Авантюрист 21 глава

Лев Казанцев-Куртен
(продолжение)

Начало:
http://www.proza.ru/2013/07/24/1612

ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ ГЛАВА

   – Мадам, месье, ставки сделаны.       

    Крупье элегантным движением бросил белый шарик на вращающийся круг рулетки. Грузный господин в белой рубахе под чёрным смокингом, облокотившись о край стола, лениво смотрел на бегущий шарик. В его ладонях с толстыми, как сардельки, пальцами была пригоршня фишек.

    Рядом с ним сидели две одноликие старухи, Должно быть, родные сёстры, в откровенно открытых платьях, на сморщенной коже лежали бриллиантовые колье, пальцы унизаны перстнями с бриллиантами. Их пожухлые личики не выражали никаких эмоций.

    За старухами стояли два юноши с надменно-презрительными лицами. Им обоим было лет по девятнадцати. Когда старухи оборачивались к ним, их физиономии моментально становились искательно-слащавыми, . Видимо, оба юноши они были постельными мальчиками старух.

    Далее сидела дама в вечернем чёрном низко декольтированном платье. Она, как заворожённая смотрела на шарик. Её тонкие белые пальцы с розовыми ухоженными ноготками лежали на полированной поверхности столика и мелко подрагивали. Было ей не больше тридцати лет. Жгуче чёрные гладкие волосы, разделённые ровным пробором, обрамляли её бледное лицо с блестящими агатовыми глазами, опушёнными длинными ресницами. Пухлые вишнёвые губки кривились в нервной усмешке. Иногда дама закусывала их белыми ровными зубками. Она была изумительно красива и выглядела аристократично. Рулетка занимала всё её внимание, поэтому Виктор мог за нею наблюдать, оставаясь ею незамеченным.

    Он ужинал за стойкой бара игрового зала и пил кьянти. Свет люстр освещал большие зеркала в бело-золотистых рамах, картины в золочёных рамах, толстые ковры, служащих в малиновых ливреях, господ в смокингах и обнажённые женские плечи.

    Шарик нырнул в одну из ячеек и поплыл в ней, кому-то даруя выигрыш, остальным очередное разочарование и, в частности, красавице в чёрном платье. Она проиграла. Она теряла не только деньги, но и выдержку. Её прекрасные ресницы трепетали, тонкий носик сморщился на секунду. Она распахнула чёрную лакированную, отделанную золотом, сумочку, вытащила тонкую пачку ассигнаций и швырнула их крупье. Тот лопаткой придвинул ей невысокую стопку жетонов.

    Дама сделала новую ставку и вновь проиграла. Она заглянула в сумочку и бледная и расстроенная поднялась со стула и направилась к выходу. Очевидно, она проигралась вчистую.  Фигура у неё была изумительная и отменная походка.

    Виктор, бросив на стойку бармену деньги за ужин и вино, тоже встал и пошёл наперерез даме.

   – Извините меня за бесцеремонность, – обратился он к даме по-французски. – Я хотел бы с вами познакомиться, но меня некому представить вам. Я впервые в Монте-Карло и у меня здесь нет знакомых. Разрешите мне пригласить вас на ужин.

    Дама удивлённо посмотрела на него.

   – Однако, – протянула она. – Впрочем, я проголодалась и от ужина не откажусь.

    Она тоже говорила по-французски, но в её речи угадывался акцент. При последних словах она подставила Виктору руку.

    Десять минут спустя они уже сидели за красиво сервированным столом в ресторане казино.

