(продолжение)
Начало:
http://www.proza.ru/2013/07/24/1612
ВОСЬМАЯ ГЛАВА (окончание)
Виктор увидел большую, освещённую керосиновыми лампами комнату. В ней в несколько рядов тянулись голые деревянные нары. Некоторые из них были уже заняты копошащимися на них женщинами. Все они были в разной степени раздетости и готовились ко сну. Воздух в комнате был спёртый, сизый и наполнен миазмами махорочного дыма, человеческих испарений, женской секреции и перегорелой водки.
Не задерживаясь, Груша стала подниматься по скрипучей лестнице с поломанными перилами на второй этаж. Сидевшая на нижней ступеньке по пояс голая женщина с отвисшими грудями проводила их мутными глазами.
Они попали в какую-то тёмную клетку, оказавшуюся тесным коридорчиком с единственной дверью. Груша постучала. Из-за двери отозвался женский голос:
– Кого там чёрт принёс? Входи.
– Это я, Марфа Петровна, Груша, – откликнулась проститутка и толкнула дверь.
Здесь было гораздо светлей и не так сильно пахло миазмами нижнего этажа. Их перебивал острый запах духов, словно пролитых на пол, и аромат свежемолотого кофе.
В комнате, обставленной с безвкусной претенциозностью дешёвой мебелью, было два окна и оба распахнуты настежь. Высокая женщина лет тридцати с небольшим в полотняной сорочке, просвечиваемой насквозь лучами заходящего солнца, стояла босиком посреди комнаты. Увидев Виктора, она недовольно проговорила:
– Что тебе Груша? Почему не предупредила меня, что ты не одна, а с мужчиной? Это ж не босяк, я вижу, а благородный. Вынуждаешь меня выступать перед ним гольём.
Женщина скрылась за второй дверью и через минуту вернулась в ситцевом халате.
– Слушаю тебя, – сказала она, указывая нежданным визитёрам рукой на венские стулья, стоящие у стены.
– Марфа Петровна, я к вам за помощью, – сказала Груша. – Это Виктор. Он только что спас меня от Безносого, который хотел… В общем, Виктор заступился за меня и застрелил Безносого.
Марфа Петровна округлила глаза:
– Застрелил Безносого?! Туда этому мерзавцу и дорога. Скольких баб он перепортил, сифилитик поганый…
– Марфа Петровна, вы же знаете, что дружки Безносого теперь будут искать Виктора, чтобы отомстить.
– Непременно, – кивнула головой Марфа Петровна. – Их закон требует мести.
– Помогите Виктору, Марфа Петровна.
– Чем же я могу помочь ему, Груша? Защитить его моими титьками? Спрятать в сундуке под исподним? – усмехнулась Марфа Петровна.
– Может, вы позволите ему пересидеть немного у вас, пока волна уляжется. Приятели Безносого к вам не сунутся. Безносый был на ножах с Шершавым.
– Милочка, – Марфа Петровна подняла брови – куда же я пущу твоего дружка? У меня нет отдельного номера. Видишь, я живу тесновато, – она обвела рукой комнату. – А потом, что скажет Шершавый, если узнает, что у меня в доме поселился посторонний молодой да красивый мужчина? Он, сама знаешь, ужасно ревнивый. Он зарежет твоего приятеля. Хоть он сейчас и крутит с Машкой, девка она молодая, и впрямь, красивая, но не забывает и меня. Только я одна делаю ему классно то, что вам, шлюхам, и не снилось. Нет, Груша, не проси…
– Марфа Петровна… – Груша умоляюще сложила на груди руки.
– А сама-то что не хочешь взять его к себе? Парень видный.
– Вы же знаете, Марфа Петровна, что я часто работаю на дому. Да и приятелям Безносого ничего не стоит заявиться ко мне. Посоветуйте нам, что делать.
Марфа Петровна посмотрела на Виктора, потом сказала:
– Вот что, Груша, пойди, погуляй, а я с твоим парнем поговорю. Я кликну тебя из окошка, коли ты мне понадобишься.
Груша вышла.
– Какое тебе было дело до Груши, что из-за неё убил Безносого? Ты дружок её? Не найдет тебя полиция, сыщут его дружки.
– Нет. Я её не знал до этого. Но я не терплю, когда обижают женщину, – ответил Виктор.
– Э, парень, да ты мушкетёр, – Марфа Петровна махнула рукой, – Нас, баб, столько обиженных, что всех обидчиков наших не переубиваешь. Только у меня там, – она показала на пол, – три-четыре десятка обиженных. Ты, видать, из благородных. Самого-то кто обидел, что до нас докатился?
– Жизнь, – ответил Виктор. – Отец обанкротился, мать покончила с собой. У родственников свои проблемы.
Он вкратце поведал Марфе Петровне историю своей недолгой жизни.
