Глава 1
1 июля, в понедельник вечером, часов в девятнадцать Саша сидел у Трубникова и старательно твердил неправильные английские глаголы. Он только что посмотрел по телеканалу "Культура" урок английского языка.
— Зачем тебе нужен английский — удивилась жена Трубникова, — ведь ты уже владеешь немецким.
— Немецкий — это хорошо, в английский — еще лучше, потому что на компьютере…
В это время раздался звонок в дверь.
— Я открою, — подскочил Саша, — это, наверное, новая работа для нас.
Он радостно распахнул дверь, и улыбка слетела с его лица. На пороге стоял полный и высокий мужчина с выражением мировой скорби на лице.
— Вы к частному детективу? — не сказал, в прошептал Саша.
Незнакомец тихо по-детски вздохнул и зашел в квартиру. Хотел разуться, но тут выглянула Людмила Ивановна.
— Не надо разуваться, проходите так. Я каждый день полы мою. Проходите. Вам чай, кофе?
Он скользнул по ней взглядом, опустил голову и тихо, несмотря на свои большие рост и вес, зашел в комнату, в которой в кресле с газетой в руках сидел Трубников. Гость осмотрелся, в комнате стояли еще два кресла, но они были поменьше того, в котором сидел Трубников. Гость не смог бы в них втиснуться. Был еще диван, но он предпочел стул. Сел на стул и снова тихо вздохнул.
— Вы Трубников? — спросил он.
— Да, — ответил Николай Федорович, отложив газету.
— Я Дима. Дмитрий Михайлович Ильин. Вчера в воскресенье я Катюху свою похоронил.
У него на глазах появились слезы. Людмила быстро пошла в кухню и принесла стакан воды. Он выпил. Было странно видеть такого большого мужчину со слезами на глазах и со стаканом воды в дрожащей руке.
— Кто же эта Катя? Жена? — не выдержала Людмила.
—Жена, то есть нет. Мы не расписывались, в гражданском браке уже семь лет жили.
Он снова замолчал. Людмила пошла в кухню и принесла бутылку холодной минеральной воды. Налила в стакан, бутылку поставила рядом.. Он снова начал пить. Трубников встал, подошел к окну, возле подъезда стояла машина.
— Это ваша девятка? — спросил он.
— Да. Два года назад купил за 80 тысяч, не новую уже. Мне для работы нужны. Мы с Катей долго копили. Я газоэлектросварщик. Раньше в автобус, в маршрутку сажусь и свой инструмент с собой. Всем он мешает, все ругаются. В сейчас легче. Она наша кормилица, эта машина.
— Если вы приехали ко мне, значит что-то случилось?
— Я же сказал, что Катюха умерла.
— Ее убили?
— Да, то есть нет. Я ничего не понимаю. В полиции даже дело заводить не стали, сказали, что она сама, в я не верю. Бред какой-то.
Он встал и решительно прошел к окну, потом к столу, снова к окну. Саша сел на диван, поджал ноги с опаской смотрел на Дмитрия Михайловича. Он уже не плакал, лицо покраснело, в глазах появилась злоба, кулаки сжались. Людмила ушла в кухню. Трубников молча наблюдал за гостем. Гость остановился рядом со стулом, сел и посмотрел на Трубникова тяжелым взглядом. Выпил еще стакан воды и начал говорить.
— 25 июня я вернулся с работы поздно, очень устал. Гаража своего нет, поставил на стоянку, пошлее домой. Мы с Катюхой сами из Шахт. Там мама мой живет, брат с семьей. В мы всю дорогу в Ростове квартиру снимаем, работаем. Детей у нас нет. Я с врачом, который Катюху мою наблюдал, говорил, он сказал, что такого быть не может! Он, конечно, не все семье лет, но года три лечил ее, я же сам возил, я знаю. Она никогда никаких наркотиков не употребляла. Даже близко этого не было. И врач об этом же говорит. И я полиции говорил, что быть такого не может! В они дали мне свидетельство от своего врача патолога, вот оно… То есть там, в машине осталось, забыл. Хотел же все взять, чтобы вам показать я сейчас пойду принесу.
— Не надо, — перебил его Трубников, — рассказывайте дальше. Вы сказали, что приехали домой 25 июня. Это был вторник. В котором часу вы зашли в свою квартиру?
— В начале девятого. Кажется, так. Сразу пошел душ принял, переоделся. Я сразу удивился, почему Катюхи нет? Но весь день по жаре работал, очень хотелось душ принять. И есть тоже хотелось. Нечего было есть. Она всегда готовит. Вкусно всегда. В в тот раз только чай с хлебом. Я сразу звонить стал, она не отвечает: телефон выключен. Я подумал, может, на подзарядку вовремя не поставила. Но все равно всех обзвонил, никто ничего не знал. Сел в машину, поехал к ней на работу. Она на складе работает, комплектовщиком. Приехал, закрыто все, темно, пусто. Вернулся. Пока машину поставил, пока в подъезд зашел, в там уже все собрались: полиция, соседи… И Катя моя на грязных ступеньках лежит. Я к ней, а она уже мертвая.
Он снова выпил стакан воды. В комнате было тихо. С улицы доносились голоса играющих детей, шум машин.
— Короче, уже потом сказали мне, что она умерла от передозировки наркотика — крокодила. Сказали, что они все мне очень сочувствуют, но никакого уголовного дела здесь нет, поскольку никто ее не убивал. Сказали, кто к крокодилу пристрастился, того уже не спасти, что, может быть, оно так даже лучше. Я им кричал, что быть такого не может! Никогда никаких наркотиков Катюха моя не употребляла! Они смотрели на меня как на больного. Повторяли, что сочувствуют моему горю. Потом патологоанатом заключение дал, подтвердил все про передозировку. А я к вам пришел. Больше не к кому. Даже друзья не верят, дескать, мало ли как бывает. Вы-то мне верите? Вы верите, что она не сама! Убили ее! Найдите того, кто ее убил. Я работаю, зарабатываю неплохо. Заплачу. Только найдите убийцу, я его сам убью! За что мою Катю убили? Она же никому никакого зла не делала. Готовила вкусно, всегда в доме чисто и хорошо было. Мы по квартирам скитались, она всегда везде уютно сделает. Кому она помешала? Я всю ее знаю, насквозь. Никогда не было у нее таких врагов, чтобы убить. Найдите мне этих уродов. Только найдите, дальше я сам.
