Война ЖКХ

         
    Утро доброе сладко таяло в офисе.
  Потревожил звонок, разорвал благодать.
   -Николаевна! Не дают работать. Обещают обрубить руки, если начнем ремонт подъезда. Звонили отделочники.
-Это беспредельщики подъездные. Маты, у них, словно семечки в подсолнушке, друг о дружку поскрипывают, нас по самые уши шелухой пережеванной заваливают.

    Вооруженная полиция и участковый приехали  достойно быстро..
-Пострадавшие, раненые есть? Оружие? Нет?
Проедемте для дачи показаний.
  Убив день на ожидания и показания, уставшая Николаевна доложила:
  -Работать невозможно. Мирянам все одинаково, в рукава ворчат шепотом. Не высовываются. Подъезд грязью застаивается. Запахами гневливости и гадостью людской заваривается. Должники коммунальные отравой словесной и письменной удушают всех: суд, ЖЭК, мирных жителей.

  История эта печальна своей обыденностью, широка ореолом обитания.
   Живут по сказкам да былям домовые, шишки, ведьмы разные. Здесь Подъезные маетой живут - твари божьи. Собирают дань с людей добрых раздражением. Спорами размножаются. Подъезжают, скулят  мягко, рядом селятся. Терзают затем без отдыха.

  Посмотри мой внук, на дома, на улицы. Деревеньки глянь, Божьим оком города окинь, если тварь Подъезная умножается, умирает жизнь.
   
       Сердце мое знает, сердце слышит, когда звонок еще только чужим умом зарождается. Смотрю на телефон в ожидании…. По душе тревога бьет молотом.
 -Константин Владимирович! Хотим работать. Обещают убить. Залегли в подвал. Звонят  отделочники.
-Еду, звоните, держитесь. Берегите себя.

  -Деда, возьми меня на работу.
Ты говорил скоро вместе поедем. Скоро это сейчас или сегодня? Возьми. Я уже большой! Это внук Ярослав, мое летнее златоволосое Солнышко. На лето из Питера в Сибирь перекатывается.
- Собирайся помощник, вместе мы очень сильные.
Вооружаемся с внуком терпением, термосом чая на травах заговоренных. Едем в разведку.

   В подъезде разруха. Грязь пустые ведра, подмости, доски, останки унитазной сантехники.
  Стучимся в открытую квартирную дверь.
-Кто тут тружеников пугает, кто беспокоится. Кто бьется за красивую жизнь без ремонта? Что хотите уважаемые?
 Это я шучу, еще по незнанию.
   Выходит седовласая, улыбчивая Борисовна. Мы знакомились с ней за чашечкой кофе, на ее кухоньке. Обсуждали предстоящий ремонт. Активистка местная.
 Ярослав услышал грозу первым. Забеспокоился.
-Деда смотри, это кто? Бабушка белая, а сама черная.
  .
   Пригляделся я, в светлых лучах-словах Ярослава-Солнышка. Не Борисовна стоит, а Подъезниха шалит, балует да играется.  Седина в темноте коридора блестит, лицо черное. Грозные тучи за плечами собраны.
    Камень кремневый из  души острыми краями торчит. До крови все живое рвет, душа темная тешится, чужой болью питается. Крутая обида свила гнездо в дальней памяти, поселилась досмерти.
Одним словом Подъезниха. Заманит и с добрым словом уже никогда не выпустит. Только с горечью от нее можно выползти.

-Петро к тебе пришли. Что хочешь? Спрашивают.
 На линию огня выводит свой послушный танк Борисовна. Сама в темноте стоит, от чистого света внука Яркого прячется.
  Выходит чванливый, высокий сутуловатый мужик. Плечи недовольством от жизни подмяты, на колени опущены. Грудь как яма провальная. Губы тонкие, злые, ядом матерным пропитаны. Глаза навыкате, пучатся от усердия, исполняют всегда наказ Борисовны.
  -Мне все документы на стол. Посмотрю, может, и разрешу работать. Хрипловато стрельнул танк-Петро.
- Кто ты, родной? Ясность горькая, начинает приходить ко мне изумлением. Первый раз близко встречаю нелюдей.
-Я собственник жилья. Из моего кармана растаскиваете.
 Поднимает плечо мужик, от колен его рвет. Старается. Глаза кровью  гнойной наливаются. Выкатываются, да выпучиваются. Тварь Подъезная разрешила ему двигаться.
-Да ты собственник лет пять за собственность не платишь!
-За что платить, грязь одна, да стены трескаются…
     Документы давай или проваливай! Это муж Борисовны, ее словами заряженный, жжет огнем в нашу сторону.
Ярослав прижался ко мне.
-Деда пойдем. Они плохие.
-Сейчас поработаем и пойдем.
-Деда, работать это разговоры разговаривать? Я вырасту, директором буду. Я хорошо умею разговаривать.

