Такие же нравы были и на других островах этого государства. От самобытности и неприкосновенности местных обычаев крепко зависела материальная помощь этой стране от других государств. Поэтому власти страны на местные обычаи смотрели сквозь пальцы и только ограничивали въезд непонятливых иностранцев на неподконтрольные государством территории.
Островитяне из глубинных территорий островов быстро поняли выгодность своего особого положения и охоте друг на друга стали предпочитать охоту на иностранцев или жителей с других островов. Это им ни чем не грозило и даже позволяло пользоваться многими привилегиями. В частности диктовать свои условия в переговорах.
Многого ли хочет необразованный дикарь? Как оказалось очень много. Например, вечных радиоприемников, так как менять батарейки в приемниках и выключать их за ненадобностью дикари понимать не собирались. Дикарям также нужен был неисчерпаемый запас пищи, например консервов с мясом, рыбой, овощами и фруктами, чтобы не ходить на поиск съедобного в джунгли и не горбатиться на своих огородах. Нужна одежда и предметы быта, и надо бы еще белых женщин... Перечень желаемого был бесконечным и мягко говоря не совсем обоснованным, лишь за то, чтобы спасатели прошли по территории племени семь, восемь километров. Сначала туда и потом обратно. Не многовато ли требований?
Дикари искренне не понимали, почему все их требования не выполняются и не воспринимаются всерьез, ведь белых людей слишком много и они очень богаты. Надо делиться. Если дикари и нарушали свои обещания, то это значит, что договор надо срочно пересмотреть и обеспечить дополнительные льготы для дикарей. Дикарей мало и именно они, по их мнению, молятся настоящим богам и достойны особого уважения. Кстати смысл слова дикарь, дикарям был понятен и не нравился. Некоторых островитян пробовали обучать. А в итоге получили образованных дикарей. По мнению образованных, с университетским образованием, дикарей у коренных островитян своя, сложившаяся веками культура и история. Ничем не хуже общеевропейской, американской, африканской или азиатской. Нарушать пункты в договорах или вообще обманывать своих партнеров, особенно белых, в местных племенах считалось и считается естественным и общепринятым явлением. Иные обманы местными племенами тщательно изучались и неоднократно повторялись в разных вариациях.
Чтобы пройти к обломкам самолета, надо было пройтись по территории многих племен и каждое племя выдвигало свои невыполнимые условия. Ну вот такие они. Они не против, если выполнили все их требования, только они не хотят ограничивать своё право охоты на посторонних пришедших. Идите до самолета как хотите, только они свою долю мозгов и гениталий все равно возьмут. Сразу стало понятно, почему наш знаток русского языка не смог договориться с местными вождями сам, а встречающие нас копы на всякий случай решили выпить напоследок заранее.
К каждому из нас были приписаны в помощники пять или шесть местных копов, плюс переводчик. О переводчиках особо. Переводчиков набрали из племени, где общение осуществляется в основном жестами и мимикой. Лично мой переводчик действительно откуда-то узнал с десяток русских слов, смысла или значения которых он скорее всего не понимал: балалайка, самовар, мир, труд, май… Но мог объяснить на языке жестов все что угодно как нам, так и любым нашим оппонентам.
Дружной компанией мы уселись за праздничный стол. Кроме нас и копов за столом были еще почетные гости и жены копов, всего больше пятидесяти человек. Но пьянка с весельем почему-то с самого начала не удалась и как не пытались местные заводилы развеселить гостей или заинтересовать их танцами с местными красотками в соломенных юбках и ожерельях из цветов, гости быстро покинули праздничный стол.
Следующий день официально был посвящен подготовке к походу и разработке стратегии и тактики всей операции. А если честно, то на следующий день после торжества участники застолья должны были переболеть похмельем. Но так как праздник не удался и похмельем никто не маялся, все были заняты по плану. Один из переводчиков на пальцах и в примерах с партнером показывал элементы местной борьбы на ножах. Ножи у островитян изначально были деревянные или костяные со вставками из узких каменных пластин. Каменные пластины были очень острыми, но хрупкими и вся техника боя была рассчитана только на режущие удары. С появлением железных ножей техника боя так и осталась режущей. Уколы и удары ножом предусматривались лишь для добивания противника. Во времена появления карате, дзюдо и прочих восточных единоборств в европейских государствах, ножевой бой этих островитян тоже казался откровением и окончательным решением всех проблем боя с голыми руками или с помощью подручных средств. Режущие удары по венам и сухожилиям хоть и смотрелись красиво и убедительно, но примкнутый штык к «Калашу» был гораздо эффектней даже в малоопытных руках.
