Эпитафия гипсовой пионерке в манере Даниила Хармса

Карев Владимир



ЭПИТАФИЯ ГИПСОВОЙ ПИОНЕРКЕ В МАНЕРЕ ДАНИИЛА ХАРМСА
































                (1)
I.I


- Точить ножи, ножницы! – раздался зычный голос с улицы.

Народный комиссар внутренних дел Кабардино-Балкарской АССР Антонов встал из-за стола
и
подошел к окну кабинета.

- Точить ножи, ножницы! – повторился призыв.

Перед дверьми парадного подъезда НКВД КБ АССР стоял бродячий точильщик лезвий со своим инструментом.

Нарком нажал кнопку звонка на своем столе.

В кабинет бесшумно вошел секретарь.

- Соберите по кабинетам ножницы и поточите,- распорядился нарком.

- И,-
секретарь бесшумно повернулся уже в дверях кабинета,-
начальника СПО ко мне.













                (2)
В кабинет наркома вошел начальник секретно-политического отдела НКВД КБ АССР.

- Подойдите к окну,- пригласил Антонов.

Став рядом с народным комиссаром, начальник СПО глянул вниз.

У дверей парадного подъезда стоял секретарь наркома с дюжиной ножниц перед бродячим точильщиком с инструментом.

Вращая ногой ремень привода, точильщик на диске затачивал ножницы.

- Завербован? – поинтересовался нарком.

Начальник СПО внимательно всмотрелся в бородатое лицо точильщика.

- Нет,- с уверенностью вспомнил начальник СПО.

- Завербовать,- распорядился нарком.

















                (3)
I.II


Летним днем 1936 года на платформу железнодорожного вокзала Нальчика прибыл поезд из Москвы.

Пассажиры стали спускаться на перрон.

Носильщики споро укладывали мешки, чемоданы, баулы на тележки.

В толпе встречающих весело занялась кабардинская гармоника и умолкла.

Из жесткого вагона на перрон спустилась рано постаревшая бедно одетая казачка в летнем платке, поношенном мужском пиджаке и с узелком в руках.

Перрон пустел.

Последним пассажиром из поезда вышел из спального вагона с добротным чемоданом в руке парень в новенькой футболке.

Перед спальным вагоном лучезарно улыбался встречающий – молодой мужчина со взглядом избалованного ребенка.

- Хабал! – экзальтированно воскликнул встречающий.

- Ты что так колешься? – встречающий еле высвободился из объятий пассажира.

Хабал с удивлением провел ладонью по своей щеке, но она была выбрита.

- Прости,- произнес встречающий и смущенно посмотрел на комсомольский значок, прикрепленный к его собственной рубахе.

- Ты сам себя уколол значком! – догадался пассажир.
                (4)
- Мне без значка нельзя,- извинился встречающий. – я – член обкома комсомола.




































                (5)
В легковой автомашине, ожидавшей на привокзальной площади, подошли встречающий с комсомольским значком и пассажир в футболке.

И сели на заднее сидение.

Шофер в кепке и пылезащитных очках обернулся к начальству с вопросительным взором.

- Куда отвезти тебя, дорогой Хабал? – предложил комсомольский вожак.

- Я должен предстать перед старшим братом,- решил пассажир.

- На квартиру к первому,- распорядился комсомольский вожак.























                (6)
Автомобиль с открытым верхом ехал по городу Нальчику.

Стайки пионеров в красных галстуках, едва завидев приближающуюся машину,
становились по стойке «смирно» и отдавали салют.

- Кому они отдают салют? – не понял Хабал.

- В данном случае тебе и мне,- пояснил Махмуд Нальчиков. – А вообще-то они должны отдавать пионерский салют первому секретарю обкома ВКП (б)!

- Значит, старшему брату,- понял Хабал. – Но один раз можно отдать и среднему.
























                (7)
I.III


Вечером за семейным столом в своей квартире
первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) поднял стопку коньяка.

- Поздравляю тебя, Хабал, с завершением учебного года. Хорошо изучай электротехнику. Помни, что советская власть плюс электрификация всей страны и есть наше будущее.

Бетал Эдыкович опрокинул стопку в рот.

За старшим последовали младшие.

- А теперь давайте потанцуем! – предложила супруга владельца квартиры.

И, включив патефон, поставила пластинку с джазом Утесова.



















                (8)
I.IV


Автомобиль с открытым верхом гонял по пустоши
в отдалении от станции Докшукино.

В салоне, прислонившись к закрытым дверцам, с охотничьими ружьями на изготовку стояли Махмуд Нальчиков и Хабал Калмыков.

Автомобиль, спугивая зайца, преследовал его по бездорожью.

А охотники, трясясь в салоне, целились в беглеца.

Но охота шла неудачно.

На полу салона кровоточила лишь одна тушка зайца, растерзанная дробью,
и от толчков машины, прыгающей по кочкам, съезжала от ног Махмуда к ногам Хабала и обратно.

Шофер, скрывающий глаза за стеклами пылезащитных очков, едва успевал выполнять команды разгоряченного начальства.















                (9)
Охотники расположились на отдых у колес автомобиля, стоявшего в поле.

У сваленных в траву охотничьих ружей и патронташей, лежал и битый заяц.

Махмуд и Хабал разлили охотничью водку по маленьким рогам, отделанным серебром.

Шофер с пылезащитными очками, поднятыми на кепку, взял с расстеленной на траве газеты «Комсомольская правда» кусок нарезанного лаваша, кусок сыра и кусок охотничьей колбасы.

И, разорвав лаваш изнутри так, чтобы не повредить корочку с обеих сторон, уложил внутрь сыр, колбасу и ветку петрушки.

- Зайцев надо гнать собаками,- предложил Хабал с разгоряченными от водки щеками.

- На машине? – включился в обсуждение охотничьей затеи Махмуд.

- А что, пешком за зайцами бегать? – удивился Хабал. – Я не догоню.

- Но с машины трудно целиться,- пожаловался Махмуд. – Мне приклад плечо отбил.

И Хабал, завернув кусок сыра в петрушку и положив его в рот, с состраданием взглянул на ушибленное плечо друга.









                (10)
Автомобиль с захмелевшими охотниками выехал с пустоши на грунтовую дорогу направления Докшукино – Нальчик.

Солнце клонилось к закату.

Охотники, вальяжно откинувшись на заднее сидение автомобиля, поглядывали на розовые облака.

Но прекрасную картину природы портил грузовик, также стремящийся в Нальчик.

Несносный! Он поднимал клубы пыли из-под изношенных колес.

И вскоре автомобиль вкатил в эту поднятую пыль.
О, ужас!
Пыль стала оседать в открытом салоне.

Шофер в пылезащитных очках нажал на звуковой сигнал.

На звук выглянул рабочий, сидевший в кузове грузовика.

Махмуд Нальчиков и Хабал Калмыков вскочили с заднего сидения и властными движениями рук дали рабочему распоряжение, чтобы 
грузовик съехал на обочину.

Но грузовик путь не освободил.

Тогда автомобиль сам попытался съехать на обочину, чтобы обогнать грузовик.

Но трасса в этом месте не позволяла совершить такой маневр.

Шофер автомобиля вновь нажал на звуковой сигнал.

И в этот момент у пассажиров салона сдали нервы.

Зарядив ружья картечью, охотники одновременно выстрелили в спину рабочему.
                (11)
Вскрикнув, он свалился в кузов.

И тут дорога позволила совершить обгон.

Охотники, обернувшись к шоферу грузовика,
вскинули на него стволы.

Шофер грузовика нажал на тормоз.

И легковой автомобиль умчался в столицу республики.




























                (12)
I.V


Прокурор республики вошел в приемную первого секретаря Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б).

И, улыбнувшись секретарше, спросил:
- Один?

Секретарша сняла трубку внутреннего телефона.
- Бетал Эдыкович, к Вам – Куликаев.

И, опустив трубку на рычажки, секретарша пригласила:
- Присаживайтесь, Иван Федорович.

Прокурор республики опустился на краешек стула.

От волнения прокурор капризно сложил губки.

Зазвонил внутренний телефон.

Секретарша сняла трубку и попросила:
- Держи очередь. Я спускаюсь.

И, положив трубку на рычажки, секретарша обратилась к прокурору республики:
- Иван Федорович, я на минутку в буфет!

- Я буду стоять на страже социалистической собственности в Вашем кабинете,- пообещал прокурор.

И секретарша со свежей газетой скрылась за дверью в коридоре.

Зазвонил внутренний телефон.

Куликаев не снял трубку.

Звонок умолк.
                (13)
Внешняя  дверь кабинета первого секретаря отворилась,
и в приемную вышел Калмыков.

- Иван Федорович,- ласково произнес первый секретарь
и протянул руку для пожатия.

При пожатии прокурор республики низко склонил голову.

- А где же секретарь? – растерялся первый.

- В буфете,- тут же сдал её прокурор.

- Тогда,- предложил первый,- мы побеседуем здесь. Приемную оставлять нельзя.

И первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) сел на стул, предназначенный для посетителя.

А прокурор республики остался стоять на цыпочках.

- За кого-то просите? – догадался первый секретарь.

- Такое несчастье,- чуть не всплакнул прокурор республики. – Вчера Махмуд Нальчиков и Ваш средний брат ехали по трассе. А впереди шел грузовик Каббалпотребсоюза. И пылил. И пыль села на Махмуда и на Вашего среднего брата.

Первый секретарь мужественно воспринял эту весть.

- А в этот момент,- продолжил прокурор,- в салоне автомобиля случайно выстрелило ружье, и, вот незадача!, случайно ранило картечью рабочего в кузове грузовика!

Первый секретарь скорбно сжал губы.                (14)            

- Водитель грузовика,- сообщил прокурор,- к сожалению, запомнил номера легкового автомобиля. Как быть?

Первый секретарь обкома ВКП (б) решительно поднялся со стула.

- Рабочего могут ранить только враги. Фашисты. Их надо судить!

И Калмыков махнул пальчиком.

А тут отворилась дверь, и в приемную возвратилась секретарша с газетным свертком, из которого выглядывали две куриные лапки.






























 
                (15)
I.VI


В селении Старый Черек у здания сельхозшколы зазвучал пионерский горн.

Девушка с алым пионерским галстуком строевым шагом приблизилась к инвалиду с отсохшей левой рукой
и грациозно взметнула правую руку в пионерском салюте.

Инвалид в пионерском галстуке салютовал правой рукой.

- Товарищ председатель совета дружины,- торжественно обратилась девушка,- пионеры школы для проведения линейки построены. Рапорт сдан.

- Рапорт принят,- объявил инвалид с потухшим взором.

Плавно повернувшись, девушка стала рядом с председателем совета лицом к дружине.

- Вашей пионерской дружине оказана высокая честь,- сообщил председатель. – Сегодня к нам приедет в гости первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) Бетал Эдыкович Калмыков!

И председатель совета дружины взглядом показал стоявшей рядом девушке, что нужны аплодисменты.

Девушка зааплодировала.

Её примеру последовала дружина.

Председатель одной рукой аплодировать не мог. И компенсировал свою немощь лучезарной улыбкой и тускло светящимися глазами.



                (16)
Председатель совета пионерской дружины школы и несколько пионеров подошли к началу окраинной улицы селения Старый Черек.

- Ты,- коснулся председатель здоровой рукой головы пионера,- будешь наблюдать за мостом.

И председатель показал на мост через реку Черек.

- как только на мост въедут легковые машины, ты сразу же должен будешь отдать им салют и держать его до тех пор, пока машины не проедут мимо тебя.


























                (17)
Председатель совета дружины остановился посреди улицы села и поставил на пост ещё одного пионера.

- Как только ты увидишь первый салют,- и председатель показал на пионера, наблюдавшего за мостом,- ты тоже дай салют, чтобы мы по нему могли узнать, что к нам приближаются гости.
































                (18)
У здания школы председатель совета пионерской дружины пояснил горнисту:
- Как увидишь салют, играй сигнал «Сбор».



































                (19)
Две автомашины, первая – с открытым верхом, а вторая – крытая, въехали со стороны города Нальчика на мост через реку Черек.

Машины, проехав мимо пионера, державшего руку в салюте, обдали его пылью из-под колес.

Миновав несколько расставленных вдоль улиц пионеров, приветствовавших гостей,
машины остановились у здания школы,
у которой уже стояли на торжественной линейке ученики и преподаватели.

Выйдя из открытой машины, первый секретарь с удовольствием осматривал восторженные лица.

Взор его привлекла стройная пионерка, стоявшая с букетом цветов.

Инвалид в пионерском галстуке с висевшей плетью левой руки
дал знак,
и эта пионерка приблизилась к высокому гостю.

Принимая цветы, гость заметил
под трепещущимися на свежем ветерке углами красного галстука пионерки возмутительно независимо, без должной почтительности, нахально выпирающий из-под дешевой, но чистой и аккуратно выглаженной белой рубашки оформляюшийся бюст.

Угадав под тканью рубашки соски, первый секретарь улыбнулся.

- Какие замечательные пионеры и пионерки в Старом Череке! – воскликнул он.

Раздались аплодисменты.

И первый секретарь обкома ВКП (б) передал врученный ему букет телохранителю,
Который равнодушно положил его на заднее сидение автомобиля с открытым верхом.
                (20)
В сопровождении телохранителя, директора школы и председателя совета пионерской дружины школы первый секретарь вошел в класс.

Ученики отрепетированным движением встали из-за столов.

Первый секретарь в ответ кивнул головой и разрешил:
- Садитесь.

У школьной доски, на которой мелом были написаны математические формулы, волновалась с указкой в руке пожилая учительница.

Первый секретарь сразу заметил среди учеников девушку, которая преподнесла ему цветы.

Гость произнес:
- Стране нужны ваши знания. Учитесь.

И вышел из класса.

Шествуя по коридору, высокий гость спросил у сопровождавшего его председателя совета пионерской дружины:
- Как ваша фамилия?

- Кяров,- с радостным волнением сообщил инвалид.

- Партия Вам доверила воспитание самого дорого, что у неё есть – юности. Воспитывайте юность в духе беззаветной преданности партии!

Председатель совета дружины мимикой поблагодарил за оказанное ему доверие.

- Мы увидимся ещё,- пообещал Калмыков Кярову. – Я лично проверю результаты Вашей работы.


                (21)
Гости вошли во двор и подошли к легковым машинам.

Подозвав к себе жестом председателя совета пионерской дружины, первый секретарь доверительно спросил:
- Как зовут девушку, которая поднесла мне букет?

- Аврора.

- Персонально воспитайте Аврору в духе беззаветной преданности партии. И учтите: от этого зависит Ваша собственная карьера!




























                (22)
I.VII


В здании Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б)
в приемной первого секретаря собрались члены и кандидаты в члены бюро.

Ждали первого секретаря.

Кандидат в члены бюро обкома ВКП (б) председатель Верховного суда республики Амиров стоял у урны рядом с лестницей.

И первый увидел поднимавшегося телохранителя.

Хетагуров бдительно осмотрел курящих членов бюро.

По лестнице поднимался Калмыков.

- Здравствуйте, Бетал Эдыкович,- почтительно поклонился председатель Верховного суда.

- Амиров,- остановился первый секретарь,- что скажешь хорошего?

- Вчера,- торжествующе сложил губки кандидат в члены бюро,- из прокуратуры республики в Верховный суд поступило дело Нальчикова и Калмыкова.

Первый секретарь остановился.
- Что им инкриминируют?

- Охоту,- сообщил председатель Верховного суда. – В запрещенном месте.

- Природу,- назидательно произнес первый секретарь,- можно сохранить только под руководством партии.



                (23)
I.VIII


В селении Старый Черек
в здании школы
в коридоре председатель совета дружины пионерской организации рассматривал фотографии легендарных революционеров.

Его внимание привлекла муха, усевшаяся на фотографию борца за установление советской власти в Кабардино-Балкарии.

Кяров согнал её единственной рукой.

Муха улетела, оставив гадость.

Кяров в ужасе оглянулся.

Коридор был пустынен, шли уроки.

Правой рукой Кяров похлопал себя по карманам брюк в безуспешных поисках носового платка.

Тогда Кяров попытался снять пальцем оставленную мухой гадость с фотографии первого секретаря Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) Бетала Эдыковича Калмыкова.

Но сделал это столь неловко, что только усугубил грязь.

Кяров побежал в туалетную комнату.

У умывальника он нашел маленькую белую тряпочку.

Кяров открыл кран, в струе воды вымыл тряпочку.

Раздался школьный звонок.

Кяров с мокрой тряпочкой выбежал в коридор.
                (24)
Из классов выбежали школьники.               

Директор выглянул из своего кабинета и, увидев председателя совета пионерской дружины, жестом пригласил его зайти.

Сживая в кулаке правой руки намоченную белую тряпочку, Кяров ступил в кабинет директора.

И увидел гостя.

У окна сидел телохранитель первого секретаря обкома ВКП (б) Мусуков.

- Садитесь,- предложил директор,
и председатель совета дружины опустился на стул у стены.

- Я,- сурово произнес Мусуков,- проходил по коридору мимо портретов борцов за установление советской власти в республике.

Кяров побледнел.

- И что я заметил! – вспылил телохранитель. – Лицо Бетала Эдыковича было засижено мухой! Это так Вы относитесь к руководителю партийной организации республики! И этим испачканным портретом Вы воспитываете детей?

Кяров сполз со стула и ударился головой о деревянный пол.
Он был в обмороке.

Когдя Кяров очнулся, то увидел склонившееся над ним лицо школьной медсестры и едкий запах нашатырного спирта.

От удара болела голова.

Не разжимая кулака, в котором была зажата влажная белая тряпочка, Кяров поднялся с пола.

Лица директора школы и телохранителя первого секретаря обкома не предвещали ничего хорошего.
                (25)
- Если Вы понадобитесь, я Вас позову,- обратился директор к медсестре.

Медсестра вышла, унеся с собой сумку с красным крестом.

- Вы поедете со мной,- Мусуков показал пальцем на отсохшую руку Кярова. – Мы выйдем, когда начнется урок, чтобы пионеры не видели Вашего исчезновения.






























                (26)
Кяров покорно сел на заднее сидение автомобиля.

Захлопнув дверцу, Мусуков что-то тихо сказал директору школы, стоявшему у капота автомобиля.

Усевшись на переднее сидение, Мусуков повернулся к шоферу.
- Во внутреннюю тюрьму НКВД.































                (27)
I.IX


В здании Верховного суда Кабардино-Балкарской АССР
в кабинете председателя отворилась дверь.

И ещё на пороге взволнованный заместитель председателя по уголовным делам Табухов М.А. возмущенно взмахнул папкой уголовного дела.
- На это творение по обвинению Нальчикова и Калмыкова по статье 86 УК РСФСР я напишу резкое определение! И верну дело в прокуратуру республики!

Амиров, вжавшись в кресло под портретом Генерального секретаря ЦК ВКП (б), испуганно отмахнулся автоматической ручкой.
- Возврат ухудшит показатели!

- Прокуратура республики,- произнес Табухов,- квалифицировала действия Калмыкова и Нальчикова как охоту в запрещенных  местах! А эти мерзавцы совершили…

Амиров в ужасе прижал пальчик к своим губам
и со страхом взглянул на уши портрета над креслом.















                (28)
I.X


- Долгополов здесь? – обратился Мусуков к дежурному по внутренней тюрьме НКВД.

- Сейчас коменданта нет,- ответил офицер.   

- Шамсудинов? – спросил Мусуков.

- А вот он и сам,- и дежурный показал на подошедшего заместителя коменданта.

Увидев телохранителя первого секретаря обкома, заместитель коменданта пошутил:
- пора тебя вносить в нашу платежную ведомость. Каждый день здесь бываешь.

- Я привез задержанного,- пояснил Мусуков.
 
- Ордер на арест есть? – поинтересовался заместитель коменданта внутренней тюрьмы.

- Нет ордера, потому что он не арестован, а задержан. Запишите его за мной.













                (29)
I.XI


В маленьком кабинетике с решеткой на окне оперативный работник внутренней тюрьмы НКВД просмотрел заполненные протоколы
и
пронзительно взглянул на задержанного.

В глазах Кярова пульсировал ужас.

- Вы – враг советской власти? – спросил опер.

- Друг! – поспешил опровергнуть задержанный.

За окном заключенный новенькой метлой мел дворик внутренней тюрьмы.

- А как Вы относитесь к врагам советской власти?

- Так, как призывает относиться к ним партия,- ответил председатель совета пионерской дружины сельской школы.

- То есть,- уточнил опер,- советская власть ещё Вам может доверять?

- Я жизнь готов положить за советскую власть,- заверил задержанный.

- И Вы готовы сразиться с врагами советской власти? – предположил опер.

- Я всегда готов к этому! – заверил председатель совета пионерской дружины и сел стройнее.

- В этом здании есть враги советской власти,- мрачно подтвердил опер. – Если сразитесь с ними, советская власть это запомнит.


                (30)
I.XII


Народный комиссар внутренних дел Кабардино-Балкарской АССР Антонов просматривал свежую сводку.

Лицо его исказили гримаса, и он нажал на кнопку звонка, вделанную в стол.

Дверь кабинета бесшумно открылась, на пороге возникла плечистая фигура секретаря в офицерской форме.

- Начальника СПО ко мне! – раздраженно приказал нарком.

























                (31)
Нарком рассматривал прохожих, снующих мимо здания наркомата.

В кабинет вошел обеспокоенный начальник секретно-политического отдела.

- Это что? – нарком потряс свежей сводкой.

- Сводка о гражданах, завербованных за истекшие сутки,- догадался начальник СПО.

- Это,- нарком с негодованием покачал листком,- очковтирательство! Приписки! Обман советской власти!

Руки начальника СПО инстинктивно вытянулись по швам.

- Гражданин Кяров значится в этой сводке как свежезавербованный!

- Завербован во внутренней тюрьме НКВД,- подтвердил начальник СПО.

- Да гражданин Кяров,- побелел от гнева нарком,- уже давно является нашим секретным сотрудником! А в этой сводке он представлен под новым псевдонимом!

- Оперуполномоченный внутренней тюрьмы не знал,- пояснил начальник СПО,- что Кяров уже является секретным сотрудником. А Кяров, как верный помощник чекистов, ему не раскрылся!

- То, что один и тот же гражданин проходит в качестве двух разных агентов – это приписка. Искажение социалистической отчетности! – разгневанно объяснил нарком.

