В очередной раз, всё также молча, тюремщица сменила флакон на капельнице, сняла с меня одеяло и ловко меня раздела. Она была довольно сильной. Потом подставила мне судно и нажала на какую-то точку на моём теле, и я сделала все свои дела. Так же ловко она протёрла меня всю влажной салфеткой, вытерла насухо и одела во всё чистое. Я была так слаба, что у меня не было сил сопротивляться. Почувствовав острую боль во рту, я решила снять свои съёмные протезы, но их во рту не было. Не было и нескольких моих собственных зубов. Дёсны напухли и страшно чесались... «Конечно, - поняла я, - ведь я не ем и не жую, вот и последние зубы выпали. Надеюсь, мне вернут мои протезы, когда я выпишусь, они мне стоили много денег...».
Но все, же ещё и ещё раз я пробовала заговорить с ней... Все мои попытки заканчивались ничем... Убрав всё за собой, она удалялась, дверь защёлкивалась с мелодичным звоном... Я погружалась в сон... Через некоторое время меня отсоединили от капельницы, и моя мучительница приносила мне таблетки и еду, в виде полужидкой субстанции.
***
Потеряв счёт времени, я отдалась на волю судьбе. Два раза в день ко мне приходила моя немая сестра милосердия, умывала и переодевала меня, меняла флакон над моей головой и молча, удалялась. Мне не становилось ни хуже, ни лучше, я совершенно не хотела кушать, видно меня кормили искусственно. После её ухода я погружалась в глубокий, похоже, наркотический сон и у меня не было сил обдумать, что со мною происходит. Всё это продолжалось до тех пор, когда в одно прекрасное утро или вечер она не явилась. Не получив своей дозы ежедневного зелья, я с большим трудом уселась на постели и ощупала всю себя руками, ведь зеркала у меня не было. Я обнаружила, что подстрижена налысо и на голове моей растёт короткий ёжик волос. Ощупав лицо, мне показалось, что оно опухло, с левой стороны щеки исчезла большая рыхлая бородавка, появившаяся у меня, лет пять тому назад. Вот она польза голодания... Да и вены на ногах вроде стали поменьше, а может мне это только кажется в темноте. Но в полный шок меня повергло открытие, что у меня выросли новые зубы... Всему я старалась найти какой-то разумное объяснение и за этим скрыть тот ужас и панику, которые всё чаще накатывали на меня. Я же не сошла с ума, кто-то зачем-то держит меня взаперти, вводит мне какие-то препараты... Кто? Зачем? Почему ко мне никто не приходит? Ведь есть у меня соседка Берта, с которой мы дружим. Она мне оставляет ключи, когда уезжает к детям. Мы вместе пьём чай и поздравляем друг друга с днём рождения. И молодая семья на верхнем этаже с тремя мальчиками. Иногда я помогаю им и остаюсь ненадолго с детьми, когда им нужно куда-нибудь уйти. Неужели никто не хватился меня, не разыскивает, не интересуется, куда я пропала? А ведь я никому не давала номер телефона Мартина... Просто подумать не могла, что со мной может случиться что-то подобное.
От всех этих печальных мыслей меня отвлекла нарастающая пульсирующая боль в рай-оне живота. Я приподнялась с постели и почувствовала, как что тёплое вылилось из ме-ня... Я глянула вниз. Кровь... Это что же такое? Что они со мной сделали? Я умираю! Я подошла к двери без ручки и стала стучать в неё изо всей сила:
- Помогите! Спасите! – всё было бесполезно... Никто не отзывался. На слабых ногах я отправилась в ванну первый раз сама, разделась и стала под душ. Сильное кровотечение прекратилось, я немного успокоилась и тут меня осенило... Это невероятно, но факт! У меня началась менструация! Но... Я же перенесла операцию по удалению матки и придатков после тяжёлой болезни... Вода лилась по моему телу, становилось холодно... но я не обращала на это внимание, поражённая своей догадкой. Значит... значит... мои органы регенерировались... Регенерация! Вот в чём дело! Нет, я должна всё узнать. Я уже ждала с нетерпением прихода моей медсестры. Я заставлю её ответить на все мои вопросы. На-скоро вытершись, я пошла к выходу из ванной и вздрогнула... Здесь кто-то был... Навстре-чу мне, нечёткая из-за водяных паров шла незнакомая девушка. Стройная и лёгкая, она двигалась словно в тумане.
- Эй, ты кто? - Она в ответ пошевелила губами, но я её не расслышала. Ещё одна глухонемая. Мы сходились всё ближе, пока я не упёрлась носом в холодную поверхность... Я! Это была я, отражённая в зеркале... Я, такая, какой я была в тридцать лет, только с короткими волосами... Я помолодела на тридцать пять лет...
