День, сухой, прохладный и серенький, едва заметно приближался к времени сумерек. Под полуоблетевшими клёнами двора светлела листва.
На детской площадке, перебивая друг друга, о чём-то спорили мальчишки лет семи во все свои маленькие глотки. Сплетничали две юные мамы-подружки, изредка посматривая на своих отпрысков, копошащихся в песочнице. На перекладине ограждения газона сидели трое хорошо поддатых друзей предпенсионного возраста, лениво переговариваясь и провожая глазами прохожих.
Марию Кузьминичну потянуло выйти из дома за пределы видимого из окна пространства. Что, собственно, не было удивительным. Сумерки всегда располагали её к прогулкам. В любое время года. Но сегодня и улица, и город показались ей наполненными особым, мягким и лёгким, очарованием с нотками обещания. Она улыбнулась своим мыслям и пошла по привычному маршруту. Небо было закрыто ровной пеленой облаков.
Вкусным духом тянуло из итальянского кафе. На площади перед драмтеатром, как всегда в это время, собралась тусовка байкеров. Матово светил вдали шпиль над зданием Художественной галереи, из-за которого шли споры и переговоры городской администрации с православной церковью. Нужно было возвращать здание, а другого пока не подобрали. Народ переживал за художественные коллекции. На спортивных площадках эспланады тренировались разного рода экстремалы на велосипедах, роликах и скейтбордах.
Несмотря на середину сентября, газоны радовали глаз яркой зеленью. Ещё два дня назад они пестрели осенними мелкими одуванчиками, цветами тысячелистника и сурепки, вьюнками и мышиным горошком, цветами клевера и прочей мелочью. Но сегодня трава была скошена и пряно пахла.
Газоны эспланады пересекались неширокими асфальтовыми дорожками, идущими под разными углами и выходящими на широкие прогулочные аллеи. Аллеи были украшены вазонами, укреплёнными по нескольку штук на высоких держателях, и усыпаны белыми и сиреневыми петуньями. Что смотрелось диссонансом с тёмно-зелёной, с редкими жёлтыми вкраплениями, помертвевшей листвой деревьев.
На сияющей свежестью, казавшейся бархатной, лужайке компания молодёжи соревновалась в бросании и ловле пластмассовых дисков. Короткая берёзовая аллея у здания Законодательного Собрания в который раз отозвалась в Марии Кузьминичне далёким детством.Именно такие берёзки, с бело-кремовой корой, росли в городе её детства - Кушве.
На небольшой площади перед органным залом она задержалась взглядом на афишах. Открылся новый филармонический сезон. Рядом, через улицу с трамвайными путями, в большом зале Культурно-делового центра, шёл концерт любимого горожанами губернского военного оркестра.
Дальше – новый магазин мехов, огромный книжный и ЦУМ, первый этаж которого частично занял «Макдональдс». Несмотря на то, что вечер был прохладным, за столиками на открытой веранде сидело немало юношей и девушек. Было шумно и весело.
Здесь Мария Кузьминична перешла на другую сторону улицы и пошла в обратном направлении. Мимо гостиницы «Урал», мимо двух зданий торгово-развлекательного комплекса «Колизей», откуда неслась развесёлая музыка. Мимо презентабельного офиса нефтяной компании «Лукойл». Уже заметно смеркалось. Фонари ещё не зажгли, но уютно и призывно светились большие окна кофейни.
- Зайти?- подумала она.- Зайду!
Дома никто не ждёт. К телевизору она давно охладела напрочь. Беседовать с инетными друзьями ещё рано. Сказывалась разница во времени.
Выбрала столик у окна. Заказала кофе и творожный блинчик. Огляделась. Народа было немного. Три молодые пары за разными столиками. Две немолодые приятельницы. Мужчина средних лет, работавший за ноутбуком. И мужчина лет шестидесяти пяти мрачного вида, недоброжелательно, как ей показалось, сверкнувший в её сторону глазами.
- Не очень-то привлекательный субъект. И вид какой-то растрёпанный, - подумала женщина и тут же забыла о нём.
Она получила заказ и, глядя в окно, ушла в свои мысли. Негромкая, приятная и романтичная музыка способствовала этому.