- Но этот случай можно представить как проверку секретного сотрудника на конфиденциальность,- предположил начальник СПО.
               
- Возьмите два дела Кярова,- примирительно решил нарком,- и вшейте одно в другое.                (32)
I.XIII
                (33)

В здании прокуратуры КБ АССР
прокурор республики Куликаев И.Ф. зашел в приемную начальника следственного отдела.

- Один? – спросил прокурор у секретарши.

- Один,- ответила она.

Куликаев И.Ф. вошел в кабинет.

Начальник следственного отдела поднялся из кресла
и предложил занять его своему руководителю.

Куликаев И.Ф. отрицательно качнул головой и занял стул посетителя.

Начальник следственного отдела тогда так же сел на стул для посетителя.

- Вернул ли Верховный суд дело Калмыкова и Нальчикова? – тяжело спросил прокурор.

- Сегодня привезли,- доложил начальник следственного отдела.

- Что хотят?

- Переквалифицировать статью обвинения.

- Переквалифицируйте,- дал указание прокурор республики,- на статью о хулиганстве. Потратьте на это сегодняшние сутки. Завтра утром дело вновь должно быть в верховном суде. У Хабала Калмыкова начинается учебный год в институте. Ему пора ехать на учебу.

- А мы не брали у него подписку о невыезде, - напомнил начальник следственного отдела.
I.XIV
                (34)

- Отбой! – прокричал контролер.

При свете едва мерцающей лампочки заключенные стали готовиться ко сну.

- Кяров на допрос! – выкрикнул контролер.

Заключенный вышел в коридор.

- Лицом к стене! Руки за спину!

Кяров коснулся носом штукатуренной стены
и за спиной захватил правой рукой безжизненную левую.

К удивлению заключенного его отвели не в кабинет,
но во внутренний двор.

- К стене! – жестко скомандовал контролер.

Кяров вздрогнул.

У стены стояла скамейка, на которой сидел плотный мужчина в черкеске с золотыми газырями.

Первый секретарь областного комитета ВКП (б) посмотрел на звезды и улыбнулся.
- Состоится у меня с тобой, Кяров, разговор при луне.

У входа из дворика во внутреннюю тюрьму стояли контролер и телохранитель «первого» - товарищ Мусуков.

- Что, Кяров, должны были испытывать пионеры, глядя на мой портрет, загаженный мухой? – вдруг остервенело вопросил первый.

У председателя совета пионерской дружины школы от страха подкосились ноги.

- Это – дискредитация партии в глазах подрастающего поколения! – разъяснил Калмыков.

Кяров решил последний раз посмотреть на луну.

- А,- первый понизил голос,- она видела след мухи?

- Кто? – не понял председатель совета дружины.

- Так ты не помнишь задания партии? – прошипел первый. – ЯЫ тебе велел в ком особенно воспитать любовь к партии?

- Аврора муху не видела! – облегченно вспомнил председатель совета дружины.

- Это – твое счастье,- перевел дух Калмыков. – А то бы её с завтрашнего дня воспитывал в беззаветной преданности партии другой наставник.

Кяров повеселел и позволил себе за спиной отпустить правой рукой отсохшую левую.

- Кто её родители? – почти безразлично спросил первый.

- Приезжие учителя. И отец и мать. Преподают в нашей школе.

- Сколько тебе ещё нужно времени,- строго спросил первый,- чтобы она окончательно влюбилась в партию?

- Год,- предположил председатель совета дружины.

- Много. Даю месяц.
И Калмыков жестом подозвал кого-то из темноты.

К скамье статно приблизился Мусуков.


                (35)
I.XV


В квартире первого секретаря Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) произошла ссора.

Утром Антонина Александровна, сидя перед трюмо, одевала новые чулки.

- Что ты делаешь! – испугался поступка супруги Бетал Эдыкович. – Да за такие чулки исключают из комсомола!

- И у многих комсомолок есть такие чулки? – поинтересовалась Антонина Александровна.

- А за такие, наверно бы, не только исключили! – разгневался супруг.

- Я иду на встречу со своими подругами. И не хочу давать повод для соперничества,- уверенно пояснила Антонина Александровна.

- Ты идешь на судебный процесс! – возразил большевик. – И должна выглядеть скромно!

- Мои подруги идут на процесс с мужьями. Мог бы пойти и ты.

- На процесс по обвинению моего родного брата?
И Бетал Эдыкович закрыл лицо рукой.










                (36)
I.XVI


Автомобиль остановился у школы селения Старый Черек.

На спортплощадке шел урок физкультуры.

Старшеклассники делали пирамиду.

Юноши в дешевом трико поднимали девушку, которая отдавала пионерский салют.

Телохранитель первого секретаря обкома с первого взгляда узнал в гимнастке Аврору.

Боковым зрением Мусуков заметил, что к автомобилю приближается Кяров.

Телохранитель вышел из салона.

- Здравствуйте,- радостно улыбнулся инвалид.

- Здравствуйте,- ответил телохранитель. – Я привез добрую весть.

- Любая весть из Ваших уст – честь для нас,- сдержанно улыбнулся Кяров.












                (37)
В кабинете директор школы и председатель совета пионерской дружины даже привстали со стульев.

- Новость,- взволнованно произнес директор,- которую Вы сообщили нам, нас тронула.

- Завтра,- телохранитель перевел взгляд на председателя совета пионерской дружины,- в 10 утра Аврора в сопровождении товарища Кярова должна быть в столице вот по этому адресу.

И Мусуков, вырвав из записной книжки листок, протянул его Кярову.

- А то, что она станет пропускать занятия… - робко начал директор.

- Пропускать? – удивился телохранитель. – В классном журнале на всех уроках Аврора должна отмечаться как присутствующая!

- Товарищ Мусуков,- дрожащим голосом произнес председатель совета пионерской дружины. – Я должен поставить Вас в известность о том, что со вчерашнего дня Аврора больше не пионерка…

- Исключена? – выкрикнул телохранитель и схватился за трубку телефона на столе директора.

- Вчера,- разъяснил директор,- мы её приняли в комсомол.

Мусуков снял ладонь с телефонной трубки. И после паузы изрек:
- Если принято решение лепить скульптуру пионерки с Авроры, то решение партии должно быть выполнено!

Подойдя к двери, Мусуков обернулся и шевельнув пальцем в сторону Кярова, предупредил:
- За всю твою пионерскую работу у тебя ещё не было столь ответственного задания!


                (38)
I.XVII


Секретарь суда произнесла:
- Встать, суд идёт!

И в зале судебных заседаний Верховного суда Кабардино-Балкарской автономной советской социалистической республики со стульев поднялись Хабал Калмыков и Махмуд Нальчиков.

В зал вошли председательствующий на судебном заседании Табухов М.А. т два народных заседателя.

Состав суда занял свои кресла.

Скамья подсудимых была пуста.

Подсудимые стояли у столиков защиты.

Секретарь суда предложила:
- Садитесь.

















                (39)
Процесс был открытый.

В зале сидели наркомы с женами, а в первом ряду – младший брат Хабала Эдыковича – Харжсет – и супруга Бетала Эдыковича – Антонина Александровна.

На процессе в качестве зрителей присутствовал почти весь партхозактив Кабардино-Балкарской автономной советской социалистической республики.
Правда, отсутствовал первый секретарь обкома ВКП (б) и прокурор республики.

В качестве государственного обвинителя выступал прокурор города Нальчика Шеховцов.

- …и предлагаю назначить подсудимым условное наказание,- так закончил свою речь государственный обвинитель.

Хабал Калмыков, съев шоколадную конфету, скатал фантик в шарик
и бросил его в председательствующего на судебном заседании.

Скатанный фантик до председательствующего не долетел, упав рядом с чернильницей на судейском столе.

- Если Вы,- обратился Табухов М.А. к Калмыкову Х.Э.,- будете вести себя по отношению к суду столь неуважительно, я прикажу заключить Вас под стражу.

В зале раздался смех.

Мухмуд Нальчиков из солидарности съел шоколадную конфету, скатал фантик в шарик
и бросил его в председательствующего на судебном заседании.

На этот раз недолета не было. Шарик попал в гимнастерку председательствующего.
                (40)
Табухов М.А. обратился к секретарю суда:
- Пригласите, пожалуйста, в зал начальника конвоя.

Секретарь суда вернулась с лейтенантом.

- Заключите под стражу обвиняемых,- распорядился председатель суда. – И после этого мы продолжим процесс.

Часть зрителей затопала ногами.
Взлетело ещё несколько конфетных фантиков.

Начальник конвоя вернулся в зал с двумя конвойными.

И, приблизившись к Хабалу Эдыковичу, начальник конвоя предложил:
- Прошу Вас следовать за мной.

Хабал поднялся, одарил зал улыбкой героя,
и под конвоем проследовал на скамью подсудимых.

- Прошу и Вас следовать за мной,- обратился начальник конвоя к Махмуду Нальчикову.

И тот нехотя под конвоем проследовал к скамье подсудимых.

- Суд возобновляет свое заседание,- объявил Табухов М.А.













                (41)
- Подсудимый Калмыков,- обратился председательствующий.

Хабал, поднявшись со скамьи, дерзко посмотрел в лицо судьи.

- Расскажите суду о том, что произошло на дороге Докшукино – Нальчик.

Калмыков достал из кармана шоколадную конфету, сосредоточился, но передумал и положил её обратно в карман.

И, положив руки на перила, ограждающие скамью подсудимых от зала, покачал губами.
- Охота сложилась почти неудачно. Когда возвращались домой, я с машины вдруг увидел зайца, который бежал рядом с дорогой по полю. Я и Махмуд выстрелили. А картечь от мягкой земли отрикошетила, полетела в сторону дороги и попала в грузовик.

В зале кто-то закрыл лицо руками, пытаясь сдержать смех.

- Подсудимый Нальчиков,- обратился председательствующий.

Махмуд поднялся со скамьи.

- Объясните суду, каким образом картечь могла отрикошетить от мягкой земли?

- Ну,- задумался Нальчиков,- в этом месте земля могла быть и не очень мягкой.










                (42)
Шофер грузовика, стоя у трибуны свидетелей, посмотрел на подсудимых.

- Узнаете ли Вы кого-нибудь? – спросил председательствующий.

- Их обоих,- и свидетель показал на скамью подсудимых.

- Расскажите суду, при каких обстоятельствах Вы видели этих граждан,- предложил председательствующий.

- я вел грузовик Каббалпотребсоюза из Докшукино в Нальчик. Сзади услышал два ружейных выстрела. Картечь пробила стекло окошка из кузова в кабину. Я обернулся и увидел, что рабочий, который стоял в кузове, скрючившись, лежит на полу. Тут меня обогнала легковая машина, в салоне которой находились оба этих гражданина.

И шофер показал рукой на скамью подсудимых.

- И что же они? – поинтересовался Табухов М.А.

- Они прицелились и в меня из охотничьих ружей, но я нажал на тормоз. Они уехали, но я запомнил номер их автомобиля.

- А почему,- спросил председательствующий,- рабочий находился в кузове грузовика, а не рядом с Вами в кабине?

- Место в кабине было занято,- простодушно ответил шофер.

- Кем занято?

- Нашим экспедитором. Женщиной.






                (43)
I.XVIII


Из селения Старый Черек выехал рейсовый автобус в город Нальчик.

Аврора смотрела в окно, рядом сидел Кяров.

Автобус въехал на мост через реку Черек.

Внимание девушки привлекло нечто, плывущее по течению.

Автобус миновал мост, и что именно плыло, Аврора рассмотреть не успела.

Когда автобус коснулся колесами грунта дороги,
девушка догадалась, что река несла тело.

У Авроры испортилось настроение.

И, повернувшись к председателю совета пионерской дружины школы, девушка уверенно произнесла:
- Нам нужно выйти из автобуса. В реке – утопленница. Может, нам удастся её спасти!

- Тебе показалось? – предположил Кяров.

- Нет,- подтвердила девушка. И громко выкрикнула:
- Водитель! Остановите автобус.

Взвизгнули тормоза.

Пассажиры недовольно посмотрели на встревоженную девушку.

- Товарищ шофер,- обратился к водителю председатель совета пионерской дружины школы. – Пожалуйста, продолжайте рейс. Пассажирку немного укачало.

Автобус тронулся с места.                (44)

- Меня не укачало,- заверила Аврора своего спутника.

- Вот и прекрасно,- улыбнулся Кяров. – В городе ты нужна свежая.

- Наш долг – спасти человека! – настаивала девушка.

- Ты,- раздраженно спросил Кяров,- хочешь сорвать задание Бетала Эдыковича?

Последние слова Кяров неосмотрительно произнес излишне громко.

В автобусе стало тихо.

И Аврора смирилась со своей участью.

В глазах её выражение задора уступило место выражению обреченности.

Она лишь что-то произнесла про себя. Как ей показалось.

Но чуткий слух Кярова уловил слова:
- Дурное предзнаменование.














                (45)
В Нальчике на улице председатель совета пионерской дружины и комсомолка остановились перед одноэтажным зданием.

Кяров сверил адрес на листке из записной книжки с номером дома.

Дверь отворил мужчина с бородой в фартуке, испачканном гипсом.

- Вы от товарища Мусукова? – догадался скульптор.

- Да,- подтвердил председатель совета пионерской дружины.

- Проходите,- предложил скульптор и широко раскрыл дверь в мастерскую.

























                (46)
Аврора, согнув правую руку в пионерском салюте, стояла на постаменте.

Скульптор обошел модель со всех сторон.

- Только… - попросил скульптор.

- Что? – насторожился Кяров.

- Комсомольский значок нужно снять.

Аврора покорно отстегнула от рубашки значок
и
отдала его Кярову, который спрятал его единственной здоровой рукой в правый карман пиджака.

- И нужно одеть пионерский галстук! – объяснил скульптор.

- У меня нет с собой галстука! – испугалась девушка.

- Отдайте свой,- предложил скульптор председателю совета пионерской дружины школы.

Кяров правой рукой развязал узел своего галстука.

Аврора повязала галстук на свою рубашку
и
торжественно вскинула руку в пионерском салюте.

Скульптор, сжав рукой влажную глину, предупредил:
- Сеанс начался.







                (47)
I.XIX


В квартире первого секретаря Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) ужин прошел в напряженном молчании.

Бетал Эдыкович коньяк закусывал лесными орехами.

Антонина Александровна подошла к окну столовой комнаты и задернула шторы.

Бетал Эдыкович весело посмотрел на Харжсета Эдыковича и наивно спросил:
- Не хочешь, чтобы Хабал сидел?

- Не хочу! – требовательно заявил младший из братьев.

- Но кто-то же должен сидеть,- рассудил старший из братьев.

- Табухов пусть сядет,- изобретательно предложил Харжсет.

- Табухов,- согласился первый секретарь,- сегодня подписал приговор не Хабалу, а себе.

- На пять лет! – возмутилась Антонина Александровна.

- Вот на этот срок Табухов и сядет.

- На кого он работает? – поинтересовалась Антонина Александровна.

- На себя. Карьерист,- высказал предположение первый секретарь обкома ВКП (б).





                (48)
I.XX


Нарком внутренних дел с папкой для доклада вышел из кабинета первого секретаря
и покинул приемную.

Зазвонил телефон внутренней связи.

Секретарша сняла трубку и ласково произнесла:
- Да, Бетал Эдыкович.

И, опустив трубку на рычажки, кивнула телохранителю на дверь кабинета.
- Он ждет.























                (49)
Едва телохранитель затворил за собой дверь из приемной,
Как в кабинете к нему подлетел первый секретарь и возмущенно пожаловался:
- За селением Старый Черек выловили утопленницу! Что, разучился работать?

Мусуков побледнел.

- Чтобы сейчас же выяснил все подробности. Мне неудобно их было спрашивать у Антонова.

Мусуков пообещал:
- Сегодня же подберу убийцу.

























                (50)
I.XXI


По охотничьему угодью в сопровождении личного телохранителя верхом ехал первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б).

Всадники, достигнув опушки, спешились.

У деревянного домика готовили на огне дичь.

На скошенном поле стояли аккуратные стога.

Сгущались розоватые облака.

Солнце клонилось к закату.

Первый секретарь перевел взгляд с егерей, увлеченных стряпней, на пропариваемых в горячей воде уток.

И, повернувшись к телохранителю, хозяин шепнул:
- Привези мне на ночь…

Мусуков, догадавшись о любовном томлении Калмыкова, напряг слух, чтобы услышать имя.

Бетал Эдыкович, сняв с себя ружье, прислонил его к бревенчатой стене домика.

И, сев на деревянную скамью под окном, посмотрел на конюха.

С лошадей были сняты седла, и животных обтирали от пота.

Первый секретарь посмотрел на телохранителя и спросил:
- Кого рекомендуешь?

Мусуков задумался. И, сняв с себя ружье и патронташ, прислонил их к бревенчатой стене.
                (51)

- Привези ко мне,- вспомнил первый секретарь,- комсомолку из Нижнего Черека. Ту, которая позирует скульптору.



































                (52)
Верхом подъехав к селу, Мусуков спросил у первого встретившегося пионера:
- Где Кяров?

- Пошел домой,- вспомнил мальчуган.

- Покажешь мне его дом? – спросил всадник.

- Покажу.

- Садись ко мне! – предложил Мусуков и, нагнувшись, подхватил пионера сильной рукой.

Сидя впереди седла, пионер показал на ворота небольшого одноэтажного дома.
- Здесь!

Опустив пионера на землю, Мусуков постучал рукояткой кнута по воротам.

Калитка отворилась.

Солнце уже село, но Мусуков различил на лице председателя совета пионерской дружины выражение удивления.

Незаметно оглянувшись, Мусуков сообщил:
- Хозяин требует к себе Аврору.

Кяров открыл рот.

- Сейчас же найди её и приведи к своему дому. Я буду ждать.

И Кяров побежал по улице в темноту.

А Мусуков, спешившись, сел на деревянную скамью у ворот.



                (53)
На стук калитку отворила женщина средних лет.

- Добрый вечер,- произнес председатель совета пионерской дружины. – мне нужно увидеть Аврору.

- Проходите,- предложила женщина.

- Её срочно вызывают на ночной пионерский слёт! – соврал Кяров.






























                (54)
В комнате при свете электрической лампочки школьница за столом готовила уроки.

- аврора,- ласково произнес председатель совета пионерской дружины,- тебя приглашают принять участие в ночном пионерском слете. За тобой приехал посыльный.

- Но я же уже – комсомолка,- удивилась девушка.

- Тебя не могут забыть,- признал Кяров.

Дочь вопросительно взглянула на мать,
но та лишь только развела руками.

























                (55)
Мусуков поднялся со скамьи при виде приближающихся Кярова и девушки с комсомольским значком на платье.

- Рад Вас видеть, Аврора,- приветствовал комсомолку телохранитель первого секретаря.

- Здравствуйте,- улыбнулась девушка статному мужчине в черкеске с серебряными газырями.

- Нам пора спешить,- предупредил Мусуков. – Нас заждались.

И, став ногой в стремя, телохранитель легко перекинул своё тело через седло.

И подал руку девушке.

Аврора вопросительно взглянула на Кярова.

- У нас – один конь,- улыбнулся гонец. – Втроем мы на нём не поместимся.

Девушка подала свою руку,
и телохранитель ловким движением усадил её впереди себя.

Натянув поводья, Мусуков пообещал Кярову:
- Завтра я вернусь. Пока нас не дождешься, никуда не уходи из дома.











                (56)
 Взошла луна.

Сквозь деревья на опушке, выходившей к скошенному полю, замерцал огонек костра.

Порыв ветра донес запах дыма.

- Это – слет? – спросила комсомолка.

- Слет,- подтвердил телохранитель.

Наездники спешились.

Вышедший из темноты конюх привязал коня за поводья
и снял с мокрой спины седло.

Мусуков подвел девушку к костру.

У огня грелся первый секретарь обкома ВКП (б) в окружении егерей.

Калмыков гостеприимным жестом пригласил девушку к огню.

Молодой егерь, поднявшись с седла, лежавшего на земле, уступил место гостье.

Девушка села.

Секретарь кивнул молодому егерю,
и тот поднёс гостье небольшой рог, отделанный серебром, издающий запах алкоголя.

- За здоровье товарища Сталина! – провозгласил первый секретарь.

- Это – пионерский слет? – поразилась школьница.

- Это – слет,- подтвердил первый секретарь.
                (57)
Отблеск пламени сверкнул на комсомольском значке, приколотом к платью.

- Вы не желаете,- насторожился первый секретарь обкома,- здоровья товарищу Сталину?

- Я – не пью,- отказалась школьница.

- За здоровье товарища Сталина не пьют только его враги,- напомнил первый секретарь.

И девушка вынуждено выпила содержимое рога, отделанного серебром.

Егерь передал гостье тушку дикой утки, зажаренной на палочке.

Почувствовав на себе взгляд, она подняла заблестевшие глаза.

Напротив неё на золотых газырях черкески отражались языки пламени.

Первый секретарь обкома ВКП (б) взглядом знатока смотрел на дешевые туфельки и край платья, прикрывавшего колени.

Девушка отложила недоеденную утку.

- Гостья устала,- заметил первый секретарь
и кивнул своему телохранителю.

Мусуков поднял захмелевшую школьницу на руки
и отнес её в охотничий домик.

Вернувшись, телохранитель сел у костра.

- Поздно уже,- обратил внимание первый секретарь
и поднялся с седла, стоявшего на траве.

Телохранитель и егеря не двинулись с места.
                (58)
А
первый секретарь пошел к бревенчатому домику.




































                (59)
В охотничьем домике комната была тускло освещена горевшей керосиновой лампой.

На кровати в платье и обуви лежала пьяная школьница.

Первый секретарь, приблизившись к кровати,
снял туфли с ног девушки и аккуратно поставил их на дощатый пол.

Затем задрал на спящей платье
и
стащил с её бедер трусы из дешевого трикотажа.

Растлитель на ощупь ощутил в снятых трусах комочек ваты
и,
развернув его к огоньку лампы,
увидел на вате следы менструальной крови.

- Шайтан! – зло произнес растлитель
и
поспешно вновь натянул трусы на бедра спящей.

И при свете керосиновой лампы брезгливо осмотрел свои руки,
но следов менструальной крови на них не заметил.











 


                (60)
У костра молча сидели телохранитель и егеря.

