«Мы умрем и будем как вода, вылитая на землю, которую нельзя собрать» (2-я Царств 14:14).
***
- Давай помогу, - предложил Сергей, подойдя ближе к «новенькой».
Таня уже месяц училась в новой школе в выпускном, одиннадцатом классе. Небольшого роста, худенькая, она выглядела моложе своих сверстников. Темные волосы, собранные в хвост, скромная, но всегда чистая одежда. Потертый, кожаный портфель в ее тонких руках был похож на большого неуклюжего толстячка.
Училась она хорошо, но с самого начала класс не принял ее, и уже на второй день в ее адрес посыпались насмешки. Таня старалась не обращать внимания на обидные слова. Робко улыбаясь, она держалась подальше от обидчиков, но это не помогло. Своей безответной добротой она только ухудшила свое положение: все, кому хотелось развлечься, находили повод для язвительных высказываний в ее адрес.
На перемене, в школьной суматохе Таню кто-то толкнул, и она, запнувшись о собственный портфель, оказалась на полу. За спиной послышался дружный хохот одноклассников. Встав на ноги, девушка потерла ушибленное колено, и тяжело вздохнула, глядя на пол. Ручка портфеля оборвалась, из расстегнутой сумки на пол посыпались тетради, карандаши, учебники. Услышав предложение о помощи, она обернулась, и увидела светловолосого парня, с которым она училась в одном классе.
Высокий, спортивный, уверенный в себе, Сергей держался в стороне от «забав» и тусовок одноклассников. Он сразу обратил внимание на «гадкого утенка», появившегося в его классе в начале учебного года.
Сергей снял с плеча черную спортивную сумку, и присел на корточки. Его рука потянулась к зеленой папке, в которой лежали альбомные листы для рисования.
- Можно посмотреть? - спросил Сергей. Таня смущенно кивнула головой. Никому из одноклассников она еще не показывала свои рисунки.
Сергей несколько минут разглядывал работы Тани, выполненные черным карандашом, и, подняв голову, посмотрел на девушку так, словно видел ее впервые.
Таню смущал этот пристальный, чуть насмешливый взгляд голубых глаз. На ее бледных щеках появился румянец. Сердце на мгновение замерло, в груди заныло от горькой правды: она знала, что ее нельзя назвать привлекательной.
- А ты, оказывается, художник? – спросил Сергей, не замечая ее смущения.
- Нет, - робко улыбнулась Таня. - Я еще только учусь. А это работы для конкурса.
Все рисунки были портретами стариков. На одном листе штрихами были обозначены контуры пожилой женщины, рисунок был незаконченным.
- Где ты столько старушек-то нашла? Кто они такие? – удивленно спросил Сергей, собирая последние тетради с пола.
- Я… хожу к моей бабушке, бабе Насте. Она уже год живет в доме... интернате для престарелых.
- Понятно, - вздохнул Сергей. - А мои дед и бабушка уже умерли. - Он пристально посмотрел «новенькой» в глаза. - Почему твоя бабушка живет не с вами?
- Мама не захотела взять ее к нам, - начала оправдываться Таня, пытаясь застегнуть пухлый портфель. - Папа давно нас бросил. Я тогда была еще совсем маленькой. Потом он умер, погиб. Мама очень сердится... Она говорит, что если бы не свекровь, то у меня сейчас был бы отец, - сбивчиво объясняла девушка, стараясь не смотреть Сергею в глаза.
Тане почувствовала неловкость от того, что рассказала о семейных проблемах незнакомому человеку. Но никто из одноклассников, кроме Сергея, не проявил дружеского интереса к девушке, и это очень огорчало ее.
- Пойдем, - тяжело вздохнул Сергей, и протянул руку к ее пухлому портфелю. - Давай свой баул. Как ты такую тяжесть-то носишь?
Таня смутилась, но в ее карих глазах зажегся счастливый огонек.
На следующий день Сергей перенес вещи «новенькой» на свою парту, и теперь на всех уроках они сидели рядышком. Отношение класса к девушке заметно изменилось. Притихшие одноклассники с удивлением наблюдали за Таней и Сергеем, не понимая, что может быть у них общего. Наконец, у Тани появился защитник и настоящий друг. На большее она и не надеялась, хотя в глубине души мечтала...
