время чтения - 10 минут.
========================
ГЛАВА 1
"Если бы она была кошкой, все собаки дружили бы с ней",- такую фразу он придумал, когда увидел ее впервые.
Это было в кафе на пляже в Солнечном. Табуреты там высокие,но она сидела, скрестив ноги. И Димка решил, что надо будет купить второе одеяло: одного на двоих не хватит. Нестеров засыпал обычно на правом боку, с подогнутыми ногами, собрав всё одеяло между мосластыми коленками.
"Она такая же, только спать любит на левом боку", - это была вторая его мысль, неожиданности которой он удивился, но слова сказал затертые.
- Девушка, а что вы здесь делаете? - спросил Димка.
- Мысль думаю, - ответила она. - Все говорят, что на проблему надо смотреть с двух сторон. Я посмотрела и увидела только торец.
"Похоже, облом, - прикинул Димка. - Умная очень, задолбает разговорами о прекрасном."
Загорелую шею девушки обвивала узкая полоска тускло-серебристого металла, с вырезанными насквозь незнакомыми буквами.
- Тебя Таней зовут, - сказал Нестеров, опознав латынь на обруче.
- Это чтоб не потеряться, - сказала Таня.
"Интересно,она этот ошейник в постели снимает?" - подумал Димка, решивший не оставлять разночтений по поводу своего интереса к девушке.
- Будем считать, что я тебя нашел. Ты долго еще здесь? У меня машина и я еду в город. Ты где живешь?
Она посмотрела ему прямо в глаза:
- У тебя.
Глаза у нее были светло-серые. Цветом в димкины.
Нестеров неожиданно вспомнил, что у него есть виски и чинзано, сыр и виноград, но в квартире не прибрано.
- У меня там бардак.
- Значит, ты частица мира, - сказала она, вставая с табурета.
Нестеров пропустил ее вперед, но так и не увидел, как крепится "ошейник" - соломенные волосы доходили до плеч.
В ней все было просто. Даже походка под мужским взглядом сзади. Словно она не смотрела телевизор и не знала, что надо казаться сложной.
***
При въезде в город их остановил гаишник. Увидев пассажирку, которая не торопилась набросить ремень безопасности, инспектор отпустил без штрафа и нотаций.
- Ты кто? - спросил Нестеров. - Тебя по телевизору показывают?
- Нет, я пожарный инспектор. Сутки через трое.
- У тебя, значит, отгулы?
- Отпуск.
"Не врет, - подумал Нестеров. - Врут не так. Впрочем, какая разница?".
- Ты питерская?
- Нет, я из города без метро. Про Лугу слышал?
- Ты все-таки ремешок-то накинь, лугончанка, - попросил Нестеров. - В городе добрых ментов нет.
- Что-то много у нас людей в форме, - сказала Татьяна. - Я даже не знаю, кто сегодня форму не носит. А я бы сделала форму для хороших людей и плохих. Можно даже больше формы нашить - для не очень хороших и для не очень плохих. Ведь здорово было бы, правда? - И она посмотрела на Димку серьезно.
- А сарафан для каких людей формой будет?
Она ответила:
- Для девиц легкого мироощущения.
- Понял, понял,- сказал Нестеров, стараясь не дергать руль из-за колейности шоссе. - Вот только непонятно, какую форму будут носить те, кто станет виды формы определять?
- Нет, в рясах не годится. - Татьяна задумалась. - Голые! Голые будут определять. Ну те, кто в рубашке родился. Нет, тоже плохо. Неправильно.
Что она взвешивала, в чем сомневалась - понять было невозможно.
- Слушай, а это чья цитата была? - спросил Нестеров.
- Цитата? Какая цитата?
- Ты там сказала, что если посмотреть сразу с двух сторон, то увидишь торец.
- Посмотрела и увидела. А ты всё думаешь, что этот торец означает?
- Ничего я не думаю,- раздраженно сказал Нестеров, словно она за ним подглядывала. - Просто фраза хорошая.
- Ты напишешь лучше.