Калмыков переводил взгляд с одного на другое лицо, раскрасневшееся от алкоголя.

И, сев на свое седло, всё время остававшегося никем не занятым,
Калмыков, смотря на пламя, шепнул Мусукову:
- Ранним утром вернешь её домой.



























               


                (61)   
I.XXII


Антонина Александровна и Харжсет Эдыкович, стоя у окна вагона, смотрели на перрон Курского вокзала столицы.

Мелькали встречающие, носильщики, милиционеры.

Сквозь стекла окна вагона чувствовался сырой воздух.

Антонина Александровна радостно взмахнула рукой,
И ей тем же ответила дама в шляпке, остановившаяся напротив окна на перроне.

Антонина Александровна вышла на перрон первой, за ней спустился Харжсет с чемоданами.

Дамы расцеловались.

- Я рада тебя видеть! – произнесла встречающая дама. – И Анастас тебе рад. Едем!

Дама ласково улыбнулась Харжсету.
 










 

 

                (62) 
На привокзальной площади они подошли к крытому автомобилю с государственными номерами.

Шофер открыл багажник и,
приняв из рук Харжсета чемоданы, аккуратно уложил их на чистый коврик.
































                (63)
I.XXIII


Фельдъегерь с тоненьким портфелем вошел в здание Верховного суда Кабардино-Балкарской АССР.

И в коридоре остановился у обитой тонким металлическим листом двери секретной части.

Постучав пальцами по металлическому листу, фельдъегерь потянул ручку двери.

По коридору к фельдъегерю подошла молодая женщина и произнесла:
- Вы, наверное, ко мне.

И отперла металлическую дверь.

- Я Вас у нас вижу впервые. Вы – новенький? – поинтересовалась женщина.
- Новенький,- подтвердил фельдъегерь.

Начальник секретной части Верховного суда Чередниченко вопросительно взглянула на тонкий портфель.

Фельдъегерь извлек из него журнал регистрации секретной почты и пакет с печатью прокуратуры Российской федерации.

Начальник секретной части расписалась в получении пакета, и попрощалась с фельдъегерем.

Поправив на поясе кобуру, фельдъегерь покинул кабинет.

Ножницами вскрыв пакет, начальник секретной части извлекла из него бланк с подписью прокурора РСФСР и печатью.

И, просмотрев текст, отложила его в сторону.
                (64)
На глазах молодой женщины навернулись слезы.      

Сняв телефонную трубку, набрала номер и расстроенным голосом произнесла:
- Антонина Александровна! Это – Чередниченко. Только что в Верховный суд поступило определение прокуратуры федерации, подписанное Гриневичем. Приговор в отношении Хабала отменен, а в отношении Махмуда оставлен в силе.

Выслушав ответ, начальник секретной части положила трубку на рычажки.

Из сумочки женщина извлекла носовой платок,
вытерла слезы
и посмотрелась в зеркало.         




 



















                (65)
I.XXIV


В здании Верховного суда Кабардино-Балкарской АССР
в кабинете при свете настольной лампы заместитель председателя по уголовным делам Табухов М.А. изучал определение прокуратуры РСФСР.

Скрипнула дверь, и в лицо Табухова М.А. ударил свернутый комочек.

От неожиданности заместитель председателя Верховного суда вздрогнул.

На тексте определения лежал, ярко освещенный настольной лампой, комочек цветной бумаги.

Табухов М.А. осторожно его развернул. Это был фантик от шоколадной конфеты.

Такой же, какой бросал в него во время судебного разбирательства Хабал Калмыков!

Табухов М.А. выскочил из-за стола
и, резко раскрыв дверь, выбежал в коридор.

В нем не было ни души, рабочий день давно закончился.

Лишь от неплотно прикрытой двери кабинета председателя Верховного суда пробивался свет.

Распахнув дверь кабинета, Табухов увидел
Амирова, подчеркивающего красным карандашом в газете фразы из речи Генерального секретаря ЦК ВКП (б).

- Я,- грозно потряс Табухов фантиком,- не согласен с освобождением Хабала Калмыкова!
                (66)
Председатель Верховного суда побледнел
и со страхом поднял взор на портрет, висевший над его креслом.

- И я Вас ставлю в известность, что этой же ночью,- пообещал заместитель председателя Верховного суда,- я составлю протест на определение прокуратуры Федерации!

































                (67)
I.XXV


Чередниченко с дамской сумочкой подошла к дому, в котором жили члены Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б).

Постовой милиционер, стоявший на охране дома, улыбнулся ей как знакомой, но на всякий случай спросил:
- К кому?

- К Антонине Александровне.

И, подойдя к подъезду, начальник секретной части Верховного суда республики стала подниматься по ступенькам лестничного марша.

На звонок дверь открыла домработница и через цепочку взглянула на посетительницу.





















                (68)
В гостиной, сев на диван, начальник секретной части Верховного суда республики предупредила:
- Этот протест я должна сегодня же отправить в Верховный суд Федерации!

И, открыв дамскую сумочку, Чередниченко извлекла пакет, а из него несколько машинописных листов.

Антонина Александровна, прочитав текст, вернула его гостье.

- За Махмуда не переживай,- улыбнулась хозяйка. – И он выйдет.



























                (69)
I.XXVI


В здании Верховного суда Кабардино-Балкарской АССР
в своем кабинете заместитель председателя по уголовным делам Табухов М.А. сидел на подоконнике.

Осеннее солнце согревало спину.

Заместитель председателя закрыл глаза и разомлел под лучами редкого глубокой осенью солнца.

Загремел телефонный звонок.

Проворно сняв трубку, красавец мужчина 26 лет отроду ответил:
- Вас слушают.

- Вас вызывает Москва,- сообщила телефонистка.

- Алло! – раздался на другом конце провода мужской голос. – Это – Табухов?

- Табухов.

- Это – председатель верховного суда Федерации. Я изучил Ваш протест. Нам нужно встретиться.

- Как скоро?

- Немедленно. Когда от Вас отходит ближайший поезд?








                (70)
I.XXVII


За окнами лил холодный осенний дождь.

Из зала заседаний Верховного суда РСФСР выходили участники созванного президиума.

Самым первым покинул зал с грустным выражением лица Табухов,
следом
с веселым – прокурор РСФСР Гриневич, Селезбаев, Фринберг.

Когда из зала заседаний вышел председатель Верховного суда РСФСР, в коридоре к нему подошел Табухов.

- Я хочу попрощаться.
- Чашечку чая,- предложил председатель Верховного суда.





















                (71)
В кабинете за закрытыми двойными дверями, сидя за столиком у окна, председатель Верховного суда РСФСР признал:
- Ваш приговор в отношении Калмыкова прокурор Федерации отменил незаконно.

- Это – беззаконие! – согласился Табухов.

Председатель Верховного суда предостерегающе приложил указательный палец к губам.

- А Президиум Верховного суда Федерации оставил это беззаконие в силе! – с дрожью в голосе констатировал Табухов.

- Такова,- как персонаж античного театра произнес председатель Верховного суда РСФСР,- была воля небес.

- Какой бог вмешался? – наивно спросил борец за справедливость.

- Анастас,- ответил председатель Верховного суда
и показал глазами на портрет небожителя,
который висел в ряду портретов членов ЦК ВКП (б).

Дверь кабинета отворилась,
и секретарша внесла поднос с чайником, двумя чашечками, сахарницей и тарелкой с бутербродами.












 
                (72)
I.XXVIII


Майским утром в легковой автомашине с открытым верхом первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) катался по городу Нальчик.

Автомобиль двигался медленно, и Калмыков слушал пение птичек на деревьях.

Личный телохранитель обернулся к заднему сидению и доложил:
- Готова скульптура пионерки из Старого Черека. На этой неделе должен состояться худсовет.

В вельможе ожили воспоминания.

И он махнул пальчиком.
- В мастерскую скульптора.

Не соблюдая правил дорожного движения, автомобиль развернулся на проезжей части улицы перед постовым милиционером.

Калмыков лишь успел заметить ладонь, поднятую к форменной фуражке милиционера.














                (73)
- Но худсовета ещё не было! – волнуясь, предупредил скульптор, открывая дверь из мастерской во двор.

Под навесом среди гипсовых скульптур стояла и скульптура пионерки.

- Худсовет утвердил проект,- ещё более волнуясь, пояснил скульптор,- но ещё не рассматривал отлитую скульптуру.

- Худсовет – это я! – тяжело ответил первый секретарь и обошел скульптуру кругом.

Наклонившись, ценитель обратил внимание, что
под гипсовой юбкой нет полости.

Смотря на гипсовую талию и стройный стан, Калмыков высказал скульптору:
- Стране советов нужны именно такие пионерки. Беззаветно преданные делу партии и спорту.



















                (74)
I.XXIX


Телега, запряженная тяжеловозом с колхозным клеймом на крупе, медленно прогромыхала по улице, мощенной булыжником.

- Здесь! – выкрикнул Кяров, и телега остановилась у мастерской скульптора.

Спрыгнув с телеги, председатель совета пионерской дружины школы, подошел к двери мастерской
и стукнул в неё кулаком единственной руки.

Подойдя к окну, Кяров стукнул и в стекло.

На пороге отворившейся двери возник скульптор в фартуке.

- В школу позвонил товарищ Мусуков… - объяснил цель визита председатель совета пионерской дружины.

И скульптор сделал гостеприимный жест рукой, испачканной мокрой глиной в глубь мастерской.

Кяров, обернувшись к телеге, кивнул головой в проем раскрытой двери.

И с телеги спрыгнули школьный учитель физкультуры и кучер.











                (75)
Колесо телеги стояло в луже дождевой воды на мостовой, мощенной булыжником.

Бродячая собака с поломанной лапой остановилась у колеса и стала лакать дождевую воду.

Из двери мастерской учитель физкультуры, кучер и скульптор вынесли гипсовую скульптуру пионерки.

Кяров тоже держался единственной рукой за гипсовый пионерский галстук.

Собака, поджав хвост, отошла от колеса.

Скульптуру уложили на дно телеги, устланной сеном.























                (76)
I.XXX


Июньским днем 1937 года у здания школы селения Старый Черек остановился автомобиль.

Ученицы, мывшие окна школы, с любопытством посмотрели вниз.

Первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б), прильнув к окну автомобиля изнутри,
сразу же узнал среди учениц Аврору.

Аврора также обратила внимание на губы, прилипшие к стеклу салона автомобиля.

Бетал Эдыкович вышел из автомобиля.

Девушки, смутившись, спустились с подоконников.

- Стекла советской школы всегда должны быть такими чистыми! – похвалил первый секретарь.

Вновь посмотрев вверх, гость увидел у подоконника только Аврору.

- А где же остальные? – удивился Калмыков.

- Поспешили к руководству школы и колхоза, чтобы сообщить о Вашем приезде.

- Это – лишнее,- скромно опустил взгляд Калмыков. – Я сейчас уже уезжаю. Помоешь мне на дорогу стекла машины?

- Я сейчас спущусь! – пообещала Аврора.




                (77)
И школьница подошла с ведром чистой воды, в котором плавала тряпка, к автомобилю.

Поставив ведро у заднего колеса, Аврора коснулась мокрой тряпкой пыльного стекла салона, инстинктивно именно в том месте,
где она заметила прилипшие изнутри губы.

- Может, помоешь у реки? – предложил первый секретарь.





























                (78)
Автомобиль спустился к реке,
к броду, находившемуся по течению выше селения Старый Черек.

Дверца заднего салона отворилась, и на гальку ступила босоножками Аврора.

Нагнувшись с пустым ведром к реке, она зачерпнула воду.

Из салона первый секретарь не вышел.

И когда Аврора стала мыть стекло салона, она вновь увидела прилипшие изнутри к стеклу губы.

Школьница стала мыть весь корпус.

Калмыков отворил дверцу.
- Именно водой из горной реки!

На мелкие камни ступили шофер и личный телохранитель.

Телохранитель достал из багажника автомобиля большую плетенную корзину с дорожной снедью.

Из багажника следом были извлечены раскладные стульчики и раскладной столик.

Поодаль от воды под сенью дерева Мусуков поставил столик и стулья.

Аврора подошла к Калмыкову.

- Любуйтесь! – произнесла она и показала на сверкающую машину.

- Если бы все так относились,- восхитился Бетал Эдыкович,- к областному комитету партии.

И, показав на ожидающих их под сенью дерева телохранителя и шофера, первый секретарь пригласил школьницу:
- Прошу к столу.                (79)
Бетал Эдыкович поднял рог и вопросительно посмотрел на захмелевшую Аврору.

- Можно, я не буду? – спросила девушка.

- За беззаветную любовь к родной коммунистической партии? – удивился Бетал Эдыкович.

- Но ведь они не пьют! – обратила внимание девушка на телохранителя и шофера.




























                (80)
I.XXXI


В городе Нальчике
по ступеням, освещенным солнечными лучами, к зданию Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) озабоченно поднялся Кяров в выглаженных брюках и в белой рубашке с длинными рукавами.

Толкнув тяжелую входную дверь, Кяров оказался в вестибюле.

И поспешил к окошку бюро пропусков, у которого стояло несколько посетителей.

- Я хотел бы записаться на прием к товарищу Мусукову,- робко пожелал инвалид с отсохшей рукой.

- К кому? – не поняла дама за окошком.

- К товарищу Мусукову, охраннику товарища Калмыкова,- волнуясь, объяснил посетитель.

- К Мусукову никто никогда не записывался,- удивилась дама. – Он не имеет приемных дней.

И дама сняла с рычажка телефонную трубку.

- Сегодня ты дежуришь? – обрадовалась она. – А Мусуков? К нему посетитель на прием.

И, выслушав в трубку собеседника, сотрудница отдела пропусков предложила:
- Может, Вы встретитесь с товарищем Хетагуровым, другим охранником Бетала Эдыковича?

- Нет,- отказался Кяров и отрицательно покачал здоровой рукой.

- Хочет только к нему,- пояснила женщина в трубку и улыбнувшись, положила трубку на рычажки.                (81)

- Мусуков будет завтра,- предупредила сотрудница отдела пропусков.

- Запишите меня к нему на прием,- попросил посетитель с бледным лицом.

- Пожалуйста, Ваш партбилет,- сухо произнесла дама и протянула руку к окошку.





























                (82)
I.XXXII


Рейсовый автобус прибыл на автовокзал Нальчик.

Кяров, сидя на сидении у мокрого окна, удовлетворенно зажал меж колен предусмотрительно взятый зонтик.

Пропустив вперед всех пассажиров,
Кяров раскрыл зонтик единственной здоровой рукой
и
покинул автобус последним.

Кяров, аккуратно смотря себе под ноги, пошел по тротуару.
























                (83)
Едва приблизившись к областному комитету партии,
Кяров сразу узнал автомобиль первого секретаря среди других машин.

И направился к нему.

Шофер с сытым лицом ждал за рулем.

- Здравствуйте,- произнес Кяров и поклонился под зонтиком шоферу.

Тот молча кивнул в ответ.

- Дежурит ли сегодня товарищ Мусуков? – вежливо спросил Кяров.

Шофер кивнул утвердительно.

И, кивнув в сторону помпезного здания, Кяров предположил:
- Мусуков в обкоме?

Шофер лениво кивнул.

- Спасибо,- поблагодарил Кяров. И стал подниматься по лестнице.

Он увидел быстро спускающиеся по мокрой лестнице ноги, обутые в добротные сапоги.

Кяров поднял зонтик.

Мусуков бесцеремонно зашел под мокрый зонтик и, став вплотную к владельцу, шепнул ему на ухо:
- Что тебе от меня надо, Кяров?

Председатель совета пионерской дружины школы глотнул воздух пересохшим горлом.

- С какой целью ты меня преследуешь? – угрожающе вопросил телохранитель.
                (84)
- Аврора пропала! – поделился своей тревогой проситель.

- А кто это? – удивился телохранитель.

- Комсомолка из Старого Черека,- напомнил Кяров.

- Если пропала,- строго предупредил Мусуков,- то за пропажу ты ответишь!

- В день,- глотнул пересохшим горлом Кяров,- когда исчезла Аврора, в школу приезжала эта машина.

И Кяров скользнул взглядом по мокрым ступенькам вниз, к шинам автомобиля.

- Мы были там проездом,- припомнил Мусуков.

- Но одноклассницы Авроры видели, что она разговаривала с пассажиром машины! – побледневшими губами произнес инвалид. – Одноклассницы оставили её, чтобы сообщить дирекции школы о приезде руководства. Но когда директор и я прибежали, то уже не застали ни руководства, ни Авроры!

- Что ты хочешь? – зло спросил Мусуков и схватил пятерней инвалида за рубашку.

- Чтобы Аврора вернулась домой.

- Это – твоя боль, а не моя! – разъяснил телохранитель и отпустил рубашку.

На глазах Кярова навернулись слезы.

- Заявите в милицию,- посоветовал телохранитель. – Пусть поищут.

И вдруг Мусуков выхватил из рук Кярова зонтик и побежал с ним по лестнице вверх.
                (85)
 Из здания вышел первый секретарь обкома ВКП (б).

Телохранитель подбежал к хозяину и закрыл его зонтиком от непогоды.

Вместе они спустились к машине.

Мусуков отворил заднюю дверцу,
Калмыков уселся на заднее сидение,
Мусуков сел на переднее,
а
раскрытый зонтик оставил на первой ступеньке лестницы.

Телохранитель захлопнул переднюю дверцу, и автомобиль тронулся.

В середине лестницы остался Кяров, а внизу – его раскрытый зонтик.





















                (86)
I.XXXIII


В здании Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б)
в комнате личных телохранителей
Мусуков полулежал на диване, когда раздался телефонный звонок.

Мусуков прекрасно отличал звонки друг от друга.

На столе стояло два аппарата – с внутренней обкомовской связью и внешней городской.

Звонил аппарат с городской связью.

Подняв гибкое тело с дивана, телохранитель метнулся к столу и, подняв трубку, произнес:
- Алло!

На противоположном конце провода раздалось нецензурное ругательство на осетинском языке.

Мусуков осетинского языка не знал, но это ругательство понял.

Говорил молодой мужчина.

И чуткий слух Мусукова уловил на другом конце провода смех молодой женщины.

Телефонный собеседник передразнил Мусукова, повторив его фразу:
- Алло!

Разгневанный Мусуков, услышав гудки, опустил трубку на рычажки.

И, чтобы успокоиться, лег на диван и закрыл глаза.

Оскорбленный Мусуков про себя формулировал вопросы:
                (87)
- Абонент ошибся номером или не ошибся?

- Если не ошибся, то ругательство адресовалось Мусукову или Хетагурову?

- Разве из телохранителей кто-то ещё кроме Хетагурова знал осетинский язык?

- Если звонок был адресован Хетагурову, то абонент не очень хорошо знаком с голосом Хетагурова?

- Что означает смех женщины? Почему этот разговор доставил ей удовольствие?

Мусуков побледнел. Он вспомнил, что нужно искать женщину.

Телохранитель открыл глаза и уставился на вешалку, прибитую к стене.

- Если инициатор звонка была женщина, то она хотела уязвить мужчину именно в этом кабинете?
- Кого именно? Хетагурова или Мусукова?
- Есть ли в судьбе Хетагурова женщина, которая желала бы его уязвить?

Бледность прошла. Мусуков приближался к разгадке.

- Если женщина желала уязвить Мусукова, то могут ли они быть незнакомы? Вряд ли.

Мусуков стал вспоминать женщин, которые хоть раз его оскорбили.
И вспомнил свою бывшую жену!

- Был ли смех женщины в трубке смехом его бывшей жены?

- Но была ли она со своим нынешним мужем? Её нынешний муж не знает осетинского языка!
                (88)
- Изменяет ли бывшая жена Мусукова своему теперешнему мужу?

- И, если изменяет, почему это оскорбление адресовано её первому мужу, а не второму?

Телохранитель улыбнулся.

Поднявшись с дивана, присел к столу и снял трубку обкомовской связи.

Набрав короткий номер, телохранитель услышал:
- Приемная.

- Что хозяин? – спросил Мусуков.

- В кабинете. Сказал, что его ни для кого нет,- шепотом ответила секретарша.

- Один?

- С посетительницей,- тихо пояснила секретарша. – Из жен врагов народа.
















                (89)               
Войдя в приемную, Мусуков вопросительно посмотрел на обитую кожей дверь кабинета первого секретаря.

- Как фамилия её мужа? – тихо спросил телохранитель.

- Забыла,- легкомысленно ответила секретарша.

- Из «сазанов»?

Секретарша согласно кивнула.

- Но хозяин не рискует? – на всякий случай поинтересовался охранник.

Секретарша улыбнулась и, опустив ресницы, отрицательно покачала головой.






















                (90)
I.XXXIV

После окончания дежурства Мусуков подошел к зданию, в котором размещался паспортный стол.

Рабочий день уже кончился, но Мусуков разглядел через зарешеченное окно фигуру.

И постучал костяшками пальцев по стеклу окна кабинета начальника паспортного стола.

К окну приблизился милиционер.

Телохранитель показал пальцем на входную дверь.

Подойдя к двери, Мусуков услышал звук поворота ключа в замке.






















                (91)
- Мне нужно узнать адрес одного человека,- попросил Мусуков.

- Зина! – громко позвал начальник.

В кабинет начальника паспортного стола вошла сотрудница.

- Назовите фамилию,- обратился владелец кабинета к гостю.

- Может, мы поищем вдвоем? – осторожно предложил Мусуков и улыбнулся девушке.

- Окажите помощь,- обратился начальник паспортного стола к своей сотруднице.

























                (92)
Зина перебирала карточки, Мусуков через её плечо только успевал читать фамилии.

- Нашла,- произнесла сотрудница паспортного стола.

И выдернула карточку из стопки.

- Но,- с удивлением произнесла Зина,- она дважды была замужем и дважды меняла свою фамилию. По первому браку – Мусукова, а по второму…

Телохранитель, быстро взглянув на карточку, произнес:
- Спасибо. Я уже прочитал.

И, достав из кармана гимнастерки записную книжку, сделал в ней запись небольшим химическим карандашом.

- И меня,- произнес телохранитель,- интересует её теперешний адрес и список жильцов, прописанных по этому адресу.



















                (93) 
I.XXXV


Мусуков вошел в здание телефонной станции.

В приемной секретарша печатала на машинке.

Показав пальцем на дверь кабинета, Мусуков спросил:
- У себя?

