Человек не может не думать, в частности, о расхождении теории и практики.
Некто, относящийся к великим, говаривал, что нет ничего лучше хорошей теории. Нашим думским мужам стоит взять это изречение и ориентироваться на науку в делах государственного управления.
В частности, в кибернетике-синергетике есть теория больших систем, которая много дает для хорошей практики. И пусть никого не смущает ярлык «служанки империализма» – наука ничья не служанка, а содействует лишь тому, кто ее понимает.
Так вот, для больших систем доказано, что управлять ими невозможно: нет правил формирования управляющих воздействий, переводящих такие системы из текущего состояния в заданное. Но положение не безнадежно – доказано существование группы ограничений, соблюдение которых обеспечивает позитивное и устойчивое существование и развитие таких систем, возрастание качества их функционирования.
Дело вышестоящей системы задать желаемое качество и определить указанные ограничения. В общем случае показатели желаемого состояния не ясны и ограничения неопределенны. Придется обратиться вглубь вопроса.
Для этого будем пользоваться центральным принципом системного подхода: каждая система структурируется на подсистемы и сама является частью вышестоящей системы. При этом цели функционирования и критерии эффективности подсистемы нижнего уровня устремлены на цели систем вышестоящего уровня.
По сложившимся воззрениям каждая система содержит операционную, обеспечивающую, управляющую и обслуживающую подсистемы. Операционная подсистема выполняет целевую функцию в пользу вышестоящей системы, обеспечивающая создает условия функционирования всех подсистем, поставляя им используемые материалы в необходимой форме (энергию, информацию, материалы, оборудование и т.п.). Обслуживающая подсистема поддерживает все элементы системы в работоспособном состоянии, обеспечивая пространственно-временную непрерывность функционирования. Управляющая подсистема осуществляет информационное взаимодействие элементов системы между собой, с внешним миром и вышестоящей системой, обеспечивает преемственность результатов функционирования, обуславливает реакцию системы на внешнюю обстановку по широкому спектру параметров.
Итак, непосредственно целям вышестоящей системы служит именно операционная подсистема, собственно только ее показатели следует регламентировать в соответствие с потребностями вышестоящей системы.
Пока мы говорим о системах вообще, такими показателями является обобщенный операционный потенциал и его составляющие. Для каждой конкретной системы этот потенциал отражает ее роль и место в деятельности вышестоящей системы, а для систем, составляющих социально-экономическую основу общества, – их общественную полезность и значимость. (Помните, у Ильфа и Петрова упоминается показатель работы клуба: «Поднято ярости масс – 3».)
Когда мы говорим о конкретной социально-экономической системе, будь то РАН, РЖД, военное ведомство или система образования, то для всех их существует согласованная группа критериев, отражающих их профессиональную значимость и общественную полезность. Наиболее полно эти критерии отработаны в вооруженных силах, где хорошо определено и широко используется понятие обобщенного боевого потенциала, детализированного и по видам задач, и по родам сил, и по боевым формированиям. Для упомянутых социально-экономических систем обобщенные показатели операционного потенциала должны быть предметом заботы и профессионалов, и государственных чинов, и общественности, ибо это касается всех.
Вернемся к группе ограничений, которые носят, в основном, ресурсный и правовой характер.
Именно здесь для вышестоящей системы вскрываются возможности управления большой системой: выделением ресурсов, определением правил, заданием ограничений и требований к операционным показателям. Нельзя только вырвать из большой системы сложившиеся в ней обеспечивающую, обслуживающую или управляющую подсистемы – по присущим законам они вновь возникнут в том или ином виде («И будет возникшее хуже прежнего» - библейское.) Однако во многих предлагаемых реформах мы видим именно это: богатенькую обеспечивающую или влиятельную обслуживающую подсистемы пытаются выделить в отдельный автономный субъект, управляемый «эффективными менеджерами» якобы для улучшения экономических показателей.
При этом о целях и критериях действенности реформируемой системы стыдливо умалчивают, хотя всем понятно, что в ней нарастет масса взаимодействующих и корректирующих звеньев, а функции обеспечения и обслуживания деградируют, что скажется на снижении операционного потенциала, который, что ни говори, есть целевая функция реформируемой системы.
Кто-то (или какое-то ведомство) в пересчете на шелестящие бумажки получит видимость дохода или экономии. Но функционал системы пострадает, и пострадает тем больше, чем глубже внешнее влияние проникнет в недра системы. И не надо прикрываться сторонней выгодой – жадность фраера губит.
Переходя от общих к частным случаям, приходится учитывать специфику.
Для военного ведомства это прежде всего единоначалие и устойчивость управления. Одинаково недопустимы как неисполнение вышестоящего приказа, так и прямое вмешательство в действия нижележащих звеньев, минуя их органы управления. Каждый командир отвечает за действенность и обеспеченность своих распоряжений, увязки их с общим замыслом и ходом действий. Это касается не только собственно боевых действий, но и боевой подготовки, развертывания и переразвертывания, повседневной деятельности и прочего. (Здесь говорится об общих правилах, а не исключениях, которые, как известно, только подтверждают таковые.)
Если собственная подсистема выделена в автономный субъект, то динамика ее влияния непредсказуема, что ведет к срыву управления со всеми вытекающими последствиями.
Если говорить о специфике РАН, то в научной деятельности как нигде проявляется закон Парето: «Двадцать процентов мужчин выпивают восемьдесят процентов пива» – «Восемьдесят процентов весомых научных результатов приносят двадцать процентов исследований», остальные дают опыт или задел на далекую перспективу.
Что делает при таком раскладе эффективный менеджер? Прикрывает малоперспективные направления. А что делает эффективный научный руководитель? Организует заслушивания, семинары, конференции, координационные советы, публикации – все в целях распространения новых идей и методов научных исследований.
В былое время можно было призвать действительного академика А.П.Александрова и поручить ему автоматизацию боевых и технических средств флота, в частности, атомных подводных лодок, снабдив его ресурсами и полномочиями. И он выдвинул концепцию, развил теорию до практики, подобрал людей, организовал взаимодействие науки и промышленности, перестроил многое в умах и создал, в конце концов, комплекс методов, технологий, технических решений в обеспечение заданной автоматизации. Его детище пла пр.705 в пределе могла управляться тремя операторами, а по штату в ГКП их было семь. Сам ГКП был единственным постом управления на этой пл, а экипаж по проекту составлял 17 человек. Все в ней было принципиально новое: и корпус, и реактор, и электроэнергетика, и оружие, и связь, и навигация, и радиоразведка и т.д., и т.п.
Но нельзя взять эффективного менеджера Чубайса и ждать от него развития новейшего научного направления – нанотехнологии. Не возникнет здесь питающая ее теория, не вырастет методология, на сформируется комплекс техники, масштабно используемый в различных приложениях.
Не получится – не с того конца подход.
Все-таки не деньги правят миром, а идеи!