другие невозможности

Лара Галль
Я никогда никого не убивал, и хотел бы чтоб не пришлось. Но не потому что я не знаю как с этим жить - человек может жить с чем угодно. Просто мне не нужно чужое - чужая жизненная сила особенно не нужна.  А если бы кто хотел убить меня - быстро, хотел бы я не сопротивляться? Это нужно обдумать как-нибудь, впрочем, всякая мысль, попавшая в сознание, додумывает себя сама.

Меня высадили прямо на обочине, я шел, шел, показались невысокие серые дома, я увидел что улица называется Savontiе, свернул, потом еще раз, шел бездумно, полагаясь на ноги, которые сами выведут. Остановился, когда почувствовал что пришел.
Двухэтажное здание, устроенное квадратным крестом, крыша плоская, на краю голые буквы Hotel Kаenpesа.

Ладно. Каинписа так Каинписа, что бы оно там ни значило, я устал и хотел спать.

Стрелки часов на ресепшн лежали на 10.10, мило, этот заговор часовщиков, когда на рекламах всех часов всех марок стрелки всегда на десять-десять, ровно под тем же углом как верхние швы на вскрытом и зашитом прозектором теле.
 Это десять-десять утра или вечера? Я не заметил шел я в дневном свете или фонарном, это наверное плохо и надо сказать об этом на группе,  хорошо, мне будет что сказать, а то я всё молчу и молчу.

Мне дали ключ от номера - железный, с тяжелым деревянным брелком. Старомодная гостиница эта Каинписа. Каин? Писа? Ха. Как это вообще переводится.

Это переводится "Кукушкино гнездо" - в номере лежали рекламные проспекты на трех языках -  на русском тоже.
Гостиница "Кукушкино гнездо" в городе Юливиеске, Финляндия. Как же  я тут оказался, как же я тут...

Вытянулся на кровати.
Мне сорок, кажется, лет, а я всё не представляю - как вписать свое существование во внешний мир.
Как вклиниться в этот сплошной поток? Словно выезжаешь со второстепенной дороги на главную, и никак не выехать - дорога забита машинами, она  - как огромная ползущая гусеница, мне не выехать никогда, я останусь ждать просвета  в этой  непрерывности, я умру в ожидании, но это никак не скажется на течении наружной жизни, никак, она вся - возобновляемое событие, поставленная на постоянное воспроизведение иллюзия, как в нее попадают другие, как, как?

Может, кто-то из членов этого мегаклуба приводит новичков в нее, и ему находится место,  потому что он становится одним из них.
Но кто бы привел меня.
*
Однажды на группе я попытался это сказать, они все слушали молча, потом нехотя похлопали, а один чувак в дурацкой подвернутой шапочке пробормотал что-то типа ну у тебя и шиза.

У меня не шиза, я абсолютно вменяем, я работаю и хорошо получаю,  я даже могу не сильно отличаться от всех, просто мне больше всего хочется тихо-тихо затаиться,  и нашептать как в сказке по углам заговоренные слюнки, чтобы отвечали твоим голосом, а самому спрятаться, и не видеть, не слышать никого из людей, чтобы даже духу их не чувствовать.

Я как-то сдуру выступил на группе, и сказал что мечтаю  кого-нибудь нанять побыть за себя, а некого, некого, и если бы кто придумал такой сервис - озолотился бы.
Можно было бы нанять сразу нескольких - таких что не отличить от тебя,
Пусть один делает пробежку, другой идет на работу и движется там по всем траекториям коммуникаций, третий пусть за тебя  имеет дело с ближними, ну и так далее.
А самому - схорониться от всех и просто небыть.
Хотя это - скорее быть. Остро, как в пренатальное время, быть, быть, просто быть.
Без никого. впитывать бытие, жадно абсорбировать, проводить его собой беспрепятственно, словно ты идеальный проводник, с нулевым сопротивлением.

