(Данный материал является приложением № 1 к материалу "Пассионарность и ее проявления")
Кто следующий за Киргизией в параде «цветных революций»? Не придет ли черед России? После известных событий конца марта эти вопросы вновь задают сами себе политологи и предлагают, на основе тех или иных теорий, ответы.
Воспользуемся советом Г. Павловского, данного им 24 марта 2005 года в ток-шоу В. Соловьева «К барьеру!», и начнем с «изучения матчасти», то есть того объекта, поведение которого мы хотим предсказать.
С этой точки зрения события в Киргизии – еще одна иллюстрация к одному из выводов, сделанных автором этих строк в работе «Пассионарность и ее проявления», ранее опубликованной на данном сайте. Этот вывод, сделанный на основе теории этногенеза Л. Гумилева, дополненной расширенной гипотезой автора о физической природе пассионарности, а также на основе обобщения фактов истории Европы, Азии и Африки за последние 200 лет, состоит в том, что в настоящее время (а именно – с рубежа XIX -ХХ веков) наблюдаются проявления подъема пассионарности в двух полосах Восточного полушария, одна из которых пролегает от Японии до Пиренеев, а вторая – от Южной Африки до Финляндии. Внутри этих полос располагаются зоны повышенной социальной активности, а также истоки рек, вдоль которых также имеются аналогичные зоны.
Наличие тех или иных проявлений социальной активности в указанных зонах свидетельствует о том, что там имеется повышенное количество некоего «горючего материала», который, подобно шилу, невозможно утаить в мешке: все равно найдет способ вылезти. Согласно теории Л. Гумилева этот ресурс имеет внесоциальную природу, социальные же факторы способны лишь активировать его или, наоборот, временно блокировать. Основываясь на таком подходе, можно сделать прогноз: в каких регионах принципиально возможны (при определенных условиях) вспышки социальной активности, а в каких – практически нет.
Автор осмелится утверждать, что существенные вспышки социальной активности (безотносительно к их конкретной форме) в ближайшие десятилетия принципиально возможны в странах и регионах, расположенных, прежде всего, в зоне японско-пиренейской полосы, то есть вдоль линии средней шириной около 300 км (в горных районах, предположительно, несколько шире), проходящей через горные массивы Тибета, Гималаев, Памира, Кавказа, Балкан, Альп, Пиренеев, а также вдоль рек, начинающихся в этих горах. Вспышки несколько меньшей активности (и, в среднем, с отставанием во времени около 50 лет по сравнению с японско-пиренейской полосой) возможны в зоне аналогичной, но несколько более широкой африканско-финской полосы, простирающейся от Южной Африки до Финляндии, также преимущественно в ее горных районах и по течению начинающихся там рек. В равнинных районах этих полос проявления активности также могут иметь место, но в существенно более стертой форме.
Социальная активность в указанных зонах может приобретать самые различные формы, в зависимости от множества иных факторов, прежде всего – социальных. Как общую черту этих проявлений можно отметить рост активности отдельных социальных групп (от этнических групп, политических и бизнес-элит до криминальных группировок) , усложнение их структуры.
На удалении более 500 км от этих зон местного «горючего материала» будет явно недостаточно не только для кардинальных социальных потрясений, но иной раз даже для нормального функционирования общественного самоуправления и массовых гражданских структур, особенно в равнинных местностях. Следует оговориться, что нарисованная картина дает лишь усредненное представление, отнюдь не исключающее местной «пятнистости», обусловленной, например, миграционными процессами различного масштаба.
Киргизские события, наряду с другими, подтвердили еще один весьма важный теоретический вывод: для успешного функционирования демократической системы требуется вполне определенная пассионарная структура социума. Это означает, что для нормального функционирования демократических институтов соотношение между долями индивидуумов с повышенным, нормальным и пониженным уровнем пассионарной активности в данном социуме должно находиться в сравнительно узких пределах. Если пассионарного ресурса большинства населения недостаточно, то структуры гражданского общества, которые лишь одни являются подлинной основой демократии, просто не в состоянии нормально функционировать, и тогда авторитарный режим не имеет альтернативы. Если же в обществе присутствует явный избыток пассионарной энергии, то демократические свободы зачастую оказываются не в состоянии удержать ее в цивилизованных рамках, и общество также объективно вынуждено существовать в условиях достаточно жесткого политического режима. Разумеется, следует учитывать и то, что на поведение людей влияет не только их личная пассионарность, но и общий социокультурный фон.
Теперь мы подошли к следующему важному вопросу: об условиях, от которых зависит, в какой форме проявится имеющаяся в данном конкретном социуме пассионарная энергия.
Повторюсь: шила в мешке не утаить, и избыток пассионарности, если таковой имеется, все равно найдет дырку – аналогично тому, как, по меткому выражению времен Государственной Думы из дневника Великого Князя Андрея Владимировича, «нельзя безнаказанно зашить ж*пу ввиду ее смрадности».