- Прошу прощения. Нельзя ли к вам присоединиться?- нарушил её размышления хрипловатый голос.
Перед ней возник тот самый мрачный тип. Мария Кузьминична не сумела скрыть недовольства.
- Я понимаю. Просьба моя выглядит странно и, судя по выражению вашего лица, неуместно, но уж очень мне паршиво.
- Интересно! А я чем-то могу помочь?
- Можете. Если позволите немного посидеть с вами. Поговорить. Тоска на душе.
Мария Кузьминична пожала плечами:
- Садитесь, - ей очень не хотелось сейчас никаких разговоров, но природная мягкость и неумение говорить «нет» в подобных ситуациях, когда жаль обидеть человека, который в общем-то ничего плохого тебе не сделал, опять победили.
Мужчина сел и заказал ещё два кофе. Себе – с коньяком, а ей – с мороженым. Мария Кузьминична подумала было, что двух чашек в такое время многовато, но мысленно махнула рукой: всё равно привыкла поздно ложиться.
- Я вас заметил, как только вы вошли. Подождал, не подойдёт ли кто. Но вижу: не ждёте никого. Вот и решил подсесть. Лицо у вас спокойное, располагающее. Да и возраст, подходящий к подобным беседам.
Мужчина замолчал.
- Про возраст мог бы и не упоминать. Тактичный наш,- с иронией подумала Мария Кузьминична.
- Ну, так я слушаю. О чём вы собирались мне поведать?
- Мне семьдесят. Пять лет назад пришлось уйти с работы. Молодёжь на пятки наступала. Да и где особенно цацкаются с пенсионерами? А тут племянник начальника институт окончил. Ну, и… Хотя работу свою я любил и люблю. А теперь чувствую себя неприкаянным. Жена даже рада, что я дома. Быстрее справляемся с домашними делами. Я готовить люблю. Сейчас для этого и времени больше. Сада-огорода как-то не завели: не имели охоты. Дети выросли, уехали. Сначала внуков на месяц-другой присылали. Да и тем уже со стариками скучно. Студенческая жизнь бабушек-дедушек не предполагает.
Хобби я не заимел. Жена пристрастилась к бесконечным сериалам и этим скандальным шоу, за уши не оттащишь. Раньше выбирались в театр иногда, гостей принимали, а сейчас и на прогулки времени нет. А я вечерами люблю побродить часа два. Поразмышлять, повспоминать. Но иногда такая тоска вдруг охватит! Волком бы завыл. И кинуться некуда. Хоть бы кто сказал, как с этим справляться. У врача один разговор: попейте «негрустин». Я, что, барышня кисейная? Выпивать стал. Иной раз - круто.
- Ну, любите же вы что-нибудь, кроме работы?- заметила Мария Кузьминична тоном, не предполагающим отрицательного ответа.
- Да как-то не задумывался. Некогда было. Я конструктор. Авиационный. Предложили мне технический кружок вести в Доме детского творчества, да терпения не хватило со школьниками. Им бы всё по верхам, быстрее и «показательней», чтобы портфолио было чем заполнить. Придумали тоже – «портфолио»! И смех и грех. Дела на копейку, а фотографий – на миллион. Зачем? Три года пытался, а потом бросил. Не способен, видно, носы подтирать. Да и писаниной замучили. За каждый плевок отчитывайся, справки им пиши, ядрёна мать. Тошно.
- Может быть, вы петь любите? А рыбалка? Спорт? А книги читаете?
- Нет. Петь я не люблю и не умею. Литературу читал только специальную. К рыбалке охладел после того, как друг утонул. Совершенно по-глупому. Спорт? Лыжи люблю. Но это, сами понимаете, зимой.
- Да, нет в мире совершенства,- вздохнула с сожалением Мария Кузьминична.
- Это вы о чём?- не понял её собеседник.
- У меня увлечений столько, что времени не хватает на всё. У вас время есть, так увлечений нет. А у меня есть даже давняя мечта, к которой никак не подойду.
- Это какая же, позвольте узнать?
- Видите ли, я очень люблю гулять по вечерам и наблюдать за небом.
- Вижу, - усмехнулся собеседник.
- В каком смысле?- растерялась Мария Кузьминична.
