Несколько дней они чувствовали этот запах. Заканчивалась неделя. Он стал невыносим. И только вечером в воскресенье она решилась спросить завсегдатаев лавочки у подъезда – не слышат они нечто подобное, что и она. Старушки и стареющие женщины одновременно покачали головой и тут же поинтересовались - в чем дело. Было бы странно, если бы они этого не сделали. Любопытство на старости буйствует и не дает спокойно жить, это только нюх притупляется, как и все остальные функции организма затухают, уподобляясь засыпающему вулкану.
- Я не вижу никогда своих соседей. Вижу, но редко… Бабушку-соседку не видела уже с месяц или два.
- Она уехала на лето на дачу, - перебила Лизу полная пожилая женщина.
- А-а-а, то-то я думаю, что неслышно как скрипит ее кровать за стеной. Ну, и с другой стороны соседа я тоже не вижу и не слышу. Раньше я всегда слышала, как он телевизор включал.
- Наверное, это он! – заключила стареющая, но еще не старая, черноволосая женщина, которую раньше Лиза считала самой главной в подъезде.
- Наверное, - тихо и немного виновато ответила Лиза. Она в принципе за 5 лет не общалась с ними никогда, кроме, как «добрый день». Ей было некогда; Лизу полностью и всецело поглощали маркетинговые исследования, которые помогали ей "тащить на себе" семью.
- А когда Вы услышали запах? – спросила стареющая женщина.
- Ну, я его всю неделю слышала, но едва-едва, а с сегодняшнего дня уже невыносимо.
- Ну, да, холодно же было, вот вы его и не слышали. А сейчас, вон, жара какая!
- Особенно утром слышно, когда солнце начинает пригревать… и, кажется, из розетки запах идет… я сидела там, на кухне, всё время за компьютером, но сейчас вообще невозможно.
- А я думаю, шо ж це такое протекло у нас. Ище в пятныцу… - крикнула колобкообразная старушка в светлых бриджах по щиколотку и кофте поверх их в обтяжку.
- А чего ж ты молчала? – спросила ее стареющая женщина.
- Да, чего ты молчала, Алка? – подхватила худенькая старушка. – Чё, молчала, а?
- Так он нас и ранише затапливал, ну, думаю, снова… я навэрх пиднялася, нихто не видкрывае, думаю, завтра схожу ще. А тут вдруг думаю – стоп, там же не ванна у нёго, а спальня, звидкы тогда пятно?
- Ну, да, у вас же там кухня, а у него спальня… видать, он за стенкой там умер, вот запах и идет к вам… он же такой, щели ищет, куда просочиться - пояснила Лизе стареющая женщина, которая слыла в подъезде рассудительной женщиной-активисткой.
- А я думала, голубь на козырьке балкона сдох или мышь где-то, - объяснила Лиза. – Несколько дней искали, я мужа даже вокруг дома посылала обойти - и нигде ничего. Думаю, вам скажу.
- Будем тогда милицию вызывать. Я вот тоже заметила, что его машина неделю стоит на месте, и он не выходит, - заключила рассудительная стареющая женщина.
- Да, и я обратыла внимание, - подхватила колобкообразная старушка, которую, явно вектор общения зацепил.
Старушки рьяно стали «разгрызать» тему на части, смело ворочая дедукцией и индукцией налево и направо. Лиза вошла в подъезд, на лестнице встретила соседа из четвертого этажа. Она с ним и его женой познакомилась в прошлом году, когда в туалете обнаружила воду, думала, что это они ее затопили, а оказалось ремонтники с такой же квартиры на пятом этаже. Лиза часто к ним поднималась, чтобы узнать, когда они наконец перестанут их затапливать. Общая бытовая боль тогда объединила ее и таких же страдальцев с четвертого этажа. И, пожалуй, это были единственные жильцы, с кем она поддерживала в доме контакт, очень редкий, но контакт.
- Вы слышите запах?
- Да, что-то воняет. А что, не могу понять, - заключил сосед и мигом выбежал из подъезда с детским велосипедом. На улице его уже ждала жена, которая присоединилась к горячему обсуждению «хранительниц» подъезда.
- Таки да, сосед умер, - заключила Лиза, войдя в квартиру. Разулась, прошла в кухню, взяла компьютер со всеми шнурами, плотно закрыла дверь, и принесла всё в комнату. На диване, подложив под голову подушку, лежал муж, свесив ноги на противоположную бочину. В ушах у него были наушники, которые были заключены в маленький компьютер, размещенный на животе. Пульт от телевизора лежал рядом.
- Что, перебираешься в комнату? – с ухмылкой спросил он.
