А вот про Мадагаскар, в отличии от Реюньона, про который я рассказала ранее, вы, мои друзья, все знаете.
Но побывать на нём, расположенном за экватором, у берегов Южной Африки, достаточно трудно. И далеко, и дорого.
Мне вот посчастливилось.
Опять на том же итальянском круизном лайнере.
Вдоль берегов острова, скрывающихся в дымке, мы плыли очень долго. С раннего утра и до полудня. Вот такой он огромный.
А наш порт был на самом севере Мадагаскара в красивейшей и огромной бухте Анциранна и назывался Диего Суарец.
По имени очередного первооткрывателя или завоевателя, кто их там разберёт в глубинах истории.
Всё ближе и красивее становились обрывистые берега, потом показались очертания бухты, окружённой горами, с красивым конусовидным островком – горкой посередине.
Позднее мы узнали, что эта гора посреди бухты, называется «Сахарная голова», по форме действительно напоминающая сахарную голову – ровненький красивый конус, с закруглённой вершиной.
Вскоре на берегах появились строения, и показался портовый город. Наш лайнер величественно вошёл в бухту, в окружении катерков - лоцманов и причалил, под восторженными взглядами многочисленной публики, скопившейся за парапетом на холме, над причалом.
Зрителей было настолько много, как у нас при праздничных гуляньях и представлениях на площади.
Они стояли густыми рядами, махали, кричали.
Это, по-видимому, для них было редкостным развлечением.
Когда мы вышли на берег, нас встречал ритмичный грохот барабанов, и африканские танцы местной молодёжи. Туристы радостно танцевали с ними и фотографировались.
От самого причала встречали многочисленные таксисты, мечтающие отвезти куда угодно и кого угодно. Они ссорились между собой на гортанном наречии и по-французски, толкались, отбивали друг у друга.
Завоевав пассажиров, торговались с ними, а согласившихся - гордо вели к своим маленьким жёлтым машинкам, похожим на наши «москвичи». А может быть, это они и были.
Ещё на корабле, наша гид говорила нам:
«Экскурсию брать не обязательно. На берегу вас атакуют местные таксисты, которые отвезут вас, куда захотите, за маленькие деньги. Торгуйтесь вовсю. Они и двадцати долларам рады. Это вам не «колониальный» французский Реюньон. Но когда сядете в машину, ничему не удивляйтесь.
Если вы дёрнете за ручку, и она оторвётся – это нормально.
Но лучше не дёргайте.
Если вы посмотрите вверх и в дырки увидите небо, а посмотрите вниз и в дырку увидите разбитую дорогу – это тоже нормально для них.
Они всё равно повезут и довезут по программе.
А программа у них одна – «Сахарная голова», баобабы и лемуры.
Больше смотреть здесь нечего.
В национальный парк ездить не надо. Это далеко и опасно. Тропический ливень может залить дорогу и машину, а в лесу под ногами ползают гигантские пиявки, есть змеи, надо смотреть очень внимательно. Есть и дикие звери.»
Потом про слова гида мы благополучно забыли.
А ведь она предупреждала!
Я присоединилась к двум подругам – москвичкам и мы поднялись по облупленной лесенке на холмик, где за оградкой из белёных столбиков, очень напоминающих наши, советские беседки и оградки в домах отдыха, толпились сотни зевак, собравшихся поглазеть на редкое зрелище – океанский лайнер.
Среди них шныряли навязчивые таксисты.
В борьбу за нас тут же вступили три таксиста, просившие по 30-35 долларов за «программу», но мы пошли с тем, который согласился на 25. За это ему тут же влетело от товарищей, грубая речь была понятна без перевода, но он выстоял и отвёл нас к своей жёлтенькой машинке.
В ней дырок не было, ручки не отрывались, но двери постоянно заклинивало, и на каждой остановке водителю приходилось нас извлекать из тесного салона.
Для начала он провёз нас по берегу знаменитой бухты с островком – «Сахарной головой» посередине. Сфотографировал .
Потом мы долго фотографировали тощенькую «зебу», отличающуюся от нашей коровы только горбиком и длинными рогами.
Встретили позже ещё и «зебу» с «зебёнками», которая пыталась огородить от нас своих «зебят», выставив рога.
Проехав гряду красивых заросших джунглями гор, увидели невдалеке возвышающиеся над кронами всех деревьев веерообразные ветви с мелкими листочками. Это и были знаменитые баобабы. Их толстые бутылковидные стволы и были украшены веером таких ветвей. Красиво.
Экзотика.
Вдоволь нафотографировавшись у молодого и самого доступного баобаба, к которому можно было подойти вплотную и даже потрогать необъятный кряжистый ствол, поехали дальше, к целой рощице баобабов, но неприступных, прячущихся в густых колючих зарослях, но их могучие стволы и кроны, возвышающиеся над низкорослыми деревьями, были хорошо видны. За рощей красовались отвесные скалы с хорошо заметным входом в пещеру.
