Самая известная фраза из «Повести временных лет» по-прежнему остается актуальной через тысячу лет после ее написания. Она вызывает ожесточеннейшие споры: критики не верят в ее подлинность, называя поздней - враждебной вставкой в летопись.
В год 862 г. - сказано в «Повести», - славянские племена, освободившись от варягов, которые брали с них дань, рассорились между собой, началась усобица, они стали воевать друг с другом. И тогда обитатели новгородской земли решили обратиться к заморскому князю с просьбой: "Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет... Приходите княжить и владеть нами"... Возникает множество вопросов. Прежде всего - главный: приглашали чужеземцев княжить или нет? Геллер М.Я. История Российской империи, т.1. - М., МИК, 1997, с.13-14.
Начало российской истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай. Славяне добровольно уничтожают свое древнее народное правление и требуют государей от варягов, которые были иx неприятелями. Везде меч сильных и хитрость честолюбивых вводили самовластие. В России оно утверждалось с общего согласия граждан: так повествует наш летописец - и рассеянные племена славянские основали государство, которое граничит ныне с древнею Даниею и с землями Северной Америки, с Швециею и с Китаем, соединяя в пределах своих три части мира. Карамзин Н.М. История государства Российского. Глава IV.
М.П. Погодин в речи на университетском актовом собрании 1830 г. впадает в пафос: «Благословим же теперь память великих самодержцев России... Рюрика, которому судьба назначила славный жребий поставить на первую ступень гражданского образования то дикое общество, почти семейство, которое ныне разродилось в обширнейшую на свете Империю где никогда не заходит солнце». Барсуков Н.П. Погодин М.П., в 22 кн., кн. 3, с.159.
Здесь главный вопрос для историка состоит в том, как определить отношения между призванным правительственным началом и призвавшими племенами, равно и теми, которые были подчинены впоследствии. Соловьев С.М.
"Нельзя путать вопрос о происхождении Руси с вопросом о происхождении династии Рюриковичей". Алпатов М.А. Русская историческая мысль и Западная Европа XII-XVII вв. - М., 1973, с.45.
С VII по IX век традиционные торговые пути из Западной Европы на Восток оказались перекрытыми: возник Арабский халифат, захвативший Средиземноморье (Испания, Северная Африка, Ближний Восток).
Поэтому важную роль для торговли приобретают речные пути из Варяжского моря по Западной Двине и Днепру к Русскому (Черному) морю - легендарный путь «из варяг в греки», проходящий по местам славянского заселения, и другой путь - по Волге к морю Хвалынскому (Каспийскому). Запад нуждался в восточных товарах: шелке, пряностях. Варяги искали новых путей с Персией и Индией, вот и пришли на Русь.
В житии святого Стефана Сурожского, долго бывшего архиепископом в византийской колонии в Крыму Суроже (нынешнем Судаке) и умершего в 787 г., рассказывается о чудесах, которые творил святой при жизни и после смерти. К его посмертным чудесам авторы относят, в частности, исцеление в Суроже князя русов Бравлина (возможно, Бравелинга).
Оказывается, рать из Новаграда во главе с Бравлином вторглась в византийские владения в Крыму, огнем и мечом прошла по всему побережью Тавриды. Русы повоевали владения Византии от Херсонеса до Керчи и «с многою силою» подступили к Сурожу. Русская рать была «велика», а князь «силенъ зело».
Десять дней продолжалась осада крепости. Наконец, проломив железные ворота городской стены, русы ворвались в город и начали грабить его.
Бравлин попытался захватить богатство храма святой Софии, где находилась гробница Стефана Сурожского. Но Бравлина у гробницы святого поразил внезапный недуг - «обратися лице его назад». Вернуть князя в «исходное положение» святой согласился при условии, что он прекратит разграбление города, вернет сурожанам отнятое у них добро и отпустит пленных.
Бравлин выполнил требования святого, и болезнь прошла. Русским пришлось выполнить требование святителя, более того, Бравлин крестился, причем совершил таинство архиепископ Филарет, преемник Стефана на архиепископской кафедре.
Но о каком Новгороде речь? Разве его уже основали?
Историки предлагают разные версии как об этимологии имени Бравлин, так и Новаграда. Под Новаградом могли подразумевать Неаполь Скифский (Новый Город) около нынешнего Симферополя, или же Noviodunum (Новый Город на кельтском) на нижнем Дунае. Имя Бравлин (или Бравалин в одной из рукописей, или Боравлен) могло быть почётным наименованием участника легендарной датско-шведской битвы 770 года в местечке Браваллы в восточном Готланде (область в Швеции). В битве этой, согласно датским сагам, участвовали и представители племени русь.
Существовало готское имя Бравлион — его носил епископ Цезар-Августы в Испании, умерший в 651 г.
Проникновение варяжских племен на Русь началось много раньше прихода Рюрика. Новейшие археологи (П. Смирнов. Сбирник Ист. Фил. Вид. № 75 Укр. Ак. Н.), судя по скандинавским курганам Ярославской и Владимирской губерний, склонны относить зачатки местной варяжско-русской государственности даже к шестому веку. Карташов А.В. Очерки по истории русской церкви, с.61-62.
Скандинавские источники не знают Новгорода до ХІІІ в. Они зовут Владимира Святославича и Ярослава Владимировича конунгами Хольмгарда.
Где же стоял Хольмгард, где жили первые «новгородские» князья: на Рюриковом городище, на новгородском Славне, в Новгороде на Луге? Исходя из этимологии названия, Holmgarоr – город на острове: hоlme – остров и garоr – усадьба, хутор (Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в IX–XIV вв. М., 1978.C. 110).
Ни один из перечисленных населенных пунктов не находился на острове.
Если исходить из летописных текстов, то лишь в 1044 г. «на весну же Володимир (Владимир Ярославич, сын Ярослава Владимировича) заложи Новегород и сдела его» [Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Л., 1950. C. 1].
Возникает законный вопрос: если на Волхове города Новгорода до 1044 г. еще не было, где тогда княжили Святослав Игоревич, его сын Владимир, внуки Вышеслав и Ярослав и правнук Илья?
Задолго до Рюрика жили какие-то варяги, возможно, купцы, в Новгороде. «Повесть временных лет» упоминает новгородских людей «из рода варяжска». «Русь» принимает участие в обсуждении предложения Гостомысла о призвании на Русь новых князей.
Другое упоминание о Руси (Rhos) есть в так называемых Бертинских анналах Пруденция Галиндо († 861 г.) под 839 г.
В этом году ко двору императора Людовика Благочестивого в Ингельгейме, явились послы от византийского императора Феофила. С ними вместе последний "посылал каких-то людей, которые говорили, что их, т. е. их народ, зовут Rhos; они были присланы к нему (Феофилу) их князем, по имени Хакан", как они уверяли, "из-за дружбы".
Вместе с тем Феофил просил Людовика позволить этим людям проехать домой под его защитой по всей его империи, так как путь, по которому они приехали в Византию, слишком опасен по причине диких варварских народностей, через земли которых он ведет. Людовик, расспросив их подробнее о причине их прихода, узнал, что они "шведского рода".
Так как он подозревал, что они шпионы, то решил удержать их у себя, пока не разъяснится причина их прибытия в Германию, о чем он и известил Феофила через своих послов. «Quos alios nos nomine Nordmamannos appellamus» («те, кого мы еще зовем норманнами»), - так историк X в. Лиудпранд Кремонский определяет «Rusios».
Известие Бертинских летописей - это один из важнейших доводов норманнистов, причем они оставляют открытым вопрос, называли ли послы сами себя именем Русь, или же это название было им дано в греческом письме Феофила, откуда оно было заимствовано автором летописи.
Важен для норманнской теории тот факт, что, по свидетельству летописи, в Византии название Руси совпадало с понятием норманнов-шведов.
Родины этих руссов летопись не обозначает точнее, но несомненно, что она лежала уже на материке, а не на Скандинавском полуострове (по исследованиям Куника). Летопись ничего не говорит и о дальнейшей судьбе послов. Затруднение, с точки зрения норманизма, в данном случае представляет лишь известие, что князя их звали Хаканом. Для снятия затруднения норманизм предложил два объяснения: одни думают, что в данном случае Хакан не титул, а собственное имя - скандиновское Hаkon; другие - что в спорном названии следует видеть хазарский титул хагана, который, конечно, не был туземным титулом князя Руси, а был дан последнему греками, ставившими его, таким образом, на одну линию с правителями хазар и аваров.
Во всяком случае, решающего значения в вопросе о происхождении Руси это название не имеет.
«С начала девятого века, с конца царствования Карла Великого, по берегам Западной Европы начинают рыскать вооруженные шайки пиратов из Скандинавии. Так как эти пираты выходили преимущественно из Дании, то они стали известны на Западе под именем данов. Около этого же времени и на речных путях нашей равнины стали появляться заморские пришельцы с Балтийского моря, получившие здесь название варягов». Ключевский В.О. Русская история. Девятая лекция.
«IX век был для варягов временем необычайной экспансии. Явившись из Скандинавии, они рассыпались по Центральной и Западной Европе, где вели себя, как хотели, и завоевали Ирландию (820 г.), Исландию (874 г.) и Нормандию (911 г.). Во время этой полосы захватов часть варягов повернула на восток и основала поселения на землях, впоследствии сделавшихся Россией». Р. Пайпс. Россия при старом режиме.
«В нападениях датчан повсеместно можно видеть смену трех этапов.
Первый - это прямой грабеж, который начинается быстрой высадкой на том же берегу, продолжается постепенным освоением внутренней части, начиная с речных эстуариев, чтобы закончиться крупными рейдами на несколько сотен километров от моря... Второй этап - этап датских денег, когда викинги применяют насилие не столько ради непосредственного захвата добычи, сколько с целью запугать население, убедив его откупаться по более высокой цене.
При известной сноровке в этом деле одна рядовая компания могла принести в два или три раза больше, чем использование предыдущей технологии... Наконец, наступал день, когда атакуемые территории оказывались слишком разоренными и, главное, слишком разобщенными, чтобы какая бы то ни было власть была в состоянии вытянуть из них значительные суммы; тогда начинался, конечно, вполне произвольно, третий этап - прямая эксплуатация: датские армии брали землю в свои руки, управляли ею и в большем или меньшем количестве поселялись там, образуя государство». Мюссе Люсьен. Варварские нашествия на Европу. - СПб, Евразия, 2001, с.103.
«В разных регионах эти этапы проходили в неодинаковое время. Но последовательность в целом сохранялась» (там же, с.104). «Первый этап негативен и разрушителен, награбленное быстро растрачивается. В течение второго этапа начинают проявляться некоторые позитивные признаки: снова поступает в обращение большая часть драгоценных металлов, находившихся на Западе в руках князей и церковных институтов. На третьем этапе движение викингов оказалось конструктивным ... Норманны восприняли политическое наследие англов и, главное, Каролингов и быстро смогли произрастить из него такие плоды, что стали родоначальниками самых совершенных форм средневекового государства» (с.104-105).
«В средневековой арабской литературе есть редкий фрагмент - бытовая зарисовка “русских” купцов в Волжской Булгарии, сделанная “с натуры” участником багдадского посольства 921-922 гг. в Хазарию Ибн Фалданом (так у автора. Ибн-Фадлан «Записка» о путешествии на Волгу. Точнее - «Записка» Ахмеда Ибн-Фадлана). Этот любознательный человек буквально впился в них глазами, благодаря чему мы имеем как бы ряд моментальных фотографических снимков или, точнее, небольшую документальную ленту о жизни “купцов ар-Рус”.
Первым впечатлением Ибн Фалдана было восхищенное удивление. “Я видел русов, - пишет он, - когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на берегу реки Атиль. И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны”. ... Однако, войдя в жилище русов, чистоплотный араб не смог сдержать своего отвращения. Эти люди - “грязнейшие из тварей Аллаха”, восклицает он, ибо они “не очищаются от испражнений, ни от мочи, и не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды... Живя сообща в одном деревянном доме по десять - двадцать человек, они совокупляются со своими женами или рабынями на глазах друг друга и ничуть не смущаются и не оставляют своего занятия, если в эти минуты к ним в дом заглянет чужестранный купец”». Цветков С.Э. Русская история. Книга первая. - М., Центрполиграф, 2003, с.445-446.
Вообще-то, кто такие варяги или русы - не очень ясно, хотя роль, которую приписывают им в истории России и ее народов, трудно недооценить. Поэтому в свое время многими нашими, особенно советскими, учеными делалась тихая попытка умолчать, что русы и варяги - это одно и то же. Часто историки в своих книгах просто обходили слово «варяг» стороной.
«Ведущую роль в объединении славянских племен в народности сыграло племя русов, по имени которого и стал называться русский народ». С.М. Арутюнян. Нация и ее психический склад. - Краснодар, 1966, с.13-14.
Историки часто упражнялись в доказательствах того факта, что варяги, норманны и русь были одним и тем же племенем - славянским союзом с южно-балтийского поморья.
Летописец считает иначе. «Повесть временных лет»»: «Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, венецианцы, генуезцы и прочие».
Под 941 г. продолжатель Георгия Амартола называет "Русь из рода франков" (германцев).
Многие европейские хронисты и историки местонахождение Руси указывают на юго-восточном побережье Балтики. У Титмара Мерзебургского (10 - начало 11-го вв.) Пруссия граничит с Руссией. Те же данные находим у Адама Бременского (11 в.). Петр Дусбургский (XIV век) помещал страну Руссию в устье Немана.
...И византийские и арабские источники говорят о руси, как о народе, жившем или неподалеку от Черного моря, или же даже на побережье Черного моря. Юшков С.В. К вопросу о происхождении Русского государства. Цит. по Б. Греков. Киевская Русь, с.444.
О существовании Руси на среднем Днепре свидетельствуют Константин Багрянородный в сочинении «De administrando imperio» (10 в.), договоры Руси с Византией 10 в., показания русских летописных сводов 11-12 вв. Центрами Руси были Киев, Чернигов и Переяславль (Южный). Более поздние русские летописные своды позволяют точнее наметить границы древней Русской земли. По данным 11-12 вв., в состав Русской земли, кроме названных городов, входили Вышгород, Белгород, Торческ, Треполь, Богуславль, Корсунь, Канев, Шумск, Тихомль, Выгошев, Гнойница, Бужск. БСЭ, 3 изд. ст. Русь.
Походы русов на Византию греческие хронографы отмечают в 838, 860, 867 годах, как чрезвычайные происшествия. Такое не перепутаешь!
В житии патриарха Игнатия Никиты Пафлагонянина рассказывается о набеге в 860 г. так: «В то время злоубийственный скифский народ, именуемый русы, через Евксинское море прорвались в залив, опустошили все населенные местности и монастыри, разграбили всю утварь и деньги. Умертвили всех захваченных ими людей... Цит. по Карташов. А.В. Очерки по истории русской церкви, с.61.
Разве не ЧП?
К главным доводам норманнистов в пользу их теории относят свидетельство венецианских хроник о походе на Царьград, предпринятом Аскольдом и Диром в 865 г., и слова епископа Кремонского Лиутпранда (серед. 9 в.), несколько раз бывавшего в Константинополе.
Древнейшая редакция венецианской хроники, автор которой, Иоанн Диакон, современник св. Владимира, черпал сведения, вероятно, из современных событию источников, в рассказе об упомянутом походе 865 года, называет врагов Византии не Русью, а норманнами (Normannorum gentes).
Лиутпранд упоминает о "руссах, которых мы другим именем называем норманнами"; в другом месте его же сочинения: "Есть на севере народ, которого греки по наружности его называют Русью (Rusii, точнее: русыми), а мы, по положению его родины - норманнами... Царем этого народа был Ингер (Игорь)" и т. д. Само собой разумеется, что антинорманнисты старались опровергнуть и эти свидетельства, сами по себе которые вполне ясны, утверждая, например, что Руссы, о которых говорит Лиутпранд, были действительно скандинавы, служившие наемниками в войске славянской Руси, или, говоря, что имя норманнов в данных случаях имеет не этнографическое, а лишь географическое значение "людей, живущих на Севере".
Первые историки, изучавшие повествование Нестора о призвании варягов, почти все признавали его достоверность, видя в варяго-руссах выходцев из Скандинавии (Петреус и другие шведские ученые: Байер, Г.Ф. Мюллер, Тунман, Шлецер и т.д.).
"Нестор явился первым норманистом в русской истории. Он утверждал норманское происхождение княжеского рода и самого названия Руси"... Однако ""норманская теория" печорских монахов была теорией прежде всего антигреческой и, по тем временам, общерусской". Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.-Л. 1947, стр. 158-159.
Знать бы, кто продиктовал летописцу-монаху эти непатриотичные строки о призыве варягов, дабы навести порядок в наших бестолковых землях. Уж не сами ли варяги?
Но еще в 18 веке начали появляться и противники "норманнской теории" (Тредьяковский и Ломоносов).
Впрочем, школа норманнистов до 60-х годов 19 века могла считаться господствующей, так как против нее возражений было немного (Эверс в 1808). Выдающимися сторонниками норманнизма безусловно были Карамзин, Круг, Погодин, Куник, Шафарик и Миклошич.
Но с 1859 г. оппозиция против норманнизма поднялась с новой, небывалой силой.
До сих пор исследователи этого вопроса делятся на два резко противоположных лагеря - норманнистов и антинорманнистов.
Приверженцы норманнской теории, исходя из рассказа Несторовой летописи о призвании варяго-руссов из-за моря, и находя подтверждение этого рассказа в свидетельствах греческих, арабских, скандинавских и западноевропейских и в фактах лингвистических, все согласны в том, что русское государство, как таковое, действительно основано скандинавами, т. е. шведами.
Большинство, принимая важнейшие пункты рассказа летописи, думает, что варяго-руссы действительно были призваны некоторыми финскими и славянскими народностями. При этом одни ищут родину племени Русь в приморской части шведской провинции Упланд; другие полагают, что Русь, выселившись, вероятно, из шведского Упланда, давно уже жила на почве России - вероятно, около Ладожского озера, - когда она была призвана господствовать над славянами и финнами; наконец, третьи думают, что Рюрик с братьями принадлежал к скандинавскому племени, оставшемуся в России в то время, как родичи их перешли на Скандинавский полуостров.
Некоторые, затрудняясь принимать призвание, считают более вероятным завоевание со стороны варяго-руссов.
Расходятся сторонники норманнизма не только в хронологии событий, но и в лингвистическом толковании самого названия "Русь".
«Некоторые из норманистов уже высказали мысль, что вопрос о происхождении Руси есть вопрос не исторический, а филологический, как будто история может расходиться с филологией. Мы думаем, что там, где филологические выводы противоречат историческим обстоятельствам, виновата не наука филология, а те филологи, которые прибегают к натяжкам на заданную тему. Если выходит несогласие с историей, значит филологические приемы были не научны, исследования произведены не точно, данные осмотрены односторонне, а потому и выводы не верны».
Иловайский Д.И. Разыскания о начале Руси. М., 1882, с. 113-114.
Гораздо меньше согласия среди антинорманистов.
Эти сходятся лишь в том, что, видимо, был автор летописи, т.е. Нестор, и в отрицании скандинавского происхождения варяго-руссов или, по крайней мере, Руси.
Но в остальном нет ни одного утверждения, с которым бы они были согласны все.
Большинство из них разделяет мнение о славянском происхождении Руси, причем одни привлекают к объяснению имя роксолан, древнего племени южной России (Иловайский); другие же видят в Руси славянское имя реки и народа (Гедеонов).
Весомые заявки на создание Руси, начиная с 13-го столетия, звучат из Польши. Сюжет о братьях-родоначальниках славян впервые появился в Великопольской хронике. См. Великая хроника о Польше, Руси и их соседях. - М., 1987.
Польский хронист познаньский епископ Богухвал (там же, прим. 1250 г.) приводит в своей рукописи старинную легенду о происхождении славян: «Читается в древних книгах, что Паннония - мать и колыбель всех славянских народов... Итак, в той Паннонии у Пана, князя паннонского, родились три сына, из которых первенец назывался Лех, второй Рус, а третий Чех. Эти три брата, когда умножился их род и народ, положили начало трем королевствам: Лешскому, Русскому и Чешскому». Паннония - часть территории Австрии, северной Югославии и Венгрии.
В других источниках о родоначальнике Русе известно немного: согласно персидскому «собранию историй», у Руса был родной брат по имени Хазар, который по просьбе Руса позднее пожаловал тому часть своей страны.
Многие средневековые документы Польши также доносят до нас свидетельства о Руси и русах. Наиболее ранние польские документы описывают Русь (называемую ими Рутенией), лежащую на южном побережье Балтики.
Первая польская гипотеза начала Руси была связана с версией древнерусского летописания, она изложена в хронике Яна Длугоша в конце XV века. По ней, происхождение русских следовало связывать с историей польского народа. Длугош считал, что основателями русской государственности были поляне, которые в силу сходства своего имени с именем поляков (по-латыни - poloni) признавались польским племенем. По генеалогии Длугоша, легендарный прародитель Рус был внуком первопредка поляков Ляха.
Последователем Длугоша был итальянец Матвей Меховский (Меховита), наиболее известный среди польских историков начала XVI века. В 1517 году он опубликовал в Кракове «Трактат о двух Сарматиях», где подробно описывались земли, населенные восточными славянами.
При этом Матвей из Мехова дал точную географическую привязку России: «Ограничена Руссия - с юга Сарматскими горами и рекой Тирасом, которую жители называют Днестром (Niestr); с востока Танаисом, Меотидами и Таврическим островом; с севера - Литвой, с запада - Польшей. ...У Сарматских гор живет народ русский (Ruthenorum), во главе которого стоят знатные люди из поляков... Столица Рутении - укрепленный город Львов с двумя замками - верхним и нижним». Матвей из Мехова. Трактат о двух Сарматиях. - М.-Л., 1936, с.95.
Кроме этой "славянской" школы, еще ходили среди антинорманнистов мнения о хазарском (Эверс), угорском (Юргевич), финском (Татищев и др.), литовском (Костомаров) и готском (Фатер, Будилович) происхождении Руси.
Один писатель (Иловайский) вообще весь рассказ летописи о призвании варягов считает легендой. Нельзя не упомянуть, наконец, и о догадке, по которой оба слова - как варяги, так и Русь - обозначали не народность или княжеский род, а только "дружины, составленные из людей, волею или неволею покинувших свое отечество и принужденных искать счастия на морях или в странах чуждых", и что Русь была известна на берегах Черного моря задолго до прибытия Рюрика с братьями (Соловьев; Ламанский, Ламбин и др.).
Данные, на которых основаны все эти гипотезы, можно свести к двум группам:
1) исторические известия письменных памятников и
2) лингвистические данные.
