Накануне первого сентября внука отвезли знакомиться с новой школой.
Так как школьные автобусы еще не работают, он попросил забрать его после ознакомительной экскурсии .
Признаться, я был удивлен, увидев его выходящим из двери с одним листочком. Мы в свое время посещали школу, как минимум, с общей тетрадью (помните?, за сорок копеек). Не очень хотелось таскать портфели, поэтому засовывали тетрадь за ремень.
Но с одним листочком?!
Когда я спросил у него, где же расписание, план классов и прочее, что ему понадобится в первые дни занятий, он мне указал на то ли айфон, то ли смартфон, то ли на,.. как там называется эта штука, клавиши которой он стал тут же нажимать. По громкой связи доложил маме, что я его уже забрал, и в то же время послал смс другу, договариваясь о встрече.
Думаю, что только Александр Белл разбирался в телефоне лучше своих сыновей. С тех пор дети настолько обогнали своих отцов ( о дедах вообще молчу), что соревноваться с ними могут только очень продвинутые родители.
И тут внук добил меня окончательно своим вопросом.
-Дед, а когда ты учился в девятом классе, ты каким поисковиком пользовался?
Что я мог ему ответить? Чтобы придать себе больше значимости, стал рассказывать ему, что у нас в институте ламповый компьютер занимал целый этаж. Что программы писались на перфоленте. Когда до меня дошло, что ему это так же трудно понять, как мне работу его смартфона, я сказал:
-Главным поисковиком в наше время были бабушки у подъезда.
-Кто?!
-Бабушки. Они целыми днями судачили, сидя на лавочках. Знали все обо всех. Обо всем имели неоспоримое мнение. Если нужно было что-то узнать, спрашивали у них. Даже
КГБ не брезговало получать от них информацию.
-Ну что такое КГБ я уже знаю. Расскажи мне о бабушках. Это круче чем Google?
-Хорошо. Как-нибудь расскажу.
Я завез внука домой. Он сразу же включился в какую-то игру, где участие принимали ребята из Европы и Австралии.
Дожили!
Повернув за угол, мне пришлось затормозить, пропуская человека на инвалидной коляске, который успел выехать на проезжую часть. И мне вспомнилась история, свидетелем которой стал случайно.
Вернувшись из командировки не обнаружил ключей от дома. Не слишком волнуясь по этому поводу, вышел на улицу, где у входа в подъезд, как обычно, сидели бабульки.
-Баба Клава, - спросил у одной из них, - не знаете, где мать?
-Она в магазин пошла. Скоро вернется. Да ты посиди, небось устал с дороги.
Она чуть подвинулась, давая мне место рядом, и тут же забыла о моем существовании.
Внимание бабулек привлекла женщина из дома напротив. Дом гостиничного типа, который был замечателен только тем, что в одной из его квартир короткое время жил Савелий Крамаров, а на четвертом этаже переводчица Интуриста, которую посещали представители черного континента. Ее девятилетнего сына от белого мужчины, вечно допоздна слоняющегося по улице, из-за всегда занятого гостями квартиры, подкармлмвали всем двором. А чернокожий малыш, довольно рано научившийся говорить, называл меня «бизяма», когда его непутевая мамаша приходила занять десятку до получки, всегда забывая отдавать одолженную ранее. Когда я выяснил, что означает «бизяма» на его языке, понял, что долг платежом красен. Оказывается это слово означало — обезьяна. Как ты — так и к тебе.
-Зин, ты посмотри, еле ноги волочит, а завела себе хахаля.
-Да бросит ее чучмек. Ему только московская прописка нужна.
-А откуда он приперся?
-То ли узбек, то ли таджик...
-Не, он киргиз, - вставила баба Люся.
-А все равно — чучмек. Работает проводником на поездах дальнего следования.
-Жаль девку. Такое лицо красивое.
-Что же ее так перекоcобочило?
-А ты не знаешь? В роддоме тащили щипцами и что-то там повредили. Вот она сызмальства и мается.
Молодая женщина шла тяжело опираясь на костыли с трудом передвигая ноги. Если бы не бабушки, я вряд ли обратил на нее внимание: мало ли немощных попадалось по Москве. Кому-то уступали дорогу или место в транспорте, кому-то помогали, но внимания обращали мало. А тут я невольно присмотрелся к ней и залюбовался ее лицом. Она была настоящей красавицей. Можете поверить на слово, потому что описывать красоту сложно. Нужно видеть. Не случайно художники нередко показывали восторги смотрящих на объект, показанный со спины. Легче описать восторг, чем изобразить красоту.
С момента моего восхищения этой женщиной прошло лет двадцать.
Случай забросил меня снова в дом на Хуторской. Тот же дом, те же лавочки у дома, те же бабки на лавочках, только деревья да кусты все окружили тенистым палисадом.
Я подошел и поздоровался. Столько лет прошло, а они, казалось, совсем не изменились.
-Прощаться пришел? - Спросила баба Зиина. - Не забыл нас?
-Да, зашел попрощаться, - соврал я. - А откуда вы знаете, что я уезжаю?
-Слухом земля полнится, - ответила баба Клава. - И когда отчаливаешь?
-Смотрите, смотрите, девочки! - Прервала баба Люся Клавино любопытство.
По дорожке двигалась инвалидная коляска с электроприводом. В ней не сидела — восседала
та женщина, которую я видел когда-то. По-моему с возрастом она стала еще красивее. За коляской следовали две девочки разного возраста.
-Какие красивенькие у нее дочки! - Восхитилась баба Зина. - А старшая-то - самая красивая, уже в институт пошла. Вот повезло калеке! Такие бабы здоровые ходют в одиночках. А эта, не иначе, приворожила чучмека.
-Чучмек не чучмек, а какой мужик хороший попался. Вон и электрическую коляску ей купил.
-А как она гордится своим выводком. Ишь, сидит как королева! А эти-то малявки, словно принцессы за ней.
Я не стал слушать дальше комментарии бабок и поскорее нырнул в подъезд, где на третьем
этаже, нутром чувствовал, в морозилке запотевала бутылка водки, которую мы должны были раздавить с Витькой на прощанье.