тяжёлое время для русичей или не кончилось, только к власти пришёл Иван Васильевич и как Эхнатон в своё время начал не то, чтобы единобожие продвигать, а как-то дар у нег был договариваться с другими людьми и не всё только силой добиваться, а ещё и словами. Взял он себе в царицы Софью (Зою Палеолог), племянницу последнего византийского императора, что укрепило Русь, а Софья отреклась от католичества и христианство приняла. Не стала шпионкой, а муж связи с итальянцами наладил, что выписывать их стал, чтобы те ему Кремль строили. Ну мы даже об этом уже сегодня с тобой говорили, помнишь?
- Да, - согласился Игнат. Он понял, что Амид копал ещё дальше по истории. Что-то он знал, но ему интересно было послушать историю Амида. Он был уверен, что в его исполнении она обрастёт дополнительными подробностями.
- Так вот, дружище. Эти приезжие итальяшки были не кем иными как магами и что не просто они и башни в Кремле строили и называли, а со своим тайным, известным им умыслом, - сказал Димка и сделал паузу, продолжая пристально смотреть на друга.
Игнат с некоторым сомнением и удивлением посмотрел наАмида. Нет, он конечно уважал мнение такого мага как муж, но считал, что сие просто не доказуемо. Обращаясь к Димке, он сказал:
- Дим, что-то я подозреваю, что архитекторы и маги – это разные люди.
Муж ответил:
- Конечно, сейчас может быть и разные, а в то время любые башни и большие сооружения носили магический характер. Начать рассматривать  первую башню кремля Тайницкую, которую построил Антон Фрязин, приехавший в свите с поляками для подготовки брака и первый на Руси стал использовать кирпич. Чем не магия? Ты ж должен понимать.
- Более менее понимаю, не без этого конечно, - усмехнулся в свою редкую бородку Игнат. А муж продолжал.
- Что касается башни, то хоть её и разбирали и взрывали, но восстанавливали, а до революции ежедневно в полдень стреляли с неё, как из петропавловской пушки в Питере. Чем не магия тоже? Древнейшая башня. Древнейший кирпич.  Сильная магия.
- Согласен, - подумав, озвучил свой вывод, сделанный после небольшого раздумья Игнат.
- Заметьте, уважаемый кудесник, что фрязины ещё со времён золотой орды активно торговали с татарами. После куликовской битвы их контакты то поослабли и они видели выход на князя московского, как возможность дальше строить планы в поддержании контакта с татарским ханом.
- Точно, Амид. Я припоминаю, их выводили на чистую воду, пока они под видом строительства кремля чего мутили.
- Игнат,  как вообще твоё мнение насчёт того, что строительство крепости, которой безусловно является кремль, было поручено иностранцам?
Юрка задумался. Было над чем. Ему вспомнилась сказка про лису-плотника, которая построила для медведя курятник, а потом таскала кур через потайной ход.
- Ты прав, Амид. Что-то тут нечисто.
- Не то слово, Юрок. Не то. В дополнение к этому, в награду за услуги по облагораживанию Москвы фрязины получили земли. Вот мы сегодня тут в одной из их вотчин.
- Да, Амид. Дедушка Ивана Грозного много чего сдал на милость магии, получается. Даже двухглавый орёл был взаимствован у Византии. Тем не менее, именно он перестал дань платить. Может потому, что итальяшки договорились с татарами в итоге, что каким-то образом магически всё-таки подчинят себе Русь?
- Я тоже пришёл к такому выводу, Юр. Византия – древняя цивилизация, потомственная Древнему Риму, просуществовавшая десять столетий. На Руси их ещё греческим царством называли. После войн они остались на греческой территории и язык у них государственный греческий был. Столицу ихмы в древней Руси Царьградом называли.
- Греки – древняя нация. Вспомнить хотя бы их мифологию – чего стоит. Там магии – конь не валялся. А Царьградом говорят и Вавилон именовали.
- Вавилон же столица Вавилонии, которая просуществовала полторы тысячи лет до завоевания её Александром Македонским в четвёртом веке до нашей эры. Разве она может иметь отношение к Греции? Она же находилась где сейчас Ирак?
- Кто и знает. Есть теории, - подмигул Юрку муж. -Игнат, а ты вспомни, кто вообще Русь крестил?
- Византийцы?
- Угадал. Считается что так. В десятом веке, когда Русь Киевской была. В Киеве и крестили. Мы тогда говорят им угрожали. Владимир Святославовичпочтичто войной не пошёл на Царьград, так хотел на царице Анне жениться. Её братья в итоге согласились, но Анна потребовала, чтобы Владимир крестился и принял христианство или братья её уговорили, после чего стали и церкви по Руси строить с подачи Анны.
За разговором, кончилась одна, а потом и вторая литровые бутылки джина с тоником и друзья, получив небольшой перерыв в их разговоре в распитии предпоследней ёмкости, сменили тему беседы на то, что нужно бы и в обратный путь, чтобы затариться ещё, сесть на электричку и поехать дальше. В их планах было посетить Павловский Посад и доехать всё-таки до Петушков.
***Глава 9.Фиораванти.
Я встала из-за стола и потянулась, что размять затекшие плечи. Походила по комнате, подумала о чём дальше писать. Села и продолжила: «Ух и занесло мужа с Юркой в какие-то совсем не понятные дебри. Прям два профессора истории, и все их диалоги вписаны в дневник дословно! Что и было удивительным, потому что не ясно было, что это всё записывал. Может у мужа был всегда диктофон с собой в кармане и он давал потом переписывать запись какой-нибудь машинистке? Подчерк был аккуратный и ровный, довольно разборчивый. Вряд ли сам муж писал всё это. Я в сотый раз опять пыталась разобраться откуда он этот дневник. Ух не хотела я верить, что он магический и записи в нём появились сами, хоть убейте...» - набивала я на клавиатуре.
Не смотря на дословность разговоров мужа, записанных в дневник, мне немного приходилось добавлять от себя, пытаясь представить место, где они сидели и чем занимались. А чем они могли ещё заниматься? Все их разговоры - только прикрытие тому, чтобы глушить спирт. Что пиво, что коктейль – везде спирт, только в разном процентном содержании. По моему мнению ежедневной задачей Димки и Юрки было – как можно больше влить в себя спирта. Кстати следует отдать должное, что за водку они не пропагандировали никогда.  Муж шутил, говоря, что у Юрки больная печень и крепче двадцати градусов крепости ему нельзя. К тому же он сам часто говорил, что «с водкой долго не поспоришь». Это поговорка у него была в ходу. Смысл еёвыражался во второй поговорке, которая произносилась следом: « реже пить не будешь , а градус спирта в крови растёт в геометрической прогрессии».
События, перенесённые мною из дневника мужа в роман увлекли меня тем временем. Я ещё раз прочитала две последние главы и решила последовать примеру Юрки и слазить в интернет. Мне хотелось узнать, в конце то концов, имели ли речи мужа какие-нибудь основания для обвинения итальянцев в магии.
Первое, что я заметила, когда открыла статью о Тайницкой башни кремля, было то, что верхняя половина башни напоминала египетскую пирамиду, разделённую посередине кубом с  окнами. Судя по описанию, стрельница, откуда должны были стрелять, должна была расположена отдельно и соединяться с башней каменным мостом. На фотографии я её не разглядела, а может её уже и не было?
Дальше я прочитала, что первоначально под башней был вырыт колодец и был проход кМосква реке, снабжавший москвичей водой в случае осады. Автором статьи, которую я читала, утверждалось, что до династии Романовых по всему видимо на Руси, если такая и была, правила Великая «Монгольская» империя, после свержения которой, хорошо почистили историю. Для меня это было открытием. Неужели и в самом деле «печатный станок», который включили в середине шестнадцатого века, как я знала из уроков истории, так мог исказить историю? Вычитав дальше, что возраст Кремля может быть вообще на двести лет младше «официальной» истории, я увлеклась чтением различных статей на эту тему. Просидев так несколько часов, я и не заметила, стрелки часов перескочили далеко за полночь и я отправилась спать. Муж уже во всю посапывал, не зная какие шпионские страсти бурлили у меня в голове. Меня даже подмывало его разбудить и завалить вопросами, про хронологию исторических дат. Часть из них, вычитанная в разных статьях, упорно не хотела стыковаться с официальными. Кроме того я прочитала про тайный подземный город, который якобы имелся под столицей нашей родины. Оказывается, что в первой половине прошлого века, жил и работал советский археолог Игнатий Стеллецкий, которыйнаходил тайные подземные ходы из Кремля в разные части Москвы сначала в исторических документах, потом на раскопках. Большинство из них было засыпано, куда-то его просто не пускали. В то время по распоряжению Сталина археологи искали библиотеку Ивана Грозного, которая, считалось, была расположена в подземной Москве. Библиотеку вроде как и не нашли. Большинство ходов было засыпано. Причём самое интересное, что засыпаны были уже в годы советской власти. То ли Сталин по началу боялся, что кто вылезет из тайного хода и убьёт его? Карты подземного города говорят были утрачены ещё при Иване Грозном. Вообще подземный город – это наследие монголов. Они прям как какой-то древний Египет у нас тут городили. Если верить, что это так и было, а машин тогда не было, то утверждалось, что строили всё надземным способом. Рыли большие котлованы и из камней выкладывали подземные этажи и тоннели. Если это и в самом деле было так, то логичным воспринималось утверждение Стеллецкого, что  не могли надземный Кремль построить в период времени, указанный в исторических документах. Нужно же было построить сначала подземный и уж потом сверху всё остальное. По всему, естественно, логичным звучало утверждение, что существование подземного Кремля хотели скрыть и поэтому даты подтусовали.
Поизучав немного историю Италии тех времён, я узнала, что  самым главным архитектором того времени у них былАристотеляФиораванти. Он у себя в Италии двигал в то время здоровенные башни, устранял их наклоны. Официально считалось, что он это делал, обладая инженерным талантом, а вот «неофициально» в интернете были крупицы информации, что он был «магом и чародеем». Также было написано, что имено он строил подземный Кремль. Мне показалось это логичным. Раз уж у нас были такие хорошие отношения с итальянцами, так как нашей царицей была очередная византийская принцесса, то почему бы самый искусный архитектор того времени не мог помогать нам строить Кремль. Надземный, подземный, кто там разберёт теперь. Как включили «станок» написать могли всё что угодно.
В альтернативной истории нашего государства, например, было написано, что куликовская битва, если и была то на месте самой Москвы, а не как Тульской области. Получалось, что тогда и Москвы и самой как таковой не было. Альтернативные историки утверждали, что чего-то строить, развивать  Москву стал только Иван Грозный, который перебрался в неё из прежней столицы, которая располагалась или в Ярославле или в Суздале.
С этими всеми мыслями я уснула. Спала крепко, так что с утра, муж, не добудившись меня сам отвёл Алёнку в садик и куда-то пропал на весь день, как всегда, а я провалялась до обеда и еле дождалась вечера, чтобы поговорить с ним.
***Глава10.Пока я ждала мужа.
Пока ждала мужа, я сделала себе поздний завтрак, после того, как приняла душ, чтобы сбросить с себя остатки сна. Пожарив яичницу и пару тостиков в тостере, который был незаслуженно забыт за последние годы по словам мужа, так как тостеры попрадали с прилавков магазинов, я засела опять за писанину. В дневнике ещё имелись записи и я решила продолжить повествование о  путешествии мужа в Петушки. Я сидела и писала новую главу. Если кто из вас думает, что писатель пишет главы сразу начисто – то он заблуждается. Исключения из правил то существуют, я не отрицаю, но если «выкладывать» главу на следующий день, предварительно с ней поработав дополнительно, то от этого она только выигрывает. Поэтому я заранее это зная и пишу в прошедшем времени. Со стороны, наверное, кажется это немного дико. Как можно писать сегодня, используя слова «я сидела и писала». Может, конечно я вас и зря гружу писательскими приколами, но мне самой смешно, так делать. Тем не менее этого требует профессия. Если я буду только завтра выкладывать новую главу, то зачем мне писать «я сижу и пушу»? Чтобы завтра переписывать?  Я загадываю уже на завтра. И вы говорите после этого, что произведение не меняет жизнь автора. Меняет и ещё как. Вот будет завтра и я буду сидеть и перечитывать своё «сидела и писала» и буду представлять себя той собой вчерашней. Я ли это буду или всё-таки героиня моего романа? Я то знаю, что я пишу о себе и о муже, но Вы то этого не знаете… Вы считаете, что Виктория Игнатова выдумала всё это и нет у неё мужа вовсе или муж уж не волшебник точно. Вы не представляете, как это обидно знать, что это так и будет. Я очень переживаю, что ничего с этим поделать не могу. Сижу, пишу и думаю: «Бедная, бедная, Вика. Как жить, когда никто не верит, что ты есть, что муж волшебник и выносит все мозги ?…»
Ну пусть у меня нет паспорта на данный момент. Ну пусть я дописалась своих романов до такого состояния, что забыла, как моё настоящее имя. Но почему все считают, что я должна его помнить? Если у меня муж называет меня разными именами, почему я должна быть уверена только в своей правоте? А что если он прав. Вы, наверное, подумаете, что я просто очень внушаемая? Может. Но вот Вы сами представьте себя маленьким ребёнком. Вы родились. Вы не знаете кто Вы и что Вы. И вот папа с мамаой говорят. Я мама. Я папа. А ты Кирилл. Кирюша. Наш Кирюша. А Вы как Кирюша думаете… А почему это я их и меня зовут Кирюша? Может в прошлой жизни Вы были Петей или Ваней и Вы ещё помните это, потому, что недавно родились, а тут перед Вами какая-то женщина и какой-то мужик и говорят Вам, что Вас теперь зовут именно так, а не иначе.
Извините, что я опять отвлеклась, ушла от темы, просто как писательница, чтобы нацарапать чего на полноценный роман, нужно о чём-то писать. Большинство авторов сейчас пишут то, конечно такие квесты, их герои куда-то должны обязательно идти, чего-то делать, спасать мир, а мне что прикажете делать? Я сижу дома и попросту обделена фантазией. Если я что-то и могу написать, так это только про себя. Что я и делаю. Сижу. Пишу. В голову приходят мысли и я делюсь ими с Вами.
Подумала я конечно раньше об этом и придерживаюсь сейчас своего подхода… Я про роман. Про то, о чём в нём писать. Писать то можно много и о чём угодно. Ну, например,  описать всех знакомых, кто чем живёт, о чём думает, с кем общается, что у кого в жизни происходит…ну чтобы книгу такую выпустить. Про себя то писать вообще не скромно… Если не знаете. Извините, что спутанно объясняю. Хочу заметить, что если вы не поняли, то писать о себе – это вообще подвиг. Есть тут конечно одно но. Если я бы всё придумала, то о чём пишу.., мне бы наверно было бы всё равно, что обо мне подумал бы кто… Но я пишу правду и о себе, а это очень большой риск. Мне да просто будет завтра стыдно выйти на улицу, после того, как обо мне прочитают. Мне, кажется, на меня все будут показывать пальцем и говорить: «О, это эта та самая сумасшедшая тетя, у которой муж волшебник». Сейчас вот сижу и думаю об этом и спросить совета не у кого, как убедить читателя, что я не сумасшедшая? Например, можно было бы придумать сюжетную линию, что муж показал меня психотерапевту и он работает какое-то время со мной и пытается убедить меня, что я нормальная… Думаю стоит переключиться на мой антироман и написать что-то такое:
«Мы сидели с доктором Бранштайном у него на загородной вилле. К нему меня доставил личный водитель, которому муж приказал отвезти меня к семейному доктору. Знаете, у мужа очень тяжёлая работа. Быть крутым бизнесменом – тяжёлое бремя. Постоянные стрессы и как оказалось у него уже давно есть свой личный доктор, профессор психологии на пенсии, который после долгих уговоров согласился с ним работать и тянет эту лямку уже семь лет подряд. И вот не так давно он вспомнил о нём в отношении меня. После того, как я устав быть домохозяйкой взялась за перо, он стал замечать, что у меня «поехала крыша» и муж решил показать меня своему доктору. Вариантов у него особо не было. Муж из тех, кто не только меня ревнует к каждому поперечному, но и как уважаемый «мафиози», как я шучу про себя может потерять уважение, если свою жену неизвестно кому покажет, а тот ещё в придачу не можетдержать язык за зубами, да и просто если специалист не того уровня чего со мной сделает, так мужу придётся его живым закопать. Поэтому мойЖорик, сосватал меня Сергею Трифоновичу. Сам профессор, конечно тоже поломался какое-то время, но потом ему пришлось согласиться. Платили не плохо, а потом есть люди, которым нельзя отказать. Так я и оказалась у Серёжи на приёме.