     Пристрелка между мной и несуразным танком продолжалась
-Договор на работу в ЖЭКе и у старшего дома. У них и бери.
-Не дают. Заявление на досмотр документов в приемной оставил.  Сейчас жителей выведу, не дам работать.
 Ручные гусеницы лязгают у мужика, по стенам шарят. Ножные гусеницы  пробуксовывают. Глаза дикой башни по сторонам ерзают.  Впереди я да дите малое, сзади заградотряд из Борисовны.
Силы нет, танку двигаться. Ярослав Божьим светом своим не дает пройти вперед, грязной нечисти. Сзади нечисть сама напирает рогами, копытами.
- Изыди. Касками по рельсам стучи забастовщик, не мешай людям порядок наводить. Это я по Петрову - танку бью, советую.
-Деда, пойдем! Возмущенно зазвенел внук колокольчиком. Почему дядя ругается?
     Любопытна история мне. В отношениях людских- классика.  Забастовщик и внук свое гнут. Выдвинули требования, озвучили свои желания.  Как их совместить, для моей пользы? Моя внутренняя хулиганская улыбка сползла с лица через грудь, разожгла в животе озорной огонь.
  -Подари всем вниманье, чуть – чуть. Угольками раскинь. Все кто рядом, согреются. Говорят в животе языки пламени.
 Шашки сразу в ножны улягутся.
 Дело жаркое сказано-дело доброе сделано.
-Петро! Поехали в ЖЭК, посмотришь документы.
Ярослав, покатаемся? Возвращаю огонь живота  через грудь, на свое лицо. Улыбка моя теплом светится.
-Да! Поедем. Ответил мужик своим голосом.
-Покатаемся за мороженным! Крикнул внук. Разогнал, рассеял грозу подъездную на игристые росинки-капельки звонким голосом.
  . Белогривый паджеро-красавец конь понес всадников по дороге радости.
      
-Петро, ты в Бога веришь? Кручу руль, понуждаю коня, пришпориваю.
-Не, в яме шахтовой сорок лет отбатрачил. Ни во что не верю.

      Дорога сама привела нас в мужской монастырь.
Тридцать километров загородной трассы забастовщик был
 вполне спокоен…
.    Монастырская церковь  пуста. Служба окончена. Благодать и покой. Запах ладана. Легкий треск свечей, словно точками разделяет мысли  на косточки. Мысли тянутся вверх и от ликов святых очищаются.
-Петро,молится умеешь? Молчишь. Научим.
      Прости господи, ибо не ведаем, что сами творим. Прости господи, прошу я у входа в храм. Прости, убереги от лукавого рабов твоих Петро и Константина.
   Ярослав крестится вполне серьезно. Беседа с Богом его тиха, скромна и достойна.
     - Петро вот тебе свечи, вот бабушка, она покажет и расскажет. Родителей вспомни.
 Оставив, вновь обретенного прихожанина мы довольные уехали 
  . День для работы сегодня свободен. Завтра будет завтра.
Три часа работы пролетели в удовольствии, на подъеме. Великолепное чувство самых хитрых, находчивых, с богом на губах переговорщиков, слегка будоражило. Копыта врага человеческого в монастырской церкви закованы. Пусть общаются. Может душа черно - угольная оттает. Камень слезой по святым образам стечет.
      Тяжелая телефонная очередь звонка доложила:
-Петро приехал, вызвал кардиологическую скорую помощь. Обещал всех повесить, и разорить контору в судах. Залегли в подвале. Звонили обстрелянные отделочники.
       Ярослав и я стучимся в знакомую дверь. Флаг мирных переговоров наполнен военной хитростью. Как дальше жить? Какие у Подъезных нелюдей взросли каверзы?