Нестеров чуть не вылетел на встречную полосу.
- У меня в сумке детектив. Там твой портрет на задней обложке, писатель Димочка Нестеров.
ГЛАВА 2
Мокрый Димка сидел на краю ванны и смотрел, как в слив уходит вода. "Может, с этого и начать? - подумал Нестеров.- Будет вроде пролога".
Он давно собирался написать новый детектив и время от времени искал интригующую завязку.
Воды было уже немного, и над стоком возник маленький водоворот, похожий на смерч.
"Начать с этой серебристой воронки и по капельке добавлять в нее красное. Когда все станет красным, читатель поймет, что в ванне лежит человек с перерезанными венами. Немножко импрессионизма в начале детектива не помешает."
Димка наклонился и прихлопнул смерч рукой. Через пару секунд над сливом снова образовалась воронка, и вода забурлила уже со звуком.
- Тань! - крикнул Нестеров в глубь квартиры, - я полотенце забыл взять. Там сверху, синее.
"Интересно, тело без крови какого цвета? Наверное, белое с голубоватым отливом. Голубое в белом и немного красного. Вполне хватит, чтобы абзац запомнили."
- Дима, сверху было зеленое.
Татьяна принесла полотенце. Проследив за димкиным взглядом, сказала:
- Похоже на жизнь.
- На жизнь? - удивился Димка.
- Как ни бурли, как ни крутись, а все равно непонятно куда утекает.
- Почему непонятно? - сказал Нестеров. - В канализацию.
- Какой ты прозаик, Димочка, - сказала Татьяна.
Вода в сливе хлюпнула, словно кашлянул человек с больными легкими.
ГЛАВА 3
Когда Нестеров поутру открыл глаза, то увидел: в проеме балконной двери, покачиваясь на сквознячке, висит сарафан.
"Сейчас она войдет в моей рубашке, а я даже не знаю, что говорят герои сериалов в такой ситуации".
Татьяна вошла в полотенце вокруг бедер.
- Слушай, давай мы тебе платье купим,- предложил Нестеров в некотором смущении.
- А зачем? У меня в сумке есть футболка и юбка. А сарафан высохнет, пока ты ешь.
- А у нас есть что есть? - обрадовался Нестеров.
- Я сделала омлет. Но в нем больше сыра, чем яиц.
- Ты завари чайку покрепче, пока я в душ.
В душе он вспомнил прошедшую ночь и решил, что она ему подходит как любовница.
- Ладно, пусть поживет,- сказал Нестеров своему отражению в запотевшем зеркале. - И красть у меня нечего.
Достал из шкафчика новую зубную щетку и поставил ее в стакан. Но бритву спрятал.
- Новая жизнь человеку дается двадцать пять тысяч раз, - наставнически сказала Татьяна, когда Нестеров доедал омлет.
- Это как? - промычал Димка с полным ртом.
- Каждое утро.
- И каждое утро омлет? Лучше застрелиться. Но надо отдать тебе должное, - сказал Нестеров, подчищая тарелку, - омлет был настолько хорош, что его хотелось есть стоя и во фраке. Я все слопал. А ты?
- А я чайку. Мне хватит.
- Обедать будем в ресторане, - пообещал Нестеров. - Я тебя не в кухарки звал.
В ресторане она заказала салат и стакан воды.
"Странное дело, - отметил Димка, - она в стиранном сарафане, а официант нос не воротит."
Знакомый поэт за дальним столиком показал Нестерову большой палец и полминуты тряс им, изображая восторг.
Димка встал и театрально раскланялся.
- Дима, уже уходить надо, да? - спросила Таня.
- У меня книжка вышла, вот знакомые и поздравлют, - ответил Нестеров.
Поэт помотал головой и стал тыкать указательным в направлении Татьяны
И Димка поймал себя на мысли, что жест ему приятен.
На обратном пути они заехали на рынок, и Димка купил мяса, рыбы, овощей, зелени.
- Ужинать будем дома. И завтракать. Ты как насчет готовки?
- Умею. Но я никогда не готовила для одного мужчины.
