Листву осыпают деревья,
А в сердце одно и одна –
Навеки родная деревня,
Навеки родная жена!
Владимир Солоухин
Так получилось, что летом 2013 года я проводил отпуск во Владимирской области. У племянницы моей жены там прекрасный загородный дом, и Марина пригласила нас с женой приехать в гости. Жена уехала уже в начале июля, а я смог присоединиться к ним только после окончания учебной практики. Приехал 20-го июля во Владимир.
Один день мы потратили на осмотр достопримечательностей древнего русского города Владимира, а затем поехали на станцию Омутище, где расположен участок нашей племянницы. Едем на поезде. И вдруг объявляют: «Следующая станция – Ундол».
Ундол? Сейчас же память подбросила слова моего любимого писателя Владимира Алексеевича Солоухина: «Если вы едете в Алепино на поезде, то нужно ехать до станции Ундол».
– А далеко от Омутище до Ундола? – спросил я нашего спутника, отца Марины.
– Нет, довольно близко, – ответил он. – Минут сорок езды.
Значит, я буду жить совсем рядом с родиной прекрасного русского писателя второй половины двадцатого века! Я вспомнил его книги «Владимирские просёлки», «Капля росы», вспомнил, с каким восторгом читал их в юности. А его стихи, которые я читаю студентам на вечере поэзии на практике!.. А стихотворение «Мужчины», которое я иногда читаю даже на лекции накануне 23 февраля!.. Тут же возникло желание – съездить в Алепино, родное село писателя.
Но как ехать? Ну, хорошо, до Ундола, а дальше? Книги Солоухина «Капля росы», где он подробно описывает свое родное село и дороги к нему, у меня с собой не было. Карты Владимирской области – тоже. Но мы живем в эпоху Интернета. У наших хозяев есть и компьютер, и Интернет, и вот, войдя в поисковую систему, я понял, что путь от Ундола до Алепино не близкий. По меньшей мере, километров тридцать, если не больше, причем придется ехать не по трассе, а местными просёлочными дорогами. Рассчитывать на какой-нибудь автобус будет наивно. Да и от Омутище до Ундола поезда ходят не часто.
– Андрей, а сколько может стоить проезд на такси от Ундола до Алепино и обратно, причем так, чтобы шофёр подождал меня там хотя бы полчаса? – спросил я нашего хозяина, мужа Марины.
– Ну… тысячи полторы, наверно, – ответил он.
Для справки – полторы тысячи стоит такси от Владимира до Омутище.
Я не сразу решился. Спасибо жене – сказала «Уж если тебе так хочется – поезжай, да возьми с собой не полторы тысячи, а побольше. Вдруг застрянешь там?»
И вот пятого августа я поехал. От дачи наших хозяев до Омутище полчаса ходу. Я пришел к утреннему поезду и через полчаса вышел на станции Ундол. Смотрю, машин с шашечками только две. У одной уже хлопочет какая-то женщина. Подхожу к шофёру второй машины.
– Я здесь по вызову, – отвечает он.
Неужели в Ундоле нет машин? Да не может такого быть! Иду к какой-то площади, завожу разговор с одним из владельцев машин.
– А вы вызовите по телефону! – советует он. – Вот номер, позвоните…
Звоню. Через 10 минут мне сообщают расценки – машина до Алепино и обратно стоит 980 рублей. Еще через пять минут подъезжает такси.
Шофер молодой парень, лет 25. Объясняю ему, что еду к Солоухину. Это не произвело на него большого впечатления, и я подумал, что Солоухина он, пожалуй, не читал. Иначе бы знал, где похоронен его знаменитый земляк.
Около крупного села Ставрово стоит указатель «К русскому писателю Солоухину в Алепино – 18 км». Едем. Дорога явно не сильно наезженная. Вот промелькнула речка Пекша, описанная в романе «Владимирские проселки». Однако, никакого указателя на село Алепино нет.
Налево какой-то поворот, видна деревня. Может быть здесь? Въезжаем, останавливаемся у одной из изб. (Это именно изба, причем явно давно построенная). Из двери выходит немолодая женщина, на вид лет 70.
– Нет, к Солоухину вы пропустили поворот, – говорит она. Это село Василёво. Алепино километра четыре от нас.
– Василёво? – спрашиваю. – То самое село, где «уродился выводок красивых девчат?» Так не вас ли он описывал в своей книге «Капля росы»?