Денис - лобастый, высокий, с крупным прыщавым носом парень, ненавидел Сергея. Он цинично кривил губы, когда «парочка голубков» попадалась ему на глаза. Таня не могла понять причину его ненависти. Чего ему не хватало? Денис был из обеспеченной семьи, многие ему завидовали, девчонки крутились около него, подростки заискивали. На одноклассников он смотрел свысока, и никого не боялся. Учителя не связывались с ним, так как его отец каждый год оказывал крупную материальную помощь школе.
Денис был лидером класса, он привык к тому, что все прислушивались к его мнению, и подчинялись ему, и только Сергей молча делал то, что считал нужным. В открытый конфликт со своим противником Сергей не вступал, что еще больше злило Дениса.
Началась зима. Пожелтевшие листья спрятались под пушистым снежным покрывалом. Дни стали короче. Холодные ветра и мороз торопили редких вечерних прохожих, спешащих домой. Долго прогуливаться после уроков было уже нельзя, и Таня пригласила Сергея к себе домой. Он давно хотел посмотреть, как она живет, и еще ему хотелось, чтобы Таня показала ему остальные свои рисунки. Он внимательно разглядывал портреты, висящие на стене ее крохотной, простенько обставленной комнаты.
- Плохо, наверное, старикам в этой богадельне? – задумчиво спросил Сергей.
- Да, но иногда у человека просто нет другого выхода, - ответила Таня, глядя на морщинистые лица, худые руки, выцветшие глаза стариков. - Они как дети: радуются каждому маленькому подарочку, и каждому доброму слову; ждут, когда к ним приедут гости, выглядывают в окошки; боятся уколов и того дня, когда утром проснутся и не смогут встать с постели, не смогут ходить, двигаться.
- Неужели интересно тебе на все это смотреть? Нашла себе развлечение, – вздохнул Сергей и покачал головой. – Твои ровесницы на танцы, в кино ходят, а ты каждый день к бабушке бежишь.
- Я не могу ее бросить, - сказала Таня и взяла в руки портрет своей бабушки. - У нее никого нет кроме меня. Я иногда читаю ей вслух. В комнату приходят несколько человек, они садятся рядышком и внимательно слушают. Мне приходится громко читать, пожилые люди плохо слышат.
Таня поправила портреты на стене, тяжело вздохнула и произнесла:
- Он совсем неуютный, и совсем невеселый, этот приют, где живут старики, но все они понимают, что это их последний дом.
Сергей задумчиво смотрел на юную художницу, и думал о том, что не она, а он далек от этого мира, реального и жестокого, в котором живет Таня. Ему почему-то захотелось быть рядом с ней, чтобы защитить от несправедливости и горя, которые наверняка прочно поселятся в ее жизни.
Таня, не догадываясь о размышлениях Сергея, задумчиво смотрела на портреты стариков.
- Они часто вспоминают свое прошлое, бережно хранят свои старые, пожелтевшие фотографии. Знаешь, я заметила по их рассказам, что самые запоминающиеся и интересные годы для них - это годы их молодости, даже если было трудно, голодно, шла война. Странно, да?
- Не знаю, - пожал плечами Сергей. - Я стариком еще не был.
- Знаешь, в интернате живет одна бабушка, ее зовут Надежда Федоровна. Ее привезли в интернат, когда умерла ее единственная дочь. Внуки выросли. Зять женился на молодой женщине. Бабушка всем говорит, что сама попросилась в дом престарелых, чтобы не мешать им. Но все понимают, что она просто стала им не нужна. Сидит каждый день у окна и ждет. - Таня тяжело вздохнула и покачала головой. - Но никто не приезжает.
- Печально все это, - сказал Сергей и взял в руки неоконченный рисунок. - Почему все художники в начале рисуют только контуры? А потом как?
- Потом и начинается рисунок, - улыбнулась Таня. - Я сажусь за стол, кладу перед собой незавершенный портрет, и начинаю вспоминать характер человека, историю его жизни, и потихоньку дорисовываю. Мой учитель рисования говорит, что мы все – это только контур рисунка. Настоящие «мы» – это то, что внутри нас, - задумчиво произнесла девушка. - Рисунок имеет удивительное свойство: он может отобразить то, что не видит человеческий глаз, фотокамера и даже рентген. На нем есть все: свет, тени, прямые и кривые линии, которые можно выделить, сделать ярче, заметнее. И еще учитель говорит, что важнее всего правильно нарисовать глаза, они – зеркало нашей души.