В первой группе центральное место занимает известие Несторовой летописи, вместе с тем составляющее исходный пункт всего спора.
Дело в том, что исходя из норм научного анализа источников, следует признать, что первым документально зафиксированным летописным сообщением о Рюрике является суздальская Лаврентьевская летопись 1377 года.
Это значит, что первая известная летописная запись о Рюрике появляется не через 200 лет после предполагаемых событий IX в. (как уверяют сторонники историчности Рюрика), а через 500!
Но поверим все же, что первый отечественный летописец - Нестор.
Допустим, что «Повесть временных лет» составлена при дворе князя Владимира в XII веке (на основе первой летописи XI века).
Точное ее название «Се повести времянных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть».
Вот что пишет Нестор о предыстории Руси: поляне «жили в те времена отдельно и управлялись своими родами... а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане». ПВЛ, ч. 1, с.208, 209. «Варяги из-за моря наложили дань на чудь, словен, мерю, весь и кривичей, а хазары наложили дань на полян, северян и вятичей». Запись от лета 6367 от сотворения мира. (859 г.) «Поляне платили дань мечу с каждого дыма», «вятичи платили с каждого лемеха».
Что же представляло собой доваряжское «княжение» у полян, столицей которых был Киев? В то время, как другие племена жили «звериным обычаем», говорит «Повесть временных лет», поляне имели «обычай отцов своих кроткий и тихий», их, полян, летопись наделяет собственной династией.
Что эти сведения имеют историческое основание, доказывает реконструкция Б. А. Рыбаковым территориального и этнического состава государственного объединения Кия, охватившего половину восточнославянских племен. (Рыбаков Б.А. Начало русского государства, с. 66-74).
Это раннее государственное образование на востоке Европы было современником Великоморавской державы у западных славян.
Оказывается, что у полян тоже была своя легенда о трех братьях - Кие, Щеке и Хориве, - родом славянах. Старший брат Кий выступает родоначальником династии. Он ходил походом на Царьград, а «по смерти братьев этих потомство их стало держать княжение у полян».
Легенда о Кие, Щеке и Хориве ничем не хуже легенды о Рюрике, Синеусе и Труворе, но она явно отодвинута на задний план, киевская традиция заслонена новгородской.
Существует предание, что Кий был когда-то лодочником и держал перевоз через Днепр, а вокруг его хижины возникло первое поселение, князем которого он и стал.
«Если б Кий был перевозчиком, - писал Нестор, - то не мог бы ездить в Царьград (позже - Константинополь, Стамбул).
Однако Кий был князем в своем племени и приезжал к императору, имя которого нам неизвестно, причем мы знаем, что от того императора, к которому он ездил, князь получил великую честь.
На обратном пути Кий построил на Дунае, на понравившемся ему месте небольшой городок и предполагал осесть в нем со своими соплеменниками, но местные жители воспротивились.
До сих пор дунайцы называют «городище Киевец».
Кий же, вернувшись в город Киев, здесь и скончался...
После смерти Кия и его братьев его династия правила в земле Полян».
Казалось бы, теперь уже есть данные для точной датировки правления Кия. Но, к сожалению, Нестор и сам не знал имени византийского императора, а научная добросовестность не позволила ему придумывать что-либо.
Киевские князья совершали походы на Царьград или становились союзниками Византии и в IX-X веках.
Так, может быть, прав новгородец, писавший о 854 годе?
Обратимся к источнику, который возник задолго до 854 года, но не был известен русским летописцам.
Академик Н.Я. Марр в 1924 г. заметил удивительное сходство летописной русской легенды об основании Киева с записью в армянской «Истории Тарона», написанной Зенобом Глаком в VIII веке.
Там есть легенда, не имеющая отношения к Армении, но очень совпадающая с киевским преданием: три брата - Куар (Кий), Мелтей и Хореван (Хорив) - основывают три города в стране Палуни (Поляне), а потом братья создают еще город на горе Керкей, где был простор для охоты и обилие трав и деревьев, и ставят там двух языческих идолов. Совпадение обоих преданий почти полное, только одного из братьев звали не Щек, а Мелтей.
В поисках начала Киева никто из исследователей не обращал внимания на странную двойственность в определении местопребывания Кия: и русская летопись, и армянская «История Тарона» сообщают в согласии друг с другом, что у князя Кия (Куара) сначала была резиденция в одном месте, а через какое-то время братья взошли на высокую гору с охотничьими угодьями и здесь-то и основали новый город.
В армянской записи говорится о постановке в новом городе на горе двух идолов. В свое время раскопки киевского археолога В.В. Хвойко обнаружили в 1908 г. на Старокиевской горе, почти в центре «градка» Кия, два языческих жертвенника: один с четырьмя выступами строго по странам света (богу Вселенной Роду, или Сварогу) и другой - круглый (может быть, богу солнца Дажбогу).
Армянская запись драгоценна тем, что отодвигает дату основания Киева, по крайней мере, до эпохи, предшествующей VII-VIII векам н. э.
Естественно, возникает вопрос о том, каким образом армяне в VII-VIII веках могли познакомиться со славянским эпическим сказанием о Кие, Щеке и Хориве.
Во-первых, славяне соприкоснулись с армянами в эпоху византийского императора Маврикия (582-602), когда славяне отвоевали у империи Фракию и низовья Дуная, а Византия направила сюда армянский корпус во главе со Смбатом Багратуни.
Второй реальной возможностью для армян ознакомиться с киевским преданием были события 737 года, когда арабский полководец из династии Омайядов Марван воевал с Хазарией и достиг «Славянской реки» (очевидно, Дона), где пленил 20 тысяч оседлых славянских семейств и переселил их в Кахетию, расположенную в непосредственном соседстве с Арменией.
Приглашение славянских (антских) князей с их дружинами широко практиковалось императором Юстинианом (527-565): именно тогда одни славянские племена нападали на империю, а другие племена, союзные Византии, ее защищали.
Разыскания Нестора о князе Кие вполне вписываются в мировые события VI столетия.
Византийский историк Прокопий, современник Юстиниана, писал, что около 533 г. один из полководцев императора, носивший славянское (антское) имя Хильбудий, был послан на Дунай для защиты северной границы империи, но потерпел поражение от других славян, попал в плен, а затем, по одной из версий, вернулся на родину в землю антов. Вновь Юстиниан обращался к антам (приднепровским славянам) в 546 году, когда отправлял к ним посольство с предложением занять город на Дунае и оборонять империю. Анты на общем вече выбрали Хильбудия и отправили его в Царьград к цесарю.
Не будем разгадывать запутанные рассказы Прокопия о Хильбудии, в которых много противоречий, но отметим, что схема событий в византийской хронике и в русской летописи почти одинакова: восточнославянский (антский) князь приглашен цесарем на византийскую службу. Осведомленность императора о славянских князьях Среднего Поднепровья не должна нас удивлять, так как ко времени Юстиниана о «русах - народе богатырей» знали не только в Константинополе, но и на тысячу километров южнее, в Сирии, где Псевдо-Захария Ритор составил в середине VI века свое описание кочевников причерноморских степей и их оседлых соседей («народ рос»).
Константин Багрянородный, рассказав о том, что ладьи-однодревки сходятся к Киеву из Новгорода, Смоленска, Чернигова, цесарь пишет, что все они «собираются в киевской крепости, называемой Самбатас». Император хорошо знал Киев и упоминал его неоднократно, но в данном случае назвал, очевидно, какую-то часть города, связанную с рекой, гаванью, затоном.
Уже высказывалась идея, что название киевской крепости Самбат является древним именем торгового пункта, подступавшего, судя по находкам римских монет на Подоле, к самому Днепру. Это могла быть одна из небольших гор, расположенных близ Подола.
Этимология слова неясна.
К 20 разным толкованиям имени Самбата можно добавить (для будущего рассмотрения лингвистами) еще одно направление: есть славянское слово XI века «самобытие», обозначающее самостоятельность, естественность. Крепость на Старокиевской горе была как бы капитанской рубкой, с высоты которой Полянский князь мог не только видеть Вышгород и устье Десны, но и управлять всеми плывущими у подножия Горы.
И стали все под стягом, и молвят: «Как нам быть? /Давай пошлем к варягам: пускай придут княжить. / Ведь немцы тароваты, им ведом мрак и свет, / земля ж у нас богата, порядка в ней лишь нет... А. К. Толстой.
Рассказ «Повести временных лет» сводится к следующему: в 862 г. (?) какие-то славянские и финские племена, платившие прежде дань варягам, изгнали их за море и перестали давать им дань. Но, освободившись, они стали враждовать между собой. Не было в них правды, восстал род на род, и между ними возникли усобицы. Тогда они так порешили между собой: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". (И идоша за море, к варягам, к руси...) Пошли они за море к варягам, к Руси. Так звались те варяги: Русью, как другие (варяги) зовутся Свие (т.е. шведы), другие же Урмане (т.е. норманны), Англяне (норманны в Англии), другие Готы (т.е. жители острова Готланд), так и эти. Сказали Руси Чудь (финны), Словени (славяне области Новгорода) и Кривичи (на верховьях Волги): "Вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; идите княжить и владеть нами". (И избрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь и приидоша). И избрались три брата со своими родами; и взяли с собой всю Русь и пришли к словенам первым, и срубили город Ладогу, и сел в Ладоге старейший Рюрик, а другой Синеус - на Белом-озере, а третий - Трувор - в Изборске. Старший, Рюрик, сел в Новгороде другой, Синеус, на Белом-озере, а третий, Трувор, в Изборске, недалеко от Псковского озера. И от тех варягов прозвалась Русская земля, т. е. земля Новгородцев: это Новгородцы от рода варяжского, прежде они были славяне. Через два года умер Синеус и брат его Трувор, и принял власть (их) Рюрик; он роздал мужам (дружинникам) своим города: одному Полоцк, другому Ростов, третьему Белоозеро. - Повесть временных лет. - М., 1950.
Но разные списки излагают это событие по-разному.
«В лето 6370 (862) г. ...И прия власть Рюрик, и раздая мужем своим грады, овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро. И по тем городом суть находници варязи, а перьвии насельници в Новогороде словене, в Полотьски кривичи, в Ростове меря, в Белеозере весь, в Муроме мурома; и теми всеми обладаше Рюрик». («Повесть временных лет», ч.1, с.18-19).
«И овладел всею властью один Рюрик и стал раздавать мужам своим города - тому Полоцк, тому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах - находники, а коренное население в Новгороде - славяне, в Полотске - кривичи, в Ростове - меря, в Белоозере - весь, в Муроме - мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик». ПВЛ, ч. 1, с. 215.
В Ипатьевском варианте «Повести временных лет» в описании того же события есть две существенных детали. Во-первых, после раздачи волостей принялись мужи Рюрика рубить города, т.е. строить укрепления для защиты от местного населения. Во-вторых, хотя и Новгород, и Полоцк, и Ростов, и Муром, и Белозеро основаны были разными племенами, но в них после вокняжения Рюрика правят варяги, которые везде пришельцы, "находники".
«В лета 6370 (862 г.)... И седе ту княжа и роздая мужем своим волости и городы рубити: овому Полътекс, овому Ростов, другому Белоозеро. И по тем городом суть находници Варязи; первии насельници в Новегороде - Словене, и в Полотьске - Кривичи, Ростове - Меряне, Белеозере - Весь, Муроме - Мурома. И тем всеми обладаше Рюрик». (ПСРЛ, т. II. М., 1962, стб. 13-15).
В Лаврентьевском, Троицком и Новгородском Первом списках летописи сообщается, что Рюрик пришел с братьями, Синеусом и Трувором, и «родами своими», после чего сам сел в Новгороде, Синеус - в Белоозере, а Трувор - в Изборске (старейший, Рюрик, седе в Новегороде, а другой, Синеус, на Беле-озере, а третий в Изборсте, Трувор. - Повесть временных лет. - М., 1950, с.18.).
В других списках дана иная версия. По Радзивиловскому и Ипатьевскому спискам, и по Летописцу Переяславля-Суздальского оказывается, что Рюрик с братьями пришел не ко всем призвавшим его племенам, а лишь к словенам, в земле которых на реке Волхове построил город Ладогу, и стал там править - «и пришли к словенам первым, и срубили город Ладогу, и сел в Ладоге старейший Рюрик, а другой Синеус - на Белом-озере, а третий - Трувор - в Изборске» (ПВЛ).
Только после смерти братьев отправился Рюрик к озеру Ильмень, чтобы… заложить Новгород.
А ведь Новгород впервые упоминается в Новгородской I летописи еще под 859 г.
Он расположен на обоих берегах р. Волхов, в 6 км от озера Ильмень. Если верить Указу Президента Российской Федерации от 8 февраля 2006 г. №84 «О праздновании 1150-летия основания г. Великий Новгород», этот город основан в 856 г.
Что касается “срубленной варягами” Ладоги, как удалось установить по данным дендрохронологии, Старая Ладога была основана в середине VIII века, примерно в 740 г., и тогда же стала известна как ключевой пункт на пути из варяг в греки. Она упоминается и в русских летописях, и в скандинавских сагах. До переноса ее Петром I к устью р. Волхов она находилась на левом берегу Волхова, в 12 км от Ладожского озера.
Изборск (также Избореск, Сбореск, Сборск и Сборц) - один из древнейших славянских городов, упоминаемый летописцем как центр племени кривичей, наряду со Смоленском и Полоцком. По преданию основан в 7 в. Словеном, сыном Гостомысла, потомком Крива, и получил название Словенска или Славянска. Потом город переименован в Изборск в честь Избора, сына Словена. В 862 г. Изборск достался Трувору, который был первым его князем, хотя недолго. Он скончался в Изборске в 864 г. В Изборске до сих пор существует курган, который зовут "Трувора могила".
Современный Белозерск основан гораздо раньше призвания варяжских князей, в глубокой древности. По древним грамотам и писцовым книгам именовался (вплоть до времен Екатерины II) Белоозеро и был населен племенем Весь, участвовавшем в этом призвании. Затем Белоозеро со всей прилегающей волостью было отдано Синеусу; но он княжил тут лишь два года. После смерти Синеуса Белоозеро перешло к Трувору, а через год, когда умер и тот, - к Рюрику, который владел им 17 лет, поручив управление в нем своим боярам. В конце 14 в. город был опустошён эпидемиями чумы и перенесён на 17 км к западу, на место современного Белозерска.
В «Истории государства Российского» Н.М. Карамзин приводит летописное предание об основании города Старая Русса: «Брат Словена, потомка Сима, правнука Иафетова, основателя города Словенска (Новгород), Русс, основал город Руссу в 3113 г. от сотворения мира на берегах рек Порусья и Полисти, так названных им в честь своей жены и дочери».
Всем известна историческая формула: Киев - мать городов русских. Почему Киев (от князя Кия) именуется матерью?
А кто же отец?
Или Киев был матерью-одиночкой?
На самом деле всё проще. Слова князя Олега: "Се буди мати градомъ рускими" (Лаврентьевский список, 6390. 8 строка) означали: "тут будет русский город".
А была уже здесь хазарская крепость Куяба.
Полоцк - центр племени полочан - упоминается еще в скандинавских сагах. Он считался колонией Новгорода.
Муром тоже существовал еще до Рюрика, но впервые упоминается в Лаврентьевской летописи под 862 г. Он долго был центром отдельного княжества.
История Ростова уходит в далекое прошлое. «Город Ростов лежит ... при озере, которое прежде называлось Неро, а ныне называется по городу Ростовским... О начале сего города, а равно о гербе оного, представляющем серебряного оленя с золотыми рогами, гривою и копытами, стоящего в червленном поле на левую руку, кем, когда и по какому случаю первый построен, а последний пожалован, в летописях не упоминается; но известно только, что Ростов был за долгое время прежде избрания и приходу Рюрикова в пределы Российские, и что народ называемый меря и чудь, составляя ростовские владения, имел (л.23, об.) оный город столичным... Топографическое описание Ярославской губернии 1797 г. - В кн. Дитмар А.Б. Над старинными рукописями. Ярославль, 1972, с.32-33.
Таким образом, все названные в летописи города существовали задолго до прихода варягов, и “городы рубити”, то есть строить их, необходимости не было.
А ведь фактически в каждом поселении, куда являлись наместники-варяги, начинали они с того, что рубили для себя деревянные крепости.
Как писал Н.А. Полевой: «Сии укрепления... охватили целые области, в коих городки делались притонами варягов». - История русского народа, кн. 1.
«Варяги-пришельцы не овладевали русскими городами, а ставили свои укрепленные лагеря рядом с ними. Под Новгородом они жили в «Рюриковом городище», под Смоленском - в Гнездове, под Киевом - в урочище Угорском. Здесь могли быть и купцы и нанятые русскими варяжские воины. Важно то, что варяги не были хозяевами русских городов, а только лишь их соседями (иногда непрошеными)». (Рыбаков Б.А. Обзор общих явлений русской истории IX - середины XIII века. Вопросы истории, 1962, №4, с.37).
Во всех списках еще одно странное обстоятельство бросается в глаза: в одном и том же году славяне и финны изгоняют варягов и сразу же вновь призывают их. Кроме того, сказочным выглядит известие почти об одновременной смерти Синеуса и Трувора, последовавшей уже через два года.
Оба этих факта противники норманнизма подчеркивали, чтобы подорвать доверие к Нестору. Невероятность их признается, впрочем, и норманнистами.
Но хронологическая неточность, внесенная преданием, вовсе не опровергает факта призвания из-за моря; зато та же летопись дает, видимо, более подходящий материал для опровержения норманнской теории в дальнейшем изложении, то отождествляя Русь с варягами или славянами, то опять строго различая эти три понятия и употребляя имя Руси как имя пришлого народа, либо название княжеского рода или государства.
На почве одной летописи вопрос, очевидно, решен быть не может, так как и норманисты в каждом данном случае сумели дать удовлетворительное, с их точки зрения, объяснение.
Данные, подтверждающие ту или другую теорию, нужно искать вне России.
Была и такая догадка: русь, она же рось, означает название некоего сословия. Так, историк Гринев С.А. зявил, что русы были военно-конным сословием славян. Он решил, что название Русь дали этим всадникам готы, немного исказив слово «конь». Отсюда, мол, произошли наименования «Russ», «Reuter» и позднее «Ritter». В то же время вопреки логике сам он пишет: «варяги... были у наших славян в сущности ничем иным, как тоже войсковым сословием, но преимущественно пешим». Гринев С.А. Была ли конница у древних руссов? - Киев, 1895, с.10, 16-17.
Почему он уверен, что русы были конниками-славянами, а не морскими разбойниками, почему варяги служат славянам в качестве пехоты, Гринев не объясняет.
Ключевский, гораздо осторожнее и с оговорками, выдвигает похожую гипотезу: «Рось - в IX в. - народ или класс, недавно, около половины IX в. покоривший восточнославянские племена, со скандинавской примесью, сильный на море торговлей и наездами». Ключевский В. О. (О размахе этого покорения свидетельствует то, что в средние века Балтийское море именовалось Варяжским морем, а Черное море - Русским).
Само внимание к этому «щепетильному» варяжскому вопросу многих историков раздражало и возмущало. Ключевский нездоровую эту тягу к отысканию корней именовал патологией.
«Когда норманист или роксоланист начнут уверять, что только та или иная теория освещает верным светом начало русской национальной жизни, я перестаю понимать того и другого. Я совсем не против вопроса о происхождении имени Русь и роде-племени первых русских князей, совсем не против пользы исследований подобных вопросов, а лишь против того положения, что в этом вопросе - ключ к разъяснению начала русской национальной и государственной жизни... Национальности и государственные порядки завязываются не от этнографического состава крови того или другого князя, не от того, на балтийском или азовском поморье зазвучало впервые известное племенное название»... В. Ключевский. Наброски по варяжскому вопросу.
Летописец рассказал, что приходили варяги «из-за моря» (т. е. с юга Балтийского моря), а язык их был понятен киевлянам. Новгородцы, по словам летописца, - «от рода варяжска». Итак, кто же варяги «Повести временных лет»?
Профессор А.Г. Кузьмин думал, что имя «Русь» означало этническое, родовое понятие, а «варяги» - лишь географическое. Он считал, что варяги (они же «варины», «ваны», «вааны», «вагны») - племя, жившее на южном берегу Балтики, принадлежавшее к вандальской группе и к IX в. ославянившееся. Этимология племенного названия «варяги» восходит к индоевропейскому «вар» - море, вода. Варяги, следовательно, - это просто поморяне, и искать их следует не на северном берегу Балтики, где жили норманны, а на южном. Кузьмин А.Г. Об этнической природе варягов (К постановке проблемы). - Вопросы истории. 1974, №11, с.69.
В свете гипотезы А.Г. Кузьмина понятно «этнографическое введение» к «Повести временных лет», где говорится о расселении разных народов («Откуда есть пошла Русская земля». Кн. 2. М., 1986, с.654).
Летопись явно различает среди потомков библейского Иафета норманнов, варягов и русь. В самом деле: «Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны (норвежцы), готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, генуезцы, и прочие... »
Норманизм, по мнению А.Г. Кузьмина, основан «на прямой подмене: данные, относящиеся к руси, переносятся на варягов, а неславянство руси служит основанием для отождествления варягов со скандинавами. Между тем сведения о руси старше самых ранних упоминаний о варягах, а данные о варягах намного древнее сообщений о норманнах на Руси и в Византии» (Кн. 2, с.581).
Тем не менее, для Руси встреча с варягами стала судьбоносным событием.
Многих отечественных исследователей очень интересовала этимология слова «варяг».
Дело в том, что под именем «варягов» норманны известны были только на Руси.
На Западе их называли викингами.
Поэтому происхождение варягов выводили из слова «варяжить» - бродяжничать.
Если верить учебникам и историкам, варяги были не то наемными дружинниками у русских князей, не то купцами.
Доказывают, что варяжские князья были чем-то вроде итальянских кондотьеров, мол, бродили они по Руси с военными отрядами и нанимались для охраны городов, как сегодня бы сказали, на контрактной правовой основе.
Л. Гумилев считал варягов наемными воинами (От Руси к России, с.29).
Фигура Рюрика, первого новгородского князя, с правления которого начинается описание русской истории, всегда была окружена аурой неясностей и тайн, хотя речь шла о предке династии, правившей Русью до 1598 года. Летопись о нем сообщает ничтожно мало, ее разные списки противоречат друг другу в существенных деталях.
О причинах призвания варягов, о том, откуда же призвали Рюрика или откуда он сам явился, - 300 лет обо всем этом идут ожесточенные дискуссии. Варяжское происхождение новгородских князей Рюрика (Ладога), Трувора (Изборск), Синеуса (Белозеро) тоже объясняют по-разному.