Обставили это просто как моё новое знакомство с интересным человеком, который мог  мне помочь в написании моего романа. Мы приехали с мужем на виллу, где обитал Серёжа и Жорик представил меня профессору. Сказал то он конечно: «Дорогая, разреши мне представить тебе «профессора». Этот человек много чего знает и умеет. Талант его во всём, так что прошу любить и жаловать». Мне это напомнило Алису, которую представляли пудингу…. Только пудингом была я, а профессор Алисой. В принципе, должно было быть всё наоборот, вот я к чему. Кто я, а кто профессор! Серёжа казался скромным. Самолюбие его не заедало. Этим мне он и понравился. Мы как-то сошлись. Нашли общий язык. Я так его сразу тогда напрямую и спросила:
- «Профессор», а Вас не пугает то, что Вам придётся работать со мной? Я же сумасшедшая. Вот пойдёт что не так, я нажалуюсь мужу и он Вас «закатает в тазик», - может я имела ввиду и бочку, но с языка сорвалось «тазик».
- Наталья Николаевна, - обратился ко мне психоаналик. Я оборвала его на полуслове.
- Неужто я не догадывалась куда меня привезли?
– Разрешите…., профессор попытался вставить слово.
- Не разрешаю… - прервала я грубо его. – Я не сумасшедшая. Я писательница!
- Писательница, писательница… - успокоил меня этот выноситель мозгов. – Разрешите узнать, над чем сейчас работаете?
- Я Вам сейчас скажу, над чем, только не поверите, - со злостью я выпалила. Хотелось рвать и метать. – Роман называется – «Как убить профессора»
- Интересное название. О чём, ели не секрет?
- О том, что есть такие люди, которые считают себя слишком умными… - скрепя зубами выдала я.
- Наталья, а если поподробнее…Это те кто хочет убить профессора или сам профессор?
Я задумалась. Честно говоря я не ожидала, такой самокритики от Серёжи. Конечно, я так тогда его ещё не называла… Навязанный мне «профессор» казался мне таким зазнайкой, что куда деваться… А он взял и сразу понял, что я именно его имею ввиду, как объект своего «чёрно-юморной иронии». Я не знала, что ответить и сказала первое, что пришло на ум:
- Ещё не придумала…
Я ожидала, что профессор потрёт ладошки и скажет: «Ну вот и славненько милочка. Я так и предполагал» Я бы тогда накинулась бы на него. Мои бы опасения подтвердились. Этот тип напротив меня бы эти всё доказал. То, что умнее меня. Но он этого не сделал. Не стал он и говорить: «Вот в мои годы…» или «Я знаю кучу писателей, которые…». Нет он предложил мне поделиться с ним опытом. Оказалось, что он продует писать и готов дать мне почитать, чтобы я оценила его потуги. Моя экспансия умерила жар и я вылупилась на психодоктора… Через минуту, которую он спокойно смотрел на меня, а во мне кипели страсти, я сказала:
- Вы не собираетесь меня лечить?
- Нет, Наталья Николаевна. С чего Вы взяли?
- Ну как? Меня муж привёз. Вы его доктор. И?
- Ничего подобного. Мне муж рассказал, что Вы пишете…Я пожаловался на то, что мне не с кем обсудить своё творчество и Георгий как-то невзначай сказал, что Вы тоже и предложил, что неплохо было бы нас познакомить…
Я выпала в осадок. Мне на самом деле не хватало кого бы нибудь, чтобы обсудить то, что я пишу. Неужели Жорик оказался не таким уж плохим и признал во мне талант писателя, что даже представлял меня своим друзьям, как неплохую писательницу? Я была польщена. Ещё пару минут, я посидела молча, переваривая услышанное. Возникла пауза. Профессор молчал. Ничего не говорил, и я подумала, что он неплохой малый. Наверное, и на самом деле ему не с кем поговорить о литературе, он же профессор, а не писатель и у него просто нет знакомых писателей. Я бы могла быть ему приятной собеседницей.»
***
Дописав эти строчки, я прервалась на обеденный перерыв. Сидела на кухне, жевала бутерброд с чаем и думала, что придуманная мною история немного не в стиле моего антиромана. Через какое-то время пришла мысль, что если я вышла замуж за волшебника, то почему бы ему не быть бизнесменом или хотя бы не считаться таковым в обществе. Я вспомнила, что обозвала мужа в антиромане «мафиози». Мне показалось, что это очень удачное  прозвище. Ну кто они такие – эти мафиози? Живут тайной жизнью. Плетут какие-то козни. Не зная, чем вообще занимаются волшебники, кроме как мой реальный муженёк, ходит только и пьёт…я посчитала, что они реально в реальном мире могут быть мафиози. Иметь тайные связи, входить в тайное общество, наказывать кого-то за что-то даже порой не явное – чем не занятие для волшебника? Только, конечно так не будешь же ходить и всем говорить, что ты волшебник. Вот они, такие, как мой муж в антиромане и шифруются. Представляются бизнесменами, а на самом деле – мафиози. А мафиози – волшебники… Мне почему то и представилось, что именно мафиози и должны быть волшебниками или уж на худой конец пользоваться услугами волшебников, ну или экстрасенсов с ясновидящими. Куда без этого. Об этом я тоже запланировал поговорить вечером с мужем, а после встала и пошла писать дальше.
Сев, я записала свои мысли в обед и тут же пришёл образ, который я решила записать, как новую главу антиромана:
«После того, как я Кира, стала женой волшебника, вся моя жизнь пошла по-другому. Я перестала морально считаться затворницей. Наконец-то какие-то тайные мои желания получили право на жизнь и я была даже рада, что судьба свела меня с Тайлоном. Я больше не видела опостыливших мне стен моей двушки, которая пропахла травами и плесенью. Я увидела наконец-то мир. Такой мир, который стал за последние десятилетия, которые я провела в самозаточении. Для меня, для моей памяти я жила ещё всё в советском союзе. Казалось что совсем не давно похоронили Джугашви;ли и я обязана была принять обед одиночества, чтобы восстановить силы. С тех пор я просидела в хрущёвке. У меня не было телевизора, тем более компьютера. Изредка я слушала радио и мне казалось, что то, о чём там говорят – это нереально. Этого не может быть и люди не летают в космос и никаких компьютеров не существует, а телевидение – это вообще проделки нечистой силы для простых смертных, чтобы мозги им сушить. И тут меня откапывают, как на мусорной свалке, ведут под венец и у меня начинается новая жизнь. Медовый месяц я провожу на яхте в средиземном море. Муж меня таскает по разным презентациям, премьерным показам….я и слов то таких не знала. Где то в глубине буши я счастлива, но потом я начинаю замыкаться в себе. Мне надоедают тусовки и я больше предпочитаю оставаться дома, где  тоже есть всё для отдыха: и бассейн, и сад и прислуга. Никто меня взаперти не держит. Муж купил мне красный автомобиль с откидным верхом, со мной отзанимался инструктор и я неплохо себя чувствовала за рулём и изредка выезжала покататься по округе. Познакомилась с компьютером, наладила переписку с удалёнными уголками страны и мне по почте присылали редкие сборы и снадобья по моей основной специальности. Муж всё оплачивал и никогда не жаловался, что что-то дорого. Ещё бы он попробовал это сделать?Сам пользовался моими услугами и часто. Можно сказать, что мне пришлось полностью посвятить себя и своё колдовство мужу. Он в шутку называл себя «мафиози» и говорил, что по бизнесу опять проблемы, что на него опять наезжают и нужно наказать того или иного человека. И я не отказывала. Я была благодарна ему, что он меня вытащил из моей дыры и я кому-то стала полезной.»
Глава 11. Вечером того же дня.
Ближе к вечеру мне пришлось всё-таки прерваться, как обычно. Нужно было идти забирать Алёнку из садика. Димку не понятно где носило. У него не было мобильника и оставалось только ждать, надеясь, что ничего с ним не случится и он всё-таки явится ночевать. Отдать ему должное, с того времени, как я начала сидеть дома, он предложил отводить дочку с утра сам и я могла лишний час поваляться в постели. Я часто засиживалась по ночам за рукописью романа и с утра просто не могла разодрать глаза в то время, как нужно было вставать. Димка же засыпал пораньше и к утру был обычно как огурчик. Он подымал Алёну, расчёсывал, следил, чтобы она умылась, помогал ей одеться, и они уходили. На прощание дочь чмокала меня в щёчку и я с блаженной улыбкой потягивалась, поворачивалась на другой бок после того, как хлопала дверь и досыпала так необходимый мне час два.
Выйдя из дома, я задумалась о том, чем кормить ребёнка, ну и на худой конец мужа вечером. Свою сумочку, я всегда таскала с собой. В ней был кошелёк и обычно в нём всегда было немного денег, достаточно, чтобы чего купить из еды. Не до деликатесов, конечно, но с голоду мы не умирали. Как я уже рассказывала, деньги мне теперь давал Димка раз с неделю, понемногу, по полторы тысячи, нам хватало ввиду того, что я экономила на себе. Покупала недорогой чай и самые дешёвые карамельки. Запасы варенья уже кончились, а так как кроме чая мне порой ничего в течении дня не было нужно, я заменила сахар на конфеты, так выходило даже не дороже, но вкуснее. Достаточно было и того, что чай был не то ни сё.
 Обычно я брала такие большие пакеты аля «Бодрость» грамм по двестипятьдесят. Они имели демократичную цену, как и демократичный вкус. По-прежнему баловала ребёнка, покупая маленькую, но шоколадку. Я вспоминала, как в моём детстве были такие вкусные батончики «Сластена», которых сейчас не продавали. По мне они были вкуснее всяких баунтей, сникерсов, марсов и твиксов. Мне казалось, что и стоить они должны были бы сейчас не так дорого. Я тогда бы их покупала обязательно Алёне, а вот на эти иностранные поделки денег не хватало. Сейчас, конечно для детей появились разные всякие фигли-мигли, как мишки барни, милкивеи, вплоть докиндер сюрпризов. Я очень изредка могла позволить их купить, да и стоило ли? В магазинах же ещё продавались детям всякие йогурты с шариками, с игрушками, которые стоили тоже не дёшево и я их не покупала. Покупала простой кефир в литровой упаковке и давала дочке по полстаканчика на ночь.
Кефир, на мой взгляд, был более проверенным продуктом, чем не понятные йогурты, которые пришли к нам из-за границы в последнее время. Хотя я и читала, что бактерии для них и технологию придумал какой-то русский, но почему в союзе их не было тогда – для меня была загадка. Не со зла же, - думала я. Наверное, не такие они были и полезные. Нет уж, лучше кефир. Его даже космические пираты очень любили, если верить одному детскому фильму нашего времени. Всё таки амнезия у меня не была ярко выраженной или какой-нибудь так «ретроградной», откуда-то я помнила это слово. Я много знала. Не помнила подругу – это да, но всё знала много чего.
Я шла к садику и рассуждала. Ну вот хорошо, а что делает человека? Если у тебя нет подруг и друзей, если ты недавно переехала в новый город, то зачем тебе вообще знать кто ты. Ну я имею ввиду, если всем всё равно кто ты – Маша, Даша, Глаша, то мне самой не всё равно ли какое у меня имя, какое у меня прошлое?! В новом месте – я другой человек. Я потеряна для мира. Что я буду рассказывать о себе, то и сойдёт за правду. Да устройся я просто на новую работу, у меня опять всё будет по новому. Нужно будет время научиться, прижиться в коллективе, чтобы тебя заметили, чтобы к тебе привыкли и приняли и только потом ты можешь сказать, что вот да, я это та, такая, какой меня знают на работе. Но если нет работы, нет никого, с кем приходилось раньше общаться, то получается что и тебя то нет. Если бы не моя писанина. Я ничего так бы и не знала о себе. Спасибо мужу, что сделал меня писательницей.
Я подходила к садику. Он располагался в соседнем микрорайоне и до него было идти спокойным шагом минут двадцать. По пути была пара магазинов. Нужно было зайти в них на обратной дороге и купить чего на вечер. Глупо было бы покупать их по дороге к садику, а потом тащить сумки туда и обратно, но и посещать магазины с ребёнком было одно наказание. Она же не собака, не привяжешь на улице. Стоило же только ей зайти в магазин, так начиналось метание от полки к полке и нагребаниекрасивыхупаковочек. Каждый раз мне приходилось отсортировывать большую половину со словами: «Доча, ты же знаешь…Мы это и это не покупаем. Я тебе уже объясняла почему. Только то и то можно. А из того, что ты взяла, ну пожалуй это давай только оставим. Не так дорого.» У Алёны наворачивались очередные слёзки. Ну как объяснить, что не всё можно купить, что продаётся. Похоже у неё была одна радость – садик, где её часто угощали чем дети, у которых были дни рождения и родители побогаче, чем мы. Ну что ж, успокаивала я себя. И на нашей улице когда-нибудь возможно будет праздник.
Я забрала дочь. Мы зашли в магазин. Дома я колдовала у плиты, представляя себя Кирой. Интересно, если бы я была ведьмой, то чтобы я готовила бы? Или я бы просто сидела за столом, разгадывала кроссворды, а готовилось бы само? Курица бы летала на тарелке из холодильника в микроволновку. Оттуда в раковину помыться. Потом бы нож порезал бы её на кусочки на доске. Пакетики с приправой поперчили. Солонка посолила. Фольга бы завернула. Духовка бы разожглась, прогрелась, открылась и кусочки курицы поплыли бы по воздуху в неё готовится. Вот бы было здорово.
Сейчас была уже ночь. Димка с Алёной спали. А я опять строчила, закончив описывать первую половину дня и приступая ко второй.
Димка пришёл к восьми. Ужин был готов. Мы с Алёной поели уже и не так давно. Знали бы, что скоро будет папа, мы бы дождались бы его. Но так как не знали, то никогда и не ждали. Димка не обижался. Чего обижаться? Он-то сам не хотел иметь мобильник. Говорил, что волшебникам не полагается.  И рад бы сам успевать на ужин, он и мог угадать, когда тот будет готов и что будет на столе, но столько дел у него всегда набиралось, что он почти никогда не успевал. Я верила и жалела его. Поэтому претензий никогда не предъявляла. А то, как в сказке про лису и курятник, где муж караулил кур, а нетерпеливая жена звала его к столу: «Я сажусь, а ты как хочешь». Муж бросил своё дело и пошёл есть, а тем временем лиса в курятник. Муж услышал кудахтанье и с ружьём на улицу. Только лисы и след простыл. Жена и кричит: «Ну, что досталось лисе?» Ага, отвечает муж: «Курица на ужин». Сказку рассказал мне Димка. По его мнению, жена из-за своей нетерпеливости оставила семью фактически без еды на целый день. И кто из жён придумал греть ужин? Может быть раньше это и было трудно. Нужно было развести огонь. А сейчас повернул ручку, нажал на кнопку, три минуты и всего делов. А ведь нет, говорил Димка, названивают мужьям, узнать когда тот будет, а если опаздывает, то начинают упрекать, что всё стынет. А сами то и не греют, а сидят и телевизор смотрят. Так что может и хорошо, что у Димки нет мобильника, а то как знать, может быть я так тоже себя вела.
Я согласилась с ним посидеть на кухне, пока он ел. Обычно он меня просил. Не исключением было и сегодня. Я конечно могла и сказать, чтобы он разогрел себе сам. Но сегодня мне нужно было поговорить с мужем и я как лиса сказала: «Раздевайся, я накрою» и пошла на кухню. Когда я накладывала, муж уже сидел за столом, помыв руки и пообщавшись с Алёной о её успехах в группе. «Посидишь со мной?» - спросил он у меня. Я так с удовольствием. Димка, отправил первую ложку в рот, сказал: «Вкусно». Вторую, сказал: «Спрашивай, чего хотела». Его нельзя было обмануть. Он видел меня как я бы была из стекла – насквозь. Я начала свой допрос:
- Я сегодня описывала вашу поездку с Юркой в Петушки. Остановилась на том, как вы возвращались во Фрязево вдоль рельсов. Потом я полазила в интернете и почитала про Кремль. Есть версия, что его начинал строить Аристотель Фиораванти, которого некоторые считали магом и чародеем. Ты знаешь чего про него?»