- Проводит совещание,- предупредила секретарша.

- Когда закончится?

- Часа через два.

- Начальник первого отдела у себя? – спросил Мусуков.

- На совещании.

Мусуков достал из кармана гимнастерки красную книжечку и протянул секретарше.

Девушка, раскрыв служебное удостоверение, произнесла:
- Слушаю Вас, товарищ Мусуков.

- Мне нужно знать: телефонизирована ли квартира по адресу,- произнес посетитель и достал из кармана гимнастерки записную книжку.









                (94)
I.XXXVI


Мусуков с хмурым выражением лица подошел к жилому двухэтажному зданию.

И, став в тени дерева, растущего у тротуара, извлек из кармана гимнастерки записную книжку.

Внимательно прочитав адрес, записанный химическим карандашом, Мусуков сверил его с адресной табличкой, прикрепленной к стене дома.

Вход в дом вел через деревянные ворота с калиткой.

Через калитку Мусуков вошел во двор.

Над головой висели веревки с сохнувшим бельем.

На дальней веревке рядом сохло белье молодого мужчины рядом с бельем молодой женщины.

Пролетев взглядом номера квартир первого этажа, Мусуков стал подниматься по лестнице на второй этаж.

Из квартиры на первом этаже вышла старушка и бдительно посмотрела в спину незнакомца.

На втором этаже Мусуков подошел к двери квартиры с прибитым на ней номером и прислушался.

За дверью негромко звучало радио.

Мусуков постучал.

Радио стихло, и женский голос спросил:
- Кто?
                (95)
- Твой первый муж.

- Зачем ты пришел?

- Ты не хочешь открыть мне дверь?

- Не хочу,- подтвердила хозяйка.

- Почему?

- Меня с тобой ничего не связывает. У меня – новая семья.

- Значит, не откроешь? – догадался гость.

- Не открою,- подтвердила догадку хозяйка.

Мусуков достал из кобуры пистолет системы Токарева
и
выстрелил в замок.

Снизу раздался вскрик.

Мусуков обернулся и едва успел заметить
спину старушки, которая через калитку выскочила на улицу.

Мусуков дернул за ручку двери, но дверь не поддалась.

Пуля сломала замок, но стальной язычок оказался в косяке.

Мусуков выстрелил в замок ещё раз.

Дверь заклинило.

- С кем ты мне звонила? – поинтересовался Мусуков.

- Я тебе никогда не буду звонить. И не надейся.

- Ты оскорбила меня по телефону! – пояснил гость.
                (96)
- И не надейся.

Мусуков выстрелил через дверь.

Изнутри раздался вскрик и звук упавшего тела.

Внизу дворик заполнился шумом.

По ступеням лестницы, стуча подкованными сапогами, поднимались два милиционера с наганами в руках.

Калитка с улицы отворилась, и в проеме появилось лицо бдительной старушки.


























                (97)
I.XXXVII


Судья Шандиров зачитывал приговор.

- … назначить наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет с отбыванием наказания…


Мусуков, стоя у скамьи подсудимых под охраной конвойного, внимательно осматривал людей, присутствующих в зале.

И у дверей зала заметил своего напарника.

Хетагуров подмигнул ему и незаметно кивнул на дверь.























                (98)
I.XXXVIII


На подстаканнике была выгравирована надпись:
«Шандирову Мурадину от наркомюста Кабардино-Балкарской АССР».

Подстаканник был старой работы, а надпись свежая.

Держа именной подстаканник за серебряную ручку, судья пил чай, когда в служебном кабинете раздался телефонный звонок.

Судья бережно поставил подстаканник на стол и снял трубку.
 
- Так вот, гражданин Шандиров,- раздался в трубке голос первого секретаря Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б),- если Вы не желаете получить такой же срок как Мусуков, немедленно освободите его.

В трубке послышались губки.

Судья машинально взял подстаканник за ручку,
но, вспомнив слово «немедленно», поспешно поставил подстаканник на стол.














                (99)
Шандиров расплатился с извозчиком.

Тот хотел уехать, но Шандиров его остановил:
- Сейчас выйдет пассажир.

И кивнул на здание тюрьмы.
































                (100)
Начальник тюрьмы Ведещев в свежей и выглаженной форме вопросительно взглянул на посетителя.

- Нужно освободить Мусукова,- произнес Шандиров, сидя на стуле для посетителей.

- В отношении Мусукова,- ответствовал Ведещев,- приговор вступил в законную силу.
 
- Немедленно,- пояснил судья.

- Я могу освободить осужденного, только если получу на руки оправдательный приговор.

- Пересмотр дела нежелателен,- отказался Шандиров. – И сомнений нет в том, что именно Мусуков застрелил свою бывшую жену.

Ведещев положил руку на трубку телефонного аппарата.

- Об этом полчаса назад меня попросил Бетал Эдыкович,- робко произнес судья.

Лицо Ведещева подобрело.
- Что же ты сразу об этом не сказал?














                (101)
Шандиров и Мусуков вышли из здания тюрьмы.

Извозчик ждал.

Пассажиры уселись,
и Мусуков назвал маршрут:
- В обком.































                (102)
I.XXXIX


По коридору Шандиров прошел к архиву городского суда города Нальчика.

Дверь была открыта, архивариус подметала помещение.

- Я хотел бы попросить дело Мусукова,- улыбнулся судья.

- Зачем оно Вам?

Шандиров оглянулся и пояснил:
- Калмыков выпустил Мусукова!
























                (103)
С томом судебного дела Шандиров вышел во внутренний двор горсуда.

На большом деревянном ящике для мусора сидел голубь.

Шандиров со злостью запустил в него томом уголовного дела.

Голубь увернулся.

Раздался звук удара папки о деревянную стенку ящика.

Судья развернулся и пошел к зданию суда.


























                (104)
II.I


Вечером в здании НКВД КБ АССР светились все окна.

Начальник следственного отдела Белецкий с резиновой палкой с металлическим набалдашником покинул свой кабинет.

И, отворив дверь в первый попавшийся в коридоре кабинет следственной части, Белецкий увидел на табурете перед столом следователя механика Ташукинского спиртзавода Крашенинникова.

- Как он? – спросил начальник следственного отдела, кивнув на допрашиваемого.

- Не хочет разоружаться,- капризно надув щечки, пожаловался следователь.

- А Вы разъяснили ему смысл фразы Максима Горького? – поинтересовался начальник следственного отдела.

Подследственный настороженно посмотрел на гипсовый бюстик пролетарского писателя, стоявший на столе следователя.

«Если враг не сдается – его изничтожают»,- процитировал начальник следственного отдела. 

И тут же обрушил на голову подследственного удар резиновой палкой с металлическим набалдашником.

Крашенинников без сознания свалился на пол.






                (105)
II.II


18 марта 1938 года Табухов М.А. подошел к парикмахерской.

Женщина на костылях с трудом поднялась по единственной ступеньке в парикмахерскую.

Табухов М.А. прошел в мужской зал.

Лысый парикмахер любезным жестом пригласил клиента в свободное кресло.

Между мужским и женским залом был зал ожидания.

В зеркале перед собой Табухов М.А. увидел сквозь стеклянную дверь мужского зала как
в женском зале отворилась дверь с розовыми занавесками, и на миг стало видно, как в кресло садится клиентка на костылях.



















                (106)
Крепкий красивый мужчина 28 лет отроду с короткой спортивной прической, источавшей запах одеколона, поднялся по ступенькам к дверям квартиры в доме старой кладки и повертел ручку механического звонка с цепочкой.

Дверь изнутри открыл мужчина в плаще и кепке.

- Табухов Мухажир Адылгиреевич?

- Я,- подтвердил вошедший.

- Вот ордер на Ваш арест,- предъявил бланк незваный гость.


























                (107)
II.III


Механик Ташукинского спиртзавода Крашенинников со страхом обернулся на открывшуюся дверь кабинета.

На пороге стоял начальник следственного отдела НКВД КБ АССР Белецкий с резиновой палкой с металлическим набалдашником.

- Как он себя ведет? – кивнув головой на подследственного, задал вопрос начальник следственного отдела.

Следователь, томно потупив взор, обреченно взмахнул ручкой.
- Не хочет разоружаться.

- А Вы,- с надеждой вопросил начальник следственного отдела,- разъяснили ему смысл фразы Максима Горького?

Подследственный взглянул на бюстик пролетарского писателя на столе следователя,
вскочил с привинченного к полу табурета
и
бросился головой на батарею парового отопления.

Удар был столь силен, что несчастный раскроил себе череп
и запачкал мозгами секции батареи, выкрашенные белой краской.

В агонии подследственный увидел
склонившиеся над ним раскрытые от удивления рты начальника следственного отдела и следователя.

А за ними –
раскрытые от удивления рты двух ангелов, одного – с крыльями сокола, а другого – с крыльями буревестника.




                (108)
II.IV


По коридору, устланному войлоком, заключенный Табухов нес матрас и комплект постельного белья.

Комендант внутренней тюрьмы НКВД КБ АССР Михаил Долгополов, следующий за арестованным, положил ладонь ему на плечо.

Табухов остановился.

Контролер прильнул к глазку камеры и согласно кивнул коменданту.
























                (109)
В камере стояло две кровати, на правой спал мужчина лицом к стене, другая была пуста.

- Располагайтесь,- распорядился комендант.

Щелкнул замок.

Табухов М.А. на свободной кровати развернул матрас, постелил бельё, разделся и лег.

Глазок в двери закрылся.

В коридоре раздался громкий длительный звонок.

Сосед по камере вскочил с кровати,
убрал постель,
умылся в умывальнике у параши,
оделся
и
сел на свою кровать.

Табухов с удивлением для себя наблюдал за этим действом.

- Это – подъем,- пояснил сосед. – Немедленно сделайте то же, что и я.

Табухов М.А. убрал кровать, умылся, оделся и сел напротив сокамерника.

- Михайличенко. Главный бухгалтер наркомздрава,- представился сокамерник и протянул для пожатия руку со старым шрамом на месте отрубленного пальца.

- Табухов. Заместитель председателя верховного суда,- ответно протянул руку для пожатия новичок.

- Каждое утро,- проинформировал ветеран камеры,- после звонка должно за пять минут проделать то, что сегодня проделали мы, потом сесть на кровати и молчать.                (110)

- Молчать? – переспросил Табухов.

- Если контролер увидит, что мы разговариваем, то обоих – в карцер!

































                (111)
II.V


В здании НКВД КБ АССР
в кабинете следователь Хапов Толкан испытующе посмотрел в лицо нового подследственного.

Следователь раскрыл тощую папку и дал совет:
- Лучше признайся мне. А если не признаешься, то тебя ждет встреча с начальником отдела Нестеренко.

Табухов отрицательно покачал головой.

- Ты будешь находиться в этом кабинете до тех пор, пока не сознаешься,- предупредил следователь. – А на конвейерном допросе лучше всего сознаться в самом начале.

- В советском праве нет понятия «конвейерный допрос», - вспомнил заместитель председателя Верховного суда.

- Вот список,- показал лист машинописной бумаги следователь,- из восьми фамилий, которые будут задействованы по Вашему делу в качестве общественных следователей.

- Общественных? – поразился Табухов. – Нет такого понятия в советском праве.

- Страна советов сейчас дает возможность каждому советскому человеку принять участие в разоблачении врагов,- воодушевленно сообщил следователь. – Следствие становится частью жизни советского народа. И в списке есть и работник ЗАГСа Жигуков, и работник обкома ВЛКСМ Благодарный…






                (112)
II.VI


Щелкнул дверной замок, в камеру вернулся заключенный, и замок на дверях щелкнул вновь.

Сокамерник положил руку на плечо Табухова, лежавшего на кровати лицом к стене.

Табухов оборотился.

Электрическая лампочка в 25 ватт, тускло светившая с потолка камеры, выявила обезображенное лицо главного бухгалтера наркомздрава.

У Михайличенко был выбит глаз, по лицу текли кровь и чернила.

- Хотите новости? – спросил Михайличенко.

- Не торопитесь,- ответил Табухов.

Главный бухгалтер сел на свою кровать.
- Калмыков требовал от меня признания в контрреволюционной проституции. И когда я спросил: а что это такое? Он схватил со стола чернильницу и запустил ею мне в лицо!

- Не желаете умыться? – предложил Табухов.

- Калмыков ужинает с Антоновым. После ужина вновь требует меня к себе. Он предупредил, что если я не сознаюсь этой ночью, то утро я не встречу.

- А Вы сознайтесь,- предложил заместитель председателя Верховного суда республики.

- В чем? – настороженно вопросил Михайличенко.

- Ну, например, в том, что Вы взорвали электростанцию на реке Чегем.                (113)

- А разве на реке Чегем есть электростанция? – удивился Михайличенко.

- Её там даже в проекте нет! – заверил Табухов.

































                (114)
II.VII


В здании НКВД КБ АССР
в кабинете в углу лицом к стене с широко раздвинутыми ногами стоял заключенный.

Следователь Хапов, посмотрев на наручные часы, нажал на кнопку звонка.

В кабинет вошел конвойный.

- Отведите заключенного на обед,- распорядился следователь.

Заключенный от усталости упирался лбом о стену.

- Повернитесь, Табухов! – обратился следователь.

Заключенный, не без труда повернувшись, уставился красными от бессонницы глазами на следователя.

Конвойный, тронув заключенного за плечо, вывел его из кабинета.
















                (115)
В коридоре внутренней тюрьмы Табухов увидел тележку, на которую собирали грязную посуду из камер.

Табухов проводил голодным взглядом уезжавшие на тележке редкие объедки.

Конвойный проводил заключенного до двери камеры, и оттуда вышел заместитель коменданта внутренней тюрьмы Шамсудинов.

- Что же Вы опоздали на обед? – сурово спросил заместитель коменданта.

Заключенный вошел в камеру и за ним закрыли дверь.

Добравшись до кровати, Табухов сел и стащил с себя сапоги.

И погрозил пальцем руки распухшим посиневшим пальцам ног.





















                (116)
II.VIII


Первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) и народный комиссар внутренних дел КБ АССР расширившимися от удивления глазами и с отвисшими нижними челюстями уставились на заключенного.

- Я,- повторил признание главный бухгалтер народного комиссариата по здравоохранению,- взорвал электростанцию на реке Чегем.

В кабинете наркома внутренних дел ещё горел свет, хотя за окнами кабинета было уже почти светло.

- Ах, ты, контра! – побелел от негодования Калмыков Б.Э. – Ты хотел сорвать план Ильича по электрификации всей страны!

- Целился,- поддержал нарком,- оставить Кабардино-Балкарию без лампочки Ильича!

Бетал Эдыкович тяжело опустился в кресло и взялся за сердце.

Усилием воли он заставил себя расстегнуть верхнюю пуговицу на черкеске и освободить шею.

Обеспокоенный Антонов, налив из графина воды в стакан, подошел к первому.

- От товарища Сталина,- тяжело вздохнул Калмыков,- мы знали, что классовая борьба будет обостряться, но что до такой степени…

И Бетал Эдыкович закрыл глаза.

- Что ты наделал! – с возмущением обратился нарком к заключенному. – Ты расстроил первого секретаря! А если пойдешь под суд, то расстроишь и членов суда!
                (117)
- Нет,- решил Бетал Эдыкович. – В суд это дело направлять нельзя. Там прямо в зале возмущенные советские люди могут убить гражданина Михайличенко.

- Но ведь гражданин Михайличенко открылся советской власти! – признал народный комиссар.

- Верно, Грицук,- ухватился за намёк первый секретарь. – Как нам это и не противно, но мы обязаны уберечь гражданина Михайличенко от справедливого гнева советских людей. Поэтому дело гражданина Михайличенко мы в суд направлять не станем, а рассмотрим двойкой в нашем составе.

- Может, тройкой? – предложил нарком.

- Зачем пугать этим преступлением прокурора республики? – обеспокоился первый секретарь. – Наших людей мы должны беречь.   







 












                (118)
II.IX


В здании НКВД КБ АССР
в кабинете в углу, широко раздвинув опухшие ноги, стоял подследственный, касаясь лбом стены.

Раздался стук в дверь.

Вошел посетитель.

- Вовремя,- похвалил следователь. – Занимайте место за моим столом.

Общественный следователь сел на стул.

- Если в чём признается,- кивнул Хапов на подследственного,- то пусть напишет заявление и распишется. А я потом подошью его к делу.

И Хапов Толкан покинул кабинет.

Жигуков Тагир посмотрел на сгорбленную спину подследственного и попросил:
- Повернитесь лицом!

Стоявший в углу сделал попытку повернуться.

Жигуков для самообороны схватил со стола бюстик Максима Горького.

Подследственный повернулся.

- Это ты, Мухажир? – поразился следователь конвейерного допроса.
                (119)
- Я,- признал Табухов. – А это – Жугуков.

Общественный следователь нажал на кнопку звонка на столе.

В кабинет вошел конвойный.

- Побудьте здесь, я сейчас вернусь,- попросил общественный следователь.

































                (120)
Дверь кабинета отворилась, и вошел Жигуков, принеся поднос из буфета с тарелкой котлет, тарелкой белого хлеба и стаканом чая.

- Вы свободны,- поблагодарил общественный следователь конвойного.

Солдат вышел.

У подследственного потекли слюни, раздувающимися ноздрями он ловил аромат котлет.

- Садись, ешь! – пригласил Жигуков
и сам подвел друга к столу, где стоял поднос.

По щекам Табухова заструились слезы.

- Я не могу есть,- с трудом шевеля разбитыми губами признал подследственный.

- Почему? – не понял общественный следователь.

Вместо ответа бывший заместитель председателя Верховного суда Кабардино-Балкарской АССР широко раскрыл рот.

Полость рта представляла сплошную рану, из челюстей торчали редкие осколки зубов.

- Я не могу жевать,- моргнул мокрыми глазами Табухов.

- Ты – брезгливый? – поинтересовался Жигуков.

- Нет,- подтвердил подследственный.

Жигуков взял с тарелки котлету, разломил её надвое, половину положил себе в рот,
пожевал
и, вынув пережеванное из своего рта, вложил его в рот Табухова.

Подследственный проглотил.                (121)

Жугуков положил себе в рот вторую половину котлеты, разжевал
и
вновь вложил разжеванное в рот Табухова.

И заметил признательный взгляд друга.
































                (122)
II.X


Табухов М.А. сидел на кровати, неподвижно смотря на противоположную стену камеры.

Щелкнул замок двери.

Но руки Табухова, лежавшие ладонями на коленях, не дрогнули.

В камеру вернулся Михайличенко с аккуратно забинтованным глазом.

Сокамерник невозмутимо стал собирать постельные принадлежности.

Свернув матрас, Михайличенко шепнул:
- Мне зачитали приговор. Десять лет.

Михайличенко пошел к двери.

За ним наблюдали в глазок, и дверь сразу же открылась.
















                (123)
II.XI


В здании НКВД КБ АССР
в кабинете в углу лицом к столу следователя стоял подследственный Табухов М.А.

Глаза подследственного были открыты, но он дремал стоя.

Шум в кабинете разбудил заключенного.

Следователь Хапов раскрыл черный складной зонт, накрылся им и посмотрел на потолок.

Табухов М.А. перевел взгляд на потолок.

Он был сух, и даже недавно выбелен.

В кабинет вбежали две обнаженные молодые женщины в туфельках и, едва взглянув на потолок, раскрыли свои зонтики.

Табухов М.А. ещё раз посмотрел на потолок.

Лампочки в казенной дешевой люстре светили, хотя и был день.

Лампочки погасли.

Следователь Хапов сложил свой зонтик и стряхнул с него непонятно что на пол.

Женщины сложили свои зонтики и вышли из кабинета.

Табухов понял, что они закрывались от света, и уснул.





                (124)
II.XII


30 марта 1939 года
в здании НКВД КБ АССР
в кабинет следователя вошла пышная женщина и поставила на стол новенькую массивную стеклянную пепельницу.

- Эта пепельница продлила мне жизнь,- восторжествовал Толкан Хапов.

- Берегите пепельницу,- назидательно произнесла завхоз. И неприязненно взглянула на подследственного.

- Вчера,- понизил голос следователь и показал на заключенного,- он упал и головой разбил пепельницу.

- А Вы поставьте пепельницу на другой край стола, от греха подальше,- посоветовала завхоз.

- Вы спасли жизнь курильщику,- благодарно посмотрел на завхоза следователь. И приземлено спросил:
- Я должен расписаться?

Завхоз едва увернулась, метнувшись к стене.

Подследственный потерял сознание и упал вниз головой.

Пепельница соскочила на пол и разбилась.

- Не уберегли Вы пепельницу,- обиделась завхоз и вышла из кабинета.

Хапов с негодованием взглянул в разбитое лицо Табухова и осуждающе прошептал:
- Что ты наделал…

Но этих слов Табухов не расслышал. Он был без сознания.
                (125)
II.XIII


Очнувшись на кровати, Табухов понял, что он – в новой камере.

На соседней кровати сидел директор спирткомбината Ашноков Амин Мусаевич.

- Где я? – полюбопытствовал Табухов.

- В камере № 5,- разъяснил Ашноков.

- Я до этого был в камере № 16,- вспомнил Табухов.

- Во дворе,- позавидовал Ашноков.

Ашноков и Табухов подозрительно взглянули друг на друга.

- Подписал? – спросил Ашноков.

Табухов М.А. отрицательно покачал головой.

Директор спирткомбината нагнулся и поцеловал заместителя председателя Верховного суда.

Табухов открыл рот, силясь что-то сказать,
но Ашноков, быстро приложив палец к своем губам, кивнул в сторону.

Приподнявшись на кровати, Табухов заметил здорового усатого мужчину – врача Василевского – сидевшего на параше.

Табухов опустился на кровать.

Ашноков достал из кармана своего пиджака плотную бумагу, развернул её и показал растаявший кусочек сливочного масла.

- Раздевайся,- предложил Ашноков Табухову,- я тебя промассажирую маслом.                (126)

И только тут Табухов заметил,что
у Ашнокова на руках незажившие раны от наручников.

Раны были смазаны маслом.


























 






                (127)
II.XIV


В приемной наркома конвоир поставил лицом к стене директора спирткомбината Ашнокова А.М.

Секретарша, сняв трубку внутреннего телефона, доложила:
- К Вам – Ашноков.

И, опустив трубку на рычажки, разрешила:
- Проходите.

