Пятнышки памяти 10

Игорь Телок
В начале 90-х у меня наступил стригучий кризис жанра, связанный со спадом в мировой нефтянке. Цена на нефть сильно упала. Поэтому и СССР рассыпался. Но для меня - огромные трудности с работой в этой отрасли. Масса компаний закрылась.

Я тогда несколько лет подряд ездил на российские нефтяные месторождения с американскими нефтяниками. Участвовал в самых первых совместных российско-американских предприятиях. Дома, в Хьюстоне паслись приезжие нефтяные генералы и полковники и их родственники. Очень много народу знал и пытался как-то использовать мой 20-летний американский опыт.

Иногда ко мне направляли будущих российских миллионеров и миллиардеров. Первые миллионы были сделаны на продаже сигарет «Мальборо», когда вдруг закрылись табачные фабрики. Сделав деньги, эти ребята тут же перевозили свои семьи в Нью-Йорк, подальше от греха. Мафиозные структуры выскочили на свет моментально.

Один из первых миллиардеров мне весьма запомнился, его звали Олег Кантор, 25-летний парнишка в зеленых штанах и красной рубашке. Он был из глубочайшей провинции – из Октябрьска в Тюменской области. Нефтяные объединения собрали миллионы, и послали Олега на закупку американского оборудования – родные заводы остановились.
 
Мы с Олегом обсуждали, не проще ли купить закрывающиеся американские заводы – кризис был жуткий.
 
Но Олег поступил куда разумнее! На эти деньги он закупил косметику, и тут же ее распродал в России. Оборот был как в балетном па-де-де. За полгода он превратился в миллиардера. В частности, построил «Нефтяной Дом» на Юго-Западе Москвы.

Потом, натурально, я его потерял из виду. И вдруг в газете прочел, что к машине, в которой ехал Олег, на перекрестке подошел некто решительный и в упор выстрелил ему в голову. Но пистолет, видимо, был российского производства и заел. Тогда этот некто выхватил нож и отрезал Олегу голову. Небольшое урезание на красный свет.

Мне позвонили из Сибири приятели и предупредили, чтобы я прервал все контакты. По их словам «... всё украдено, еще не выйдя из-под земли. Лучше не надо – испачкаешься!»
***********************
В первую заграничную командировку из Америки полетел сразу по получении гражданства. Из Лондона арабской авиакомпанией в страну Абу-Даби, в 80-м году. В моем ряду араб вез барашка. Живого. Купил ему отдельное место.

На арабской таможне проверяли, не везешь ли чего еврейского происхождения. Например, лучший в мире инструмент «Крафтсман» считался еврейским, его производила фирма Сирс и Робак. Этот инструмент не впускали. А в аэропорту постоянно пела Барбара Стрейсанд.
 
Арабы единодушно поддерживали палестинцев в борьбе с Израилем, но к себе палестинцев категорически не впускали. Даже на временные работы.
 
Тогда арабские эмираты только начинали строиться, чтоб превратиться в нынешнюю бизнесс-Мекку. Малюсенькая страна и окружающие эмираты были похожи на великие стройки коммунизма – всё было перерыто, едва проехать.

Первое, что бросилось в глаза – арабов там не было! Работали пакистанцы, индусы, филлипинцы, а случайные арабы попадались только в государственном офисе или в баре европейской гостиницы, где продавалось спиртное.
 
Компания забронировала номер в шикарном Хилтоне на берегу Персидского залива. Четырехметровая кирпичная стена окружала этот очаг цивилизации, где жизнь происходила вокруг огромного бассейна. Некоторые нефтяники привозили с собой жен, оставляли их в гостинице, большинство работало в заливе. Смена длится 28 дней, бедные жены иногда свихивались от невольного околобассейнового заключения.

В город, если его можно так назвать, женщинам выходить не рекоммендовалось.

Рабочую силу ввозили только мужского полу, на два года по контракту, а потом - пинок под зад. Кучки голодных пакистанцев глазами обгладывали случайных женщин на улице. Но! Закон Шария правил страной. За кражу ампутировали руку, за другие нарушения полагалось биение кнутом. За появление на улице со спиртным – человек немножко исчезал, и его приходилось долго искать. За пару дней перед моим приездом так исчезли двое англичан-рабочих.

Преступности в стране не было, за исключением изнасилования мальчиков пакистанцами.

Я работал на платформе. В заливе стояла какая-то библейская жара с 100%-й влажностью. Влажный туман поднимался с утра и запотевал мозги, разжиженные жарой. По металлоконструкциям стекала конденсирующаяся соленая вода, целый день приходилось смывать ее пресной.
 
Бригада состояла из мелких филлипинцев, чтоб компенсировать их размеры, их было пять вместо четырех.

В месс-рум, т.е. в круглосуточной столовой, было два наглухо разделенных отделения – для белых и для мусульман. Не смешивались.