- Фьораванти? Конечно, знаю. Тебя интересует, кто строил Кремль?
- Да, по официальной версии, приехала целая толпа итальянских архитекторов, но кто ими руководил? Считается, что Фиораванти только Успенский собор построил, но только у него был опыт строительства подземных сооружений. Его Миланский замок был славен ими.
 - Перво-напервоАри построил подземную кладовую для библиотеки Зои Палеолог, под прикрытием того, что строил собор. А потом да, он руководил постройкой стен Кремля,- поведал мне Дима.
- Вот, вот. И мне так показалось, что за всем стоит он, а не какие-то там фрязины. Он действительно был чародеем?
- Да, был. В мире, Викуль всем правит магия. Знаешь, почему Москва непобедима? – спросил меня Димка.
- Нет, конечно же. Откуда мне знать, - призналась я.
- Благодаря Константинопольской библиотеке, которую привезла Зоя Палеолог.
- Но Константинопольская библиотека сгорела?! - возразила я.
- Не вся, если вообще горела. Раньше, да и сейчас пожаром любое воровство прикрывают. Либерея – обладает великой магической силой. А благодаря ещё «проклятью фараонов», которое наложила на неё Зоя, то и вообще судьбоносна для нашей родины.
- Проклятью? – переспросила я. – Как это можно заколдовать библиотеку?
- Очень просто. Не хотела Зоя, чтобы библиотеку  выкрали, вот и заколдовала. Она же колдуньей была.
- Ведьмой?
- Ну да. И с тех пор, все кто искали библиотеку – плохо кончали. И Борис Годунов и Лжедмитрий и Наполеон, который к ней приблизился почти вплотную, но после этого стал проигрывать все свои битвы. В прошлом веке Стеллецкий её искал. Тоже не везло, то первая мировая началась и его отправили на фронт, начал искать повторно – вторая мировая началась. Говорят, и Гитлер хотел найти эти книги, но в газете за сорок четвёртый писали, что в библиотеке Ленина якобы были древние книги из Константинополя. Может быть Сталин нашёл библиотеку и поэтому мы войну и выиграли и Гитлер до Москвы так и не дошёл. Видишь ли, Викуль, любые войны – это противостояние магии, а не талантов военных начальников.
Я задумалась. Для меня было откровением, что война это не стратегия ведения боя, и противостояние численности войск и вооружения, а какая то магия. Я спросила Димку:
- Дим, и как же, по-твоему работает эта магия? Маги и волшебники заряжают свои армии, что ли?
- Ну где-то так, - рассмеялся Димка. – Побеждают те, у кого мощнее святые отцы и заряженнее артефакты. Ты думаешь что, прежде всего нужно завоевателям?
- Не знаю. Сокровища другого государства?! Золото там, земли.
Димка скривился:
- Это только малая часть.
- А что тогда? - спросила я.
- Всем по-разному. Одни считают, что  соседи обладают мощным артефактом, который не даёт им спокойно жить. Отсасывает у их государства энергию. Представь, что в библиотеке, о которой мы говорим древнейшие книги по чёрной магии, с помощью которой можно подчинить себе весь мир. Неужели зная это, ты бы сидела спокойно и ждала, когда из тебя сделают зомби?
- Дим, не обижайся, но я не верю в то, что это возможно. Может я в своём антиромане и позволяю подобные полёты фантазии, но в реальной жизни о которой мой роман – это быть не может.
- Викуль, я не заставляю тебя верить в то во что я верю. Достаточно того, что ты в своём антиромане дашь волю фантазии и используешь то, о чём я тебе рассказываю.
- Хорошо, я подумаю, - ответила я . – Так что там с библиотекой? Её на самом деле нашли?
- Догадываюсь, что нашли.
*** Глава 12. На следующий день
На следующий день, проснувшись окончательно где-то около десяти. Я налила себе чай, взяла несколько «лимончиков», вернулась в комнату и вывела ноут из спящего режима. Передо мной был текст, написанный на сколько я поняла вчера. Я не закрывала файл, когда заканчивала работать. Просто сохраняла его и закрывала крышку. Ноут тух сам, в смысле засыпал. Останавливался диск, только память оставалась загруженной и под питанием, так объяснил мне Димка, когда учил пользоваться современной печатной машинкой. Возможно, даже точно, что нотик умел ещё делать и не то. Хотя бы я лазила с какого-то времени с него в интернет. Просто я ничем не пользовалась ещё в нём, кроме как текстовым редактором и называла его печатной машинкой.
Передо мной был текст. Вчерашний разговор с мужем. Я опять отметила, что я ничего не помнила из того, что там было написано. Помню вчера я забрала Алёну из садика. Приготовила ужин. Поела с ней и вечером мы занимались азбукой и разукрасками. Я не помнила, как пришёл муж. Возможно, я уже спала. Увидела его утром, они уходили с Алёной в садик.
Я ещё раз перечитала главу. Было над чем задуматься. Кто мог написать это, если не я? Нет до того момента, как было написано, что пришёл муж, писала я. А вот потом…. Я не помнила, что сидела с мужем и мы говорили.
Посидев немножко. Если бы это было в первый раз, то я сидела бы больше. Я встряхнула головой и решила подумать об этом попозже. Похоже, что или муж чего опять наколдовал или моя реальность поменялась. Я решила написать  ещё один кусочек антиромана, который придумала лёжа в постели перед тем, как встать:
«Мужа я называла Жорик так, как его звали в реальном мире. Когда я называла его Тайлоном, ему не нравилось. Это имя было известно лишь избранным. Полное имя его по паспорту, на сколько, я знала было Георгий Венедиктович Левин. Муж настоял, чтобы я взяла его фамилию и теперь я была Кира Левина. Странное и не очень благозвучное сочетание получилось. И я всем стала представляться не Кирой, а Ирой. Ирина Левина – ещё куда не шло. Я была красавица. Не чета многим. Всё такиЖорику повезло. Так я называла мужу с очень большим оттенком иронии. Если ты знаешь, что муж магистр чёрной магии, то мне интересно было смотреть в лица людей, которые слышали, как я называли его Жориком. Блондинка – чего взять,- думали они. А потом они не знали, что он магистр, да ещё магии, знали что бизнесмен. Так вот, когда я говорила о муже перед незнакомыми людьми с ним людьми лично, когда я называла мужа Жориком – они представляли себе, как пить дать, такого лысенького, толстенького Пригожина, что у Перфиловой. Знали бы они, кто Жорик на самом деле и на что способен. Глаза бы у них должны были на лоб лезть. Наверное это было похоже на то, как Крупская называла своего Володенькой. Называла ли Раиса Максимовна своего Мишенькой - я не знала. Была ли ирония у них в отношении мужей, тоже не могла предположить. У меня не было. У меня была чёрная злоба на тех, с кем я общалась, что не знают они какого это быть женой колдуна. Я так и ждала, что кто-то в ответ назовёт моего мужа Жориком, переняв у меня, и тогда бы я с удовольствием нажаловалась бы мужу, чтобы он сгнобилнахала или нахалку. Это только мне было простительно так его называть. Мужу не то, чтобы это нравилось. Он понимал, почему я это делаю и терпел, даже иронизировал на этот счёт. Сам говорил, что только мне разрешает так говорить о нём и обращаться к нему. Больше никому. Я верила и продолжала испытывать других. Пару раз даже кто-то поплатился, назвав мужа при мне уменьшительно Гришей.
Я жила встречами с Серёжей. Профессор был такой милашка. Я конечно догадывалась, что не всё тут чисто и ждала…вот вот профессор наколется и начнёт читать мне нотации, но этого не происходило. Мы говорили о литературе и вскоре стали добрыми друзьями. Фактически я была старше профессора, хотя и выглядела моложе. Да и профессор был не стар, подтянут, даже я бы сказала худощав. То, что он находился на заслуженной пенсии – это была больше шутка. До пенсии ему было ещё работать и работать. Очевидно, что получив заслуженный статус уже в свои немногим больше пятидесяти, Серёжа заимел возможность зарабатывать на хлеб частными приёмами и перестал вести активную профессиональную деятельность. В последнее время то и вообще статус профессора получали юнцы. Видимо Серёжа просто устал доказывать молодым уникумам, что опыт важнее знаний и умения себя поставить. «Не всё конфетка, что блестит, Наталья Николаевна», - любил цитировать мой новый знакомый. Серёжа был молод душой, а ещё его украшала природная скромность. Казалось он даже как хлюпик какой если смотреть со стороны, но стоило с ним пообщаться, как все вопросы снимались. На всё у «профессора» была своя точка зрения, что спорить с ним было просто бесполезно – Серёжа «затыкал» за пояс любого в два счёта. Оперировал он неубиваемыми аргументами, приводил неопровержимые доказательства. Ну не милашка,ли. Мне, той, которая прожила не одно столетие, так приятно было поговорить с умным человеком, что я просто таяла на глазах. Какие-то печали и тревоги покидали меня. Мне хотелось снова жить и мечтать.»
Остальную половину дня я лазила по интернету. Искала информацию о Фиораванти. Вечером  с мужем, не став уделять внимания очередной моей амнезии, произошедшей накануне, я обсуждала с ним свой антироман. Муж попросил дать ему его почитать. Я дала и первый вопрос, который он мне задал, это почему я не то, чтобы стала Ирой после Киры, а почему профессор меня называет Натальей Николаевной? Вроде с Жориками муж разобрался, а вот почему я вдруг стала Натальей Николаевной для меня и самой стало загадкой.
Какое то время мы с ним это обсуждали. Я сделала предположение, что Кирой я себя начала называть ещё в первой части романа. Мой муж, ну как бы Димка, был у меня там Стасом Ивановым, капитаном какого-то корабля на котором мы куда то с ним «плыли». Корабль по ходу пьесы был космическим, только правильно муж отметил, что не понятно куда на нём мы летели. Я опять призадумалась. Действительно, куда?! На что Димка подал идею, что если бы он куда и полетел со мной, так только на другую планету, такую же обитаемую, как наша и везли бы мы на корабле, как Ной на ковчеге каждой твари по паре, чтобы заселиться. Я спросила:
- Дим, ты сказал, что планета куда бы мы летели была бы обитаема?
Он сказал:
- Да. Возможно она была бы побольше нашей, ну или хотя бы такой же и там бы открыли Америку, ну или были свободными несколько континентов и они приглашали бы желающих с других планет заселиться к ним, чтобы в общем то не мешать жить, но общаться, ездить друг к другу в гости, делиться своими достижениями и открытиями в науке.
Я спросила:
- Дим, а ты считаешь, что такое возможно? Что инопланетяне похожи на нас, что они смогут выучить наш язык или мы их. Что у них такая же наука. В смысле на том же уровне что и наша. Их мир такой же как и наш, такой же состав воздуха, вода – вода, а не кислота?
Димка ответил:
- А почему бы нет? Галактика огромна. И есть другие. Даже Вселенная не одна, а намного больше. Почему бы и не быть такой планете, как наша? Интересно почему писатели фантасты не додумались до такого бы простого решения, как если бы часть нашей планеты переселилась бы на часть другой похожей, уже заселённой инопланетянами?
Я призналась, что тоже ничего подобного не читала и не слышала. Обычно люди или просто мечтали переселиться на другую планету или мы ждём, что к нам прилетят инопланетяне. Только почему то не мы и не к ним.
- Дим, а как ты думаешь. Инопланетяне бы хотели, чтобы мы с ними соседствовали?
- Думаю да, - подумав сказал Димка и добавил, - Не все мы конечно достойны, но если бы нам они помогли…. Я бы как капитан договорился бы с ними, чтобы они помогли совместно со мной разработать программы обучения, чтобы устранить насилие в людях, обучить детей дружить с теми, кто не похож на них. А вдруг инопланетяне такие милые чебурашки, которых можно держать как домашних животных, только они умные и помогают в учёбе, как те же роботы, которых мы всё хотим изобрести, только у на не получается создать искусственный интеллект. Ведь, дети не глупые. Если с ними робот будет общаться как консервная банка или не сможет ответить на какой вопрос, то они утратят интерес. В чём-то, конечно даже консервные банки могут быть полезны. Стоит, например научить компьютер общаться с людьми. Озвучивать ответы тех же поисковиков. Боюсь только нужно сайты все переписать таким образом, чтобы компьютер мог  не читать весь подряд текст, а выбирать по контекстному поиску. Знаешь Ир, какая проблема компьютера, что он не тянет на интеллект, вернее пока не получается какую программу написать?
- Какую? – спросила я, отметив, что Димка назвал меня, именем героини моего антиромана. Мне было интересно.
- Не получается заставить программу пересказать сюжет литературного произведения своими словами. Только люди могу понимать, что написано. А программа не понимает. Любой художественный текст для программы – это только набор даже не слов, а вроде как рецептов, определений, аксиом, а не что-то новое, вкупе всего этого вместе взятого.
Я задумалась. И вправду. Не может программа понять что написано литературным языком. Не сможет она и сочинить литературное произведение. Это то и отличает людей от всего остального. Способность думать. Изобретать что-то новое.
Я сказала Димке спасибо за консультацию и побежала строчить.
- Алёна на тебе, мне нужно срочно поработать, пока мысль не ушла.
Глава 13. Антироман
Димка отправился смотреть телевизор в детсткую. Я села за компик и начала усиленно стучать по клавишам продолжение своего антиромана:
«Тайлон, наконец-то посвятил меня в свои планы. Он сказал, что мировая коалиция магов, строит планы по переселению сознаний достойных людей, кем считаются люди науки, искусства, да и просто те, кто с книжкой не расстаётся - в Америку, а часть бездарей, которых и там хватает сюда в Европу и Азию. Тайлон был сегодня многословен:
 - Наташенька, ты не понимаешь. У нас всё должно получиться. Мы должны наконец то преобразовать мир к лучшему. Теперь, когда люди наигрались в пистолеты и танчики, все поняли, что война Америки с Россией – это абсурд. Она приведёт мир только к гибели. Теперьмы можем сделать из целого континента светило науки, искусства и лучшей жизни.
- Жоржик, на это нужна куча магической энергии. Я сомневаюсь, что у тебя она есть.
- Я работаю над этим. Земля-2, которая отстаёт от нас на пару десятилетий, обладает необходимой энергией. У меня получится это сделать или там, или же я найду возможность создать энергетический мост между нами и нашей копией.
***
Дальше тогда я попыталась переключить мужа на обсуждение чего-то другого. Узнав откудаТайлон хочет высосать энергию -я была напугана. Информация про Землю-2 была секретной. Мало кто знал про то, что у Земли есть копия. Мало кто мог туда путешествовать и видеть наш мир в таком состоянии в котором ему меньше чего грозило.»
С распечаткой того, что я только что сочинила, я бросилась к мужу. Димка смотрел программу новостей. Алёна складывала мозаику. Я помахала листком бумаги перед мужем со словами:
«Вот, на почитай, что я насочиняла».
Димка прочитал и сказал, что неплохо. Даже очень похоже на правду, ведь Земля-2 и на самом деле есть.
- Как есть?! - удивилась я. – Это же я только что сама придумала.
- А я в телепередаче видел, - сказал Димка и добавил, - И больше – интересовался этой темой и знаешь, есть много доказательств, что на нашей орбите, но только с обратной стороны Солнца находится планета, которую мы не можем увидеть, но она есть.
- Ты не шутишь?
- Нет.
***
Я поняла, что отстала от жизни и решила провести остаток вечера в интернете. Действительно планета под названием Антиземля предположительно могла существовать. Если она располагалась на нашей орбите, то возможно на ней могла быть такая же жизнь, как на нашей планете. Я подумала, что достаточно тогда вылететь в космос и зависнуть в одном месте на полгода, что можно было бы дождаться, что планета-Х сама прилетит к  кораблю.
В который раз, почитав про космические дела, я не смогла представить у себя в воображении, что наши тела в пространстве перемещались постоянно со скоростью больше скорости звука с планетой, которая совершала полный оборот за сутки вокруг своей оси, а мы ничего не ощущали. Стоило нам подвесить себя в пространстве, наплевав на гравитацию, как через двенадцать часов мы бы были бы уже в Америке. Не нужно было жечь тонны топлива, в самолётных двигателях. Это было бы так удобно.