- Ты иди, грузись, - сказал Нестеров, отдавай пакеты и брелок с ключами от "Тойоты, - а я в винный.
"Черт, что я делаю? Ведение общего хозяйства."
Ужин был отменным. Потягивая виски, умиротворенный Нестеров смотрел на Татьяну в тесной майке и и прикидывал, сколько отпускных дней у нее осталось.
ГЛАВА 4
Димке позвонили с телевидения и пригласили на запись передачи о литературе.Он поморщился, но сказал в трубку: - Конечно, приду с радостью.
И добавил, нажав отбой:
- Все пиар, кроме некролога.
- Дима, а мне можно? Возьми меня с собой, - попросилась Татьяна. - Я тихонько посижу.
***
Знакомая редактор Марина, с которой у Нестерова в свое время случилась короткая интрижка, сказала ему:
- Димочка, ты решил детективы бросить и любовный роман написать?
Нестеров и не понял о чем речь: - Роман? Могу. А надо?
- Мне не надо. Я любовные романы не перечитываю, - сказала Марина со значением. - Твоя девуля? - она дернула затылком с конским хвостом в глубину студии.
Таня сидела в темном углу, как первоклассница - спина прямая, руки натягивали на округлые коленки подол сарафана, подчеркивая грудь.
- Родственница, из Луги. У них там телевидения нет. Попросила показать.
- Ну, это даже хорошо, потому что ты сейчас таким соловьем будешь кукарекать, что даже рейтинг проснется. Мне ли не знать! Только учти. От таких родственниц тридцатилетние мужики с ума сходят.
- Ну, ты скажешь тоже, - закруглился с темой Нестеров. - О чем говорильня-то будет?
- Попричитайте о судьбах русской литературы. Только не очень громко, в ночном вещании пойдет.
- Ну ты и язва, Маринка, - засмеялся Нестеров. - Весело с тобой.
- Не судите о писателе по его книгам. При личной встрече он может оказаться умнее, - начал свое выступление Нестеров. - И хочется надеяться, что мы не разочаруем вас в столь поздний час.
***
Утром Таня сказала:
- Дима, мне очень понравилось, как ты выступал по телевизору. А почему ты про любовь не пишешь?
Нестеров отшутился:
- Про любовь - "Анна Каренина". Только там букв много, не всякий дочитает, как любовь кончилась.
- Я дочитала и с тех пор ненавижу паровозы.
- Танька! - закричал Нестеров в восторге. - Вот за что я тебя люблю, душа ты моя бесхитростная!
Она бросила подозрительный взгляд на Димку и, не углядев обидного, сказала со вздохом:
- А у кого-то и несчастной любви нет.
- А разве бывает несчастная любовь? - ответил Нестеров. - Если человек может любить, то это и есть счастье. А уж кого и за что...
- У нас в классе все девочки любили одного артиста. Даже письма писали. А он не ответил ни разу. И мы были очень несчастные.
Она вмиг повесила голову на грудь, развела руки в стороны. Из-за высоко поднятых плеч расслабленные руки болтались, как у сломанной куклы.
- Вот такие мы были несчастные. А ты говоришь....
Нестеров подошел и лизнул её щеку во весь язык. И почему-то вдруг вспомнил, что не побрился утром.
- А как-то иначе ты хотел бы писать? - не отставала Татьяна.
- Как это - иначе? - развеселился Нестеров. - Справа налево? Как арабы, что ли?
- Ну про то, как человек живет, что думает, чувствует.
- Я, слава Богу, Танечка, не Флобер. Тот, говорят, мог себя ножом истыкать, чтоб описать ощущения мадам Бовари от колотой раны. В детективе должен быть сюжет, а не чувства.
- Я не читала Флобера, - сказала Татьяна.
- Ну и не читай, скучно.
Он пошел в ванную, и когда скоблил горло бритвой, вспомнил её вопрос.
"Как это - "писать иначе"? Наверное, хотела спросить мог бы я написать что-то кроме детектива. Вот возьму и напишу рассказ о любви. Разве не смогу? Вот только первую фразу надо придумать."