Так, не знаю, что здесь творится, похитили ли меня инопланетяне, и теперь ставят на мне опыты, или меня напичкали таблетками, от которых я немного свихнулась, но, как говорил Мартин, когда ему было двенадцать: - «Оло-ло, пора отсюда сваливать»! Вдруг мои похитители наиграются, да и решат отправить одну милую помолодевшую старушку на вивисекцию. Или того хуже, пожелают выдать меня замуж за своего божка. Так, стоп, от-ключить фантазию. Так и знала, что не надо было, в своё время смотреть всякую чушь по телевизору, что крутят в ночном эфире. Все эти якобы научные передачи о внеземных контактах, богах с другой планеты и прочем. Будем считать, что Мартин поместил меня в какую-то специализированную клинику. И ещё у меня стойкое ощущение, что за мной подглядывают. Наверняка имеется камера, через которую какая-нибудь дежурная сестричка наблюдает за пациентами. По крайней мере, кнопки вызова врача я не обнаружила, а значит, что-то такое, должно быть, не могут же пациентов предоставить самим себе, вдруг кому плохо станет…
И я начала ощупывать стены в поисках камеры. Я, конечно, понимала, что занимаюсь ерундой, дежурная сестра наверняка со смеху давилась, наблюдая за мной. Я ведь не шпи-онка, я не умею отыскивать жучки, даже не знаю, как они выглядят. Тем более, что камеры сейчас совсем крохотные, я передачу смотрела, чуть ли не в пуговицу установить можно. Несколько часов я потратила на поиски, тщательно обследовала комнату, благо, кроме моей кровати и тумбочки никакой другой мебели не было, не додумался так же никто ни картин на стену повесить, ни даже вазу с цветами поставить. Хотя, зачем стараться, если больная почти всё время спит?
Наигравшись, я присела на кровать и задумалась.
Если я собралась покинуть это странное место, мне необходимо как-то открыть дверь. Опять же, не имея должной подготовки, я не смогла бы выбить оную преграду. Я даже больше скажу, не очень уверена, что и крепкий здоровяк – десантник управился бы. Дверь-то добротная железная (я пока камеру искала, и её тоже простучала). Можно попытаться открыть, но проблема в том, что и подручных материалов не имелось. Ни заколки, ни пластиковой карточки (чем там ещё в кино шпионы двери открывают?). Эти врачи так невнимательны, даже и не подумали оставить для меня в палате какой-нибудь гранатомёт. Представляю, как бы я с ним смотрелась. Знать бы ещё, как из него стреляют. Я вздохнула, поднялась и приблизилась к двери. На первый взгляд, открывалась она самым обыкновенным ключом, ни кодового замка, который я смогла бы открыть, в уме просчитав все комбинации (примерно лет за сто), ни сенсора, считывающего сетчатку глаз или отпечатки пальцев.
Подумав о таком сенсоре, я даже хихикнула, представив себе, как я открываю замок, с помощью отрезанного пальца медсестры или вырванного у неё же глаза, прямо как в кино. Да, проблема только в том, что моя тюремщица намного сильнее и резать её нечем, не зубами же грызть? Да и вряд ли у меня чего получится, не то, что бы я была кисейной барышней, падающей в обморок от вида крови, но людей, слава Б-гу резать не приходилось. Я вообще насилия не люблю. Хотя, можно попробовать напасть на медсестру, попытаться отобрать у неё ключ или хотя бы ошеломить её каким-нибудь ударом и выскочить в дверь. Если я буду спать, вдруг тюремщица забудет её запереть? Может же мне повезти хоть раз в жизни, чёрт всё это дери?
Я легла в постель, укрылась одеялом, полная решимости вырваться на волю, а если всё получится, узнать, наконец, что со мной сотворили, и притворилась спящей. В какой-то момент я, наверное, действительно задремала, потому что разбудил меня звук открываю-щейся двери, и, судя по мерным шагам, вошла моя медсестра. Я совсем чуточку приоткрыла глаза, попробовав, как в детстве подглядывать сквозь опущенные ресницы. Благо теперь они у меня отрасли и были почти такими же длинными, как в молодости.
Тюремщица поставила поднос с инструментами, не спеша разложила на тумбочке свои шприцы, взяла какую-то бутылочку.
Я резво вскочила, спрыгнула с кровати и, и тут голова закружилась, да так, что я едва на пол не рухнула. Вот с детства мне говорили, что вставать с кровати резко нельзя, это вредно, а я ещё, как назло сейчас не в идеальной форме. Покачнувшись, я тем ни менее собрала в кулак всю волю, что у меня была и ринулась к двери. К моему удивлению, медсестра практически не отреагировала, она так же неспешно продолжила наполнять шприц лекарством, положила его на тумбочку, повернулась.