– А может быть! – в глазах женщины мелькнуло что-то озорное, какая-то тень девического воспоминания, когда она со своими подругами водила хороводы, приманивая парней со всей округи.
– А можно вас сфотографировать? – во мне уже проснулся азарт.
– Пожалуйста! Только я не очень хороша…
Вот ведь как повезло! Фотография женщины из Василёва, на которую, возможно, заглядывался молодой Владимир Солоухин, теперь навеки со мной.
Едем в Алепино. Шофер расспрашивает водителя встречной машины. Они, оказывается, тоже едут к Солоухину! Теперь мы уже едем впереди, а они за нами. Но вот и поворот. Да, это село Алепино, вот надпись на каком-то здании, наверно, почта.
Дом Солоухина я узнал сразу. Большой, двухэтажный, снизу – кирпичная кладка, второй этаж – деревянный. Пять окон с красивыми наличниками смотрят на разрушенную церковь. На доме – памятная доска «В этом доме родился писатель Солоухин В.А. 1924 – 1997». Я знаю, что музея в этом доме нет (пока?). Здесь живут родные писателя – его жена и дочь.
Мне не повезло – никого из родных не было дома. Дверь закрыта. (Ну, а если бы кто-то и был? Что я скажу? «Здравствуйте, вот хотел бы посмотреть, где жил мой любимый писатель?» Таких праздных туристов тут, наверно, бывает много. Зачем надоедать людям, у которых своя жизнь и свои заботы?) Стучусь в окно дома напротив, надо же узнать, как попасть на могилу писателя. Выходят двое детей лет 10-12. Могилу Солоухина они знают, готовы показать, как пройти на кладбище.
Но не годится идти на могилу без цветов. Я не позаботился купить цветов в Ундоле. К счастью, вижу какую-то женщину лет сорока пяти, она выходит из соседнего дома.
– Вы не скажете, как пройти на могилу вашего великого земляка? – спрашиваю я.
Несмотря на некоторый пафос этой фразы, женщина ничуть не удивляется, и подробно рассказывает, как найти могилу Солоухина.
– Вы сразу её увидите, - говорит она. – Там такой высокий черный крест, он виден на кладбище отовсюду.
– А нельзя ли где-нибудь здесь купить цветов? – спрашиваю. – Вот хотя бы у вас?...
– Да у меня нет… – в глазах женщины растерянность. – Только желтые шары… Да, вот еще флоксы! Возьмёте флоксы?
Я вспомнил стихотворение Солоухина «Букет», где он говорит о том, что некрасивых цветов не бывает, что все цветы – это законченная красота, созданная природой. Добрая женщина пустила меня к себе в палисадник, разрешила сломать столько флоксов, сколько мне нужно. Я сломал штук шесть, прибавил один стебель топинамбура.
– Сколько я вам должен? – и полез в карман за деньгами. Женщина замахала руками.
– Что вы, что вы!... Ни за что не возьму! Да меня же в его доме крестили! Как можно, какие деньги?!
Я поблагодарил добрую соседку Солоухина, и мы пошли на кладбище. Мой шофер пошел с нами. Кладбище недалеко, метров триста от центра села, на опушке леса, а теперь само заросло деревьями.
Действительно, могилу Солоухина мы заметили сразу. Черный крест на мраморном постаменте, рядом могил нет, кругом – некоторое свободное пространство. Вероятно, здесь бывает много народу по памятным датам. Лежит довольно свежий венок. На могиле живые цветы. На кресте славянской вязью надпись «Господи, помяни душу во царствии Твоём». На постаменте – портрет писателя.
Мы постояли немного у могилы человека, который так много сделал для возрождения именно русской литературы, который отошел от пресловутого «социалистического реализма», и написал прекрасные лирические стихи. Одно из стихотворений «Прадед мой не знал подобной резвости…» я прочитал вслух на его могиле.
Не со всеми его произведениями я согласен. Например, «У последней черты», где он пишет о евреях, об их роли в истории. Но то, что Владимир Солоухин был крупным писателем и поэтом – это бесспорно.
Когда мы шли к выходу кладбища, у меня было такое чувство, что я вижу могилы знакомых людей. Ланцев – ведь это тот, кого Солоухин описывает в своем рассказе «Обида». Грыбов – целая семья жила в Алепино, не раз упоминаются в его рассказах. А вот Николай Алексеевич Солоухин, это же его брат, тот самый, который в 30-х годах мастерил приёмники чуть не для всей округи!