Конвоир, взяв заключенного за локоть скованных за спиной рук, ввел его в кабинет.

Под портретом за столом сидел нарком Антонов, на приставном кресле  - первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (Б) Калмыков Б.Э.

За особым приставным столиком с ручкой в руке и чистым бланком протокола допроса изготовился Кощеев Дмитрий.

У дверей на стуле со скучным выражением лица сидел Дашыков.

А у окна, выпуская дым в приоткрытую форточку, курил папиросу «Казбек» председатель потребсоюза Бертхамов Камбулат.

Первый секретарь обкома обратился к председателю потребсоюза:
- Так как Вы встретились с Ашноковым в Москве?

Повернув чисто выбритое лицо, Бертхамов с негодованием вспомнил:
- В гостинице я встретил Ашнокова, который сказал мне, что он тоже остановился в этой гостинице и тут же предложил зайти к нему в номер.

Кощеев быстро водил ручкой по бумаге.
                (128)
- И какая же опасность,- с дрожью в голосе вопросил Калмыков,- подстерегала Вас как советского человека в этом номере?

- В этом номере отдыхал в кресле немецкий шпион Шпаулер!

Калмыков схватился за сердце.

- Воды! – крикнул Антонов.

Дашыков налил из графина в граненый стакан нарзан.

Стакан подал нарком,
и первый секретарь, сделав глоток, слабым голосом произнес:
- Спасибо, Грицук.

- Отложим допрос? – заботливо предложил нарком. – Мы должны Вас беречь.

- Нет,- стоически отказался первый секретарь обкома. 

- Шпаулер,- раскрытыми от волнения губами произнес Берхамов,- разлил водку в три стопки и предложил тост за то, чтобы СССР провалился в преисподнюю!

- В преисподнюю! – выкрикнул Калмыков и закрыл глаза.

Дашыков налил в стакан нарзан.

- А,- слабеющей рукой показал Калмыков на Ашнокова,- этот поднял стопку?

- Выпил! – с ужасом подтвердил Берхамов.

Ашноков подскочил к Берхамову и плюнул.

Слюна, сорвавшись с гладковыбритой щеки, капнула на ковер.

Калмыков обиженно посмотрел на Дашыкова.
                (129)
Дашыков повалил Ашнокова на ковер и ударил сапогом в грудь.





































                (130)
II.XV


По коридору, устланному войлоком, двое конвоиров тащили под руки бывшего директора спирткомбината Ашнокова.

Ашноков мог идти и сам, но от острой боли, которую ему причиняли четыре сломанных ребра, он шел медленно.

Контролер отпер дверь камеры и показал на пустую койку.

Конвоиры, усадив заключенного на койку, ушли. Щелкнул смазанный машинным маслом замок.

Табухов, осторожно посмотрев на глазок двери, заметил, что за ними наблюдают.

- Помнишь,- оспытывая острую боль, спросил Ашноков,- Берхамова Камбулата?

- Бывший председатель потребсоюза? – предположил Табухов.

- Из породы проституток,- сообщил избитый.















                (131)
II.XVI


У здания НКВД КБ АССР ночью остановилась легковая машина.

С переднего сидения вышел на тротуар телохранитель Хетагуров, оглянулся и отворил дверцу салона.

Из автомобиля вышел первый секретарь обкома ВКП (б).

Оперативный дежурный по наркомату, увидев в дверях Калмыкова и Хетагурова, вскочил со стула и стал по стойке «смирно».

Через окошко дежурной части Калмыков улыбнулся ему как знакомому.

Уборщица мыла пол на первом этаже.

Увидев первого секретаря, уборщица выпрямилась.

- Вы прекрасно моете полы,- похвалил Калмыков. И, ступив на тщательно вымытое место, продолжил: «И так и должно быть. Ведь социализма – это прежде всего чистота.»















                (132)
II.XVII


В зале, освещенном люстрами, случился партактив.

В президиуме на сцене за столом под портретом Карла Маркса восседал первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б).

Бетал Эдыкович выглядывал из-за графина с надетым на горлышко граненым стаканом.

И, заметив среди присутствовавших в зале интересовавших его лиц, Калмыков тут же что-то шептал председательствующему – своему товарищу по партии, члену бюро обкома Звонцову.

- Слово для самокритики,- объявил председательствующий,- имеет Исмаил Тулович Афаунов.

На трибуну поднялся мужчина, который сразу же налил себе в стакан воды из графина.

Наступила тишина.

- Народное образование в Кабардино-Балкарии идет семимильными шагами! – начал самокритику Афаунов.

- Какими? – насторожился первый секретарь. – Вы почему употребляете буржуазные меры длины?

Афаунов побледнел. И пролепетал:
- Народное образование в Кабардино-Балкарии идет семиверстовыми шагами!

- Гражданин Афаунов,- развернулся к трибуне первый секретарь,- Вы почему употребляете царские меры длины?

На лбу выступающего появилась испарина.
                (133)
- Говорите сразу,- нетерпеливо выкрикнул председательствующий,- о своей контрреволюционной деятельности в области мер длины!

- Я родился в селении Куба… - пролепетал с трибуны Афаунов.

- Знаю. Мы из одного села. И тебе не удастся меня провести! – предупредил Калмыков.

- Я – сын бедного крестьянина. Советская власть сделала меня юристом…

Бетал Эдыкович поднялся со стула, снял граненый стакан с горлышка графина и постучал им как колокольчиком.

- Гражданин Афаунов,- стоически произнес Калмыков. – Если Вы не расскажите о своей контрреволюционной деятельности в области мер длины на партактиве, то Вы расскажите мне о ней в другом месте!




















                (134)
II.XVIII


Контролер, ступая по устланному войлоком коридору внутренней тюрьмы НКВД КБ АССР, неслышно подошел к дверям камеры
и заглянул в глазок. 
 
При свете тусклой лампочки, свисающей с потолка, заключенные спали на кроватях.

Контролер подошел к следующей камере.

Но через глазок ничего не увидел. Камера не было освещена изнутри!

Выключатель освещения камеры находился в коридоре рядом с дверью.

Контролер несколько раз щелкнул выключателем, но свет в камере не появился.


















                (135)
В дежурной части находился и комендант внутренней тюрьмы Михаил Долгополов.

Комендант сразу обратил внимание на тревогу в глазах запыхавшегося контролера.

- В камере № 13 нет света! – сообщил контролер.

- Готовятся к побегу? – предположил дежурный.





























                (136)
С наганом в правой руке и ручным фонариком в левой комендант внутренней тюрьмы, а за ним – дежурный, контролер и несколько солдат с винтовками по коридору, устланному войлоком, подошли к камере № 13.

Солдаты обратили стволы винтовок на дверь.

Дежурный и комендант с наганами на изготовку стали по обе стороны от двери.

Контролер осторожно отпер дверь,
ударом ноги растворил её и спрятался за косяк.

Долгополов ручным фонариком осветил камеру.

Заключенные находились в кроватях.

- Подъем! – объявил комендант. – Всем стать у своих кроватей.

С кроватей поднялись все, кроме одного.

Долгополов подошел к нарушителю дисциплины и отбросил одеяло.

При свете фонарика на простыне у подушки рядом с каплями крови обнаружилось несколько хлебных крошек.

Заключенный бился в агонии. Он раскрыл рот, и комендант увидел язык в порезах от битого стекла.

Долгополова направил свет фонарика на потолок камеры, надеясь увидеть перегоревшую лампочку.

Лампочка в патроне отсутствовала.

Комендант возмутился.
- Съел лампочку. Уничтожил социалистическую собственность.
                (137)
И, обведя взором заключенных, стоящих у своих кроватей, комендант пообещал:
- Отныне во всех камерах лампочки будут закрыты металлической сеткой.


































                (138)
II.XIX


Из внутренней тюрьмы конвоир вел заключенного на допрос в кабинет следователя в здании НКВД КБ АССР,

Держа за спиной скованные наручниками руки, начальник жилсоюза Серафимов поднимался по лестнице на третий этаж.

На третьем этаже дверь одного из кабинетов была открыта в коридор.

Оттуда тянул легкий ветерок.

Заключенный замедлил шаг.

И, поравнявшись с открытой дверью, заглянул в кабинет.

Двое молодых чекистов курили у раскрытого окна.

Серафимов бросился в кабинет, прыгнул на стол и сорвался в проем окна.

Конвоир с раскрытым ртом остался у раскрытой двери.

Молодые чекисты посмотрели на след ботинка, оставшийся на служебной бумаге на столе.

- Придется перерисовывать,- недовольно признал один из них.

А другой перегнулся через подоконник.

Заключенный лежал на тротуаре с переломанными шейными позвонками.

Редкие прохожие, идущие по тротуару, аккуратно обходили труп с наручниками на запястьях.

Никто не останавливался и не смотрел наверх.                (139)
II.XX


Утром по мостовой, выложенной булыжниками, молочница прикатила тележку с бидоном к зданию НКВД КБ АССР.

И у парадного подъезда молочница призывно прокричала:
- Молоко!

Из подъезда вышел врач Тютюдников с керамической кринкой.

- Вам, как всегда, два литра? – улыбнулась молочница.


























                (140)
II.XXI


Дверь камеры отворилась, и контролер выкрикнул:
- Табухов – кушать!

Голодные глаза сокамерников подозрительно уставились на Табухова М.А.

Заключенный подошел к двери.

Но успел услышать через закрываемую дверь:
- Он на нас стучит. За это его и кормят.

























                (141)
Табухов М.А., остановившись у закрывшейся за ним двери кабинета, глотнул слюну.

На столе стояла чашка молока.

У стола стояли начальник отдела Нестеренко и врач Тютюдников.

Врач кивнул на папку, лежавшую на столе, и предложил:
- Подпишите.

Табухов опустил взгляд с папки на пол.

И не смог сдержать слюну, которая потекла по одежде.

























                (142)
II.XXII


На железнодорожном вокзале Нальчика на перроне у готового к отбытию поезда прощались отъезжающие с провожающими.

Первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) Калмыков поцеловался с бывшим народным комиссаром внутренних дел Антоновым.

- Грицук,- ласково обратился первый секретарь,- ты не забывай старого друга на новом месте.

- Бетал,- ласково положил руку отъезжающий на плечо провожающего,- я тебя не забуду.

Раздался гудок паровоза.

Отъезжающие поспешили к вагонам.

Мимо Калмыкова прошли два брата Шандировы – народный судья и партийный работник.

- Шандиров! – позвал первый секретарь.
 
Братья остановились.

- Бежишь? – догадался Калмыков, заметив в руке судьи чемодан.

- Уезжает мой брат Мурадин,- отказался судья.

- И куда? – поинтересовался Калмыков.

- В Ростов.

Раздался второй гудок паровоза.

- Я,- предупредил Калмыков,- интересуюсь судьбой всех кабардинцев. И тех, кто находится за пределами Кабарды.      (143)

И тут раздался третий, последний перед отправлением, гудок паровоза.
































 


                (144)
II.XXIII


Следователь Хапов откинулся на спинку стула и критично осмотрел сидящего перед ним гражданина.

- Нет,- засомневался следователь. – У тебя не очень запоминающаяся внешность. О тебе смогут вспомнить только нечто неопределенное. Типа «гражданин толи турецкой, то ли тюркской национальности».

Гражданин обиделся.

- Ну, и зря,- не разделил чувств собеседника следователь. – Тебе не огорчаться, а радоваться надо, что тебя плохо запомнят.

- Что я должен делать? – проглотил обиду гражданин.

- Всё, что поручат тебе органы. И чем лучше ты это будешь делать, тем лучше будешь жить.

- Я буду стараться прожить как можно дольше,- заверил гражданин.

Хапов улыбнулся.
- Будешь ходить по дворам просить подаяние. Адреса дворов я тебе дам.

- Я никогда не просил подаяние раньше,- предупредил гражданин.

- Это и к лучшему,- подбодрил следователь. – У тебя сохранится новизна чувств.

- Но у меня нет и сумки для подаяния,- вспомнил гражданин.

- Попросишь и сумку. А при этом невзначай проговорись, что пострадал от органов. Твоя задача – запомнить, как дающие будут реагировать на упоминание о НКВД.
                (145)
И гражданин с почтением посмотрел на портрет, украшающий кабинет.

- Я – не оперативный работник,- напомнил Хапов. – Я следователь. И в моем деле ты будешь проходить не как агент, но как свидетель.

































                (146)
II.XXIV


В столице
в здании центрального аппарата НКВД СССР
в кабинете наркома случилось совещание.

Среди должностных лиц наркомата присутствовал и начальник управления тюрем Антонов.

- В адрес товарища Сталина,- проинформировал собравшихся Ежов,- идут многочисленные письма со всей страны. Эти письма не должны доходить до адресата.

Заметив, что кое-кто из присутствующих потянулся к ручкам и блокнотам, нарком сделал запрещающий жест.

В кабинете возникла зловещая тишина.

- На почтамтах,- указал нарком,- нашими сотрудниками из общего потока писем должны изыматься все, адресованные товарищу Сталину. По каждому из этих писем должны быть проведены оперативные мероприятия, имеющие целью установление автора и его цели. Граждане, написавшие товарищу Сталину с контрреволюционными целями, должны изыматься из общества.













                (147)
II.XXV


Нищий с сумой медленно шел по улице города Нальчика, вглядываясь в номера домов.

Остановившись, он извлек из кармана записку, внимательно вгляделся в неё, и, спрятав её обратно, направился к жилому дому.

На стук дверь отворил Табухов Гумар.

- Мир дому твоему! – приветствовал хозяина нищий.

От взгляда хозяина не укрылась сума на плече гостя.

- Я – дервиш. Бродячий слуга Аллаха,- произнес гость. – Не дашь ли ты мне еды, чтобы я подкрепился и продолжил свой путь во славу Аллаха?

- Входи,- произнес хозяин и растворил дверь.


















                (148)
Дервиш с аппетитом ел вареную курицу.

И, разрывая свежий лаваш на длинные и тонкие лоскутья, сворачивал их и отправлял в рот.

- Что гонит тебя по земле, благочестивый,- почтительно спросил хозяин дома,- почему не найдешь ты пристанища?

- Меня преследуют враги Аллаха,- смиренно отвечал дервиш. – Шайтаны в форме сотрудников НКВД.

Дервиш осторожно оглянулся.

- Ты – в безопасности,- заверил странника Табухов Гумар.

Дервиш положил на край тарелки куриную косточку.

- Что хотят от тебя шайтаны? – осторожно поинтересовался хозяин дома.

- Чтобы я отказался от Аллаха! – сверкнули глаза дервиша. – Но я считаю, что лучше благоверным отказаться от шайтанов.

- И ты знаешь как? – спросил Табухов Гумар.

Дервиш, отпив молоко, поставил чашку на стол.
- Надо отделить Кабарду от СССР. И присоединить её к Аллаху!

- Но Аллах – не страна,- возразил владелец дома.

- Аллах – больше чем страна. Это – мир! – возвестил дервиш.







                (149)
II.XXVI


Войдя в приемную, Антонов предупредил секретаршу:
- Обзвоните все региональные управления и соедините меня с начальниками тюрем.

В приемной раздался междугородний звонок.

Секретарша, прикрыв ладонью трубку, шепнула Антонову:
- Житомир.

- Переключите в мой кабинет,- попросил начальник управления тюрем и, войдя в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь.
























                (150)
- У нас дня не проходит, чтобы заключенные не писали писем товарищу Сталину,- пожаловался в телефонную трубку начальник тюрьмы Житомира.

- Что пишут? – зло спросил Антонов.

- Сегодня один написал, что он из бедняцкой семьи из селения Нижний Черек, что в Кабардино-Балкарии, а его оклеветали, пустили слух, что он – из княжеской семьи. Причем, наверняка, это происки первого секретаря обкома ВКП (б).

- Автор письма?

- Шандиров Мурадин,- пожаловался из трубки начальник тюрьмы.

- Письмо держите в сейфе, Шандирова – в карцере,- распорядился Антонов. – На этой неделе я к Вам приеду.





















                (151)
II.XXVII


Дервиш перешел улицу, оглянулся и вошел в аптеку.

Пожилая женщина в белом халате и косынке вопросительно взглянула на посетителя из-за прилавка.

Дервиш, положив на прилавок мятый рубль, спросил:
- Можно позвонить?

Продавщица предположила:
- Вам плохо?

- Да,- подтвердил дервиш.

- Может, позвоню я? – предложила продавщица.

Продавщица вернулась из подсобки и поставила на стекло прилавка телефонный аппарат.

Дервиш, сняв трубку, услышал:
- Центральная.

- Соедините с номером… - попросил дервиш и, отвернувшись от продавщицы, что-то шепнул в трубку.

Продавщица попыталась заглянуть ему через плечо, но ничего не увидела.

- Я в аптеке № 13,- сообщил дервиш и положил трубку.

- Кому Вы звонили? – насторожилась продавщица.

- Аллаху.

- Зачем? – спросила продавщица, но рот не закрыла.
                (152)
- Спасибо,- поблагодарил дервиш и вышел из аптеки.

Недалеко от дверей аптеки стояла скамья, на которой сидела молодая цыганка с ребенком.

Дервиш уселся на скамью,
и через окно аптеки разглядел продавщицу, которая что-то говорила по телефону и показывала на скамью.































                (153)
Подъехал автомобиль с красным крестом и красным полумесяцем.

Из автомобиля вышли два дюжих санитара и врач.

Из аптеки выскочила продавщица и показала рукой на скамью.

Врач, приблизившись к дервишу, предложил:
- Вас подвести?

- Нет,- отказался дервиш.

- А меня прислали за Вами,- улыбнулся врач.

- Кто прислал?

- Аллах.

Санитары ринулись к скамье и схватили дервиша за руки.

И, заломив руки за спину, поволокли его к машине с красным крестом и красным полумесяцем.

Дервиша уже затолкали в машину,
когда раздался визг тормозов.

И из дежурного автомобиля НКВД вышел Толкан Хапов.

Приблизившись к врачу, следователь предъявил красное удостоверение.

- Я его забираю,- объявил следователь и показал на дервиша.

- Возможно, у него психическое заболевание,- предупредил врач.

- Мы разберемся,- пообещал следователь НКВД.

Дервиш, выйдя из машины с красным крестом и полумесяцем, подмигнул через витрину продавщице, которая протирала тряпкой банку с пиявками.                (154)
II.XXVIII


По перрону вокзала Житомира мелькали букеты цветов, мешки и чемоданы.

Из вагона прибывшего поезда на перрон ступил начальник управления тюрем НКВД СССР Антонов.

К нему тут же приблизился начальник тюрьмы и ласково произнес:
- С приездом!

- Разрешите,- обратился к гостю молодой лейтенант и взял из его рук чемодан.
























                (155)
II.XXIX


- Отделить Кабарду от СССР? – вскрикнул заместитель наркома внутренних дел Кощеев.

Следователь Хапов покорно опустил голову.

Заместитель наркома побледнел и расстегнул крючок гимнастерки.

Опершись рукой на край стола, Кощеев поднялся и подошел к окну.

По улице безмятежно шли нальчикцы, проехала телега.

- Мы, чекисты,- пообещал заместитель наркома,- оградим народы Кабардино-Балкарии от преступных замыслов. Сколько Вы выявили заговорщиков?

Следователь стал загибать пальцы на руке.
- Гурфов, Бестанов Тыш, Макеев Хажицук, Табухов Гумар.

- Я лично возьму санкцию у прокурора республики! – принял решение заместитель наркома.















                (156)
II.XXX


Начальник тюрьмы города Житомира проводил высокого гостя в свой кабинет
и предложил ему занять собственное кресло.

Гость сел под портрет Ф.Э.Дзержинского.

- А ведь эта тюрьма – царской постройки,- вдруг расчувствовался Антонов. – И собраны здесь осколки старого мира. Разве могли они раньше предположить, что эту тюрьму будет украшать портрет большевика?

Большевик с портрета смотрел прямо сквозь решетки окна.

- Где мой чемодан? – вспомнил начальник управления тюрем.

- В гостинице,- с ласковой улыбкой ответил хозяин кабинета.

- В чемодане – директивные бумаги! – предупредил Антонов.

- У дверей гостиничного номера выставлен пост,- заверил начальник тюрьмы.

Антонов посмотрел в окно.

- Город строится,- воодушевленно произнес гость. – Страна на победном марше. И только в темных углах клеветники сочиняют свои грязные измышления. Но мы вычистим все углы. И уверенно шагнем не только в светлое, но и в чистое будущее.

Начальник тюрьмы напряженно смотрел на гостя.

- Где письмо Шандирова? – с революционным негодованием спросил Антонов.

Начальник тюрьмы, открыв сейф, извлек из него тонкую картонную папку.                (157)

Откинув обложку папки, Антонов пролистал несколько страниц и остановился на письме, проколотом скоросшивателем.

- Вызовите Шандирова! – распорядился Антонов.

Начальник тюрьмы оставил кабинет.

И вскоре вернулся с заключенным с небритым лицом.

- Оставьте нас,- обратился гость к начальнику тюрьмы.

- У дверей – конвой,- предупредил начальник тюрьмы и вышел из кабинета.

- Слепец! – произнес Антонов. – Не видишь светлого будущего.
И он расстегнул кобуру.

Шандиров затрясся от страха.

- Раньше нужно было трястись,- посоветовал начальник управления тюрем НКВД СССР.

- Я только пожаловался на несправедливость! – воскликнул Шандиров.

- Ты пожаловался на несправедливость одной власти другой власти? Нет. Ты пожаловался на несправедливость власти этой же власти.
И Антонов спустил курок.

Шандиров, лежа на полу, хрипел. Над ним вился легкий дымок от выстрела.

В кабинет вошел начальник тюрьмы.

- Оформите документы,- попросил гость,- что заключенный скончался от сердечного приступа.
                (158)
II.XXXI


Во внутренней тюрьме НКВД КБ АССР
по  коридору, устланному войлоком, дервиш вместе со следователем Хаповым следовал за контролером.

Остановившись у двери камеры, контролер заглянул в глазок.

На кроватях сидели Гурфов, Бестанов Тыш, Макеев Хажицук и Табухов Гумар.

Следователь шепнул дервишу:
- Через два часа тебя вызовут на допрос.

Контролер открыл дверь, и дервиш вошел в камеру.

Ни кровати, ни постельного белья для новенького в камере не было.

