Сбылась мечта идиота, его отпустили заграницу, да еще руководителем туристической
группы в Демократическую Республику Германию. Случилось это в последние дни
Германской Демократической Республики. Повез он группу в ГДР, а вывозил оттуда, уже
как раз в то время, когда немцы вовсю ломали Берлинскую стенку... Но речь пойдет не о
том, а о людях: об узбекском парне, дехканине и немецкой девушке, горничной.
Туристическая группа у него подобралась обалденная: 30 человек, он тридцать первый. В
группе из европейцев – его жена, один еврей и татарин, муж и жена (говорил, что с
женой, но под другой фамилией, наверное – с любовницей), остальные – «передовики»
сельскохозяйственного производства и из кишлаков Андижанской области. Среди них
были, человек десять, которые регулярно выезжали в дружественные соц. страны (в кап.
страны то не пускали), за разным ширпотребом, человек пять, которые впервые ехали с
этой же целью. Рыночная экономика у нас в стране только набирала темпы, а узбеки, как
всегда, впереди планеты всей. Ну и человек пять, наверное, действительно были
передовиками, не понятно какого производства, просто кому то надо было спихнуть
путевку, данную в облсовпрофе.
Ехать надо было через Москву, так, что до столицы добирались дольше, чем до Берлина.
В Андижане сели в поезд налегке, с пустыми баулами. Переночевав в столице, почему то
у всей группы появились полные сумки с провизией, чему руководитель сильно удивился.
- Зачем вы столько провианта набрали? – спрашивал он. – Мы же в Европу едем, там всего
хватает…
На что одна шустрая тетка, сказала:
- Тогда, можно, я свою одну сумку Вам в купе поставлю?
- А что, у тебя две? – удивился руководитель.
- Да, у меня их много…
Общались они с руководителем почти на разных языках, многие, с началом перестройки,
стали плохо понимать по русски, но Петр, немного знал узбекский язык, потому, что
работал в основном в сельских районах, совсем не знала узбекский язык жена, остальные
члены группы все владели им в совершенстве. Как выяснилось, по совету «бывалых», в
основном, все закупили в Москве «Столичную водку», в надежде перепродать ее в
Польше, через которую им предстояло проезжать или в Германии. Петр с женой, ни
каких запасов не сделал, не опытный он в этих делах был.
Когда проезжали польскую границу, это было ночью, наши почти ничего не искали,
просто вошли в первое купе, где расположился с женой Петр, сделали отметку в
паспорте, который был у него и один на всю группу, попросили бутылку «Столичной» и
вышли, не досматривая группу. Польские таможенники немного задержались в вагоне:
шмонали весь вагон, но не особо. Просто, у кого было много водки, брали по бутылке и
предлагали взамен солнцезащитные очки с дымчатыми стеклами, за 10 рублей. Тут же в
Бресте, вернее на станции Заболоцкая, состав переставили на узкую, европейскую колею
и поезд без остановок покатил в Германию. Хорошо, хоть у пограничников выменяли на
водку очки. Польско-немецкую границу пересекли как нашу, даже никто не заметил,
кроме Петра, все спали.
Под утро приехали в Берлин. Здесь группе дали русского гида-переводчика, им оказалась
средних лет бывшая ленинградка, вышедшая замуж за немца, она и сопровождала группу
во время всего тура. Перед Берлином, туристов последний раз покормили в вагоне
ресторане русские железнодорожники, а обед, уже должны были, кушать в местном кафе,
расположенном на первом этаже гостиницы. Выбор блюд в нем был не велик и почти все
со свининой, а узбеки – мусульмане, они даже в те годы не употребляли свинину. Петр
сказал гидше, об этой национальной особенности группы. Та сказала, что завтра будут
кормить в соответствии с национальными запросами, а сегодня придется потерпеть.
Но что то не заладилось, поэтому в Берлине почти вся группа голодала: и первое, и второе
блюда были приготовлены со свининой, ели только Петр с женой. Вся группа
довольствовалась хлебом и десертом, мужики пили пиво, оно тоже калорийное, а
женщины нажимали на лимонад и сельтерскую воду.