У подножия скал располагался и стихийный рынок, где африканки, с узорами на лицах, в виде белых веточек и цветочков на щеках и лбу, предлагали всевозможные экзотичные товары, а также вездесущие футболки с надписью «Мадагаскар». Сновали продавцы стручков ванили в облаках просто удушающего, сладкого её аромата. Показывали большого хамелеона на верёвочке.
Насладившись местной экзотикой, мы забрались в автомобильчик, уверенные в том, что теперь нас повезут смотреть прикормленных лемуров – третий пункт обязательной программы.
Даже не удивились, что едем обратно в город.
Значит, лемуры с другой его стороны.
На всякий случай спросили:
«Лемуры будут?»
Водитель утвердительно закивал головой, забормотал: «Ля ремоур,ля ремоур...»
И показал в окно опять на ту же горку – «Сахарную голову».
Позже мы узнали , что по французски, тем более на местном наречии, лемур и «ля ремоур» - лысая голова или «сахарная» голова, звучат почти одинаково.
Мы спокойно смотрели на пробегающий за окнами портовый город, удивились, когда водитель остановил у магазина, намекнув, не хотим ли зайти?
По-французски мы совсем не понимали, а водитель не понимал по–английски.
Но до этого, как-то объяснялись ведь!
Мы отказались выходить и закричали – «Лемуры, лемуры!»
Водитель удивлённо посмотрел на нас, довёз до порта и на площади три раза обвёз вокруг памятника местному деятелю с лысой головой.
Показал на него и неуверенно сказал: «Ля ремоур!»
«Чего? Какой ля ремоур?» - закричала Татьяна, самая бойкая и опытная из нас, и по-английски говорившая лучше всех -
«Ты нам лемуров обещал? Обещал! Вот и вези к ним!»,-
кричала она по-русски, тут же переводила на английский, а её подруга Ира показывала обалдевшему водителю картинки с лемурами, тыкая в них пальцем и повизгивая: «Вот лемуры! Вот такие!»
Погрустневший сразу водитель даже головой поник и на смеси английских и французских слов попытался объяснить, что эти лемуры – очень далеко, 45 километров.
Но мы, разгорячённые желанием, во чтобы то ни стало, увидеть лемуров, были согласны на всё, и на расстояние, и на неслабую цену, который заломил водитель.
Ну и что по 40 евро на каждую! Зато к лемурам поедем!
Мрачный водитель сел за руль и мы снова поехали за город, опять взяв в полицейском участке разрешение на вывоз иностранцев.
И только проехав километров 25 по ужасной, разбитой дороге, поняли, что натворили.
До отхода корабля четыре часа, а надвигается жуткая чёрная туча.
А тропический ливень не шутка.
А вдруг мы застрянем? Кто нас вытащит с этой пустынной дороги?
А мы уже больше часа едем!
И ливень налетел! Просто стеной обрушился.
Заливал лобовое стекло, просочился в кабину. . .
Машина замерла под потоками воды.
Ехать было невозможно, а до отправления корабля оставалось всё меньше времени.
Мы с ужасом ждали, когда зальёт мотор, и мы здесь останемся на веки вечные, но ливень прекратился, так же внезапно, как налетел.
Водитель вышел из машины. И я за ним.
По обочинам мчались бурные потоки, размывая красную глину, дальше асфальта не было вообще, только щебёнка и лужи.
Но красотища была!
Вокруг стояли умытые ливнем эвкалиптовые и бамбуковые рощицы, недалеко шли стройные африканки из ближайшей деревни, неся на головах огромные тюки.
Водитель позвал меня,( вероятно я казалась самой не страшной, на фоне моих боевых подруг), и указав на густой лес за долиной, сказал на ломаном английском:
«Мадам! Там парк! Там лемур! Ещё 10 км по такой дорог! Не успеть!»
Понурые, мы вернулись в машину.
Я сказала подругам об этом.
На удивление спокойно, даже радостно, они сказали:
«Конечно! Поехали скорее обратно! Страху натерпелись! А то застрянем!»
И мы повернули обратно.
Путь в порт показался даже короче.
Мы сидели грустные, разговаривать не хотелось.
Загадочные зверьки лемуры уже казались просто воплощением голубой . . . , скорее бежевой мечты и мы молча размышляли в какой зоопарк побежим на них смотреть, приехав из круиза.
Но у окраины городка, наш таксист, остановив машину, вышел из неё и стал с кем–то разговаривать у торговой лавочки.
А потом снова сел за руль.
И, молча, поехал куда-то вглубь окраинных улочек.
Потом остановил такси где–то в тупике, у ветхой изгороди.
Пригласил нас выйти.
Мы даже немного испугались.
Навстречу вышел абориген, вполне мирного вида, в жёлтой футболке и жестами позвал нас следовать за ним, к воротам.
За воротами оказался обширный двор, довольно захламлённый, с большими деревьями посредине его, маленьким, бедным, обветшавшим бараком на заднем плане.