Оружие у местных племен было почти на уровне каменного века. О дальнобойности и убойности огнестрельного оружия дикари знали, но пользоваться им толи не могли, толи не хотели. По каким причинам непонятно. Скорее всего, боялись сами себя уничтожить в межплеменных столкновениях. Очень не качественные луки дикарей позволяли прицельно стрелять максимум на 15 метров. Стрелы в основном были с большими бамбуковыми наконечниками. Стрела, выпущенная из такого лука, могла разве что пробить руку не задев кости. Древесину бамбука на наконечниках специально прогревали, что делало древесину немного тверже. Такую древесину можно было затачивать. Острота деревянных (бамбуковых) изделий была примерно такая же как у туповатого железного ножа. Основным оружием у островитян были копья, в основном тоже с деревянными наконечниками и деревянные дубинки.
Наконечники стрел и копий часто смазывали ядом или не менее убийственной дрянью из перегнивших червей, внутренностей рыб и лягушек. Точнее из всего, чем побрезговали или не успели съесть, пока не сгнило. В здешнем климате и без яда небольшая царапина, как правило, сопровождалась нагноением и любое серьезное ранение могло закончиться заражением крови. Повышенная влажность в центральных районах острова и вечная жара не способствовали быстрому заживлению ран. Дикари и многие окультуренные островитяне с побережий ходили украшенные страшными шрамами и незаживающими язвами. А все начиналось, скорее всего, с незаметной царапинки или укуса москита.
Добраться до обломков самолета мы рассчитывали сразу всем отрядом, разбившись на малые группы под руководством каждой группы одним из нас, или пожилого копа из местных. Меньшим количеством подчиненных проще командовать и доглядывать за исполнением приказов. На пути к самолету мы пройдем по территории не менее трех, четырех племен и будем стрелять первыми во все, что движется и шевелиться. Пробные нападения на нас будут обязательно и наша главная задача сохранить в этом походе личный состав по максимуму. В основном мы рассчитывали на благоразумие вождей и воинов племени. Издалека они нас обстрелять не могли, а в ближнем бою нападать на нас с их оружием по большей части было бессмысленно. Вожди племен, умудренные жизненным опытом, понимают, что потеря даже трети собственных воинов приведет в итоге к гибели всего племени. Племя тут же захватят соседние племена. Территорию племени присоединят к своей. Всех выживших, но не согласных или ненужных, вроде старейшин, вождей, женщин постарше и мальчиков подростков убьют и съедят, малых детей усыновят, молодых женщин и девочек возьмут в жены, юных мальчиков возьмут для утех воинам... Поэтому на столь большой отряд как наш нападать в открытом бою, скорее всего не будут, но надеяться на превосходство своего оружия и численности нам не следует, всевозможных пакостей, вроде ловушек и самострелов нам по пути встретится много.
Местные копы подобрали нам соответствующую одежду и обувь для похода по джунглям. А также научили нас пользоваться камуфлирующей косметикой для лица. Тогда это было нам в диковинку, но как оказалось очень полезным и нужным в применении. В России такую косметику не выпускали и впоследствии, когда это было очень нужно, я сам её делал из косметических белил, замазок и губной помады для женщин, а чаще из свиного жира, добавляя в них хорошо высушенные и растертые в порошок листья, древесные гнилушки и труху коры деревьев разных расцветок.
К шести часам следующего дня мы были готовы к выходу. Солнце взошло ровно в шесть и в начале седьмого мы уже продирались сквозь джунгли. Первые пять, шесть километров мы могли не беспокоиться за свою безопасность. Мы шли по территории племени дружелюбных к жителем побережья дикарей. А вот следующее племя было наверняка предупреждено о нашем походе и нашем маршруте передвижения тоже этими самыми дружелюбными дикарями. Стоит перейти одну границу и на территории следующего племени начнутся сюрпризы.
Мы разбились на группы и каждый боец в группе отвечал за свой сектор наблюдения и обстрела. Тропа, по которой мы шли, вилась между склонами крутых гор и петлями реки. Делать засаду на нас между тропой и рекой было не выгодно. У нападающих не было возможности после неудачного нападения отступить незаметно для нас и все нападающие были бы обязательно уничтожены. По довольно крутым склонам тоже не было смысла устраивать засады и мы опять сравнительно спокойно шли дальше. И только когда тропа вышла на некое подобие небольшой равнины среди гор, мы должны были бы удвоить внимание. Тропа то спускалась на уровень реки, то слегка поднималась на береговые террасы. Террасы были покрыты многочисленными оврагами, заросшими густым кустарником и нападающие, забросав нас копьями и обстреляв из луков в упор из ближайших кустов, могли бы по одному из оврагов уйти невредимыми, скрывшись от возмездия за густой растительностью. Если каждый стрелок из группы будет следить только за своим сектором, то по крайней мере двое из группы не допустят нападения с любой стороны от группы. Но наши помощники постоянно отвлекались, перекликались с друзьями из соседних групп и умудрялись в истинном смысле оголять свои тылы, отвлекаясь всей группой на малейшее происшествие в одном секторе обзора. Проводить тренировки с показом возможных ситуаций было как-то неудобно, многие местные копы нам в отцы годились и мы надеялись на их благоразумие и понятливость. Поэтому приходилось самим вертеть головой на триста шестьдесят градусов вокруг и в одиночку защищать их спины во время очередного отвлечения по пустякам.