Весь первый день была предусмотрена пешая прогулка по памятным местам Берлина,
ходили к Бранденбургским воротам, телевизионной башне и, конечно же, к
размалеванной местными художниками-графити, Берлинской стене. Так что под вечер,
все туристы вымотались, и узнав что на ужин предлагают свиную отбивную, не пошли в
кафе. Все отправились в свои номерам и перекусывали, чем придется, в основном, ели
бутерброды с колбасой, которой тут, даже в то время, не смотря на социализм, было в
изобилии.
На следующий день группу с утра покормили крольчатиной с гарниром, сдобренной
кетчупом, которого в СССР еще не было. Наверное, это и спасло положение, потому что
кролик, по-узбекски «куян», тоже считается запрещенной пищей, но с голоду все съели,
даже нахваливали. Дальше группу отправили, по хорошей дороге, на «место постоянной
дислокации» в небольшой городишко Темплин. Это очень хорошее местечко,
расположенное среди густого хвойного массива. Кстати, здесь во время второй мировой
войны фашисты построили концентрационный лагерь, его заключенные обсуживали
аэродром, находившийся неподалеку. А в мирное время этот аэродром использовали
советские войска.
Для справки, в концлагере действовал крематорий, где сжигали труппы безвременно
умерших узников и весь хлам, который оставался в результате жизнедеятельности
человека. А пепел использовали для удобрения окрестных земель. В наши дни,
крематорий заменил мусороперерабатывающий завод, который утилизировал все, что
сотворил человек и не пригодно к переработке. В нашей же части, такого изобретения не
было, поэтому мусор валялся по всей округе и даже дальше. Вообще, территория
воинской части, напоминала островок СССР в окружении цивилизованной страны: там
ничего не было ни в магазине, ни в душах людских, кроме вездесущего у нас в стране
БАРДАКА. Посетив воинскую часть, многие встретили своих земляков, пообщались с
ними.
Дальнейшая программа пребывания советских туристов не предполагала особых
перемещений по стране. Тур был больше «пансионным», поэтому туристам предстояло
провести почти две недели в шикарном (по светским меркам) отеле – в двухместных
номерах, в пеших и велосипедных прогулках по живописным окрестностям Темплина и
отдыхе на берегу великолепного озера. Петр с женой на спаренном велосипеде съездили в
воинскую часть, пообщались с русскими солдатами. А по приезду домой, рассказали об
этом остальным участникам группы и поездки стали систематическими. А Петр с женой
стал регулярно посещать пляж пансионата.
Одна поездка все же была запланирована, в город Потсдам, место, где в 1945 году
состоялась известная всему миру конференция. Накануне во время обеда, когда вся
группа собралась вместе, Петр объявил о предстоящей экскурсии. Все, особенно у кого
еще оставалась непроданная, нашим солдатам и офицерам из ГСВГ, за бесценок
«Столичная» - очень обрадовались, в надежде на новых покупателей. Почему то, местные
немцы не хотели брать нашу водку, патриотично употребляли свой 30-ти градусный
шнапс. Но один узбек, нашел своего земляка в воинской части и через него организовал
«нелегальную» торговлю своими «сувенирами». Мусульмане, не шибко любят спиртное,
поэтому национальная группировка из ГСВГ наладила сбыт среди личного состава части.
Солдаты в складчину покупали за 30 марок бутылку столичной, а офицеры могли себе
позволить и за 50 марок купить «родную», тем более, что местный, самый дешевый
шнапс стоил 100 марок. А для туристов из группы Петра, каждая марка была – на вес
золота, потому что каждую заработанную марочку тут же превращали в ширпотреб.
Фотоаппараты, магнитофоны, плееры и прочую бытовую технику узбеки не покупали –
дорого. Брали в основном комнатные тапочки. Цена им –всего несколько марок, но
красивые, в союзе таких не было, вот и набирали их целыми баулами, которые
освободились из-под водки.
Выглядело это так: заходил какой-нибудь наш турист в магазинчик, желательно на
окраине, не супермаркет, и приглядывался. О, нашел нужный товар, брал его в руки и
жестами объяснял продавщице, что нужно много таких тапочек, очень много, одним
немецким словом «Alles», то есть «Все». Это, пожалуй, все, что удалось выучить в
Германии, ну еще какие то цифры могли назвать по-немецки. А больше продавцы с
нашими покупателями на пальцах изъяснялись. Удивленные немцы вываливали на
прилавок дешевый товар, и начинали заказывать новую партию тапочек, а как их
завозили, приходил очередной покупатель, и все повторялось сначала. Так продолжалось
20 дней, пока в Темплине жила группа туристов их Андижана.
