Предисловие к главе «Переезд»
Все события, которые описаны в главе «Переезд» – это исторические факты из моей личной жизни. Имена реальных людей изменены. Мой посёлок, в котором прошло детство и первый год после возвращения с Киева, находится в Киевской области, но для того, чтобы не открывать – кто я, и не разглашать тайны моих друзей и родных, я не уточняю – в каком посёлке я жила.
После переезда с Киева домой в село, я потом всю жизнь сожалела, что я это сделала. Мне надо было одеваться в одежду бомжей и меня бы не ловили мужчины прямо в цехе завода или на улице. Не очень приятно было бы, но зато я навсегда осталась бы жить в своём любимом городе.
Мой переезд произошёл в 1987 году. С 1987-го по 1989-й я жила в родном посёлке, а в 1989-м поступила в техникум, который теперь называется словом «колледж», но об этом позже.
Глава-06 Переезд
Виктория Авосур
День близился к вечеру, и после 17 часов я возвращалась домой с работы. В это время горячее летнее солнышко уже спустилось немного ниже, но всё так же, как и днём, наполняло приятным сиянием и волнами тепла давно знакомые для меня улицы любимого Киева. Именно веяние прохладного ветерка и делало так, что появлялось интересное ощущение, как будто тепло движется волшебными волнами. Всё вокруг было спокойным и прекрасным, и ничто из того, что можно было увидеть на нашей улице, ни одним знаком, не указывало о приближающейся опасности.
Я вошла в подъезд. Квартира, в которой я жила, находилась на первом этаже, и поэтому мы не пользовались лифтом. Мне надо было повернуть налево и пройтись по коридору к нашей квартире, но путь перекрыл молодой парень, который, по внешности, был очень похож на Андрея – мою первую любовь, но это был не Андрей. Он приказывал войти в лифт и там поговорить. Сопротивляться было страшно, потому что в руках парня был нож, и он грозился меня подрезать, в случае невыполнения его приказа. Соседей в это время не было, поэтому мне не оставалось другого выбора, как идти к лифту.
В лифте этот незнакомец начал рассказывать о том, что мой брат Вадим чего-то там натворил, и его заберут в милицию (полицию). Предлагал, чтобы я ему отдалась за такую услугу, что он заберёт заявление, и моему брату ничто не будет угрожать. По поведению незнакомца было очень заметно, что он обманывает, и что на самом деле у моего брата нет никаких проблем. Так я ему и объяснила. Он возил меня по разным этажам, нажимая кнопку «стоп» и разворачивая лифт то вверх, то вниз.
У меня уже начало появляться волнение, что ещё чуть-чуть, и мы застрянем в лифте. Наверное, и он такое почувствовал, потому что после нажатия кнопки «девять» – стоп больше не нажимал. Пока мы поднимались на девятый этаж – незнакомец показывал мне нож, и говорил, что сейчас мы войдём в квартиру, он меня изнасилует и отпустит. Если я буду молчать и подчиняться, то всё будет хорошо, а если буду кричать и сопротивляться, то он перережет мне горло. Что надо было делать в такой ситуации – я не знала.
Лифт поднялся на девятый этаж, остановился, и открылась дверь. Смотрю, а перед нами группа людей – человек пять, или семь, я их не считала. Я быстро выскочила из лифта, и побежала вниз на огромной скорости, перепрыгивая под собой много ступенек. Я бежала на первый этаж, не оглядываясь, и быстрее лифта.
Задыхаясь, я влетела в квартиру. Сердце билось очень быстро, напуганный вид, а лицо, наверное, бледное от страха.
–Где ты лазишь? – грубо спросил дядя Коля.
–На меня напал какой-то парень, затащил в лифт, угрожал, хотел изнасиловать.
–Не верю. Ты постоянно придумываешь какие-то истории, занимаешься ерундой и давишь мне на нервы.
–Честное слово. Я впервые вижу этого человека, мы незнакомы,- стараюсь ему объяснить.