"Бояре славянские, недовольные властью завоевателей, которая уничтожила их собственную, возмутили, может быть, сей народ легкомысленный, обольстили его именем прежней независимости, вооружили против норманов и выгнали их; но распрями личными обратили свободу в несчастье, не умели восстановить древних законов и ввергли отечество в бездну зол междоусобия. Тогда граждане вспомнили может быть о выгодном и спокойном правлении норманском: нужда в благоустройстве и тишине велела забыть народную гордость, и славяне, убежденные - как говорит предание - советом новгородского старейшины Гостомысла, потребовали властителей от варягов. Древняя летопись не упоминает о сем благоразумном советнике, но ежели предание истинно, то Гостомысл достоин бессмертия и славы в нашей истории". Карамзин Н.М. История государства Российского. Глава IV.
Карамзин считал, что славяне избрали новых правителей по причине их культуры: "Господствуя на морях, имея в IX в. сношение с югом и западом Европы, где на развалинах колосса римского основались новые государства и где кровавые следы варварства, обузданного человеколюбивым духом христианства, уже отчасти изгладились счастливыми трудами жизни гражданской - варяги, или норманы, долженствовали быть образованнее славян и финнов, заключенных в диких пределах Севера, могли сообщить им некоторые выгоды новой промышленности и торговли, благоприятные для народа". Карамзин Н.М. История государства Российского. Глава IV.
Соловьев, философ, усматривал в акте призвания героизм предательства.
"Склонность к розни и междоусобиям, неспособность к единству, порядку и организации были всегда, как известно, отличительным свойством славянского племени. Родоначальники истории нашей нашли и у нас это природное племенное свойство, но вместе с тем нашли, что в нем нет добра, и решились ему противодействовать. Не видя у себя дома никаких элементов единства и порядка, они решились призвать их извне и не побоялись подчиниться чужой власти. По-видимому, эти люди, призывая чужую власть, отрекались от своей родной земли, изменяли ей, - на самом деле они создавали Россию, начинали русскую историю... Мы должны помнить, что мы, как народ, спасены от гибели не национальным эгоизмом и самомнением, а национальным самоотречением... Принесенный варягами зачаток государственности вырос в крепкое и сплоченное тело Московского царства". Соловьев В.С. Национальный вопрос в России.
У Карамзина в «Истории Государства Российского» варяжская версия выглядит иначе. По его мнению, варяги давно правили славянами. Брали с них дань, защищали от врагов, осуществляли правосудие. Но варяги «насилие деяху словеном, кривичем и мерям и чюди. Затем славяне, восстав, изгнали чужеземных владык. «И всташа словене и кривичи и меря и чудь на варягы и не даша им дани и изгнаша за море и начаша владети сами собе и городы ставити; и всташа сами на ся воевать, и бысть меж ими рать велика и усобица, и всташа град на град и не беше в них правды». Новгородская летопись.
Но вскоре обнаружили, что жить стало гораздо хуже: начались свары, стычки, словом, начался бедлам. Тогда по завещанию Гостомысла, бывшего то ли князем словенским, то ли старостой (посадником) новгородским на новгородском вече было решено просить варягов вернуться обратно. Было у Гостомысла четыре сына, которые все погибли в войнах, а три дочери выданы были «суседним князем в жены». Именно Гостомысл, «видя конец живота своего, созва вся старейшины от славян, руси, чуди, веси, мери, кривич и древович, ... и посла избраннейшия в варяги просити князя».
«И пошли они за море к варягам, которых звали русь, как другие зовутся шведы, норманны, англы, а иные готы, так и у этих есть название» («сице бо звахуть ты варяги русь, яко се друзии зовутся свеи, друзие же урмане, англяне, инеи и готе, тако и си» - «Ипатьевский список»).
Тут первая заминка - никогда в Швеции и Норвегии не было норманнского племени или сословия, которое бы звалось русь или рус. И не только племени, - ни населенного пункта, ни местности; таинственная русь не упоминается нигде - ни в исландских сагах, ни в средневековых хрониках.
Более того, в шведском словаре «100.000 заимствованных слов и имен в шведском языке» корень «рус» отнесен к числу заимствованных. Заимствованными названы и все слова, содержащие этот корень. Ekborn СМ. Forklaringar over 100.000 Frammande ord och namm m.m. i svenska spriket. - Stockholm, 1948, S. 1145, 1156-1157.
Еще в 30-х годах девятнадцатого века профессор Ф.К. Крузе, отождествив князя Рюрика с викингом Рориком, высказал идею о датском происхождении летописного Рюрика, Крузе Ф. О происхождении Рюрика (преимущественно по французским и немецким летописям). - Ж. М. Н. Пр., 1836, январь, с.43-73.
Спустя сто лет Г.В. Вернадский, перебирая скандинавские племена, упомянутые Нестором, тоже высказал мысль, что, если летописец не называет одних датчан, следовательно, русь - это датчане и есть.
Он выдвигал версию, что русь - это сокращение от Рустринген, названия земли во Фрисландии, которой управлял упоминаемый в западных хрониках Рорик, один из сыновей ютландского конунга Хальвдана (Скьедлунга), изгнанного из своей страны около 782 года и получившего от Карла Великого в лен (т.е. во временное владение) страну фризов, расположенную по соседству с землями ободритов. Иными словами, Вернадский тоже пытается идентифицировать Рюрика с Рориком Фрисландским, полагая, что летописец не различал фризов и датчан.
Но догадка эта сомнительна. Г. Ловмянский доказал, что у Дании с Фрисландией в пору жизни реального Рорика Фрисландского (Хродрика Хафдарнсона) не было никаких отношений, и деятельность этого викинга времен Карла Лысого 40-70 годов IX века никогда не выходила за пределы Германии.
Рорик Фрисландский известен как искатель приключений и «язва христианства».
Франкские летописи упоминают и датского короля Рёрика, «известного набегами на западноевропейские страны, успевшего утвердиться на Скандинавском полуострове в городе Бирке на озере Мелар. Но отождествлять этого Рёрика с летописным Рюриком нет достаточных оснований». Греков Б. Киевская Русь, с.441.
Ключевский датского Рорика считает просто тезкой Рюрика.
Западным хронистам варяжская Русь неизвестна.
Тем не менее, нашли-таки с божьей помощью новгородские посланцы за морем эту самую русь и произошло знаменитое призвание варягов. Ударили послы руси челом: «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет, придите владеть и княжить нами».
«И вот пришли три брата, варяги средних лет... » А. К. Толстой.
«И от тех варягов прозвалась Русская земля». - «Повесть временных лет».
«В ходе... языкового процесса этническое имя, которым в начале называли себя норманны Восточной Европы, перенеслось и на восточных славян, и на их земли. В Византии и в западных и арабских источниках IX-X вв. слово «Русь» всегда относилось к людям скандинавского происхождения. Так, Константин Багрянородный в De Administrando Imperio («Об управлении империей») приводит два параллельных ряда имен днепровских порогов, один из которых, представляемый как «русский», оказывается скандинавским, а другой является славянским». Пайпс Р. Россия при старом режиме.
И становится Русь варяжским владением. Расселись братья в разных городах, но через два года двое из них вдруг дружно умирают по неизвестной причине, хотя по возрасту они младше Рюрика.
Дружинники Рюрика получают кормления в Новгороде, Полоцке, Ростове, Муроме и Белозере, а ушедшие от него бояре Аскольд и Дир (вероятно, Дирк) захватывают Киев, правят им, и даже ходят на Византию походом, в котором участвуют все варяги, живущие в Киеве.
Видимо, немало их было тогда в Киеве, если рискнули воевать могучий Царьград.
Ключевский не усматривает в факте прихода варягов на Русь ничего особого. По его мнению, рассказ о призвании варягов - это «схематическая притча о происхождении государства, приспособленная к пониманию детей школьного возраста». Ключевский В.О. Курс русской истории, изд. 3, ч. I. - М., 1908, с.170.
Около половины IX в. дружина балтийских варягов проникла Финским заливом и Волховом к Ильменю и стала брать дань с северных славянских и финских племен. Туземцы, собравшись с силами, прогнали пришельцев и для обороны от их дальнейших нападений наняли партию других варягов, которых звали русью. Укрепившись в обороняемой стране, нарубив себе (в своем новом отечестве) городов, укрепленных стоянок, наемные сторожа повели себя завоевателями. Вот все, что случилось. В.О. Ключевский. Курс русской истории, ч. 1, с.168.
В этом рассуждении Ключевского спорен факт найма Рюрика. Ни сам Рюрик с братьями, ни тем более потомки не получают платы по найму: Они берут с Руси дань силой, сами нанимают варяжские отряды. Куда бы не пришли они, всюду начинают рубить новые города для обороны, но, видно, не от внешнего врага, а от местного населения. М.Н. Покровский считал, что это было не призвание, а завоевание, в его более мягкой форме, когда побежденное племя не истреблялось, а превращалось в «подданных».
А если вспомнить, что даже третий князь Игорь не получал «вознаграждения по договору», а бродил по лесам, собирая дань с окрестных племен, и убит был со своей «хороброю дружиною» за наглую попытку содрать с древлян дань дважды, то версия «найма» варягов славянами представляется малоубедительной. Какие уж тут, простите, контракты! Вместо добродушного: «Пройдите к кассе, пожалуйста» или вежливого: «Извините, но с вами мы рассчитались», бедного наемного сторожа обзывают волком, привязывают за ноги к пригнутым деревьям и казнят лютой смертью,пояснив: «если не убьем его, то всех нас погубит».
Даже если согласиться с тем, что варяги приходили на Русь поначалу мирно, прикинувшись мужественными и прямодушными служаками, то должны же быть хоть какие-то объяснения, как они ухитрялись шагать «из грязи - в князи»?
Удивительная механика перерождения наемных сторожей в первых правителей русских городов остается необъяснимой тайной. Как бы то ни было, имеется упрямый факт: год 862 от рождества христова - дата начала первой русской правящей династии - Рюриковичей. Королев А. Загадки первых русских князей. — М: Вече, 2002.
«...Державная власть над городами-крепостями и окрестными землями была взята династией, утверждающей свое происхождение от полулегендарного князя Hroerekr;а или Roderick;а (Рюрика русских летописей). Глава династии, великий князь, правил в Киеве, а сыновья его, родичи и главные дружинники сидели в провинциальных городах». Р. Пайпс. Россия при старом режиме.
Первый русский (новгородский) князь - это варяг Рюрик. Любимая жена его Ефанда, норвежская принцесса. («Имел Рюрик несколько жен, но паче всех любяше Ефанду, дщерь короля урманского, и егда та роди Игоря, даде ей обесчаный град с Ижорою в вено» - Иоакимовская летопись). Брат Ефанды Олег - второй русский (первый киевский) князь. Сын Рюрика и Ефанды Игорь (Ингвар) Старый - князь третий. А дальше все, как в родословных таблицах...
Рюрик удержался на месте и из варяжского бродяги-кондотьера превратился в родоначальника русской династии... В XI в. варяги продолжали приходить на Русь наемниками, но уже не превращались здесь в завоевателей, и насильственный захват власти, перестав повторяться, казался маловероятным. В.О. Ключевский. Курс русской истории, ч. 1, с.169.
Долго ломались копья и из-за происхождения Рюрика.
Байер, буквально следуя тексту «Повести временных лет», считал его шведом. Ломоносов безуспешно пытался доказать, что Рюрик с братьями были славянами «из пруссов». Тредиаковский Рюрика причислял к померанскому племени ругов.
Эверс полагал его хазаром, Васильевский - готом, Костомаров - литвином, Иловайский - отрицая факт «призвания» вообще, вслед за Ломоносовым называл Рюрика роксоланом из славянского племени русь, Татищев и Болтин считали его финном. В общем, откуда угодно, лишь бы не из Швеции.
Над этими изысками сильно насмешничал Белинский.
Сам Белинский не сомневался в скандинавском происхождении Рюрика, однако он не придает ровным счетом никакого значения этнографическому факту. «Если Байер прав, и варяго-русские князья пришли к нам из Скандинавии - горе нам: наша национальная честь посрамлена навеки, достоинство попрано... Словом, после этого нам, русским, остается только взять и повеситься всем до единого»... В. Белинский. ПСС, т.9, с.188.
Белинский решительно выступал против славянофильского подхода к проблеме. «Как надо решить вопрос - это они знают наперед. Еще не начиная заниматься русскою историею», они уже знали, что варяго-руссы - чистые славяне и что Шлёцер с умысла «врал», называя их норманнами, увлекаемый рейнским патриотизмом». В.Г. Белинский. ПСС, т.9. М., 1955, с.184.
Одни из антинорманистов утверждают, что «варяги-русь пришли из-за Черного моря; что ж в том, что пришли варвары к варварам да и потонули в их народности, не оставив в ней никакого следа, словно канули на дно? Сверх того, на Эверсе и его последователях лежит более тяжкое обвинение... их воззрение... совершенно ниспровергает авторитет летописи Нестора... ». Другие утверждают, что первые русские князья пришли от прибалтийских славян - «свои пришли к своим; чем же это лучше скандинавов или хазар, немцев или татар? Славянофилы говорят, будто это тем лучше, что иноплеменное происхождение Руси оскорбляет наше национальное достоинство; но это такая нелепость, на которую смешно и возражать». В.Г. Белинский. ПСС, т.9. М., 1955, с.192.
Антинорманисты говорят также, что «от решения вопроса: немцы или славяне были варяго-руссы, зависит решение современной и будущей судьбы нашей народности, т. е. можем ли мы развиваться своебытно и самостоятельно или должны ограничиться жалкой ролью подражателей и передразнивателей той или другой, но всегда чуждой нам жизни. Это уже из рук вон нелепо, особенно в приложении к России!» В.Г. Белинский. ПСС, т.9. М., 1955, с.192.
Придавать столь великое значение племенному происхождению Рюрика, - по мнению Белинского, только дискредитировать русскую науку, а нам «давно пора бы перестать компрометировать и русскую историю и русскую ученость этими бесплодными изысканиями, этою бесплодною полемикою, этими бесплодными ипотезами и всею этою ученостью Рубеков и Тредьяковских!» В.Г. Белинский. ПСС, т.9. М., 1955, с.191.
Всему этому Белинский противопоставляет тезис о том, что любая нация складывается из самых разнородных этнических элементов, обычно при преобладании какого-нибудь народа.
«Положим, что варяго-русь были иноплеменники - шведы, хазары, чухны или кто угодно: что ж из этого? Кажется, Францию и Англию, например, нельзя. Обвинить в отсутствии или недостатке народности - как вы об этом думаете, господа славянофилы? А между тем, разве национальность их сложилась и развилась из одного элемента? Напротив, из многих. Галлы, коренное и туземное народонаселение Франции, были сперва покорены римлянами и отчасти смешались с ними кровью, языком, религиею, обычаями, из чего и образовался элемент греко-римский. Потом римская Галлия была завоевана франками (которых г. Савельев-Ростиславич считает, вместе с Венелиным, славянским народом!!!), и, наконец, целая часть римско-галльско-франкской Франции завоевана была норманнами. Сколько различных элементов! Но сильное галльское начало восторжествовало над всеми, и в комментариях Юлия Цезаря нельзя не видеть зародыша нынешней современной Франции. А Англия? - бритты, потом римляне, потом саксонцы и, наконец, французские норманны! Здесь, кажется, наоборот Франции, тевтонское начало явилось преобладающим над цельтическим, а результатом все-таки была сильная крепкая, оригинальная национальность! Неужели этих уроков мало для доказательства славянофилам, что кто бы ни были варяго-руссы - немцы или славяне, - вопрос о нашей народности через них ровно нисколько не решается, и к нашему будущему они имеют еще меньше существенного отношения, нежели сколько имели к давно прошедшему Руси?» В.Г. Белинский. ПСС, т.9. М., 1955, с.194.
Белинский совсем иначе, чем славянофилы, оценивает роль академиков-немцев в русской исторической науке, в особенности Шлёцера. Он считает, что «о Шлёцере не худо было бы говорить с большим уважением, нежели как позволяет себе говорить о нем г. Савельев-Ростиславич... все-таки заслуги Шлёцера в русской истории велики: он своим исследованием Нестора дал нам истинный, ученый метод исторической критики. Есть за что быть нам вечно благодарными ему!» В.Г. Белинский. ПСС, т. 9. М., 1955, с.194.
Варяжских и антиваряжских версий было, наверно, не меньше, чем проектов вечного двигателя.
А. Шахматов считал, что Синеус - это имя легендарного местного вождя, которого в предание о Рюрике вставил летописец.
Академик Н. Марр полагал, что и Рюрик, и Трувор, и Синеус - это «имена тотемных божеств доисторических народов Новгорода и Волго-Камского района». Н. Марр. Чуваши-яфетиды на Волге. Чебоксары. 1926, с.19.
Существует мнение, что Синеуса и Трувора вообще не существовало, а известие о них - результат неправильно прочитанного русским летописцем иностранного текста, который сообщает, что Рюрик пришёл в землю славян со своим домом («синехус») и верной дружиной («труворинг»). Налицо-де искаженное прочтение древнескандинавской фразы Rurik sine hus tru vor, означавшей «Рюрик и его верные люди».
По другой, сходной версии, в летописи указаны титулы Рюрика - «победоносный» и «верный».
Жена моего сына шведка. И когда я ей рассказывал о Рюрике, Синеусе и Труворе, она высказала подозрение, что тут что-то напутано: Синеус, вероятно, обозначает семью, дом, домочадцев, а Трувор, вероятно, обозначает скарб. Действительно, по-шведски «сина хус» - значит «с домом», а Трувор очень похож на «труэ» - сундук, скарб, скрыню, как этот предмет мебели называли на Украине. Итак, пришел Рюрик с домом и скарбом княжить в Новгороде, его семья в Изборске, его сундук в Белозере. Эта точка зрения может объяснить совершенно бесследное исчезновение и семьи и сундука со страниц летописи. И. Солоневич. Народная монархия, с.213.
Л.Н. Гумилев, в книге «От Руси к России» тоже отверг гипотезу о существовании Синеуса и Трувора, но считал, что эти слова означают иное. По его мнению, sine hus - это родственники, а thru voring - дружинники. Дружинников, мол, Рюрик посадил в Изборске, а родственников отправил дальше в Белозеро. А сам, опираясь на Ладогу, где был варяжский поселок, сел в Новгороде. Русы, согласно, Гумилеву - это племя древних германцев, причем «жутких разбойников» С. 27-29.
Впрочем, в конце 1990-х гг. филолог-скандинавист Е.А. Мельникова доказала, что переводить "Синеуса и Трувора" как "род и дружину" абсолютно некорректно. Более того, такие имена реально используются в скандинавских исторических источниках, и в "Повести временных лет" имеются ввиду именно два человека с именами "Синеус и Трувор", а не какие-либо существительные.
Буганов В.И., автор статьи «Рюрик - Синеус - Трувор», данной в третьем издании БСЭ, считает, что «по русским летописным преданиям, это - три брата-конунга, предводители варяжских дружин, якобы призванные «из-за моря» новгородскими славянами с целью прекращения междоусобиц в Новгороде и основавшие Древнерусское государство. По этой версии, Рюрик сел в Новгороде, Синеус - в Белоозере, Трувор - в Изборске. Быстрая смерть среднего и младшего братьев сделала Рюрика полновластным правителем Новгородской земли. Некоторые учёные отождествляют его с Рёриком Датским, совершавшим во главе варяжской дружины набеги на страны Западной Европы (до 860).
Еще одна версия: Рюрик сначала правил в Ладоге. Он не был призван «из-за моря», а захватил в 862 власть в Новгороде, воспользовавшись внутренними усобицами.
Это вызвало восстание против варягов во главе с Вадимом Храбрым. Рюрик казнил Вадима и его «советников», другие новгородцы бежали в Киев.
Легенда о «призвании» варягов, сложившаяся в Новгороде или Ладоге в 11 в., была использована при редактировании «Повести временных лет» в начале 12 в. для объяснения происхождения и прославления правящей русской княжеской династии, основателем которой стали считать Рюрика. Эта версия легла в основу антинаучной норманской теории.
Миф о создании Рюриком Древнерусского государства опровергается данными многочисленных источников, которые говорят о складывании государственности славян задолго до 9 в. и о становлении Древнерусского государства вследствие внутреннего общественного развития.
Со ссылкой на книгу путешественника и писателя, члена Французской академии Ксавье Мармье (бывал и в России, знаком с Чаадаевым, Вяземским, Гоголем, Толстым и Одоевским, переводы «Героя нашего времени», Пушкина, Гоголя, Жуковского) «Письма о Севере» В. Чивилихин в книге «Память» привел текст легенды, услышанной и записанной Мармье в Северной Германии, в Мекленбурге, ранее бывшему землей бодричей.
Заметим, что, хотя Мармье, по мнению Чивилихина, был далек от споров норманистов и антинорманистов, но началась дискуссия еще за сто лет до выхода из печати «Северных писем», и появилась эта книжица в аккурат в разгар полемики между Погодиным и Иловайским.
«Другая традиция Мекленбурга заслуживает упоминания, поскольку она связана с историей великой державы. В VIII в. нашей эры племенем оботритов (в подлиннике Obotrites, т.е. ободритов, бодричей, рарогов. - В.Ч.) управлял король по имени Годлав (Godlav), отец трех юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, (Rurikpaisible, то есть «тихим», «мирным», «кротким», «смирным», «безмятежным»), второй Сиваром (Sivarvictoreux - «победоносным»), третий Труваром (Truwarfidele - «верным»).
Три брата, не имея подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли. Они направились на восток и прославились в тех странах, через которые проходили. Всюду, где братья встречали угнетенного, они приходили к нему на помощь, всюду, где вспыхивала война между двумя правителями, братья пытались разобраться, который из них прав, и принимали его сторону.
После многих благих деяний и страшных боев братья, которыми восхищались и благословляли, пришли в Россию. Народ этой страны стонал под бременем долгой тирании, против которой больше не осмеливался восстать. Три брата, тронутые его несчастьем, возбудили в нем усыпленное мужество, собрали войско, возглавили его и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране, братья решили вернуться к своему старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Тогда Рюрик получил Новгородское княжество, Сивар - Псковское, Трувар - Белозерское. Спустя некоторое время, поскольку младшие братья умерли, не оставив детей, Рюрик присоединил их княжества к своему и стал главой династии, которая царствовала до 1598 г.» (Мармье К. Северные письма. Париж, 1857, с. 25-26).
