Как рвал сорочку,
не поняла,
тушь с ресниц
тучкой смылa -
уловками пальцев
ловя и моля,
горела сгорела остыла.
Взорвался ад
под коркою губ
в сто тысяч клятв
нарывами -
лопались в такт,
стучались как град
в окна града постылого.
Играя с кришной
на бусинки «ля»,
«до» проиграла
в три паузы -
Господи, лишний
ты или я
в этой неоновой жизни?
Хотела взорваться
как лунный шар
и превратиться
в солнце -
дыханье мое
обратилось в пар,
очи в решетку оконцев.
За той чертой
необузданный воск
с песчинками
человечества -
замысел твой,
сокрушитель, прост:
смертная я свечечка.
До озноба рыбий
прообраз твой
чешуйчатой солью
по улицам -
бьётся в колокол
неба прибой,
в височные доли (я – узница?)
Распни меня
о запястья ольх,
зрачками прицелов
высвети -
и если ты
все еще бог,
из каменной урны выхвати.
К флюидам света
моя душа
стремится
как бабочка-лунка;
в камере тесной,
едва дыша,
«до-ля» - заныла струнка…