– Прямо, как у меня, – вздохнула Марфа Петровна. – Я осталась сиротой в семнадцать лет, голой и нищей. Отец у меня был надворный советник. Когда он в одночасье умер, мачеха вытолкала меня из дома. Куда было идти мне, бедной девушке? Давно бы уж спилась и сдохла под забором, да Паук спас. Старый он уже был. Держал эту ночлежку для баб. Увидел меня, зазвал к себе, дурочку, и… Хоть он и ослабел к тому времени на это место, но научил меня многому, как вас, мужиков ублажать, так, чтобы вам ещё и ещё хотелось. Вот я его и ублажала, а он за мою любовь и ласку оставил мне это заведение, – помолчав, она сказала: – Есть у меня одна знакомая купчиха, вдовая. Страдает без мужика. Согласишься ей потрафлять? Спрячет за своим высоким забором. Правда, она в годах. Да тебе не всё ли равно где прятаться? Зато дружки Безносого тебя не достанут у неё. Могу составить протекцию. Родных у неё нет. Понравишься ей, наследником тебя своим сделает.
Предложение Марфы Петровны было Виктору не по душе, но он ответил:
– Согласен, – ответил он. – Говорите адрес…
– Сегодня к ней идти уже поздно. Так и быть, эту ночку перебьёшься здесь. Авось бабы не съедят тебя. А сундучок свой можешь оставить у меня, чтоб там ненароком его у тебя не стибрили.
Акулина, мужеподобная бабища в разбитых мужских сапогах, помощница Марфы Петровны, устроила Виктора на лежаке под лестницей.
Женщины занимались своими делами и не обращали на него никакого внимания. Толстая, с сизым носом добродушная баба с опавшими плечами, сняв рубаху, внимательно рассматривала её. Рядом с нею лежала молодуха. Она глядела в потолок и чему-то улыбалась. Виктор повернулся лицом к стене.
Он уже засыпал, когда кто-то его стал толкать в спину. Повернувшись, он увидел девочку лет десяти. Та открыла щербатый рот и спросила:
– Дядечка, хошь я тебе отсосу за пятиалтынный?
Виктор удивлённо посмотрел на неё.
А девочка, положив свою ручку на низ живота, продолжала:
– Я умею.
– Не надо, – ответил он. – Я хочу спать… и пятиалтынного у меня нет.
– А хлебушек у тебя есть?
– И хлеба нет.
Девочка вздохнула и отошла к женщине, лежавшей на дальнем лежаке.
Виктор снова попытался забыться, как новый толчок в спину заставил его открыть глаза. На этот раз он увидел тёмную фигуру женщины, склонившуюся над ним.
– Не узнаёшь, Витенька, – хрипло спросила женщина.
Виктор всмотрелся в неё, и у него вырвалось изумлённое:
– Оля?.. Ты?!
Трудно было в этой женщине с опухшим лицом, в грязной хламиде узнать некогда красивую даму.
Тётя Оля опустилась рядом с ним.
– Узнал-таки. Что, сильно я изменилась?
– Как же ты так могла?..
– Что «так»? Опуститься? – тётя Оля пьяненько хихикнула – Как видишь, смогла. Да и ты, гляжу, не процветаешь?
– А где Лидочка?
– Нету Лидочки, – она снова хихикнула. – На том свете Лидочка. Бутылкой по голове огрел её один хахаль…
Тётя Оля распахнула свою хламиду, обнажив голое тело, достала из внутреннего кармана сотку водки, отхлебнула несколько глотков, протянула Виктору.
– На, выпей за помин Лидочкиной души.
Виктор приложил горлышко бутылки к губам. Водка была дрянного качества. Сделав глоток, он вернул бутылку тёте Оле. Та посмотрела бутылку на свет и допила остатки.
В ночлежке было душно, шумно и накурено. В одном углу шла игра в карты, в другом стоял бак под крышкой – параша. К ней то и дело подходили бабы и, широко расставив ноги и громко журча, облегчались перед сном. Гремели крышкой.
– Тише, вы, окаянные! – крикнула Акулина.
– На что живёшь? – поинтересовался Виктор.
– У меня есть место у храма, – ответила тётя Оля. – На сучок и кусок хлеба хватает. А ты?
– Тоже кое-как перебиваюсь разным.
Акулина погасила лампы, кроме одной, той, что висела на стене над парашей.
Тётя Оля легла рядом с Виктором. Через минуту она уже спала.
Когда утром Виктор проснулся, тётя Оля уже исчезла. В ночлежке стоял утренний бедлам. Женщины суетились, собирались на заработки. Виктору захотелось умыться и побриться. На его щеках уже кололась проступившая щетина. К нему подошла Акулина, сказала:
– Эй, паря, тебя хозяйка кличет.
Марфа Петровна завтракала. Она пила кофе. На ней был синий халат.
– Садись, поешь, что Бог послал, – пригласила она Виктора за стол. – Да поедем к Игнатьишне. К полудню поспеем, в самый раз будет.
За завтраком Марфа Петровна сообщила Виктору, что Игнатьишна вдовеет уже пятый год. От мужа ей достались два больших доходных дома, хлебные склады и торговая баня.
– У неё столько деньжищ, что она не знает куда девать. Так и липнут к ней, словно мухи на мёд, – сказала Марфа Петровна не без зависти.
К Игнатьишне они поехали на извозчике.
(продолжение следует)
http://www.proza.ru/2013/07/29/1650