Для служащих пансионата, запомнились эти дни еще одним событием, которое
произошло в тот день, когда группа выехала в Потсдам. Накануне к Петру подошел один
турист, звали его Абдусалом, (руководитель на всю жизнь запомнил это имя) и попросил:
- Петя-ака, - так почтительно-уважительно звали в группе Петра, - у меня кзон касал
бульяпти (по русски: живот болит). Можно я эртага мехмонхонага (завтра в гостинице)
останусь?
Петр ничего подозрительного в этой просьбе не заметил, даже похвалил Абдусалома,
записав в свой блокнот его имя и фамилию, посоветовал ему купить в местной аптеке
активированный уголь и выпить на ночь две таблетки. Если не пройдет, то остаться
завтра в номере и полежать, выпив еще два раза по деве таблетки, до полного
выздоровления. Так и случилось, на утро, вся группа, кроме Абдусалома, вышла к
автобусу и поехала на экскурсию. Многие взяли с собой по несколько бутылок
«Столичной» в надежде реализовать ее при счастливом стечении обстоятельств, но,
видать, не судьба была в этот раз. За то, по пути попался замечательный «сельмаг», в
котором туристы нашли нетронутые горы дешевого ширпотреба и весь без остатка
скупили его. А так экскурсия прошла в штатным режиме: местная гидша что то вещала на
немецком, русская – переводила и никто кроме русскоязычных ничего не понимал из
этого. Всем понравился обед, которым их покормили в придорожном частном кафе.
Блюда здесь подавали официантки одетые в национальные платья и на огромных блюдах,
похожих на узбекские таваки. Только в Узбекистане такие блюда ставят на стол
посередине в расчете на несколько человек, а здесь кушанье предлагалось одному
человеку.
Ну и еще один эпизод, запомнившийся Петру. На обратном пути гид, сидевшая на первом
сидении салона автобуса, обращаясь к руководителю группы, тихо так сказала:
- Посмотрите налево, вот тут у нас достопримечательность: дикий пляж.
Сидевшие на задних сидениях мужчины, услышали это известие и дикими возгласами,
типа: «Голые бабы!», бросились к левым окнам автобуса. Таким образом, сидеть справа
остались только трое: гид, Петр и его жена. Тяжелый Икарус сильно накренился влево и
его занесло, хорошо, что на шоссе не было встречных автомобилей. А Петр подумал:
«Истосковались мужики по бабам!»
И, как в воду глядел. В день приезда то, не до этого было, а на следующий день все и
раскрылось. Оказывается, Абдусалом вовсе даже и не болел, а просто ему очень даже
понравилась горничная Гертруда, которая ежедневно, с 10 до 10 – 30 часов убиралась в
их номере. Он ее приметил по коротенькой, гораздо выше колен униформе, сразу, но не
мог объясниться – языковый барьер мешал. О с каким наслаждением он смотрел на ее
ножки и даже выше, на заголяющиеся округлости ягодиц, выглядывающие из-под
короткой юбчонки… Не оставила без внимания жадные взгляды и Гертруда, ей льстил
повышенный интерес молодого человека. Ну а если есть с двух сторон взаимный интерес,
то выход всегда найдется. Так и случилось.
В день экскурсии группы, пока все знакомились с достопримечательностями Потсдама,
Абдусалом и Гертруда знакомились друг с другом. Причем очень близко знакомились, не
понимая друг друга ни единым словом. Гертруда знала о предстоящей поездке туристов,
предвидя это, она пришла на работу пораньше, что бы прибраться в комнатах и уйти
домой. А наш герой с нетерпением ожидал, когда она зайдет к нему в комнату. В
остальные то, дни он жил в ней с соседом. Ясно одно, что заранее не могло быть никаких
договоренностей, потому что они оба не знали языка, на котором можно было общаться.
Но молодость и взаимные симпатии помогли им определиться и без слов.