Он замолчал, опустил голову, застыл как изваяние.
— Что это такое "крокодил"? — спросил Саша.
Дмитрий продолжал сидеть неподвижно.
— Впрочем, кажется, припоминаю, — продолжал Саша говорить сам с собой. — Но это уже вчерашний день. Сейчас уже запрещена продажа в аптеках кодеиносодржащих препаратов без рецепта. Из этих препаратов можно в домашних условиях экстрагировать наркотик.
— Так вы говорите, — сказал Трубников, — что в течение трех лет вашу жену наблюдал врач-гинеколог, который подтверждает отсутствие у нее наркозависимости?
— Да. Катя никогда не употребляла никаких наркотиков.
— И все же я буду вынужден все это проверить, хотя верю вам. Она обращалась к врачам, проходила медкомиссию на работе? Может быть, в какой-нибудь частной клинике ей оказывали медицинскую помощь в связи с приемом наркотиков, в вы об этом не знали?
—Нет. Мы с ней семь лет душа в душу жили. Не могло такого быть, чтобы я чего-то не знал.
— Сколько ей лет?
— 3 декабря ей исполнилось бы 30 лет.
—Она ходила на дискотеки, в ночные клубы? Как и где она проводила свободное время?
— Есть один ночной клуб, — вздохнул Дима, — но мы всегда ходили туда вместе. Одна она никогда туда не ходила. Это я первый туда пошел с Генкой. Потом стали вчетвером ходить. Генчик и Оля, я с Катей. Не так уж и часто. Не каждый месяц. Последний раз были там в середине мая. А что? Работа — дом. Радости в жизни мало. Там расслабуха по полной. Все вокруг раскованны, общительны. Я же работаю, зарабатываю неплохо. Можно же хотя бы иногда расслабиться. Нет, ни она, ни я к наркотикам никогда не прикасались.. Я же сказал, что ее врач наблюдал. Детей у нас нет. Наркотики не принимали. Это точно. Отдохнуть ходили, потанцевать. Катя моя красивая. На нее многие заглядывались, но она всегда только со мной. Это покажется вам банальным, но мы любили друг друга. Никаких секретов у нас друг от друга не было. Голова у меня сильно болит, может, таблетки есть?
— Есть, конечно, — появилась Людмила с аптечкой в руках. — Вот анальгин, триган-Д, что еще?
— Давайте любую, в лучше две сразу.
Он взял две таблетки анальгина, запило водой.
— Вы поможете мне? — спросил он у Трубникова.
— Да. Но мне надо будет еще с вами поговорить, надо поговорить с Геной, с Олей, с другими вашими друзьями, побывать у Кати на работе. Вы сказали, она работала на складе? Что за склад?
— Книги. Много книжных магазинов и один склад.
— Давно?
— Наверное, полгода.
— В раньше?
— Раньше в парфюмерии. Продавец-консультант. Нормально все было. Зачем-то перешла на склад. Хотя в парфюмерии заканчивали поздно. Я забирал ее в одиннадцать. В на складе до пяти вечера и домой.
— В зарплате разница была?
— Да, на складе ей платили больше, не намного, но больше.
— Что ж получается? Работала меньше, в зарабатывала больше?
— Да. Выходи т так. Я ведь сам с утра до вечера работаю. Если ей на складе лучше, чем в магазине парфюмерии, то пусть работает на складе. В деньги я и сам зарабатываю. Но одному трудно. На съемной квартире живем, и гаража нет, на платной стоянке дорого выходит. Дайте мне бумагу, я напишу координаты Генчика и других, кого надо. Напишу и поду, голова сильно болит. Или я сейчас вам нужен?
—Конечно, можете ехать домой. Саша, подай, пожалуйста, бумагу и ручку.
Дмитрий сел за стол поудобнее, написал имена и телефоны, списывая их со своего мобильника. Потом достал из кармана бумажник.
— Сколько я должен заплатить?
— Заплатите завтра, когда отдохнете. Саша, дай номер счета. На этот счет вы перечислите 30 тысяч рублей в любом отделении сбербанка РФ.
— Я сейчас перечислю, хотя по мне лучше бы так отдать. Но если надо, то через банк. Тридцать тысяч рублей и все?
— Нет, это только аванс. Окончательный расчет будет по окончании дела.
— Договорились.
Он тяжело встал и, не прощаясь, пошел к двери. Исписанный мелким почерком листок остался на столе.
Людмила Ивановна проводила гостя, закрыла за ним дверь, зашла в комнату:
— Приготовлю-ка я вам чай. У меня сегодня очень вкусные французские крекеры с кунжутом, вам понравятся.
Она не успела уйти в кухню, как раздался звонок в дверь. Людмила открыла, на пороге стоял Дмитрий.
— Я же самое главное забыл, — сказал он, протягивая ей конверт.
— Что это? — спросил Трубников, появляясь в прихожей.
— Это фотографии Катюхи моей. Только верните потом. Обязательно верните. И копия заключения патологоанатома тоже здесь. Ну, все.
Он ушел Трубников открыл конверт. На стол выпали фотографии светловолосой голубоглазой девушки.
— Да, — задумчиво сказал Саша, рассматривая фотографии, — очень красивая. Даже в толпе я бы ее заприметил. Эффектная девушка, жалко, что так рано умерла. Вы полагаете, что она злоупотребляла наркотиками?
— Ничего я еще не полагаю, в девушка красивая. Лицо у нее чистое, открытое.
— Кого вы там обсуждаете? — подошла Людмила с чашками чая и вазой с крекерами. — Ну-ка освободите место, чай поставить некуда.
Она взяла фотографии и молча рассматривала их.
—Хотели бы вы иметь такую дочку, Людмила Ивановна?
— Нет.
— Почему? Неужели не понравилась? Она же такая красивая!
— Да, с этим не спорю. Только в румяном яблочке уже червячок сидит. Маленький червячок, едва заметный.
— Почему вы так решили? Улыбка замечательная, лицо открытое!
