Жил был на свете дурак. Таких дураков, как он, ещё свет не видел. Всё, что люди делали - он считал глупостью, все их ценности - лишь побрякушкам, все их слова - лишь пустой скорлупой. Люди не могли его даже ненавидеть - юродивых не ненавидят - лишь только смеялись над ним.
- Глупец, что тешишь ты себя речами, полными скользкой лицемерной лжи?! Глупец, что ты поносишь то, что жизнь тебе дало и кров?!
Но дурак лишь смеялся им в ответ, нелепо размахивая руками и прогоняя прочь.
Так шёл год, второй, третий. Люди уже привыкли к нему, и лишь изредка посмеивались над его очередными глупыми выходками - то он сломает изгородь кому, то деньги отберёт и выкинет в реку. И вроде бы разозлиться уж пора - но на него? Увольте, нет.
Каждый год, похожий один на другой. Каждый день, такой же как вчера. Только стены заборов выше, только толще стены новых домов. Сердца - черствее, души - глуше. Денег - больше, а собственно жизни и улыбок - меньше. Каждому дело только до себя.
И собрался однажды дурак прочь с места где он жил.
- Пойду я, - говорил, - туда, где солнце сияет ярче, где люди другие, где нет ни стен, ни заборов - лишь только звонкий смех.
И пошёл он новыми и старыми дорогами, пошёл он прочь от больших домов и плетней. Только дворовые собаки с лаем гнались за ним, кусая его за ноги, не давая ни шагу ступить. Но не обернулся глупец, не вернулся.
Он шёл там, где никогда не проходили люди из его села. Он шёл там, где ещё не разу не пасли коз, где ни разу не проходили коровы. Там, где ни разу ещё не собирали сочной травы. Дурак смотрел на бескрайнее голубое небо, на белые пушистые облака. Нет, он не смотрел под ноги.
Лай собак оборвался где-то сзади.
А дурак так и не заметил, что собаки, пока шли за ним, упали в пропасть. А он шёл над пропастью, ступая по воздуху, словно по земле.
Может, он не упал лишь только потому, что был уверен что идёт по земле?
А может, он и не дурак вовсе.