Далее Чивилихин делится сомнениями в достоверности трогательной сказки. Ошибочно назван век. Годлав погиб (был казнен) в 808 году, а призвание его сыновей летописи относят к 862 году, когда они уже при всем желании не могли быть юными искателями приключений, возвращаться им было некуда, так как давно уже не было никакого отцовского «мирного королевства».
«Тот» Рюрик родился примерно в 800 году, так что из мирного королевства Годлава на поиски приключений он мог уйти в возрасте первоклассника, а на Русь явиться в том возрасте, когда пора бы о душе думать, а не о порядке в чужой стране...
Но эта версия прихода Рюрика к власти на Руси напрочь перечеркивает летописную, никак не объясняя происхождение целой россыпи имен скандинавского происхождения в русских летописях.
Сказку - жалко!
Однако едва Рюрик начал княжить, из всех сил, наверно, стараясь, чтобы у новгородцев установился долгожданный мир, как «оскорбишася новгородцы, глаголюще: яко быть нам рабом и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его».
Иными словами, новгородцы осознали, что Рюрик и его русь превратили их в рабов. Так уж, видно, правил миротворец.
Вспыхивает массовое восстание новгородцев во главе с Вадимом.
Делать нечего, надо подавлять. «Того же лета (867 г.) уби Рюрик Вадима храброго и иных многих изби новгородцев, советников его, избежаша от Рюрика из Новгорода в Киев много новгородских мужей».
Так Рюрику удалось сохранить статус кво, и новгородцы оказались в собственном городе рабами варягов.
По постановлению сената при Екатерине II было решено трагедию Я.Б. Княжнина «Вадим Новгородский», изображающую борьбу внука Гостомысла Вадима против варяжских захватчиков, как «наполненную дерзкими и зловредными выражениями, а потому в обществе Российской империи нетерпимую, сжечь публично». А.С. Пушкин. ПСС, в 6 томах, т. 2. - М., ГИХЛ, с.588.
Информация об этом восстании становится государственной тайной.
Имя Вадим с тех пор становится знаковым именем бунтовщика. Романтическая повесть «Вадим» Лермонтова тоже восходит именно к этому событию.
Вообще говоря, вся логика легенды о варягах вызывает множество вопросов. Почему, не успев свергнуть и изгнать грабителей-варягов, славяне, чудь, весь, меря, кривичи и др., тут же послали к ним же, к варягам?
Почему новгородцы не захотели обратиться с той же просьбой к киевлянам или послать гонцов в Смоленскую землю?
Почему Рюрик приводит с собой всю русь, если «русь» была в Новгороде своя?
Для чего братья взяли роды свои, почему братья так быстро скончались, почему из этих родов ни о ком больше ничего неизвестно?
Если варяги были приглашены для прекращения внутренних раздоров, почему их приход оскорбил новгородцев настолько, что вспыхнуло восстание?
Почему на Руси после прихода варягов "порядка" так и не появилось? Почему варяжские князья игнорировали суды?
Почему новгородцы, всегда заключавшие со своими князьями ряду, то есть договор, на этот раз нарушили это железное правило?
Если Рюрик был первым князем, то почему после него такие договорные процедуры у новгородцев появились?
При тщательном анализе можно найти и другие странности.
Почему институт народного веча существовал в Новгороде, Пскове, а позднее в Хлынове (то бишь в Вятке), а в Киеве, куда Олегом перенесена была столица, такой институт отсутствовал.
Почему Киевом как столицей пренебрег Святослав, перенеся свой престол за пределы Руси на Дунай?
Сама история с призванием варягов именно в Новгород тоже не совсем ясна: позвали-то Рюрика в Новгород, но «срубили» варяги (т.е. построили) город Ладогу, крепость на Волхове к северу от Новгорода. Изборск и Белозеро - тоже пограничные города.
По преданию, и град Житомир основан около 884 г. любимцем Аскольда и Дира - варягом Житомиром, не пожелавшим служить Олегу.
Все вопросы снимаются, если Рюрик пошел на Русь по собственному желанию, поискать себе счастья, а дружине поживы.
Ясно, зачем сразу после прихода на Русь рубились ими укрепленные города, почему храбрый Вадим восстал против Рюрика, почему, закрепившись в Новгороде, варяги спускаются по Днепру, захватывая один город за другим: Смоленск, Любеч, Киев, - и ставя в них свои гарнизоны.
Так и ведут себя в стране, которую покоряют.
Существует и еще одна гипотеза: варягов не было вообще.
Князь Владимир, чувствуя себя ущемленным собственным рабским происхождением, поручил создать более пристойную версию происхождения княжеского рода. Летописец и... «создал».
В «Лекциях по русской истории» С.Ф. Платонова, переизданных в 2000 г., сообщается крайне любопытный факт. Хроника английского летописца Видукинда Корвейского содержит свидетельство о призвании бриттами для защиты от нападения франков племени англов во главе с Вортигерном, сильно напоминающее предание о приглашении Рюрика с его домом, причем свою землю бритты восхваляют англосаксам почти в тех же выражениях, как новгородцы варягам: “И вот, когда распространилась молва о победоносных деяниях саксов, послали к ним смиренное посольство с просьбой о помощи. И послы, прибывшие к саксам, заявили: «Благородные саксы, несчастные бритты, изнуренные постоянными вторжениями врагов и поэтому очень стесненные, прослышав о славных победах, которые одержаны вами, послали нас к вам с просьбой не оставлять нас без помощи. Обширную бескрайнюю свою страну, изобилующую разными благами, готовы вручить вашей власти (terram latam et spatiosam et omnium rerum refertam)”. Ук. соч., с.68.
Возможно, что хитрые англы сначала охотно защищали бриттов, а затем сами утвердились там и изгнали бриттов с острова, получившего их имя. Бриттам пришлось переплыть море и захватить на севере Франции Бретань.
Лет за сто до записи нашей летописи о призвании варягов английский летописец записал такое сказание: британские племена обратились к норманнским, то есть варяжским братьям Генгисту и Горзе с приглашением: земля наша велика и обильна, порядка в ней нет, придите княжить нами. Литературными плагиатами люди занимались, оказывается, и тысячу лет тому назад. И. Солоневич. Народная монархия, с.213.
Сам я английских хроник не читал. Англов или норманнов призвали к себе бедные бритты, сказать не могу. Платонов врет или Солоневич, либо оба, сказать не могу. Но и к достоверности Нестора тоже есть много претензий.
Есть и такие авторы, которые вообще отказывают летописному эпизоду призвания варягов в праве на существование, предпочитая интерпретировать летописное свидетельство как литературную реминисценцию составителя (автора) источника. Взоры в таком случае, как правило, обращаются к Библии, а в Библии - к истории появления царя у народа Израиля.
Такой точки зрения придерживался, например, Г.М. Барац. Он считал, что в основе статьи 6370 (862) г. лежит текст I Книги Царств, повествующей, как состарившийся пророк Самуил доверил власть над народом Израиля своим сыновьям, но те судили неправедно: 'И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму, и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов".
На этом основании Г.М. Барац пришел к выводу, что сказание о призвании скандинавских варягов, не имея исторической достоверности, а также не отражая элементов народного эпоса, является изложенным библейским слогом рассказом, сочиненным на основе еврейской истории периода Судей. Цит. по кн. Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. - М., 1999, с.42-43.
Но первым усомнился в летописном предании, назвав его «глупой басней», Юрий Крижанич, долго живший в России хорват, автор трактата «Политика», ставшего апологией славянского братства.
Он рассуждал так: варягов на Русь призвали потому, что страдали от междоусобицы.
Но если так, зачем призвали не одного князя, а троих?
По его мнению, легенда о призвании варягов - обычная попытка прославить своего князя, такая же, какие сочиняли во многих других странах, и возникла она, когда князь Владимир решил создать официальную биографию своего рода.
Поскольку в те времена знатных предков обычно искали в других странах, родословную Владимира решено было вести от варяжских князей.
Крижанич был убежден, что Гостомысл, завещавший призвать на Русь варягов, - личность сказочная. «Никто не знает ни отца, чьим сыном был Гостомысл, ни времени, когда он правил, ни дел никаких, которые он делал. Осталась только эта написанная о нем повесть, для которой и придумано это имя «Гостомысл» - тот, кто замыслил пригласить на Русь гостей. Сам составитель думал тогда о гостях и, размышляя, как назвать выдуманного им советчика, назвал его Гостомыслом». Ю. Крижанич. Политика, с.625-626.
Догадка изящная, что и говорить...
Зачем вот только все остальные летописцы так щедро включали в свои труды множество варяжских имен, имевших какое-то отношение к Руси? Бывали у нас гости варяжские, бывали...
Но на Западе норманны не принесли государственной организации. А у нас?
Именно в этом и состоит вся суть варяжского вопроса; все споры между норманистами и антинорманистами в конечном счете вращаются вокруг этой злосчастной проблемы.
Если в применении к Западу этот вопрос всегда решался отрицательно и никогда не был дискуссионным как в зарубежной, так и в русской историографии, то у нас дело обстояло гораздо сложнее.
Главный письменный источник, на котором держится вся средневековая история Руси,- «Повесть временных лет» - решает вопрос положительно, варяжский князь Рюрик аттестован как создатель русского государства, и на протяжении веков - вплоть до Татищева - это считалось непреложной истиной.
Поэтому первая проблема, встающая перед исследователем,- это проблема происхождения летописного рассказа о призвании варягов. Как эту «загогулину» сформулировал Борис Рыбаков: «Ни один из вопросов образования древнерусской народности и древнерусского государства не может быть решён без рассмотрения того, что такое Русь, кто такие руссы». Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. М., 1982. С. 55.
Ответить на вопрос о начале государства русского и его истории для летописца было задачей сугубо практической. Он должен был объяснить, как и в какой ипостаси появилась на Руси сидевшая при нем на киевском престоле династия Рюриковичей?
В ее норманском происхождении он не сомневался, имея на то веские основания - первые князья этой династии носили несомненные норманские имена (Рюрик, Олег, Игорь, Ольга).
Этот факт до сих пор никем не опровергнут. Можно выдвигать всякие, не лишенные логики догадки, но сами эти имена от этого не исчезнут, они прочно заняли свое место в русской историографии - и в дореволюционной, и в советской,- вошли в нашу литературу, в фольклор, в песни. Они - традиционная тема в нашем изобразительном искусстве. Олег, Игорь, Ольга - распространенные имена среди наших современников. М. Алпатов. Русская историческая мысль и Западная Европа (XII - XVII в.) - с. 39.
Это предание новейшие историки часто оспаривали из соображений патриотических, т.е. националистических: им казалось обидно для национального самолюбия русских славян, что их первыми государями были иноземцы. На деле это обидно не менее и не более того факта, что Россией с половины 18-го в. управляло под именем Романовых потомство немецких голштинских герцогов (подлинные Романовы вымерли в 1761 г. в лице дочери Петра Елизаветы, у которой не было детей). М. Покровский. Русская история в самом сжатом очерке, М., 1933, с.22-23.
Но кто же, какой Дарвин, вдохнет жизнь в этот истукан с норманской головой и славянским туловищем? Гедеонов С.А.
Норманнская теория, то есть концепция о происхождении русской государственности от норманнов, была разработана вскоре после смерти Петра I немцами - русскими академиками, то есть первыми членами Российской Академии наук, - А.Л. Шлёцером, Г.Ф. Миллером и Г.З. Байером.
По словам Е.И. Дружининой, главной причиной появления норманнизма было то, что тогда «в Россию хлынул поток беспринципных карьеристов и стяжателей, стремившихся только к личному обогащению» (с.168).
Возникновение норманнской теории в России совпало с эпохой бироновщины и, по существу, было ее прямым порождением и идеологическим слепком. Дружинина Е.И. Эдуард Винтер. Галле как первый очаг германской науки о России в XVIII веке. - Вопросы истории, 1957, №1.
Норманистами также были Н. Карамзин, М. Погодин, А. Куник, П. Савельев, Е. Замысловский, словом, большинство видных русских дореволюционных историков.
Однако С.М. Соловьев, признав факт призвания князей-варягов на Русь, отказывался считать его свидетельством отсталости восточных славян и переносить на IX век понятия о национальном достоинстве, свойственные новому времени. Противниками норманизма были М. Ломоносов, И. Фишер, Ф. Эверс, В. Тредиаковский, И. Болтин, Ф. Штрубе де Пирпонт, Ф. Эмин, Д. Иловайский, В.Г. Васильевский, М.Т. Каченовский...
Выдающийся языковед А.А. Шахматов специально посвятил одну из книг: Сказание о призвании варягов. - СПб, 1904 - проблемам происхождения славянства, русского народа и Русского государства. Объективно его труды по истории летописания подрывали основы норманнской теории. На основании анализа рукописной летописи им был установлен явно недостоверный характер текста рассказа о призвании варяжских князей.
Но вместе с тем он, как и подавляющее большинство русских ученых того времени, стоял на норманистских позициях.
Варяжский вопрос родился как явление, вышедшее из сферы национально-политической. Став затем научным, он не только не потерял свою прямую связь с политикой, но напротив, навсегда оказался связанным со жгучими политическими и национальными проблемами современности... Тени двух соотечественников - Рюрика и Карла XII - витали над теми, на чьих глазах рождался этот вопрос. Полтавская виктория сокрушила амбиции шведских завоевателей времен Карла XII, норманнская теория, возводившая русскую государственность к Рюрику, наносила удар по национальным амбициям русских с исторического фланга. Это был идейный реванш за Полтаву. Покрытый пылью веков, древний сказ о варягах обрел новую жизнь, стал острейшим современным сюжетом... Варяжский вопрос, следовательно, родился не в Киеве в летописные времена, а в Петербурге в XVIII в. Он возник как антирусское явление и возник не в сфере науки, а в сфере политики. Человеком, который произвел первый «выстрел» в этой баталии, был Байер... Его работе «О варягах» суждена была долгая жизнь... М. Алпатов. Русская историческая мысль и Западная Европа (XVIII - первая половина XIX в.) - с. 9-16.
На несколько летописных строчек о призвании варягов в русские князья много веков никто не обращал внимания, - ну, варяги и варяги!
Да и можно ли верить им, летописям этим?
Ипатьевская летопись, например, утверждает, что князь Олег скончался в 973 году и похоронен во граде Киеве, а Новгородская- что в 977 году и похоронен в Новгороде. Обе летописи, между прочим, признаны исторической наукой подлинными, хотя порой и не устраивали власть имущих.
К примеру, начитавшись римских историков, Иван Грозный повелел исправить официальную версию происхождения князей и вывести себе родословную не от каких-то варягов - а от божественного кесаря Августа, Рюрик лишь промежуточное звено! Посему во всех официозных документах упоминался «римский корень», а варяжский миф как-то сам собою отошел на задний план.
А старая легенда о мирном призвании заморских бродяг безмятежно дремала, как скелет в шкафу, в тихой архивной пыли.
Мало ли у кого дедушка был пиратом!
Однако дотошный немец, обнаруживший «Повесть временных лет», прочитал эти строчки и постарался понять, что из всего этого выходит. Варягами, по мнению Байера, на Руси называли шведов, готландцев, норвежцев и датчан.
Итак, кто были первые русские князья - варяги, норманны, шведы! Государство на Руси создал кто - тоже варяги! Как они его создали?
Если исходить буквально из текста летописи, то Русь они завоевали, покорили. Следовательно, норманны, а не русские - основатели русской государственности. Ну и что, что вы шведов под Полтавой победили? Нашли чем хвалиться!
А шведы, вас, между прочим, покорили, из дикости подняли, от грязи отмыли, всему научили, государство вам построили...
В общем, афронт, господа, полный!
Первые строчки рукописи Байера гласили: «От начала руссы или россияне владетелей варягов имели. Выгнавши ж оных, Гостомысл от славянского поколения правил владением, и ради междоусобных мятежей ослабевшим, и от силы варягов учиненным. По его совету россияны владетельский дом от варягов опять возвратили, то есть Рурика и братьев». - Байер Г.З. Сочинение о варягах автора Феофила Сигефра Беэра, бывшего профессора Восточной истории и восточных языков при Имп. Академии наук.
Для Байера и Шлёцера важнее всего тот факт, что первый летописный правитель Руси был чужеземец, более того, даже само русское государство создали варяги, предки тех самых шведов, победами над которыми теперь, после Полтавской баталии так гордятся русские.
Они и сами-то - Байер со Шлёцером - были варягами, "притащенными" и создававшими русскую историческую науку. По их мнению, «русская история начинается от пришествия Рюрика... Дикие, грубые, необразованные славяне начали делаться людьми только благодаря посредству германцев»... А.-Л. Шлёцер. Нестор.
Впрочем, ради справедливости, напомним, что Шлёцеру принадлежат и такие слова: «Русская древняя история! История такой земли, которая составляет 9-ю часть обитаемого мира и в два раза более Европы; такой земли, которая в два раза обширнее древнего Рима, хотя и называвшегося обладателем вселенной, - история такого народа, который 900 лет уже играет важное лицо на театре народов. Раскройте летописи всех времен и земель, и покажите мне историю, которая превосходила бы или только равнялась русской! Это история не какой-нибудь земли, а целой части света, не одного народа, а множества народов». Там же.
Он же, Шлёцер, подметил очень важное обстоятельство: «Из всех новейших народов нашей земли русские первые начали обрабатывать язык свой, а из славян они только одни писали временники (т.е. летописи) на своем языке». Там же.
Его «Нестор» - это своего рода поэма о первом русском летописце. Ему же принадлежит множество книг о русской истории.
В недостатке русского патриотизма, как видим, Шлёцера упрекнуть трудно.
Хотя жить и работать он остался, еле-еле отпросившись у императрицы в отпуск, все же на родине, в Геттингене.
В России тогда существовала традиция выводить предка московских царей Рюрика из Пруссии и считать его потомком Августа.
Когда Россия, сбросив иго монголо-татар, начинает путь на Запад, рождается концепция, по которой Рюрик был связующим звеном между Москвой и Римом. В «Сказании о князьях Владимирских», созданном для укрепления авторитета великокняжеской и царской власти и ставшем официальной концепцией политической теории и исторических прав Русского государства, Рюрик был объявлен потомком Пруса — родича кесаря Августа, посланного им на княжение в одну из подчиненных ему земель на берега Вислы.
Идеи «Сказания» Иван Грозный использовал в дипломатической борьбе с Юханом III и в обосновании своих прав на Польшу и Литву. Эта версия эксплуатировалась при составлении Воскресенской летописи, Государева родословца в 1555 году и была включена в Степенную книгу.
В XVII веке теорию родства Ивана IV с Августом через Рюрика подверг критике швед Петр Петрей: «Свирепый Иван Васильевич говорил, что ведет свой род от брата славного римского императора Августа, по имени Пруса, жившего в Придцене, но это отвергают все историки, и Иван ничем не мог доказать того».
С ним был солидарен и Юрий Крижанич. Он, в частности, писал: «Другая глупость, будто бы царь Иван или Владимир Великий происходили из рода Августа. Но ведь во времена Владимировых предков в Пруссии не было ни римлян, ни курфюрстов, ни вообще немцев. В Риме род Августа кончился на самом Августе… Царю Ивану достаточно было древности рода и славы считать себя потомком своего истинного предка Словена».
Тем не менее и ныне на одной из стен Грановитой палаты Московского кремля можно увидеть изображение Рюрика с надписью: «В Руси самодержавное царское жезлоправление начасия от Рюрика, иже приде из варяг со двемя братомя своимя и с роды своимя, иже бе от племени Прусова. Прус же брат бысть единоначальствующего на земли Римского кесаря Августа, и великий же князь Рюрик в Великом Новограде царствуя, остави сына своего Игоря».
В Смутное время О варяжском происхождении Рюрика снова вспомнили в связи с планами избрания на вакантный российский престол шведского принца Карла Филиппа. Одним из аргументов в пользу шведского кандидата было его родство с пресекшимся царским родом: «…прежние государи наши и корень их царский от их же варяжского княжения, от Рюрика».
Исходя из несторовской летописи, безжалостный Байер высмеял и эту идею, ополчившись против претензий русских возвеличить свое государство родством с Римской империей, сравнивая ее... с попытками поляков приписать происхождение от Юлия Цезаря своим королям.
Опираясь на ту же рукопись и опираясь на многочисленные немецкие и шведские источники, Байер вполне обоснованно утверждал, что вторжение варягов на русскую землю было не мирным приходом, а насильственным завоеванием. Русское государство было создано варягами. Без них, носителей нордической государственности, восточнославянские и финские племена так и бродили бы по лесам, нападая на всех окружающих.
Стоит, впрочем, напомнить, что Байеру же принадлежит замечание, сделанное им в работе «Origenes Russicae»: «Русские утверждают, что во времена Михаила Рюрика он первым основал государство и дал имя определенной части славян, так что они стали называться русскими... Но я хочу показать, что русское имя и русское государство возникло до Рюрика». Г. Байер. Ук. соч., с. 395.
Байеровское сочинение было воспринято как глумление над общепризнанной в России исторической концепцией. Суровый отпор наглому тевтонскому наскоку последовал немедля. За правое дело взялся «первый наш русский университет».
М. Ломоносов, привлекая целую кучу древнегреческих, римских и средневековых источников, вполне эрудированно доказал, что «дикие» славяне известны были миру задолго до варягов.
Что касается собственно варяжского завоевания, он выстроил такую защитную схему:
1) варяги были славянами и пришли миром, не как завоеватели, были призваны в силу существующего родства. Все знают, что был на Балтийском море великий славянский город Винета, ныне затонувший, жили варяги-славяне в Прибалтике издавна, вот к ним и отправили новгородцы послов.
2) сам Рюрик - решительно поморский славянин, а точнее прусс, и пришел не из Скандинавии, а из-за моря из Пруссии (как известно, концепция прусского происхождения Рюрика лежала в основе теории о происхождении первых русских царей от императора Августа, так что Ломоносов строго следовал предписанной свыше точке зрения).
Но без отсутствия доказательств, на одних догадках легко оказаться в дураках.
Михайло Васильичу выглядеть идиотом явно не хотелось. Он рассуждал так: «многие римляне переселились к россам на варяжские береги. Из них, по великой вероятности, были сродники какого-нибудь римского кесаря, которые все общим именем Августы, сиречь величественные или самодержцы, назывались. Таким образом, Рюрик мог быть коего-нибудь Августа, сиречь римского императора, сродник».
Ломоносов строил мысль далее: 3) множество славян было в составе готской орды. Натуральными славянами были также большинство прибалтийских народов - (нынешние эстонцы, литовцы, латыши), причерноморские сарматы.
4) Варяжское владычество должно было оказать большее влияние на русский язык, «должен бы российский язык иметь в себе великое множество слов скандинавских», чего на самом деле не обнаружено.
