- Мне все говорят, что я раньше была никем иным, а ангелом, - говорит Нелли, между делом, заваривая нам чай, - Из-за того, что я очень красива. Но красота мне и задаром не нужна. какая красота без чувств и эмоций? Правильно, никакая. Ну, чувства всё-таки есть, но какие-то плоские, бледные и выцветшие. Как-будто на втором плане. Временно, говоришь? Ага, два года, как же "временно". И не надо на меня так таращиться. Я правду тебе говорю. Вот даже своей любимой книгой поклясться могу.
Ну, если книгой, да к тому же ещё и любимой, то значит она правда не шутит, значит ей нужно поверить. Но как тут поверить, если её лицо живые эмоции?
- Я актриса, дорогой мой, - походу последнее предложение я произнёс в слух, - Неужели забыл? Для меня пустячное дело ежедневно изображать на лице гамму эмоций. Да что там ежедневно - ежесекундно! Мне даже стыдно. Чувствую себя распоследней безчувственной сволочью.
Её большие глаза на миг потускнели, на губах заиграла горькая усмешка безысходности.
- Ладно, ладно, - говорю, - я тебе помогу, но взамен ты мне отдашь свою красоту. Тебе ведь она не нужна? Вот и чудненько.
Как только договор был заключён, спустя секунду, вместо златоволосой Нелли на меня смотрела рыжеволосая (не девушка) женщина средних лет с многочисленными морщинами. Но одно осталось неизменным: насыщенно голубой цвет глаз, он ,напротив, стал ещё глубже. Да и я впрочем совсем не хотел брать их красивый цвет.
- Теперь ты можешь выбрать себе новое имя - тебя больше никто не узнает.
- Правда? - она стала ощупывать своё лицо и по-детски улыбаться, - Тогда, тогда...
- Не торопись, - я отхлебнул чай и блаженно потянулся. Её чай не сравним с другими чаями, только похоже об этом знаю только я.
- Рада. Я хочу быть Радой.
- Вот и чудненько, вот и славненько. А мне уже пора в путь-дорожку к другим, таким как ты, - я развернул конфетку, закинул в рот и запил её остатками чая.
- А... А я такая уж страшная и не красивая?
А глазёнки-то какие испуганные. Ладно, дам её подарок на дорожку, всё равно и так у неё много взял.
Я тепло улыбнулся:
-Едва ли.
И исчез.
Не даром меня называют Чеширом.