На сколько мне было известно, в космосе гравитация отсутствовала. Тогда моя теория о путешествии к планете-Х была правильная, но тут же я себе представила, что как и считается - в космосе планеты тоже движутся вокруг Солнца.Тогда, если бы наш космический корабль не притягивался ничем, вылетев в космос, нам пришлось бы догонять нашу планету, которая бы попросту уносилась от нас. Как я себе представляла – этого не происходило. Было ли это следствием притяжения планеты к себе?А вот если бы я полетела к другой планете, то рано или поздно притяжение моей планеты бы ослабло, а другой увеличилось. Из этого следовало, что я полетела бы быстрее к выбранной планете, чем ближе бы я к ней была. Интересно, как рассчитывали полёты между планетами люди из управлений космическими полётами? Что-то тут не стыковалось.Какие-то законы, работающие на Земле в космосе должны были меняться.
Глава 14. Земля-Вселенная
Прошло несколько дней, пока я не писала, а изучала информацию из Интернета на интересующие меня темы. Также я размышляла о себе и муже. Если говорить обо мне и о нём, то безусловно мы с ним были в чём-то похожи. Помните я Вам рассказывала как он тоже пытался что-то писать, только у него это совсем не получалось и я немного издевалась над ним. Конечно, я должна была бы быть благодарна своему мужу за то, что он сделал из меня писательницу, но похоже я просто зазналась. Мне казалось, что писательницей я была изначально и заслуги мужа тут не причём. Как у любого талантливого писателя, у меня была небольшая мания величия и я в любом случае считала, что талантливее меня уж и нет никого на свете. Безусловно, это было не так. Я просто хочу оговориться, что талантливее меня не было в моей области, в стиле, в жанре в котором я писала и пишу. С одной стороны всё примитивно просто. Я пишу в жанре городскогофэнтази, но в определённо новом направлении. Точнее, это Вы считаете, что всё что читаете – это нереально и придумано. Я же Вас буду постоянно убеждать в обратном и доказывать, что Вы не правы. Можно закидать меня камнями за антироман, но что касается романа, который Вы читаете, то он от корки до корки правда.
***
В прошлый раз я остановилась на том, что мы с мужем обсуждали существование Антиземли и я нашла массу подтверждений этому в Интернете. Так вот я может быть и принимала эту информацию, только не знала куда её приложить. Видите ли дело в том, что на следующий день, после разговора об антиземле у меня произошёл конфликт с мужем на почве того, что я его упрекнула в том, что он ни какой не волшебник в общем то. Ну что это за волшебство ходить и доказывать другим, Юрке либо или мне, что итальянцы гады околдовали всю Россию, своими подземными городами и своими поселениями. «В чём твоё то волшебство», - обратилась я с претензией к Димке. Ну хорошо, пусть Сталин нашёл Константинопольскую библиотеку у себя под Кремлём или в Нижнем Новгороде. « Тебя то тогда и близко же не было», - сказала я своему. «Да и сейчас тебе никто не даст те книги почитать. В чём тогда твоё волшебство?» - спросила я. Про чёрную магию мне было понятно. Я могла себе представить, что Виссарионович попросил какого-нибудь мага, Гурджиева того же, или группу товарищей каких воспользоваться находкой и наложить заклинание на Гитлера.  Обряд совершили какой. Икону какую вокруг Москвы на самолёте прокатили, что тот стал проигрывать войну. Но я не понимала, как в сегодняшнее время можно было применять магию и против кого.
Димка и не сказать что на меня сердился во время разговора. Даже сказал, что я молодец, что спросила.
- Видишь ли Кир, пришло видать то время, чтобы мне рассказать тебе сокровенные тайны, чтобы мы смогли с тобой разговаривать на одном языке.
Я не возражала. Я набрала воздуха в грудь и сказала:
- Конечно, давай. Может быть давно надо было.
- Неуверен. Неуверен. Видать только сейчас время пришло, - ответил Димка.
Дальше он постарался мне на пальцах показать, что мои представления о мире то в общем-то ошибочны.  К чему то я видимо и сама пришла в своих рассуждениях, которые написала в романе.  Димка их прочитал вероятно. Понял и решил, что пришло время.
- Кир, извини, что я обращаюсь к тебе так. Видишь ли, то о чём мы будем с тобой сейчас говорить, это не для лишних ушей. Да и вообще звучит дико. Люди во многом заблуждаются в своём представлении о мире. Конечно, глупо утверждать сейчас, что Земля стоит на трёх китах, но и глупо считать, что она крутится вокруг Солнца.
Я была в шоке. Вытаращив глаза на мужа, я сглотнула ком, подступивший к горлу и нервным смешком, каким психиаторы одаривают своих пациентов, я, в духе «Ну что ещё расскажешь?», спросила:
- Ну да точно. Как же я сразу об этом не догадалась.
- Не мудрено. – серьёзно сказал муж и продолжил. – Что может вообще человек знать о мире?
- Мы много знаем. –упрекнула я мужасерьёзно в его напыщенности что ли. Его самоуверенный тон, обозначающий, что он умнее всех -  меня покорёбил.
- Что? – с ухмылкой сказал он. – Что Земля круглая? Я не отрицаю обратного. Ну может и не идеально круглая. Обычно уточняют, что она приплюснута с полюсов. Вопрос в другом. Существуют ли полюса? В смысле возможно ли найти физическое место к которому притягиваются стрелки компаса.
- А почему бы и нет? – задала я напрашивающийся вопрос.
- Дорогая Виктория. Обращаюсь к Вам как к писательнице, которая ведает миру правду и только правду. Философы всего мира веками спорят, а есть ли начало и конец у чего бы то ни было, и Вы думаете после этого, что возможно найти точку вокруг которой крутится наша планета?
- Конечно, возможно. – ответила я, не понимая куда ведёт разговор муж. 
- Ошибаетесь, милочка. Как,уверен и насчёт того, что Земля крутится вокруг как бы этой нашей оси.
- Дим, а что по твоему она стоит на месте?
- Да, стоит. Если откинуть некоторые тонкости, то стоит. Ну уж точно не вертится. Вот луна стоит к нам одной стороной и не вертится. Почему же мы решили, что наша планета вертится?
- Ну а как же смена дня и ночи, - въелась я в Димку пытливым взглядом. – Ты же не будешь отрицать, что солнце в течение дня перемещается по горизонту?
- Конечно нет. И не собираюсь, - Димка был серьёзен, как никогда. – Ты представляешь себе сколько вообще теорий можно выжать из понимания того, как вообще всё устроено?
- Нет. Расскажи, - мне было смешно и грустно слышать от мужа такую ахинею, но я решила идти до конца.
- Начнём с того, что законы времени и пространства в космосе, если такой и существует, отличаются от наших тут на Земле. Если остановиться на пространстве, то оно в нашем понимании совершенно не такое, как мы привыкли его измерять. Но самое интересное – это время. Допусти, что его не существует. В этом случае как любое расстояние, так и любое состояние положения планет – это фикция. Совершенно неизвестно, сколько времени должно пройти, чтобы например час прошёл на Земле, чтобы Солнце переместилось по горизонту. Возможно тысячелетия, только для нас это будет час и мы будем уверены, что наша Земля повернулась. Что же произошло на самом деле – не подвластно нашему разуму. Представь, что прошла тысяча лет, которые были разбиты на миллионы временных кусочков, а помним мы только часть из них. Помним последовательно, с равными промежутками времени или нет, но последовательно и в итоге только и можем заметить, что Солнце переместилось. Можем даже как бы и померить скорость. Время для нас - череда картинок при эффекте стробоскопа. Получается, что нам этими картинками как бы нарисовали нашу реальность, рисуют постоянно. На самом же деле: что перемещение планет, или людей - это только временные вспышки с неизвестной скоростью стробирования.
Я уставилась на мужа. Нет, то что он мне рассказал – мне было понятно. Стробирование и стробирование. Только мне не совсем ясно стало, вернее, я запуталась. Как Солнце то ходит по горизонту?!
- Дим, ну а как всё таки Солнце то ходит? – спросила я.
- Как? Просто. По синусоиде. То ускоряется, то затормаживается. Колеблется, как и всё. Как маятник в часах, только в двух направлениях.
Я задумалась. Было над чем. Как маятник?! Это было понятно. Если допустить, что наше сознание включается, только в определённые моменты времени, с каким-то сдвигом, то и Солнце может как бы двигаться.
Димка сидел какое-то время, смотрел на меня с небольшой улыбкой на лице, пока я думала, а потом спросил:
- Ну что, разобралась?
- Ну в общем то да. Есть конечно парочка вопросов.
- Каких. Задавай. Я отвечу.
- Ну вот например. Как это в двух направлениях? Никак не могу понять. Сначала с запада на восток, потом с севера на юг?
- Нет, Кир. По восьмёрке. Знак бесконечности знаешь?
- Да, - ответила я на примитивный вопрос, ответ на который был мне известен из школьной программы.
- Так вот, - продолжил Димка. - Когда шарик качается вправо, то он одновременно уходит вниз. В конце, по дуге, он идёт вверх, а потом влево и вниз. Потом по дуге опять вверх. Потом всё по новой.
- Подожди, Дим. Ты хочешь сказать, что в один момент времени, мы, как бы находясь на Земле в пространстве описываем восьмёрку за сутки так сказать.
- Так сказать. За сутки, - Димка рассмеялся. – Затрудняюсь сказать, как назвать такую единицу измерения. Может квант?
- Я всё правильно поняла? – решила я уточнить на всякий случай у мужа его мнение на счёт понимания его теории.
- Так точно, в общем то. – ответил Димка.
Я загордилась собой. Какая я же молодец и не глупая совсем. Надо же так быстро поняла. Только теперь вопросы во мне роились тучами. Я попыталась представить себе какого это было иметь под собой бешено колеблющуюся планету…
Когда я услышала от Димки про эффект стробоскопа, вся картина у меня нарисовалась в воображении. Наш разум включался только на краткие мгновения в нужный момент времени, чтобы жить в нашем физическом мире. Мы не могли знать, что происходило вне этого. Может нужно было время, на восстановление и синхронизацию даже. Меня поражали масштабы всего этого действия. Складывалось такое впечатление, что вся Вселенная умещалась на нашей планете. Не понятно стало, где тогда вообще находились наши сознания. Я решила спросить у мужа.
- Дим, ну так вот если наша планета живёт своей жизнью, качается взад вперёд как маятник вместе со всеми с нами, то где тогда вообще наши сознания то находятся? Уж не спят же они всё время?
- Где то находятся, Кир. Где то. Не велика ли разница, где?
- Как скажешь. Не велика - так не велика. Всё равно у меня не укладывается в воображении всё это.
- Ты права. Это тяжело. Наша планета – вовсе и не планета. По большому секрету я скажу тебе, что мы – центр Вселенной, а то и сама Вселенная. Я понимаю – это тяжело представить. Ничего и никого нет, кроме нас, что глупо ждать, что инопланетяне прилетят. Глупо искать такую же планету, как наша. Её просто нет. Ну может антиземля. Но это другая Вселенная. Наша копия. Мы к ней отношения не имеем. Когда то ещё была наша третья копия, но мы её уничтожили.
- Мы это кто? – перебила я мужа.
- Люди. – Дима сделал паузу и продолжил. – Вот ты спрашивала, где наши сознания обитают, если не здесь? Там и обитают. На той же антиземле. Обитали и на Земле-0. Земле будущего. Но мы в силу своей глупости не уберегли её. Теперь больше надежд у нас на Землю-2. Хотя и с нами не всё потеряно.
- Дим, разве люди знают об этом? Ты говоришь, что они ответственны за что-то.
- Некоторые ответственны, потому что знают правду, но конечно я кривлю душёй, дело за нами, за магами.
- Не слишком ли ты набиваешь себе цену? – накинулась я тогда на мужа.
- Вроде нет, а что? – откликнулся Димка на моё обвинение.
- Да вот просто кажется, что ты очень высокого мнения о себе. Ты такой же человек, как и остальные, а называешь себя магом. Да ты такой же смертный, как и любой другой. У тебя две ноги, две руки и ты не можешь вершить судьбу Вселенной.
- Кир, а кто сказал тебе, что я вершу что-то? Я простой человек. Живу, наблюдаю за всем что происходит. Понимаю по-своему. Организую свою жизнь по своему. Никому не мешаю вроде как. А так каждый человек думает в меру отпущенного. Нельзя же быть всем великими мыслителями. Кто тогда будет чего делать руками? Ты вот не представляешь, как я рад сейчас жить и видеть как красива современная жизнь. Есть любые средства коммуникации и доступа ко многой информации. Нет, я не вершитель судьбы Вселенной. Я ангел Света, если хочешь. Я обязан противостоять силам Тьмы. А как уж это я делаю – это профессиональная тайна.
- Дим, не набивай себе цену. Тунеядец ты и не больше. Запетрушил мне голову. Вот я - писательница. Я дело делаю – роман пишу. А ты мне мешаешь это делать своими фантазиями. Земля у него маятник – центр Вселенной. Чушь несусветная.
- Ладно, Викуль, хорош тебе. Не веришь мне не надо. Только мой тебе совет. Ты посиди в Интернете, поищи чего почитать на эти темы. Думаю, найдёшь подтверждение моим словам. Я не обманываю тебя. Человечество сейчас на новой стадии развития, крупицы правды уже можно вычленить. Пора пересматривать общепринятые теории.
- Ты меня за советскую власть то не агитируй. Мало того, что и так из меня постоянно делаешь одного человека за другим, так ещё собираешься мне мозги выносить дальше?
- Викуль, успокойся. Я просто даю тебе информацию для твоегоантиромана. Я же тоже заинтересован, чтобы из меня получился достойный Тайлон.    
Глава 15. Мои рассмышления.
Тем же вечером, описав свой разговор с мужем,  я села за антироман и задумалась. А вдруг всё что сказал Димка – правда. Те же кванты могли бы быть квантами света. Возможно, что и не такими астрономическими скоростями обладал свет. В пределах Вселенной – скорость света возможно была несоизмеримо мала. Это только наши органы чувств, слух, зрение не обладали большими возможностями к восприятию и поэтому мы верили, что скорость света конечна. После рассказа мужа, складывалось ощущение, что скорость света была только начальной скоростью в скоростях Вселенной.
Хоть теория мужем не выглядела нелепой, я отказывалась принимать её на веру. Уж больно дикой она мне казалась, хотя многое объясняла. Я когда-то читала, что мы живём в каком-то как бы четвёртом измерении, и я пыталась себе это представить теперь. Я готова была поверить, что Земля вообще плоская. Живёт себе такой кусочек пространства, как мой город и за его пределами ничего нет. Существует такой город-призрак. До того, как квант солнечного или любого света, как вспышка света строболампы, выхватит кусок реальности, чтобы мы могли его увидеть – моя квартира должна пролететь в пространстве путь по перевёрнутой восьмёрке равный в приближении минимум длине экватора, если бы квартира находилась на нём. В это время город- призрак застывал на месте, погружался в темноту или попадал в другую реальность, кто и знает.
Дальше я размышляла, а что бы было с точкой пространства, будь она ближе к полюсу. Мне представилось, что такая точка должна была пройти путь не меньший, если не больший. Фактически, если бы это была я, то я бы за такой оборот побывала бы в пространстве другого полушария. В итоге бы я всё равно попала в ту точку с которой начало движение моё тело, только сместилась бы на путь перемещения Солнца по горизонту.
Сначала я представляла себе в качестве модели нашей Земли-Вселенной детскую игрушку – волчок. Знаете, такой, который крутится и не падает, потому что проявляется так называемый гироскопический эффект. Но подумав, я представила себе в качестве модели простую плоскую тарелку, которая совершая на полу эллиптические движения на пол не падает, но и не особо то крутиться вокруг своей оси. Мне представилось довольно проблематичным заставить такую тарелку вставать на ребро так, чтобы противоположные точки находились вертикально, перпендикулярно плоскости на которой она кружится. Если бы кто-то когда то закрутил такую тарелку, то она довольно таки быстро в моём воображении начинала опадать.
За место тарелки можно бы было представить себе монетку, закрученную за ребро двумя пальцами и уже останавливающуюся. Скорость вращательного движения уже сравнивалась с поступательным вверх и вниз. Мне показалось, что для поддержания такого движения требовалось бы минимум энергии. Вот бы было здорово придумать, как поддерживать такое движение. Похоже, наш шарик работал по этому принципу. Вращательное движение было на столько мало, что было на границе отношения единицы к скорости света.