В заключение теории, добивая ученых немцев, Ломоносов с явной язвой утверждал, что, помимо сказанного, чистокровными славянами были также сжегший Рим король вестготов Аларих и уничтоживший Западно-Римскую империю Одоакр, вождь герулов и турингов, в 476 г. свергший Ромула-Августула и объявивший себя римским королем.
Получай, фашист, гранату! Наши-то славяне вон когда еще и правили Римом, и сожгли его! Тогда вашими варягами в Европе еще и не пахло.
Кстати, спустя много лет так же старательно доказывали, что «честь» разрушения Западно-Римской империи и уничтожения Рима принадлежит именно германцам, которые, уничтожив дряхлую державу, омолодили мир, гитлеровские историографы.
Но повторить Полтаву на историческом поприще, к сожалению, не удалось. Ломоносов и сам ощущал, что выходит у него что-то не то: «Вероятности отрещись не могу, достоверности не вижу».
Ну, а ехидные реваншисты-норманисты, споря с ним, нагло уцепившись за десяток строк летописного текста, с упоением отстаивали идею, что приход варягов в Приднепровье был классическим захватом русских городов дружинами варягов, таким же банальным норманнским вторжением, как и во всей Европе.
«Покорили! Наши-то ваших - покорили!»
Страсти кипели несколько лет. Профессора жаловались: «оный де Ломоносов во всю свою бытность при Академии показывал себя по многих поступках не по надежде их, и часто пьянствуя (а он всегда пьян), делал многие не порядки и драки, за что под караулом в полицию был приведен.
А сего де 1743-го году апреля 26 дня он же, Ломоносов, напился пьян, приходил с крайней наглостью и бесчинством в ту палату, где профессоры для конференции заседают, в которой находился там при архиве конференции профессор Винцгейм с канцеляристы Мессерот да Калау, мимо их, не поздравя никого и не скиня шляпы, прошел в географический департамент, где рисуют карты.
А идучи мимо профессорского стола, одному профессору остановился и весьма неприличным образом бесчестный и крайне поносный знак руками против них сделал, пошел в оный географический департамент, где также он, Ломоносов, шляпы не скинул, поносил профессора Винцгейма и всех протчих профессоров многими бранными и ругательными словами, называя их плутами и другими скверными словами бесчестя. Сверх того же грозил он, Ломоносов, оному профессору Винцгейму и ругая его всякой скверной бранью, что он де ему зубы поправит, а советника Шумахера называл вором, а потом пришед в конференцию и всех профессоров бранил скверными и ругательными словами, и ворами называл за то, что ему, Ломоносову от профессорского звания отказали. И повторяя оную брань, неоднократно сказывал с великим бесчинством и посмеянием, чтобы то в журнал записали. И тем де его, Ломоносова, бесчинством и бранью обесчещены они, профессоры, перед всем светом, и без знатной сатисфакции дел их по-прежнему продолжать не могут». Исторический вестник, т. 40, июнь 1890, с. 681.
На аргументы следовали контраргументы, в ответ на опровержения следовали новые доказательства, которые на деле были политическими шпильками, а точнее доносами об отсутствии у проклятых немцев патриотических чувств.
Говорят, что Ломоносов даже своего пса выдрессировал так, что тот бросался с лаем на сказавшего слово «норманны».
Академик Герард Фридрих Мюллер, вновь усомнившись в предании, выдвинул теорию, что варяги были не на княжение приглашены, а призваны со своими дружинами по найму, дабы сторожить от врагов границы Новгородской земли, потому-то их в Новгород не пустили, а отправили в пограничные города. А потом уж Рюрик узурпаторски захватил власть в Новгороде и стал единовластным правителем.
Из-за этой исторической теории Федор Иванович Миллер обрел крупные невзгоды.
Началось с того, что 5 сентября 1749 г., в день именин императрицы Елизаветы, должно было состояться торжественное собрание Санкт-Петербургской Академии наук.
Доклад на собрании назывался «Происхождение народа и имени Российского» и был поручен Миллеру.
Готовясь к выступлению, он обобщил свои взгляды на скандинавское происхождение Рюрика и названия «Русь». Он считал, что варяги сыграли организующую роль в создании русского государства. Важнейшую роль в его концепции играл комментарий летописного известия о варяжской дани со славян и об изгнании заморских данщиков накануне появления на Руси князя Рюрика.
Победителем новгородских словен Миллер считал знаменитого датского викинга Рагнара Лодборга, который «завоевал Россию, Финляндию и Биармию и отдал оные земли во владение своему сыну Витзерку». Миллер Г.Ф. Происхождение народа и имени российского. - СПб, 1749, с.44.
Высказал он и свои сомнения в том, что слово "Москва" образовано от библейского Мосоха, сына Иафетова, что название России произошло от имени речки Роси.
По его мнению, русский народ и имя свое и первых князей получил от варягов-руси, то есть от норманнов или же от скандинавов, поскольку в финно-угорских языках слова, обозначающие шведов, имеют корень, близкий по звучанию к слову «Русь».
Словом, Миллер фактически поддержал теорию норманиста Байера.
Ломоносов, натурально, был иного мнения. Миллер обвинялся им в том, что "о святом Несторе-летописце говорит весьма предерзостно и хулительно", "во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнем и мечом пустошили и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили".
Впрочем, В.К. Тредьяковский, также призванный к рассмотрению речи Миллера, отнесся к ней не так сурово и не нашел в ней «никакого предосуждения» для русской национальной гордости; но с теорией Байера, обновляемой Миллером, не согласился и предложил свою теорию о славянском происхождении Руси.
Он высказал ее в своих рассуждениях: 1) «О первенстве славянского языка пред тевтоническим»; 2) «О первоначалии Россов», и 3) «О Варягах-Руссах словенского звания, рода и языка». Но доказательства свои он строил путем сравнения слов по созвучию, что имело характер полного произвола и лишало "филологический" подход научной основы. В конце концов, он предложил собственную теорию о происхождении Руси от померанских ружан (славян ругиев) и заявил, что Рюрик, Синеус и Трувор были ругенские (т.е. рюгенские) князья.
К тому же мнению о славянском происхождении Руси и древнейших русских князей примкнул и Сумароков, высказавшийся по этому вопросу в статье «О происхождении российского народа»; но доводы свои, подобно Тредьяковскому, он черпал из той же области произвольных филологических сближений и игры созвучиями слов.
Текст уже подготовленной речи обсуждался в Академии дважды, причем второе обсуждение началось в октябре 1749 г., а закончилось лишь в марте 1750 г. Обсуждение «скаредной диссертации» Миллера носило бурный характер.
Впоследствии в «Краткой истории поведения Академической канцелярии» (1764) Ломоносов рассказывал: «Сии собрания продолжались больше года. Каких же не было шумов, браней и почти драк! Миллер заелся со всеми профессорами, многих ругал и бесчестил словесно и письменно, на иных замахивался палкою и бил ею по столу конферентскому. И, наконец, у президента в доме поступил весьма грубо, а пуще всего асессора Теплова в глаза бесчестил». Ломоносов М.В. Полн. собр. соч. М.-Л., 1952, т. 6, с.549.
Если учесть, что Ломоносов был человек крутого нрава и тоже ходил с палкой, нетрудно вообразить характер ученых диспутов.
Многие из противников Ломоносова тоже обвиняли его в «несносном бесчестии и неслыханном ругательстве» по своему адресу и даже выносили постановление - не допускать Ломоносова на заседания Академии.
В пылу ученых дискуссий Ломоносов тоже "заедался". Палка его часто трещала, сталкиваясь с дубинкой Миллера.
Патриотическая критика Ломоносовым диссертации Миллера "О происхождении имени и народа российского" и трудов по русской истории Байера нашла своих сторонников. Его поддержали многие ученые и академики (И.Э. Фишер, Ф.-Г. Штрубе, де Пирмонт, С.П. Крашенинников, фактический руководитель Академии И.Д. Шумахер).
Главный их тезис состоял в том, что варяжские князья были из племени роксолан. Они нашли речь Миллера "предосудительною России", видя в ней „оскорбление российской славы".
Вскоре член Академии А. К. Мартов подал в Сенат жалобу на засилие иностранцев в русской Академии. Ее подписали И. Горлицкий, Д. Греков, П. Шишкарев, В. Носов, А. Поляков, М. Коврин и др.
Сенат создал комиссию для расследования во главе с князем Юсуповым.
Комиссия посчитала выступление ученых "бунтом черни" против начальства.
Решение ее было соответствуюшим: И. Горлицкого казнить, Д. Грекова, А. Полякова и В. Носова сослать в Сибирь, П. Шишкарева и других оставить под арестом до решения дела будущим президентом Академии.
Засим комиссия заявила, что Ломоносов "за неоднократные неучтивые, бесчестные и противные поступки как по отношению к Академии, так и к комиссии, и к немецкой земле подлежит смертной казни, или, в крайнем случае, наказанию плетьми и лишению прав и состояний".
Почти 7 месяцев Ломоносов в ожидании утверждения приговора просидел под арестом... Указом Елизаветы он был признан виновным, однако от наказания "освобожден". Ему вдвое уменьшили жалованье, и он должен был "за учиненные им предерзости" просить прощения у профессоров... Миллер составил издевательское "покаяние", которое Ломоносов был обязан публично произнести и подписать... Это был первый и последний случай, когда Ломоносов вынужден был отказаться от своих взглядов (См.: Белявский М.Т. М.В. Ломоносов и основание Московского университета (1755–1955). М, 1955.).
Дело кончилось тем, что академики все же осудили речь Миллера.
Выступить Миллеру с этим текстом не дали. Речь, уже напечатанная, была сожжена, и появилась лишь через двадцать лет в 1768 г. в "Allgemeine historische Bibliothek" (т. IV) под заглавием: "Origines Rossicae", что вызвало новый взрыв эмоций. (Скоро, однако, грешник был прощен, под условием предварительно подать прошение о прощении). В автобиографии «Описание моих служб» Миллер очень лаконичен на этот счет. «В 1749 г. написал я на латинском языке сочинение о начале российского народа и имени, переведенное и на российский язык и напечатанное на обоих языках. Сие сочинение было определено для прочитания в публичном академическом собрании; но по особливому происшествию учинилось в том препятствие, и сие сочинение не обнародовано».
Напуганный судьбой своей речи, Миллер в 1761 г., сделал Ломоносову - явно из тактических соображений - уступку, признав основателя русского государства Рюрика выходцем из племени роксолан с Балтийского моря.
Позже, в сочинении "О народах, издревле в России обитавших" (B;sching's "Magazin", XV; русский перевод, СПб, 1773), Миллер указал на присутствие варяжского элемента на юге.
В "Опыте новой истории о России" автор хотел продолжать Татищева, но Ломоносову не нравилось, что Миллер занимался исследованиями о "смутных временах Годунова и Расстриги - самой мрачной части российской истории", и ему удалось добиться прекращения этого труда.
Не допустил Ломоносов в печать и статью Миллера о завоевании Сибири, так как там упоминалось о разбойничестве Ермака.
Меж тем Миллер заслуживал вящего уважения по причине не только редкого трудолюбия и огромного количества архивных документов, впервые введенных им в научный оборот, но и в связи с высоким профессионализмом, проявленным им на службе Клио.
В 1750 г. Миллер напечатал первый том "Описания Сибирского царства" - "первый правильный ученый труд по сибирской истории" (Пыпин). 2-й том увидел свет лишь в отрывках, напечатанных в "Sammlung russisch. Geschichte" и "Ежемесячных Сочинениях".
Так как Миллер с работой не спешил, академия под нажимом Ломоносова поручила продолжение академику Фишеру.
Однако фишеровская "Sibirische Geschichte" (СПб, 1768; русский перевод, СПб, 1774) была не продолжением, а лишь сокращенным пересказом сочинения Миллера (как напечатанного, так и остававшегося еще в рукописи). Работу Фишера Бюшинг счел простым плагиатом.
Из других исторических трудов Миллера главнейшие: "О летописце Несторе" ("Ежемесячные Сочинения", 1755), "Известие о запорожских казаках" ("Ежемесячные Сочинения", 1760), "О начале Новгорода и происхождении российского народа" ("Ежемесячные Сочинения", 1761 и "Опыт новой истории о России" ("Ежемесячные Сочинения").
"Нестор" Миллера несомненно есть лишь повторение и развитие мыслей, высказанных еще раньше Татищевым, но так как труд последнего ("История Российская", т. I) появился лишь в 1768 г., то научные положения Миллера (автор первоначальной летописи - Нестор; у Нестора были предшественники; указаны продолжатели) имели значение новизны; собственно с них начинается история научного знакомства с русскими летописями.
Полемика то затухала, то вспыхивала с новой силой.
Среди декабристов убежденными антинорманистами были Н. Муравьев, М. Орлов, М.С. Лунин. Декабрист Михаил Орлов, к примеру, считал легенду о чудесном варяжском начале русского государства крайне сомнительной. «Как может быть, чтобы Россия, существовавшая до Рюрика без всякой политической связи, вдруг обратилась в одно целое государство и, удержавшись на равной степени величия от самого начала до наших дней, восторжествовала над междоусобиями князей?» М. Орлов. Политические сочинения и письма. М. 1963, с.59. Чудес не бывает, следовательно, государство существовало на Руси и до варягов, - такой делал логический вывод Орлов.
Декабрист М.С. Лунин пытался вскрыть политическую подоплеку и причины живучести легенды о призвании варягов. Этой сказкой, пишет он, пользовались русские цари для обоснования своей власти, «...добрый инок по простоте или из собственных видов обновил одну из сказок, которые потомкам Рюрика нужно было распространить, чтобы склонить умы на свою сторону и придавать законность своему владычеству». Лунин М.С. Сочинения и письма, с.78.
Не отвергая «призвания» варягов, описанного монахом-летописцем, М.С. Лунин выдвигает свою интерпретацию этого события. Он считает, что варяги могли быть призваны, но не в качестве правителей, которым надлежало навести порядок на русской земле, а в качестве наемных войск, приглашенных защищать границы русских земель от вторжения иностранцев. «Славяне, призывая авантюриста Рюрика и его шайку, имели в виду защиту своих границ от воинственных соседей и кочующих орд, бродивших в то время по Европе (болгары, аворы, франки, финны, хозары и др.). Многие народы, слабые в начале своего существования, прибегали к этому средству, которое всегда имело роковые последствия для свободы страны». Лунин М.С. Сочинения и письма. - М., 1923, с.23.
А.С. Хомяков был убежден, что, хотя начала государственности принесли на Русь варяги, но в дальнейшем государственное начало стало живой, органической частью народной жизни, и лишь поэтому все русские земли смогли объединиться в великую державу.
Показательна его полемика с историком С.М. Соловьевым.
Соловьев доказывал, что на Руси до пришествия варягов не было зачатков государственности, а существовал исключительно «родовой быт». Соловьев С.М. С.М. Шлецер и антиисторическое направление. - Русский вестник. - 1857. №3-4, с. 431-480.
С.М. Соловьев считал, что факт завоевания для любой страны не является определяющим для ее истории. «Много говорят о завоевании и незавоевании. Полагают главное отличие истории русской от истории западных государств в том, что там было завоевание одного племени другим, а у нас его не было. Этот взгляд, по нашему мнению, односторонен.
Проводя параллель между западноевропейскими государствами и нашим русским, преимущественно обращают внимание на Францию, Англию, упуская из виду Германию, Скандинавские государства и ближайшие к нам государства славянские: здесь одно племя не было завоевано другим, и между тем история этих государств столько же различна от истории нашего, сколько различна от нее история Франции и Англии. Ясно, следовательно, что в одном отсутствии завоевания нельзя искать объяснений главному различию». Соловьев С.М. История России с древнейших времен, изд. тов. Общ. Польза, кн. 1, с. 268, примечание.
«И вдруг очнулись разрозненные роды на пространстве земли в пол-Франции и зовут себе общего властителя или князя, - писал с иронией в ответной статье А.С. Хомяков. - Прямо перескочили они через временные коалиции местные, через местные племенные правления к обширной конфедерации в самой строгой форме. И все почему? Потому что варяги несколько времени сидели в Новгороде бродячею шайкою». Хомяков, А.С. По поводу статьи И.В. Киреевского «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России». - В кн. Благова Т.И. Родоначальники славянофильства. Алексей Хомяков и Иван Киреевский. - М., 1995.
К.Д. Кавелин изрек, что «варягам принадлежит первая идея государства на нашей почве». Русский вестник. - 1856. - Т. 5, №9 с. 110.
Варяги... принесли с собою первые зачатки гражданственности и политического, государственного единства всей русской земли. Со времен варягов в России появляются элементы, ей до того совершенно неизвестные. Она была раздроблена; варяги соединяют ее в одно политическое тело. Первая идея государства на нашей почве им принадлежит. Они приносят с собою дружину, учреждение не русско-славянское, основанное на начале личности и до того чуждое нашим предкам, что в их языке для него нет даже названия... Варяги приносят с собою право князя наследовать после смерда-поселянина и новую систему управления, неизвестную семейно-общинной доваряжской Руси... Наконец, варягам принадлежит начало вир, или денежных плат за преступления: название и числовое сходство с германскими вирами изобличают в наших вирах неславянское происхождение... К.Д. Кавелин. Взгляд на юридический быт древней России.
Ему возражал Ю.Ф. Самарин: «Если под идеею государства разуметь соединение племен и родов под одною властию, сознательно и свободно призванною, то она не принесена варягами, а, напротив, ее пробуждение было поводом к их призванию. Присутствие варягов, так сказать, запечатлело ее, дало ей внешний образ». Самарин, Ю.Ф. Сочинения. Т. 1. М., 1877. с. 47.
Возражать было сложно, приходилось выкручиваться.
«Норманны (варяги), давшие России княжеский род, который правил ею без перерыва до конца XVI столетия, были скорее организаторами, чем завоевателями. Призванные новгородцами, они захватили власть, а спустя короткое время распространили ее до Киева. Через некоторое время варяжские князья и их дружинники утратили национальные черты и смешались со славянами, сообщив им, однако, стремление к деятельности и влив новую жизнь во все области этого едва устоявшегося государства... Роль норманнов подобна той, какую позже сыграл Петр Великий при помощи западной цивилизации». А. Герцен. Россия до Петра Первого.
Были сторонники у обеих гипотез, и какие сторонники!
Более века, кутаясь в академическую тогу и лукаво поглядывая на патриота-противника, очередной варяг мурлыкал что-то по видимости имеющее объективный характер, а на деле вновь перебирая те же самые байеровские находки, разложенные в другом порядке.
«Сперва ученый... начинает робко, умеренно, начинает самым смиренным запросом: не оттуда ли? не из того ли угла получила имя такая-то страна? или: не принадлежит ли этот документ к другому, позднейшему времени? или: не нужно ли под этим народом разуметь вот какой народ? Цитует немедленно тех и других древних писателей и чуть только видит какой-нибудь намек или, просто, показалось ему намеком, уж он получает рысь и бодрится, разговаривает с древними писателями запросто, задает им запросы и сам даже отвечает на них, позабывая вовсе о том, что начал робким предположением; ему уже кажется, что он это видит, что это ясно - и рассуждение заключено словами: так это вот как было, так вот какой народ нужно разуметь, так вот с какой точки нужно смотреть на предмет! Потом во всеуслышание с кафедры, - и новооткрытая истина пошла гулять по свету, набирая себе последователей и поклонников». Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений, т. VI, Изд. АН СССР, 1951, с.188.
«Следует особо подчеркнуть все эти факты, ибо в течение последних двух столетий сверхпатриотические русские историки считали себя обязанными отрицать обстоятельство, казавшееся неопровержимым стороннему наблюдателю, а именно, что основателем Киевского государства и первым носителем имени «русские» был народ скандинавского происхождения». Р. Пайпс. Россия при старом режиме. С.45-51.
Норманнская теория лежала в основе многочисленных расистских концепций. Например, американский философ Джон Бургес в труде «Основы политической науки», изданном в 1917 году, писал, что «греки и славяне проявили низкий уровень политической способности и совершенно необходимо, чтобы политическая организация греческой и славянской наций была бы взята на себя иноземной политической силой»...
Множество современных западных ученых-норманистов (Арнэ, Чадвик, Г. Дорош, Вернадский, Флоринский и др.) и ныне пытаются доказать, что русский народ своим политическим и экономическим развитием обязан норманнам, что он всегда стоял на более низкой ступени развития, что он и сейчас нуждается в помощи «варягов» (читай, американцев), горящих желанием насадить в СССР свой, «американский образ жизни».
Особенно гальванизировался норманнский вопрос накануне второй мировой войны. Русское государство, ставшее величайшей империей мира, превращалось в наглядную иллюстрацию благодетельности германского управления.
«Германские народы, как политические народы по преимуществу, должны бы взять на себя руководство созданием и управлением государств».
Особенно на этом поприще старались остзейские историки.
Гитлеровский теоретик Альфред Розенберг, выходец из Прибалтики, в своем труде «Миф XX века» варяжское начало русской государственности истолковывал как историческое свидетельство неполноценности славянской расы.
Даже Адольф Алоизович вставил веское арийское слово. «Организация русского государственного образования не была результатом государственно-политических способностей славянства в России; напротив, это дивный пример того, как германский элемент проявляет в низшей расе свое умение создавать государство». А. Гитлер. Моя борьба.
Позвольте, господин фюрер, - дружно, независимо от политических разногласий, возражали отечественные противники норманизма, сомкнувшись в патриотическом строю, - о чем вы говорите?
Вплоть до середины 30-х годов и в советской истории бытовало представление, что варяжский вопрос давно решен в русле норманской теории.
Пресняков А.Е. полагал, что «норманистическая теория происхождения Русского государства вошла прочно в инвентарь научной русской истории». Пресняков А.Е. Вильгельм Томсен о древнейшем периоде русской истории. - В кн. Памяти Вильгельма Томсена. Л., 1928, с.46.
После археологических раскопок 30-х годов А.В. Арциховский подверг сомнению утверждение о существовании норманнских колоний в древнерусских землях, показав, что большинство скандинавских вещей найдено в погребальных памятниках, в которых захоронение произведено не по скандинавскому обычаю. Арциховский А.В. Археологические данные о возникновении феодализма в Суздальской и Смоленской земле. - Проблемы истории докапиталистических обществ, 1934, №11-12.
Но вещи, найденные в захоронениях, вряд ли могут что-то достоверно сказать о реальной этнической принадлежности их владельца. Допустим, что через 10 веков напишут, что японцы жили там, где кем-то найдены остатки автомашин мазда или тойота, хотя сейчас на них ездит полмира.
Археологические находки автомата Калашникова могут подтолкнуть археологов 4-го тысячелетия к идее, что русские жили на всей территории Земли.
