Третье октября в Питере было солнечным. И народу на Дворцовой к полдню – началу митинга - собралось очень много, - самых разных возрастов и, как можно судить, воззрений. Царило приподнятое, праздничное настроение. Сейчас я пытаюсь вспомнить – похоже, объективных или кажущихся таковыми причин для этого не было. Расхватывались разные газеты; особой популярностью пользовалась та, на которой портрет отрешенного на законных основаниях от власти президента красовался вниз головой.
Полезно, наверное, напомнить, что председатель Конституционного суда тогда был тот же, что и сейчас.
Среди выступавших я запомнил вице-мэра Щербакова, если не изменяет память, адмирала.
Недалеко от нас стоял тогдашний начальник милиции города; по-моему, в гражданском. Был там и наблюдавший политическую жизнь на всех митингах преподаватель философии из вуза, который только что кончила моя невеста. Он нам рассказал, что главный милиционер обещал спокойный митинг без всяких сюрпризов.
Так и было. Вообще, ленинградская милиция вела себя корректно и доброжелательно. Даже на том более раннем митинге, где одному деятелю предлагалось исполнить обещание и лечь на рельсы… Помню, там мы с одним офицером выносили старушку, которой стало плохо.
Тогда ОМОН сидел в своих автобусах в подворотнях. Здесь я его не видел.
Человек , который по объективным причинам только что вернулся от костров Красной Пресни, подошел к нам: «Здесь просто театр по сравнению с московской ситуацией на площади». Возразить ему нечего было тогда, и тем более теперь.
Высоко на ступенях Александровской колонны шла запись добровольцев, уезжающих на защиту Закона, и прием денег для их жизни и служения там. Затем большая колонна двинулась по Невскому (как помню, во всю ширину), и повернула на Садовую, к зданию Радиокомитета.
На углу из здания Горвоенкомата кто-то размахивал приветственно красным знаменем. Кто знает, быть может, еще боевым… По пути почти все пели во весь голос – чаще всего «Вставай, страна огромная…»
На площади стояло легкое ограждение и несколько вполне мирных милиционеров. Они пропустили внутрь двух или трех парламентеров. Те вернулись и радостно сообщили, что о митинге и его резолюции вечером сообщит телевидение.
Тогда еще не было мобильной связи… Но в Комитете, вполне возможно, уже знали о московских событиях и потому могли обещать что угодно – выполнять не придется. Затем все разошлись.
На обратном пути я, решившись, подал спутнице призыв на митинг – обратной стороной. На нем была написана просьба стать моей женой.
В Таврическом саду мы обсуждали наши ближайшие дела. Я хотел купить невесте фиолетовую розу – но, увы, не хватило денег… И с тех пор настоящая фиолетовая – цвета фиолетового кобальта – мне не встречалась… Никак не исправить ошибку...
В трамвае я услышал обрывки разговора о теленовостях из Москвы. Ясно стало – началась новая эпоха.
--------
Братья и сестры! когда вы прочтете,
нас уж не будет, - и многих других.
Страшно погибнуть, но верим: поймете –
мертвые станем сильнее живых.
Жизнь на песке – золотом ли, могильном -
вам не построить; но кровью своей
оползень мы задержали невольно –
только на миг, - умудряйтесь быстрей!
Знаем: наивно. Но будет нам сниться
время – с последних до первых чинов,
каждый равнО пред законом склонится,
с Богом согласным и с волей сынов.
Разные мы. И лишь беды Отчизны
нас вдруг собрали в команду одну.
Древний девиз вместо лидера: жизни -
Родине нашей, но честь – никому.
Лязг нарастает. Померкнули звезды.
Если б все вышли под небо Москвы,
К жизни нормальной вернуться б не поздно…
Мы вас прощаем. Простите и вы.
По мотивам Письма несдавшихся защитников «Белого дома», с.409 в книге: Марат Мусин. Месть президента, или как расстреляли власть народа. М., Эксмо, Алгоритм, 2009.
-----------
Через год, 4 октября 1994 года, траурное шествие начиналось от Мариинского дворца (здания в разное время исполкома, законодательного собрания итд итп). Беременную жену я не пустил, но сам не пойти не мог.
Народу было снова много. Судя по обилию разных знамен, лозунгов и флагов, разнообразие великое. И это был действительно народ, а не какая-то малая его часть…
На этот раз шли по Невскому молча, занимая половину ширины. По обе стороны колонны, довольно близко друг к другу, шагали милиционеры. Думаю, опасались провокации извне. Они были предельно корректны и, по-моему, чувствовали себя неловко. Конечно, были и автомобили сопровождения.
Выходившие из богатых магазинов тетки с коробками в руках и зубах недоуменно останавливались: в Кресты, что ли, такую уйму бандитов ведут?
В процессе перемещений я пару раз неожиданно оказывался под черными знаменами анархистов. Те агитировали вежливо слушавших милиционеров, вручали им свои брошюрки.
Опять свернули на более узкую Садовую, и тут по мегафонам стали не требовать, а буквально умолять: «Возьмем ну чуть-чуть вправо, пропустим трамвайчик!».
За Троицким мостом, недалеко от Авроры, я покинул демонстрацию. Народу на темных уже улицах почти не было, а поход к телецентру, на мой взгляд, не имел смысла.
картинка и яндекса - красная осень