Я попыталась себе представить. А что, если бы шарика не было, а нужно было бы его сделать из монетки, запустив её вращаться. Потом подумала - а чтобы было, если бы монетка была в центре с дырочкой. Тогда бы внутри шарик был бы полым, а вот попасть в него можно бы было сверху и снизу, то есть с полюсов. Логично было предположить, что монетка бы долго не могла крутиться на ребре, тем более, что нужно было часть энергии тратить на смещение точки наблюдения. Зачем нужно было смещать? А как Вы думаете тогда бы сменялись день и ночь и заходило Солнце? Вот только этим путём. Солнце относительно нашей планеты оставалось неподвижным, оно не крутилось вокруг нас. Мы не крутились вокруг него. Мы не крутились вокруг своей оси. Земля вибрировала с неизвестной мне частотой, которую при желании можно было высчитать, а наше сознание работало со своей частотой, в разы меньшей, чем была частота на которой работала сама Земля-Вселенная. 
Я полезла и Интернет поискать что-нибудь на тему аномальных явлений наблюдаемых на полюсах и наткнулась на дневники Ричарда Бёрда,контрадмирала ВМС США, который в шестидесятых годах прошлого века летал на полюса. Адмирал толи лазил там в каких то пещерах к центру Земли или его как-то даже просто пригласили посетить подземный мир и пригрозили уничтожением человечества, если мы не прекратим ядерные взрывы. В то время как раз скинули бомбы на Хирасиму и Нагасаки и подземные жители очень сильно обеспокоились. Адмирал передал предостережение правительству США, но его попросили в дальнейшем молчать об этом, что он и делал. Его дневники опубликовали не так давно, после его смерти.
***
Я была приглашена на ужин Серёжей. Идеи Тайлона, относительно переселения достойных людей в Америку не давали мне покоя и я хотела каким-то образом их обсудить с профессором. Я решила ему сказать, что этому планирую посвятить новую часть своего романа и хотела бы попросить его высказаться относительно последствий, которые ожидают моих героев, которые попытаются образовать элитное общество в изолированной зоне.
- Наталья Николаевна, рад видеть Вас, - профессор встречал меня у парадного входа гостиной, галантно протянув мне руку, помогая переступить через порог  и приглашая пройти к гардеробу, чтобы раздеться.
- Серёженька, Вы так галантны, - отвесила я комплимент моему собеседнику, которым являлся в последнее время психоаналитик моего мужа.
- Увольте. Не стоит моё гостеприимство такой благодарности. Пройдёмте, пожалуй в библиотеку. Там атмосфера располагает к общению, как нигде.
Мы с профессором пересекли гостиную. По лестнице современного дизайна поднялись  на второй этаж. Прошли по галерее, одна стена которой была застеклена и из окон открывался прекрасный вид на сад и подошли к массивным дубовым дверям библиотеки. Сюда профессор пригласил меня впервые. Обычно мы общались с ним или в кабинете или непосредственно в гостиной.
 В библиотеке не было окон. Горел приглушённый свет. Стеллажи с книгами были расположены по стенам от пола до потолка. На стене, в которой была входная дверь, не было полок с книгами. Около неё, недалеко от двери, размещался кожаный чёрный  диван с двумя массивными в комплект ему креслами, массивный стол с настольной лампой с зелёным абажуром.   
 - Наталья Николаевна, Вам налить чего-нибудь холодненького? У меня тут небольшой холодильник есть. Я иногда засиживаюсь за чтением и не любя отвлекаться, решил поставить себе сюда чудо бытовой техники. Конечно, не по мне совмещать хранилище знаний с электроприборами. Ну что поделать. Человеку свойственно стремление к оптимизации своего жизненного пространства.
- Серёженька, а у Вас в холодильнике есть клюквенный морс?
- Нет, к сожалению. Только если минералка. Нужно будет на будущее исправить этот досадный промах. Сейчас посмотрю, может ещё что найду.
Холодильник был встроен в такой шкафчик, который использовался для хранения верхней одежды. Сначала нужно было открыть дверь шкафа и уже потом внизу был холодильник. У профессора кроме минералки в нём нашёлся ещё пакет апельсинового сока, но я отказалась. Сказала:
- Серёженька, может тогда уж мне бокал вина? У Вас найдётся?
-   Хорошо, Наталья Николаевна. Я готов на всё, чтобы Вам угодить. Прошу меня тогда извинить, я отлучусь на пару минут, схожу за ним в кабинет. Здесь я ничего кроме безалкогольного не держу.
Профессор ушёл. Я осталась одна. У меня было время изучить обстановку. Этим я и занялась. Подойдя к книжным полкам, я принялась рассматривать корешки книг. Жанры  книг, составляющих библиотеку были различны. От истории до художественной литературы, большую часть которой составляли работы писалей фантастов последних двух столетий от Жюль Верна до Азимова, Беляева и Стругатских. Мне было это на руку. Я сделала вывод, что профессор силён не только в психоанализе, но и частенько предаётся полётам разума вне пределов научного мира. Может это и привлекло в нём мужа. Думаю вряд бы Тайлон открылся профессору. Для него он был Георгием Венедиктовичем, крупным бизнесменом. Всё таки неплохое прикрытие придумал себе Тайлон.
Профессор вернулся минут через десять. Видно было, что он спешил. Конечно же, озвученных двух минут ему по любому бы не хватило, чтобы дойти до кабинета и вернуться. Тем не менее я оценила его желание не заставлять даму ждать. Всё-таки Серёженька был милашка. Как я уже рассказывала, он был не так стар, худощав и внимателен к собеседнику. Его манеры выдавали в нём интелегентного человека.
Наливая мне вино в бокал, предварительно открыв бутылку, Сергей ТрифоновичБранштайн спросил у меня:
- Так о чём Вы хотели со мной поговорить, Наталья Николаевна?

НЕТ ЧАСТИ ТЕКСТА

Глава 16. Муж обо мне.
***
Продолжая писать свой роман, я как-то задумалась, а вот интересно. Муж с Юркой обсуждают меня наедине или нет. Что они обо мне говорят. Подумала я и решила написать как это могло бы быть. Разговор бы касался бы не только меня, а и Ольги бывшей Юркиной жены, моей бывшей подруги. Пару раз я поднимала эту тему в разговоре с Димкой, но он отмалчивался, говорил, что может не стоит трогать эту тему. Я не помню Ольгу. Она не общается с Юркой. Воспитывает ребёнка. У неё теперь другая жизнь. Всё это я понимала, но мне хотелось об этом написать и вот я села.
Игнат с Амидом на следующей неделе после своего путешествия в Петушки сидели с утра около очередного продуктового магазина и ждали одиннадцати часов, чтобы купить свой коктейль.
- Дружище Амид. Как там твоя писательница? – спросил мужа Юрка.
- В смысле? – решил уточнить муж у друга.
- Ну ты мне мало рассказываешь, как у тебя с женщинами. Видишь ли, после того от меня ушла Ольга… Конечно этого могло и не быть. Ты мне предлагал помочь. Я помню. Но я не захотел. А теперь я жалею что ли. Нет, не себя. Не её, вроде тоже. Не знаю о чём я. Ты понимаешь?
Димка посмотрел на друга. Сделал лёгкую ухмылку, покачав головой вверх вниз, в знак понимания и сочувствия и ответил:
- Понимаю. С женщинами тяжело, но лучше с ними, чем без них. Тогда я одобрил твоё решение. Мне показалось, что Ольге будет спокойнее без тебя. Ну не всякая женщина может столько терпеть твои пьянки и твоих посетителей. Тем более, что она стала матерью.  Ты, тогда, наверное сам это понимал и хотел счастья ей и своему ребёнку. Ну какой из тебя отец?
- Ты прав, Амид. Прав, как никогда. Расскажи о своей семье. Может это утешит меня.
- Игнат. Рассказывать то фактически нечего. Тяжело быть мужем писательницы. Она заклёвывает своими фантазиями. Когда Лена была Викой и у неё открылся литературный дар, я не представлял себе масштабы бедствия. Но теперь, когда она после Иры стала Надей… Её талант крепчает и вместе с ним мозговыверты, которыми она вечерами и ночами одолевает меня.
- Дим, а в чём они заключаются эти мозговыверты, как ты их называешь. Расскажи. Это должно быть интересно, - показал свою заинтересованность Юрка.
Тем не менее, Вам, уважаемый читатель, мне тяжело бы было объяснить эти самые мозговыверты, которые я придумала, что они якобы существуют. Просто я сравнивала себя ту, Иру Чижову два года назад, но как будто вчера, с Надей, которой была сейчас и замечала, что раньше, когда я была Викторией, я не задумывалась над большинством тем, которые мне сейчас приходили в голову. Возможно, что разговор мужа с другом должен был пойти следующим образом:
- Игнат, - ответил Димка другу. – Я не знал тогда, когда познакомился с Леной на детской площадке, что я хотел получить от брака. Просто звёзды так легли. Мне было видение, что я не должен быть один. Я должен быть с женщиной. Пускай у неё даже будет ребёнок. Мне может даже нужен ребёнок. Нужна полноценная семья. Что за семья без ребёнка. Только я сомневался тогда и сомневаюсь сейчас – положен ли волшебникам ребёнок. Свой ребёнок. Мы как горцы, возможно и не можем иметь своих детей. Наш путь на Земле закончен. Мы выполнили своё предназначение и  должны кануть в неизвестность. Вот он я есть, а вроде меня и нет. Могу ли я сделать кого-нибудь счастливым? Должен ли? Есть ли у меня силы на это? Моё стремление обзавестись семьёй, мой тот поступок, он возможно нужен мне был тогда как воздух, человеку, который тонет. Нужен чтобы жить.
Муж сделал паузу. Юрка сказал:
- Понимаю.
Пауза растянулась. Иногда молчание важнее слов. Друзья смотрели друг на друга, изредка моргая. Каждый думал о своём. Юрка о своём одиночестве. Мой муж, очевидно о том, правильно ли он поступил тогда. Не знала этого и я. Конечно же я не могла тогда ничего противопоставить волшебству мужа. У меня не было выбора. Но если бы был? Интересно, правильно бы я тогда поступила, если бы поступила наоборот и выгнала нахала, привязавшегося к моей дочери. Но я не выгнала и что было мне теперь переливать из пустого в порожнее? Всё уже состоялось. Всё уже произошло и ничего исправить уже было нельзя. Была ли я счастлива в своей жизни сейчас? Наверное. Я была писательницей. Я работала над романом. У меня была семья. У меня было о чём писать.

Глава 17. Два солнца.
Со времени того, как я осмыслила теорию работы Земли и существования людей на ней, я думала над этим часто. Получалось так, что Земля то некуда то в конечном счёте не сдвигалась, не крутилась. Она как маятник качалась вправо и влево по девяносто градусов от одной какой-то незримой точки, которая должна быть расположена на экваторе и быть самой ближайшей к Солнцу. Мне было интересно – где эта точка, но так как я в географии разбиралась не очень – найти её на карте мне было нереально. Меня волновали другие вопросы: Если моё тело в момент, когда мой разум спал между квантами света, бывало в пространстве другого полушария, но я этого не осознавала, то возможно и образ моего мышления, находясь в другом полушарии физически мог бы быть другим. Исходя из этого, я сделала себе заметку поинтересоваться жизнью людей в Австралии и Южной Америке. Второе на что наткнулся мой пытливый ум – это бытие Америки по отношению к нам. Видите ли, по моим выкладкам, сделанным по рассказу мужа о существовании Земли и нас на ней, получалось, что Солнце не могло освещать обе стороны Земли. Ладно ещё то, что Земля в моём воображении вообще была не шаром теперь, а бубликом или пончиком с дыркой с двух сторон, только замаскированной под шар, то теперь и с Солнцем получались какие-то заморочки. Я поспешила поговорить с мужем на эту тему.
Димка пришёл сегодня вечером как всегда часов в восемь. Я уже накормила Алёну, забрав её из садика. Дочь, что-то рисовала в детской. Я разогрела Димке ужин и принялась за допрос.
- Дим, вот ты мне поведал, как Амид Кире тайну существования Земли. Я долго думала, над тем как это всё работает и у меня получается, что Солнце не может тогда освещать одну сторону Земли.
Муж посмотрел на меня. Улыбнулся и сказал:
- Бедная моя Виктория. Совсем ты себя не бережёшь. Нельзя столько много думать над тайнами природы.  Конечно тебе, то есть твоей Кире, как  героине твоего антиромана нужно это знать, но тебе то зачем так себя мучить?
- Дим, а как по другому? – обиженно я высказала Диме своё недовольство его таким отношением к моим проблемам.
Муж посмотрел на меня, недовольно покачав головой из стороны в сторону, поджав губы и сказал:
- Ты права. Наверное, никак по другому. А с Солнцем всё очень просто. Кто сказал, что оно одно?
- Как?! – вопрос-удивление застыл у меня на губах. Мозг бешено переваривал полученную только что информацию. – Ты хочешь сказать что их два?! Так не может быть!
 Димка улыбался. Я смотрела на него и злость во мне нарастала. Через минуту я готова была наброситься на него. Что и сделала:
- Дима, твою мать. Хватит выносить мне мозги. Два Солнца. Ты что меня за дурочку держишь? Да расскажи я кому такое – меня засмеют. И это в двадцать первый век. Когда космические корабли летают, когда телескопы, когда спутники. Ты что белены объелся?
Димка заржал, как лошадь. Смеялся долго. Чуть под стол не катился. Я бесилась.
- Перестань, идиот. Хватит меня разыгрывать. Забил голову. Я ещё готова была поверить, что Земля на месте стоит и вибрирует, трясётся или чего там, но что Солнца два? Это же звезда. Вокруг неё все планеты. Она всех удерживает своим притяжением. Вон сколько звёзд на небе. Это такие же Солнца.
- Кир, а ты уверена, что вокруг этих звёзд планеты крутятся? – задал мне вопрос немного успокоившийся от приступа смеха муж.
- Дим, если мы крутимся – значит и другие тоже.
- Кир, ну их же не видно в телескопы. Это просто такая теория, предложенная Коперником и поддержанная Бруно и законом всемирного тяготения Ньютона. Но это не правда. Почему вот мы тогда не притягиваемся к Солнцу и не врезаемся в него? Ведь должны бы. Что нас держит?
У меня не было ответа на этот вопрос. В своё время я думала об этом, но ничего путного не приходило в голову и ничего не могла прочитать в книжках на эту тему. Я попыталась успокоиться и допытать мужа. Мне стало интересно на сколько состоятельна его теория. Я спросила.
- Дима, я не знаю, что нас держит. Но второго Солнца нет. Солнце только одно.
- Кир, а вот и есть. Только одно невидимое.
- И где оно находится?
- Где? С другой стороны Земли. У нас одно солнце. В Америке - другое. Наша Земля висит как бы между двумя Солнцами. Мы как бы привязаны к ними никуда деться не можем. Качаемся как маятник в часах.
Я задумалась над словами мужа, пытаясь их скрестить с теорией стробирования. Получалось, что находясь на своей половинке Земли мы не могли видеть их солнце, а они на своей – наше. Получалось, что наши сознания по отношению к американским работали как бы в противофазе. Вот почему мы интересно, наблюдая в телескопы другие звёзды – видели только по одной звезде, а не по две рядом.  Я решила спросить у мужа.
- Дим. А какая у тебя теория на то обстоятельство, что мы видим только одно Солнце?
- Такая же как у тебя, - ответил муж. – Ты же подумала сейчас правильно об этом. Наше сознание в противофазе второму Солнцу. Но стоит нам улететь в Америку, как сознание синхронизируется с другим Солнцем. Это только так кажется, что это сложно. Но это медленный процесс, по отношению к частотам вибрации Земли и синхронизации с нашими сознаниями. Так что всё работает боле-менее сносно. Бывают, конечно сбои, когда какой-нибудь не до конца проверенный человек летит в Америку или оттуда к нам. У него происходит сбой синхронизации и приходится жертвовать всем самолётом со всеми пассажирами на нём.
