ВЫШЕ ВЫСТАВЛЕННОЙ ПЛАНКИ
(О книге стихов Татьяны Кулинич «Светит моя свечка…»)
За сорокалетний период творческой деятельности в моей памяти накопилось немало приятных воспоминаний, возвращение к которым до сих пор согревает душу особо ласковым теплом. К таким «греющим» памятным событиям, помимо каких-то лично-семейных радостей, относятся и праздники поэзии в районном городке Семикаракорске Ростовской области, проводившиеся местной администрацией и Клубом любителей поэзии (КЛП) при газете «За изобилие» по инициативе нашего знаменитого земляка, поэта и прозаика Бориса Николаевича Куликова. Я был участником многих из них, начиная с семидесятых годов прошлого века. Специально летел на родную донскую землю к этим дням за тысячи километров из Казахстана, где учился в военном училище, из Прикарпатья и Сибири, где проходил офицерскую службу. Летел с огромным желанием вновь окунуться душой в очищающую купель высокой поэзии, приобщиться к творчеству больших мастеров литературы и талантливой молодёжи, проверить на искушённой публике звучание своего поэтического голоса.
Эти ежегодные праздники подарили мне многолетнее приятельство с двумя большими поэтами казачьих корней, двумя Борисами – Куликовым и Примеровым, с известным далеко за пределами нашей страны поэтом, прозаиком, публицистом и переводчиком Владимиром Солоухиным, интересными донскими авторами – Алексеем Полубедовым, Анатолием Азовским, Леонидом Юдиным, Аршаком Тер-Маркарьяном, Филиппом Сухоруковым, Анатолием Ансимовым, Григорием Помазковым, Виктором Петровым и другими.
На одном из праздников к микрофону вышла незнакомая мне миловидная девушка и вдохновенно прочла стихотворение, всколыхнувшее всех присутствовавших в летнем кинотеатре. Участники поэтического вечера и зрители громко и долго аплодировали ей. А Борис Куликов сорвался с места, чтобы лично поздравить юную поэтессу с успешным дебютом, обнял и расцеловал её, вручил символический подарок – свою авторучку. Это был своеобразный акт признания и благословления маститым писателем начинающего дарования. Молодое дарование звали Таней Кулинич.
Так почти тридцать лет назад состоялась моя первая встреча с Татьяной и её творчеством. Память навсегда сохранила яркую вспышку её выступления. У меня, да, наверное, и у всех остальных слушателей не было сомнения в том, что на небосклоне донской поэзии зажглась новая звёздочка, которой суждено много лет радовать читателей талантливыми стихами.
Несколько лет после этого события я встречал эмоциональные и образные стихи Тани на «литературных страницах» районной газеты. Но с каждым годом всё реже. Не стала она стучаться в литературные издания Ростова и Москвы. Зато в газете «За изобилие», переименованной позже в «Семикаракорские вести», начали печататься её большие журналистские материалы, написанные, как и стихи, сочным разговорным языком, демонстрирующие знание темы и широкий кругозор автора. Ей стали доверять самые ответственные редакционные задания – интервью с заслуженными земляками, исторические и проблемные статьи, очерки о донских писателях, поэтах, артистах. Татьяна блестяще писала на эти темы, завоёвывая симпатию и благодарность читателей. Многие из них постоянно ищут в районной газете именно её материалы, делают подшивки из них, как своеобразный историко-культурный сборник о родном крае.
Чем большую популярность приобретала Татьяна на журналистской ниве, тем реже звучал её самобытный поэтический голос. Стихи стали эпизодическим занятием, порой по случаю чьих-то юбилеев или жизненных катаклизмов. Повседневная напряжённая работа в газете вытесняла их на периферию сознания. Жизненные обстоятельства поставили перед молодой поэтессой непростой выбор – или достаточно хлебосольный журналистский стол, или поэтический пост. Каждому стихотворцу хорошо известно, что «…стихи, к сожаленью, не кормят. Только – поят и то не всегда». Была выбрана и поставлена планка самореализации в журналистике.
После смерти Бориса Куликова в 1993 году праздники поэзии в Семикаракорске потеряли своё былое обаяние и притягательность, лишившись магнетизма его широкой души и яркого таланта. Я ещё несколько раз бывал на них, но уже не мог ощутить прежней радости и удовлетворения от увиденного и услышанного. Однако, приезжая в отпуск на свою малую родину, старался забежать хоть на часок в редакцию районной газеты, где состоялся мой литературный дебют, пообщаться с её сотрудниками: Алексеем и Людмилой Полубедовыми, Аллой Романовой, Людмилой Алексеевой, Татьяной Кулинич. Дарил им свои книги, читал новые стихи, рассказывал о службе и творческой работе. Татьяна после этих встреч обязательно что-то давала в газете – стихи или прозу, лирический репортаж о явлении «блудного сына». О своём поэтическом поприще она умалчивала, лишь однажды дала почитать ксерокопию небольшой подборки стихов. Мне стало казаться, что её небесный огонёк навсегда угас в наше далеко непоэтическое время. Но накануне нового 2012 года получил нежданный презент от землячки – её небольшую (76 страниц) книгу стихов «Светит моя свечка…», выпущенную в Ростове-на-Дону издательством «Альтаир».