С 50-метровой высоты платформы видны в воде парящие манты – весьма впечатляющее зрелище. Но прочая рыба была несъедобная, какая-то желеобразная. Массово кучковалась около платформы.

В один из долгожданных перерывов, я вернулся в гостиницу, поплавал в бассейне и потом в заливе. Метрах в пятидесяти от берега заякорена платформочка для загорания. Я разлегся на ней, вспоминая зимнюю очередь за горячим жигулевским пивом из бочки когда-то у нас на Удальцова.
 
Когда я поплыл обратно – небольшой сюрпризец! Меня отрезал от берега розлив арабской нефти, почти горячей. Она закрыла всю поверхность насколько я мог видеть. Ничего не оставалось, как плыть сквозь нефть! Так я получил крещение арабской нефтью – рыжей, жирной... она покрыла меня и снаружи и изнутри, мне кажется. И сколько я потом не отмывался, я чувствовал ее вкус и запах.

Отработав свое, я, наконец, вернулся в гостиницу окончательно, чтобы на следующий день улететь на мою новую родину. Когда я попросил ключ от номера, дежурный спокойно сообщил, что ключа нет. «Как это нет? – возмутился я - там же мои вещи, включая новенький американский паспорт и билеты на самолет! Только осчастливился гражданством, и мой паспорт тю-тю?!»
 
Вместе с испуганным администратором мы отправились в номер. По дороге он молил меня, чтобы я ни в коем случае не обращался в полицию. Мы вошли в номер, я бросился к шкафу, где висел мой пиджак с документами. Пиджак был на месте, но документы исчезли!

В то время я не был знаком с законами Шария, наговоренными самим Мохаммедом. Что полагается неверному иностранцу без документов в стране Корана. Администратор, кажется, знал об этом и поэтому весьма сбледнул с лица.

Мы вернулись в фойе, администратор проверил регистрацию, и объявил мне, что в моем номере живет некто Ледлеттер из Англии. Знаю ли я его? Я уже стал нервным и ответил грубо, что никаких Ледлеттеров не знаю, не знал, и не хочу знать! Мне нужен мой паспорт и билет через Хитроу домой! А не какой-то Ледлеттер! Не помню, топал ли ногами. В рабочих ботинках.
 
Мне пришлось нервно ждать до полуночи. Только тогда сукин сын Ледлеттер изволил вернуться. Я уже вспоминал приемы самбо, которым меня обучали в молодости, но этот англичанин Ледлеттер оказался своим парнем. Увидев меня, он обрадовался и тут же объяснил, что когда вселился, обнаружил мои документы в шкафу, и стал звонить в свою компанию в туманный Альбион. Но тогда меня еще там не знали. В Англии, я имею в виду. Они отсталые.

Будучи стреляным анличаном, Ледлеттер сразу же представил картину, что со мною случилось -  то же самое, что с его соплеменниками, захваченными на улице с банкой пива: небольшое исчезновение. И он собирался передать мои документы в Американское посольство. И ни в коем случае не вмешивать местную полицию!

И мы спустились с Ледлеттером в бар, где, как обычно, сидел один араб-пьяница среди пьяниц-европейцев.

Кроме этого леденящего кровь приключения, мне еще удалось побывать в аравийской пустыне и нескольких оазисах. Пустыня производит незабываемое впечатление абсолютной тишиной и бескрайним синим небом без единого облачка. Начинаешь понимать почему около огромных дворцов арабских нефтяных баронов стоят палатки и пасутся верблюды. И почему каждую весну эмиры нефти уходят в пустыню.

Кстати, любимец всего единоутробного русского народа, полковник Каддаффи, обязательно ставил палатку в Нью-Йорке, когда приезжал на сессии ООН. Местные принимали ее за очередной ремонт пресловутой нью-йоркской канализации.

Там же, в аравийской пустыне вдоль прекрасной дороги стояли брошенные Мерседесы полузанесенные песком. Когда кончался бензин, арабы их бросали и покупали новые. Через каждые 20 километров построены аэропорты, которыми никто не пользуется.
Арабские шейхи любили останавливаться в том самом Хилтоне. Они снимали весь этаж, и на нем лифт не останавливался. В лифте шейха охраняли двое автоматчиков. В белых бурнусах, они опирались на калашниковы как на пастушьи посохи.

На восточном, необычайно колоритном рынке парами сновали арабки в черных хламидах до пят с прорезью для глаз. Чтобы лучше видеть товар в лавке – они приподнимали черный балахон, под которым была еще кожаная маска. А уж под маской нечто такое! – слава богу, что они тщательно скрывают.

Когда первый этап вакханалии кончился, арабы с гордостью констатировали, что только 30% денег было украдено.

Вернувшись в мое приморское логовище в Калифорнии, я впервые после длительного перерыва ощутил – «я дома! и здесь не нужен паспорт!»