Я посмотрела на Диму. Не было похоже, что он шутит.  Я опять призадумалась. Получалось, что и на самом деле всё могло быть не так, как считали все. На самом деле было всё очень сложно, но по мне вполне доступно человеческому разуму. Я была уверена, рано или поздно наука достигнет необходимых высот и откроет то, что стало мне известно. Тяжко, конечно жить, зная, что наши тела – не чуть не больше, чем тела. Мозг похоже просто приёмник, управляющий телом. А вот где наши сознания? Разве может быть что только на звёздах, которые нам кажутся так далеки. Но они видимы и возможно и относятся к нам. Хорошо, что они далеко и недоступны для уничтожения. «Что наша жизнь?» - вспомнила я риторический вопрос. Ответ на него предстал для меня теперь в другом свете. Игра – наша жизнь. Наша жизнь - игра. Стратегия. Офигенная стратегия. Офигенная игра. Или что-то большее? Может наша жизнь и была жизнью. Жизнь Вселенной. Все мы по отдельности были крутыми, мощными личностями, звёздами. Но здесь на Земле мы могли в полной степени ощутить размеры Вселенной. Возможности для общения, знакомства с интересными людьми. Могли что-то сделать для Вселенной.
- Дим. Ну хорошо. Я согласна поверить. Но что это мне даёт?
- Понимание всей сложности бытия. Без понимания нельзя заниматься магией. Тебе, как писательнице, нужно знать о чём писать, чтобы твоя Наталья Николаевна была похожа на настоящую ведьму. К тому же, вот именно тебе разве никогда не хотелось знать правду? Уверен - это многим хочется. Лучше знать её горькую, чем жить в иллюзии. Это по началу, Боги думали, что человек – это тупое животное. Но мир меняется. На данном этапе лучше знать правду. Она во всяком случае даёт энергию для жизни больше, чем иллюзия.
Я была согласна с мужем. Самой ценной в жизни была информация. Достоверная информация. Жить в иллюзии, как называл её муж, жить во лжи, как представляла себе я – было очень обидно. Что мы знали о мире? Только то, что нам рассказывали о нём. Рассказывали ли нам о нём правду? Всю правду. Или только то, что нужно было нам знать, чтобы нами управляли. Человеческая жажда понимания как всё устроено была неуёмна. Кто-то специально, а кто-то и нет, придумал в своё время объяснение всему тому, что мы видели изо дня в день. Отделить правду от неправды порой было невозможно. Да и в сущности, что такое правда? Это, наверное, то чему верят. Говорят, что правда у каждого своя.Каждый понимает всё в меру своей испорченности. Поэтому каждый из нас жил в своём мире. Мире додуманном. Эти миры различались между собой. Общие правила были. Их придумали люди, те, кто жили до нас. Правильны ли они были или нет? Могли ли мы судить? Мне казалось, что каждое новое поколение могло бы жить по своим правилам. Ничто не стояло на месте. Всё менялось. Конечно, мы не могли переписывать учебники каждые десять лет сызнова. Многое переносилось без изменения. Что то дополнялось. Но только ли учебники были важны? Нет. Важен был окружающий нас мир. То, как всё в нём существовало учило нас существовать в нём по этим правилам. Эти правила выстраивались столетиями. Могли ли мы принимать тот мир в котором мы жили?
Глава 18. Параллельные миры.
Следующий разговор с Димой состоялся через пару дней. Я немного успокоилась. Ну подумаешь, мир сложный. А кто с этим смог бы поспорить? Вот как оказалось. Оказывается маги имеют о нём намного большее представление. В чём состояло их волшебство, я до конца понять так и не могла. Я не видела, чтобы муж делал бы какие то талисманы или жёг чёрные свечки и бормотал какие то заклинания. Он был простым человеком. Если не считать полтергейстов, которые лиходеяли в квартире. Похоже, что не только перепутанные вещи в гардеробе, разбитые цветочные горшки, но та же вода в ванной было их, если можно было так сказать, рук дело.
Дима вошёл в комнату. Я перечитывала главу своего романа, написанного последней.
- Дим, а вот скажи, а как же тогдалюди, живущие ну скажем на дальнем Востоке, да даже пусть на Алтае. Вот они же смещены от нас и тогда они должны видеть сразу два солнца.
- А, Вик, ты всё думаешь про строение нашего мира? Достойно. Отвечу. Помнишь я тебе говорил, что наше сознание включается в нужный момент времени?
- Да. Помню. Как стробоскоп. И что?
- Ну вот у людей, которые на Алтае, оно включается со сдвигом.
- Это как в самолёте? – я вспомнила, что мне говорил мне до этого муж и сравнение пришло мне в голову
- Почти. Только это прощё. Видишь. Не было рассчитано, что люди научатся перемещаться так быстро. Если они на Земле стоят или едут на машине – это куда не шло, а вот на самолёте…. Осложняется всё ещё тем, что на нём много народа и всё с разных мест. Кто возвращается обратно, а кто летит только туда.
- А , понятно, - растянула я. – Но аварии бывают и на железной дороге и автокатастрофы тоже.
- Да бывают. Видишь ли путешествие куда бы то ни было  для человека или группы людей – это путешествие как бы в другой мир. Видя новые места, каждый открывает их для себя по новому и соответственно провидение пытается принять их мысли и подстроится под них. Бывают сбои. Путешествие на автомобиле отличается от того же путешествия по железной дороге. Высшим силам необходимо вычислить где ты остановишься, кого встретишь, что может произойти и как-то обезопасить тебя. Так вот, если ты едешь на автомобиле, то ты же можешь остановиться, где захочешь, и с тобой произойти может, что хочешь, а тебя надо контролировать. Это сложнее, чем на поезде. На поезде, ты и большинство с тобой доедут до конца, согласно купленным билетам и в расчётное время. Скорость меньше, чем на самолёте – поэтому железка – самый безопасный транспорт, хотя и самый магический. По пути следствия поезда открываются и закрываются порталы в параллельные реальности, ну да ладно, об этом как-нибудь потом. Главное улови, что чем больше народу едет – тем сложнее всех протаскивать сквозь пространство.
Я выслушал и оказалась в очередном шоке от услышанного. Вот значит как всё работало. У меня опять была пища для размышления. Слов пока не было. Нужно было переварить услышанное и я сказав мужу, что пожалуй сяду запишу это – села за письменный стол и включила ноут.
***
На следующий день я сидела снова за компьютером и шерстила Интернет. Следовало бы, конечно было писать в настоящем времени и от первого лица. Как бы: «Сегодня второе августа две тысячи двенадцатого года. Одиннадцать часов дня. Я сижу и пишу новую главу. Только что кончила читать Интернет и решила поразмышлять о том, о чём узнала вчера.»
Да, можно было бы писать так, но я писала литературное произведение и писала немного в прошедшем времени. Я уже высказывалась на эту тему. Разве интересно любому из Вас знать а как на самом деле всё происходит. Как пишутся романы. Обычно, обычная жизнь идёт рядом своим чередом. А жизнь в романе своим. Это сегодня у меня с утра под окнами уже проходили десантники в полосатых бело синих тельняжках. Вечером, наверное будет шумненько. Но меня интересовала магия и я  работала над книгой. Никак не могла представить, а какого это вообще тогда путешествовать. Неужели любое путешествие – это путешествие в другой мир, через другие миры. Вчера уже в кровате, я опять пытала мужа:
- Дим, а всё таки. Если пешком ходить, то это безопаснее всего?
- Нет, Кир. Не безопаснее. Можно встретить то, чего нет. Вот если едешь на машине, то попадаешь туда, чего нет. А вот теперь попробуй решить, что страшнее.
- Ничего не поняла, - призналась я. – Как это попасть туда, где того чего нет или как там?
- Трудно, согласен. Реальность, что материализуется за окном машины, как бы нереальна. Ты видишь её как картинку, но не взаимодействуешь с ней. Поэтому она как бы и не существует. Как бы не существует для тебя и значит не существует вообще. Это как кино. Кино же нереально.
- Если игровое – то конечно. А если документальное?
- Так оно же тоже снято по задумке режиссера и киноряд, как картинки просто о чём-то рассказывают. О реальном или нет, главное, что это не с тобой происходило, понимаешь.
- Со мной, не со мной. Какая разница? – ничего не понимала я.
- Да просто всё. Реально только то, что происходило с тобой. Это делает твой мир. Твою реальность. Тебя нельзя уничтожить, стереть с лица Земли, если ты живёшь в реальном мире и соприкасаешься с ним. Разговариваешь с людьми. Тогда ты часть мира и то, что о тебе думают люди. Но если ты сидишь дома или лежишь в больнице, в отпуске, в новом месте – то мир, тот который тебя окружал и будет окружать потом, после, когда ты вернёшься меняется и он будет другим. Не таким, как был с тобой, когда ты жила в нём. Это очень опасно.
- Ну хорошо. Это я запомнила. Разберусь потом. А что с пешим походом?
- Это ещё более магическая вещь. Ты когда ходишь пешком, расширяешь зону своего реального мира. Вот если ты работаешь где то далеко и ездишь на работу на машине, автобусе или поезде, то твой мир, где находится твой дом не соприкасается с миром где расположена твоя работа. Тебя знают тут. Тебя знают там. Но нет связующих звеньев. Нет людей, которые бы знали что-то о месте, где ты работаешь. И нет людей, которые в месте, где ты работаешь, знали бы о том, где ты живёшь. Тут пятачёк и там пятачёк. А вот ты идёшь за грибами пешком от дома до леса и видишь реальность. Видишь дома, людей. Видят тебя и зона твоего обитания расширяется. Тебя нельзя  уже просто так стереть. Ты записана в памяти своей реальности и твоя реальность объединяется с реальностьютех людей, которые тебя видели.
- А, понятно, - подала я голос. – Значит лучше больше гулять?
- В общем то да. Не всем, конечно и не везде, но появляться в реальности нужно, хоть изредка. В принципе. Кому как. Смотря какие цели ставить перед собой. Но для мага, прогулки – важная вещь. Идёт подпитка энергией, а она нужна, как не крути.
- Понятно теперь, почему ты пропадаешь каждый день.
- В общем ты права. Работа у меня такая. Не могу я сидеть дома. Я должен держать оборону. Как можно чаще заявлять миру, что я есть. Есть моя реальность. В какой-то момент она может быть меньше, в какой-то больше, но она должна быть. Если я живу в этом городе, то я обязан его защищать.
- От кого? – спросила я. Мне стало интересно.
- От провидения, конечно же. Не понятно разве? Не будь меня. Ему только дай волю.
- От провидения? - переспросила я.
- От него, родимого. Мы с ним на волне. Тяжело его обуздывать. Тебе не понять.
- Ты бы рассказал. А вдруг пойму? – сказала я серьёзно.
Муж рассмеялся.
- Что смешного, - обиделась я на такую его реакцию.
- Здоровому, больного не понять. А может и наоборот. Не обижайся, Викуль. Это профессиональное.
- Значит не расскажешь?
- Нет. У каждого из нас свой крест. Ты вот ведь меня никогда не научишь быть писателем? На это талант нужен. Я понимаю. Так и я…
- Я поняла. Зазнался.
- В прочем как и ты.
- В прочем, как и я согласна. Проехали. Так что насчёт встретить то, чего нет?
- Кир, если ты на море, протусишь там недельку, другую и вернёшься обратно, то ты только временно расширишь своё пространство. Пусть ты познакомишься там с другими отдыхающими. Вы обменяетесь телефонами, но они тебе вряд ли позвонят или ты им. Даже если и созвонитесь один два раза – это ничего не изменит. Связи между вами не образуются и то место, где Вы так хорошо отдыхали скоро сотрётся, хорошо забудется. Нет, оно останется в памяти провидения и когда-нибудь всплывёт и доставит тебе удовольствие, но не в этой жизни.
- Дима, не заговаривай мне зубы. Я спросила про создание мной новой реальности. Отвечай.
- Не гони, Кир. Я подготавливаю почву. Это сложно. Я сначала хочу объяснить, про путешествия в новые места, как про скачки в новые реальности. Отель в котором ты отдыхала – это реальность далёкая от реальности того места, где ты была. Это совершенно другая реальность. Её жизнеспособность кратковременна. Она сегодня есть. Завтра её нет. Приезжают другие люди и образуется новая реальность. Она даже не новая. Она одна. Реальность отдыха. Каждый день похож на каждый. Когда вы в такой реальности, вам она быстро надоест и тогда вы отдохнули. Пора обратно. Реальности отелей похожи друг на друга. Разницы нет большой, куда ехать.  Просто это такая магия. Магия забвения.
- Дима, - напомнила я мужу о себе. Мне было не очень интересно, что он рассказывал. Я это и так понимала, ну или поняла бы. Не надо мне было всё разжёвывать. Я не глупая. В отпуске я и не помню когда была. Мне было интересно про сотворение своей новой реальности. Я выдержала паузу, пока не возникла минута молчания. Я повторила. – Дима. Я жду.
Муж продолжил и опять не о том, что я хотела. Он как профессор в институте читал мне лекцию. Я набралась терпения и слушала дальше.
- Когда ты едешь в машине  по незнакомому городу, люди, мелькающие за окнами – это кино, а ты зритель. А когда ты выходишь из машины и начинаешь с ними общаться – ты актёр. Это ты уловила?
- Ну да, давай уже, переходи к главному, - я сидела на кровати в позе лотоса и юлозила пятой точкой по простыне. Дима лежал на боку и продолжал вправлять мне мозги.
- Кстати, лучше отдыхать не в отеле, а по знакомству у кого остановиться на море или где. Есть шанс соприкоснуться с реальной реальностью и привязать её к себе. Просто запомни, потом поймёшь. Я уже близко. Потерпи. Помнишь, про поезда, что они переносят пассажиров новые реальности, пока не доставят до места. Вот где концентрация магии, общественной магии. Пока поезд едет, реальность успевает подстроиться. Сознания синхронизироваться и на пути тех, что в поезде будет зелёный свет. Ну или почти. Кто что заслужил. Кто за чем едет. Просто это провидение. Тотальный контроль. Ему не нравится, когда его опережают. То, что происходит впереди паровоза – вне закона для Высших.
- А кто это такие Высшие, - заинтересовалась я.
- Сложный вопрос, Кир. Провидение – это не одно что-то непонятное. Это много и разных.
- Много и разных?
- Они такие же как мы. Только их много. Не перебивай. Так на чём я остановился?
- На паровозе.
- Ах, да, - Димка разыграл сценку рассерженного учителя, которого дотошный ученик вывел из себя. – Так вот, - продолжил он, - путешествие на машине – это экстрим. Как бы тебе объяснить… Вот представь, что ничего нет. Нет других городов и поселений. Есть только дорога. Не одна – много дорог. Каких-то даже нет. Они появляются перед тобой перед тем, как ты проедешь. Куда-то ты можешь и не попасть. Где-то заблудиться. Это всё работа провидения. Ты попадаешь туда, куда нужно ему. Опередить провидение нереально тяжело. Нужно ездить кругами или навстречу потоку. Обращать внимание на знаки. Провидение даёт сбои. Есть лазейки.  От того, какой дорогой ты поедешь, в каких реальностях побываешь или даже, какие сотворишь сам тем, что где-то побываешь – ты запрограммируешь свою судьбу на будущее. Путешествовать полезно. Вдвойне, если это уметь делать. Я бы сказал, что лучше напиться и поехать, куда что называется чёрт поведёт, но это же опасно для жизни. Но если уметь это делать. Играть с провидением – стоит свеч.
- Это уже поинтереснее, Дим. – я опять перебила мужа. – Так что насчёт новых реальностей. Ты так я поняла рассказал мне уже, что и на машине они реальны.
- Да, реальны. Можно и с закрытыми глазами ездить, и спящим и вообще на автопилоте. Провидение может само контролировать тебя. А ты его, если уметь с ним договариваться. Что же касается пеших походов, то работа с провидением происходит тут на других частотах, чтоли. Тут уже нужна настоящая магия. Дорогой можно встретить того, кто изменит всю твою жизнь. Как правило, лучше не противится происходящему. Ты можешь так же плутать. Не нужно спешить, но и не нужно тянуть резину. Лучше не придерживаться плана. Да и честно говоря – это трудно. Ты не путешествовала – не знаешь, но вот уж точно где загад богат не бывает. Всё обычно идёт, через одно место. Там перекопали. Там затопило. Там забор. Потом заблудился. Шёл. Выбился из сил. Остановился на ночлег, уверенный, что вокруг никого, а ночью к костру подходит незнакомец и говорит, что ты недалеко от дач. Самый страшный в лесу зверь – не волк и медведь – а человек. Неизвестно о чём пойдёт разговор.
