Мужской поступок

Владимир Зангиев
         Широка страна моя родная,
         Много в ней лесов, полей и рек.
         Я другой такой страны не знаю,
         Где так вольно дышит человек
- слова этого популярного гимна в период развитого социализма неслись отовсюду – из репродукторов, радиоприёмников, телевизоров и т.д. и сеяли в доверчиво распахнутые души советских обывателей тупую уверенность в непогрешимости заправляющих в стране вождей и правильности избранного ими курса в направлении к счастливому светлому будущему.
  Но мужик – он и есть мужик. Что с него взять, с простого русского работяги-то, к тому же беспартийного? Отбарабанил смену, вахту, дежурство – и скорей норовит улизнуть к дружкам-товарищам, чтоб скинуться на заветный «пузырь» да и утолить жаждущее чрево, а заодно и обсудить сложившуюся в мире политическую обстановку: возвращение к конституционному правлению в Гондурасе или, там, избранный президентом Чехословакии Густавом Гусаком лицемерный по отношению к Советскому Союзу политический курс.
  В этот самый период «застоя» каждый чувствовал себя настолько политически подкованным, что считал  вправе лично опротестовать решения любых правительств.
  В то беззаботное время я трудился на стройке. Недалеко от строящегося объекта находилась маленькая рощица. Скорее даже не рощица, а так, несколько тополей и клёнов. Её-то мужики и облюбовали для проведения досуга в свободное от работы время. Туда притащили деревянный поддон, предназначенный для транспортировки кирпича, подсунули под него шлакоблоки – получился неплохой стол. Натаскали кирпичей, чтоб можно было удобно устроиться возле симпровизированного таким образом стола. Вот, пожалуй, и весь нехитрый инвентарь, составляющий скромный интерьер нашего сугубо мужского клуба по интересам.
  Нередко случалось, что политические страсти настолько зашкаливали, что среди оппонентов происходили очень жаркие прения, порой переходящие в откровенный мордобой. Тогда жильцы близлежащего дома вызывали патрульный наряд милиции или дружинников и нам приходилось спешно ретироваться прочь, дабы не оказаться в числе пациентов печально известного лечебно-профилактического заведения, где главной мерой воздействия служил ледяной ободряющий душ.
  Вот так и протекали наши незамысловатые будни.
  …В тот раз я слегка припозднился к компании: по каким-то вопросам меня задержал мастер на работе. Ребята успели уже накатить слегка: одна порожняя посудина из-под портвейна уже валялась бесхозно поблизости. Общество увлечённо резалось в «триньку», карты смачно шлёпались о середину столешницы, «закусь с выпивоном» сдвинули к краю.
  На правах завсегдатая я воспользовался своей привилегией и принял от сервировки «шведского стола» дозу облагораживающего продукта. Срезу как-то полегчало, гнетущее бытовое чувство отступило на задний план. Обозначилась широта интересов к протекающей жизни. Осмотрелся куда бы приткнуть раскрепостившиеся душевные силы: основная часть присутствующих занята игрой – одни азартно режутся в карты, другие увлечённо наблюдают игру в ожидании своей очереди. Только немного поодаль от стола Лёха с Синтиком о чём-то тихо беседуют с каким-то незнакомым мне мужиком с кислой миной во всю физиономию. Незнакомец меланхолично что-то рассказывает. Ясно, там можно удовлетворить жажду познания какой-нибудь любопытной историей. Присоединяюсь к обособившейся от общего коллектива группе.
  Знакомимся: Влад – Анатолий.
  И продолжается прерванная мною беседа.
  Увлечённый Лёха нетерпеливо подступает с новым вопросом:
- Ну и что эта сука делает дальше?
  Пессимистически настроенный Анатолий вяло делится дальше своей историей:
- Вот так моя супруга бесконечно ей доверяла, они ведь подруги с детства. Ну и перед тем, как уехать по вербовке на Север, мы оставили этой сволочи свою квартиру, чтоб временно в ней пожила. Как матери-одиночке, ей выделили комнату от завода в семейной общаге – и никаких перспектив на собственное жильё.
- Дальше-то, дальше что? – подстёгивает рассказчика мой любопытствующий приятель.
- Подожди, сейчас… - прибившийся к нашей компании новенький делает несколько нервных затяжек и, выпустив изо рта сизое облако дыма, продолжает. – Через два года мы вернулись назад с Севера, так эта стерва нас даже на порог собственной квартиры не пустила.
- Вот тварь! – неподдельно сокрушается горячо сочувствующий чужой беде Лёха. – Даже не посмотрела, что у вас двое детишек малолетних.