- Да будут благословенны правоверные,- возвестил дервиш.

Заключенные поднялись с кроватей.

- Что делаешь ты здесь, посланец Аллаха? – удивился Табухов Гумар.

- Шайтан подставил мне подножку,- пояснил дервиш.











                (159)
II.XXXII


В городе Житомире у гостиницы остановился легковой автомобиль.

Два молодых офицера бережно вынесли из салона хмельного гостя и пронесли мимо швейцара, придерживавшего входную дверь.

На этаже парень в штатском любезничал с дежурной.

При виде тяжелой ноши парень засуетился.

- Откройте дверь номера,- попросил офицер дежурную по этажу.

Офицеры внесли гостя в одноместный номер и положили на кровать.

Офицер стащил с гостя сапоги.

Оставив ключ в замочной скважине изнутри, все покинули номер.

Оставшись один, Антонов зажег ночник.

И, сняв телефонную трубку, попросил:
- Дайте Нальчик. Срочно. Номер…













                (160)
 Антонов умывался в ванной, когда раздался телефонный звонок.

- Нальчик заказывали? – спросили в трубке.

- Заказывал.

- Говорите.

- Алло! – раздался на другом конце провода голос Хетагурова.

- Это – Антонов,- сообщил постоялец.

- Я узнал Вас.

- Соедини с хозяином.

В трубке случилась пауза, а затем голос Калмыкова:
- Грицук, где ты?

- В Житомире.

- Я понял по твоему голосу – у тебя много работы,- догадался первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б).

- Сегодня я отвел от тебя беду,- произнес Антонов.

- От кого, Грицук? – испугался Калмыков.

- От Шандирова Мурадина.

- А что он замышлял? – встревожился Бетал.

- Послал Генеральному письмо. Но это письмо в его творчестве оказалось последним.

- Спасибо, Грицук,- понял первый секретарь. – Если захочешь отдохнуть, приезжай в Нальчик.
 
                (161)
II.XXXIII


Держа руки за спиной, Табухов М.А., ступая по войлоку, устланному в коридорах внутренней тюрьмы, подошел к двери, ведущей во внутренний дворик.

Сопровождавший его начальник отдела НКВД КБ АССР Нестеренко отстал.

Дверь во внутренний дворик была раскрыта настежь.

Подойдя к дверному косяку, Табухов М.А. увидел во дворике деревянный столб.

У столба лежало в нижнем белье 17 трупов.

Из черепов сочилась кровь.

И почему-то за стеной внутреннего дворика на улице слышался мотор трактора.

За спиной заключенного появился Нестеренко и, увидев дворовую сценку,
резким рывком за плечо развернул заключенного от проема двери к стене коридора.

- Что ты видел? – спросил Нестеренко.

- Я ничего не видел,- отказался заключенный.

- Это ждет всех сволочей,- предсказал чекист.

- Моя смерть,- предположил Табухов М.А., - всё равно будет лучше, чем у твоей фашистской морды.



                (162)
II.XXXIV


Табухов М.А. сел на стул, обратив внимание, что в кабинете приготовлен ещё один стул, как это бывает при проведении очной ставки.

- В Вашем деле,- произнёс начальник отдела НКВД КБ АССР Нестеренко, откинувшись на спинку кресла под портретом Дзержинского Ф.Э.,- есть протокол допроса…

Подследственный едва улыбнулся разбитыми губами.

- Журналист Шаков Талустян,- поведал чекист,- приехав в Москву, встретился в парке с Хаповым Дзантемиром, представителем Кабардино-Балкарии при ВЦИК. И Хапов предупредил Шакова о том, что организация их разоблачена, и что они будут арестованы. Но в строгой конспирации остается Табухов Мухажир. Поэтому Шаков должен связаться с Табуховым и в дальнейшем от него получать указания о работе.

Начальник отдела показал подследственному лист машинописного текста, заверенного печатью НКВД.

- Сейчас,- предупредил Нестеренко,- будет проведена очная ставка между Вами и…

- Шаковым? – догадался подследственный.

- Шаков,- огорчился начальник отдела,- осужден на длительный срок без права переписки.

- И без права участия в очных ставках,- едва не улыбнулся подследственный.




                (163)
II.XXXV


Сентябрьским утром 1938 года
у здания НКВД КБ АССР остановился трактор.
 
Тракторист заглушил мотор, выпрыгнул из кабины
и направился к парадному подъезду.

Школьники с цветами и в пионерских галстуках пропустили старшего, почтительно остановившись,
и тракторист взялся за ручку двери наркомата.


























                (164)
В дежурной части наркомата
ответственный дежурный, положив телефонную трубку на рычажки, сообщил посетителю:
- Подождите.

И тут же по лестнице к входу спустился комендант внутренней тюрьмы Михаил Долгополов.

Пожав руку посетителю, комендант жестом пригласил его в комнату рядом с дежурной частью.

Затворив за собой дверь, комендант поинтересовался:
- Вы у нас впервые?

- Впервые,- с любопытством подтвердил тракторист.

- А почему не приехал Анатолий? – холодно спросил комендант.

- У него простуда.

- В такое время? – не поверил комендант. – И откуда вы об этом знаете?

- Я – напарник Анатолия.

- Анатолий никогда не говорил мне о напарнике,- вспомнил комендант.

- Я работаю всего пять месяцев,- пояснил тракторист.

- Ваше имя?

- Халид.

- Какое задание дал Вам председатель колхоза, посылая Вас в наркомат? – полюбопытствовал комендант.

- Он сказал, что задание дадите Вы. Я в Вашем распоряжении целый день.                (165)

- Я скоро вернусь,- пообещал комендант и вышел из комнаты.

Халид осмотрелся.

В углу комнаты стоял шкаф со стеклянными дверцами, затянутыми изнутри белыми шторками.

В верхней части дверей шкафа были вырезаны небольшие круглые сквозные отверстия.

Халиду показалось, что в этом шкафу затаился человек.

Подойдя к шкафу, Халид потянул на себя дверцу.

Но она оказалась запертой на ключ.






















                (166)
В приемной наркома секретарша сняла телефонную трубку и доложила:
- К Вам – Долгополов.

И, положив трубку на рычажки, разрешила:
- Проходите.
































                (167)
Отодвинув штору, народный комиссар внутренних дел взглянул через окно на трактор, стоявший у наркомата.

Нарком нетерпеливо снял трубку внутреннего телефона, но на другом конце провода никто не ответил.

Нарком нажал на кнопку звонка, и в кабинет вошла секретарша.

- Найдите начальника СПО,- попросил нарком.

Секретарша вышла, и тут же в кабинет заглянул начальник секретного политического отдела.

Нарком жестом пригласил начальника СПО войти.

Нарком, стройно сев под портретом Сталина И.В., объяснил ситуацию:
- Сегодня мы решили привести в исполнение приговор в отношении ряда отъявленных контрреволюционеров. По нашей просьбе колхоз прислал трактор. Тракторист новый. Немедленно проверьте – является ли этот тракторист нашим агентом, и если нет, то завербуйте его перед началом акции.
















                (168)
Халид скучал, стараясь не смотреть на странный шкаф,
когда в комнату для посетителей вернулся комендант внутренней тюрьмы и начальник секретного политического отдела.

Поздоровавшись за руку с трактористом, начальник СПО сообщил:
- Только что разговаривал по телефону с председателем колхоза. И он заверил меня, что политику партии Вы понимаете правильно.

- Я – комсомолец! – подтвердил тракторист.

- Сейчас,- предложил начальник СПО,- мы заполним анкету и напишем заявление.

- А трактор? – вспомнил Халид.

- Первым делом – заявления, ну, а тракторы – потом! – улыбнулся начальник СПО.





















                (169)
II.XXXVI


Надзиратель отворил дверь камеры № 16 внутренней тюрьмы НКВД КБ АССР
и поманил пальцем старшего инженера Тырныаузского комбината.

Осужденный поднялся и вышел.

Надзиратель камеру закрыл.

Осужденный, держа руки за спиной, касался носом стены.

К осужденному подошли конвоиры, надели наручники и закинули на шею две петли.

И, ловко потащив арканы в разные стороны, едва не задушили осужденного.

Потягивая концы веревок в разные стороны, конвоиры вывели осужденного во двор внутренней тюрьмы.

И подвели его к столбу, вкопанному посреди двора.

На улице рядом со стеной двора тарахтел мотор трактора.

Долгополов с наганом в руке, подойдя к осужденному, коснулся стволом затылка и нажал на спусковой крючок.

Конвоиры осторожно сняли с убитого петли и наручники.

И пошли за следующим отъявленным контрреволюционером.

Комендант, оставшись во дворе, сунул наган в кобуру и закурил.

А надзиратель, открыв камеру № 16,
показал пальчиком на главного агронома Советского района Бессонова и поманил его на выход.
                (170)
II.XXXVII


За длинным столом, перпендикулярно упирающимся в рабочий стол заместителя народного комиссара внутренних дел,
с одной стороны сидел следователь Хапов, а с другой – начальник экономического отдела Спиридонычев, сотрудники Милославский, Огурцов, Харко, Смирнов Борис.

- По-революционному бдительно,- объявил заместитель народного комиссара Кощеев,- действовал наш коллега – следователь Хапов.

Взоры участников рабочего совещания устремились на Толкана.

- Превозмогая классовую ненависть, он смог внедрить идеологически далекого ему гражданина, можно сказать, попутчика нашего социалистического строительства, в среду идеологически сомнительную, и, как оказалось, враждебную нашему светлому будущему.

Адресат похвальбы скромно опустил голову, словно давая понять присутствующим, что он всего лишь выполнял свой долг, и что на его месте так поступил бы каждый.

- Благодаря революционной проницательности товарища Хапова,- продолжил заместитель наркома,- оказалась обезвреженной опаснейшая контрреволюционная группа, которая вынашивала зловещие планы отделения Кабарды от мира социализма.

Адресат, гордо подняв голову, своей осанкой дал понять присутствующим, что он и в дальнейшем будет бдительно стоять на охране завоеваний Великого Октября.

- Руководство наркомата,- торжественно объявил Кощеев,- приняло во внимание обострившееся классовое чутье товарища Хапова и решило выдвинуть его на повышение.


                (171)
II.XXXVIII


В здании НКВД КБ АССР
в рабочем кабинете два чекиста сверяли списки врагов народа.

- Вы что,- побагровел сотрудник аппарата наркомата республики,- не выполнили план?

Оперуполномоченный Кербин побледнел и, нерешительно показав на порядковый номер последней фамилии в списке, сказал в оправдание:
- Но я выявил 45 врагов народа!

- Нарком утвердил на Ваш район план в 50 врагов народа.

- Но, может, в районе больше и нет врагов народа… - робко произнес оперуполномоченный.

Сотрудник аппарата наркомата схватился за сердце. И из последних сил оглянулся на закрытую дверь кабинета.
- Если нарком,- разъяснил сотрудник аппарата,- утверждает план на район в 50 врагов народа, то это означает, что они Ваши должны быть выявлены до последнего!

- Я выявлю! – пообещал оперуполномоченный.

- Если за сегодня не выявите недостающих врагов,- постучал пальцем по столу сотрудник аппарата,- то завтра будет возбуждено уголовное дело по обвинению Вас в пособничестве врагам народа и укрывательстве от карающего меча социалистического правосудия пяти контрреволюционеров!

- Я,- поднялся со стула оперуполномоченный,- сегодня до конца рабочего дня задержу пять контрреволюционеров! Дайте спецмашину!


                (172) 
Спецавтомобиль остановился у здания сельсовета Вольного аула.

Из кабины вышел оперативный уполномоченный НКВД КБ АССР Кербин и поднялся по деревянным ступенькам.

В приемной никого не оказалось, и посетитель заглянул в кабинет.

За столом председатель сельсовета считал на счетах.

Войдя в кабинет без приглашения, оперуполномоченный протянул руку для пожатия председателю сельсовета как старому знакомому.

- Чем могу помочь? – спросил председатель Кербина, усевшегося на стул.

- Людьми,- не отказался от помощи оперуполномоченный.

- Какими?

- Теми, которые тебе не нужны.

- Сколько тебе таких? – повеселел председатель.

- Пять.

- А больше не надо? – с надеждой спросил председатель сельсовета.

- Нет. С остальными мучайся сам.










                (173)
Оперуполномоченный НКВД КБ АССР Кербин и двое сельских милиционеров шли вдоль берега реки Нальчик по окраине Вольного аула.

- Раньше это место,- вспомнил пожилой милиционер,- называлось Барамта. В переводе с балкарского это означает «место рассвета». Сюда пригоняли скот на продажу.

- А сейчас скот – колхозный,- заметил оперуполномоченный.

- После коллективизации перестали пригонять. И это место стало застраиваться.

Пожилой милиционер показал пальцем на огонек костра.

- Жарят краденную птицу,- предположил пожилой милиционер.

Оперуполномоченный извлек из кобуры наган, и его примеру последовали сельские милиционеры. 



















                (174)
II.XXXIX


В ночь с 14 на 15 ноября 1938 года
в городе Нальчике у жилого дома для членов правительства Кабардино-Балкарской АССР две автомашины погасили фары.

Милиционер, охранявший дом, внимательно всмотрелся в номера автомашин, но разглядеть их не смог.

Тогда милиционер приблизился к неопознанным машинам
и постучал пальцем в окно водителя первого автомобиля.

Дверца отворилась.

- Ваши документы! – потребовал милиционер.

Достав из кармана документы, водитель протянул их постовому.

Перехватив кисть руки постового, шофер сильным рывком дернул его в салон.

Милиционер влетел в салон, а сидевший рядом с водителем штатский отработанным движением приложил к носу постового платок, пропитанный снотворным.

Отворились задние дверцы, из автомобиля вышли два молодца в штатском
и уложили усыпленного постового на заднее сидение, защелкнув сзади на руках наручники, всунув в рот кляп и опорожнив его кобуру.







                (175)
Раздался звук открываемой изнутри двери,
и в проеме показалось лицо первого секретаря.

Незнакомцы в штатском ворвались в прихожую,
и прежде чем Бетал Эдыкович Калмыков открыл глаза от удивления, на его руках за спиной защелкнулись наручники.

- Это что? – недовольно спросил первый секретарь Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б).

- Это – арест,- разъяснил старший среди гостей.

- Меня никто не может арестовать! – возмущенно предупредил первый секретарь.

Гость извлек из кармана заполненный бланк на арест и показал хозяину подпись народного комиссара внутренних дел СССР Ежова.



















 
                (176)
Ночью на железнодорожном вокзале Нальчика остановились два автомобиля.

Из второй машины вышли двое штатских и потащили первого секретаря в наручниках к вагону, специально поданному локомотивом к перрону.

Подняв по ступенькам арестованного в вагон,
штатские протащили его по коридору,
открыли купе с задернутыми занавесками на окне
и протиснулись внутрь.



























                (177)
II.XL


В здании НКВД КБ АССР
в рабочем кабинете начальника отдела Нестеренко случился обыск.

Военный прокурор Жданов, сидя под портретом Дзержинского Ф.Э., просматривал бумаги.

У дверей стоял конвойный.

Понятые – жители ближайшего к зданию НКВД жилого дома – сидели на стульях у окна кабинета и едва дышали.

Жданов, показав Нестеренко лист исписанной бумаги, вопросил:
- Это чей почерк?

Отняв руки от лица, начальник отдела признал:
- Мой.

- А это чей? – поинтересовался военный прокурор
и показал на исправления красными чернилами текста, писанного простым карандашом.

- Заместителя наркома…

- Так Вы,- обрадовался прокурор,- составляли черновик ответов допрашиваемого, а этот черновик ещё и исправлялся заместителем наркома?

Начальник отдела только согласно кивнул головой.

- Я изымаю этот черновик как вещественное доказательство,- объявил военный прокурор.




                (178)
II.XLI


- Подождите, пожалуйста, в коридоре,- обратился военный прокурор к конвойному,
и тот оставил кабинет.

И, сев в кресло под портретом Сталина И.В., военный прокурор переспросил:
- Табухов Мухажир Адылгиреевич?

- Он самый,- подтвердил заключенный, обратив внимание на то, что его собеседник одет не в форму сотрудника НКВД, а в форму сотрудника военной юстиции.

- Я прекращаю производством в отношении Вас дело за отсутствием в Ваших действиях состава преступления,- сообщил военный прокурор.

И, показав бывшему подследственному на ручку и бумагу, посоветовал:
- Подпишитесь, что Вы ознакомились с постановлением об освобождении.















                (179)
III.I


Табухов М.А. вошел в здание Нальчинского горкома ВКП (б).

Дежурный милиционер спросил :
- Вы к кому?

- Я на бюро.

- Документы.

Табухов М.А. протянул паспорт.

Милиционер набрал номер на телефоне внутренней связи.
И сообщил:
- Это с проходной. Вы вызывали Табухова на бюро?

Опустив трубку на рычажки, милиционер вернул паспорт и разрешил:
- Проходите.

















                (180)
Табухов М.А. сидел у стены в кабинете первого секретаря горкома.

- Прошу высказываться, товарищи,- предложил председатель бюро.

Секретарь бюро быстрой рукой вела протокол.

Со стула поднялся седой грузный мужчина с военной выправкой.

Тепло взглянув на портрет, украшавший кабинет, выступающий смахнул слезу с щеки.

- Товарищ Табухов оказался верным сталинцем. Он безукоризненно выполнял все указания вождя и в те дни, когда ещё трудился на благо нашей великой Родины, и в те дни, когда по навету врагов народа оказался в застенках фашиста Калмыкова. Но товарищ Табухов не променял идеи товарища Сталина на стакан молока, которым его в застенках соблазняли контрреволюционеры. Именно такие, преданные делу Сталина люди и нужны сейчас партии. Такие, как товарищ Табухов.

- Кто ещё выступит? – спросил председатель бюро.

Со стула поднялся молодой мужчина с комсомольским значком на лацкане пиджака.

- Пример товарища Табухова есть прекрасный образец для подражания комсомольцам. Будучи оклеветанным врагами народа, товарищ Табухов сохранил веру в чистоту партии, в проницательность и мудрость Иосифа Виссарионовича Сталина! С помощью таких несгибаемых большевиков как товарищ Табухов партия до конца разоблачит всё ещё маскирующихся врагов народа!

- Кто ещё желает выступить? – спросил председатель бюро.

Со стула с трудом поднялась старая большевичка.
                (181)
- Товарищ Сталин предупреждал нас о том, что по мере продвижения страны к социализму, классовая борьба будет возрастать. Именно изучая труды товарища Сталина, товарищ Табухов оказался готовым к этой борьбе. Предупреждение товарища Сталина помогло выстоять товарищу Табухову в схватке с врагами.

- Какие будут предложения? – задал вопрос председательствующий на бюро.

- Восстановить товарища Табухова в партии, верность которой он доказал на деле! – предложил грузный мужчина.

- Есть ли другие предложения? – оглядел собравшихся председатель бюро. – Нет. Тогда прошу голосовать. Кто за то, чтобы восстановить Табухова Мухажира Адылгиреевича в рядах ВКП (б), прошу поднять руки!
 






















                (182)
III.II


В 1939 году
в актовом зале НКВД КБ АССР
случился показательный процесс.

На скамье подсудимых сидел обмякший чекист Нестеренко.

Председательствующий показал подсудимому черновик допроса.
- С какой целью Вы писали черновик ответов допрашиваемого Шакова?

Нестеренко, поднявшись со скамьи, ответил, глядя в пол:
- Такая задача мне была поставлена заместителем наркома.

Зрители процесса – сотрудники народного комиссариата внутренних дел – затаили дыхание.

- То есть Вы фальсифицировали протокол допроса?

- Я подгонял его под заранее выбранные ответы,- признал бывший начальник отдела.

- А какую цель преследовала фальсификация? – поинтересовался председательствующий.

- Сломить Табухова. И добиться от него признания его вины.

- Вы не могли добиться признания Табухова законными методами следствия?

- Следствие не располагало доказательствами вины Табухова,- признал подсудимый.




                (183) 
- Вызывается свидетель Табухов Мухажир Адылгиреевич,- объявил председатель суда.

Офицер вышел из актового зала и тут же вернулся со свидетелем.

Подойдя к трибуне, Табухов М.А. взглянул на подсудимого.
































                (184)
В комнате для свидетелей офицер НКВД, внимательно осмотрев присутствующих, вдруг спросил:
- А где гражданка…

И он с удивлением указал на пустой стул.

- Она попросилась на минутку выйти,- ответил Табухов.

- Одна? – удивился офицер.

- Её вызвался проводить конвойный.

Дверь комнаты для свидетелей отворилась, и вернулась свидетельница, на лице которой светилось чувство облегчения.

Гражданка поспешно заняла свой стул.

- Суд завершил свою работу,- объявил офицер. – Сейчас я Вам подпишу пропуска.

- Какое решение вынес суд? – с любопытством спросил Табухов.

- 15 лет лишения свободы.















                (185)
III.III


В здании поликлиники Кабардино-Балкарского областного комитета партии
у дверей кабинета стоматологии ожидали приема старая большевичка и Табухов М.А.

Дверь кабинета отворилась, и в коридор вышел, сопровождаемый врачом, первый секретарь горкома ВКП (б).

Врач пригласил в кабинет старую большевичку.

Секретарь поздоровался с Табуховым за руку.

И пригласил жестом присесть на скамью.

- Партия,- напомнил секретарь горкома,- погнала тебя, Мухажир, на лечение. Чтобы ты излечился от ран, нанесенных тебе  врагами народа.

Табухов М.А. благодарно склонил голову.

- А затем, Мухажир,- предупредил секретарь горкома,- партия погонит тебя на работу! Скажи, тебе не терпится проводить политику партии на местах?

- Не терпится,- подтвердил Табухов.

- А как отнесешься ты к тому, что партия доверит тебе должность прокурора по надзору за деятельностью НКВД?

И тут из-за дверей стоматологического кабинета раздался стон старой большевички.




                (186)
Табухов М.А. сидел в стоматологическом кресле с широко раскрытым ртом, в котором оставалось лишь восемь зубов.

Врач заполнял карту больного.

- Где вы потеряли столько зубов? – удивился врач. – Они же выбиты!

- В сражениях с фашистами.

- Испания,- уважительно произнес врач.

Табухов М.А. не улыбнулся.