После такого они даже хлопать не стали, сидели, на меня старались не смотреть. Ну я встал и вышел, потом не приходил недели две, когда пришел - там были уже все новые, меня никто из них не знал.
*
Я не помню когда это началось со мной. Люди сделались прозрачными и не стало в них тайн, способных заставить играть воображение и любить их.
Конечность комбинаций становится прозрачней и от этого все меньше вероятность очароваться настолько, чтобы  захотеть дотронуться.

Я не хочу знать этих людей  по плоти с их потрохами, не хочу касаться их кожи, чужая жизнь - странный материал, странно сознавать что ты сделан ровно из того же.
Я ощущаю как заперты они в свою сексуальность, как по капле собирают дистиллят слухов о другом поле, как смакуют эту каплю, которая почти ничего  не говорит о женщине.
они заперты, а я свободен. я не захожу в их каморки, не дышу их угаром, я не вижу в женщине ведьму и чародейку, носительницу тайны пола, жрицу с серпом,  я вижу просто человека. ну если только она сама не хочет чтобы в ней видели вагину прежде всего.

И мне не нужно посредничество тела, перевод душевного на телесный и обратно.
Лицо от которого ты замираешь, или рука, или тело - это просто портал, нельзя хотеть портал, это бессмысленно, хочешь то, что за ним
- и себя в этом.

Когда я рассказал корпоративному психологу о своих переменах, она записала меня в группу асексуалов, это был эксперимент, пробная группа, в ней были разные люди,  женщины тоже.

У женщин получается на группе выражать себя без проблем, их не надо уговаривать.
Одна там есть очень вспыльчивая, чувствуется что у нее накопилась. Кажется она красивая, и очень молодая, ей наверное не в эту группу надо было.
На первом знакомстве она еле дождалась своей очереди и выпалила:
- Весь этот флирт - он про то что тебя не прочь употребить, с ума сойти как лестно, особенно если ты не употребляешь человечину в виде секса!
тебя признают аппетитной и вписывают в меню, ах-ах!  ты в клубе, имеешь право выбирать и быть выбранным, да с чего они взяли что я вообще хочу быть с ними в одном клубе! беззащитное тело провоцирует на внедрение, бррр. Провоцирует на утверждение и превосходство ...- превоскотство!
- животность, да! точно, именно животность! ей я противлюсь!

и замолчала, и сидит с отсутствующим видом, как будто это не она сейчас возмущалась.

А другая - рядом с ней, тоже непонятно как в этой группе оказалась, у той другая тональность, и у нее такое лицо - я когда вижу такое лицо  сразу понимаю что человек это рожден чтобы вцеловываться, подставляться, вкладываться, они умеют снимать языком, пальцами слои. И вот она - такая - говорит, говорит, таким голосом словно едва сдерживая рыдания:

- электрическое покалывание в груди, тяжесть в яичниках, томление в горле, и рот, искривляющийся в плаче так, что невозможно удержать, и глаза щиплет от слез, очень горячих почему-то
и я дергаю головой, и шепчу "нет, нет!" в ответ на мысли о моей несчастности.
я не несчастна.
я живу вне любви, да, но я не несчастна.
а то что я могла бы жить иначе - так что с того.
это мое тело рыдает, не найдя себе того, кого хочет обнимать и нежить, и вдыхать, и вбирать, это голод тела, жадного до всего чем можно заслониться от смерти, но что мне до него пусть себе плачет, пусть слышит свои границы через обделенность, у тела свой тренинг и квест, у меня - свой.

Я не мог дальше слушать, я едва не заразился ее рыданием, и вышел. Курил в туалете. В писсуаре все время текла вода - слоем, по стенке.  Я думал об этой, с лицом: ожидания идеального правомерны, несмотря на всю их вздорность, именно потому они и наследуются из поколения в поколение - они легитимны, нелегитимна реальность.

Вернулся в класс, там еще не все выговорились. Или уже пошли по второму кругу. Та, молодая и вспыльчивая, продолжала свою тему:
- Всё это лишь кто кого, кто кого, и ничего более! Ты ли возьмешь живой трофей, и поставишь его силу себе на службу, или он прикормит тебя волшебным дымом, и будет понемногу отпивать твоей жизни, твоей красоты и крови. понимаете, это способ употребить, гонка и избегание, эти непонятки - ты ешь или тебя едят, это пугает.
Ну или как-то так она говорила, я запомнил своими словами. Кто кого, кто кого.

