Амели шел по одной из многочисленных тропинок парка, вытоптанных еще далеко до рождения его самого, стариками гуляющими утром после завтрака и рассуждающими о политике (о чем же еще?) своего государства. Его голубые глаза отражали причудливые фигуры молодых берез, только распустившихся, еще ярко зеленых без налета городского смога на нежных листьях. Воздух невероятно чист и по летнему приятен. Он уже ни о чем не думал, все мысли сдуло свежим ветром и унесло куда то вдаль, как старую желтую хрустящую листву. Для всего хватало только одного слова - "наслаждение", хотя и оно тут же растворилось в общем недвижимом ощущении вечности.
Вдруг раздался крик. Амели услышал его вдвое лучше, голос принадлежал именно той, в которую он был влюблен. Какой то тяжелый груз подвешенный у него в груди, на уровне солнечного сплетения, который он так усердно сейчас поднимал все выше, с грохотом, отдавшимся во всем теле дрожью, рухнул в самый низ живота. Всю легкость и пустоту завалило этим голосом, не осталось ничего от прежнего счастья.
- привет, - произнесла длинноволосая девушка, когда подошла к нему
- о, привет,- стараясь придать как можно больше безразличия своему голосу, проговорил Амели.
- что это? - она протянула к себе его руку
- порезался случайно, - вымолвил он еще более равнодушным тоном, но каждой клеткой почувствовал прикосновение ее теплых рук. Время растянулось, как сгущенка, вываливающаяся из жестяной банки.
- понятно.
Она отпустила его и дальше они пошли вместе. Девушка рассказывала, где она сейчас, с кем и как живет, сколько зарабатывает, кто ей нравится, шутила и смеялась так звонко, что птицы замолкали, пытаясь понять причину этого звука, ее человеческую речь. Амели смотрел ей прямо в глаза, но многие подробности пропускал мимо ушей. Он не видел ее уж очень давно и сейчас она снова была рядом с ним, это не укладывалось у него в голове и сбивало с толку. Он столько дней и ночей провел в своих фантазиях, где они беспечно болтали и смеялись, что теперь, встретившись с ней здесь и разговаривая по настоящему, он слегка опешил. Ему было непривычно, что она наконец вышла из его небогатого воображения прямо сюда, на эту самую тропинку.
Они дошли до конца пруда, когда она закончила с очередной забавной историей.
- ладно, мне пора ехать, может еще как-нибудь увидимся, - бросила она ( а главный герой бы сказал даже "швырнула") ему на прощание, улыбнулась и пошла к своей машине. Как старый пожухлый букет цветов летит в мусорное ведро, так и эти слова полетели в Амели.
- давай, удачи, - все, что оставалось ему сказать.
Уходя, ей всегда удавалось забирать с собой целый мир. Она абсолютно всегда умела уходить так, чтобы ничего вокруг него не осталось. Ни птиц, ни деревьев, ни других девушек, ни даже его самого. Никого. Только прожорливая поглощающая до самого дна его сущности боль, только одно чувство и он становился единым с ним, и он растворялся в нем.