- Я,- улыбнулся врач,- поставлю Вам такие зубы, что в следующей схватке Вы всех фашистов загрызете насмерть.

И Табухову М.А. померещилось, что
на столике рядом со вставными челюстями человека лежат и вставные челюсти акулы.


















                (187)
III.IV


По мостовой, выложенной булыжником, прогромыхал одноконный экипаж
и остановился у здания прокуратуры Кабардино-Балкарской АССР.

Пассажир протянул извозчику банковский билет номиналом в три червонца образца 1937 года.

Извозчик полез в карман за сдачей.

Пассажир махнул рукой на мелочь в ладони старика
и спустился на тротуар.
























                (188)
При входе в здание прокуратуры постовой милиционер бдительно прочитал предъявленный документ.

- Хужоков… Сульфиян… прокурор Урванского района…


































                (189)
Отворив дверь с табличкой «зам. прокурора республики Табухов М.А.», Хужоков увидел в приемной секретаршу за печатной машинкой и четырех мужчин на стульях у стены, обшитой полированным деревом.

Секретарша, улыбнувшись вошедшему, сняла трубку внутреннего телефона.

- Все собрались,- сообщила секретарша. И, положив трубку на рычажки, предложила:
- Входите.



























                (190)
Поздоровавшись с каждым за руку, заместитель прокурора республики по делам спецподсудности пригласил гостей присесть за длинный стол.

- Из прокуратуры СССР,- сообщил Табухов,- пришла директива о пересмотре дел, рассмотренных тройками. Все Вы рекомендуетесь в комиссию по проведению этой работы. Самоотводы есть?

- Нет,- ответил Хужоков.

- Работать,- предупредил Табухов,- будем совместно с органами НКВД. Я предлагаю, ввиду срочности, каждому из Вас в день рассматривать два дела. Одно – до обеда, и второе – после.

























                (191)
III.V


По улице, выложенной булыжником, прогрохотал грузовик со сложенными мешками муки, на которых лежали двое перепачканных мукой грузчиков и, глядя в проплывающие облака, курили.

Услышав звонок внутреннего телефона, Табухов отошел от окна.

И, выслушав по телефону собеседника, произнес:
- Зайди в мой кабинет.

И вскоре дверь кабинета отворилась, и на пороге возник член комиссии Хужоков с двумя картонными папками в руке.

- Это – странное дело! – сразу же предупредил Хужоков и положил обе папки на стол.

- Что же в них странного? – невозмутимо поинтересовался Табухов.

- Это – дела-близнецы!

- Суть первого дела! – попросил Табухов.

- В городе Нальчике,- пояснил Хужоков,- у пожарной части некий благонамеренный гражданин встретил некого Михайлова. И этот некий Михайлов нехорошо отозвался о советской власти. О чем благонамеренный гражданин тут же эту советскую власть и поставил  в известность!

- Суть второго дела! – попросил Табухов.

- В городе Нальчике,- пояснил Хужоков,- этот же благонамеренный гражданин у этой же пожарной части встретил некого Еганова. И этот некий Еганов нехорошо отозвался о советской власти. О чем благонамеренный гражданин тут же эту советскую власть и поставил в известность!
                (192)
- И что же странного в этих делах? – простодушно вопросил Табухов.

Хужоков огляделся на закрытую дверь и шепотом сообщил:
- Михайлов и Еганов нехорошо отзывались о советской власти одинаковыми текстами. Абсолютно одинаковыми. Вплоть до запятых!

- До запятых? – удивился Табухов. – В жизни так быть не может.

Член комиссии развел руками перед разложенными на столе делами.

- А как фамилия этого благонамеренного гражданина? – поинтересовался Табухов.

- Кяров.





















                (193)
III.VI


В столовой у окна со свежей занавеской обедали Табухов и Хужоков.

- Ну,- улыбнулся Табухов,- я медленно ем потому, что мне фашисты оставили только 8 зубов. Но у тебя-то зубы все!

- Я люблю медленно есть,- сдержанно улыбнулся Хужоков.

- Ну, ты деликатен,- заметил Табухов.


























                (194)
III.VII


Запыленный автомобиль миновал мост через реку Черек и въехал в селение Старый Черек.

У здания сельхозшколы из автомобиля вышел крепкий парень со значком ГТО на футболке с короткими рукавами.

По не мощенной сельской улице мимо школы и автомобиля прошла пионерка.

Она улыбнулась гостю и приветствовала его рукой, вознесшейся в пионерском салюте.

- Вы знаете Кярова? – спросил спортсмен.

- Председателя совета дружины пионерской организации школы?

- Его,- улыбнулся значкист.

- Вот он! – показала пионерка на цветник у центрального входа в школу.

В центре клумбы слева от входа стояла гипсовая скульптура пионера с горном,
а в центре клумбы справа от входа стояла гипсовая скульптура пионерки, поднявшей руку в салюте.

От парадного подъезда школы по лестнице к клумбам спускался инвалид с отсохшей левой рукой, неся в правой лейку с водой.

- Товарищ Кяров! – окликнул его спортсмен.
                (195)
- Я,- приблизился инвалид.

- Как замечательно, что я Вас застал,- обрадовался спортсмен. – А ведь я специально послан за Вами. Пионерская организация республики проводит сегодня срочное совещание. И меня послали пригласить Вас на совещание!

- Когда нужно ехать? – бодро вопросил инвалид с алым пионерским галстуком.

Значкист посмотрел на наручные часы.
- Совещание откроется через час.

Кяров поставил лейку у гипсовых туфелек.
- Я готов.



























                (196)
- А какие вопросы вынесены на совещание? – вопросил Кяров в салоне быстро движущегося автомобиля.

- Вопрос о замене руководства пионерской организации республики,- охотно ответил спортсмен. – И меня послали специально за Вами.

- Спасибо,- ответил Кяров и незаметно даже для самого себя вальяжно откинулся на спинку заднего сидения.





























                (197)
Табухов, опустив телефонную трубку на рычажки, сообщил присутствовавшему в его кабинете Хужокову:
- Это звонил начальник милиции Шириев. Арестован Кяров. Согласно моему постановлению на арест.

- Те два дела, которые у меня в сейфе, сегодня же надо предъявить Кярову как доказательство его клеветнических показаний! – улыбнулся Хужоков.

- Два дела? – улыбнулся Табухов. – Если бы ты знал, что в моем сейфе есть ещё три аналогичных дела!



























                (198)
III.VIII


Конвойный вышел, бесшумно притворив за собой дверь.

- Садитесь, Кяров,- предложил прокурор в выглаженной офицерской гимнастерке со свежеподшитым воротничком.

Арестованный присел к столу, положив на него здоровую руку.

Табухов вопросительно посмотрел на левую руку арестованного, висевшую плетью.

- Отсохла,- пояснил Кяров.

- Вы Михайлова знаете? – отстраненно спросил прокурор.

- А кто это? – насторожился арестованный.

Прокурор достал из сейфа папку, вынул из неё фотографию и положил на стол.

- Первый раз вижу,- отказался арестованный.

- Первый раз? – удивился прокурор.

И, достав из сейфа второе дело, Табухов извлек из него портретную фотокарточку
и уложил на стол рядом с первой фотографией.

Кяров всмотрелся.

- И этот гражданин мне не знаком.

Табухов достал из сейфа ещё три дела,
из каждой вынул по портретной фотокарточке
и выложил их всех в ряд.
                (199)
- Нет,- отказался арестованный. – Я не знаком ни с одним из этих граждан.

- Тогда,- предложил прокурор,- нам придется провести опознание лиц, изображенных на этих фотографиях.

































                (200)
Конвойный вышел из кабинета.

- Я,- обратился заместитель прокурора Кабардино-Балкарской АССР по делам спецподсудности,- вызвал Вас для того, чтобы предъявить Вам обвинение.

- Можно, я прочту его глазами? – попросил Кяров.

Табухов положил перед арестованным машинописный лист.

Кяров, поправив его здоровой рукой, быстро прочитал про себя.

- Лжесвидетельствование? –вырвалось у заключенного.

- Вы удивлены? – поразился Табухов.

- Да как я мог лжесвидетельствовать против этих контрреволюционеров, если я их никогда не видел! – возмутился Кяров.

Табухов, достав из сейфа дело, раскрыл его и предъявил арестованному.
- Это Ваш почерк?

- Мой,- признал Кяров.

- Здесь Вы даете показания на Михайлова. Который, как Вы пояснили на опознании его фотографии, Вам не знаком.

Кяров в волнении опустил голову.

- А здесь,- Табухов показал на сейф с отворенной дверцей, в котором лежало четыре картонные папки,- Ваши показания на четырех других контрреволюционеров.

Кяров в волнении поднял голову.

- С какой целью Вы давали клеветнические показания? – наивно спросил Табухов.                (201)

- Меня попросил об этом сотрудник НКВД,- пожал плечами заключенный.

- И Вы написали показания на лиц, которых и не знали!

- Написал.

- Вы были секретным сотрудником? – умилился Табухов.

- Я не могу об этом говорить! – вспылил Кяров.



























                (202)
В здании Верховного суда КБ АССР
в зале судебных заседаний на скамье подсудимых сидел Кяров.

Выступал государственный обвинитель – заместитель прокурора республики по делам спецподсудности.

- В период 1934-1940 годов подсудимый в качестве секретного сотрудника народного комиссариата внутренних дел систематически давал клеветнические показания на граждан…





























                (203)
Председательствующий читал приговор.

Народные заседатели с интересом смотрели на дрожавшую праву руку подсудимого, который он держался за перила скамьи подсудимых.

- …и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на пять лет с отбыванием наказания в…

Внезапно рука Кярова перестали дрожать. Он утратил чувство страха.

- …а лиц, осужденных на основании клеветнических показаний Кярова, от отбытия наказания освободить…
























                (204)
III.X


Табухов М.А. спускался по лестнице к выходу из здания Прокуратуры КБ АССР.

Его внимание привлекла сидевшая на стуле напротив комнаты вахтера молодая женщина с двумя детьми.

Табухов был удивлен красотой женщины, которую не смогли уничтожить ни бедная одежда, ни усталость, даже изможденность.

Заглянув в комнату вахтера, Табухов увидел завхоза, стоявшего на деревянной лестнице и вкручивающего электрическую лампочку под потолок.

Вахтер тут же показал пальцем на сидевшую у стены семью и предупредил:
- Это она спрашивала прокурора.

Табухов М.А. приблизился к посетительнице.
- Могу ли я быть Вам полезен?

- Я хочу встретиться с прокурором, который ведет дела контрреволюционеров.

- Вы с ним уже встретились. Поднимемся в мой кабинет.











                (205)
- Моя фамилия – Тхаголегова,- сообщила женщина. – мой муж был табунщик из селения Жемтала. Его арестовали по обвинению в контрреволюции, а меня исключили из колхоза. Сейчас я зарабатываю на жизнь своим детям и себе тем, что вяжу шерстяные носки и продаю их на рынке. Денег хватает только чтобы не умереть.

- Я обещаю Вам,- Табухов поймал себя на мысли, что его интерес к этой женщине мог бы быть и совсем не служебным,- всё выяснить о судьбе Вашего мужа. И я помогу Вам вновь вступить в колхоз.




























                (206)
III.XI


В здании НКВД КБ АССР
в архиве, приставив лестницу к стеллажам, на которых стояли картонные папки, архивариус достал с верхней полки том уголовного дела.

И, смахнув пыль с обложки, сказал:
- Дело по обвинению Тхаголегова.

Прокурор по надзору за соблюдением законности в делах спецподсудности Табухов М.А., стоя у пожарного щита с крюком и топором, подтвердил:
- Именно это дело я и хочу проверить в порядке надзора.

Архивариус, спустившись с лестницы, сел за стол.

И, раскрыв дело, сообщил:
- Оно рассматривалось в Верховном суде. Спецколлегией под председательством Бурлакова.

- Я могу забрать дело в прокуратуру? – поинтересовался Табухов.

- Не положено,- напомнил архивариус,- выносить документы из комиссариата.












                (207)
Народный комиссар внутренних дел в своем кабинете всплеснул руками.
 
- Разве Вы не можете прочитать дело в комиссариате?





























    

 


                (208)
III.XII


В селении Жемтала
из автомобиля, остановившегося у правления колхоза, вышел парень в футболке.

Заглянув в приемную председателя колхоза, парень в футболке спросил сдобную секретаршу лет сорока:
- Можно ли видеть парторга?

- А Вы откуда? – сладко спросила секретарша.


























                (209)
Парень в футболке вошел в здание клуба.

В коридоре, стоя на приставной лестнице, мужчина аккуратно снимал со стены бумажный портрет одного из членов ВЦИК.

- Товарищ Гоплачев? – радостно предположил парень в футболке.

Мужчина спустился с лестницы на дощатый пол.

- Секретарь партийной организации? – не сомневаясь, спросил незнакомец.

- Я,- радостно подтвердил парторг и на всякий случай спрятал за спиной снятый портрет.

- А я – за Вами! – радостно сообщил незнакомец.

Парторг, комкая за спиной скатанный в трубочку портрет, внимательно вгляделся в гостя.

Его взгляд соскользнул с крутых плеч, не задержался на значке ГТО на футболке,
и остановился на урне, скромно стоявшей в углу.

Подойдя к урне, парторг опустил в неё скомканный портрет.

И, освободившись от опасного груза, парторг расправил плечи.

- Меня,- пояснил значкист,- прислала за Вами прокуратура республики.

- Я всегда готов помочь советскому закону! – заявил парторг.






                (210)   
- Я выполнил Ваше поручение,- доложил парень в футболке и ввёл с собой в кабинет парторга.

- Товарищ Гоплачев? – уточнил прокурор по надзору за делами спецподсудности.

- Я,- расцвел в улыбке вошедший.

Прокурор улыбнулся значкисту, и тот оставил кабинет.

- Садитесь,- предложил прокурор гостю.

И тот сел на предложенный стул.

- Вы помните Тхаголегова?

- Контрреволюционера? – ужаснулся парторг.

- Проверяя в порядке надзора уголовное дело,- пояснил прокурор,- я обратил внимание на Ваше заявление о том, что табунщик Тхаголегов из контрреволюционных целей заразил сапом лошадей.

Раскрыв дело, прокурор предъявил заявление.
- Это – Ваш почерк?

- Я просигнализировал вовремя! – подтвердил парторг.

- Но зачем Тхаголгову нужно было заражать лошадей? – недоумевал прокурор.

- Тхаголегов,- понизил голос парторг,- хотел ослабить мощь Красной Армии! Ведь эти лошади предназначались для красной конницы!

- И откуда он раздобыл эту заразу? – удивился прокурор.

- Да я Вам покажу место, где зарыли трупы павших лошадей. Я его никогда не забуду!
                (211)
III.XIII


Табухов М.А. усилием воли открыл глаза.

Ему показалось, что на столе в его кабинете стоят широко раскрытые челюсти акулы, а внутри – телефонный аппарат.

Прокурор сунул руку в пасть, снял трубку.

И, услышав на другом конце провода голос абонента, уточнил:
- Товарищ Мизлаев? Это Табухов. Когда ты работал моим секретарем в Верховном суде, мой голос сразу узнавал. А сейчас мне нужно представляться. Я сейчас вышлю за тобой машину. Нам нужно побеседовать.























                (212)
Прокурор по надзору за делами спецподсудности зажег в кабинете настольную лампу.

Её свет выхватил из темноты лицо собеседника.

- Но ведь Вы были секретарем судебного процесса по обвинению Тхаголегова! – настаивал прокурор.

- Был,- не отрицал Мизлаев.

- И кто, лучше Вас, может знать, что представляли из себя протоколы показаний в судебном заседании, если Вы их сами вели!

Мизлаев насторожился.

- Когда,- продолжил прокурор,- Тхаголегов на судебном заседании слово в слово, запятую в запятую, повторил 4-5 страниц своих показаний на предварительном следствии! Даже, если бы он наизусть выучил свои показания, и тогда он бы хоть что-нибудь, но сказал иначе!

Мизлаев ощутил тревогу.

- У меня,- предупредил Табухов,- есть основания считать, что протоколы показаний в судебном заседании фальсифицированы. И я возбуждаю уголовное дело по обвинению Вас, Мизлаев, по статье…

Мизлаев отмахнулся рукой от света лампы.
- На этом процессе рассматривались дела трех животноводов. Все они, и в их числе Тхаголегов, в судебном заседании построили свои выступления на фактах, которые должны были толковаться в их защиту. Я записал их выступления. Но они были приговорены к высшей мере. А председатель Верховного суда Амиров, ознакомившись с моими протоколами, приказал мне их из дела изъять, и заменить их на другие, для чего переписать их же показания на предварительном следствии. И выдать предварилку за показания на процессе.
                (213)
- Выходит,- тяжело вздохнул Табухов,- Вас заставил фальсифицировать документы председатель Верховного суда?




































                (214)
III.XIV

 
По тихой улочке столицы нашей Родины медленно ехал легковой автомобиль.

На заднем сидении к окну салона прильнул народный комиссар внутренних дел Союза Советских Социалистических Республик.

Берия Л.П. иногда поднимал глаза и на окна домов.

- Стой! – крикнул нарком.

Машина плавно затормозила.

Берия Л.П. смотрел на балкон второго этажа жилого дома.

Молодая женщина вешала на веревку для сушки постиранные чулки и белье.

Берия Л.П. смотрел на женщину до тех пор, пока она не вернулась в комнату и не закрыла изнутри дверь балкона.

Поймав на себе вопросительные взгляды офицера охраны и шофера, Берия изрек:
- Всё, что постирано советским народом, всё должно быть высушено.











                (215)
III.XV


Ночью из здания прокуратуры КБ АССР
вышли прокурор республики и его заместитель по делам спецподсудности.

Прокурор республики, взглянув на небо, предложил:
- Пройдемся пешком?

- Пройдемся,- согласился Табухов.

И, приблизившись к автомобилю, прокурор республики попросил шофера:
- Поезжайте за нами!

Стражи советской законности пошли по тротуару,
а служебный автомобиль медленно двинулся за ними.

- Я,- шепнул прокурор республики,- предложил пройтись для того, чтобы уши шофера отдохнули.

- Вы подозреваете, что он передает услышанное в НКВД?

- Это – не подозрение,- возразил прокурор республики. – Это уверенность. 

Несколько шагов сделали молча.

- Но, если это и так,- не выдержал Табухов М.А.,- я всё равно буду бороться с беззаконием.

- Это – Ваша должностная обязанность,- иронично отметил прокурор республики.

- Я буду бороться за оправдание Тхаголегова,- предупредил Табухов.
                (216)
- Может,- посоветовал прокурор республики,- лучше бороться за живых?

- По этому делу проходило трое животноводов. Ветфельшер Назранов из селения Колхун, табунщик Танов из селения Зарагиж и табунщик Тхаголегов из селения Жемтала. Неужели три честных имени это мало?

И прокурор республики покосился на слишком приблизившийся к ним служебный автомобиль.

- Завтра,- пообещал Табухов,- я напишу представление в прокуратуру Союза!

























                (217)
III.XVI


Народный комиссар внутренних дел спустился в спортивный зал.

В центре зала шли занятия школы джиу-джитсу.

Нарком прошел в раздевалку.

Разделся,
и, выбрав свободную вешалку, повесил форму.

В раздевалку заглянул подвижный старик небольшого роста в спортивном костюме.

- Добрый вечер, Лаврентий Павлович,- вежливо поздоровался старик. – Будете заниматься?

- Да.

Исчезнув за дверью, старик вскоре вернулся, неся на вытянутых руках сложенный чистый спортивный костюм, поверх которого лежало свежее полотенце.

Нарком облачился в костюм и зашнуровал на ногах боксерки.

Нарком, пряча пенсне в карман висевшей формы, поинтересовался из вежливости:
- Кто выстирал мой костюм?

- Моя жена,- ответил старик.

- Передайте ей от меня «спасибо». И два билета в Большой театр,- улыбнулся нарком. – Билеты занесет Вам мой секретарь. В какой день недели Вы желаете посетить театр?

- Это – такая честь для нас,- растрогался старик.
                (218) 
- Тогда в воскресенье,- понял нарком. – А в это воскресенье на балете будут присутствовать иностранные гости и члены советского правительства.



































                (219)
III.XVII


В здании прокуратуры КБ АССР
в секретной части
прокурор по надзору за делами спецподсудности расписался в журнале.

И из рук начальника секретной части получил пакет.

Из раскрытого пакета Табухов М.А. извлек текст постановления.


























                (220)
Секретарша прокурора республики, опустив трубку внутреннего телефона на рычажки, разрешила:
- Проходите.

И прокурор по надзору за делами спецподсудности взялся за ручку двери.
































                (221)
- Постановление Пленума Верховного суда СССР! – воскликнул прокурор республики. – Но почему оно пришло не на моё имя, но на Ваше?

- А потому,- улыбнулся Табухов М.А.,- что представление написал я, а не Вы.

Прокурор республики углубился в чтение текста.
- Итак, приговор спецколлегии Верховного суда Кабардино-Балкарии отменен! Дело производством прекращено за отсутствием состава преступления в действиях Назранова, Танова и Тхаголегова!

Раздался звонок внутренней телефонной связи.

Прокурор республики поднял трубку, выслушал и ответил:
- Я сейчас занят.

И, опустив трубку на рычажки, прокурор республики вернулся к тексту постановления.

- Второй параграф постановления! – схватился за сердце прокурор республики. – За вынесение неправового приговора возбудить уголовное дело в отношении председателя Верховного суда Кабардино-Балкарии Амирова!

Прокурор республики нажал на звонок вызова секретарши.

Дверь отворилась, и на пороге кабинета возникла секретарша.

- Свежая? – слабым голосом вопросил прокурор республики, указуя на графин с водой.   

- Что? – не поняла секретарша.

- Вода,- ещё более слабым голосом уточнил прокурор республики.

- Утренняя,- вспомнила секретарша.
                (222)
- Пожалуйста, налейте свежую,- попросил прокурор республики.

Секретарша забрала со стола стеклянный поднос с графином и двумя стаканами и вышла из кабинета.

Едва за ней затворилась дверь, как прокурор республики вновь вернулся к постановлению.

- Расследование уголовного дела в отношении Амирова поручить Табухову. Подпись: Волин.

Прокурор республики поднялся из кресла, подошел к шкафу
и, открыв дрожащими руками дверцу, нашел на полке коробок с аптечкой.