Л. Гумилев указывал, что история знает лишь два способа «стравливания» излишней пассионарности: либо экспансия вовне (в той или иной форме), либо истребительная внутренняя междоусобица. Последнее мы наблюдаем, например, в большинстве стран центральноазиатского региона, прошедших через стадию социальных катаклизмов ближайших десятилетий. Военная агрессия также не редкость: достаточно вспомнить индо-пакистанские конфликты, ирано-иракский кризис 70-х – 80-х годов, интервенцию Ирака в Кувейт и т.п. Но это не единственная форма внешней экспансии. Например, весьма успешно (и интенсивно) идет мирная ползучая экспансия из Китая, преимущественно в направлении на север и запад. Аналогичное наблюдается в том же направлении из бывших среднеазиатских и закавказских республик СССР. И теоретический анализ, и политическая практика показывают, что противостояние этому куда менее успешно, чем попытки мочиться против сильного ветра; можно лишь принимать меры, чтобы эта экспансия приобрела не разрушительные, а созидательные, цивилизованные формы.
Безусловно, катализаторами социальных вспышек в зонах с повышенным уровнем пассионарного ресурса могут служить низкий уровень жизни, слабость государственных институтов в обстановке активизации криминала, равно как и излишняя жесткость политического режима в обстановке неудержимого роста активности местных политических элит. Катализатором (но не более того) могут служить и целенаправленные финансовые вливания извне, продиктованные геополитическими интересами «спонсора». Существенное значение для проявлений социальной активности имеет плотность населения. Можно предположить, что вероятность социальных эксцессов, при прочих равных условиях, находится в экспоненциальной зависимости от плотности населения, а также что при этом наблюдается эффект «критической плотности».
Поэтому можно предполагать, что, при определенных условиях, социальные катаклизмы могут иметь место, например, в Туркмении, особенно по окончании, в силу естественных причин, правления Туркменбаши. Правда, сравнительно небольшое население и газовые богатства недр дают возможность Вождю всех туркмен в необходимых для внутренней стабильности размерах делиться с подданными природной рентой. Но если растущий избыток пассионарности, прежде всего, местных элит не будет какими-либо способами своевременно «стравливаться» вовне (например, в виде развертывания ими бизнес-деятельности за рубежом), рано или поздно им станет тесно внутри страны, как паукам в банке, и тогда что-то может произойти.
Безусловным фактором внутренней стабилизации в таких пассионарно-избыточных регионах, как Таджикистан, Узбекистан, Азербайджан, Армения, Западная Украина, часть Молдавии, является частичное «стравливание» избытка пассионарности за счет трудовой и бизнес-эмиграции части активного населения в Россию. Кстати, интересно отметить, что в качестве одного из механизмов «сброса пассионарного давления» из центральноазиатского региона сегодня выступает наркотрафик – очень рискованный и требующий серьезных организационных усилий, что присуще любой деятельности, связанной с использованием значительных пассионарных ресурсов. Такая этногенетическая роль этого – отнюдь не самого цивилизованного – рода деятельности является дополнительным фактором, существенно осложняющим борьбу с ним. Кроме того, при этой борьбе следует иметь в виду, что если взамен своевременно не создать условий для какого-либо иного – социально более приемлемого – способа утилизации избытка пассионарности в этом регионе, то последствия могут быть отнюдь не менее прискорбными.
Любопытно и небесполезно проанализировать, с учетом фактора динамики пассионарности, внутреннюю ситуацию в Белоруссии.
На сегодня пассионарный ресурс Белоруссии сравнительно невелик: прежде всего, вследствие огромных потерь белорусского населения в Великую Отечественную войну (25%). В то же время, Белоруссия находится в зоне влияния африканско-финской полосы, которая продолжает находиться в своей активной фазе (имеются основания полагать, что эта фаза продлится еще от 100 до 450 лет). Поэтому пассионарный ресурс в этом регионе, в принципе, имеет тенденцию к накоплению. На скорость накопления пассионарного ресурса в Белоруссии оказывают противоположное влияние два фактора. Первый – равнинно-болотистый характер местности в зоне полосы – снизил влияние первичного (по гипотезе Л. Гумилева – космического) фактора, приводящего к эффекту пассионарности. Второй – жесткий авторитарный политический режим А. Лукашенко – с одной стороны, препятствует общественно-политической активности и тем самым сохраняет от растраты в социальных катаклизмах медленно накапливающийся пассионарный потенциал, а с другой стороны, за счет своего рода «железного занавеса», препятствует и утечке части активных элементов на Запад, и этногенетически губительной экспансии с Запада.