Обратный путь прошел очень быстро. Шофёр подвёз меня до магистрали Владимир – Москва, высадил на остановке автобуса, взял с меня 1300 рублей (я безропотно заплатил, учитывая долгие поиски дороги и её качество), тут же я сел на подошедший автобус и через полчаса был в Омутище.
5 августа 2013 г. Н. Григоров
Прошло 5 лет. И вот в конце июля 2018 года я снова отправился в село Олепино. Или Алепино, как его теперь называют.
Не буду описывать, как я туда добирался. Примерно так же, как и в прошлый раз. Напишу только о том, что изменилось за эти годы.
Изменения я почувствовал уже в пути. Во-первых, везде, на всех ключевых перекрестках стоят указатели: «Село Алепино. К Солоухину В.А.». Так что теперь никто не заблудится. Видимо, многие ездят именно чтобы поклониться писателю.
Во-вторых, меня очень порадовало, что здешние поля не заросли борщевиком, как поля под Петербургом. Нет, земля возделывается. Видел, как убирают ячмень – два комбайна идут, оставляя после себя аккуратные бочкообразные связки соломы, которая потом вывозится. Зерно убирается в бункер. Да, теперь я понимаю, что Россия может экспортировать зерно, а не покупать его, как было во времена моей молодости.
В Олепино я отпустил такси, договорившись с шофером, что я вызову его снова для обратного пути. Сразу же я увидел церковь, которую в прошлый раз не рассмотрел как следует. Она заброшена. Но на вершине крест, что само по себе отрадно и свидетельствует хотя бы о намерении когда-нибудь ее восстановить.
Дом писателя разросся и облагородился. Появилась пристройка, которая раньше использовалась, как сарай. Теперь там жилые помещения, бревенчатые стены, окна. Видимо, живут дочери и внуки (правнуки?) писателя. Живут хорошо, дом обнесен забором, есть навес для автомобиля, еще один стоит снаружи забора. Посажены молодые деревья, в саду качели для детей, хозяйственные постройки. Жизнь продолжается.
А вот на кладбище меня ожидала печальная, но предвидимая новость. Вдова писателя, Розалия Лаврентьевна, скончалась в 2017 году в возрасте 91 год. Похоронена, конечно, рядом с мужем. Как и раньше, я положил цветы к могиле писателя, прочитал в одиночестве стихи.
Затем я походил по деревне. Меня приятно удивило – все со мной здороваются! Очевидно, это деревенский обычай, по крайней мере, в здешних местах. Особенно дети. Первыми здороваются со старшим, хотя и незнакомым человеком. Я с радостью отвечал им. «Здравствуйте! Как я рад, что могу вам это слово сказать!» (В.С.)
С одной девочкой лет 10-12, катавшейся на велосипеде, даже поговорил немного. Спросил «Как живете?» - «Хорошо». Читала ли Солоухина? – да, немного. Спросила меня, откуда я. Рассказала, что в селе предполагается открыть музей Солоухина. Но не в его доме, где живут его потомки, а в специально отведенном помещении, где раньше был магазин. Потом я пожалел, что не прочитал этой девочке его стихов, многие из которых я помню наизусть.
Мне хотелось увидеть речку Ворша, воспетую им как в прозе, так и в стихах. В пруду недалеко от дома писателя, несколько мальчишек барахтались в мутноватой воде. Один мальчик показал мне, как пройти на речку. Но то ли я заплутался, то ли еще что, но вышел явно не на речку Ворша, а на какую-то мутную старицу.
« Все под руками у нас в деревне: лесок так лесок, речка так речка. Мы заходим в светлую текучую воду,….. наклоняемся над водой и пьем её большими вкусными глотками. Разве можно воду из колодца или самоварного крана сравнивать с этой прекрасной водой! Сквозь воду видно речное дно – камушки, травинки, песочек.» (В.С.)
А это была мутная стоячая вода. Не только пить – ступить ногой в эту воду не хочется. Надеюсь, что все-таки Ворша осталась такой же светлой, просто я не дошел до настоящей речки.
Село Олепино разрастается и прихорашивается. Тут и там слышится характерный шум стройки. Молодые люди, дети, бегают по деревне, которая живет полной жизнью. Это приятно.
Хотелось бы увидеть, конечно, и музей, и восстановленную церковь… Что же, будем надеяться, что все это осуществится.
Н. Григоров
31 июля 2018 г.