- Не язви. Сам иди там и сиди.
- Значит, мы правильное заключение сделали еще два дня назад.
- Не заключение, а предположение.
- Не умничай!
- Слушай, выключи телевизор, мне надо отчет писать.
- Ничё я не буду выключать! Одень наушники.
- Так и будем лежать и нюхать труп? - повернулась к мужу Лиза.
- А что ты предлагаешь? – резко подскочил муж, от этого у него наушники сами по себе выскочили из ушей. - Идти мне дверь выламывать и труп выносить? Да?
На следующий день, в обеденное время, возвращаясь с рынка, Лиза встретила всё ту же компанию. Старушкам тихий час был чужд, не до того им было, когда тут новости сами по себе образовались. Да и вообще им нравилось сидеть у подъезда не только для того, чтобы собирать информацию; дело в том, что лавочка у подъезда всё время находилась в тени, солнце на нее не попадало совершенно, вот они и ютились там – для отдыха.
- Вчора даже участкового прыводылы, шоб он у двэри соседу звоныв и запах нюхав, - начала колобкообразная старушка, которая была всё в тех же бриджах и той же кофте, но фасон на этот раз дополнил платок, обмотанный не только вокруг головы, а даже как-то вокруг щек и немного доходил до носа.
- И что он сказал? – спросила Лиза, видя, как женщины стремятся увлечь ее рассказами о своих достижениях на поприще мисс Марпл.
- Милиционер сказав, шо ничого не чуе, посоветовав у милицию завтра дзвоныты.
- Разумное решение, - сыронизировала Лиза.
- Но мы уже связались с главной по дому. Она должна вызвать родственников. Без них нельзя вскрывать дверь, - спокойно разъяснила рассудительная стареющая женщина.
Лиза направилась к подъезду, на выходе встретила соседку с четвертого этажа, она выкатывала на розовом велосипеде двухлетнюю дочь.
- К вам запах идет?
- Да, так воняе, кошмар!.. Чоловик каже, дед той помэр одынокий. А я думала шо то та парочка, шо у вас на этаже биля лифта жывэ. Они ж там вечно так выщать, то я и думала, шо вона чоловика свого вбыла або вин йийи.
- Сегодня должны вывезти труп, - снимая босоножки, констатировала Лиза. Из комнаты донеслось:
- Скорей бы!
- Снова умер мужчина. Какой сложный год, стольких мужчин забрал, - сказала Лиза своему отражению в зеркале. - Приходится мириться с тем, что имеешь.
- Что ты там бормочешь?
- Ничего... Создали романтический уют нам, говорю. Хорошо, хоть детей в село отправили!
Вечером Лиза возвращалась со встречи, на подходе к подъезду заметила, как не стареющая, а пухленькая женщина, лет 35-ти звонила в милицию. Рядом играла ее дочь с подружкой; они катали в игрушечных колясках своих кукол: одна рассказывала, как совсем замучали болезни, как не хочет есть кашу дочь, и как капризуняет ночами,а другая сетовала на мужа, который пьет и блюет, но все равно снова пьет.
- До сих пор не приехали, - не то жаловались, не то отчитывались перед Лизой «десантки местного трепа».
Из-за угла бежала какая-то стройная, даже исхудавшая женщина лет 45.
- Я вызвонила, вызвонила ее.
- Кто это? – неожиданно для самой себя спросила Лиза.
- Это, - поспешила доложить стареющая женщина, - старшая по дому.
- Я дозвонилась его бывшей жене, с минуты на минуту должна с сыном приехать.
Женщины вновь взялись пересказывать одну и ту же историю, кто когда услышал запах, а колобкообразная старуха со второго этажа, с обмотанной платком головой, потащила объявившуюся домоуправительницу в свою квартиру, чтоб та учуяла едкий запах и увидела пятно на потолке от должно быть разложившегося трупа.
- Ой, як голова болыть, я не можу находытыся у квартире, - всё причитала старуха. – Как мойи хлопцы з дедом там сыдять, не знаю.
- Да, у меня тоже сегодня голова болит, - добавила Лиза и пошла за ними в подъезд, к себе домой. Через пять минут к ней в дверь позвонили. Увидев в глазок, что это объявившаяся домоуправительница, Лиза открыла дверь.
- Вот телефон его жены бывшей, правда, только домашний. Давайте позвоним, узнаем, выехала она или нет?
- Я не могу войти на кухню из-за запаха, а телефон там, - ответила Лиза. – Давайте, диктуйте, с мобильного позвоню.