–Не морочь мне голову. Незнакомые люди просто так, среди белого дня, ни на кого не нападают. Я в этом доме более двадцати лет живу, и ни разу никто на меня прямо в подъезде не нападал. Твой обман и твои фантазии начинают выводить меня из терпения,- продолжал дядя Коля раздражённым голосом.
Я не стала спорить, потому что всё равно никто не поверит. Мне никогда, и никто, не верил, и никогда меня никто не защищал. Всё я должна была делать сама, и всегда сама себя защищать. Пошла я в спальню, чтобы немного посидеть и успокоиться после неприятного происшествия.
Что же это происходит? Почему оно так?
Я уже знала, что я – Дух, и я – это актёр, в ежедневно развивающейся игре, под названием «Жизнь». Душа – это моя личность, и это моя роль. Одна роль – это всего лишь день в бесконечно долгой жизни актёра. И ещё я знала, что мы образуем единое целое в совокупности, в Боге, но никак не представляем единое целое сами по себе. Пшеничные колосья образуют поле, но думать, что один колос – это всё поле, неправильно. Знала я и то, что Эго – моя часть Души, временно, а постоянно – это часть Духа, и это связующий элемент. Я многое уже знала и понимала, но никак я не могла понять одного. Почему у моего Духа постоянно вот такие роли – игры с насильниками?
У меня и дома были проблемы, и на работе хватало неприятностей, особенно в последнее время. Подписывать детали на участке «лодочек» я пробиралась, как ночной вор, потому что боялась Юры и его силы, которая превосходила мою на очень много.
Кроме Юры, на том же участке, на меня нападал и обнимал так, что трещали кости, тот мужчина, который зачищал рамы. Начальник ОТК тоже начал меня обнимать, но самое неприятное у меня было с водителями мотоциклов на прессовом участке. Эти водители развозили детали из цеха в цех. Они часто сидели в кабинке отправителя, где я должна была подписывать детали, и старались меня поймать, чтобы прижать к стенке и залапывать руками. От такого их поведения мне было очень неприятно, и я искала выход из сложившейся ситуации.
Я ходила к начальнику ОТК, потому что больше не было куда идти, или я не знала куда идти, и спрашивала его, что мне делать с водителями. Он научил меня снимать пластмассовые «колпачки» на мотоциклах, открывать бак с бензином, чтобы пока посидят, то бензина не осталось, и пробивать гвоздями колёса. Кое-что я попробовала.
Пробивать колёса и спускать бензин как-то совесть не позволяла, а вот «колпачки» я снимала несколько раз, но это на них не очень действовало, потому что они всё поняли, и научились устранять неисправности. Я же тогда с собой ничего не забирала, я только что-то там отключала им, и они не очень быстро могли завести мотоцикл, потом поняли.
Однажды я уже была доведена до крайней степени расстройства. Я забрала у одного из водителей ключи от мотоцикла и положила на дно коробки с карточками, а коробка была в кабинке отправителей, и я думала, что они найдут. Сама собралась и ушла домой, это я сделала в самом конце смены. К сожалению, ключей они не нашли, и догадались, что ключи забрала я.
На следующий день были жуткие разбирательства. Обещали подкараулить после второй смены, побить, утопить в канализации и многое другое. Что за жизнь? И зачем моему Духу такие роли?! Этого я не понимала.
Нет, «противлом» я не была, и я любила людей. Я даже на прессовом участке, просто так, помогала рабочим. Они были такими замученными и такими уставшими. Мне хотелось хоть кому-то из них помочь, особенно на второй смене. Не за деньги, а просто по доброте души. Иногда я делала маленькие детальки, которые у нас в цехе называли «самолётиками» иногда покрышки, иногда ещё что-то. Записывали всё это на рабочих, а я просто помогала, и эти рабочие любили меня. У меня только с некоторыми мужчинами был конфликт, не со всеми. Но даже и этих некоторых мне так хватало, что я начала задуматься о дальнейшем пребывании на мотоциклетном заводе.