— Даже объяснить не могу. Что-то неискреннее в ее улыбке… В может, мне все померещилось? Все равно жалко ее. Молодая, ей бы жить и радоваться. Ну пейте чай, в то остынет. Крекеры бесподобные. Угощайтесь.
Саша машинально сунул в рот одно печенье, с хрустом съел его.
— Очень вкусные! Где вы их купили?
—В это уже мой секрет, — улыбнулась Людмила и ушла в кухню.
— Николай Федорович, давайте я сейчас поеду поговорю с этим Генчиком или с его Олей. Или к погибшей на ее книжный склад поеду, с коллегами пообщаюсь?
Трубников собрал фотографии, листок бумаги, исписанный Димой, справку патологоанатом, сложил все в конверт. Оставил конверт на столе, сам сел в кресло с чашкой чая в руках, взял крекер:
— Хрустящий какой! И вправду вкусный. Садись, Саша, полакомимся.
— Крекеры вкусные, только мне не терпится работать. Может, сразу начнем?
—Начнем сразу, как только предоплата на мой счет поступит. Завтра с утра пойдешь, проверишь.
— Конечно, вы правы, — задумчиво хрустел крекерами Саша, — но я стосковался по работе. Я бы бесплатно ему помог.
— Он не похож на престарелую вдову, обремененную болезнями и детьми.
— Нет, на вдову не похож.
— Тогда ешь крекеры и пей чай.
Глава 2
В три часа ночи со второго на третье июля по тихой улице Ростова шли Трубников и Саша.
— Николай Федорович, мне очень приятно, что я работаю помощником частного детектива. Иначе я бы вряд ли побывал в этом ночном клубе.
— Не твой круг интересов?
— Я бы так не сказал.
Не по моей зарплате. Но знаете, что меня больше всего удивило?
— Что?
— Зачем в туалете диван стоит?
— Надо было все же такси вызвать, — сказал Трубников, — с другой стороны, хотелось пройтись, свежим воздухом подышать. В что еще тебя удивило?
— Табличка на одном столике. Вернее, не удивила, в насмешила.
— Какая табличка?
— Там столик стоял на самом удобном месте, оттуда все так хорошо видно, но за ним никто не сидел. Я шел мимо и увидел табличку на столике: "Здесь сидит чувак, у которого денег больше, чем у тебя".
—В хозяин тебя не удивил?
Саша засмеялся:
— Я и сейчас без смеха не могу говорить о нем. Надо же такому быть! Ночной клуб не хилый, даже наоборот. В директор-то какой! Мне двадцать один год, в ему, наверное, еще меньше. Вырядили под петушка, подстригли под клоуна. Шут гороховый, в не директор. И уж тем более не хозяин.
— По всем документам он директор и хозяин.
— Этот петушок? — Саша снова засмеялся, — да и Генчик с Олей к нему с таким подобострастием… Или мир сошел с ума, или я. Николай Федорович, смотрите, машина едет. Жаль, что не такси, милицейская, то есть полицейская.
Машина поравнялась с ними и остановилась. Дверца открылась:
— Коля, ты?
— Виктор? — удивился Трубников, — не ожидал, что здесь встретимся.
—Я тоже не ожидал. Кто это с тобой?
— Саша Шаповалов, помощник мой.
— Садись, подвезем, вы домой?
— Домой. Как жена, сын?
— Сегодня вечером по телефону говорил со Светой. У Петрухи зубы лезут.
— Она все еще у матери?
— Да, говорит, ей там летом лучше, чем в Ростове. В твоя Людмила как?
— Считает дни до пенсии. Три с половиной месяца осталось.
— Здесь по делу были?
—Да, расследую убийство одной девушки, она сюда захаживала.
— Я этот клуб знаю. Здесь все спокойно. Убийств не было.
— Девушка умерла в подъезде своего дома от передозировки крокодила.
— Нет.
— Что нет?
— Николай, поверь мне на слово. Я этот клуб знаю. Здесь крокодилом не балуются, уровень не тот. Мы его давно пасем, здесь другое. Ты бы лучше не шумел здесь, в то спугнешь, распугаешь всех. Я тебя завтра познакомлю с Зариком. Он в этом клубе администратором работает. Задавай ему любые вопросы, но, пожалуйста, сам больше сюда не ходи. Тебя многие знают, никто не поверит, что ты просто отдохнуть пришел.
—Где же я встречусь с Зариком?
— Да где угодно. Можешь ко мне в отделение прийти, но лучше не надо. Я его к тебе домой пришлю. Часам к четырем, чтобы он успел на свою работу. Договорились?
— Да. Это хорошо, что к четырем, мне после такого ночного отдыха в себя прийти надо. Сначала Сашу отвезем. Он живет на Северном, на Королева.
— Отвезем на Королева. Номер дома?
— Четыре дробь два. Вы к остановке подвезите "Королева, 4", дальше я сам, там близко.
Виктор посмотрел на него:
— Вдвоем с матерью живешь?
— Да.
— Хочешь поступать в юридический?
— Хочу.
— Работать мечтаешь в полиции?
— Раньше хотел. Сейчас уже не знаю. Частный сыск интереснее.
— Вот твоя остановка. Может, до дома подвезти?
— Спасибо, здесь рядом. Николай Федорович, завтра с утра прийти?
—Я позвоню.
— До свиданья.
Саша вышел из машины и бодро зашагал к своему дому. Ночь была тихая, прохладная, спать не хотелось. Жажда подвига и приключений горела в его душе.
— Странно, — думал Саша, — почему этот Большой Димон не пришел в ночной клуб, как договаривались? Почему не отвечал на телефонные звонки? В что если ему сейчас позвонить? Сейчас-то он должен быть дома.
Саша набрал его номер телефона по памяти. Накануне от так часть набирал его, что уже запомнил. Позвонил раз, другой, третий… Никакого ответа. Неужели так крепко спит? Он зашел в подъезд своего дома. Нажал кнопку лифта и выругался. Лифт не работал. Придется пешком подниматься на девятый этаж. Дверь на лестницу со стороны улицы давно была закрыта наглухо. Для того, чтобы попасть на лестницу, надо было пройти маленький всегда темный коридорчик. Он зашел в коридорчик и увидел чей-то силуэт в противоположном проеме.