- У тебя это хорошо получается, - улыбнулся Сергей и присел на край стола.
- Все старики знают, что им осталось недолго жить, что этот день... последний день приближается. Странно, но многие из них верят, что жизнь не заканчивается здесь на земле. Это не просто надежда или вера в Бога, это что-то большее.
- О чем ты? - удивленно спросил Сергей. - Ты тоже в это веришь?
- Я не верю, я просто это знаю, - тихо ответила девушка. Сергей затих, ожидая продолжения. - Однажды, я чуть не утонула, - призналась Таня. - Это был летний день, я с соседской девочкой пошла на речку. Плавать я до сих пор не умею... Мы решили зайти подальше, а дно было скользкое... Людей рядом не было.
Я не барахталась, просто медленно шла ко дну. Вода подступила к лицу. Я смотрела на голубое небо, и время словно остановилось. Я четко понимала, что еще минута и все закончится. На земле все останется по-прежнему, все будет идти своим чередом, но уже не будет меня. И ты знаешь, мне почему-то не было страшно. - Таня виновато посмотрела на Сергея. - Извини, я, наверное, говорю странные вещи...
Сергей улыбнулся и, обняв Таню за плечи, сказал:
- Надеюсь, что у нас еще много лет впереди. Хорошо, что ты осталась жива. Хотелось бы прожить долгую и счастливую жизнь. Ты согласна? - Таня в ответ улыбнулась и кивнула головой.
Через неделю Таня пришла в дом престарелых и увидела, что кровать Надежды Федоровны пустая.
- Ее все-таки забрали, да? – спросила Таня, с надеждой глядя на свою бабушку.
- Нет, - покачала головой пожилая женщина. – Я утром проснулась, а Наденьки нет у окна. Подошла к кровати, а она не дышит. Звонили родственникам, звонили... Но если она им живая не нужна была, то мертвая-то и подавно. Теперь только Бог ей судья, - тяжело вздохнула женщина. - Но как ее не простить? Она всех простила. Царствие ей Небесное, - перекрестилась женщина, и краем платочка вытерла влажные глаза.
- Бабушка, - ласково сказала внучка, обнимая пожилую женщину. - Я тебя никогда не брошу! Вот закончу школу и заберу тебя к себе. Ты только не умирай, ладно?
- Хорошо, - улыбнулась пожилая женщина и обняла внучку за плечи. – Но ты должна еще немного подрасти. Вон, какая ты худенькая. Ничего не кушаешь. Думаешь, я не догадываюсь, что ты мать обманываешь? Она тебе на школьные обеды дает, а ты мне гостинцы покупаешь? – Бабушка погладила внучку по голове и вздохнула. – Радость ты моя, сердечко у тебя золотое. А на маму свою не обижайся за меня. Виновата я перед ней, и перед отцом твоим виновата, и перед тобой...
На следующий день в комнату вошел высокий, солидный мужчина в темной дубленке. В комнате появился запах дорогого одеколона. Не здороваясь, мужчина спросил про Надежду Федоровну, бросил взгляд на пустую кровать, и вышел из комнаты. Узелок с вещами покойной остался сиротливо лежать на полу.
Таня подошла к окну, и увидела за редкими железными прутьями забора молодого парня, слоняющегося около джипа. Парень нетерпеливо поглядывал на дом престарелых, кого-то ожидая. Щелкая семечки, он сплевывал шелуху себе под ноги, и пинал прутья забора.
Наконец, к нему подошел высокий мужчина, который спрашивал про умершую женщину. Сказав парню несколько слов, он быстро сел в джип. Парень обернулся, и последний раз посмотрел на старое кирпичное здание. Капюшон сполз с его крупной головы. Таня удивленно замерла: это был ее одноклассник, Денис.
Через минуту автомобиль выехал со стоянки, и торопливо нырнул в городскую суматоху, давно поглотившую всех.
***
(Продолжение - http://proza.ru/2013/09/17/1686)
(Фото из интернета)