То же самое касается и древней истории. Почему керамика или украшения не могли быть общей модой, а оружие - международной воинской принадлежностью?
Помочь установить происхождение захоронения при учете всего погребального комплекса точней может лишь антропологическое изучение скелета и обнаружение родовых знаков (если такие находки имеются), с реконструкцией похоронного обряда, насколько это возможно.
«Пресловутая теория призвания варягов, возникшая, увы! - на нашей собственной почве, впоследствии разрослась - в особенности в Германии, в целое учение, столь же простое, стройное и необременительное для серого вещества мозга, как и марксизм. Это - расистская теория. Подобно тому, как для марксиста избранным племенем является пролетариат - так для расизма им являются германцы, которые-де своим творческим гением оплодотворили пассивную славянскую расу и создали русскую государственность под германским руководством. Эта теория сыграла свою историческую роль - кровавую и тяжкую, в особенности для Германии. Но она не могла и не может ответить на очень простой вопрос: почему же государственно одаренная германская раса на своей собственной территории - в создании собственного государственного устройства на четыреста лет отстала от России? И почему та же самая германская «нордическая» раса в ее самом чистом химическом виде - в Швеции и в Норвегии так и не смогла и до сих пор слиться в одно государственное образование»? (1938 г.). Такой мыслью задавался Иван Солоневич, белогвардеец, сторонник русской монархии, прошедший сталинские лагеря и умерший в Аргентине.
Критика положений норманнской теории впервые прозвучала в статьях В.А. Пархоменко “К вопросу о норманском завоевании и происхождении Руси”. - Историк-марксист, 1938, №4, и “Первая известная точная дата существования государства Руси”. - Историк-марксист, 1938, №6.
В 40-х годах процесс рождения государственности на Руси исследовал В.В. Мавродин.
В его книге не отрицалось норманнское происхождение княжеской династии, но автор указывал, что династия «быстро слилась с русской, славянской правящей верхушкой» и стала бороться за ее интересы. Наряду с тем, ряд формулировок в тексте все же свидетельствовал о важной роли норманнов в процессе образования Древнерусского государства. Мавродин В.В. Образование древнерусского государства. - Л., 1945, с.245, 386, 388.
«Никаких «государственных начал» и сложившегося государственного строя скандинавские пришельцы с собой на Русь не приносили и не могли принести по той простой причине, что и у них все это находилось лишь в периоде становления... Походы викингов на Западную и Восточную Европу с конца VIII века были результатом не каких-нибудь внешних обстоятельств или особых свойств характера северных германцев, т.е. скандинавов, а внутреннего процесса разложения родоплеменного строя, выдвижения знати и вождей, перехода от территориальной общины и военной демократии к феодализму... Варяги - это прежде всего скандинавские разбойничьи дружины, приходившие на Русь за данью; далее это наемные воины из той же среды в составе русской княжеской дружины». Е. А. Рыдзевская. Древняя Русь и Скандинавия в IX-XIV вв. (Е. А. Рыдзевская - советский историк и первый переводчик исландских саг о Руси, умерла в блокадном Ленинграде).
После Великой Отечественной войны в СССР, в связи с насаждением Сталиным русского национализма, норманнская теория была напрочь отвергнута.
Б.Д. Грековым был выдвинут тезис о том, что государственность на Руси возникла до прихода варягов. - Греков Б.Д. О роли варягов в истории Руси. Новое время, 1947, №30.
Он, обсуждая причины появления норманнских князей на русской земле, высказал гипотезу, что вождь варяжской дружины Рюрик мог быть действительно приглашен со своим отрядом в качестве ландскнехтов - наемных воинов, как это практиковалось иногда в те времена в ряде государств, в том числе и в Новгороде. «Нет ничего невероятного в том, - писал Б.Д. Греков, - что варяжская дружина, с Рюриком во главе... была приглашена одной из борющихся сторон в Славии, когда там обострилась, борьба, в качестве вспомогательного войска, подобно тому, как варяжские дружины привлекались и Владимиром Святым и Ярославом Мудрым». - Известия АН СССР. Серия истории и философии, т. 2, №1-6, с.137.
Одного не удалось объяснить Грекову: как «вспомогательное войско» стало правящим классом Руси и наложило свою печать на все в стране, зачем города варяги строили. С какого перепугу, например, воевода Ян, брат княгини Ольги, взял и решил возвести древний русский град Углич?
Затем критика норманизма получила новое развитие в работах С.В. Юшкова. Существование Рюрика было отнесено им к разряду мифов.
И.П. Шаскольский придерживался более мягкой точки зрения, полагая, что норманизм - это научная теория, опирающаяся на длительную традицию, и критика этой теории должна носить характер серьезной, обоснованной полемики.
По мнению В.П. Шушарина, норманнская теория «...превратилась в средство фальсификации истории, то есть стала концепцией, лежащей вне науки».
Отныне принято было считать, что «киевские князья Владимир Святославич и Ярослав Мудрый неоднократно приглашали из Скандинавии наёмные отряды варягов и использовали их в междоусобицах и войнах с соседними странами и народами.
Варяжские воины и купцы в русском обществе, не сыграв в нём сколько-нибудь значительной роли, быстро ославянились». БСЭ. 3 изд., статья Варяги.
Все возражения норманнской теории подытожил В. Чивилихин:
«1. Начальные государственные образования в виде союзов племен и княжеств существовали на руси задолго до варягов.
2. Среди скандинавского и германского континентального населения никогда не было племени или этнической группы под названием «русь».
3. Скандинавы не могли оказать заметного положительного влияния на жизнь средневековой Руси, потому что отставали от нее в общественном развитии: у них почти не было городов, на сто лет позже к ним пришло христианство, письменность, чеканка монеты; первый свод законов также появился на сто лет позже «Русской правды».
4. Варяги-иноплеменники не оставили на Руси никаких следов в языке, обычаях, верованиях, архитектуре, судостроении, быте, ремеслах.
5. Рюрик не упоминается ни в одном скандинавском или немецком средневековом памятнике. Он был, вероятно, славянином из племени бодричей (рарогов), внуком Гостомысла, сыном его дочери Умилы и бодрического князя Годослава (Годлава). Добавлю, что еще М.В. Ломоносов считал Рюрика выходцем из западных славян, а В.Н. Татищев писал «... Годелайб, которого дети неизвестны, то оному Рюрика Трувора и Синава причли». («История Российская», т.1, с.293)». В. Чивилихин. Память, ч.2, с.18.
Однако и у Чивилихина не сходятся концы с концами.
Насчет русов в Скандинавии - тут все правильно, ни в Дании, ни в Швеции не наблюдались русы.
Князей на Руси все же до варягов действительно не было, значит, не было и княжеств. Древлянский князь Мал, за которого сватают Ольгу, - это уже время после Игоря.
Союзы славянских племен - это еще не государственные образования.
Что же касается отсталости, то все древние и средневековые государства рождались в результате завоевания оседлого, то есть более развитого, племени кочевым, отсталым, и само государство как раз и является прогрессивным результатом покорения, требующим создания письменности, религии, законов, - всего того, что завоевателям никогда не понадобилось бы, живи они у себя дома.
Появление первых укрепленных усадьб феодалов на Руси Б.А. Рыбаков относит к VIII-IX вв. А в XI-XII вв., по его мнению, появляется уже феодальный замок (Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. - М., Наука, 1982, с.416-430), княжеский и боярский, и феодальная вотчина.
Существование вотчины автор аргументирует Русской Правдой и археологическими материалами. В частности, рассказывается о раскопках княжеского замка в Любече XI в., принадлежавшего, по-видимому, Владимиру Мономаху.
Города завоевателями всегда строились, как укрепленные пункты, где можно было укрываться от нападений своих «подданных», куда можно было сносить дань и уводить рабов-пленников.
Варяжские мечи и предметы обихода в могильниках археологами на сей день обнаружены во многих населенных пунктах.
Государство русское от Рюрика и его потомков осталось.
Христианство тоже, как не крутись, варяги ввели.
Остались на Руси варяжские имена.
Добрыни-Малы повывелись, а Игори и Ольги рождаются до сих пор...
Как ни крути, но Русь (может, за исключением новгородских земель) варягами была завоевана, а не присоединена с помощью уговоров.
Русская история была такой же, как история других государств - безжалостной, кровавой, трагической...
Даже приняв летописный рассказ о добровольном призвании варягов несколькими племенами за чистую монету, нельзя отрицать, что многие другие были «примучены» пришельцами к покорности, а становление древнекняжеской государственности - это история завоевания, насильственного присоединения славянских племен.
На этом фоне глуповато выглядят слова академика Д.С. Лихачева в статье «Патриотизм против национализма»: «Русские хоть и не всегда, но по большей части жили в мире с соседними народами. Мы можем отметить это уже для древнейших веков существования Руси. Мирное соседство русских и карельских деревень на севере в течение тысячелетий - факт очень показательный. Соседство с русскими мери, веси, ижоры и т. д. не было окрашено кровопролитиями».
Но даже самые яростные защитники идеи мирного призвания чужих князей не могли оспаривать строки летописи, свидетельствующие о кровавых походах этих князей - на славян, жестоких войнах, насилии и победах варягов - над славянами.
В письме к единомышленнику-славянофилу историку М.П. Погодину по поводу его статьи «О древней русской истории» П.В. Киреевский писал: «Ваша главная мысль, - что есть коренное, яркое различие между историею западной (латыно-германской) Европы и нашей историей - неоспорима. Но статья ваша, мне кажется, выражает два совершенно противоположные взгляда, которые наполняют ее противоречиями».
Раздраженный критикой дилетанта, М.П. Погодин в ответ писал: «Благоволите развернуть Несторову летопись, по Лаврентьевскому списку, и отыскать страницу 15, строку 3. Вы там найдете: поиде Олег воевати Деревляны и примучив и, имаше на них дань. - В строке 5: иде на Северяне, и победи Северяны. - На стр. 12: а Суличи и Теверьцы имаше рать. - На стр. 27, с. 2: Игорь иде в Дерева в дань, и примышляше к первой дани, насиляше им. - На стр. 31: Ольга... овых изби, а другие работе предасть. - На стр. 36: Вятичи победи Святослав.- На стр. 50: Владимир Вятичи победи -... заратишася Вятичи, и иде на ня Володимир, и победи я второе. - На стр. 51: иде Володимир на Радимичи... и победи. - На стр. 86: иде Володимир на Хорваты. Пришедшю бо ему с войны Хорватьскые и пр... - Довольно ли с вас этих мест «о войне, о примучениях, победах, ратях, насилиях, пленениях», свидетельствующих, что было у нас много похожего на завоевание, и что я имел основание говорить о том». Погодин М.П. Москвитянин, 1845 г., №3, отд. Науки, с. 48.
«Смоленские кривичи не призывали Олега, поляне тоже, древляне были завоеваны несколько раз, северяне завоеваны, радимичи не звали князя, уличи и тиверцы завоеваны, вятичи завоеваны, мурома и меря завоеваны и т.д.» В.О. Ключевский.
И у нас было завоевание: этого факта нельзя вычеркнуть, несмотря ни на какие натяжки. С.М. Соловьев. Исторические письма.
Киев, мать городов русских, был захвачен и покорен.
Так что, «Память» - «Памятью», но впадать в патриотический склероз и о завоевании Руси киевскими варяжскими князьями забывать не стоит.
Чай, не манкурты!
Новые времена - старые погудки.
Крушение СССР возродило сражения на варяжском поле.
Теперь к критике норманской теории подключились новые силы русских националистов.
Так, историк Фомин В.В. указывает на лукавый характер советского антинорманизма, когда, с одной стороны, говорили, что викинги-скандинавы не имели отношения к процессу образования Древнерусского государства, но с другой - продолжали считать первыми правителями Руси варягов. «Сохранив основополагающий тезис норманизма о скандинавской природе варягов, - пишет Фомин, - советские ученые впали в самообман, убаюкивая себя мыслью, что антинаучность норманизма доказана марксистской наукой, а под «настоящими норманистами» стали понимать лишь тех, кто «утверждал неспособность славян самим создать свое государство». Фомин В.В. Скандинавомания, или Небылицы о шведской Руси. - Сборник Русского исторического общества, т.5, М., 2002, С 231.
***
И норманисты, и антинорманисты нередко сходились на одном: так как русов-варягов было немного, то они вскоре были ассимилированы славянским окружением, и уже вскоре факт их норманнского происхождения уже не играл никакой роли.
«Эти варяго-русские князья, из Скандинавии призванные новгородскими славянами, так мало привели с собою своих норманнских земляков, что новгородская национальность не получила от их влияния никакого отпечатка, и если они что-нибудь привили к ней, так разве с десяток собственных имен, скоро ославянившихся, да много-много если с десяток слов, тоже скоро изменившихся и ославянившихся, так что теперь никак не разберешь, они ли к нам зашли от немцев или от нас зашли к немцам». Белинский В.Г. ПСС, т. 9. М., 1955, с.191.
Византийцы отчетливо нам говорят, что эти Con («русы») были скандинавы, командовавшие славянскими массами... Бесспорен... голос древних первоисточников. В них Русь прилагается к военнокомандующей, норманно-варяжской, в племенном смысле северогерманской Руси. Наша местная, славянская и даже «русская» (в двойном смысле - имени и крови), Русь выступила на сцену истории под главенствующей командой Руси скандинавского происхождения. Судьбы той и другой Руси, - политические, культурные, духовные, бытовые - неразрывно слились в едином «русском море», причем скандинавско-варяжский ручеек иссяк, потерялся в нем скоро и бесследно... Поэтому неуместен какой-то якобы патриотический и церковный страх - признать в законных пределах правоту так называемой норманнской теории начала Руси как нации, как государства и как церкви. Карташов А.В. Очерки по истории русской церкви, с.62.
На Западе норманны растворились среди коренного населения.
А у нас? И у нас тоже.
Еще Шлёцер писал, что славяне поглотили варягов - «все сделается словенским... даже от самих варягов через 200 лет не осталось ни малейшего следа; даже скандинавские собственные имена уже после Игоря истребляются из царствующего дома и заменяются словенскими. ... Словенский язык ни мало не повреждается норманским... Новое доказательство, что варяги, поселившиеся на новой земле, не слишком были многочисленны». А.-Л. Шлёцер. Нестор, ч. 2. СПб, 1816, с. 171-172.
По этому вопросу между норманистами и антинорманистами споров не возникало.
Норманны нигде не выказали сильной сопротивляемости ассимиляции, и, по крайней мере, в этом смысле, их русская ветвь не была исключением. Это племя неотесанных пиратов, вышедшее из отсталого края на задворках цивилизованного мира, повсеместно имело склонность пропитываться культурой народов, покоренных ими силой оружия. Киевские варяги ославянились примерно в половине XI в., то есть примерно к тому времени, когда из норманнов во Франции сделались галлы. Важным фактором их ассимиляции явился переход в православие. Одним из последствий этого шага было принятие церковно-славянского - литературного - языка, созданного византийскими миссионерами. Использование этого языка... без сомнения сыграло немалую роль в размывании этнических варяжских черт. Другим фактором, способствовавшим ассимиляции, были браки со славянками, и постепенное проникновение туземных воинов в ряды некогда чисто скандинавской дружины. Р. Пайпс. Россия при старом режиме, с.45.
Однако арабский историк Масуди называет русов «великим народом»...
Все византийские памятники говорят о руси, как о «многочисленном народе».
Варяги, обычные обыватели русских торговых городов, издавна наполняли их в таком количестве, что образовали густой слой в составе их населения, закрывавший собою туземцев.
Так, по словам Повести, новгородцы сначала были славянами, а потом стали варягами, как бы оваряжились из-за усиленного наплыва пришельцев из-за моря. Особенно усиленно скапливались они в Киевской земле. По летописному преданию, Киев даже был основан варягами, и их в нем было так много, что Аскольд и Дир, утвердившись здесь, могли набрать из них целое ополчение, с которым отважились напасть на Царьград. В.О. Ключевский. Курс русской истории, т.1, с.127.
В Повести временных лет 862 год отмечен еще одной записью. «И было у него (Рюрика) два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: "Чей это городок?" Те же ответили: "Были три брата Кий Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам". Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян».
Г. Вернадский, со ссылкой на персидского историка Гардизи, указывает, что русов было не менее «ста тысяч человек». Г. Вернадский. Древняя Русь, с.292.
Варяжские князья, по свидетельствам летописцев, брали в жен кого угодно: норманнок, немок, полячек, даже кипчакских и половецких княжон, только не славянок.
Так что говорить об ассимиляции варягов в «славянском море» можно лишь с большой натяжкой.
На самом деле широкий, но мелкий славянский ручей сливался с узкой, но глубокой варяжской речкой.
Кто кого ассимилировал, кто в ком растворился, кто кому привил собственный народный дух, судить сложно.
«Династия Рюриковичей, какого бы она ни была этнического происхождения (ведь спор об этом не прекратился и сейчас), могла удержаться во главе славянского государства единственно при условии, если она ославянится в смысле своей деятельности и политической программы. И в этом отношении династия Рюриковичей удовлетворяла полностью интересам Русского государства». Б.Д. Греков. Борьба Руси за создание своего государства. М.-Л. 1942, с. 43-44.
Не варяги ославянились, но славяне оваряжились, пишет Ключевский.
***
Древнейшее летописное упоминание о Новгороде относится к 859 г. Рюрик с братьями, пришедшие по зову новгородцев… срубили город Ладогу, и сел в не в Новгороде, а в Ладоге старейший Рюрик. Странно. Ну, допустим, климат его в Новгороде не устраивал.
Но загадочно и название Новгорода. Новгород - значит новый город. По отношению к какому же старому городу он получил свое название?
В качестве предшественника Новгорода называли и Старую Руссу, и Старую Ладогу. Но старыми они стали только после появления Новой Ладоги и Новой Руссы.
Так существовал ли Новгород, когда варяги строили Ладогу?
Археологи убеждены, что Новгород гораздо старше.
По летописной легенде о призвании варяжских князей говорится, что Рюрика и его братьев пригласили «словене, кривичи, меря и чудь». Словене - это ильменские славяне, кривичи - западнославянское племя, меря и чудь - племена угро-финского происхождения.
Основываясь на этом известии, В.Л. Янин и М.X. Алешковский сделали предположение, что первоначально на месте Новгорода существовали три разноэтничных поселка: славянский, мерянский и чудский. Они объединились и построили общую крепость, по отношению к старым племенным поселениям получившую название Новгорода. А три поселка дали начало трем административным единицам города: концам Славенскому (на Торговой стороне), Неревскому и Людину (на Софийской стороне). Кроме административного деления на концы, Новгород естественно-географически делился Волховом: на левом берегу - Софийская сторона, где стоит новгородский кремль - детинец и храм св. Софии, на правом находился торг, и соответственно правобережье стали называть Торговой стороной. Позднее, в XIII в., к трем концам Новгорода прибавилось еще два - Загородский на Софийской и Плотницкий на Торговой стороне (план Новгорода см. Рыбаков Б.А. Мир истории. М., 1987, с.278).
Забывают историки добавить лишь одно: после прихода Рюрика город оваряжился.
Но по политическому строю Новгородская земля была республикой. А.Н. Радищев восторгался политическим строем и вольностями Новгородской вечевой республики. Он восхвалял «вечевой колокол - палладиум вольности новгородской, и собрание народа, об общих нуждах судящего... «Такой политический строй, считал Радищев, был присущ «роду славянскому» с древнейших времен». Радищев А.Н. Избранные сочинения. - М., ГИХЛ, 1952, с.482.
Когда утвердился здесь республиканский строй?
В результате переворота 1136 г., а точнее 28 мая, разочаровавшись окончательно в варяжском правлении, новгородцы арестовали князя Всеволода Мстиславича, сына Мстислава Великого, внука Мономаха, с женой, детьми и тещей и содержали их под стражей семь недель на епископском дворе в детинце, а потом изгнали из города.
Вече превратилось в верховный государственный орган, появились выборные посадники, а лишенных государственной власти князей стали приглашать в Новгород лишь в роли наемных военачальников. Им было запрещено владеть землей на территории новгородских волостей. В Новгороде, по мнению Фонвизина, «источник всякой власти находился тогда в народе, который собирался на вече по призыву знаменитого вечевого колокола для рассуждения об общественных делах. Все общинные начальники: посадники, тысяцкие, бояре, предводители войска, даже владыки новгородские - избирались народным вечем, которое обладало полнотой власти. Князья новгородские, всегда из потомков Рюриковых призываемые, а также сменяемые вечем, были только исполнители его определений». Такие порядки, продолжает Фонвизин, существовали и в Пскове, Хлынове (в последнем даже князя не было), а в более ранний период - в Киеве, Чернигове, Галиче, Владимире на Клязьме, Ростове и др. Фонвизин М.А. Обозрение проявлений политической жизни в России. Библиотека декабристов, 1907, с.4.
В одной из своих «Дум» Рылеев воспел легендарного героя Новгорода Вадима, наделенного чертами настоящего демократа, революционера, борца за народное дело Вадима тревожат мрачные мысли об опасности, нависшей над Новгородом: «До какого нас бесславия довели вражды граждан. Насылает Скандинавия властелинов для славян». Рылеев К.Ф. ПСС. - М., Изд. Academia, 1934, с 408.
Можно предполагать, что под Скандинавией Рылеев подразумевал Москву (во главе которой стояли цари Рюриковичи - потомки варягов скандинавов). Он осуждает политику Ивана III, в результате которой в 1471 г. Новгород был присоединен к владениям Москвы. Той же идее борьбы Москвы с Новгородом посвящена Рылеевым и незаконченная «Дума» о Марфе-посаднице (вдове посадника Борецкого).
Из своей ненависти к самодержавию, к Романовым поэт превратил Марфу Борецкую, возглавлявшую боярскую оппозицию, в борца за независимость Новгорода.
Вильгельм Кюхельбекер в публичной лекции, прочитанной в 1814 году в Париже, также ссылался на новгородские вольности.
Декабристы рассматривали Новгород как подлинное народовластие, где, по словам А. Бестужева (Марлинского), простой, или черный народ пользовался одинаковыми правами с прочими сословиями и где в праздники за один стол садились «богач подле бедного, знатный с простолюдиным, инородец рядом с православным», где все было смешано, все дышало «братством и дружбой». Бестужев А. Сочинения в 2 т., т. 1. - М., ГИХЛ, 1958, с.12.
Таким образом, в событиях 1471 года и Рылеев и другие декабристы видели лишь проявление грубого произвола со стороны «хищного соседа» - Москвы - и трагическую гибель Новгородской вольности.