- Вижу, что любите гулять по вечерам и смотреть на небо.
- То есть? Шутите? По-моему, я встретила вас здесь впервые.
- А вот я вас – нет. Всё лето почти каждый вечер я встречал вас в одном и том же месте.
- И где?!
- В двадцать один час вы пересекаете по диагонали сквер у «Хромой лошади». В июле – чуть позже, сейчас – чуть раньше.
- Почему же я вас никогда не видела?- изумилась Мария Кузьминична.
- Так вы же на небо смотрите, на облака,- насмешливо ответил её нежданный собесенник,- Люди вас не интересуют. Разве что – дети. А я тихо-мирно сижу на скамейке под ивой. Я живу там рядом. И люблю этот сквер. В нём хорошо думается. А иногда замечал, что вы под нос себе что-то бормочете. И в блокнотик записываете. Уж не стихи ли сочиняете? Я бы не удивился.
- Да, стихи, - растерянно улыбнулась Мария Кузьминична.
- Может, прочтёте?
- Нет. Наизусть ничего не помню. Сколько бы ни читала, всё равно забываю.
- Жаль. Я бы послушал. Так что же за мечта у вас?
- А вот небо и хочется поснимать. Облака, закаты… И город. Особенно старинные особнячки, которых всё меньше и меньше. Любимые уголки. Хочется, а фотоаппарата нет. Плохой покупать не вижу смысла, а на хороший денег не хватает. Да, впрочем, и фотографировать не умею. Так вот помечтаю-помечтаю и дальше живу.
- Сейчас фотографов развелось…
- А мне мировая известность ни к чему. Я для души.
- А, знаете, наверно, я мог бы помочь вам,- интригующе произнёс мужчина. - У меня есть неплохая цифровая камера. Сын оставил. Но… одно условие: Вы берёте меня в компаньоны.
- Как-то неожиданно, хоть и заманчиво. А почему вы так уверены, что я соглашусь?- в голосе Марии Кузьминичны прозвучала лёгкая досада.
- А я и не уверен! Ещё как не уверен! Это привычка у меня такая – нахрапом брать. А вдруг получится!
- А вдруг нет?- засмеялась собеседница.
- Жаль. Что-то мне подсказывает, что мы можем быть полезны и интересны друг другу. Мужчина замолчал в ожидании ответа.
Мария Кузьминична задумалась. Соблазн был велик. И всё же предложение казалось ей очень странным.
- Вообще-то я люблю гулять одна...
- Я заметил,- иронически прозвучало в ответ.
- Хорошо, подумаю. Но у меня тоже условие: вы расскажете об этом жене. И если она будет не против…
- Это обязательно?- на лице мужчины можно было прочесть озадаченность. Это ему в голову как-то не приходило, поскольку против его прогулок жена никогда не возражала.
- Да. Обязательно. Потому что, если она случайно от кого-то узнает о наших совместных творческих планах и их осуществлении, ей будет неприятно, в лучшем случае.
- Понял. Уладим это дело. А, может быть, всё же сначала попробуем? А потом, если у нас это совместное предприятие пойдёт, я расскажу жене. Договорились?
Мария Кузьминична кивнула, соглашаясь.
- А потому, не будем откладывать начинание в долгий ящик. Давайте встретимся послезавтра, в одиннадцать утра в этом же кафе. Я принесу фотоаппарат.
- Хорошо. А сейчас мне пора. Темнеет.
- Может быть, познакомимся прежде, чем расстаться? Александр.
Мужчина поклонился.
- Маша.
- Очень приятно. Рад знакомству. Я провожу вас?
- Спасибо, я одна дойду. Тут недалеко.
Они кивнули друг другу, и каждый отправился в свою сторону.
Уже подходя к дому, Мария Кузьминична, вспомнив предчувствие, рассмеялась: так вот оно, обещание. Ну, надо же! Какое легкомыслие в шестьдесят-то лет. Кто-то жалуется, что мечты не сбываются. А тут – ни сном, ни духом, и – нате вам - компаньон! И так, смеясь и не замечая удивлённого взгляда соседки, вышедшей ей навстречу, она вошла в подъезд.
(Осенняя Пермь. Фото из интернета)