Как же я люблю красавицу-осень с ее прохладными, отрезвляющими ночами, еще щедрым солнышком, не по-летнему минорным дождем, прозрачным пологом закрывающим все наносное. Ох уж это философское время, время, когда во всем видишь, если не промысел, то уж источник вдохновения, непременно.
Щедрость овощных прилавков радует глаз. Дородная красавица, белокочанная капуста, расположившаяся в центре витрины, с каким-то превосходством поглядывает на свою соседку брокколи. Мне кажется, что я даже слышу тихое ворчание: «Ишь, вырядилась, накрутила кудряшки. А к обеду меня приглашают гораздо охотнее. Вряд ли тебе помогут салонные ухищрения». Разноцветные горки болгарского перца, спелые томаты, скромные кабачки, патиссоны, выглядывающие поросячьими мордочками из коробки, сетки светло-золотистого лука – все это великолепие настолько радует глаз, что я ловлю себя на мысли, что испытываю эстетическое удовольствие от созерцания сочных осенних красок. Моя фантазия мгновенно превращает овощной рынок в картинную галерею с выставленными натюрмортами. Ловлю на себе подозрительный взгляд усатого продавца. Интересно, сколько раз я прошла мимо его прилавка в пассивном созерцании? Представляю себя его глазами – восторженная дурочка, которая уже битый час ходит с нелепой улыбкой мимо богатых витрин, ничего не покупая, не торгуясь. Мне становится смешно. Пора делать выбор.
По дороге домой, я вдруг вспоминаю уютный провинциальный городок, в котором жила много лет назад. Мои соседки, радушные пенсионерки всегда устраивали пышные посиделки в начале осени. По любому поводу собирали окрестных женщин с единственной целью – удивить своим поварским искусством. В те голодные девяностые прилавки магазинов не отличались разнообразием, а меж тем, столы, уставленные разноцветными мисками и плошками, ломились от разносолов. Практически все продукты были выращены, собраны своими руками.
Разодетые в свои лучшие платья и платки, женщины немного чопорно рассаживались за стол, сдержанно похваливая хозяйку. Мужчин на такие посиделки, обычно, не брали, справедливо полагая, что после первой рюмки им будет вовсе не до кулинарных изысков, а поварские шедевры мгновенно превратятся в закуску. Удивительно, но застолье всегда начиналось будто с какой-то неловкости, хотя эти женщины очень хорошо знали друг друга, считались подругами и доверяли друг другу самое сокровенное. Но здесь, за этим осенним столом, до первой чарки наливки, они с особой тщательностью отыскивали именно недостатки, которые потом с неким сладострастием обсуждали вне стен гостеприимного дома. Впрочем, дружба дружбой, но желание прослыть лучшей хозяйкой пересиливало. Но вот на стол ставились разноцветные графинчики с наливками – вишневые, рябиновые, малиновые, сливовые, каких только наливок я не пробовала на этих посиделках. И разговор постепенно смягчался, уходила напряженность.
- Петровна, а с чего ты запеканку-то соорудила?
- Так с кабачков. А прослойка из фарша. Вчера петушка своего драчливого забила, замучилась я с ним, кур не топчет, а второго моего петуха, старого заклевал в кровь. Так вот, я мясцо-то прокрутила и добавила к кабачкам. Я сначала кабачки протерла, посолила, да отжала. А потом на форму выложила, сверху фаршик, обжаренный с лучком, а потом опять кабачками протертыми прикрыла. Сверху помидорку нарезала. Залила сметанкой со взбитыми яйцами, и в духовку на сорок минут.
- Вкусно. А я, обычно кольцами кабачки запекаю. Уложу колечки, а на них чеснок, помидорку, сверху сырком тертым присыплю. Или разрежу лодочкой, а мякоть обжарю с лучком, морковкой.
- А где-же ты, Николаевна, сыр-то берешь? Его теперь и по талонам не дают.
- Как где? Да мы с Петровной давно уже свой делаем. На килограмм творога надо взять литр молока, чайную ложку без верха соды, чайную ложку соли, можно чуть больше, 1 яйцо, да сто грамм масла. В кипящее молоко кладешь творог. Тут важно время соблюсти – не переварить. Минут пять, десять, не больше. Потом откидываешь, чтобы стек. А в кастрюльке отдельно взбиваешь масло, соду, соль, яйцо, добавляешь откинутый творог и варишь еще минут пятнадцать-двадцать. Только толкушкой мешать надо, чтобы творог разбить. Ну а потом горячим выливаешь в формочки – и готово.