Но ни декабрист А. Бестужев, ни его соратники не замечали тех противоречий, которые раздирали эту феодальную аристократическую республику, не желали видеть ожесточенной классовой борьбы между новгородскими «патрициями» и «плебеями». Они не представляли, что «новгородское вече... не было подлинным народовластием», что оно прикрывало лишь диктатуру новгородской аристократии, купечества, богатых «гостей». Калинин М.И. Выступление на собрании избирателей. - Л., 1937, с.23.
Идеализируя политический строй Новгорода и его деятелей, декабристы критиковали присоединение Новгорода к Московскому государству. В лице Москвы они видели только «хищного соседа», а не центр, вокруг которого должны были объединиться все русские земли.
Пылая ненавистью к абсолютной монархии 19 века и отождествляя ее с деспотизмом, декабристы не могли осознать, что в период создания централизованных государств, она выступала как «прогрессивный элемент» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 16, ч. I, с. 445) и была представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противоположность раздроблению на враждующие между собой вассальные государства.
В отличие от большинства декабристов, рассматривавших Новгород независимым, суверенным государством с «отдельным политическим бытом», лишь Николай Бестужев доказывал, что Новгородская республика хотя и составляет особое государство, но все же «в недрах России». Тем самым он обосновывал историческую необходимость присоединения Новгорода к Москве, хотя скорбит об упадке торговли Новгорода и возражает, в частности, против принудительного переселения московским правительством жителей Новгорода в другие области. Н. Бестужев. Рассказы и повести старого моряка, 1860, с. 175.
Патриарх советской историографии академик Б.Д. Греков тоже полагал, что республикой Новгород стал лишь в начале XI в.
Однако В.Л. Янин, изучая новгородские печати конца XI - начала XII в. и летописные известия, пришел к выводу, что выборное посадничество возникло не в результате восстания 1136 г., а гораздо раньше, в конце XI в., в период новгородского княжения Мстислава Владимировича.
С этого времени, как пишет Б.А. Рыбаков, существенно изменилась летописная формула извещения о начале княжения нового князя; ранее говорили: великий князь киевский «посади» князя в Новгороде.
Теперь стали говорить: новгородцы «введоша» князя себе. Летопись запестрела такими фразами: «бежа князь», новгородцы «выгнаша князя», «показаша путь» князю.
Первым изгнанником стал Глеб Святославич, защитивший епископа в 1078 г., когда в городе объявился волхв, поддержанный всем Новгородом. Князь собственноручно зарубил волхва. Новгородцы его «выгнаша из города и бежа за Волок и убиша и чудь» (Рыбаков Б.А. Мир истории. М., 1987, с.285).
Один из авторов учебника «История СССР с древнейших времен до 1861 г. (М., 1989) - В.Б. Кобрин отмечает: «Князья недолго задерживались на новгородском столе. За 200 с небольшим лет, с 1095 по 1304 г., на новгородском престоле побывало около 40 человек из трех княжеских ветвей - суздальской, смоленской и черниговской. Некоторые князья занимали престол не по одному разу, и всего смена княжеской власти произошла за это время 58 раз» (с.75).
Князь был нужен как военачальник, который приводил свою дружину и командовал новгородской ратью в случае войны. Он представлял Новгород в отношениях с другими княжествами. Князь обладал высшей судебной властью, на его имя шла дань Новгороду.
Понятно, что князья не раз пытались нарушить новгородскую вольность. Тогда новгородцы могли «указать путь» князю, как это и было в 1136 г. с Всеволодом Мстиславичем.
Несколько раз гнали в шею из Новгорода и Александра Невского.
Чтобы ограничить своеволие князей, новгородцы стали заключать с ними договор - «ряд» - при приглашении на княжение. Все важнейшие вопросы государственной жизни, включая и приглашение князей, в Новгороде решало вече.
Одни авторы думают, что в вече участвовали все свободные мужчины города независимо от их социального статута. Другие (например, В.Л. Янин) считают новгородское вече собранием владельцев городских усадеб, которых было всего лишь около 500.
В любом случае власть в Новгороде была в руках бояр, знати.
Варяжскими городами, господствующими над прилегающими к ним славянскими земледельческими поселениями, в те годы на Руси были не только Новгород, но и Полоцк, Тур.
Во времена Рюрика в Киеве, кроме варягов и славян, жили еще еврейские и греческие купцы. Помимо прославленных Золотых ворот, имелись тут также ворота Польские, Еврейские, Венгерские…
Киев, основанный по преданию тремя братьями и сестрой их Лыбедью, политический центр земли полян, был гораздо удобнее Новгорода для нужд торговли с Византией, и существовал, судя по всему, задолго до прихода варягов.
Согласно польским хроникам, Киев был основан в 430 г. н.э.
Легендарные основатели Киева, первые князья - Кий, Щек, Хорив (6 век н.э.) носят явно не славянские имена.
Существуют разные, порой сказочные догадки о том, откуда они пришли на Русь.
Например, С.М. Айвазян в книге «История России - армянский след» (М. 1997) утверждает, что Киев основан армянскими князьями Куаром, Шеком и Хореаном.
Г. Вернадский считает, что Хорив и Лыбедь - имена угорского происхождения.
При изучении летописного текста становится очевидным, что новгородский Рюрик не имеет никакого отношения к киевской династии Игоревичей. Свидетельствует об этом и тот факт, что после смерти Рюрика Олег с младенцем Игорем оставляют Новгород и достигают Киева.
После этого Новгород исчезает из списка русских городов, упоминаемых в договорах Руси с греками.
Три года Олег правит Новгородом, затем начинает серию завоевательных походов. Прежде всего, Олег овладел городом днепровских кривичей - Смоленском, затем Любечем в земле северян. В обоих городах он посадил наместников с гарнизоном.
Ушедшие от Рюрика варяги Аскольд и Дир, захватив Киев, правили им, по-видимому, независимо от Новгорода.
«В год 6390 (882) выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов... И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим».
Так, прикинувшись купцом, Олег выманил обоих легковерных соплеменников из крепости и убил их перед лицом юного князя Игоря. Не вы князья - вот ваш князь!
Именно «вещий» Олег по сути основатель древнерусской державы. Он перенес столицу в захваченный Киев, назвал его матерью городов русских, обложил данью ильменских славян, кривичей и мерю, его войска покоряют древлян.
Под 898 г. в летописи говорится о появлении под стенами Киева угров (т. е. венгров). Они осадили город, но затем почему-то снялись и двинулись к западу «чересъ горы великия», начали воевать славян, волохов, нападать на греков, теснить моравов и чехов.
Свет на эти события проливает хроника неизвестного венгерского автора XII-XIII восходящая к оригиналу XI в., в которой рассказана история венгерско-русской войны на исходе IX столетия. В ней сообщается, как киевский князь (его имя не называется, но судя по всему, это Олег) был разбит войском венгерского вождя Альмоша. Остатки русских сил заперлись в Киеве. Русские запросили мира и получили его, обязавшись предоставить венграм на дорогу продовольствие, одежду и другие нужные припасы и ежегодно платить дань в 10 тысяч марок.
Особое место в завоевательной политике Олега отводится войнам с хазарами.
Походы на Хазарию имеют характер явного реванша за прошлое. «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам». А.Пушкин.
Войска Олега отвоевывают у хазар радимичей и северян и тоже налагают на них дань. «Тот Олег начал ставить города и установил дань славянам и кривичам и мери, положил и для варягов давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава». ПВЛ, ч. 1, с. 216-217.
По счету летописца, Олегу потребовалось 20 лет, чтобы покорить дулебов, хорватов, тиверцев, а угличей ему так и не удалось «примучить».
Вся Россия мыслится и ощущается мною как колония «матери городов русских». В. Шульгин. Письма русским эмигрантам, с.59.
Русь-колония действительно платит с тех пор дань, но не Киеву, а варягам, и продолжается это два века до смерти Ярослава.
На покоренных землях едва возникшая бюрократия старательно и планомерно вводит систему поборов, пошлин, повинностей, которые завоеванные племена обязаны платить и исполнять для победителей. Например, под 947 г. «Повесть временных лет» сообщает о регламентации повинностей в Древлянской земле и установлении там «становищ», «ловищ», «погостов», определении «уроков» и «уставов», т. е. судебных пошлин и поборов.
В течение двух десятилетий на территории от Новгорода до Днестра возникает первое Русское государство - самое крупное государство в Европе. Киев становится политическим центром Русской земли. «Киевская государственность рождается в каком-то я бы сказал, подозрительно готовом виде: сразу». И. Солоневич. Народная монархия, с.227.
В таком же подозрительно готовом виде, стремительно группируя вокруг центра военной силы множество племен и народов, возникали империи и раньше, и позже: государство Александра Македонского, Древний Рим, держава Чингисхана.
Каждое из покоренных Олегом племен, помимо уплаты дани, становится и поставщиком военной силы, поэтому Олегова Русь сразу становится грозным новичком, который без страха бросает вызов самому крупному в регионе государству с гигантским военным опытом - Византии.
«И пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве, взял же с собой множество варягов, и славян, и чудь, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев». 907 г. Повесть временных лет.
Олег захватывает Царьград (Константинополь) и прибивает к его воротам свой щит. После похода на Византию князь Олег уходит в Ладогу и пропадает из нашей истории неизвестно куда.
Странным кажется то, что Олег, которому бог знает почему приписывается создание русского государства, бесследно исчез с горизонта Руси, оставив летописцев в недоумении.
Новгородцы, географически близкие к варяжским землям, родине Олега, писали, что, по известной им сказке, после греческого похода Олег пришел в Новгород, а оттуда в Ладогу.
Согласно другой версии, он уплыл за море «и уклюну змиа в ногу и с того умре». Могилу его называют в Ладоге.
Киевляне же, повторив легенду о змее, ужалившей князя, рассказывают, что будто бы его похоронили в Киеве на горе Щекавице («Змеиной Горе»); возможно, название горы повлияло на то, что Щекавицу искусственно связали с Олегом. Рыбаков Б.А. Обзор общих явлений русской истории IX - середины XIII века. Вопросы истории, 1962, №4, с.37.
Летописцы путаются в показаниях.
Согласно Повести Временных лет, он умер и похоронен в Киеве на Щековице (ПВР, I, с.16).
По Архангельской летописи, Олег умер во время похода на Север и умер в Ладоге (с.10-11).
Предполагают также, что он вернулся на родину, и по преданию, умер от укуса змеи, выползшей из черепа его любимого коня.
Варяжское присутствие в нашей истории ощутимо еще очень долго.
В 907 и 911 гг. по поручению Олега русское посольство в Византию возглавляет некто Карл. Кроме него, в 907 г. в посольство "от рода русского" входят Фарлоф, Веремуд, Рулав и Стемир. В 911 г. к перечисленным пятерым прибавляются: Инегельд, Гуды, Руальд, Карн, Фрелав, Рюар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Бидульфост -
"иже послани от Олга, великаго князя рускаго..."
Отец Мстислава Лютого - воевода Свенельд, руководитель карательной операцией княгини Ольги, против древлян, убивших Игоря.
Наставником Святослава является Асмуд (Асмолд).
Женой Святослава была, по одной из версий, Малфред (по другой, ее звали Малуша и она была ключницей княгини Ольги, то есть рабыней).
Его наместники в городах носили имена Тур и Рогволод (Рогвальд).
Варягов посылает Святополк убивать Бориса и Глеба, с помощью варяжских дружин то один, то другой князь борется за престол.
В 944 году делегацию Игоря, заключившую мирный договор с греками, возглавляет Ивор, а кроме него, подписали договор и другие члены русского посольства: "Мы - от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Каницар от Педславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба; Прастен Тудоров; Либиар Фастов; Грим Сфирьков, Прастен Акун, племянник Игорев; Кары Тудков; Каршев Тудоров; Егри Евлисков; Воист Войков; Истр Аминодов; Прастен Бернов; Ятвяг Гунарев; Шибрид Алдан; Кол Клеков; Стегги Етонов; Сфирка...; Алвал Гудов; Фудри Туадов; Мутур Утин; купцы Адунь, Адульб, Иггивлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Туробид, Фуростен, Бруны, Роальд, Гунастр, Фрастен, Игелд, Турбен, Моне, Руальд, Свень, Cтиp, Алдан, Тилен, Апубексарь, Вузлев, Синко, Борич, посланные от Игоря, великого князя русского, и от всякого княжья, и от всех людей Русской земли"...
Все почти киевляне, подписавшие договор между киевскими князьями и Византией, носили скандинавские имена (например, Ingjald, Farulf, Vermund, Gunnar). Впоследствии эти имена были либо ославянены, либо заменены славянскими, и в летописях (первый полный текст которых относится к 1116 г.) варяжские имена появляются уже в славянской форме; так, Helgi делается Олегом, Helga превращается в Ольгу, Ingwarr в Игоря, а Waldemar - во Владимира. Р. Пайпс. Россия при старом режиме. С.45-51.
Свое мнение по этому поводу, впрочем, имел М. Ломоносов, который продолжал яростные атаки на норманнскую теорию. «Я не спорю, что некоторые имена первых владетелей российских и их знатных людей были скандинавские, однако из того не следует, чтобы они были скандинавцы. Почти все россияне имеют имена греческие и еврейские, однако, следует ли из того, чтобы они были греки или евреи?» М. Ломоносов. ПСС. 1952 т. 6, с.30-31. (Знал Михаил Васильевич, что еврейские и греческие имена появились на Руси после крещения. Знал, но, упорствуя, доказывал, что женились славяне на варяжских избранницах, вот и давали детям, чтобы женам угодить, варяжские имена).
Отношения первых русских князей с варягами тоже достаточно странны.
Когда после Святослава киевским князем стал Ярополк, Владимир, сидевший в Новгороде, опасаясь за свою судьбу, «бежал за море». Оттуда он вернулся с варягами, при помощи которых он победил и полоцкого князя Рогволода и самого Ярополка, захватил Киев. Варяги сказали Владимиру: «Это наш город, мы его захватили - хотим взять выкуп с горожан по две гривны с человека». Владимир ответил: «Подождите с месяц, пока соберут вам куны». Князь искал способа отделаться от войска, которое уже было ему не нужно. Но отделаться оказалось не так просто. «И выбрал из них мужей добрых, умных и храбрых и роздал им города; остальные же отправились в Царьград. Владимир же еще прежде них послал послов к царю с такими словами: «Вот идут к тебе варяги, не вздумай держать их в столице, иначе наделают тебе такого же зла, как и здесь, но рассели их по разным местам, а сюда не пускай ни одного». ПВЛ, ч. 1, с. 254.
Говоря об Ярославе, летописец под 1015 г. записал: «Когда Владимир собрался идти против Ярослава - Ярослав, послав за море, привел варягов, так как боялся отца своего». ПВЛ, ч. 1, с. 288.
Когда у Ярослава запахло поражением в войне с Болеславом Польским, Ярослав «хотел бежать за море», опять к тем же варягам, но дело кончилось благополучно - «привели варягов и вручили им деньги, и собрал Ярослав воинов множество». ПВЛ, ч. 1, с. 298-299.
***
«Археологические данные показывают, что количество самих варяжских воинов, живших постоянно на Руси, было очень невелико и исчислялось десятками или сотнями», - пишет академик Б.А. Рыбаков (Вопросы истории, 1962, №4, с.37).
Судя по археологическим данным, варяги селились в России в четырех основных районах: 1. вдоль Рижского залива; 2. вокруг Ладоги и Волхова, 3. к востоку от Смоленска, 4. в двуречье между верховьями Волги с Окой. Помимо того, у них были обособленные поселения, наибольшим из которых являлся K;nugard (Киев). Все четыре района варяжских поселений располагались на речных торговых путях, соединявших Балтийское с Каспийским и Черным морями. Именно в IX в. стали появляться в России населенные центры нового типа: уже не крошечные земляные или деревянные укрепления славянских поселенцев, а настоящие рубленые крепости. Они служили местом проживания варяжских князей, их семей и дружины. Вокруг них часто вырастали пригороды, населенные славянскими ремесленниками и торговцами. Варягов и славян часто хоронили в одних и тех же курганах, однако могильники у них сильно отличались друг от друга; варяжские содержали оружие, драгоценности, домашнюю утварь ясно выраженного скандинавского типа, а иногда и целые ладьи. Р. Пайпс.
В сагах варяги звали Россию «Гардарик», «страна крепостей» или «страна городов». Однако названий «городов» варяжского периода (8-9 вв.) осталось немного. Кроме Киева, Новгорода, Изборска, Ладоги, Смоленска и Любеча, других городов летописцы не знают. В IX-X веках на Руси, как считают историки, было всего 25 городов.
В труде араба ал-Идриси, который составил его в 1154 г. при дворе сицилийского короля Рожера II, о Руси говорится так: «А что касается страны ар-Русийа, то это большая страна. Городов в ней очень немного». Он перечисляет 17 известных ему русских городов. Накануне прихода монголов на Руси насчитывалось уже около 300 городов.
Первой варяжской колонией на русской земле был Aldeigjuborg, крепость на берегу Ладоги. Отталкиваясь от Aldeigjuborg’а и других крепостей, выстроенных поблизости от него и дальше к югу, варяги разведывали в своих плоскодонных ладьях реки, ведущие к Ближнему Востоку. Вскоре они обнаружили то, что средневековые русские источники называют «Сарацинским путем», - сеть рек и волоков, соединяющих Балтийское море с Черным через Волгу, - и вошли в торговые отношения с хазарами.
Клады арабских монет IX-X века, найденные во многих концах России и Швеции, свидетельствуют о широте и активности варяжского торга.
Арабский путешественник Ибн-Фадлан оставил яркое описание варяжского («русского») вождя, которое он наблюдал на волжской ладье в начале X века. В конечном итоге, однако, «сарацинский путь» оказался для варягов менее важным, чем путь «из варяг в греки», ведущий вниз по Днепру к Черному морю и Царьграду. Пользуясь этой дорогой, они совершили несколько набегов на столицу Византийской империи и вынудили византийцев предоставить им торговые привилегии.
Тексты договоров, в которых перечисляются эти привилегии, полностью приводятся в «Повести временных лет» и являются древнейшими документами, содержащими сведения о варягах. Р. Пайпс.
Отношения русов с Византией - это зрелище непрерывной русской агрессии.
То и дело русы силой оружия принуждают греков считаться с их особыми интересами.
«Договор мира и любви» (860 г.), русско-византийские договоры от 907 и 911 гг. Византия обязуется платить Руси ежегодную дань. Договор от 2 сентября 911 г. содержит статьи о предоставлении купцам обеих стран режима свободной торговли на протяжении пути «из варяг в греки», о порядке найма Византией русов на военную службу, о порядке беспошлинной русской торговли в Византии, о практике наследовании имущества умерших в Византии русов.
«Согласно соглашению от 911 г. русские послы и купцы в течение 6 месяцев бесплатно получают хлеб, вино, мясо, рыбу и овощи, имеют право мыться в греческих банях, получают на обратный путь провизию, якоря, веревки и паруса. Византия выговаривает условия, гарантирующие ей безопасность от Руси: приезжающие должны останавливаться в предместье города, там их переписывают поименно и затем уже безоружно впускают в город в одни ворота партиями по 50 человек». Б. Греков. Киевская Русь, с.450-451.
Походы Игоря на Царьград, сначала в 941 г. - неудачный, а в 944 г. новый, с участием варяжских и печенежских войск.
«Князь Святославу, взрастьшю и възмужавшю, нача вой совкупляти храбры и легъко ходя, аки пардусъ..., воз по собе не возяше ни котъла, ни месъваря, но потонку изрезавъ конину ли, зверину ли или говядину на углех испекъ ядаху, ни шатра имаше, но подъкладъ пославъ и седло в головахъ, такоже и прочий вой его бысть и посылаше к странам, глаголя: хочю на вы ити... » - так повествует русский летописец о «князе-витязе», легендарном Святославе. ПСРЛ, т. 1, стб. 64-65.
Облик князя Святослава, по-видимому, со слов очевидцев, византийский историк Лев Диакон описал так: «Показался и Сфендослав, приплывший по реке на скифской ладье, он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос - признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга, она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой» (Лев Диакон. История. - М., Наука, 1988, с.82).
Неуживчивый Святослав водил дружину на всех соседей.
Покорил хазар и разгромил волжскую Булгарию, потом последовали походы на Подунавье и Северный Кавказ, на ясов и касогов, а затем война с Болгарией (захват болгарской столицы Великого Преслава, царь Болгарии обязуется платить дань Руси). Хитрые византийцы решили откупиться от Святослава добром.
Но агрессивная воинственность князя, алчущего добычи в чужих краях, всегда вызывала множество упреков. Оставив стольный Киев, князь хочет жить в Переяславце на Дунае.
Согласно Летописи по Ипатскому списку, рассуждая о преимуществах Переяславца на Дунае, Святослав подчеркивает, что этот город - перекресток всех торговых путей: «Яко ту вся благая сходяться: от Грек паволокы. золото, вино и овощи разноличнии, и из Чехов, и из Угор серебро и комони, из Руси же скора и воск, и мед и челядь» (с.44.) В другом варианте: «яко то есть середа земли моей, яко ту вся благая сходятся: от Грекъ злато, паволки вина и овощеве розноличныя, из Чехъ же, уз Угорь сребро и комони, из Руси же мех и воскъ, медъ и челядь» (Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI - начало XII в. М., 1978, с.80, 82).
Намерение Святослава оставить Киев и перенести столицу государства в Переяславец-Дунайский Н.М. Карамзин (VII глава I тома «Истории государства Российского», М., Книга, 1988. Кн. 1, с.96-118) называет не иначе как «безрассудным»: конечно, в Болгарии более мягкий климат и это государство соседствует с Византией, «но для таких выгод долженствовал ли он удалиться от своего отечества, где был, так сказать, корень его силы и могущества?» (с.108).
Н.М. Карамзин не жалует его как государственного деятеля, «ибо он славу побед уважал более государственного блага, и характером своим пленяя воображение Стихотворца, заслуживает укоризну Историка» (с.122).
Брошенный Святославом Киев в 968 г. едва не становится добычей печенегов, осадивших город. Киевляне посылают в Болгарию к Святославу гонца со словами: «Ты, княже, чужея земли ищеши и блюдеши, а своея охабив, ти не жаль очины своея» - ПСРЛ, т.1, стб. 67. («Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою покинул, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?» - Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литературы. XI - начало XII в., с.81).
Напротив, академик Б. А. Рыбаков, расхваливая результаты деятельности князя Святослава, пишет: «Походы Святослава 965-968 гг. представляют собой как бы единый сабельный удар, прочертивший на карте Европы широкий полукруг от Среднего Поволжья до Каспия и далее по Северному Кавказу и Причерноморью до балканских земель Византии.