— Как странно, кто это? Что он там стоит? — подумал Саша. В это время он не увидел, в почувствовал чье-то присутствие сзади. За сотую доли секунды с него слетело благодушие, и появился страх. Ему еще никогда в жизни не было так страшно. Если бы он думал, как поступить, он бы не успел увернуться от удара. Он инстинктивно отпрянул к стене, удар пришелся не по голове, в по плечу. Резкая боль дошла аж до сердца. Он непроизвольно вскрикнул и, сжав кулаки, бросился на едва различимый в темноте силуэт. Углом зрения он видел, что силуэт с противоположного конца сделал шаг к ним. Еще немного и Саша окажется между ними, тогда ему не поздоровится. Саша напряг все свои силы и нанес запрещенный удар своему невидимому сопернику. Тот охнул. Саша побежал прочь из подъезда. Скорее на улицу, где ночь освещена луной и каждый кустик, каждая тропинка знакомы. Следом за ним на пороге дома появились два интеллектуала. Они беспомощно озирались вокруг, Саши нигде не было. Он исчез. Они долго искали его под кустами, за домом. Тщетно. Ушли к соседнему дому, где ждала их машина, уехали. На пороге появился Саша:
— Спасибо Трубникову, что научил меня этому приему, в то бы нанесли мне телесные повреждения, за что? Кто это был? Ничего не понимаю. Однако сыщиком быть не всегда хорошо.
В то время как Саша убегал и прятался от двух интеллектуалов, Трубников ехал в машине вместе с Виктором, но не к себе домой, в к Дмитрию. Его тоже удивило отсутствие Дмитрия, хотя они договорились встретиться с ним в ночном клубе.
— Уж не случилось ли с ним чего-нибудь? Жив ли он?
Они подъехали к старому пятиэтажному дому. Трубников вышел из машины, попрощался с Виктором, зашел в подъезд. Дверь нараспашку, подъезд грязный. Поднялся на второй этаж, позвонил. Тишина. Толкнул дверь, она открылась со скрипом. Зашел. В нос ударил запах соленых огурцов. Он мысленно выругался, что зря беспокоился, но уж коли зашел, то решил повидаться. Включил фонарик мобильного и осветил грязную комнату. На диване лежал Дима, рядом с диваном на полу стояли пустые бутылки из-под водки. Он спал настолько крепко, что скрип двери, фонарик не могли бы разбудить его. Трубников, включил свет. Всюду пыль, вещи разбросаны.. На тумбочке возле дивна стоят цветы и фотография Кати. Она улыбалась детской улыбкой… Трубникову стало не по себе. Таким контрастом казалась эта фотография посреди грязной комнаты, в которой спал мертвецки пьяный Дима. Он погасил свет, вышел. Дверь снова заскрипела, когда он закрывал ее.
— Уж дверь-то мог смазать, хотя, зачем ему? Ему теперь безразлично скрипит дверь или нет.
Вышел из подъезда, сел на лавку, вызвал такси.
— Зря сюда ездил, лучше бы сразу домой.
______________________________
Днем пришел Саша с опухшим плечом. Трубников осмотрел плечо и отправил его немедленно к врачу, отругал, что сразу не пошел.
— Сегодня больше не приходи, сиди дома, лечись, ты мне здоровый нужен.
Только Саша ушел, пришел Зарик.
— В чем же заключается работа администратора ночного клуба?
— В продуктах, — ответил Зарик. — Я слежу, чтобы все продукты, которые поступают к нам, были свежими, хорошего качества, соответствующего веса и объема. Но сейчас у нас у всех временный отпуск за свой счет.
— Почему? — удивился Трубников.
— Наверное, из-за вашего вчерашнего визита.
— Чем же я всех так напугал? И за что вы избили моего Сашу?
—Сашу хотели привезти в клуб, порасспросить, но почему-то не смогли. Я слышал, что вы расследуете убийство Кати?
— Да.
— Она бывала в клубе с Большим Димоном, но никто из наших к ее смерти не причастен. Да и крокодила у нас никогда не было. Такой грязью не балуемся. У нас благородный кока.
— Так вот чего вы испугались. Думали, я у вас из-за коки?
—Вас узнали, никто не поверил, что вы пришли расслабиться и отдохнуть. Подумали о другом.
— Ладно, ты был знаком с Катей?
— Слегка. Я после того, как завершалась моя работа по кухне, всегда отправлялся в зал, поэтому со многими знаком.
— Она баловалась кокой?
— Никогда, можете мне поверить. И муж ее тоже никогда. Он не колется, он бухает.
— Про мужа я уже сам знаю. Я про женщину спрашиваю.
— Нет. Она танцевать любила. Красивая была. Жалко ее.
— Значит ты уверен, что никто из ваших клиентов не причастен к ее мерти. А может, приглянулась кому-то? Может, ревность?
— Нет, у наших клиентов уровень не тот. Они крокодилом убивать не станут. Что-то не верится, что она им увлекалась.
— Она им не увлекалась. Вены чистые, никаких следов от уколов, только один, от которого наступила смерть. Кто ее мог убить?
— Не знаю, я ведь только слегка был знаком. Абсолютно не знаю, кому понадобилось ее убивать и зачем? Больше вопросов ко мне нет?
— Нет, свободен.
Зарик ушел. Трубников позвонил Саше:
— Как твое плечо?
— Ничего, уже все прошло, я сейчас приеду.
— Не надо приезжать, иди домой. Когда нужен будешь, позвоню.