- Ты знаешь, - сказала Татьяна, когда бритый Нестеров вернулся в комнату, - я сейчас посчитала, сколько счастья у меня было. За двадцать лет набралось дня три. И то целый день это - выпускной и полдня, когда я выменяла у Сыромятниковой фотку с автографом.
- Маловато как-то, - усомнился Нестеров. - А впрочем, счастье - товар скоропортящийся. А почему полдня?
- Вечером я узнала, что Сыромятникова подпись подделала.
ГЛАВА 5
- Димочка, я тут по телевизору кино видела, - сказала Татьяна, когда Нестеров к вечеру вернулся из издательства.
- Да? И хорошее кино?
"Сволочи они все-таки! Кризис, кризис! А левые тиражи все равно гонят. А гонорара с них шишь.И ведь ничего не скажешь, себе дороже будет."
- В будущем времени люди живут очень долго, но расплачиваются за всякие разные предметы своими годами, - услышал он Татьяну. - Автомобиль стоит десять лет, представляешь?
- Это хорошее кино, я видел. За год жизни я бы тебе хорошую сумку купил. А то ходишь с этой торбой.
- Это хорошая сумка, Дима, - она даже обиделась. - Она у меня уже больше года.
- Ну, хорошо, пусть не сумка, - не стал спорить Нестеров. - А что бы ты сама купила?
- А я бы тебе подарила. Сколько тебе надо.
- Эх, Танюха! Мне прибавления жизни не надо. Мне бы её назад отмотать желательно. На цену автомобиля. Ну, чего ты там сегодня наготовила? Жрать хочется, спасу нет.
Она сидела и смотрела, как он ест. И кажется, была счастлива.
***
Нестеров проснулся посреди ночи, Татьяна спала рядом навзничь. Свет от мигающей уличной рекламы был на ее половине дивана.
- С таким лицом не спят, - сказал Нестеров сам себе, - с таким лицом думают. Интересно, а у меня какое лицо во сне?
Он стал разглядывать ее внимательнее. "Похоже, она и косметикой не пользуется. А ошейник где?"
Нестеров не мог вспомнить, видел ли он на ней вечером обруч с именем.
Вспоминал, вспоминал и заснул.
- Слушай, Таня, а тебе сны снятся? - спросил Нестеров за завтраком. Таня засолила половину огромной семги и он глотал рыбу целыми ломтями.
- А почему ты спросил?
- Каждому что-то снится, даже цветные сны бывают.
- А у меня всегда цветные. Я и не знала, что бывают другие.
- И что тебе чаще снится?
Было видно, как она решала: говорить-не говорить. То приглаживала макушку, то лохматила.
- У Микель-анджело...- она выговорила имя художника в два приема, - Есть такой художник! - Татьяна в упор посмотрела на Нестерова, будто Димка сомневался и мог возражать.- Так вот! Как правильно сказать? задние планы, так?. - Нестеров кивнул. Она обрадовалась кивку. - Ты видел, да? "Вечеря" или "Лиза". Там нечеловеческие пейзажи на задних планах.
- Какие? - спросил Нестеров, покусывая губы, чтобы сдержать смех, -Нечеловеческие? Может, ты плохие репродукции видела?
- Это не репродукции, Они мне часто снятся. И я знаю, что они - марсианские. Очень похоже.
- Есть снимки марсианской поверхности, - сказал Нестеров, отворачивая лицо, - можно сравнить.
- Правда?- обрадовалась Татьяна. - Димочка, миленький, а в каком они музее? Своди меня посмотреть.
Потом она о снимках забыла, о музее не вспоминала, но Димка держал в памяти её странное сравнение. Он залез в Интернет, выложил рядом "Тайную вечерю", "Мону Лизу" и фото с Марса, рассматривал, рассматривал и решил для себя: да, какие-то намеки присутствуют.
ГЛАВА 6
Странно: они не говорили другу другу "люблю". Даже в минуты, когда мильон человек из двух миллионов выдохнули бы не задумываясь.