- И где тут новые реальности?
- А ты допусти, что этот человек и не человек. Ты попала в новую реальность. Твоя жизнь изменилась, только ты ещё не поняла это. Можешь и не понять, но теперь всё будет не так. Кто был этот человек?
- Ну как кто? Хозяин одной из дач.
- Да, но он ушёл под утро. Ты поспала немного. Только дач не нашла никаких потом.
- Может я не туда опять пошла?
- А может не было никаких дач? Или были, но после того, как ты поспала – их не стало. Кира, это всё магия. Дурацкое слово. Скажи? Сказал бы – мистика. Только оно тоже мало что объясняет. Это просто нереальность. Весь мир нереален. Он существует только в нашем воображении. Он то, что мы знаем о нём. Вот не рассказал бы я тебе за последние дни всего этого, ты бы так и жила, как всё простые люди, ничего бы не знала. А так теперь сможешь чего понять. Ну всё хватит. Давай спать.
Димка повернулся на другой бок, ко мне спиной. Я тоже вытянулась, выключив ночник.
Муж уже сопел, я ещё раз перебирала в памяти то, что он сказал, чтобы не забыть чего записать на следующий день.
Глава 19. Мужик в лесу.
Что не говорите, но мой роман продвигался. Записав разговор с мужем, я с удовольствием потянулась за письменным столом, встала и сходила на кухню проглотить чего-нибудь. Писала я эти строки уже через день. Была суббота, а в пятницу я всё размышляла над тем, что узнала. Мистика у моего! Магия! Волшебство! Ничего вокруг нас, видите  ли, не существует и, по ходу дела, вообще материализуется само собой. Мне стало интересно, а зачем бы тот мужик вечером подходил ко мне в лесу? Одна ли я была в своём походе или со мной были друзья? Ну и допустим, что я была не одна и с друзьями. Одной было идти в поход как-то глупо. Наверное, муж всё-таки имел ввиду, что я была не одна. Может я просто этого не уловила. И тогда что? Что-то бы изменилось, и ко мне, то есть к нам, никто не подошёл бы? Вряд ли. Как я поняла, подошёл бы. Интересно, что бы он нам рассказал, этот мужик. Наверное, какую-нибудь историю своей жизни.  Что от него ушла жена, или просто выгнала его из квартиры и ему приходилось летом жить на даче. Одному было скучно. Собаки не было и он просто так, один выходил вечерами погулять по округе. Увидел наш костёр и решил подойти и поговорить с нами… Звучало это очень даже убедительно. Что же интересно он поведал бы дальше? Если это и в самом деле был не совсем и мужик. То что бы он должен был сделать? Что-то же он должен был сделать. Не просто же так явиться из не откуда и ничего не сделать. А что он сделал? Поговорил с нами. Значит что-то в его разговоре было значащего для нас. Может быть для меня, что изменило бы мою дальнейшую судьбу. Ведь, если допустить, что муж был прав, когда рассказывал о нереальности мира и он для нас только то, что мы о нём думаем, то тогда любое слово того мужика могло натолкнуть меня на определённые мысли. Могло быть и так, что его слова, всплыли бы когда-то позже, когда мне нужно было бы принимать какое-нибудь важное, судьбоносное решение и они бы повлияли на него. Вот это точно была как мистика какая. Какой-нибудь волшебник, чтобы изменить моё будущее, решил изменить моё прошлое и послал ко мне этого мужика. Ведь так могло бы быть? Очевидно, что да. Тогда я начала понимать, как работает магия. Того мужика и реально существовать не должно было. Может, конечно какой, такой мужик то и был, но был лунатиком или сумасшедшим, что стукнуло ему в тот день забуриться в лес. Если дач по близости не существовало. Я проверила это на следующий день, то должен же был мужик явиться к нашему костру откуда то? Скорее всего у него была квартира в соседнем городе и вот, что-то подсказало ему, толкнуло его, подчинило своей воли и заставило одеться, выйти из дома и отправиться к месту нашего привала. Добирался он автобусом или электричкой, а потом пошёл пешком. Возможно, что у него кончились деньги и домой ему пришлось идти пешком. Раз, и он очнулся в какой момент от наваждения, не понятно где. Было уже темно, спросить было не кого и он просто пошёл. Шёл, шёл и заблудился. Свернул с железнодорожных путей в лес и увидел наш костёр, решил подойти, спросить дорогу.
Моя последняя версия событий не стыковалась с первоначальной, с версией мужа. Если мужик приехал из города, то о какой даче, могла идти речь? Задачей ночного гостя была узнать путь домой. Возможно, он понял, что мы просто туристы и не знаем точно где находимся. Решил как-то оправдать своё появление. Начал рассказывать нам о своей несуществующей даче, о жестокой жене, которая разлюбила его, да и мало ли что. Было только не понятно следующее. Первое – как он тогда собирался узнать дорогу и второе – как он должен был повлиять на мою или кого из присутствующих дальнейшую жизнь. Что он должен был нам рассказать? Я начала думать об этом. Мог ли маг, который способствовал появлению мужика, точно знать, что нужно сказать нам, чтобы поменялось моё или чьё будущее и внушить это нашему случайному знакомому? Вряд ли. Скорее всего, магия работала как-то по-другому. Маг не должен был внушать что-то кому-то. Маг работал с  реальностью. Он изменял её.  А вот менялась она сама, сама собой. На этой мысли я остановилась. Уж больно она была глобальной и не укладывалась у меня в сознании.
Получалось так, что говорить о том, что реальность существовала только благодаря поступкам людей в соответствии с их волей было не правильно. Если бы это было так, не было бы тогда сумасшедших и лунатиков, как тот мужик. Не было бы экстрасенсов, гипноза и порчи. Не зависели бы люди от луны, от магнитных бурь. Хотя мне и казалось, что всё это глупость и ничего этого нет. Я сидела почти взаперти в квартире и с этим не соприкасалась, но я помнила из прошлой своей жизни, когда была Леной Петуховой, как  часто я со своей подругой с работы Аней Сидоровой обсуждала её молочницу. Болячка никак не хотела проходить, что  подруга стала ходить к одной бабке, которая сказала, что на Аню навели порчу и взялась её лечить. Я до конца не помнила, чем это всё закончилось. Муж сделал из меня Вику и я перестала общаться с Аней, но тогда ещё я очень любила смотреть телевизор и сколько же там показывали про НЛО, про экстрасенсов, что в уверенности в реальности мира уже тогда можно было усомниться. Тем не менее, мало кто об этом задумывался. Может быть просто я теперь стала больше знать об этом? Тогда не знала и не просто не верила во всё, что показывали по телевизору и про себя крутила пальцем у виска в отношении подруги, которая не пошла в поликлинику, а побежала к бабке.
Теперь я была женой волшебника. Мой муж, Димка, мне начал рассказывать о своём представлении о мире. Я начала принимать это, потому что верила мужу. Сомневаться в том, что он волшебник у меня оснований не было.  Наша вера складывалась из того, что мы видели собственными глазами. Я знала на что способен муж и верила ему. После его рассказов, я начала задумываться над тем, что я раньше просто не догоняла. На самом деле, зная теперь всё, что знала я, проще было поверить, что мир нереален, раз уж не всё зависит от нас. Это можно было объяснить даже, что называется с научной точки зрения. Органы зрения, слуха обоняния человека были не идеальны. У животных они были куда лучше. У птиц глаза были острее, у собак нюх был тоньше, у кошек уши чутче. Братья наши меньшие воспринимали мир, в отличии от нас, более полно. Знали о чём побольше нашего. Мы же были урезаны в возможностях. Очень многое не могли воспринимать и проще было, как говориться «закрывать на это глаза», чем поверить, что кто-то из людей видит лучше, знает больше, наделён каким талантом от природы. Мы мерили мир своим мерилом – собой. Мы считали как? Если мы не можем, не воспринимаем, не чувствуем – то это не может никто. Похоже, это был только самообман. Мы обманывали самих себя. Мы знали только то, чему нас научили. А вот если допустить, что часть знаний скрывали ото всех? Не хотели, чтобы все всё знали. Может заставить поверить во что-то кого-то было и невозможно. Что-то нельзя было доказать. Можно было это только принять, а принять что-то кто-то просто не мог в силу своей природы. Поэтому что-то умалчивалось. Я даже верила в то, что существовало тайное общество, которое занималось цензурой и не пропускало в средства массовой информации, учебники, литературу что-то неугодное им. Вот если бы мы детей учили с детства по-другому. Ставили бы памятники не вождям, а бабкам и экстрасенсам. Может тогда мы бы верили в то, что счастье в жизни не зависит от нас. Оно подарок Высших сил. Его нужно заслужить, а не просто захотеть и расшибать лоб. Хорошо ли мы знали себя? Верили ли мы в то, во что верили? Хотели ли мы то, чего хотели? Как мы могли во что-то верить, если мы всего не знали?! Похоже, и в самом деле мы жили в мире иллюзии, внереальном мире.
Глава 20. Болезнь Игната
Прошло ещё два дня. У меня не выходил из головы тот мужик. Он для меня стал символом нереальности мира. Что-то толкало маньяков на убийства ни в чём не повинных граждан. На людей снисходили болезни, заставляя их страдать. По-видимому, провидение было заинтересовано в наказании людей непосредственно на Земле. То, что расплата ждала тебя на небесах, как знали многие из религии, могло было ошибочным. За что же тогда болезни? Почему мы должны были думать, что жизнь – это только как бы проверка нашей души и предназначена только для того, чтобы мы показали всю свою дурь. Почему мы не могли отрабатывать грехи, исправляться непосредственно тут на Земле? Как понимала я  - это было бы логичным. Мне казалось, что в чём-то мы были вообще не виноваты. Чего можно было взять с маленького мальчика, с подростка, молодого человека, который только начал делать первые шаги в жизни. Да, допустим, он, кто угодно без жизненного опыта, сделал что-то общественно порицаемое. Знал ли он об этом или пусть даже знал, но в силу своей природной любознательности, которая присутствует в каждом, решил проверить на деле и оступился. Что же теперь умирать за это или жить долго с чувством вины и ничего не делать, раз наказание будет после смерти? Продолжать грешить дальше? Идти в церковь исповедоваться и признать себя виновным и якобы получить прощение? Чтобы исповедоваться нужно же тоже осознать себя виновным. Откуда она бралась – общественная мораль? Заниматься самобичеванием можно было всю жизнь, но продолжать грешить. Раз уж никто не может тут на Земле дать прощения, то можно всю жизнь жить, как душе угодно. Расплата кажется такой далёкой. Можно вообще верить, что после жизни на Земле  ничего не будет. Вот она свобода. Что существовали такие правила игры и никто не мог вмешаться в поступки другого человека, который волен был поступать, как ему заблагорассудиться, я не сомневалась. Нет, сама бы я никогда не преступила бы закон. Что я глупая что ли, чтобы не понимать, что убивать и грабить нельзя – посадят. Я вот прелюбодейство, обман – это было фактически ненаказуемо. Нет, я не собиралась этим заниматься специально, но кругом столько было этого добра, что бороться с этим можно было только этим же самым оружием. Неужели и за это наказывали на небесах? Существование жизни после смерти, да такой, которая бы не отличалась бы от нашей, даже мне, писательнице с богатой фантазией казалось нереальным. Так что же тогда было реальным. Если наш мир был нереальным и после смерти нереальным, то где тогда была реальность? С этим вопросом я решила обратиться к мужу. Мы лежали в кровати, готовились ко сну. Я спросила Димку:
- Дим, а вот если любые миры после смерти считать нереальными…и наш нереальный - что их тогда отличает?
- Время, - ответил Димка и уточнил. – В тех мирах его не существует. Время присуще материи, а тонкому миру оно не присуще. Если у нас всем правят электромагнитные волны, то у них торсионные поля, понятие времени к которым не относится. Вообще их мир не отделим от нашего.
- Дим, а где он находится, их мир?
- Не знаю. Кто говорит над поверхностью планеты. Кто говорит внутри планеты. Не велика ли разница?
Когда-то я это уже слышала.
- А всё таки? - спросила я.
- Кир, а не всё равно ли? Пусть даже внутри Земли. Но это другое измерение. Попасть туда можно только после смерти и обратно дороги уже не будет. Главное, что живя тут можно общаться с ними, получать помощь и информацию.
Я не поверила тогда мужу. Как это общаться с тем миром?! Я, конечно, слышала, что некоторые ясновидящие признавались, что они общаются сумершими, но не знала, что это на самом деле так. Но если я это услышала от мужа, то скорее всего это и на самом деле было так.
***
Игнат, то есть Юрка приболел. Теперь, после того, как он разошёлся с Ольгой и жил в старой однушке в Долгопрудном, недалеко от нас, за ним некому было ухаживать кроме моего мужа. Я даже порадовалась. Муж придерживался версии, что больному человеку показано воздержание от спиртного и мои горе алкоголики на время завязали. Юрке было нельзя, а муж не пил из-за солидарности. Ежедневно он ходил, навещал друга, у которого был им назначен постельный режим и поил его чаем, отварами трав с вареньем и мёдом. Димка мне рассказывал, что  с одной стороны Юркина болезнь им на руку. Уже давно они хотели полистать какие-то книги, только не было времени. А тут оно появилось. Возможно, что это была только отмазка. Я же не знала, чем они там занимались. Подозрительным мне это стало после того, как муж мне всё это озвучил. Обычно он никогда сам мне не рассказывал о том, какие у него были планы. Всю информацию, повторюсь, я вычитывала у него всегда в дневнике и только потом приставала к нему с вопросами, что да как, если мне чего было не понятно. А тут здрасти. Муж зачем-то стал передо мной отчитываться, где он проводит время и чем занимается. Мне стало это всё подозрительным и я в последствии начала подкалывать его:
«Дим, ты что в доктора записался?», «Ну и как там твой пациент?» «Не всю ещё константинопольскую библиотеку перечитали?», «Банки с горчичниками ещё не ставили? А то рекомендую»
Муж, искоса поглядывал на меня, вероятно понимая свою оплошность. Чего то они точно там и Игнатом мутили. Зачем мне то было рассказывать эту придуманную версию? Может муж хотел заранее оправдаться за то, что в дневнике у него в ближайшее время не будет записей? Возможно, что и так. Их не было. Точнее муж мне перестал давать дневник. Я и не просила. Понимала, что там ничего быть нового не может, раз муж с Юркой читают книги. Ну что не говорите мне всё равно казалось, что они там занимаются чем-то другим. Читать книги, когда у тебя температура за тридцать восемь и режет глаза тяжело. Может читал муж и вслух. Ну да такая картина мне вообще казалась абсурдной. Что это за детский сад?! Скорее всего, представляла я, они там изрисовали всю квартиру пентаграммами и опять общались с духами. Подтверждением этого было то, что муж пару раз не ночевал дома. Димка сказал, что Юрке совсем плохо. Ночами его мучают приступы кашля и по моему совету ему нужно ставить горчичники. Алёна была повешена на меня и я была предоставлена самой себе.
После того, как отводила ребёнка в сад, я гуляла по небольшой лесопарковой зоне неподалёку от дома и размышляла над своей судьбой. Да, я была писательницей. Я не могла не писать. Это был тяжёлый труд. Кроме того, что меня мучили постоянные угрызения совести, от того, что я иногда ленилась и мало писала страниц в день или от того, что ничего не приходило в голову, в смысле не находилось в Интернете на нужную тему, я была оторвана от мира. Меня не интересовало то, что происходило в нём. Я мельком слышала, что в Лондоне шла летняя олимпиада. Предполагала, что половина населения страны сидит у телевизоров и болеет за наших. Я летала в своих облаках и между прочим я была обязана этим мужу. Он забил мне голову историей, астрономией, религией и я не успевала шерстить Интернет в поисках информации для своего романа.