Глотнув пилюлю, прокурор поискал взглядом графин с водой, и не нашел его.

- Может, вызвать врача? – забеспокоился Табухов М.А.

Прокурор отрицательно качнул головой и вернулся к креслу.

- Я санкционирую арест Амирова! – пообещал прокурор республики. 














                (223)
III.XVIII


В здании НКВД КБ АССР
в просторном кабинете народный комиссар внутренних дел, изучив разложенные перед ним бумаги,
вспомнил:
- Я встречался с Волиным, когда тот был прокурором РСФСР.

Табухов М.А. ждал.

Нарком снял трубку внутренней телефонной связи и произнес:
- Нужно арестовать председателя Верховного суда Амирова. Зайдите ко мне за ордером и инструкциями.
























                (224)
На пороге возникло испуганное лицо Амирова, за плечами которого мелькнули лица оперативных работников.

- Проходите,- пригласил прокурор по надзору за делами спецподсудности.

Бледный председатель Верховного суда республики неуверенно переступил порог кабинета
и без приглашения сел на стул перед столом.

Губы его задрожали и, наконец, председатель Верховного суда КБ АССР не без труда спросил:
- Мухажир, кто меня посадил?

- Я.

Амиров был заикой. И когда волновался, то заикался сильнее.

- За что?

Табухов М.А. подвинул к заключенному картонную папку.
- Я отдаю Вам это уголовное дело. Изучайте.

- Для чего?

- Для того, чтобы объяснить: на каком основании были расстреляны эти трое?

Амиров, прочитав свою фамилию на обложке картонной папки,
так разволновался, что не смог даже произнести фразу, хотя и помогал себе жестом.

И прокурор решил подбодрить арестованного:
- Вы можете защищаться.




                (225)
III.XIX


В селении Жемтала
из автомобиля, остановившегося у здания правления колхоза,
вышел прокурор по надзору за делами спецподсудности.

И, пройдя по коридору, остановился у раскрытой двери в приемную.

- Председатель у себя? – вежливо спросил Табухов М.А.

- На похоронах,- ответила секретарша.

- Кто умер?

- Участник гражданской войны.

- Парторг тоже на похоронах? – догадался прокурор.

- Все на похоронах,- подтвердила секретарша.

- Вы не покажете мне дорогу на кладбище? – попросил Табухов.















                (226)
Автомобиль петлял по улочкам селения Жемтала.

Секретарша, сидевшая рядом с шофером, показывала дорогу.

Автомобиль остановился у скопления людей у жилого дома.

И в этот момент от дома понесли покойника, покрытого белой буркой.

Скорбящие мужчины последовали за телом.

Прокурор, пробравшись сквозь ряды, пошел рядом с парторгом.

- Судя по тому, что и Вы приняли участие в похоронах,- произнес парторг,- в Нальчике знают о борцах за советскую власть из селения Жемтала.

- Знают,- подтвердил прокурор.




















                (227)
У вырытой могилы носилки с телом положили на землю.

Провожающие сняли бурку, скрутили и отдали родственникам.

Двое мужчин подняли покойного за плечи и ноги и опустили в могилу.

Прокурор, стоя между председателем колхоза и парторгом, тихо произнес:
- Я официально ставлю Вас в известность о том, что приговор в отношении Тхаголегова отменен за отсутствием в его действиях состава преступления.

- Кто отменил приговор? – струхнул парторг.

- Пленум Верховного суда СССР.

- Как нам себя вести? – спросил парторг.

- Примите на работу в колхоз вдову Тхаголегова,- посоветовал прокурор.

Председатель колхоза скорбно склонил голову и, подойдя к могиле, бросил в неё горсть земли.














                (228)
III.XX


Четыре новых мата, обтянутых кожей, квадратом лежали в центре спортзала.

Инструктор по джиу-джитсу провел прием на молодом сотруднике наркомата.

Нарком в спортивном костюме, стоя у угла мата, попросил:
- Ещё раз.

Инструктор повторил прием.

Тогда к сотруднику, который играл роль живой куклы, подошел нарком.

Нарком не допускал, чтобы на нём проводили приемы.
Он наблюдал прием со стороны, а потом повторял увиденное на живой кукле.

Схватив правую руку куклы, нарком вывернул её на себя,
левой рукой нырнул под мышку растянутой руки куклы
и ребром ладони надавил на кадык.

Куклой был спортсмен атлетического сложения с голубыми глазами.

Атлет левой рукой дал знак, что прием проведен.









                (229)
В раздевалке нарком протянул снятый спортивный костюм бойкому старичку.

И, что-то вспомнив, спросил:
- Понравился ли Вам балет?

- Я влюблен в советский балет,- с благодарностью ответил ветеран спорта.

- А я ещё не успел,- проговорился нарком. – Но надеюсь испытать эти чувства в будущем.



























                (230)
III.XXI


В здании прокуратуры КБ АССР
Табухов М.А. стоял в коридоре, когда в его кабинете раздался телефонный звонок.

В кабинете находилась уборщица.

Звонок был долгий.

Уборщица подняла трубку, произнесла:
- Вас слушают,-
и, положив снятую трубку на край стола, показала на неё заглянувшему в кабинет Табухову.

Перешагнув через ведро, в котором плавала тряпка, прокурор поднял трубку.

- Товарищ Табухов? – поинтересовался мужской голос в трубке.

- Да.

- Это – Волин.

- Здравствуйте.

- Здравствуйте. Кто поднял трубку?

- Наш сотрудник.

- Как развивается дело Амирова?

- Амиров скончался в тюрьме от инфаркта.




                (231)
III.XXII
                (232)

Дверь отворилась, в кабинет вошел офицер конвоя и с порога доложил:
- Товарищ нарком, заключенный Калмыков по Вашему приказанию доставлен.

- Вводите,- разрешил народный комиссар внутренних дел.

На окнах кабинета не было стальных решеток, 
сквозь прозрачные шторы можно было разглядеть ветви деревьев, облепленные снегом.

- А знаете ли Вы, Бетал Эдыкович,- нарком опустил ресницы под стеклами пенсне,- толк в добром вине?

Заключенный затаил дыхание.

- У меня возникло желание,- признал Берия,- посидеть за столом, за которым звучат добрые тосты.

Заключенный предположил, что в его деле произошел перелом.

- Стол будет накрыт завтра вечером в этом здании,- предупредил народный комиссар. – К столу будет подано старое марочное вино.

Заключенный пристально всмотрелся в глаза собеседника,
но за стеклами пенсне не смог разглядеть искорок лукавства.

- И Вас, дорогой Бетал Эдыкович,- с удовольствием попросил нарком,- я был бы рад видеть во главе стола в роли тамады.

- Тамады? – выкрикнул Калмыков, словно проверяя, не ослышался ли он.

Народный комиссар внутренних дел вежливо склонил голову.
- Ваши тосты предадут особый аромат редкому вину,- заверил Берия.

- Давно я не провозглашал тостов,- отказался заключенный.

- А истинный тамада и не станет провозглашать тосты ежедневно,- согласился нарком.

- И по какому поводу тосты? – с надеждой вопросил Калмыков.

- По поводу окончания сложнейшего расследования,- признал народный комиссар. – К столу приглашены офицеры, имевшие к этому расследованию самое непосредственное отношение.

- Я знаю их? – похолодел заключенный.

- Некоторых,- заверил нарком.

- Я согласен,- обреченно решился заключенный.

Калмыков опустил руку на своё колено и в задумчивости похлопал пальцами по истершемуся галифе.

Берия проследил за его взглядом.

- И,- игриво понизил голос народный комиссар,- для тамады можно организовать и вдохновение…

- Вдохновение? – насторожился заключенный.

- Придумать тост для застолья,- предположил нарком,- это не легче, чем написать пьесу для театра.

- А что,- вдруг с пробудившимся чувством пресыщенности усомнился заключенный,- Вы можете организовать?

- Лопе де Вега,- намекнул нарком,- на пари мог за ночь написать пьесу, если ему в эту ночь ставили бочку вина и женщину…


                (233)
III.XXIII


Тюремный парикмахер сработал механической машинкой споро,
и заключенный, глянув в зеркало, счел прическу удачной.

Лезвием бритвы парикмахер подравнял клиенту виски и шею.

Калмыков неожиданно узнал в своем отражении остатки былой красоты.

Эти остатки разбередили воспоминания.

- Одеколон? – предложил парикмахер.

- Какой у Вас? – капризно вопросил заключенный.

- Тройной.

- Не пойдет,- отказался Калмыков. – Нужна «Красная Москва».

- Но у меня нет «Красной Москвы»,- испуганно предупредил парикмахер.

- Так купите,- предложил заключенный. – Специально для меня.

Парикмахер задумался.

- Завтра я должен благоухать «Красной Москвой»,- распорядился заключенный. – А деньги я Вам отдам.








                (234)
III.XXIV


Офицер разложил на столе несколько папок.

Нарком, раскрыв ближайшую, взглянул на фотографию на анкете секретного сотрудника.

Залюбовавшись лицом красавицы в профиль, нарком осведомился:
- Кто её завербовал?

- Я,- как можно более сдержанно признал офицер.

Нарком быстро просмотрел фотографии в остальных папках.

- Почему у нас под стражей так мало красавиц? Выбирать не из кого! – возмутился нарком.

И, побарабанив пальцами по картонной обложке, признал:
- Посмотрев на эти фотографии, я пришел к выводу, что враги народа женились не по любви, но по расчету!

И, ткнув пальцем в ближайшую папку, нарком объявил решение:
- Эта!














                (235)
III.XXV


Калмыков мылся под струей душа.

Вода была горячей, и заключенный с удовольствием регулировал её температуру с помощью ручек.

Калмыков не спешил. Он чувствовал, что сегодня его никто торопить не будет.

С губ сорвалась игривая мелодия Россини.

Но, напев несколько тактов, заключенный решил, что
вовсе необязательно для контролера, дежурящего за дверью душа, давать концерт. 

И, приоткрыв глаза, Калмыков с чувством запел про себя.




















                (236)
В центре камеры стоял небольшой дубовый бочонок, на котором сидела молодая женщина.

В руках она держала алюминиевую кружку.

- Давайте знакомиться,- предложила женщина.

- Лопе,- протянул руку Бетал.






























                (237)
III.XXVI


- И это он-то изнасиловал четыре тысячи женщин? – со скептическим выражением в глазах откинулась на спинку стула секретный сотрудник НКВД.

Нарком и оперативный работник переглянулись.

Женщина взяла из вазочки шоколадную конфету, развернула фантик и положила её в рот.

- А как Калмыков как мужчина? – с канцелярским интересом осведомился оперативный работник.

Жуя конфету, дама отрицательно покачала головой.

- Но, может, он был не в форме? Переутомился? – попытался спасти репутацию заключенного оперативный работник.

Дама разочаровано улыбнулась.
- Бриллиант не спутаешь ни с каким другим камнем ни на свободе, ни в заточении.

- А Калмыков?

- Сланец.











                (238)
III.XXVII


Из камеры контролер вынес дубовый бочонок.

Другой контролер внес одежную и обувную щетки.

И заключенный смахнул несуществующую пыль с новой черкески.






























                (239)
Повернувшись лицом к стене, Калмыков ждал, пока контролер осмотрел парикмахерскую
и затем вежливо его пригласил:
- Входите.

Усевшись в кресло, клиент увидел перед зеркалом одеколон «Красная Москва».

И парикмахер отточенными движениями намылил щеки заключенного.




























                (240)
Конвойный прикрыл за заключенным дверь и остался в приемной.

Берия обошел вокруг Калмыкова и потянул носом.
- Да от тебя пахнет «Красной Москвой».

- Я должен парикмахеру деньги за одеколон,- сообщил заключенный.

Берия достал бумажник и, вынув из него хрустящий банковский билет, протянул его заключенному.

- Спасибо, Лаврентий Павлович. Я буду Вам должен.

- Вы мне ничего не должны, Бетал Эдыкович,- улыбнулся нарком.

- Я хочу отблагодарить парикмахера сейчас,- попросил Калмыков.

- Парикмахер ещё у себя,- согласился Берия.




















                (241)
III.XXVIII


Стол был сервирован в просторном кабинете казенного дома.

Во главе стола важно восседал заключенный, благоухающий одеколоном.

По правую руку от тамады сидел народный комиссар внутренних дел Союза советских Социалистических Республик.

А далее за столом – члены следственной бригады по расследованию дела бывшего первого секретаря Кабардино-Балкарского областного комитета ВКП (б).

Стол обслуживал немолодой официант с безукоризненными манерами.

- Я припоминаю этого официанта,- шепнул тамада своему помощнику, сидевшему по правую руку. – Однажды он обслуживал меня и Микояна в ресторане…

- Он и сейчас там работает,- подтвердил Берия.

- Так он что,- ещё более тихо вопросил Калмыков,- специально приглашен на наш ужин?

- Ресторан принимает заказы и на выездное обслуживание, - пояснил Берия.









                (242) 
III.XXIX


Нарком в тщательно выглаженной форме сидел за столом под портретом Генерального секретаря ЦК ВКП (б).

Берия не встал из-за стола и даже не предложил гостю сесть.

Уязвленный столь холодным приемом, Калмыков в негодовании подошел ближе.

- Какие бездарные тосты Вы произносили! – вдруг возмутился Берия. – Мне даже стыдно перед членами следственной бригады!

Калмыков от неожиданности раскрыл рот.

- Сотрудники наркомата затратили на Вас столько времени во время следствия, и Вы даже не поблагодарили их за успешно проведенную работу! – с чувством обиды высказал Берия.

Калмыков раскрыл рот ещё шире.

Берия поднял бронзовую крышечку с массивной чернильницы на столе.
- Я должен написать в докладной записке в Кремль, что Вы не оправдали доверия партии даже в деле провозглашения тостов!

Калмыков побледнел.

Берия выбрал из письменного прибора ручку и,
обмакнув перо в чернила, поднес её к чистому листу бумаги.

- Если мы ещё раз сядем за один стол,- рассвирепел тамада,- я распоряжусь наполнить твой бокал не вином, а чернилами!

И, ухватив на столе массивную чернильницу,
Калмыков запустил её в Берия.
                (243)
Нарком гибко изогнулся, и чернильница ударилась о деревянную обшивку стены кабинета, забрызгав её чернилами.

На деревянной обшивке под портретом осталась выбоина.

Нарком перевел взгляд с чернильной капли на портрете Сталина
на чуть выдвинутый ящик стола.

Выхватив из ящика наган, нарком пальнул в хама.

И, нажав на кнопку вызова секретаря,
приказал появившемуся на пороге офицеру:
- Уберите эту падаль!

Два офицера охраны закатали бывшего секретаря Кабардино-Балкарского обкома ВКП (б) в ковер, расстеленный на полу кабинета,
и вынесли его вон.




















                (244)
III.XXX
                (245)

Ранним утром Сталин И.В., стоя у отодвинутой шторы, любовался восходящим солнцем, которое красило нежным цветом стены древнего Кремля.

В  кабинете ждал с папкой для доклада народный комиссар внутренних дел.

- Ну, что там у Вас? – недовольно вопросил генеральный секретарь ЦК ВКП (б), не отрываясь взглядом от нежного цвета.

- Скорбный список,- печально известил Берия Л.П.

- Дурная примета – начинать день со скорбного списка,- сделал попытку отказаться Сталин.

- Вы верите в приметы? – поразился народный комиссар внутренних дел.

- В одну – точно. Если Берия с утра перебежит дорогу – день будет неудачным.

Лаврентий Павлович скромной поступью приблизился к окну,
и на стеклах его пенсне заиграл отсвет восхода.

- Вы,- с возмущением произнес Сталин И.В.,- не изучаете законы эстетики. Как Вы вообще посмели прервать моё любование нежным цветом каким-то скорбным списком?

- Это – не срочный список,- испуганно предупредил Берия.

- Я не чувствую в Вашем тоне,- заметил Генеральный секретарь ЦК ВКП (б),- что Вы прочувствовали трагедию этих людей.

- А здесь нет трагедии,- высказал своё мнение нарком. – Трагедия может случиться только в судьбе актера. Но в этом списке нет актеров. Только комедианты. А с комедиантами может случиться только одно – комедия.




































                (246)
III.XXXI


В приемной секретарша поинтересовалась:
- Что у Вас?

- Я – к председателю колхоза,- пояснил Табухов М.А.

- Кто Вы?

- Из прокуратуры республики. Я звонил Вам вчера.

- Председатель сегодня заболел. Но он поручил помочь Вам главному агроному.
























                (247)
Служебный автомобиль попетлял по грунтовой дороге меж полей и остановился.

- Здесь! – уверенно произнес улыбчивый парень и вышел из салона.

Табухов М.А. вышел следом.

Перед ними колосилась пшеница.

- Вы давно работаете главным агрономом? – осторожно спросил прокурор.

- Две недели.

- А кто был главным агрономом до Вас?

- Должность была вакантна. Я работал в колхозе простым агрономом. Учился заочно. Получил диплом. И был назначен главным.

- Бывшего председателя колхоза знали? – осторожно спросил Тубухов М.А.

- Врага народа? – вспомнил улыбчивый парень. – Я поддерживал с ним только служебные отношения.

Табухов М.А. взял с заднего сидения автомобиля портфель и извлек из него картонную папку.

На обложке мелькнули слова
«дело после рассмотрения в суде вернуть в НКВД».

Раскрыв папку, прокурор нашел место, которое искал.

- Ознакомьтесь, пожалуйста, с этим текстом,- предложил прокурор, показывая пальцем на фрагмент рукописного текста.

Главный агроном пробежал глазами указанное место и вопросительно взглянул на прокурора.                (248)

- Мы сейчас находимся именно здесь?

- Да,- подтвердил главный агроном.

- А есть ли в колхозе какое-либо другое аналогичное место? – поинтересовался прокурор.

- Нет. Мы находимся именно на том месте, о котором сказано в деле,- показал улыбчивый парень на картонную папку.

Табухов М.А. спрятал папку обратно в портфель.

- Как главный агроном,- предположил прокурор,- Вы должны знать какие культуры возделываются на этом поле.

- Пшеница,- улыбнулся главный агроном и коснулся пальцем колоса.

- Это в этом году,- согласился прокурор. – А в прошлом, позапрошлом?

- Пшеница,- повторил главный агроном.

- И в правлении колхоза сохранились документы, подтверждающие, что в прошлых годах на этом поле культивировалась именно пшеница?

- Должны сохраниться,- предположил главный агроном.

- А высаживалась ли на этом поле кукуруза?

- Нет,- отказался улыбчивый парень.

- Три года назад?

- Да на этом поле никогда не возделывалась кукуруза! – вышел из себя главный агроном.
                (249)
- И Вы можете написать мне об этом справку? – попросил прокурор.

- Могу.

- Едем в правление! – предложил Табухов М.А. и показал на открытые двери автомобиля.































                (250)
III.XXXII


Секретарша, опустив трубку на телефонный аппарат, разрешила:
- Проходите.

Табухов М.А. через двойные двери прошел в кабинет.

Народный комиссар с приветливой улыбкой шел по кабинету навстречу гостю.

И после рукопожатия усадил гостя за стол и сел напротив, оставив кресло под портретом свободным.

Сняв трубку внутренней телефонной связи, нарком попросил:
- Два чая с лимоном.

- Я проверил в порядке надзора уголовное дело в отношении бывшего председателя колхоза,- напомнил прокурор. – Который из контрреволюционных целей спалил триста гектаров кукурузы.

- Сволочь! – возмутился нарком.

- Вчера я был в этом колхозе,- пояснил Табухов М.А. – Оказалось, что на этом поле всегда выращивали пшеницу.

Лицо наркома приобрело удивленное выражение.

- То есть,- разъяснил прокурор,- председатель колхоза сжег кукурузу там, где её никогда не выращивали!

Дверь отворилась, и в кабинет секретарша внесла поднос с чайными приборами на две персоны.

В кабинет вплыл аромат разрезанного лимона.



                (251)
III.XXXIII


Июньским днем 1941 года
Табухов М.А. сидел на скамье в парке города Нальчика.

Мимо скамьи прошла молодая женщина с девочкой.

Раздался звук тормозов.

Из автомобиля вышел народный комиссар внутренних дел и направился к аллее.

Сев на скамью, нарком произнес:
- Здравствуйте.

- Здравствуйте,- ответил прокурор.

- Вы две недели не выходите на работу,- озабоченно произнес нарком.

- У меня – больничный,- сообщил прокурор.

- Да знаю я всё про Ваш больничный,- раздраженно сказал нарком.

По аллее по направлению к гостинице прошла влюбленная парочка.

Нарком задержал взгляд на модных чулках дамы.

И шепнул Табухову М.А.:
- Эти – из Орджоникидзе. В Нальчике в командировке. Со швейной фабрики. Сделав служебные дела, спешат в гостиницу. А в Орджоникидзе у них остались семьи.

- Я обязан был спасти этого председателя колхоза,- твердо произнес прокурор. 

- Не успели. Бывает,- посочувствовал нарком.
                (252)
- Я напишу заявление об уходе из органов прокуратуры по собственному желанию,-  Надеюсь, мою должность займет человек, который будет успевать.



































                (253)
III.XXXIV


В понедельник 23 июня 1941 года
в здании Нальчинского городского комитета ВКП (б)
Табухов М.А., открыв дверь в приемную,
увидел
секретаря горкома, принимающего из рук секретарши газетный сверток, из которого торчали куриные лапы.

- В буфет завезли,- почему-то счел нужным объяснить секретарь.

И, кивнув головой на дверь кабинета, секретарь пригласил:
- Заходи!

Табухов М.А. вошел в кабинет.

Секретарь спрятал сверток в нижнее отделение шкафа,
верхняя часть шкафа представляла собой три книжные полки, сквозь стекло которых просвечивали корешки книг вождей мирового пролетариата.

- Слушал речь Молотова? – спросил секретарь горкома.

- Нет,- признал Табухов М.А.

Секретарь горкома подошел к раскрытому окну.

- А ведь её не один раз передавали,- произнес секретарь горкома.

Табухов М.А. подошел к проему окна.

Его внимание привлекла арба, груженная вениками, которую ослик с флегматичным возницей тащил к рынку.

- Пойдешь заведующим юридической консультацией города Нальчика? – спросил секретарь.

                (254)

                KAREVIUS
                FECIT
                ANNO
                MCMXCIV

































                (255)