Потом была очередь худого с дредами, я не разбираюсь в субкультурах, иначе бы определил.
- Секс это как возвращение в младенчество  - чтобы трогали, нежили,  - бормотал он, потом ничего так, осмелел,  - каждый,  взрослый духом - асексуал, - говорит, - а ангелам на небесах  вообще никто не нужен телесно.

И еще был один реально нестабильный, в черном френче, он смотрел куда поверх моей головы и повторял как заведенный:
 - я опоздал, я опоздал и ничего хорошего больше не напишу, я  не вступал с людьми в телесные связи, я уклонялся и не получал через это знание, и теперь наказан, я опоздал, я опоздал, и ничего хорошего больше не...

Мне надоело раньше, чем терапевт сказал "давайте похлопаем Дмитрию, ободрим его".
*
Я заснул. Наверное всё-таки был вечер, десять-десять, ничья, но это вечерняя ничья. Потому что когда я проснулся от стука горничной, на часах в номере было снова десять-десять, и через дверь мне сообщали по-английски,  что завтрак закончится через двадцать минут. Я сразу проголодался, это был чистый животный голод - я мучительно предвкушал омлет, кофе, бекон, сыр, йогурт, овсянку, и ринулся в ресторан как был -  хорошо что я спал одетым, и  даже не разутым. И выспался до прекрасного  зверского голода.
Пока я ел, я чувствовал тотально бездумье, упоительное бездумье молодого животного, утоляющего инстинкт.

Тоненькая девушка в гостиничной форме внимательно смотрела как я ем, но меня не смущало, я видел ее боковым зрением, опасности она не представляла.
Потом она ушла и вернулась с подносом. Свежий кофе, горячий омлет, местный запеченный сыр, и теплый хлеб. Поставила передо мной. Я кивнул, отодвинул пустую тарелку, и принялся за принесенную еду.

Девушка уселась напротив меня, смотрела и ждала. Я шел в хорошем ритме и скоро еды на подносе не осталось.
- Ты по договору, - скорее сказала, чем спросила она.
И тогда я вспомнил.

Я вспомнил, как один чувак с группы - из прежнего состава - позвонил и сказал:

- Помнишь, ты сказал, что мечтаю, мол,   кого-нибудь нанять побыть за себя, а некого, и если бы кто придумал такой сервис - озолотился бы. Ну так вот я придумал такой сервис.
- Это я придумал, - возразил я.
- Хочешь в долю? - спросил он.
- Нет, просто  это я придумал. Нельзя придумать то, что уже придумано.
- Это да, - сказал он, - короче, хочешь протестировать услугу?
- Хочу, -  сказал я.

Потом мы встретились, и он долго объяснял, что есть договор с одним местом, где они могут меня подержать, пока кто-то другой будет мной. Ну не реально мной, конечно, но я как бы есть там,  где обычно - отвечаю на письма, звонки, выполняю задания по работе - удаленно, Ну то есть всё это делает программа, специально написанная под меня. Полностью меня заменяя. Какие-то там голограммы меня периодически появляются, чтобы соседи не тревожились.
- А еще? - спросил я, - еще что вы обеспечиваете.
- Еще мы обеспечиваем место, где ты можешь быть или не быть - это уж ты сам решай.

Дальше я почти ничего не помню, кажется я что-то подписал, и проглотил какую-то капсулу. А потом помнил только  с момента как  меня высадили на обочине, и я дошел до Hotel Kаenpesа.

- и что же мне теперь делать, - хотел спросить я, но не стал.

Я вышел в сад. "Сады других возможностей"  мелькнуло в голове. Петрушевская, что-то про метемпсихоз, поразительное первое впечатление, перечитывать не хочется, потому что ты и до первого чтения все это знал, просто забыл за ненадобностью.