- Надо попробовать.
- Конечно, а вон у тебя, Петровна, на блюдце сыр-же лежит?
- Вкусный какой.
- А это я туда грибочков жареных чуток положила.
- Грибы-то в этом году плохие. Немножко опята луговые были и все.
- Говорят, грузди пошли. У меня с того года баночка осталась. Открыть?
На стол водружалась большая банка с маринованными грибами. Петровна большой вилкой доставала упругие тельца груздей и раскладывала по тарелкам. То, что хозяйка не пошла на кухню за отдельной посудой для грибов, не стала резать их кусочками и заливать маслом, а подала прямо так, в банке, служило своеобразным сигналом. Гости оживлялись, мелькали разноцветные чарки, надо же было попробовать, не зря хозяйка «колготилась».
-Ой, а это что за колобок?
На разобранной середине стола как-то незаметно для гостей, появлялось блюдо с золотистым запеченным шаром. По стихшим вдруг голосам, по довольному виду Петровны, было понятно, что именно это блюдо должно было удивить подруг своей оригинальностью. К каждой подобной вечеринке хозяйка обязательно готовила что-то новое, доселе не пробованное. Здесь был важен даже не исключительный вкус кушанья, а именно его новизна, оригинальность. Поэтому учитывалось все - от доступности продуктов до формы подачи. Петровна добилась ожидаемого эффекта. Женщины молча смотрели, как она разрезает свой колобок на большие круги, и пытались, не пробуя, разгадать, из чего это приготовлено.
- Это что же, капуста что ли? - подавала голос Никитична, которая, не выдержав шарады, все-же отправила кусочек в рот.
- Да. Цветная капустка с фаршем, – горделиво отвечала Петровна. Это был момент славы, момент, ради которого она целую неделю экспериментировала на кухне, посылала письма своей дочке с просьбой найти какой-нибудь необычный рецептик в женском журнале. – Берешь целый кочан, моешь и отвариваешь. С цветной капустой главное – не переварить. Минут пять-десять, не больше. Откидываешь ее в миску, чтобы стекла и остыла. А в это время в фарш добавляешь яичко, приправки разные, чеснок, соль. А потом потихоньку раздвигаешь соцветия и закладываешь туда фарш, не смазывая, отправляешь в духовку, минут на тридцать. Вынимаешь, смазываешь сметанкой со взбитым яичком, и опять минут на пятнадцать, чтобы подрумянилась.
- Вкусно, а красота-то какая! И на свадьбу подать не стыдно.
«Подать на свадьбу» - высшая оценка придирчивого жюри. Далеко не все блюда могли удостоиться такой чести. За капустой шли фаршированные перчики «с секретом». Впрочем, секрета не получилось, добавлять в фарш вместо риса тертые кабачки учились на предыдущей вечеринке. Капустные оладьи, фаршированные томаты, различные овощные рагу, икра из синеньких, разве может память вместить такое количество разнообразных блюд, которые украшали стол Петровны в тот день? Но за завершающим любую посиделку чаепитием, хозяйка все-же получила не один возглас удивления. На стол, вместо привычных пирогов со всевозможными начинками, были поданы «городские» лакомства. И из чего! Морковный торт и печенье из кабачков. Хозяйка уверяла, что рецепты очень похожи. На один стакан тертой моркови (кабачков), шло двести грамм растопленного масла, двести грамм сахара, два яйца, половинка чайной ложки соды и столько же соли и мука. А вот от количества этой самой муки и зависело, какую форму примет блюдо.
- Насыплешь поменьше, как на оладьи, выльешь в форму – выйдет пирог. Его потом разрежешь, кремом смажешь иль вареньем каким – вот тебе и торт. А сделаешь погуще, чтобы размесить можно было, выкладывай печеньем. Только я и в печенье тесто жидковатое делала, ложкой выливала. Мне так нежнее показалось.
Не заметила, как за воспоминаниями дошла до дома. Какая-то светлая грусть, навеянная то ли осенью, то ли возвращением в то время, когда все эти женщины были живы, здоровы, как легкая приправа к моему овощному меню.