Нестеров занозу загнал поглубже, пару дней молчал, не спрашивал, но после дневного кувыркания, когда он явно мог быть горд собой, произнес все-таки:
- Ты ни разу не сказала, что любишь.
Она посмотрела на него удивленно, подтянула простыню до горла и спросила куда-то под неё, считает ли он своё "люблю" равновеликим выражением своего чувства на ближайшие десять минут? Вот ей, например, кажется, что уместнее сказать "нужен".
Нестеров даже подивился, как она сказала: "нужен, ты мне нужен", - будто лекарство какое потребовалось, без которого она не проживет и секунды.. И он подумал, под воздействием её интонации, что, действительно, любовь - лишь соус к нужности. Или вообще экзотическое фуфло, которое нещадно нахваливают, чтобы заинтересовать гостей своим скучным праздничным столом.
А потом она сказала, словно услышала его мысли:
- Пошлость все это, пошлость несусветная. И всегда было пошлостью. Даже у Пушкина. Нет переводчиков чувств в слова. И обратного перевода тоже нет. Есть только термины, которые помогают договариваться. Любовь - самый расхожий термин. Вроде, как курс рубля.
Нестеров покривился по поводу рубля, она заметила и сказала совсем просто, как урок ответила:
- Нужны другие слова. Я изобрела "нужен". Под этим я подписываюсь. Это обеспечено всем моим достоянием.
И так она это сказала, что Нестеров против воли своей увидел даже пергамент с буквами какими-то непонятными, и подпись внизу, которая осыпалась гемоглобином. Ему стало неприятно, что лежит он поперек дивана голым, и он перевернулся на живот.
- Тебе нужна нога? - спросила Таня, когда он переворачивался. - Считай, что это перевод с моего на твой.
Нестеров представил себя без ноги и понял: это будет новый мир, в котором нет удобств для одноногих.
Его подмывало спросить, а можно ли любить инвалида или только жалеть, но не спросил, потому что начать обсуждать такие вопросы, разрушать что-то в себе. Это он знал и без неё.
И он ответил со всей искренностью, как отраженным светом на нее блеснул, пытаясь попасть в ту её интонацию, которой поверил так безоговорочно.
- Ты мне тоже ... нужна. Пусть и без ноги, - добавил он, увидев, каким думающим стало враз ее расслабленное лицо. Она даже прикрылась простыней выше глаз.
Потом за простыней он услышал сдавленные рыдания, был в большой досаде на себя и не знал, что сказать и что сделать.
Но долго сидеть в простынном хиджабе сил у нее не было, и она стала кататься по дивану и смеялась уже в голос.
Нестеров оторопел, разозлился до злобы и прокричал, выплескивая:
-Чего ржешь? умное только ты говоришь, а я идиот, выходит? Чего я смешного сказал? Твои слова и повторил.
Она перевела дыхание и как ни в чем не бывало, ответила: - Это я представила, что у тебя левой ноги нет, а у меня правой. И как в постели к этому можно приспособиться. Хочешь попробовать?
...Он лежал, курил, травил из себя дым, как дурман её интонаций и думал, что она обманула его, опустошила: и всего-то нужно было сказать "люблю","ты лучше всех". Зачем все запутывать, в слова играть - какой в этом резон? Но мысли были какие-то мятые, словно впопыхах побросал в чемодан вещи, а крышку нормально не закрыть: то в одном углу галстук торчит, то с другого брючный ремень свисает.
- Любовь может быть только слепой, - сказала она с неожиданным для Димки убеждением. - Даже с завязанными глазами это не любовь.
- Это как? - спросил Нестеров.- Расшифруй.
- С завязанными? - она почесала взлохмаченую макушку. - Вера в Бога может быть слепой. Или во что-то потустроннее.
А любовь.. когда головы нет, а все равно человека чувствуешь. Ты играл в домино? Шестерка к шестерке и - рыба! Я не знаю, чего уж ты там про домино, как писатель надумаешь, но я видела, как подпрыгивает доминошка, когда к ней лепят дубль. Прямо-таки вибрирует от радости.