- Какое там! Ей квартира нужна была наша трёхкомнатная – вот и всё. Сунула в домоуправлении кому следует «на лапу», нас и выписали, как выбывших к другому месту жительства, а её на освободившуюся жилплощадь прописали, как остро нуждающуюся. У жены после этого на нервной почве случился сердечный приступ, инсульт. Парализовало правую сторону лица и рука плохо действует.
- Что же теперь будете делать? – рвал собственную душу на части сердобольный Алексей. – Куда приткнётесь всей семьёй?
- Хоть вешайся… - у Анатолия уныло опустились уголки губ. – Сунулся было на прежнее место работы на заводе, в парткоме рассказал о сложившемся тяжёлом семейном положении.
- Ну и как они отреагировали? – живо переживает всё тот же Лёха.
- Поселили в семейном общежитии. Выделили комнату. Но на отдельную собственную квартиру не можем уже претендовать – один раз получали от завода. Приятели посоветовали устроиться к вам в строительную организацию, мол, там быстрее всего можно получить своё жилище. Я прислушался к дельному совету. Теперь комендант общаги требует, чтобы мы скорей освободили занимаемую ведомственную жилплощадь, поскольку не работаю больше на их предприятии.
- Прямо вот так и выгоняют?
- Да. Не знаю что и делать. Ищем съёмную квартиру, но за предложенные цены я не потяну – на одну зарплату ведь надо всю семью содержать.
- Да-а! Ситуация… - подал наконец голос и неприметный Синтик. У него самого положение – не позавидуешь. Не так давно вернулся на гражданку после дембеля и сразу же успел жениться. Баба его сейчас находится в «интересном положении». Работает он на стройке простым стропальщиком по третьему разряду. Живёт у тёщи, которая поедом ест неудачника-зятя. Синтик помоложе меня и Лёхи, но время проводит в нашей компании, чтоб попозже возвращаться домой и лишний раз не попадаться на глаза деспотичной жениной матушке. Однако, скоро наш лишенец воспрянет – подошла ему очередь на получение заветной отдельной квартиры.
- На-ко, Анатолий, накати для восстановления нарушенного сердечного ритма, - заботливо подносит Лёха гранённый стопарик бедняге. – Давайте, мужики, вздрогнем за надёжную мужскую дружбу. Чтоб так вот запросто всегда могли поделиться сокровенным в кругу понимающих и сочувствующих друзей. Ну, будем!..
*  *  *
  На следующий день на работе в перекур Лёха прямо ошарашил меня неожиданной новостью. Оказывается наш скромняга Синтик с утра зашёл в местком и там рассказал о тяжёлом положении в семье Анатолия. Долго убеждал председателя выделить на льготном основании квартиру нуждающейся семье. Но ответственное лицо не вняло приведённым доводам. Тогда наш чувственный приятель предложил в списке очерёдности на получение жилплощади поменять местами его с Анатолием. Он написал соответствующее заявление и ходатайство тут же было  рассмотрено и удовлетворено. А поскольку Синтик был вторым или третьим на очереди, то при сдаче нашим строительным управлением очередного жилого дома, из выделенных трёх квартир Анатолий отхватил одну. И вся ситуация разрешилась в течение месяца.
  После, как всё тот же председатель местного комитета торжественно вручил счастливчику ордер на обладание новой квартирой, в тот же день, вечером, на нашем месте под клёнами Анатолий долго фамильярно хлопал Синтика по плечу и душевно заверял в искренности бушующих в нём чувств к своему избавителю.
- Саша, теперь я до смерти должен поить тебя водкой! – принародно торжественно озвучил свой неоплатный долг осчастливленный безвозмездным  подарком Анатолий.
  Это замечательно, когда должник, осознавая реальное положение дел, остаётся благодарен своему благодетелю. Но в нашем случае такого не произошло. Анатолий даже на новоселье не пригласил нашего милосердного  и скромного друга. А у того, как выяснилось позже, после столь благородного поступка в семье начался кромешный ад. Присоединившаяся к тёще жена, вдвоём принялись поедом сжирать несчастного. Нередко теперь ему приходилось ночевать в сарае.
  Закончилось всё тем, что однажды бедного Синтика нашли в этом самом сарае  повесившимся на своём брючном ремне.
  Анатолий же опять трудится на своём старом месте на заводе – там гораздо больше платят. Водку он так и не поставил ни нам, коллегам по работе, ни даже на помин бескорыстно облагодетельствовавшего его в своё время покойника.
  Вот такие дела творятся, Господи, пред очи твои!