- Господи, - позвал я, в надежде, что не услышит, и я смогу выговориться, -  Господи, как я ненавижу все это им понятное, ими порожденное - их музыку, их слова, созданные ими коридоры моды, их манеру приращивать к исходникам красивенькое, их задушевность злонамеренную, их пристрастие к фальшивым нотам и невосприятие чистого звучания.
как ненавижу, сил нет
а Ты, скажи мне Господи, Ты тоже ненавидишь всё это?

- Этого всего не существует, всей этой суеты сует нет -   отслеживаю ее слабый отзвук только по томлению твоего духа, но там нечего ненавидеть, это пар исчезающий.

- Господи, - упрямился я, - это всё ужасно, я ненавижу это всё, и если я  - часть этого, то ты не бери меня в рай, лучше пусть меня там не будет, чем еще одно место галактики будет бесповоротно изгажено!

Я заплакал от пафоса своего великодушия, потом замолчал от стыда за себя, но Бог интактен к такому лукавству, вообще не слышит когда держишь эту ноту.

Я бормотал свои жалобы, пока давешняя девушка не встала передо мной. Протягивая зеленую капсулу и стакан воды.

Мне нужно вернуться - понял я -  уже вернуться, а я еще совсем не успел, ничего не успел, я хотел попробовать не_быть, но нигде в целом мире нет такого места, где я мог бы не_быть. Они разработали ни к черту не годную услугу, где все идеально работает, но результата нет и не может быть.

- Да, - сказала девушка, принимая от меня пустой стакан, - даже если купить vip-пакет с эвтаназией, то невозможно купить небытие.
Небытие есть только у того, чего нет.  Зато, в этом саду можно загадывать желание и оно сбудется. У тебя есть желание?

Я закивал и одновременно заплакал:
забирай нас, Господи,  -  просил я, - до того как мы станем мясом - говорящим бредящим мясом с перепутавшимися проводами нервов, чтобы не мучали мы живых близких и чужих чьих-то близких, чтобы не были тушами которые надо ворочать, забирай нас пожалуйста, чтобы живые не путали жизнь и  мясную нежить, отзывай от нас сигнал жизни полностью, а не по частям, призри на эту нашу немощь самим покидать игру вовремя.

И мне казалось я прошу что-то очень правильное.
Впрочем мне так кажется всегда, и только много  потом я краснею.
___________________________
 всё сие написанное  я обнаружил в своем дневнике, по возвращении в офис после моего странного выпадения из реальности.
Все это записала программа, исполняющая мои функции пока я где-то зависал, по договору с фирмой, которая воспользовалась моей идеей о не_бытии как услуге.

Я по-прежнему не уверен было ли это со мной на самом деле, или программа таким образом реконструировала мои внутренние искания.
Гугл показывает что "Кукушкино гнездо" - Hotel Kаenpesа - действительно существует,  находится в Юливиеске, и та улица, откуда я помню свой путь к нему, действительно называется Savontiе - что бы это там ни значило.

Ни в какую терапевтическую группу для асексуалов я не ходил, и -  да - я тоже ненавижу когда в романах после всех приключений выясняется, что герою всё приснилось.
Но что поделаешь, если всё так и было, можно не верить, это ничего не меняет.
*
Сегодня я записался в группу для асексуалов. Если увижу там ту, с лицом для самозабвенного вцеловывания, умеющую снимать слои - силой уведу и женюсь.
Там, в этих записках, было про то, как она говорила:

"и пока жил в моем животе жар и голод, я нуждалась в человеческом утолении, и холила свои ноги и бедра, и пупок был цветочной чашечкой, готовой собрать любое пролитое, и все тело было как из воды и водою, и было это - праздник и радость, плотное время, обильная жизнь,

но я не скучаю по ней, и не запрошу повторения того времени - это была жизнь плоти, радость плоти, и не было мне в ней части.
я переждала это время, оплакала его, выветрила, и зажила наконец собой, не пользуясь человечиной, чтобы дышать, есть и быть".

Я  хочу прожить с нею этот сюжет. Это мое желание, даже если вслух я прошу что-то другое.