- А чего это ты про любовь заговорила? - спросил Нестеров, опять с подколкой, - - вроде и нет у тебя для нас такого слова?
- А это, чтоб тебе понятней было, милый мой Димочка. Как-то надо общие слова находить, как иначе понять, куда мы дальше пойдем?
- Танюха, - сказал Нестеров, - если ты серьезно, то давай проще излагай. Я писатель, на слух плохо воспринимаю.
- Я на тебя откликнулась. И это был не секс. Я не знаю, какие-то вибрации. Не спрашивай, я не смогу ответить, сама не знаю. Резонанс, что ли.
"Скажи она "я тебя люблю больше всего на свете", - стал думать Нестеров, - тут я тоже мог бы придраться: мол, хоть ты и поставила меня на первое место, но на втором-то что? Нет, это, действительно, точнее - "нужен". "Ты мне нужен как воздух, как нервы, без которых сердце биться забывает Вот с этого и надо начинать рассказ".
Спроси она первой, вряд ли бы он ответил: "резонанс". Сказал бы "люблю" в уверенности, что сказал искренне и исчерпывающе. Всем таких слов хватало, а ей, принцессе, резонанс подавай!
Остался у него какой-то привкус, будто зубы незнакомой пастой в чужом доме почистил.
ГЛАВА 7
С утра Татьяна стала канючить:
- Поехали, Димочка, на залив. Ну поехали-и-и!
У "Тойоты" был люфт в руле, и Димка думал заняться машиной.
- Какой пляж? Ты послушай, что дяденька говорит.
Телевизор убеждал с оптимизмом - "временами дожди".
- Димочка, он врет. Я по его голосу чувствую. Будет солнце. Димочка, ну поехали-и-и!
- В Солнечное не повезу. - сказал Нестеров, уступая. - Есть места поближе.
- Поближе, поближе! - Она захлопала в ладоши. - Как это замечательно, когда поближе! Я даже слово такое придумала - "ближние люди".
"Хорошее название для рассказа", - отметил Нестеров.
До выезда на загородное шоссе она молчала. Нестеров нашел ретро-станцию, и певец Георг Отс начал петь про судьбу человека в маске.
- Он умрет, - сказала Таня грустно. - Упадет сверху и убьется.
- Ты чего? Там все хорошо кончается, - сказал Нестеров.
- Это для кино придумали. Чтобы зрителей не огорчать. Я тоже люблю, когда все хорошо. Иногда даже вру для этого.
"Я ее знаю четыре дня и ничего не могу в ней понять. Неужели в Луге все молодые такие?".
***
Нестеров по песчанному откосу машину спускать не стал, сьехал с шоссе на обочину, почти в кусты, и они пошли вниз, на берег залива. Там, между огромных валунов, была короткая полоска негрязного песка, укрытая от чужого глаза кустами шиповника. Димка приезжал сюда, чтобы позагорать голым.
Татьяна весело приплясывала то рядом, то забегая вперед.
- Ты не грусти, милый! Я знаю замечательный способ избавляться от забот.
- Я что-то сегодня не очень расположен, - сказал Нестеров. - И потом у нас одеяла нет. А тут песок.
- Я не про секс. Надо представить себя в завтрашнем дне и сказать себе, что все плохое осталось во вчера.
- Тебе поверить...
- Но про погоду я верно сказала.
И в самом деле, выехав из дома, Нестеров не включал "дворники". Небо было синее, с ярким солнцем в зените, вода в заливе рябила, из-за бликов близкий город казался далеким.
Нестеров снял рубашку, расстелил в тени чахоточных кустиков. Татьяна ходила возле, загребая босыми ногами сухой песок.
Димка лежал и думал о том, зачем он снял рубашку. Почему нельзя было лечь на песок в рубашке? Потом ему в голову пришла мысль, что разделся он инстинктивно: раз пляж, то надо загорать, а для этого надо быть голым хотя бы по пояс. Но что мешало лечь в рубашке и растегнуть ее на груди? Потом он вспомнил про люфт в руле и стал злиться, что поддался уговорам и поехал, не устранив неполадку.