С людьми я поступала по совести, я предупреждала их о браке вовремя, а не тогда, когда уже дело сделано, и стоит ящик бракованных деталей, а подписать их нельзя и рабочий не получит зарплату. Я всегда старалась найти причины, по которым начались бракованные детали, и сделать это как можно быстрее. Я ходила по разным лабораториям, всё уточняла, выясняла, но с рабочими я действительно всегда обращалась по-человечески. И вот результат: меня побьют и утопят в канализации, и такое мне сделают всего лишь за то, что я не давала залапывать меня на каждом участке и в каждой кабинке отправителей. Я не понимала почему у меня вот так всё получается, и почему уважение или неуважение людей зависит от предоставления своих частей физического тела в чужие руки для их пользования.
Когда я поступала на работу в четвёртый цех – никто меня не предупреждал, что там надо будет обниматься на каждом углу, в каждой кабинке отправителей или мастеров, и даже прямо возле станков со всеми подряд мужчинами, которые только в этом цехе работают. Я не знала, что так всё будет. Как было жить дальше? Что делать? Найти хорошие ответы на свои вопросы я не могла.
Моя и так невесёлая жизнь начала усложняться ещё и поведением незнакомых мужчин просто на улицах Киева. Однажды, поздно вечером, я стояла в телефонной будке и разговаривала с мамой по телефону. Вдруг подошёл какой-то мужчина, открыл будку и прямо передо мной расстегнул штаны и выставил передо мной своё переднее место. Начал приставать, чтобы я подержала в руках. Я его оттолкнула и побежала вперёд, а он за мной. Бегу по улице Елены Телиги, которая в тот день называлась улицей Демьяна Коротченко, подбегаю к перекрёстку, а там зелёный свет для машин и красный для пешеходов. Машины мчатся на скорости по дороге, а я, тоже на скорости, почти под машины, с надеждой проскочить. Да, я проскочила, рискуя своей жизнью, а тот, кто меня преследовал – не успел. Дальше я начала петлять между домами, чтобы тот мужчина потерял след, и так я скрылась от погони за мной.
Второй случай был прямо в подземном переходе среди белого дня. Я вышла из метро и просто шла по подземному переходу. Нечаянно посмотрела в лицо какому-то парню, который шёл на встречу. То есть, я шла от станции метро, а он в обратном направлении. Увидев мой взгляд, парень остановился, развернулся и за мной. Он начал меня обнимать, доказывать, что я ему понравилась, тащить за руку непонятно куда… Предлагал сначала любовь и дружбу, потом деньги, а потом начал тянуть меня силой и угрожать. В переходе было много людей и никому не было до нас дела.
Третий случай был возле киностудии Довженко. Я просто шла по проспекту Победы, дошла до киностудии Довженко, и меня заметил какой-то молодой и красивый мужчина, лет 25. Я даже помню цепочку у него на шее, и помню его карие глаза. Он очень прицепился ко мне, рассказывал, что он артист, многие девушки хотели бы с ним переспать, а он вот увидел меня и предлагает. Для доказательства своей честности даже показывал какое-то удостоверение, но я его не читала. Я хотела уйти, а он меня остановил, и начал обнимать. Я вырывалась из его объятий, а он ещё и поцеловать хотел.
Ну что за кошмар? Артист кино ловит девушку прямо на улице и давай ему секс. И всё это не смотря на то, что я никогда модно не одевалась, не использовала косметику, всегда ходила в штанах или в юбке ниже колен, была маленькой, худенькой, и грудь нулевого размера.
Я не понимала, чего от меня все хотят, и возможно или невозможно так жить в Киеве, чтобы жизнь была спокойной, чтобы никто не приставал ко мне с сексуальными домогательствами прямо на улицах, в подъезде, на работе в цеху, в телефонных будках и других общественных местах, а если ещё и добавить к этому соседа Олега, а также тот факт, что меня очень недолюбливал дядя Коля, то появлялась мысль, что пора увольняться с работы и ехать домой в посёлок. Да, хотя дома и был ненормальный отчим, но он был один, а в Киеве не знаешь где и кого остерегаться. Опасности появлялись неожиданно, и с каждым разом их становилось всё больше и больше. Мне было страшно.