   – Надеюсь, что суп из сыра они приготовят, как следует, – сказал Виктор даме и спросил: – Вам какое вино? Я рекомендую барсак.
   – Мне всё равно, – ответила дама. – Простите, я, кажется, поступила слишком легкомысленно. Я просто потеряла голову. Не в моих принципах принимать приглашения на ужин от незнакомых мужчин. За кого вы можете меня принять…
   – Мадам, не стоит продолжать. Я с первого взгляда понял, что вы настоящая дама. Между прочим, меня зовут Виктор.
   – Сильвия, – ответила дама. – Вы, я догадываюсь, не француз.
   – Так же, как и вы, мадам.
   – Да, я итальянка. Но вы не итальянец.
   – Вы правы, мадам. Я – русский.
   – Русский?! – Сильвия широко распахнула свои чудесные ресницы. – Говорят, у вас там революция.
   – Ерунда, мадам, – махнул рукой Виктор. – Так, небольшая драка. Времена русских бунтов ушли в прошлое. Попробуйте суп. Мне кажется, здешние повара его не испортили. Надеюсь, что филе с шампиньонами будет таким же отменным.

     Некоторое время за столом царило молчание. Потом Виктор поднял голову и похвалил:
   – Соус к мясу просто великолепен. Вы не находите, Сильвия?
   – Очень вкусно.
   – Еда мне всегда успокаивает нервы, – сказал Виктор. – Когда у меня плохое настроение я сажусь за стол.
   – Возможно, – ответила Сильвия. – Но есть проблемы, которые ничем не заешь.
   – Вы имеете ваш проигрыш? И вы… много проиграли?
   – Всё.
   – Вам не следует играть, Сильвия. Столь очаровательные женщины не могут выигрывать ни в рулетку, ни в карты.
   – А вы не играете? 
   – Никогда.
   – А мой муж играл.
   – И много он выиграл? Разбогател?
   – Не знаю. А богатым он был и без рулетки. Он владел виноградниками и винным заводом. Наше вино неплохо продавалось.
   – А сейчас?
   – Муж недавно умер. Видите, я ношу траур. Завод и виноградники  достались его сыновьям, а мне Томмазо оставил немного денег и виллу. Она рядом с Ниццей, у самого моря. Я планировала превратить её в пансионат. Но на ремонт требуются деньги, много денег. Я рассчитывала на выигрыш.
   – Рискованное решение, – улыбнулся Виктор.
   – Сейчас я понимаю, – вздохнула Сильвия. – Теперь мне остаётся только продать виллу, истратить деньги, полученные за неё и стать нищей. Я ничего не умею, кроме как тратить лиры и франки.
   – Коль у вас такая ситуация, я могу профинансировать вас, – сказал Виктор. – У меня есть деньги, – и, предупреждая возможный отказ Сильвии, добавил: – Не отказывайте мне. Я вам ссужу их на самых приемлемых условиях.
   – Почему?
   – Потому, что такая красивая женщина не должна думать о деньгах.

    Сильвия взволнованно вздохнула. Щёки её покрыл нежный румянец.

   – Я… я не знаю, что вам ответить, – сказала она. – Мне трудно отказаться от вашего предложения, как утопающему от спасательного круга.
   – Но прежде, мне нужно осмотреть вашу виллу, определить объём работ, – сказал Виктор.

    …Поздно вечером, когда белая луна плыла по чёрно-фиолетовому средиземноморскому небу, Виктор и Сильвия вошли в отель «Эксельсиор» и поднялись в роскошный номер Виктора.

   – Я сегодня всё время поступаю против правил приличия, – проговорила Сильвия на пороге номера. – Ужинала с мужчиной, которого впервые вижу, распиваю с ним барсак и шампанское и поднимаюсь к нему в номер. И это когда ещё не закончился траур по моему мужу.

    В комнате, служившей спальней, она не противилась объятиям и поцелуям Виктора, отвечая на них пылко и страстно. Не отрываясь от сладостных губ Сильвии, Виктор подхватил её на руки и понёс к кровати.

    Уложив Сильвию на постель, Виктор начал целовать её грудь над декольте. У неё была нежно-бархатистая кожа. Он не торопился, лаская её и наслаждаясь тем, что она отдаётся его воле и разгорается всё жарче и жарче.

    Виктор провёл ладонью по шёлковой ткани платья от талии до самого низа, положил руку на щиколотку, обтянутую тонким шёлковым чулком, и заскользил по чулку, но уже кверху, к месту, где кончается чулок.