Интересно отметить, что, по свидетельству известного российского педагога-новатора Н.А. Зайцева (телепередача «Наши дети» на канале ННТВ 30.03.05), реальный уровень жизни большей части рядового населения Белоруссии выше, чем аналогичных слоев российского населения, если их сопоставить по одной и той же «потребительской корзине». Но что гораздо важнее, так это то, что, по его же свидетельству (а в этом ему как специалисту можно верить еще больше), уровень организации народного образования в Белоруссии явно превышает российский. Поэтому имеются серьезные основания полагать, что в ближайшие 10-20 лет в Белоруссии может накопиться достаточный человеческий потенциал (в терминологии Программы развития ООН) для «белорусского экономического чуда», аналогичного японскому (как известно, в Японии вскоре после Второй мировой войны осуществлялись значительные опережающие государственные инвестиции в народное образование, что и дало вскоре свои плоды). В этом смысле белорусский руководитель, несмотря на его малопривлекательность с позиций классической демократии, приобретает некоторые черты своего рода белорусского Дэн Сяопина; последний же, как известно, единственный во всем мире сумел относительно бескровно (тысячи расстрелянных по приговору суда чиновников-взяточников и наркоторговцев не в счет) направить колоссальную страну по пути подлинно эффективных социально-экономических реформ, чем безусловно заслужил право называться величайшим лидером ХХ века. И в этом плане не слишком большое значение имеет то, что режим А. Лукашенко не гнушается, судя по некоторым сообщениям СМИ, махинациями с транспортируемыми через белорусскую территорию российскими энергоресурсами, чем в определенной степени пополняет белорусский госбюджет (что-то из этого, вполне возможно, и прилипает к рукам, но в «допустимых» пределах). В принципе, такие «операции» мало чем отличаются от действий российских топливных олигархов, но от «негоций» последних почему-то в российский бюджет мало что попадает, так что вряд ли стоит слишком сильно осуждать белорусского «батьку».
Что же касается политической стабильности Белоруссии в ближайшем будущем, то оппозиция там настолько маргинализована (прежде всего, в силу причин этногенетического характера, как следует из вышеприведенного анализа), что никакие зарубежные деньги ей не помогут. Мобилизацию пассионарного ресурса в этом регионе может спровоцировать либо тяж-кий паралич власти, либо исключительно грубое воздействие – типа фашистской оккупации, вызвавшей массовое партизанское движение. Реальной внутренней угрозы политическому режиму А. Лукашенко в ближайшем будущем не просматривается, равно как и разумной альтернативы: по причине явного недостатка пассионарного ресурса для устойчивого функционирования демократических институтов. В геополитическом плане представляется, что Белоруссия в ближайшее, как минимум, десятилетие будет оставаться в зоне влияния России.
«Потряхивать» будет Украину и Молдову, на которые та же африканско-финская полоса оказывает более существенное влияние вследствие большей доли гористой местности и территорий по течению рек, начинающихся в этих горах. Кроме того, эти регионы понесли относительно меньшие потери в войне, нежели Белоруссия, поэтому там, несмотря на послевоенную миграцию и репрессии в отношении местных националистов, сохранился несколько больший пассионарный ресурс. Однако и этот, и накапливающийся новый ресурсы «регулярно» растрачиваются на внутриполитические конфликты. Поэтому, во-первых, имеющегося там на сегодня пассионарного ресурса (мобилизованного, кстати, не без помощи внешних финансов), по-видимому, может хватить лишь на то, чтобы окончательно уйти из-под российского «протектората» и полностью подпасть под влияние западноевропейской геополитической группировки. Во-вторых, сомнительно, чтобы при таком внутриполитическом раскладе в этих регионах сумел накопиться необходимый пассионарный ресурс (а, следовательно, и человеческий потенциал) для такого же мощного рывка вперед, какой вполне возможен через пару десятилетий в Белоруссии, если Лукашенко по состоянию здоровья будет способен все это время оставаться во главе страны, либо (что весьма проблематично по причинам организационно-психологическим) обеспечит себе столь же сильного преемника.
Попавший в японско-пиренейскую полосу (которая будет, по прогнозам автора, находиться в активной фазе еще от 50 до 400 лет) Кавказ (к тому же в силу отрицательной динамики пассионарности в большей части России и неадекватной политики федерального центра) в последние годы является, несмотря на периодические заклинания отдельных ответственных лиц, скорее фронтовой полосой геополитических сражений, нежели ареной внутриполитических процессов. Краснодарский край и русская часть Ставрополья пока находятся в состоянии внутреннего равновесия, но вполне могут стать также прифронтовой полосой.
