В моей жизни, мама, не было у тебя заместителей, но при этом я всегда имел много вопросов к Богу.
Отношение к Богу — очень непростая тема. Проще всего, конечно, отказаться от веры и труда по построению связи с Ним. Мне было еще проще отойти от Бога, поскольку, когда я страдал, Его не было рядом. Душа отказывалась понимать, почему я оказался в такой тяжелой жизненной ситуации. Один, без родителей, столкнувшийся с безжалостной агрессией женщин, равнодушием и развращенностью мужчин.
Как-то наша воспитательница Карина Вениаминовна решила устроить экскурсию в подворье Оптиной пустыни в усадьбе «Останкино». После этой поездки я решил креститься. Для чего и почему я крестился, мне непонятно, иррациональная тяга.
Пока я находился в детском доме, я был формальным христианином, которому крест на шее не мешал грешить. Впрочем, и сейчас не мешает.
После выпуска из детского дома я начал серьезно задумываться об отношении к Богу. Я не мог найти точку опоры в себе, так как чувствовал себя слабым и беззащитным, у меня не получалось справиться со своим алкоголизмом. Я пробовал опереться на отношения с женщиной, своей сожительницей, но и эта опора оказалась непрочной. Мы с Ирой пили, дрались, изредка занимались сексом и не в состоянии были самостоятельно решить проблему благополучного расставания. Всё крутилось по кругу, разорвать его не было сил. Это был ад. Невозможность терпеть периодически случающиеся между нами дебоши заставила нас обратится к Богу.
Ира первая вспомнила, что мы оба христиане. Мы поехали в Троице-Сергиеву лавру собороваться. Спустя какое-то время случилось чудо: приехала ее мама, которая забрала Иру домой в Краснодар, как-то вдруг они примирились.
После этого я окончательно остался один. Через какое-то время пришло понимание необходимости просить у Бога трезвость и семью, потому что без семьи трезвость, да и сама жизнь, мне была не нужна. Я ходил в церковь прилежно, молился. Вскоре пришла трезвость. Дальше я стал думать и пытаться разобраться со своими детскими обидами и страхами.
Размышляя о своем отношении к Богу, я с удивлением открыл, что воспринимаю Его как злого начальника с палкой в руке, который сидит наверху, всё видит, ждет момента, чтобы вдарить мне по башке за малейшую провинность. Я совершенно не верил, что мой Бог может дать мне что-то хорошее, я думал, что Он так и будет меня воспитывать через страдания и трудности.
Тяжело было преодолеть душевную боль, образовавшуюся из-за разорванных отношений с тобой, мама. Мое сердце стенало и вопило к Богу: почему я? Почему со мной? За что мне это — бросила мать, надругались женщины? Но больше всего мне было непонятно, почему Он не поддержал тебя, не дал тебе сил пережить расставание с отцом. Ведь Он все может. Для Него это пустяк, казалось мне.
Однажды пришел ответ — «воля человека». Я осознал, что в этом мире есть две воли: воля Бога и воля человека.
Необходимо было как-то принять обстоятельства и факты собственной жизни, мне было трудно, в душе бродили злоба и обида.
В злобе я фантазировал, что, когда Бог устроит всеобщий Страшный суд, на котором каждый будет отвечать за свои делишки, пусть все стоят на коленях, в страхе. Я же один буду перед Ним стоять прямо на ногах. Мне хочется выслушать свой приговор стоя. После чего задать Ему в лицо вопрос: какого хрена я так страдал и почему Он не мог прекратить мои муки и защитить меня от них? Рубануть Богу правду в глаза, без всякого смирения — вот чего желало мое сердце.
Такие фантазии очень часто посещали мою душу, пока наконец я не начал понимать: Бог не может нарушить свободу воли человека, поэтому мир наполнен страданиями. Страдание — дитя человеческой воли.
Мой Бог сделал много для того, чтобы остановить страдания. Он много сделал для того, чтобы я не страдал. Он не сделал только одного — не отнял свободной воли у людей. Даже на кресте Он призывал, а не повелевал. Если бы Он захотел отнять свободу воли у человека, я никогда бы не узнал, что такое жизнь.
Итак, мой Бог — это Бог свободных личностей, Который призывает, а не приказывает, Он просит личных, свободных и осознанных отношений, потому что Он Бог любви. Любовь не может быть между столяром и табуреткой, столяр может любить табуретку, но она его в ответ никогда не полюбит, это очевидно. Я не первый, кто это понял, просто понимание этого пролегает через страдания, по крайней мере для меня.
У группы «Машина времени» есть песня «У свободы не детское лицо». Для себя я понял, что у любви тоже не детское лицо, она подразумевает свободную волю. Свободная воля — это возможность в том числе совершать ошибки и даже зло, такова цена любви и человеческой свободы, жертвой которой становятся дети.
Мое осознание пришло ко мне через мои индивидуальные трудности и горе. В итоге я обрел каплю покоя и мира в своей душе — вот это лично мое, нажитое.
Сегодня я не могу похвастать близкими и личными отношениями с Богом, я по-прежнему часто формальный христианин, носящий крест на шее в качестве талисмана. Однако я научился принимать свою грешность и у меня появилось ощущение, что и Бог принимает меня таким, Он уже для меня не злой начальник. Я долго боялся Бога, я очень долго ненавидел людей и себя, теперь хочу научиться любить. Я знаю, мама, — любовь дарит душевный покой и избавляет от мучительных страхов.