- Алло. Добрый день! Это соседка вашего бывшего мужа. Мне сказали, что Вы уже выехали на место, а Вы, значит, всё еще дома?!
- Да. Я сына жду.
- А мы, значит, должны тут задыхаться? Да?
- А чего Вы сразу не сказали?
- Что? Что он умер? Знаете, я к нему в гости не ходила. Меня десять дней дома не было. А чего Вы не звонили ему?
- Я звонила ему.
- Да? И когда же?
- Две недели назад.
- Очень замечательно! Две недели!!!
- Чего Вы шумите? У меня давно нет с ним никаких отношений, мы в разводе, и я не обязана ему звонить.
- А сын? Он тоже не обязан?
- Он звонил.
- Когда? Тоже две недели назад?!
- Где-то так.
- Немедленно приезжайте и выносите его, мы скоро задохнемся тут.
Лиза резко отключила телефон. Домоуправительница поспешила уйти.
- Вот это родственнички! Дикие люди… Господи, как ужасно мы живем… Сын живет в одном городе с отцом, а даже не звонит, не говоря о том, чтоб навестить, - Лиза присела на стул в комнате, где, не переставая, работал телевизор.
- Чего ты? – вынул наушники из ушей муж, лежащий на диване.
- Ничего. Ты вот тоже, сосед, а много ты знал о нем? Если бы хотя бы раз за пять лет с кем-нибудь из подъезда заговорил, а то ходишь с гордо поднятой головой, а когда в конуру свою зайдешь, на диван заваливаешься.
- Что ты от меня хочешь? Я не собираюсь ни с кем из них общаться! Ты хочешь, чтобы эти бабы трепали каждому и всякому, кто, когда и куда уехал, да и насколько дней, а потом кража? Что, не знаешь, воры только и ищут таких всезнаек-старух, с них всю информацию и выведывают. А они еще и с удовольствием сливают ее им.
- Да чего тут красть?! Старые диваны? Ну, разве что телевизор и компьютер – главные достояния нашей жизни, - Лиза встала со стула и подсела на край дивана, ближе к мужу. Она знала, что нажать на педаль его совести практически невозможно, но вот разбудить инстинкт самосохранения - вполне. - А вообще, знаешь, что?.. Надо съезжать отсюда!
- С чего это ты?
- А с того, что смерть рядом ходит. Подъезд неладный, или этаж, не знаю... В той квартире, где муж с женой всегда ругаются, ведь труп уже был, помнишь?
- Когда?
- А когда милиция приходила года два назад, квартиру опечатывала.
- Да, точно.
- Так вот. Теперь там вечные скандалы и неизвестно чем всё это кончится… Затем идет квартира этого соседа, он ведь тоже недавно ее купил. Теперь он труп. Дальше идет наша квартира… я не хочу думать ничего такого, но мы здесь в нищете живем, деньги, как в дыру, уходят. Надо срочно сарендовать другую!
- Да, ужасная квартира, а мы в ж*пе, и правда, лет уж пять.
- Есть еще одна соседка, с другой стороны от нас, бабушка, которая на даче, так у нее тоже вечные скандалы были, до избиения доходило, когда сын там с барышней какой-то жил… Я не хочу больше здесь…
За дверью послышался стук. Муж встал с дивана, прошел по коридору и заглянул в глазок.
- Вот только милиция приехала… открывают дверь вместе с родственниками…
Труп вынесли ближе к полуночи, когда Лиза, испугавшаяся червей в кухне, что полезли через рваные плинтуса из квартиры соседа, заставила мужа вынести мусор, хотя знала, что на ночь не выносят, но не могла видеть эту картину, и не могла оставить непрошенных гостей до утра в квартире. Муж еще выругал ее, что чуть не застрял в подъезде с трупом; радовался, что успел возвратиться, когда мертвеца еще не вынесли.
Лизе долго было плохо; ее тошнило – от запаха, от увиденных червей, и от всей ситуации в целом. С закрытыми окнами сидеть было едва выносимо. На улице было очень душно, форточки довелось закрыть, так как запах, доносившийся из соседнего балкона, стал еще очевидней.
К двум часам ночи температура снизилась, воздух стал прохладным, и наконец-то можно было открыть окна и лечь спать.
«Жил-был человек и умер, но нет абсолютно никакого сожаления, что его больше нет», – так скажет Лиза своему мужу, не отрывающемуся от диванного просмотра телевизора следующим вечером. И немного подождав, когда муж оденет наушники, чтобы параллельно смотреть фильм в интернете, добавит: "Зато теперь никто никогда не расскажет о наших скандалах, этот сосед слышал их больше всех".