Саша пытался что-то возражать, но Трубников отключил телефон, посмотрел на часы. Пятый час. Катя работала до пяти, ехать к ней на склад уже поздно. С Генчиком и Олей уже пообщались. Такая большая разница между легкомысленным и худосочным Генчиком и Большим Димоном, как он называл мужа Кати. Странно, что такие разные люди дружат. Оля ничего нового к портрету Кати не добавила. Хотя маленькая картинка уже есть. Родилась и выросла в Шахтах. Образование среднее. Работала в ранней молодости официанткой. Познакомилась с Димой, перешла работать в магазин парфюмерии. Дима попросил ее оставить работу официантки. Полгода назад оставила хорошую работу и перешла на книжный склад. Это странно. Сказала мужу, что там больше платят, но распечатка зарплаты говорит об обратном. Мать умерла, когда Кате было десять лет. Отец умер, когда ей было семнадцать. У нее есть два старших брата. Сейчас оба в тюрьме за воровство. Скоро выйдут, но общаться с ними не хочется, да и незачем. Жили бы они дружно, не уехала бы она в Ростов, осталась бы дома, может, не случилось бы беды. Сейчас в их доме в Шахтах никто не живет. Соседи присматривают за домом, ждут братьев, хотят купить у них дом и сад. Странно все это. Вроде бы жила Екатерина среди людей, а кроме мужа никого у нее на всем белом свете не было. И расспросить-то о ней некого. Завтра надо будет встать пораньше, съездить на книжный склад, может, коллеги о ней расскажут?
Послышался звук открываемой двери.
— Люда, — Трубников вышел в прихожую. Сначала распахнулась дверь, потом в дверном проеме показалась большая сумка, потом Людмила Ивановна. Трубников взял сумку, отнес в кухню.
— Хорошо, что ты дома, — сказала Людмила, — я печенку куриную купила, сейчас приготовлю со сметаной. А Саша где?
— Саши сегодня не будет.
— С ним ничего не случилось?
— Ничего серьезного. Завтра увидитесь, а сегодня съедим печенку сами.
— До чего же жарко на улице! Ты бы хоть сплит включил.
— Я задумался и забыл.
— Как можно об этом забыть? — удивилась Людмила и включила сплит.
Глава 3
Утром Трубников приехал в офис книготорговой фирмы. Общался с Сергеем Алексеевичем — хозяином фирмы. О Кате он ничего нового сказать не смог. Принимал на работу полгода назад, беседовал минут десять. По работе к ней замечаний не было. Предложил съездить на склад, но это далековато, на Доватора.
— Я живу в том районе, — улыбнулся Трубников.
— Никто из моих сотрудников не причастен к ее смерти, потому что наркотиков на книжном складе нет. Вы можете сами в этом убедиться.
— Я вполне с вами согласен, — прощаясь, сказал Трубников, — но когда речь идет об убийстве, нельзя отвергать никакие версии.
На склад он приехал часов в одиннадцать.
—Катя очень милая девушка, — говорили все ее коллеги хором, — мы все были в воскресенье на похоронах. Очень жалеем ее и ее овдовевшего мужа. Для нас было шоком, что она наркоманка. Никто до сих пор в это не верит.
Со склада Трубников приехал домой. Людмила не было. Саши тоже. Он принял холодный душ, сел в кресло с чашкой кофе. Почему так душно? Опять забыл включить Сплит. Включил Сплит, дышать стало легче.
— Как странно, — думал он, — совершенно никаких версий. Еще немного и я поверю, что она была наркоманкой.
Его уединение нарушил телефонный звонок. Звонил Саша. Он изо всех сил рвался на работу. Клялся, что плечо уже в порядке.
— Ну если плечо уже в порядке, то иди работать на книжный склад.
— Не понял, — сказал Саша.
— И я тоже ничего до сих пор не понял. Поработай на складе, пообщайся с ее бывшими коллегами… Не верю я, что она была наркоманкой. Да и врач, который ее три года лечил, категорически отрицает, какие бы то ни было наркотики. Она хотела семью, детей. Она не собиралась умирать. Кто-то ей помог. Может, у нее среди женщин, работающих на складе… Короче, иди поработай на складе, там одни женщины, мужской силы не хватает.
— Завтра утром?
— Сейчас.
— И долго мне надо будет там работать?
— Пока не найдем убийцу.
Трубников положил телефон на журнальный столик. Потом снова взял его, позвонил Виктору.
— Ты нам сильно «помог» с ночным клубом. Они закрылись на неопределенный срок.
— Значит, есть чего бояться. Мне твоя помощь нужна. Есть человек — Дмитрий Михайлович Ильин, он газоэлектросварщик. Обратился ко мне, чтобы я разыскал убийцу его жены.
— А ты подозреваешь, что убийца он сам?
— Ничего я не подозреваю, но я должен проверить. Надеюсь, ты мне поможешь?
— Конечно, помогу. Только зайди, пожалуйста, ко мне, когда сможешь, оставь его координаты.
— Сегодня зайду. Ты будешь у себя?
— Да, приезжай.
Трубников вышел из подъезда и только тогда вспомнил, что забыл выключить Сплит. Махнул рукой и пошел в гараж. Думал, что доедет быстро, но застрял в пробке. Обратно решил ехать не по Большой Садовой, а по маленьким закоулкам, чтобы скорее добраться до моста, ведущего на Западный. Но оказалось, что и здесь тоже пробка. Стоял в маленьком проулке, зажатый машинами. А рядом на табуретке сидела старушка. Перед ней на каких-то кособоких ящиках лежали книги. Трубникову было лень выходить из машины, чтобы посмотреть книги, но он все же вышел. Хорошие книги, на все случаи жизни: детская литература, классика, детективы… Он купил книгу Ф. Незнанского за 50 рублей. Удивился, что так дешево. Оказалось, что у бабули все книги по 50. Вернулся в машину, начал читать. Но глаза скользили по страницам, а мысли все время возвращались к Кате. Она действительно очень красивая. Красивая и молодая. Детство ее прошло в Шахтах, вернее, в том районе, который считался тогда и считается сейчас голодрановкой. Там после шести вечера на улицах становится безлюдно. Отец заботился о своих троих детях в том смысле, что пытался заработать. Однажды все лето работал на пасеке, но заплатили ему не деньгами, а медом. Привез мед домой. Катя рассказывала мужу, как долго они втроем этот мед ели. Его положение усугублялось слабым здоровьем и безработицей. Он часто и надолго уезжал в Ростов, в Москву, чтобы заработать. Детей оставлял на соседей. Воспитывать их было некому. Катя была тихой, послушной девочкой, но два ее старших брата… Когда одному было 15, а другому 16 лет они впервые оказались в полиции. Совершенно в другом районе города один молодой человек приехал домой на обед, оставил свой скутер возле подъезда. Пообедал, вышел — скутера нет. Пока он обедал, Вася с Денисом успели оседлать его скутер и уехали на речку купаться, потому что пешком далеко. Зимой Вася с Денисом зашли в магазин офисной техники в центре города. В магазине они увидели ноутбук. Раскрытый работающий ноутбук лежал на столике у самого входа. Оказалось, что это был личный ноутбук менеджера магазина. Он разговаривал с покупателями и стоял спиной к маленькому столику. Побеседовал с покупателями, повернулся к столику, но ноутбука там уже не было. Сразу вызвал полицию. Несмотря на охрану и видеонаблюдение, братья сумели вынести ноутбук из магазина. Поймали их, когда они попытались его продать. Они предусмотрительно попросили продать ноутбук своего друга Сережу, объяснив, что это подарок отца, но им нужны деньги. Сережа нашел покупателя, а вскоре их всех и ноутбук нашла полиция.