Абдусалом оставался лежать в кровати, когда в комнату зашла Гертруда. Она извинилась
и хотела выйти, но он сказал «Nixt» и широким жестом пригласил ее к себе под одеяло.
Сомнений ни у кого не возникло, девушка быстро скинула с себя легкие одеяния и
скакнула к молодому человеку в распростертые объятия, ибо жесты любви и ласки везде
одинаковы. Долго они наслаждались друг другом, так истосковались их молодые тела.
Абдусалом почти 20 дней не видел свою жену, а Гертруда – уже давно не могла найти
общий язык с местными парнями. Даже время позабыли за любовными потехами, а зря.
Хоть они и закрыли дверь номера на замок, но табличку «Свободно» не повесили с
другой стороны. Кто то и коллег Гертруды, повинуясь строжайшим правилам
дисциплины немцев, подметил эту оплошность и рассказал администратору о
происшествии. Когда на обед из номера никто не вышел, у двери собралась группа
горничных во главе с администратором, с запасными ключами и номер был вскрыт. А с
ним вскрылась тайна молодых людей.
На следующее утро Петра вместе с гидом-переводчиком пригласил к себе в кабинет
управляющий пансионатом. Петр испугался, что произошел случай насилия…
Немедленно, для беседы был вызван «больной» Абдусалом. Он, видимо, смекнул, в чем
дело, поэтому скрючившись, шел в апартаменты управляющего. Как то в одночасье все
русские слова, что знал, он позабыл и разговаривал через Петра на своем родном,
узбекском языке. Мы не будем вдеваться в сложности, расскажем все на одном, русском
языке.
- Абдусалом, объясни что произошло? – строго спросил Петр.
- Петя-ака, я не виноват, она сама все придумала, - ответил он.
- Как она так быстро выучила узбекский язык, или ты немецким уже овладел? Что вы
стали свободно общаться и договариваться о любовных утехах?
- Нет, мы никак не договаривались. Просто, она сама в такой короткой юбке и почти без
трусов ко мне в комнату приходила и так наклонялась, что все видно было…
- Ну, ты и придумал! Как, по-твоему, должна одеваться молодая девушка? Длинные юбки
и шаровары – андижанские девушки носят, а тут, уж извини, они одеваются, как хотят. И
сам попробуй помыть полы не нагибаясь. Выйти из комнаты надо было, а ни глазеть, куда
не следует было.
- Красиво же…
- Да, уж куда краше. – едва сдерживая улыбку, Петр сказал, - Ну а как же ты ее соблазнил?
- Я просто откинул одеяло и позвал ее, - ответил Абдусалом.
Дальнейший допрос проводить было бессмысленно, тем более, что Гертруду немецкая
комиссия уже опросила. Девушка сказала, что никакого насилия не было, все было по
обоюдному согласию. На этом решено было закрыить это дело. Правда, Петр,
поинтересовался у гида:
- А если она забеременеет? – спросил он.
- Ну и слава Богу, родится славный брюнетик, а это такая редкость в этих краях, -
ответила она.
- А как же отцовство? – удивился Петр.
- Для наших девушек это в радость. Мать-одиночка – еще до родов получает отдельную
квартиру и хорошее пособие по уходу за ребенком до трех лет. Женатые немки такого не
получают такого от государства.
Через два дня группа отправилась на родину. В этот день ломали в Берлине стену. Как
сложилась судьба Гертруды в новой, объединенной Германии – никто из наших уже не
узнает. Как неизвестна судьба еще одного героя этого рассказа – Абдусалома. Когда
ехали домой, в Андижан, Петр, выбрав момент, когда он остался один в купе вагона,
спросил:
- Абдусалом, а если Гертруда начнет искать тебя, когда родит. Ты поедешь в Германию
или алименты будешь платить?
- Нет, конечно, Петя-ака. У меня в Андижане жена и уже двое детей. Если немка родит это
будет третий. Я думаю еще не последний. Вы же знаете как мы, узбеки, детей любим.
Пусть рожает, в гости ездить буду…
В отчете о поездке, Петр упомянул об этом инциденте, но он так и остался не замеченным.
Начинался развал Советского Союза, не до этого было. Вот так и закончилась эта
история.
1989 год
А. Орешкин.