Отложив в сторону ряд рукописей, приготовленных для работы в период рождественских каникул, начал (не без опасения разочароваться) читать эту книгу. Прочёл один раз, второй. Что-то, действительно, смутило меня неряшливым просторечием: «дадено заплакать», «к стене прижалася», «притаилася гроза», « с собой не унесть»; неумелой рифмовкой: «прокляну» - «приму», «с небес» - «слёз»; нарушением размеров в ряде стихотворений; присутствием «датских» стихов и некоторыми другими огрехами. Но в то же время другие строки, строфы и стихотворения обдавали душу радостью узнавания того прежнего, талантливого голоса поэтессы, что я услышал много лет назад:
Могу внушать любовь, могу любить,
Могу все страсти заковать в оковы.
Меня невыносимо выносить,
Ко мне нельзя не возвратиться снова.
(Автопортрет)
Эти строки, как разрывные пули, передают экспрессию авторских чувств, буквально взрываясь в сознании, оставляя неизгладимые отметины в памяти. Их уже не вычеркнешь, не позабудешь. Такого эффекта дано добиться не каждому признанному поэту. Татьяна Кулинич добилась во многих стихотворениях. Например, в этом:
Моя хата с краю,
На семи ветрах.
До сих пор не знаю,
Кто мне друг, кто враг.
Сирый ли, беспечный
В крайнюю стучит.
Хоть не жду я встречи,
Не гашу свечи…
…Видно, божьей волей
Мне дано уметь
Слушать обездоленных,
Слушать – и терпеть.
Поэтесса умеет чеканить строку так, чтобы словам было тесно, а мыслям просторно:
У меня никаких оград,
кроме тына,
У меня никаких наград,
кроме сына.
Иным бы поэму пришлось писать или повесть о человеческой обездоленности и незащищённости в сегодняшнем рыночном безвременье, а талант находит несколько верных строчек, которые долго щемят душу болью сопереживания. Ведь это чувствуют большинство из нас, а сказала за всех очень ёмко Татьяна Кулинич. Она ещё не раз на страницах своей книги мастерски сконцентрирует большие темы в малых объёмах строк:
Любовь не бывает случайной –
Она не сума, не тюрьма.
Кому суждена изначально,
Найдёт и достанет сама.
Татьяна умеет не только несколькими штрихами нарисовать зримый образ, но и передать ему свой эмоциональный настрой:
Наверное, не слышит лето,
Уже скупое на тепло,
Как осень дышит в спину ветром,
И стаи встали на крыло.
…Оно как будто задремало
На свежевспаханной меже.
Проснётся ль, встанет – проку мало:
Не разгуляется уже.
Хочется ещё и ещё цитировать понравившиеся строки, убеждаясь, что огонёк поэтического дара Татьяны не погас, как мне думалось, а лишь отдалился от мирской суеты в сокровенные пределы, подобно тому, как многие популярные люди уходят из светского общества в монастырь, чтобы не блистать нарядами и дорогими украшениями, а теплить свечу надежды и любви, служа вечности и непреходящим ценностям.
В стихотворении «Сомнение» поэтесса пишет:
Упорно врач-философ год за годом
Внушает мне, чтоб упасти от бед:
Из рамок, данных нам самой природой,
Не нужно выходить себе во вред.
Не рваться выше выставленной планки,
Уметь распорядится тем, что есть…
В конце стихотворения задаётся вопрос: «…у тела ж есть душа! И как же ей установить пределы?»
Сознательно или подсознательно Татьяна дошла до отвержения той планки, которую когда-то установили для неё жизненные обстоятельства, или она сама, приняв волевое решение «не гнаться за журавлём в небе». Но душе-то не прикажешь! Она небесная жительница и ей нужна соответствующая духовная пища. Поэтому и появилась в конце концов на свет из заточения в письменном столе светлая книжечка стихов «Светит моя свечка…». И хорошо, что появилась! Единственно о чём приходится сожалеть, это об упущенных звёздных мгновениях, когда творится диалог с небом. Услышана и записана малая толика из этого диалога. Но свеча Татьяны Кулинич ещё горит, шепчутся заветные слова молитв и стихов, что по сути истинной поэзии, одно и то же. И дай им, Бог, быть услышанными на земле и в небесах!