Вроде бы ничего особенного, мелкие кражи, но они повторялись все чаще и чаще. И привели обоих братьев на скамью подсудимых.
Катю все хвалили, никогда и никто не замечал, чтобы он что-нибудь украла. Но, наверное, ей не нравилась атмосфера, которую создавали вокруг нее братья. Вот и уехала в Ростов.
В шахты приезжала вместе с Димой к его матери, к себе не заезжала. Мать Димы очень любила Катю, была на ее похоронах. Это она сказала сыну адрес Трубникова. В ее доме и в ее подъезде живет Нина-крановщица. Она работает на Сельмаше, но не в том же цехе, где жена Трубникова, а в другом. Каждое утро служебный автобус возит рабочих из Шахт в Ростов на Сельмаш, а после смены отвозит домой. Так уже много лет. В Шахтах трудно с работой. Шахты… И Дима оттуда, и Катя… Съездить в Шахты, погулять по голодрановке, полюбоваться соломенными крышами… Катя уехала оттуда в 17 лет. А сейчас ей уже 29. Их дом еще стоит, но она с тех пор не бывала там. С братьями не общалась. В суд, когда их судили, не ходила. Зачем она перешла из парфюмерии на склад?
______________________
На следующий день утром позвонил Саша:
— Николай Федорович, я уже работаю на складе.
— Вечером зайдешь, расскажешь о впечатлениях.
Однако впечатления Саши сконцентрировались вокруг книжной пыли. Как будто кроме книг и пыли от книг он больше ничего не заметил. Он даже ужинать не захотел, сказал, что наелся пыли.
На другой вечер он сетовал на порванные штаны. Порвал на складе, за что-то зацепился. Людмила Ивановна внимательно рассматривала дырку, думала, как зашить.
— Может быть, латку поставить?
— Если бы дырка была на коленках, я бы с ней ходил, но дыра на попе. Осталось только цветочек на ней пришить, как у волка из мультика «Ну, погоди!» Отпустите меня со склада, Николай Федорович! — взмолился Саша, — никто из женщин Катю не убивал. Все о ней говорят очень хорошо, все ее жалеют. А у меня другого спортивного костюма нет, придется новый покупать.
Но Трубников оставался непреклонен. Выслушав все про женщин, попросил рассказать про книги. Про книги Саша рассказывал вдохновенно и долго. Даже показал «Похождения бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека. На складе купил. Там можно любую книгу купить, и наценки магазина нет.
— Хотите и вам куплю?
— Спасибо, Саша, у меня есть Швейк. Ладно, иди домой.
— Может, все-таки поужинаешь? — спросила Людмила Ивановна.
— Нет, спасибо, у меня от пыли аппетит пропал. Совсем есть не хочу. Я забыл сказать, что завтра ревизия на складе.
— Завтра же воскресенье.
— Да, воскресенье, но ревизия будет.
— Как часто бывает ревизия?
— Не знаю.
— Иди домой, завтра расскажешь про ревизию.
На следующий день Саша пришел задумчивым и сразу сел ужинать. Людмила Ивановна подкладывала ему в тарелку фаршированный перчик и радовалась, что «ребенок» хорошо кушает. Трубников еще не вернулся. Он уехал утром. Саша после перчика, отведал яблочного пирога, потом сел на диван. Людмила Ивановна мыла посуду и не отвлекала его от молчаливой созерцательности. Он долго сосредоточенно смотрел в стену, потом перешел в положение «лежа» и задремал.
Трубников вернулся поздно.
— Вы, наверное, были у Димы? — спросил Саша.
— Ты тоже стал его подозревать?
— Больше некого.
— Я был у его работодателей. Он как вольный художник разъезжает со своим сварочным аппаратом по всему Ростову. Одним словом, пашет. Только и здесь тоже тупик. На момент смерти Кати у него есть алиби, о котором он даже не подозревает. Он приезжал на Доватора, думал, что Катя задержалась на работе. Долго ходил вокруг здания склада, курил. Его видел сторож.
— Но на складе нет сторожа.
— Рядом со складом, пойдешь завтра обрати внимание. Там по соседству другая фирма, при ней каморка сторожа. Ну а что у тебя?
— У меня только вопросы. Вопросы, на которые я не могу найти ответы.
— Вместе поищем. Какие вопросы? Начинай с первого.
— Они в клубок спутались, даже трудно понять, какой первый? Пять экземпляров книг про салаты.
Трубников сел в кресло и с любопытством посмотрел на Сашу. Людмила выглянула из кухни:
— Саша, какие салаты?
— В том-то и дело, что книга пользуется спросом у многих… — Саша хотел сказать домохозяек, но постеснялся, — салаты на скорую руку.
— Саша, ты бы мне ее купил, я тебе денег дам.
— Конечно, куплю Людмила Ивановна. Завтра же принесу.
— Она тоненькая?
— Большая, но формат маленький. Она похожа на мой англо-русский словарь. Я ее завтра же для вас куплю, теперь можно.
— Что значит — теперь можно? — удивился Трубников, — ты же говорил, что можно купить любую книгу.
— Да. Но дело в том, что пять книг про салаты до ревизии были невидимками, вряд ли бы я смог их купить.
— Не понял. Объясни, пожалуйста. Я был на складе. Там десятки тысяч книг. Их очень хорошо видно.