   – Тебя так приятно трогать, – шепнул он Сильвии на ухо.

    Сильвия прижалась щекою к его груди, не отвергая его руку, вторгшуюся на её лоно, прикрытое короткими панталонами.

   – Я раздену тебя, – сказал Виктор.      
   – Да, – не произнесла, а скорее выдохнула Сильвия.

    Виктор распустил шнуровку платья на её спине, несколько утягивающую талию, потянул его от низа кверху, совлекая шуршащий шёлк с женщины, словно змеиную кожу. При этом он непрерывно целовал Сильвию то в губы, то в открывающиеся участки её тела,  то полностью обнажившиеся холмики грудей. Затем он расстегнул пояс, снял его вместе с чулками и губами прошёлся по ногам Сильвии до самых пальчиков.

    Сильвия напряглась, когда он начал снимать с неё гипюровые панталоны.

   – Что-то не так? – спросил Виктор.
   – Нет, нет, всё так, – смущённо ответила Сильвия. – Просто я уже почти вся голая перед тобой, а ты… а я тебя ещё не видела.
   – Ты прекрасна, – сказал Виктор, пожирая глазами её тело, – Такою и должна быть вечная красота.

    Он быстро разделся.

   – У тебя тоже превосходное тело, – отметила Сильвия, оглядывая его.

    Виктор стоял спокойно, позволяя ей изучать его. Сильвия подошла к нему провела рукою по его груди, по животу и робко коснулась давно уже восставшей его плоти. От прикосновения новый импульс подтолкнул плоть и она, вздрогнув, подскочила выше возможного. Головка плоти горела ярче рубина.

    Виктор рывком стащил с Сильвии панталоны. Она упала на кровать, увлекая за собой Виктора. Он опустился к её райскому уголку и раздвинул пальцами створки входа в её таинственные недра. Он увидел роскошный напрягшийся розовый бутон, распустившийся во всей своей красе, и коснулся его губами и языком, слизывая капельки живительной росы, выступившие на лепестках. Сильвия издала громкий стон и, положив руку Виктору на голову, прижала его лицо к лону.

    Виктор выпрямился, как пружина, лёг на Сильвию во весь рост и медленно погрузил в неё член.

    Сильвия от наслаждения  постанывала, иногда вскрикивала. Вдруг она напряглась, сжала бёдрами Виктора и закричала:
   – Виктор!.. Ты убиваешь меня!.. аааа!..

    В этот момент он излился в неё, и их восторженные крики слились.

   – Теперь ты мой, – проговорила расслабленным голосом Сильвия. – Даже если ты покинешь меня, исчезнешь, всё равно из меня тебе уже не выбраться.
   – Не брошу, если не прогонишь, – ответил Виктор, поглаживая её.
   – Пойдём в ванную. Я вся потная и боюсь, что буду неприятно пахнуть, – предложила Сильвия немного погодя.   
   – Ты не можешь неприятно пахнуть. Твой запах опьяняет меня, – возразил Виктор.

    Но Сильвия поднялась с кровати. Он увидел её всю с головы до ног и пришёл в восторг.

   – О, Сильвия, как ты прекрасна! Ты похожа на богиню! – воскликнул он, очарованный её красотой.

    …Экипаж, мерно покачиваясь на мягких рессорах, катился по ровной дороге, лентой убегающей вдаль между эвкалиптами. В нём сидели Виктор и Сильвия, Виктор поддерживал женщину под руку. Обогнув с севера Ниццу, экипаж повернул к югу, к тёплому морю.

    Вилла была огорожена оградой из белого камня. От ворот к двухэтажному зданию пролегла аллея из таких же беловато-серых плит. Стены виллы местами украшала мозаика, изображающая диковинные цветы, но большую часть стен зелёным бархатом покрывали виноградные листья. В громадных окнах золотом отражались лучи полуденного солнца.