Побеждена была Волжская Болгария, полностью разгромлена Хазария, ослаблена и напугана Византия, бросившая все свои силы на борьбу с могучим и стремительным полководцем. Замки, запиравшие торговые пути русов, были сбиты.
Русь получила возможность вести широкую торговлю с Востоком. В двух концах Русского моря возникли русские военно-торговые форпосты - Тмутаракань на востоке у Керченского пролива и Преславец на западе близ устья Дуная. Святослав стремился приблизить свою столицу к жизненно важным центрам X в. и придвинул ее вплотную к границам одного из крупнейших государств тогдашнего мира - Византии. Во всех этих действиях мы видим руку полководца и государственного деятеля, заинтересованного в возвышении Руси и упрочении ее международного положения. Серия походов Святослава была мудро задумана и блестяще осуществлена». История СССР с древнейших времен до наших дней, т.1. М., 1966, с. 495.
Судя по всему, греки хитрили, не выполняя условий договоров.
Договор 944 года, заключенный после похода на Константинополь дружины Игоря (руководитель русского посольства в Константинополь, посол Игоря, великого князя русского, Ивор - тоже северное имя), и договор 971 года, заключенный с греками Святославом, вновь подтверждали особый безналоговый статус русов на территории Византии.
Иными словами, в IX- X вв. между Русью и Византией существуют активные «торговые» отношения, характер которых определяют «купцы»-варяги, успешно занимавшиеся вооруженным рэкетом.
... В большей части находившейся под их владычеством Европы варяги осели и приняли роль территориальных владетелей.
В России они поступили по-иному...
Они видели мало выгоды в том, чтобы утруждаться земледелием и территориальными претензиями, и предпочитали заниматься торговлей с иноземцами. Постепенно они завладели всеми главными водными путями, ведущими к Черному морю, и настроили на них крепостей. Из этих опорных пунктов они собирали со славян, финнов и литовцев дань в виде товаров, имевших спрос в Византии и арабском мире, - рабов, мехов и воска...
Варяжским городам надо было создать хоть какую-то организацию.
Этот процесс завязался около 800 г. с появлением на Ладоге первых варяжских поселений и завершился около 882 г., когда князь Helgi (Олег) собрал под своим началом два конечных пункта греко-варяжского пути Holmgard (Новгород) и K;nugard (Киев). Центральная торговая организация управлялась из Киева.
Выбор его диктовался тем, что поскольку западная Русь находилась в варяжских руках до этого места, Киев был самой южной точкой, до которой варяги могли без забот провозить товары...
Киев выступал в двояком качестве: как главный складочный пункт дани, собранной со всех концов Руси, и как порт, из которого дань отсылали под охраной к месту назначения.
Вот таким образом, почти побочным продуктом заморской торговли между двумя чужими народами, варягами и греками, и родилось первое государство восточных славян. Р. Пайпс.
Любопытные отношения сложились у варягов со славянами.
Одним из важнейших товаров варяжского экспорта из славянских земель были… рабы.
«Главными предметами русского вывоза были невольники, меха, воск и мед, - не только в Византию, но и вообще во всех направлениях русской торговли». Плеханов Г.В. История русской общественной жизни. Соч., т.20, примечание на с.61.
«Раб есть не более как раб, - писал А.А. Спицын. - Он хорош для широко поставленных хозяйств или промышленных предприятий, в качестве дворового слуги землепашца, пастуха и рабочего; ничего большего и иного он не может дать. Но южная Россия не имела в ту пору большого хлебного экспорта, обширных промышленных мастерских, а в большом количестве слуг тогдашний простой городской быт не нуждался. Это отнюдь не Рим, не Багдад, не Царьград, не Сарай... Челядин был нужен, но собственно как замена личного земледельческого труда, да и тут старались, по-видимому, обойтись без рабов, привлечением свободных людей... Закупы или «ролейные наймиты» были несравненно удобнее рабов уже потому, что не требовали непрерывного и непосредственного надзора... Рабовладение было, без сомнения, весьма развито в Киеве, но как промысел. Рабы имели превосходный сбыт за границу, в Грецию и на восток, и добывались всевозможными средствами». Спицын А.А. Историко-археологические разыскания. - Журнал министерства народного просвещения. Кн. I. СПб, 1909, с. 92-94.
«Ибн-Руст в IX в. сообщает, что русы совершают набеги на славян на кораблях, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булгар и там продают». - Новосельцев А. В. Восточные источники V-IX в. Древнерусское государство и его международное значение. М. 1965.
Так же через тысячу лет европейские работорговцы отправлялись в Африку в набеги за «черной костью».
«Из всех евангельских заповедей русы с грехом пополам следовали только одной: будьте как птицы небесные, которые "ни сеют, ни жнут, ни собирают и житницу". Действительно, по словам Ибн Руста, у русов не было "ни поместий, ни деревень, ни пашен". Но Русская земля была гнездовьем хищных птиц, она процветала за счет грабежа соседних народов, и прежде всего - окрестных восточнославянских племен. Русы, - говорит тот же автор, - "питаются только тем, что увозят из земли славян. Они производят набеги на славян, причем садятся на корабли, отправляются к славянам, захватывают их в плен, увозят их к хазарам и болгарам (волжским) и продают" ... Славянские рабы были главным предметом экспорта в Русской земле». (Цветков С.Э. Русская история. Книга I, с.439-442).
Заметим, что отечественными историками порой делались попытки обойти то, что варяги торговали славянами на рынках Хазарии, Булгара и Византии. Так, «забывая» об упоминаемой князем Святославом «челяди», украинский националист Михаил Грушевский пишет: «Меха, воск и мед были самым ценным из того, что производили земли киевского государства». - Грушевский М. Киевская Русь, т. I, с.33.
Преуспел на поприще искажения русской истории и петербургский историк Игорь Фроянов, фальсифицирующий понятие «полюдье».
Он пишет: «Характерен в этой связи сам термин "полюдье", восходящий к слову "люди". На языке восточных славян "люди" есть "свободные члены рода, свои среди своих" (Колесов В.В. Мир человека в слове Древней Руси. - Л., 1986, с.144). Важно подчеркнуть, что в эпоху родового быта "людьми" называли "своих" (там же). В Древней Руси люди выступали как "свободные подданные, народ, подвластный, но свой" (там же, с.141). Отсюда и полюдье - это сбор со "своих", но не с "чужих". Последние, как мы знаем, платили дань». Фроянов И.Я. Рабство и данничество. - СПб, 1996, с.462.
Далее он утверждает: «Постоянный вождь-властитель необходим обществу, и оно всячески поддерживает его. Одной из форм поддержки и были дары “людей” - “своих”, соплеменников. Сбор даров проходил посредством объезда племенной территории, другими словами - хождения по людям. Отсюда название объезда: полюдье. Вскоре и дары, собираемые во время обхода людей стали называться тоже полюдьем. Таким образом, полюдье есть порождение родоплеменного общества. Оно органически входило в систему общественных связей первобытного строя, не нарушая его традиционных устоев. Полюдье нет никаких оснований считать следствием “окняжения” восточнославянских племен, или их завоевания. Полюдье возникало как общественно необходимый и общественно полезный институт, обеспечивающий нормальное функционирование власти правителя (вождя, князя), а следовательно, и социума в целом» (там же, с. 468-469).
Оказывается, князья обожали ходить по гостям.
Всего лишь 30 лет назад И.Я. Фроянов, проанализировав все летописные известия о дани и даннических отношениях в X в., заявлял, что как восточнославянские племена, так и другие народы становились данниками киевских князей только в результате покорения.
«Поскольку речь идет о X в., - писал он, - летописи неопровержимо свидетельствуют об отсутствии сбора дани внутри какого-нибудь племени своими местными князьями». Дань была тогда «заурядной формой грабежа, которому подвергались побежденные», и очень далеко отстояла от феодальной ренты. Фроянов И.Я. Зависимое население на Руси IX-XII вв. Автореферат диссертации. Л. 1966, с.11-12.
Вот как выглядело последнее полюдье князя Игоря в Древлянской земле. «В год 6453 (945). В тот год сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем князь с нами за данью, и себе добудешь, и нам". И послушал их Игорь - пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда же шел назад, - поразмыслив, сказал своей дружине: "Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще". И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне же, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим Малом: "Если повадился волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит". И послали к нему, говоря: "Зачем опять идешь? Забрал уже всю дань". И не послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Древлянской земле и до сего времени». Повесть временных лет (по Лаврентьевской летописи). Под ред. В.П. Адриановой-Перетц, часть II. Пер. Д.С. Лихачева и Б.А. Романова. - М., изд. АН СССР, 1950.
Это «полюдье» больше похоже не на сбор добровольных подарков, а на грабеж: "и творили насилие над ними мужи его".
Алчность ведет часть банды во главе с атаманом-князем за новой добычей. Принимая роковое решение, древляне ясно говорят, чего они опасаются: Игорь, как волк, уничтожает их, и если останется живым, то всех погубит.
Согласно более раннему переводу 1910 г., рассудив, что если волк повадился таскать ягнят из стада, то не остановится, пока всех не съест, древляне нападают на князя, убивают дружину, а самого Игоря, привязав к верхушкам пригнутых берез, разрывают на части. Оставшись без мужа, княгиня Ольга ведет на древлян карательный отряд варягов-русов, предав селения огню, а население мечу. Столица древлян город Искоростень был сожжен, многие древляне убиты и обращены в рабство.
Не похож ли этот эпизод на события войны партизан с чужеземным захватчиком?
Доходы от полюдья и торговли рабами составляли основу торгового экспорта Руси (Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв., глава «Сбыт полюдья», с.329-342).
Сам же факт ежегодного сбора дани для историка - одно из свидетельств перехода от разрозненных союзов племен к государству.
Торговля, которую вели русские князья и их дружинники киевского периода, имела очень много общего с разбойничьей торговлей, при которой продавцы не производят своих продуктов и не покупают, а берут их силой. Г. Плеханов. Соб. соч. т. 20, с. 60.
Что касается до руси, то арабские и византийские писатели X в. отличают ее от славян, над которыми она господствовала. В.О. Ключевский. Курс русской истории т. 1, с. 129.
Как подметил академик Б.А. Рыбаков, «Древнейшая Русская Правда 1016 г. - это инструкция по разбору скандалов между новгородцами и варягами». (Вопросы истории, 1963, №3, с.33).
Русь, торговавшая с Византией, была у себя дома господствующим классом, который обособлялся от туземного славянства сначала иноплеменным происхождением, а потом, ославянившись, сословными привилегиями. В. О. Ключевский. Там же, т. 1, с.156.
Какими же были эти привилегии?
Уже первая статья Пространной редакции Русской правды говорит нам о сути социального расслоения древнерусского общества. Русская Правда назначала за убийство, во-первых, денежную пеню в пользу князя (вира) и, во-вторых, вознаграждение в пользу родственников убитого (головничество).
Размеры виры были таковы.
В случае убийства предписывается: «...положить за убитого 80 гривен, если (убитый) будет княжим мужем или княжеским тиуном; если (он) будет русин, гридин, купец, боярский тиун, мечник, изгой или словенин, то положить за него 40 гривен». Памятники права Киевской Руси, под ред. С. Юшкова, с.121.
Попросту говоря, за убийство представителя княжеской (варяжской) администрации взимается вдвое больший денежный штраф, нежели за убийство местного жителя. Есть ли тут равенство? Нет.
А как обстоит дело с головничеством?
За убийство княжого мужа головничество равнялось 80 гривнам кун, а за крестьянина - 5 гривнам. Есть ли тут равенство?
Пожалуй, Русскую правду следует назвать Правдой для русов, а славянам на варяжской Руси справедливостью не светило.
Первые русские «государи» были предводителями шаек работорговцев. Само собой разумеется, что они ничем «не управляли», в 10 в. например, князь и в суде не участвовал. Только с 11-го столетия князья начинают понемногу заботиться о «порядке» в тех городах, которые образовались мало-помалу около стоянок работорговцев... Шведы составляли первое время господствующий класс этого городского населения... Греческие писатели приводят несколько тогдашних «русских слов» и все они заимствованы из шведского языка. Само слово «князь» происходит от шведского «конунг», а «витязь» от такого же шведского «викинг». М. Покровский. Краткий очерк русской истории, с.28-29.
Кстати, А.Л. Шлёцер производил «князь» от «кнехт», то есть «наемник».
Назвать государством Киевскую Русь можно только при одном условии: не настаивая на необходимости для признания его существования наличия четкой классовой структуры общества, единых границ, языка, культуры, этноса, экономического и правового пространства. Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков. - М., 1999, с.166.
Понятие «Киевское государство» может привести на ум территориальную общность, известную из норманнской истории Франции, Англии и Сицилии, однако следует подчеркнуть, что ничем подобным оно не было. Варяжское государство в России напоминало скорее великие европейские торговые предприятия XVII-XVIII в., такие, как Ост-Индская компания или Компания Гудзонова залива, созданные для получения прибыли, но вынужденные из-за отсутствия какой-либо администрации в районах своей деятельности сделаться как бы суррогатом государственной власти. Великий князь был par excellence купцом, и княжество его являлось по сути дела коммерческим предприятием, составленным из слабо связанных между собой городов, гарнизоны которых собирали дань и поддерживали - несколько грубоватым способом - общественный порядок. Князья были вполне независимы друг от друга. Вместе со своими дружинами варяжские правители Руси составляли обособленную касту. Они жили в стороне от остального населения, судили своих по особым законам и предпочитали, чтобы их останки хоронили в отдельных могилах. Варяги правили с известной небрежностью... В пору расцвета киевской государственности властью пользовались в духе средневекового торгового предприятия, не стесненного ни законом, ни народной волей. Ничто так хорошо не отражает отношения варягов к их русскому княжеству, как то, что они не затруднились выработать четкого порядка княжеского владения. В IX-X вв. дело, по-видимому, решалось силой: после смерти правителя князья набрасывались друг на друга, и до того момента, как победитель завладевал киевским столом, пропадало всякое подобие национального единства. Р. Пайпс. Россия при старом режиме, с.45.
Свои выводы, подтверждающие факт не призвания, а завоевания Руси варягами, в вышедшей в 2005 году книге высказал и историк М. Золотаревский:
«Из истории известно, что добровольно один народ другому подчиниться не может. Поскольку подчинение одного народа другому либо организованной группе других людей существует, оно необходимо носит вынужденный характер, где в роли вынуждающего фактора может выступать только стоящая за подчиняющими его себе людьми сила. Так строились отношения примитивной зависимости, именуемые данническими; так строятся и отношения между государством в узком смысле, начиная с момента его появления, составляющими его институтами, и населением страны, в которой оно осуществляет свои управленческие функции. Но тогда и само его появление, или возникновение, будучи актом подчинения одной группой людей другой их группы, поскольку эта другая не может быть ни коим образом приучена к такому подчинению, не может быть достигнуто, или произведено иначе, как в акте насилия или под угрозой насилия. По другому государства попросту не возникают. Это следует из всей известной практики государствообразования, где бы оно ни происходило (поскольку оно действительно известно)... А теперь: как быть в таком случае со знаменитым свидетельством "Повести" об имевшем, якобы, место добровольном приглашении на княжение чужеземцев группой славянских и финских племен, предполагающем со стороны этих последних добровольное же им подчинение? Тут даже не одна проблема, а две.
Первая - это пресловутое добровольное подчинение, о котором все уже сказано. Могу повторить только еще раз: такого не может быть, потому что не может быть никогда. Физики говорят в таких случаях о запрещенных состояниях. Но есть и еще одна проблема. Тут мы подошли еще к одному запрету, о котором пока ничего еще сказано не было и который поэтому требует пояснения. Начну с того, что племя, союз племен (союз союзов племен) могут договориться и пригласить к себе на княжение группу известных им разбойников со стороны, ввиду испытываемого ими актуально насилия. Есть такие примеры. Сформулированному выше тезису о неизбежно насильственном характере процесса государствообразования это, понятно, никоим образом не противоречит. Повторю еще раз: племя, союз племен - да, могут договориться и пригласить к себе на княжение при известных обстоятельствах князей со стороны с их дружинами. Но группа враждующих племен или объединений племен - никогда. Вот второй запрет, о котором я говорил выше. А в легенде о приглашении на княжение Рюрика с его братьями речь идет именно об этом». Золотаревский Марк. Образование Древнерусского государства, с.92-93.
Вадим Кожинов во 2-м издании своей книги «История Руси и русского Слова» резонно пишет: «Роль норманнов вообще (а не только династии) в истории Руси ни в коей мере не может как-то "принизить" эту историю, - во всяком случае, не в большей или, точнее, даже в значительно меньшей степени, нежели историю Англии и ряда других стран Западной Европы. "Патриотическое" негодование по поводу призвания и немалого значения норманнов-варягов в ранней отечественной истории - это, по справедливому определению Ключевского, "патологическое явление, которое следует отмести самым решительным образом. Поскольку нашлись люди, которые, познакомившись с первым изданием этой книги (1997), стали обвинять меня в "принижении" русского народа, ибо я, в соответствии с фактами, признаю реальность участия германцев-норманнов в создании государства "Русь", считаю нужным более откровенно высказаться об этом "сюжете". Во-первых, люди, о коих идет речь, превратно и примитивно представляют себе ход истории вообще. Пользуясь многосмысленным понятием о диалоге как основе бытия в целом - понятием, глубоко разработанном М. М. Бахтиным, - следует осмыслить мировую историю не в виде суммы монологов отдельных замкнутых в себе народов, но как диалог взаимодействующих народов. Во-вторых, те, кого охватывает чувство унижения, когда им говорят, что их народ испытывал значительные воздействия других народов, - заведомо униженные, даже, если выразиться резче, жалкие существа, и, чтобы избавиться от своего недуга, им следует обратиться, скажем, к истории французского народа. Он начал свой исторический путь как кельтский народ, и будущие французы назывались тогда галлами (подчас их называют так и ныне). Но в длительном взаимодействии с древними римлянами галлы переняли их язык и стали романским народом. Затем к этим романцам пришли с востока германцы-франки, которые не только создали для них новое государство, но и дали этому государству и самим галлам свое имя. Может быть, сравнение этих непреложных фактов истории Франции с фактом "призвания" варягов как-то утешит людей, страдающих из-за сего "призвания"... Уместно сказать здесь же и о другом, также диктуемом "патриотизмом" (уже совершенно "неразумным" и ущербным) поветрии, выражающемся в стремлении как можно более "удревнить" начало Руси (в последнее время это, в частности, связано с не имеющим ни грана достоверности "текстом", называющимся "Влесова книга"). Полная неразумность этих притязаний очевидна: бессмысленно пытаться "превознести" свой народ, свое государство, свою историю "удлинением" их существования во времени. Кожинов В.В. История Руси и русского Слова. - М., 2001. Глава 4. Современные представления об исторической реальности «героических» веков Руси.
Возникновение любого государства – это появление аппарата вооруженного насилия, системы организованного принуждения господам. Эта жестокая система насилия должна быть способной защищать свое существование от всех попыток ее разрушить, неважно откуда они исходят – извне или изнутри.
Русское государство было похоже на многие другие государства тех лет, где господствующее сословие и сословие покоренное были потомками двух разных народов. На землях, заселенных славянами, по рекам строятся варяжские города-крепости.
Варяги-русы занимаются оптовой торговлей, обороняют свои торговые пути и одновременно славян, живущих по лесам, от набегов печенегов и половцев, ходят на славян в походы за рабами, собирают дань, в том числе медом и теми же рабами...
Славяне порой восстают и убивают слишком жадных сборщиков.
Новгородские летописцы рассказали, что у них варяжские дружины Ярослава вели себя, как солдаты-мародеры в захваченной стране.
В одной из новгородских летописей читаем: «Ярослав кормяше варяг много, бояся рати. И начата варязи насилие деяти... Рекоша новгородци: сего мы насилья не можем смотрети. И собрашася в нощь, иссекоша варягы в Поромоне дворе». Новгородская летопись по Синодальному харатейному списку». СПб, с.4-5. Речь идет о восстании новгородцев против варяжской дружины в 1015 г., которое произошло в 1015 году, почти через 150 лет после «мирного» прихода.
Так вот и возникает долговременное «соседство» на одной территории двух разнофункционально направленных племен: военно-торгового варяжского и славянского оседлого земледельческого, но не пассионарного, как сказал бы Гумилев, этноса.
Продолжается это не год, не два - века.
Варяги женятся на славянках, славяне вступают в варяжские дружины, идет процесс размывания, взаимного ассимилирования двух народностей, иными словами, происходит образование нового этноса.
Варяжская кровь сливается со славянской, как Ока с Камой, и дает начало Волге русской крови.
Впрочем, споры эти продолжаются и сейчас.
«Осенью 2013 года шло обсуждение концепции единого учебника истории для школ, рабочая версия которого (Стандарт единого учебника истории) открывалась фразой: Начало русской истории связано с тем, что славянские и финские племена объединились и призвали варяжскую (скандинавскую) династию Рюриковичей. Историкам, понимавшим всю антинаучность этого тезиса, удалось консолидироваться и добиться того, чтобы слово «скандинавская» убрали, хотя за него боролся лично академик А.О. Чубарьян (ИВИ РАН). Аргументация последнего на Совете Российского Исторического общества от 30 октября звучала так: «Мы придавали большое значение тому, что российская история – это часть мировой истории. При освещении происхождения Древнерусского государства подчёркнуто, что процессы, которые раскалывали наше общество на норманистов и антинорманистов (слава богу, это ушло в прошлое), что эти же процессы происходили не только у нас. Эти викинги и норманны, они шли не только в Россию, но и в Англию. Они содействовали образованию и государств Западной Европы». Л. Грот. Тупоконечники и остроконечники об истории Руси. 25.04.2014. http://pereformat.ru/2014/05/danilevsky
Рецензия на «Варяжская загогулина» (Сергей Шрамко)
Весьма разумно, Сергей. И уровень статьи очень хороший. Помимо княжеских имен (Игорь, Олег и т.д.), любопытны и знаменитые списки олеговых и игоревых бояр - по ним хорошо видно, как в княжеском окружении, поначалу чисто варяжском, со временем появляются славяне. Что касается термина "русь" - Вы, мне кажется, упустили версию Соловьева (которая мне кажется наиболее вероятной), что русью могли называть воинов-дружинников, перемещавшихся на ладьях по рекам, своего рода "пиратов-речников", вне зависимости от национальности. Разумеется, по большей части это были скандинавы. Это обстоятельство и приводит к двойственности в понимании термина "русь" - вроде как и народ, и вроде как состоит из разных народов. Константин Дегтярев 03.09.2013 15:20.