Начался сильный ливень и на одной из террас, первая группа уже подходила к очередному оврагу. Все копы закутавшись в пластиковые дождевики из первой и второй группы взяли на мушку густые кусты с одной стороны от тропы, но это было против правил, так как им приказали отвечать за свой сектор в противоположной стороне, а дикари как оказалось, лежали замаскировавшись с другой стороны, рядом с тропой. Практически на чистом и просматриваемом в любую сторону месте. Только командир первой группы (из россиян) увидел вскочивших дикарей, падая на землю и уклоняясь от летящих в него копий и стрел, открыл огонь из автомата по дикарям. Дикари все равно успели забросать копьями спины копов первой группы. Командир второй группы (тоже из наших) помог командиру первой полить свинцом нападающих, так как его подчиненные тоже наплевав на все правила безопасности и во время боя не успели даже рассмотреть и понять почему началась стрельба.
Чудом выжившие во время обстрела два дикаря подхватили одного раненого из своих товарищей и попытались скрыться в овраге, прячась от обстрела стрелков из других групп за первой группой. Все было заранее продумано дикарями неплохо. Если бы командиры первой и второй группы тоже бы отвлеклись от своих обязанностей, то дикари ушли бы невредимыми в полном составе. Командир первой группы двумя очередями скосил дикарей, добив второй очередью всех троих на всякий случай. В горячке боя, повторная стрельба выглядела вполне естественно, если бы лично я не знал этого приема профессионалов, когда пленные не нужны.
Был еще и третий выживший дикарь, которому все же удалось уйти, скрываясь за склоном оврага и далее в густой растительности. Только вряд ли ему уготована долгая и счастливая жизнь. Бежать с поля боя без оружия и не попытавшись спасти своих близких, в любых племенах считается неприемлемым. Но этот третий расскажет, как погибла половина воинов его племени и это будет уроком для остальных племен.
Убитые дикари даже мертвые выглядели угрожающе. Мускулистые и поджарые, с ожерельями из черепов мелких животных на шее. Шевелящиеся от вшей и водных потоков с небес замысловатые прически и кольца кабаньих клыков в ушах и носах. Небольшие набедренные повязки сплетенные, видимо из луба деревьев. Впечатляла их боевая раскраска по всему телу и лицам. Именно раскраска придавала их лицам и телам звериный облик. Звериный оскал и ненависть в застывшем взгляде, скрюченные в бессильной ярости пальцы рук и позы убитых в последнем, неудачном прыжке хищников.
Из первой группы оказался без повреждений только командир. Все остальные получили как минимум по два отравленных копья или стрелы в свои спины и задницы. Двое умерли еще во время боя. Трое прожили не более десяти минут и умерли вероятнее всего от большой кровопотери. Один отделался глубокими, но в целом не опасными ранениями, он сначала мог ходить и помогал обрабатывать себе раны, но быстро ослабел и скоро потерял сознание, наверно от действия яда. Надо было побыстрее покинуть неудобное для нашей обороны место и его пришлось минут двадцать тащить с собой, пока он тоже не отдал душу. Мы растасовали оставшихся копов, примерно поровну на каждую группу и снова как смогли, объяснили этим придуркам о правилах безопасности. Всех погибших оставили, под предлогом, что заберем их на обратном пути. Хотя все понимали, как будут выглядеть трупы оставленных, когда мы их снова найдем. На жаре и после визита к ним гурманов из местного племени.
Следующее нападение мы без потерь с нашей стороны, отбили ближе к вечеру, расстреляв больше десятка нападающих дикарей. Дикари напали примерно по той же схеме, только половина выскочила также с открытой местности, а затем напала вторая половина дикарей, прятавшаяся в кустах. На этот раз никому из нападавших уйти не удалось. Наши копы не отвлеклись от своих обязанностей и блестяще выполнили возложенные на них обязанности.
Еще до темноты мы нашли обломки самолета и незаметно от местных забрали секретный контейнер. Тут же встали лагерем на ночевку. Местность позволяла не опасаться нападений сразу со всех сторон, а подходы по тропе, сверху и снизу по реке, мы перекрыли часовыми. Ночь прошла спокойно. Но предстоял еще обратный путь, в котором тоже надо было выжить. Если бы у местных дикарей были бы снайперские винтовки или пулеметы, то от нашего отряда уже давно бы никого не осталось в живых. Нам везло пока в противостоянии с почти безоружным противником. Но это не позволяло нам расслабиться, ведь мы «немного» знали о сущности Человека-Разумного и его злопамятности, пусть и из времен запоздалого каменного века.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/07/29/1200