Что касается остальной части России, то стремительная утрата пассионарного ресурса большинством ее ключевых регионов не только делает в ближайшие годы практически невероятным какой-либо общефедеральный внутриполитический катаклизм, но и вызывает большие сомнения в возможности функционирования сколько-нибудь реальной (а не бутафорской, подобно выборам по-российски и грядущей Общественной палате РФ) демократической политической системы. В таких регионах кратковременные (причем без серьезных политических последствий) социальные эксцессы могут быть обусловлены либо грубыми социально-экономическими просчетами местного и федерального руководства (типа монетизации льгот и реформы ЖКХ), либо процессами передела собственности с помощью неправовых (или квазиправовых) методов, но это, выражаясь языком С. Степашина, «по другой кафедре». Аналогично можно расценивать и отдельные эксцессы, вызванные откровенно грубой авторитарностью местных руководителей, граничащей почти что с абсолютизмом. Имеются в виду инциденты в Калмыкии около 2 лет назад и недавние события в Башкортостане (Благовещенск). Более-менее «светлым пятном» на этом фоне является, пожалуй, лишь Санкт-Петербург, стабильно притягивавший к себе элементы пассионарного ресурса российского этносоциума последние 300 лет и находящийся, кстати, в зоне влияния ныне действующей африканско-финской полосы пассионарной активности. В Москве средняя социальная активность сравнительно высока из-за аномально высокой концентрации представителей политических и бизнес-элит (в том числе - иммигрировавших в столицу из других регионов), а также сопровождающего их криминалитета, но преимущественно в этой среде она (эта активность) и локализуется, не затрагивая, в отличие от Санкт-Петербурга, значительную массу коренного населения. Тем не менее, в Москве – в том числе на федеральном политическом уровне - не исключены социальные эксцессы типа «дворцовых переворотов» с мобилизацией (посредством финансирования) противоборствующими сторонами определенной части пассионарного ресурса более широких слоев. Интересно отметить регулярные политические скандалы и забастовки во Владивостоке с участием местной общественности: этот крупный город находится в непосредственной близости от японско-пиренейской полосы.
Исходя из обрисованной пассионарной ситуации в России, сомнительно, что лево-патриотический лидер, о котором в том же ток-шоу В. Соловьева упоминал Станислав Белковский, сможет стать (если В. Путин действительно покинет свой пост по окончании второго президентского срока) кем-либо, кроме очередного авторитарного правителя.
В заключение хотелось бы отметить, что было бы куда полезнее, если бы те российские политологи, которые считают себя ответственными перед обществом, не столько гадали, докатится или нет до Москвы вал «цветных революций», сколько заранее предлагали бы российским общественно-политическим элитам варианты и формы цивилизованного, полезного для России пополнения ее пассионарного ресурса за счет пассионарно-избыточных сопредельных регионов. Такое пополнение необходимо, в частности, для успешного развития массового отечественного малого и среднего бизнеса, что является важнейшим условием формирования «среднего класса» и, соответственно, в долгосрочной перспективе, устойчивого функционирования демократических институтов. Кстати, это было бы значительно более эффективным способом борьбы с «международным терроризмом», нежели «замачивание в сортире» того, кто при этом неизбежно становится национальным героем, с одновременным заглядыванием одуревшему от безнаказанности дяде Сэму во все физиологические отверстия.
апрель 2005 г.
Послесловие 1.
За 8 лет, прошедших с момента написания этого материала, в Белоруссии продолжались медленно идущие процессы накопления пассионарного ресурса, что можно заметить по едва заметному, но неуклонному росту предпринимательской активности, особенно в сфере малого и среднего бизнеса, причем в значительной степени в производственном секторе, несмотря на сильное сдерживание этой активности административными методами. Нужно также отметить, что режим Лукашенко, в целом, адекватно, хотя и с некоторым (но не критическим) отставанием, реагирует на это, в значительной мере используя этот ресурс в конструктивных целях. Пример – начатая коренная модернизация лесоперерабатывающей промышленности, явное оживление в дорожном строительстве со стимуляцией возврата трудовых мигрантов на родину, устойчивое положение в сельском хозяйстве, медленный, но неуклонный рост экспорта высококачественной промышленной и сельскохозяйственной продукции как в Россию, так и в Европу.
Кстати, интересно отметить, что методы, которые применяет Лукашенко по отношению к лесоперерабатывающей промышленности, - нравится это кому-то или нет - сильно напоминают те, какими в 1941 году оккупировавший Чехию гитлеровский режим волей и интеллектом одного из ярчайших и наиболее ужасных его представителей Р. Гейдриха интенсифицировал чешскую оружейную промышленность.
сентябрь 2013 г.
Послесловие 2.
Интересно отметить, что острейшие внутриполитические кризисы регулярно сотрясают Украину, при этом их острота пока что нарастает. Последнее подтверждение этому - кризис конца 2013 - начала 2014 года. То есть, прогноз 2005 года пока подтверждается и относительно Украины.
февраль 2014 г.