— На складе-то их, конечно, видно, только вот книжные магазины их не видят. Пожалуй, я начну с того момента, когда на склад приезжают машины с книгами из издательств. Вот приехала одна машина. Мы коробки, запечатанные, с книгами, с канцтоварами, вытащили, в один угол на пол поставили. Приехала в тот же день другая машина. Снова вытащили и в другой угол поставили. Поставили, но не распаковываем, ждем, когда нам на компьютер сбросят списки поступивших книг с указанием места каждой книги, ее кода. Несколько человек садятся за компьютеры, чтобы каждую книгу по этому списку определить. К книге приклеивают маленькую метку, где указано ее место. Например, «Салаты» — Место Р2-22. Женщины-комплектовщики каждую книгу ставят на указанную полку, на указанное место. Салаты я сам поставил на букву «Р» на вторую полку на 22-е место. Она там и лежала несколько дней. Все я сделал правильно. А потом началась ревизия. Из офиса приехали очень симпатичные девушки. Дали мне накладную или список, не знаю, как правильно это назвать, на букву «Р». В списке были перечислены книги, которые должны находиться на всех полках этой буквы. Я все сверил. Все на месте. Только не было в списке одной книги — детской раскраски и салатов. Детская раскраска поступила очень давно, долго лежала. Ее могли спутать с похожей, там очень много раскрасок. Но салаты? Мы же их недавно приняли, все правильно было сделано, я их сам на место поставил. Почему через два дня в электронном списке их не оказалось? Я вначале подумал, что сам ошибся, не туда поставил. Но на книгах приклеена метка, где четко указано их место. Я отдал салаты и книжку-раскраску ревизорам. Они снова приклеили на салаты такую же метку. Я снова поставил их на то же самое место. Но ведь список книг, поступающих на склад, и список книг для книжных магазинов должны быть абсолютно идентичными!
— Ой, Саша! — вскрикнула Людмила Ивановна, — заслушалась, там же варенье, еще на плиту убежит.
Она ушла в кухню. Трубников вдруг вспомнил, что забыл сегодня пообедать и поужинать. Пригласил Сашу.
— Нет, спасибо, я уже поел, очень вкусный перчик. Ой!
— Что-то еще вспомнил про книги-невидимки?
— Яблочный пирог.
— Тоже книга-невидимка?
— Нет, извините, но пока вас не было, я весь яблочный пирог съел, он был такой вкусный.
— Поздно уже, или домой. Ешь на здоровье. Я Люду попрошу, он завтра еще один яблочный пирог испечет. Тебе пора домой.
Трубников с удовольствие ел фаршированный перчик, потом долго курил на лоджии, глядя на звезды. Ночь была прохладная. После ночной жары сейчас было так легко дышать.
— Блошиных книжных рынков в Ростове полным-полно, — думал он. — Но книги надо суметь продать…
Невольно вспомнилось, как в годы молодые учился в Москве. В конце семидесятых в стране был книжный голод. Книги не покупали, а доставали. Однажды он познакомился с Таней, которая ходила в литературное объединение. Сам он никогда не писал ни стихов, ни прозу, но все же стал ходить в литературное объединение, чтобы почаще общаться с Таней. На одно из занятий туда пришла высокая и очень эффектная девушка по имени Ира. Она тоже не писала ни стихи, ни прозу, занималась литературной критикой. Ее многие знали, но относились к ней с неприязнью. Трубникова это удивило, но никто ему ничего объяснять не стал, дескать, сам поймешь. Несмотря на неприязнь все гуртом пошли к ней домой, хотя было уже поздно. Таня тоже пошла. Трубников пошел из любопытства. Ира жила в обыкновенном многоэтажном доме, он уже не помнил, на каком этаже. Она завела их из прихожей в комнату, просила не шуметь, а то все уже спят. Посреди комнаты стояли два больших книжных шкафа, заполненные книгами. Там было книг тысяч десять, а, может, и больше. Все ходили вокруг, выбирали книги. Таня ухватила В. Леви «Искусство быть собой», прыгала от счастья. Не задумываясь, заплатила за нее втридорога. Другие тоже покупали книги. Потом Трубников спросил у Тани:
— Кто эта Ира?
Она ответила, что заходит Ира в литературное объединение изредка, а работает она кассиром в книжном магазине. Ее многие знают, но никто не любит, не уважает.
— Но книги у не покупают, — добавил Трубников.
— Да, я тоже захаживаю.
— Господи, как же давно это было, — вздохнул Трубников. — Как будто в другой жизни, как будто не со мной. Однако пора идти спать, уже второй час.
— В это время раздался телефонный звонок. Он удивился, кто это?
— Вы Николай Федорович? — раздался в трубке незнакомый женский голос.
— Да, с кем я говорю, представьтесь, пожалуйста.
— Это Галя. Соседка Димы Ильина. Он говорил, что к вам обращался за помощью.
— Да, это так.
—Лучше бы вы сейчас приехали, он хотел себе вены перерезать. Кричит, что хочет к Кате.
— Врача вызвали?
— Зачем? Он же не успел, мы у него нож отобрали. Но мы с мужем сейчас к себе уйдем, а он один останется. Лучше бы вы…
— Подождите у него, я сейчас приеду.
На ночных дорогах нет пробок, но на его пути на перекрестке Текучева и Буденовского случилась авария. Трубников увидел полицию и «Скорую», а на земле на носилках уже закрытый труп. Не выдержал, остановился, спросил, что случилось?
— Здесь поворота нет, — ответил полицейский, — а он решил повернуть.
— Получился поворот на тот свет, — сказал про себя Трубников и поехал дальше. Когда он приехал, Дима сидел в кухне на табуретке. Сосед и соседка стояли рядом. Они сразу ушли. Трубников принес из комнаты стул и сел рядом. Дима был абсолютно трезв, к удивлению Трубникова, но не в себе. Потный, красный, он весь дрожал.
— Сил больше нет, — сказал он Трубникову, — к ней хочу.
Трубников достал сигареты, предложил ему. Он с жадностью закурил.
— У вас дома есть книги? — спросил Трубников.
Дима посмотрел на него тупым взглядом, пожал плечами.