- Пойдем купаться! - Татьяна икнула.- Никогда не ешь ... - Она снова икнула. - Всухомятку
- А тебя кто заставлял? "Хочу сосиску в тесте", - передразнил Димка ее интонацию,
Бутылка воды была в машине, но подниматься к шоссе было лень.
- Надо меня...испугать, - сказала Таня через икоту. - У меня... в детстве так... было
- У-у, идет коза рогатая, - Димка лениво поднял руку, пошевелил пальцами, изображая что-то похожее на рога.
- Так не... страшно... Ты, как... бабушка...
Нестеров сел и хлопнул себя по лбу. Татьяна посмотрела испуганно.
- Я вспомнил, - выдержав паузу, сказал Нестеров, - я вспомнил, что икота была способом переключать в древнем человеке земное дыхание на водное. Как Ихтиандр.
- Да? Ты правду говоришь? - Она признесла всю фразу целиком, - Откуда ты знаешь? - Помолчала, осторожно дыша. - Выходит, человека не обязательно пугать, чтоб икота прошла. Я удивилась и смотри! кончилось.
- Удивить сегодня трудно, - сказал Нестеров, снова лег и закрыл глаза.
- Меня? - сказала она и глубоко, без опаски, вдохнула. - Запросто!
По шагам Димка понял, что она пошла к воде.
"Не дай бог, поверит насчет Ихтиандра, будет проверять. И зачем мы сюда приехали? Я хотел ей показать мое укромное место, а оно воняет тиной."
- Я придумала! Я придумала" - закричала Таня. Она так вопила, что Нестеров открыл глаза и приподнялся на локте.
Татьяна, сняв сарафан, бегала с ним у кромки воды. Крутила над головой, как потерпевшая кораблекрушение.
- Ангелы должны судить! - крикнула она. - Ангелы!
Нестеров не сразу и вспомнил разговор об униформе в день первой встречи..
Он понимал, что ангелы у нее не от веры, просто картинка красивая. Прилетит кто-то да и рассортирует людей по одежкам, и будет замечательно, что тебе достался белый костюм.
- Будь ангелы реальностью, у них было бы расписание полетов, - ответил Нестеров, И снова опустился на песок, закрыв глаза.
- Никогда больше так не думай.
Он поднял голову. Татьяна стояла у него в ногах, заслоняя солнце, и он видел только её силуэт.
- Это почему? - спросил Нестеров,
- Потому что такие мысли не должны приходить в голову хорошему человеку.
- Ладно. Кышь! плохая мысль. Я хороший, - заверил Нестеров Таню с ангелами. - Иди, еще побегай.
И она поплелась к вонючему берегу, надевая на ходу сарафан.
"Это я-то хороший человек? - стал думать Димка. - Сколько людей мне так говорили? Хороший мальчик, хороший студент, хороший друг, хороший писатель... Наверное, это она автоматически сказала - "человек"? Конечно, автоматически. Ну не "мужчина" же ей было говорить".
Чайки спикировали на валун, но повели себя, как наглые вороны со свалки: дрались, деля что-то бесформенное и черное.
- Одного ангела я, кажется, знаю, - крикнул он ей вслед. - Тебе пойдет белое с крыльями.
- Нет, тогда я буду белой вороной.
И Таня стала изображать из себя ворону. Но она была высокая , гибкая, и ворона у нее получалась плохо - ну какие там вороны с повадками лебедя.
Нестерову беспричинно стало весело, он вскочил на ноги, и скорчив зверское лицо, в два прыжка догнал Татьяну и стал бодать "козой" уже по-настоящему. Она убегала, заливаясь смехом, "не надо, хватит, я щекотки боюсь", а он не отставал и рычал свирепо: " идет коза рогатая за белыми воронами, за белыми воронами". Она размахивала руками, как крыльями, кричала "кар-кар".