Я подлетела к двери, схватилась за ручку и потянула изо всех сил. Увы, те, кто охранял меня, были намного умнее, дверь была заперта. Я толкала и на себя и от себя, трясла ручку, пустое.
Тюремщица всё так же медленно и флегматично направилась ко мне, вытянула правую руку вперёд.
- Не подходите ко мне! – взвизгнула я, оставила свои бесполезные попытки открыть дверь и побежала прочь, к противоположной стене, забилась в угол.
Медсестра остановилась, повернулась ко мне и вновь зашагала медленно и неотвратимо. Помнится, мы с Мартином, когда он ещё был маленький, ходили на фильм. «Термина-тор», кажется. Про робота из будущего, так вот, моя тюремщица очень на него походила, разве что ростом меньше. Я очень живо представила её в кожаной куртке, с огромным пистолетом в руке. Кстати, тёмные очки уже имеются. Я вновь рванулась вперёд, буквально в последний момент, ухитрившись вывернуться из рук медсестры, на этот раз я побежала к кровати. Нет, не для того, чтобы спрятаться под одеялом, увы, от чудища, с коим мне пришлось столкнуться, одеяло не спасает, а за единственным предметом, способным послужить оружием. Я схватила шприц с лекарством и выставила его вперёд, как меч.
- Предупреждаю, - пролепетала я, проклятый голос подвёл и почти пропал от волнения, (Н-да, если бы я была актрисой и снималась фильме ужасов, дубль сорвала бы однозначно.) - если вы не откроете дверь, я ткну вас шприцем. Желаете опробовать на себе действие вашего же зелья?
С тем же успехом я могла бы угрожать тумбочке или кровати, или унитазу в ванной комнате. Медсестра вновь пошла на меня, вытянула руки вперёд. Вот её ладони сомкнулись на моей талии, я завизжала и ударила её шприцем в шею. Игла просто-напросто погнулась! С тем же успехом я могла бы попытаться делать укол могильной плите. Выронив бесполезный шприц, я начала колотить противницу кулаками. Вернее, попыталась, после первого же удара, я вскрикнула, голова медсестры была твёрже стали!
Тюремщица, довольно аккуратно уложила меня на кровать, прижала коленом, потом взяла другой шприц, наполнила его лекарством и потянулась к моей вене. Я пыталась сопротивляться, но куда там, я чувствовала себя слабым младенцем в руках жестокой Домомучительницы. Правда вот, Карлсон ко мне на помощь, увы, не прилетит. И даже герой из будущего не торопился выпасть из портала, дабы сразиться с ужасным роботом, захватившим меня в плен.
- Только не надо уколов! – я разрыдалась, - я не хочу больше спать, я буду себя хорошо вести, только не надо больше колоть.
Медтерминатор замерла на миг, будто прислушиваясь к чему-то. Или она, наконец-то, поняла меня, может, даже сжалилась? Вот выпрямилась моя тюремщица, не спеша сложила свои орудия пыток на поднос, выпрямилась и направилась к двери.
Я откинула одеяло. Вот дверь медленно отворилась, я тут же сбросила одеяло, вскочила и побежала так быстро, как никогда не бегала. У тюремщицы обе руки были заняты подносами, вряд ли успеет быстро бросить их и перехватить меня. Я вылетела в дверь и едва не налетела на противоположную стену. Я оказалась в коридоре. Длинный серый, абсолютно пустой коридор. На больничный, мало похож, ни врачей, ни пациентов, и главное, не единой двери, окна, щели, даже вентиляция отсутствует. Медсестра неспешно прошла мимо меня, и направилась в дальний конец коридора. На меня она обратила внимания не больше, чем слон из басни на лающую на него моську.
Вот тюремщица дошла до конца глухого коридора, раздалось жужжание, в стене откры-лось узкое окошко, в которое не пролез бы и ребёнок, в него медсестра и поставила свой поднос. Окошко закрылось. Медтерминатор повернулась ко мне лицом, к стене задом и замерла. Всё, представление закончилось.
- Эй, - я коснулась руки тюремщицы, - вы меня слышите?
Я потолкала медсестру, потом, рассердившись, пнула её ногой по голени, и тут же вскрикнула, как же больно! Нога у этого существа такая же твёрдая, как и всё остальное. Я заохала и заскакала на одной ножке обратно в палату. Даже мне было понятно, что просто так из этого узилища не выбраться!
Я рухнула на кровать, слёзы текли по щекам. И не только от боли, хотя я отбила себе и руки и ногу. Ну, почему мне так не везёт? Лучше бы я умерла там, на остановке! Хотя, кто знает, может и умерла и оказалась в каком-то персональном аду. Никто же не знает, как он, на самом деле выглядит.
Мои печальные размышления прервало негромкое покашливание. Я заозиралась, в комна-те я была одна, но….