    Выйдя из экипажа, Сильвия повела Виктора в дом. Поднявшись по ступеням, они вошли внутрь. Виктор увидел просторную гостиную с довольно высоким потолком и полом, выложенным каменными отполированными плитками. В глубине гостиной виднелся камин, а перед ним диван. Вдоль стен стояли стулья, оббитые красным штофом, в простенках, между витражными окнами висело зеркало от пола почти до потолка. На противоположной от окон стене висели две картины. На одной был морской пейзаж – синее небо, спокойное море с парусником, рассекающим зеленоватую водную гладь. На второй была изображена лесная лужайка, окружённая густым лесом, а на ней веселящаяся группа обнажённых мужчин и женщин и среди них лишь один был во фраке и с подносом в руках, официант. Под картинами стоял низенький столик. У дивана лежал ворсистый ковёр. Далее, за высокой дверью, находилась столовая. Одна дверь вела на кухню. Вторая в коридор. Из него можно было попасть в четыре комнаты. В одной стояла широкая кровать под красным покрывалом, туалет с зеркалом, гардероб с раздвижными дверцами. Из спальни можно было пройти в небольшую ванную комнату с белоснежной ванной, унитазом и биде.

   – Это была наша спальня с Томмазо, – пояснила Сильвия. – Но сейчас я не сплю в ней, боюсь.

    Рядом со спальней был кабинет, как и положено, с письменным столом, книжными шкафами, кожаным диваном и двумя креслами возле окна.

    Две другие комнаты были гостевые, обставленные мебелью, необходимой для недолгого пребывания в них. В конце коридора находился ватерклозет.

    По неширокой лестнице Виктор и Сильвия поднялись на второй этаж. Здесь находился просторный зал для танцев и три комнаты. Одна предназначалась для игры в карты. Вторая была сугубо женская. Она состояла из двух половин.  Передняя служила местом отдыха для уставших от танцев дам, здесь же они могли посплетничать, сидя на банкетках. В задней половине дамы имели возможность поправить свой туалет, справить остро возникшую нужду.  Третья комната служила курительной.

    По ходу осмотра виллы Виктор прикидывал какие изменения следует внести в её планировку, что нужно подправить, отремонтировать, поменять.

   – Необходимо пригласить хорошего архитектора – сказал он Сильвии. – Я полагаю, на вилле можно будет сделать семь гостевых номеров. Один на первом этаже и шесть на втором. В пяти номерах будет по одной комнате, в двух – по две. Также необходимо облагородить территорию вокруг виллы.
   – Во сколько это обойдётся? – спросила Сильвия. – Ты меня вгонишь в такой долг, что я никогда не смогу с тобой расплатиться.
   – Вилла может приносить неплохой доход, – ответил Виктор. – Если уступишь мне часть виллы, и мы станем совладельцами, то никакого долга за тобой не будет. Но это давай мы обсудим после того, как определится стоимость ремонта.
   – Я подумаю, – после недолгого молчания сказала Сильвия. 

    Ремонт и отделка виллы заняла три месяца и стоила Виктору без малого пятьдесят тысяч рублей, переведённых во французские франки, и составила четвёртую часть стоимости самого здания. Сильвия согласилась отдать четверть виллы в собственность Виктора.

   – Общее дело теснее брачных уз, – сказала она. Согласно завещанию умершего супруга, ей оставалось находиться в трауре ещё два года.

    Близость к Ницце и к игорным заведениям Монако и реклама, пущенная Виктором в русской среде, способствовали тому, что уже через несколько месяцев пансионат «Бланка вилла» сделался популярным, особенно среди русских любовных парочек, не имеющих в Ницце собственных дворцов и вилл, и не желающих афишировать свои отношения, и не жалеющих денег за конфиденциальность.

    Виктор и Сильвия постарались создать для них все условия. В пансионате, скрытом от посторонних глаз за высоким забором, царила изысканная развратность.

    Однако успех затеянного предприятия не мог удовлетворить Виктора. Всю жизнь просидеть на вилле подле жены, пусть и красавицы и превосходной любовницы, обслуживая постояльцев, состригая с них купоны, было не по нему. Его натура жаждала смены обстановки, риска и новой любви.

(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2013/08/21/843