Они гонялись друг за другом по кромке пляжа; песок был упругим и темным, мелкая волна накатывала на него и забирала с собой маленькие следы, а большие были волне не под силу.
"Может, таким счастье и бывает? - подумал Димка. - Когда вот так: солнце, вода и и та, которую хочется пугать "козой".
Она первой подбежала к димкиной рубахе, плюхнулась на нее и долго сидела, не меняя позы.
Нестеров смотрел на нее от воды: она была, как статуэтка.
"Она красивая, забавная, ничего не просит. Мне с ней интересно. Но она неопытная девчонка, готовая быть счастливой в любую минуту. Что будет, когда она повзрослеет, изменится? И станет, по сути дела, другим человеком. У меня так уже было. Как это много - год, когда страсть уходит и ты обнаруживаешь, что живешь с женщиной, которую не знал, как человека. И мы повторим то, что у меня уже было. Зачем это? Чтоб она опыта набиралась? Пусть так. Но почему именно я должен быть этим учителем? Нельзя передать опыт любви. Можно лишь оградить от разочарования. Я знаю: она не упрекнет, когда повзрослеет, что нет прежнего Димочки, который так ей нравился. Но я -то буду знать, что это правда - нет прежнего Димочки."
- Ты когда в свою Лугу поедешь? Может, тебя отвезти?
- В Лугу? - переспросила Татьяна. - Днем, в воскресенье. Это удобный автобус, я на нем нормально уеду. Зачем тебе хлопоты. А хочешь, я уеду сегодня?
"Вот и посмотрел я на проблему с двух сторон. И что увидел? Правильно она тогда сказала - ""торец". Мы все упираемся в торец, когда хотим быть хорошими. А надо проще. Подкинул монетку и будь, что будет."
Он пошарил в карманах джинсов. Были бумажные деньги и кредитка.
- У тебя монетки не завалялось? - спросил он Татьяну. Она помотала головой.
- Ну, не судьба значит, - сказал Нестеров незнамо кому.
Татьяна повернулась к нему спиной, неуверенно прошла несколько шагов, остановилась у воды. Стала делать какие-то движения, словно пыталась поднять или повернуть что-то тяжелое, но невидимое. Даже с расстояния Нестеров видел, как напряглись жилы на ее руках.
- Эй, ты чего? - свистящим шепотом крикнул Димка.
Она сказала, не оборачиваясь:
- Картина мира висит криво. И у меня не получилось ее поправить.
- Давай я тебе обьясню... - начал Димка.
- Димочка, милый, дорогой, не надо! - Она медленными шагами пошла к димкиной лежке. - Ну пожалста-а-а! - сказала Таня жалобным тоненьким голосом. И это была не игра, когда взрослый человек подделывается под интонацию ребенка. - Я боюсь! Я очень доверчивая. - Она тяжело вздохнула. - Или внушаемая. Один дядечка в белом халате... я видела по телевизору, сказал, что душа весит семь граммов. Я поверила и чуть не улетела. - Она прижала руки к груди, сложив крест накрест: так обнимают себя, когда знобит. - А на самом деле, - она склонилась к димкиному лицу и сказала шепотом, едва шевеля губами, - во мне все-таки 56 кг. Поэтому не надо обьяснять, Димочка, я в обьяснения поверю, а потом получится всё не так. Пусть будет, как есть. Как я чувствую. Мне так правильнее жить, - она сморщила нос и стала похожа на старушку . - Пусть у каждого будет свой мир. И мы будем ходить друг другу в гости. А ты меня даже немножко и пожить пустишь. Пустишь? Так ведь? Я не нафантазировала? - спросила она с надеждой.
Нестеров кивнул. Врать словами ему не хотелось.
В голубом небе безвучно появилась серебристая точка, оставляя белый след. Была пятница, и военные летчики тренировали свои самолеты.
"Форсаж врубил, - определил Димка. - Белое на голубом. Как старый шрам на молодом небе. Хорошая фраза, надо запомнить. А она бы сказала, что ангел летит."