В те годы я очень любила Киев, как и всегда. Любила ходить по Крещатику, или просто по улицам старых районов города. Они меня увлекали какой-то неразгаданной загадкой, покрытой туманом таинственности. Прихожу на какую-то улицу, а у меня ощущение, что я эту улицу знаю, и если перейти дорогу и повернуть в правую сторону, то там я увижу такое-то здание. Перехожу дорогу, иду дальше, поворачиваю вправо, и точно вижу то, что ожидала увидеть, хотя я и точно знаю, что в этом районе Киева я впервые в жизни.
Этот город мне казался очень знакомым, и он тревожил какие-то чувства у меня внутри. Мои чувства наполняли моё сердце великой радостью, и какой-то таинственной сладостью внутри. Так бывает только тогда, когда после поездки в другие страны возвращаешься домой, на Родину. А вдруг я в прошлых жизнях жила в Киеве, и вот теперь душа моя вспоминает родной город?! Но точного ответа на этот вопрос я не знала, как и не знала, по какой причине я знаю, что находится на тех улицах, которые я видела впервые в жизни.
Прошлая жизнь, прожитая в Киеве, могла быть и правдой, потому что когда я родилась, то ещё в пелёнках я понимала язык взрослых. Я не могла только говорить, потому что язык, который во рту, не подчинялся мне, но о чём говорят взрослые – я понимала. Мама подходила, пеленала меня, и приговаривала: «Не сопротивляйся, надо ноги связать, а то будешь кривоногая, как твой папа Либтас…». А я же понимала о чём она говорит! Моё сердце наполнялось огромной любовью к папе, и слова мамы воспринимались, как оскорбление. По этой причине я вырывалась ещё больше и очень кричала, плакала, кричала по ночам, не давая маме спать.
Мои мама и бабушка никак не могли понять, почему у них такой неспокойный ребёнок, а вся причина была в том, что они оскорбляли папу и подшучивали, что у папы кривые ноги.
Заговорила я ровно в год очень чётким и понятным языком, без «сюсюкания». Когда я шла по дороге или ехала где-то на электричке, и в это время разговаривала с мамой, то все люди смотрели на меня с большим удивлением и спрашивали - сколько мне лет. Мама отвечала им, что один год, а они и верили, и не верили. Я была очень маленькой, поэтому верили, но в один годик так чисто и чётко не говорят, поэтому они не верили. Откуда же я знала украинский и русский язык с первого вздоха после рождения? Мама научила, пока я была у неё в животе? Нет, таких чудес не бывает. Язык я могла знать из прошлых жизней, и, скорее всего, моя прошлая жизнь была в Киеве.
Хотя я и очень сильно любила Киев, и не хотела его покидать, я всё больше и больше начинала понимать, что всё же я должна попрощаться с этим городом. Незнакомые мужчины нападали на меня в самых неожиданных местах. Душа моя рвалась остаться в любимом городе, но ум постоянно подсказывал, что для моей же безопасности я должна уволиться с работы и вернуться домой в посёлок. Мои сотрудники в ОТК никак не могли понять причины моего увольнения, а объяснять им – что делают мужчины, было бесполезно, поэтому я наговорила им, что люблю природу и домашнее сельское хозяйство. Все очень удивлялись, но поверили.
Последние несколько зарплат перед отъездом я решила прогулять, для наслаждения всем тем, что радовало мою душу. Вечерами я ходила в кино, в выходные – на концерты, в театр, в музеи и парки… или просто бродила по улицам Киева. Когда отработала нужный срок после написания заявления – меня уволили, и я вернулась домой, в свой посёлок.
*******
Есть просто случайные странники
На нашей прекрасной Земле,
А есть и с Эдема изгнанники,
Им сладки пути, что во зле.
Бывают святые… к нам посланы
Текущую Жизнь охранять.
Найдутся и маги, что созданы
Бороться, и Жизнь разрушать.
Есть люди простые, есть нежные,
И есть те, кто с жаждой учить.
Есть тихие, просто нездешние,
А кто-то готов и убить.
Желательно чувством притягивать
Лишь тех, кто нам радость дают.
Других в свои мысли не втягивать,
И нас не заметят, уйдут.