- Я же настоящая писательница, - думала я. – Я не могу писать абы что. Я должна быть на сто процентов уверена в том, что то, что я пишу – правда. Тема же, на которую я писала свой роман была и остаётся неподъёмная для меня в чём то. И главное муж гад не колется не в чём лишнем, что могло бы мне помочь. Всё раскапывать мне приходится самой. А попробуйте вот накопать что-нибудь про магию?! Фига с маслом. Книг про оккультизм много, только они разве относятся к реальной магии? Какие-то прям сказки про фей, гномов, заряженные деревья и камни.Получение золота из свинца, попытки приготовление эликсира вечной жизни. Остальное: наведение порчи по фотографии или вещам человека, привороты, отвороты, приготовление зелья – казалось мне уже давно изжившим себя и не работающим. Всё это звучало, как мракобесие какое и все эти рекламы в газетах только дурили людские головы.
Нет, я не отрицала, что магия существует. Может и во всём, что я перечислила, был какой смысл. Но мне казалось, что настоящая магия работает как-то по-другому.
Глава 21. Прогулки по парку.
Прошло ещё два дня. У меня не выходил из головы тот мужик. Он для меня стал символом нереальности мира. Что-то толкало маньяков на убийства ни в чём не повинных граждан. На людей снисходили болезни, заставляя их страдать. По-видимому, провидение было заинтересовано в наказании людей непосредственно на Земле. То, что расплата ждала тебя на небесах, как знали многие из религии, могло было ошибочным. За что же тогда болезни? Почему мы должны были думать, что жизнь – это только как бы проверка нашей души и предназначена только для того, чтобы мы показали всю свою дурь. Почему мы не могли отрабатывать грехи, исправляться непосредственно тут на Земле? Как понимала я  - это было бы логичным. Мне казалось, что в чём-то мы были вообще не виноваты. Чего можно было взять с маленького мальчика, с подростка, молодого человека, который только начал делать первые шаги в жизни. Да, допустим, он, кто угодно без жизненного опыта, сделал что-то общественно порицаемое. Знал ли он об этом или пусть даже знал, но в силу своей природной любознательности, которая присутствует в каждом, решил проверить на деле и оступился. Что же теперь умирать за это или жить долго с чувством вины и ничего не делать, раз наказание будет после смерти? Продолжать грешить дальше? Идти в церковь исповедоваться и признать себя виновным и якобы получить прощение? Чтобы исповедоваться нужно же тоже осознать себя виновным. Откуда она бралась – общественная мораль? Заниматься самобичеванием можно было всю жизнь, но продолжать грешить. Раз уж никто не может тут на Земле дать прощения, то можно всю жизнь жить, как душе угодно. Расплата кажется такой далёкой. Можно вообще верить, что после жизни на Земле  ничего не будет. Вот она свобода. Существовали такие правила игры и никто не мог вмешаться в поступки другого человека, который волен был поступать, как ему заблагорассудиться. В этом я не сомневалась. Нет, сама бы я никогда не преступила бы закон. Что я глупая что ли, чтобы не понимать, что убивать и грабить нельзя – посадят. Я вот прелюбодейство, обман – это было фактически ненаказуемо. Нет, я не собиралась этим заниматься специально, но иногда бороться с кем-то можно было только его оружием. Чтобы объяснить хаму, что он хамит можно было только нахамив ему в ответ, чтобы он это тоже прочувствовал.
***
Я гуляла по парку. Навстречу мне попадались молодые мамаши с прогулочными колясками в которых дремали малыши. Один или двое в общей сложности мужчин гуляли со своими четвероногими питомцами. Жизнь шла своим чередом. Время ещё не перевалило за полдень, было свежо. Солнце ещё не добралось до своего августовского зенита и грело вполовину силы. От его прямых лучей спасала листва на деревьях, растущих вдоль дорожки. Дул лёгкий ветерок. В нашей климатической зоне, лето уже уступало осени. По утрам начала выпадать холодная роса, оседая не только на траве, но и на стёклах стоящих в большом количестве на улице под открытым небом автомобилях.
Мне не нравилась моя жизнь. По существу я была одиноким в чём-то даже замкнутым человеком. То, что у меня была дочь и какой-никакой муж меня не трогало. В то далёкое, другое время, когда я была Леной и не была знакома с Димой, жизнь мне казалась намного светлее и интереснее. С Аней мы обсуждали на работе шмотки, косметику, которую заказывали себе по каталогам. Раз в год я обязательно выбиралась с Таней в отпуск на море. Жизнь казалась беззаботной. Сейчас же, мне приходилось постоянно чувствовать эти угрызения совести за то, что я не работала, не содержала семью и не могла ничего пока заработать литературным трудом. Писать же было нужно – кровь из носа. Ну за что же мне досталось такое наказание? Ну и что из того, что мой роман был волшебным?! Может и волшебным он был только для меня. Он менял меня. Мог ли он поменять кого-нибудь ещё? Я сомневалась.
***
 Навстречу мне шла молодая парочка. Парень с девушкой мило ворковали друг с другом. По возрасту они были похожи на студентов. - Может быть прогуливают занятия? – подумала я. Чуть вдалеке на скамейке сидел пожилой мужчина в заношенном пиджачке с тросточкой. Почувствовав небольшую усталость от своей прогулки, я решила присесть. Дойдя до запеленгованной мною лавочкия присела с края противоположного тому на котором сидел старик. Какое то время дед сидел молча, но потом видимо не выдержал то ли своего одиночества, то ли желания поговорить, спросил меня:
- Девушка, Вы в отпуске? Сегодня будний день, а Вы не на работе.
Я посмотрела на старика. Хмыкнула про себя, что вот и посидеть спокойно не дадут и всё таки ответила:
- Я работаю на дому. Сейчас у меня перекур.
Старик пожевал морщинистыми губами воздух, как бы подбирая слова на вкус и произнёс:
- Это, наверное замечательно – работать на дому?!
- Я бы так не сказала. – поспешила ответить я и добавила. – Я писательница. Это тяжкий труд изучать мир и думать, как более правильно о нём написать.
- О, Вы изучаете мир?! – изрёк старик почти тут же. Чувствовалось, что он разделял в чём-то моё призвание.
- Немного, - поскромничала я.
- Знаете ли, девушка. Я тоже в своё время изучал этот мир… Как Ваши успехи?
- Не важно,- призналась я. Почему то во мне не возникло чувства неприязни к этому человеку. Я мало общалась с незнакомыми людьми. В принципе, как и со знакомыми. Может это повлияло на меня. Мне захотелось с кем-то поделиться тем, что у меня было на душе и в голове.
- Что так? – старичок как начал меня выпытывать.
- А Вы себе представляете… Извините, как к Вам обращаться? – замялась я на секунду и всё таки решила спросить, как зовут моего собеседника, раз уж я решила с ним пообщаться. Как то было не с руки общаться с человеком не зная его имени.
- Владлен Анатольевич. Можно просто профессор. Я преподавал в былые годы философию. Кажется только так давно это было. А всего лишь лет десять как я на пенсии.
- Рада познакомиться. Меня Викторией зовут. Я пишу романы, - решила я добавить себе вес и заодно представилась как бы литературным псевдонимом. Раскрывать своё настоящее имя мне не хотелось. Да и было ли оно у меня?
- Очень приятно, - произнёс  мой новый знакомый и даже попытался, как поцеловать мою руку, но я руки не дала. Мне не было это приятным.
- Владлен, обойдёмся без этого…
- Хорошо, - согласился профессор и задал очередной вопрос. – Так о чём Ваш роман?
Мне не хотелось открываться перед случайным знакомым и я решила чего сочинить:
- Да так, фэнтази. Знаете, сейчас очень модно писать в этом стиле. Вы бы могли бы быть каким волшебником, например.
Профессора это рассмешило. В его сощурившихся глазах так и читалось… «Эх, молодёжь…! Волшебства на Земле нет». Улыбаясь он спросил:
- И Вы верите, что есть волшебники?
- Нет, - соврала я. – Не верю. Это просто жанр такой. Как будто это как бы есть, но не для всех. Вы вот кино про Гарри Поттера смотрели?
- Одну серию точно, - сказал Анатольевич.
- Вот там для волшебников свой тайный мир был. Тайный вход на вокзале на тайный вокзал. Свой поезд. Своя школа.
- Кажется, я эту серию смотрел, - признался профессор. - Виктория, Вы хотите сказать, что такого в мире не бывает?
- Конечно. Никто не ходит с мечами по лесам, кроме толкиенистов разве что.Не пуляется огненными шарами. Не летает на мётлах.
- Я тоже не верю. – согласился Владлен. – Я слишком долго живу на свете. Если бы я что такое видел... Но нет же. Чудес не бывает. Мы не в сказке живём?!
Меня так и подмывало поспорить. Как это не в сказке, когда у меня дома настоящий дурдом. Вон вчера опять Димка искал с утра свои носки, которые непонятным образом попали на полку с постельным бельём. А на день ВДВ у нас в холодильнике появилась ниоткуда бутылка водки. Не я,  не муж её не покупали. Мы подумали и оприходовали её тогда же вечером. Димка сказал, что это нам подарок от сил небесных за его помощь в деле подготовки к празднику. Деду же я сказала:
- Не в сказке… - протянула я.
В нашем разговоре возникла небольшая пауза. Я не знала о чём можно было говорить дальше. Если старик и на самом деле преподавал философию, то какие-то темы обсудить было можно. Подумав так, я решилась на эксперимент. Придумав вымышленный сценарий романа, который якобы пишу, я начала реплику:
- Видите ли, Владлен. Можно я так Вас буду называть. Без отчества мне удобнее.
- Безусловно, - закивал профессор.
- Я пишу необычный роман. В какой-то степени он отталкивается от истории  становления  науки, которая произошла, на мой взгляд, со времени перехода на гелиоцентрическую систему строения мира.
- О, девушка. Это очень достойно с вашей стороны, как писателя, задумываться над такими фактами и пытаться выстроить современное отношение к этому. Я вот сколько живу - не прекращаю думать над устройством Вселенной.
- Владлен, Вы думали про Вселенную, когда лежали в колыбельке?
- Честно признаться, девушка – не помню. Но не отрицаю…
- Владлен, да я даже не поверю, что Вы думали о Вселенной в более сознательном возрасте. Например тогда, когда учились в школе.
- Виктория, не всё время. Не всё. Но думал. Вот когда мы изучали астрологию или биологию… Почему Вы считает, что я не мог с чем-то не соглашаться и пытаться найти ответы на интересующие меня вопросы ещё тогда?
- Простите, Владлен. Я не хотела Вас обидеть. Просто мне показалось необычным Ваше высказывание.
- Хорошо, девушка. Я вас прощаю. Простите и Вы меня за моё любопытство, но не могли бы вы мне рассказать ещё немного о начале становления науки.  Не было бы интересно выслушать вашу теорию. Может я смогу чем то быть вам полезным и что-то подскажу? Я знаю, что писатели часто консультируются у специалистов. Если область моих знаний лежит  в поле ваших интересов, то я буду рад быть вам полезным.
- Очень любезно с Вашей стороны, профессор. – отметила я. Мне и на самом деле было приятно, что я могу с кем-то обсудить  свои мысли и информацию, которую черпала из Инета.
Я выдержала небольшую паузу, собираясь с мыслями и продолжила:
- Владлен, я развиваю идею, что не обязательно даже то, во что мы верим сейчас - не есть стопроцентная правда. Например, жили были люди до Коперника и все верили теориям Аристотеля почти две тысячи лет, что Солнце крутится вокруг Земли. А потом Коперник перевернул всё с ног на голову. Неужели люди древности были такими заблуждающимися и если были в чём-то не правы, то на все сто процентов?
Профессор посмотрел на меня
- Виктория, я понял о чём Вы. Знаете, я тоже разделяю Вашу теорию. В веровании древних были крупицы истины и они большей частью  могли быть отвергнуты. Видите ли, человеку свойственно всё отрицать. Что-то приходится и за уши притягивать. Вот у Коперника выходило, что ось Земли должна была за год менять угол наклона и передвигаться как бы по конусу.  Это невозможно было объяснить, хотя могло быть истиной и ему пришлось остановиться на теории, что ось наклонена в одну сторону и этим объяснить смену времён года. При чём он был уверен, что наша планета движется по круговой окружности, но Кеплер через шестьдесят шесть лет опроверг это и доказал математически, что планеты движутся по эллиптическим орбитам, а Солнце не в центре, а в одном из фокусов эллипса.
- Владлен, я чего-то упустила, наверное. Почему то я считала, что Солнце у нас в центре, Земля ходит по кругу и ось у нас всегда смотрит на полярную звезду.
- Не совсем так. Милочка, Вы наверное уверены, что Земля крутится равномерно?
- Ну да, - честно призналась я то, что знала из школьной программы и добавила. – И смена времён года потому, что ось в одну сторону наклонена.
- А мне вот не верится что так. – сказал профессор.
Я начала думать. Если и действительно Солнце не в центре, то мы когда-то дальше от него, когда-то ближе. Может поэтому у нас то лето, то зима, а ось наклона тут не причём? Не понятно тогда мне стало – почему солнце зимой ниже над горизонтом, чем летом. Но тут же я вспомнила про первоначальную теорию Коперника про конус и подумала, что планета можемсама собой поворачиваться от лета к зиме. Конечно, это не объясняло то, что на небе звёзды крутятся вокруг полярной звезды. И у меня опять в голове была каша.
- Профессор, - обратилась я к Анатольевичу. – Так может мы по конусу и движемся? В смысле ось земли.
- Возможно, что имеется ввиду прецессия. Это знаете, когда Солнце и Луна тянут к себе экватор, так как он тяжелее  полюсов, которые приплюснуты. Вот ось немного и гуляет. Кажется полный период прецессии двадцать шесть тысяч лет.
- Нет, я вероятно рассматривала заблуждение Коперника, что  планеты движутся по сферам и тогда ось Земли должна наклоняться к Солнцу. А Вы верите, что всё-таки Земля вращается вокруг Солнца, а не как-то наоборот, - не выдержала я и задала провокационный вопрос.
- То, что Земля движется относительно солнца доказывает явление аберрации света, открытое в первой половине восемнадцатого века ДжейсомБредли, - начал профессор и продолжил. - При наблюдении звёзд в телескоп приходится наклонять его относительно линии Земля-звезд. Это происходит из-за векторного сложения скорости света и орбитальной скорости Земли. Это же явление – второе доказательство конечности скорости света, после объяснения нерегулярности в движении спутников Юпитера. Ещё одно доказательство движения Земли вокруг Солнца – параллаксы звёзд, были найдены только в девятнадцатом веке.
- Звучит как-то сложно. И всё, что наука выносит в качестве доказательств, - для уточнения спросила я.
- Нет, конечно, есть такой опыт. Если кинуть что-то с высокой башни, то оно упадёт не по вертикали, а с отклонением. Или вот пули ещё отклоняются вправо или влево, в зависимости от полушария. Или воронка своде при сливе её в раковину закручивается под действием этой силы. При чём тоже в разных полушариях в разную сторону, как и ветер при урагане.
- Это уже понятнее, - расстроенно выдохнула я, по-прежнему думая над строением мира, которое мне рассказал муж. Нет, я не хотела подвергать сомнению его картину, но вот передо мной сидел учёный человек и знал много доказательств того, что Земля кружится, а не качается, как маятник.
- Профессор, а почему же мы тогда не врезаемся в Солнце, ведь оно нас притягивает? – не выдержала я и спросила.
- Виктория, это очень просто. Притяжение Солнца уравновешивается центробежной силой, которая создаётся при вращении вокруг Солнца. Чем дальше планета от Солнца, тем сила притяжения меньше и скорость вращения меньше. Это сейчас уж в школе преподают. Может Вы что-то пропустили или преподаватель вам плохо объяснил?
- Ну а почему тогда мы с вами не улетаем с Земли от центробежной силы от её вращения?
- Притягиваемся сильно. Почему же ещё?
- А облака же меньше притягиваются. Почему они не плывут в одну сторону?
- Точно не знаю, - ответил Владлен. Я была горда собой, что поставила профессора в тупик.  С одной стороны он мне правильно доказывал, что и падает что-то не строго вертикально, что и пули летают со сдвигом, то есть наверно прицеливаться нужно со сдвигом. Из этого всего следовало, что если летать очень быстро, то Земля успевала убегать как бы вперёд. Пока летела пуля, она как бы оставалась на месте, а Земля со всем, что на ней было двигалась относительно её. Об этом я решила поговорить с Анатольевичем и поговорила, только он так же не знал ответа. Разговаривали мы на эту тему долго. Наш разговор был похож скорее на спор. Выглядело это так.
- А я говорю, - стояла я на своём, - что пулю сдувает.
- Да, нет же, - утверждал Владлен