Во дворе нас окружила стайка чумазых ребятишек всех возрастов, глазевших на нас, как на экзотических зверей, с любопытством и опаской.
Только мы стали ласково гугукать им и искать конфеты по сумкам, хозяева домика вынесли к нам на руках . . . ну просто целое стадо лемуров, всех возрастов, размеров и полов, и сереньких и бежевых.
Мы восхищённо застыли. Хозяева посадили лемуров на деревья, держа на тонких, длинных цепочках и верёвочках, а маленьких - выпустили совсем свободно.
Лемурчики начали скакать по деревьям, кувыркаться, играть между собой, а мы их с упоением фотографировали.
Вожака стаи, самого крупного лемура, хозяин держал на своей шее, сверху, а потом пересадил на шею нашего водителя, вроде большого красивого воротника с лапками и острой мордочкой.
Водитель, в свою очередь пересадил лемура на шею ко мне, и я, даже не думая о грозящей мне опасности, гладила его по шёрстке, трогала за лапки, острую мордочку.
Его фотографировали вместе со мной, а мордочка с острыми зубками была рядом с моей щекой, ухом, касалась их. . .
Почему я так зловеще пишу?
А потому, что через минуту, когда водитель снова взял лемура на руки, разозлённый чем-то зверёк вонзился зубами в кисть его руки, прокусив насквозь, и укусил ещё несколько раз, просто разорвал зубами и когтями, а когда хозяин отдирал его от бедняги-водителя, укусил и хозяина.
Мы перевязывали тряпками, платками страшные, зияющие раны, никак не могли унять потоки крови, а я с ужасом думала:
«А если лемур так разодрал бы мне шею или щёку? Или бы ухо откусил? Что бы я делала?
Вот ужас!
Никогда не знаешь, откуда ждать опасность!
А зверёк-то казался таким милым, дружелюбным, бежево-мягким. . .»
Кое-как обработав чем-то спиртным раны и перевязав, едва остановив кровотечение, мы вернулись к машине, отблагодарили хозяина.
Водитель, бледный, морщась от боли, кое-как держал руль левой рукой, а правую, в окровавленной тряпке, бережно положил на колени.
Мы на все голоса кричали, чтобы он немедленно ехал в больницу, но он мужественно довёз нас до центральной площади, как договаривались.
Растроганные тем, что он всё же показал нам лемуров и так пострадал при этом, напрочь позабыв про неудачную дорогу, мы заплатили ему аж по 50 евро, сами повысили цену, да ещё и отдали по 20 долларов на лечение, нисколько не жалея об этом.
Там всегда забываешь, что сумму умножать надо на 40 или на 30 соответственно.
Да если бы и вспомнили, всё равно, наш героический водитель эти деньги заслужил. Вот тебе и 20 долларов - за баобабы и лемуров.
Но зато - это было интересно, волнующе и экстремально!
Позже, за ужином, мы узнали, что остальных наших туристов более удачливые таксисты, после посещения баобабов и рынка возле них, провезли ещё километра на два дальше, где, на специальной ферме, разноязычной толпе туристов показали одного-единственного лемура на длинной верёвочке.
Лемур сидел высоко на дереве и не желал спускаться к надоевшим зевакам, несмотря на дёргания верёвочки и крики хозяина.
Галдящим туристам видны были только лапки, светло-бежевое брюхо и длинный хвост.
Наши соседи по столу, как и остальные, уехали жутко разочарованные.
А у нас было всё – и дальняя размытая дорога и тропический ливень и страх опоздать ,риск и целая стая лемуров и даже потоки крови.
Не жалко за такие приключения отдать и невиданную здесь цену!
Отплытие корабля было назначено на 18 часов, его терпеливо ждала толпа аборигенов, теснившаяся на холме за облупленной оградой, уже с 16-ти -17-ти часов.
Ждала, занимая самые лучшие места у ограды.
Спеша на корабль, я уже видела эту толпу, завистливо глядящую на меня, спускавшуюся с холма к кораблю по лестнице.
Бедненькие!
Даже никаких развлечений у них нет среди их нищеты и . . . экзотики!
Уже заканчивался ужин, начавшийся ровно в 18, а корабль всё стоял.
Регулярно объявляли на всех языках, что отправление задерживается из-за группы туристов, застрявших из-за тропического ливня по пути из национального парка.
А ведь мы же тоже ездили в этот же заповедник!
И вовремя повернули обратно.
А автобусы с экскурсантами съехали в кювет размытой дороги по красной глине, и их очень долго вытягивали оттуда.
Но это была - англоязычная экскурсия!
Думаю, что нас, самодеятельных, так, безнаказанно, никто бы не стал ждать и вызволять.
Что бы делали тогда?
Но всё хорошо, что хорошо кончается, и наш корабль, через два часа ожидания, горделиво отплыл в темноте тропической ночи, на глазах всё-таки дождавшихся жителей прекрасного, странного и непредсказуемого Мадагаскара.