— Можно я посмотрю квартиру?
— Да.
Он ушел из кухни. Одна комната. Все та же фотография на тумбочке. Кругом пыль и грязь. Книг нигде не было. Он отодвинул штору. На подоконнике в углу стояла стопка книг. Он взял их, принес в кухню.
— Это она принесла?
— Да.
— Хотела прочитать?
— Продать.
— Часто она продавала?
— Это был бы второй раз.
— А когда был первый?
— Не помню. Не так давно. За день до смерти.
— Где же она их продала?
— Рассказывала, что в парикмахерской. Очень радовалась, что продала удачно.
— Раньше никогда не продавала?
— Раньше отвозила на Динамо. Я ее подвозил.
— Там ее знали и ждали?
— Да.
— Почему же она захотела продавать сама?
— Из-за денег. Я уже думал об этом. На ее книжном складе ого сколько книг. Ну взяла одну, две без спроса. Да хоть бы и продала. Малый грех. За это не убивают.
— Если только не предаешь интересы своей воровской шайки.
Дима опустил голову:
— Я больше ничего не знаю. Правда, не знаю. Устал. Спасибо, что приехали, но сейчас уходите. Уже все прошло. Спать буду.
Трубников вышел, закрыл за собой скрипучую дверь, спустился по лестнице. Его машина стояла возле подъезда. Он отъехал за дом и остановился.
Вскоре из подъезда вышел Дима и быстрыми шагами пошел к стоянке. Сел в машину, поехал. Они больше часа ехали по городу. Уже начало светать, но город еще спал. Проехали Темерник, Туполева, начался частный сектор. Похоже, что Дима сам толком не знал, куда ехать. Ехал очень медленно, всматривался в домики, заборы, калитки… Наконец, остановился и вышел. Трубников остановился в проулке и пошел в дом следом за Димой. Калитка была закрыта, но Дима просто не заметил этого. Он толкнул ее, она распахнулась. Решительно он прошел к дому и хоте открыть дверь, не получилось. Он отошел, чуть не натолкнувшись на Трубникова, разбежался и выcадил дверь. Даже если бы он увидел сейчас Трубникова, то, наверное, не заметил бы его. Он был в ярости. В комнате на диване спал мужчина. Трубников зашел и спокойно присел на стул возле окна.
Дима сорвал со спящего легкое покрывало, которым тот был укрыт. С размаху ударил. Тот вскрикнул от боли, попытался вскочить. Дима ударил его снова, вложив в удар всю свою злобу.
— Димон, ты спятил?! — прошептал избитый.
— Ты за что мою Катю убил?
— Точно спятил, я ее не убивал!
Дима ударил его так, что тот заорал от боли и скорчился на диване.
— Не ври! Я же знаю, что ты всегда готовил дома крокодил. За что ты ее убил?
Он избивал его долго, пока тот не простонал:
— Мне приказали, я не хотел!
— Кто приказал?
— Барин.
— Где живет?
— Не знаю.
— Я тебя сейчас убью.
— Я не знаю, где он живет, — закричал несчастный.
— Работает где?
— Сетевой администратор, на нескольких работах работает. Он обслуживает компьютеры в Катькином офисе.
— Какая она тебе Катька! — ударил его еще раз Дима, — это же Катя моя! Если ты мне сейчас же не скажешь, где Барин, я тебя самого убью! Как ты ее убил?
— В подъезде поджидал. Она удивилась, но не испугалась, подумала, что я за книгами пришел. Я ее к стене прижал и уколол. И все. Мне приказали. Я сделал. Я не виноват! Она сама виновата. Барина обманула, сама стала книги продавать.
— Да что за Барин? Откуда он взялся?
— Еще с парфюмерного магазина взялся. Они там вместе воровали, только их чуть не накрыли, пришлось уйти. Уйди от меня! Ты мне зубы выбил!
— Зубы, — повторил Дима, — ты мою Катю убил, а сам по зубам плачешь.
Он размахнулся, чтобы снова ударить его, но кто-то схватил его за руку.
— Достаточно, — услышал он над ухом голос Трубникова.
— Пусти! Я не успел добить его!
Трубников заломил ему руку за спину, Дима вскрикнул от боли:
— За что?
— Угомонись, на сегодня достаточно.
__________________________
Трубников вернулся домой под вечер, принял холодный душ.
— Яблочный пирог, — сказала Людмила, — тебе вчера не досталось, вот новый, кушай.
Он сел за стол, но ел медленно.
— Не вкусно? — удивилась Людмила.
— Очень вкусно, только я немножко устал.
— Я бы добавила в пирог абрикосы, в этом году большой урожай. Но ты сказал яблочный.
— Катя хотела детей и семью, но сделала поворот там, где поворот запрещен…
— Ты нашел убийцу?
— Убийца нашелся сам. Мне пришлось поискать заказчика.
— Кто же это?
— Сетевой администратор. Обслуживал компьютеры книготорговой фирмы.
— Зачем ему понадобилось убивать Катю?
— Он незаконно получил доступ к базе данных фирмы. Каждое новое поступление книг сразу же просматривал. Выбирал те, которые, по его мнению, будут наиболее востребованы покупателями. Удалял их сразу же после того, как они попадали на свои места на книжном складе. В книжные магазины поступал отфильтрованный список, в котором некоторых книг уже не было. Дальше приступала к «работе» Катя. Она выносила их со склада и передавала продавцу. Но книжная торговля шла не так бойко, как ей бы хотелось. Ей показалось мало тех денег, что ей платили от реализации украденных книг. Она решила продавать их сама. Роковая ошибка, которая стоила ей жизни. А пирог очень вкусный, спасибо.
В это время раздался звонок в дверь. На пороге стоял Саша с большим пакетом в руках.
Людмила Ивановна, я разгадал ваш секрет.
— Какой секрет?
— Вот какой!
Он торжественно вручил ей большой пакет.
— Что это?
— Французские крекеры с кунжутом. Это я для вас купил. А яблочный пирог сегодня есть?
Трубников вздрогнул и смущенно посмотрел на крошки, сиротливо лежащие на блюде.
— А вроде бы так устал, что совсем не хотелось есть…