   -Борисовна, в какой цвет панели подъезда красить будем7
Ласково мурлыкая, женщина отступила в темень квартиры.
-Проходите, проходите…
Ярость, коварство корежили ее тело. Она, молча, обошла нас. Выскочила, закрыла с наружи дверь на замок.
-Заложники, тюрьма да сума всегда рядом. Затрещал огонь моего живота. Доигрались! Чудны дела твои Господи.  Свободы лишила лихая Подъезниха.
-Дед, почему нас закрыли? Что мы сделали плохого? Домой пойдем? На удивление спокойно спросил Ярослав.
       Звоню в полицию:
-Меня и четырехлетнего внука удерживают в квартире без объяснения причин.
-Знаем, группа выехала, разберемся. Невозмутимо ответила полиция.
 Дверь залпом ахнула о стену. Четыре автомата теоретически поражали нас с внуком.
-Дед, а они настоящие? Можно стрельну. Детское любопытство разоружило воинов. Голубые глаза малыша, наполняли тихой волной души воинов.
   Люди в масках обходили квартиру.
-Деда, а что они делают?
-Родину защищают.
-И меня?
Да и тебя защищают.
-Деда, значит я Родина?
-Да, Солнышко.

До отделения полиции нам разрешили доехать на своей машине. Дорогу показывал автомат капитана полиции.
 -Дядя дай автомат. Ты зачем его взял? Ты тетю хотел трелять? Она злая. Нас не пускала.
                Ярослав тянул автомат на себя. Капитан улыбался. Четыре крепкие мужские руки, надежно держали автомат. Враг не пройдет.
 -Ты солдат? Спросил капитан.
-Да! Я защищаю маму, бабушку и папу. Ответил Ярослав.

   Дознаватель, милая, обаятельная на удивление приятная в общении женщина, в форме майора спросила:
 -Вы зачем увезли гражданина за город?
-В монастырь мы его с внуком отвезли. С Богом общаться.
- Почему оставили? Дознавала майор.
-У всех время общения с Богом разное, думал до вечера, мужик знакомится, будет. Мои рабочие поработают спокойно. Да и гражданин приобщится к вечности.
-Гражданка  Борисовна написала заявление:
-Неизвестный с ребенком увез мужа в неизвестном направлении без
его согласия. Затем с неизвестной целью проник в квартиру с  малолетним сообщником. Я, смогла закрыть выход и добраться в отделение полиции…
 
- Вооруженный наряд срочно выехал по ее адресу.
 Что вы делали в квартире Борисовны? Продолжала майор дознание.
 -Мы с внуком обходили жителей подъезда с целью согласования цвета окраски панелей.
-Затейники.
- Что посоветуете, как в сроки ремонта уложится ?
-Договаривайтесь. Улыбнулась майор.
- С нелюдьми говорить? На каком языке?
-Да. Нам давно знакома эта семья. Судья района с ними лично знаком. Документа о ее психическом состоянии нет, значит гражданка здорова. При свидетелях, женщина спокойна и рассудительна, значит умна. С нашей стороны заявительница чиста и невинна.

      Начальник Жэка рассудил мудро:
 - Работы остановить. От Борисовны поступило предложение: Ремонт она произведет сама, в счет погашения своего долга.

    Лето прошло. Внук улетел домой. Осенняя грусть не портит вид подъезда. Грустней некуда. Рабочих из окопа подвала перевел на другой объект..
     Счет один ноль. Борисовна победила. Свои амбиции удовлетворила. Работать не дала. Полиция отписывается, суд решает, ЖЭК кипит, я рабочих оберегаю, договорные сроки затягиваю. Пожалуй, пять ноль. Молодец Борисовна. Одна всех покрыла. Бык племенной в тебе под седую телочку рядится. Чернота твоя по подъезду, стелется.
 Так случается от равнодушия, твари Подъезные в домах размножаются, деревни разваливают, города берут…
 Мирный житель тихонько открыл окно, спросил:
Скажите, вы  только дураков слышете? На нормальных людей реагируете? Мирный житель тихонько закрыл окно…

 Может в скит дальний или к Лыковой на время ремонта отвезти Борисовну?
   Завтра будет завтра.