По плодам их узнаете их» (Матф. 7:16).
Рассказ об учительнице математики с острова Шикотан я должен начать с благодарственного слова международному спекулянту и финансисту Джорджу Соросу. Ни моя жена Майя, ни я никогда не были знакомы с ним лично, и, честно говоря, долгое время вообще не знали о его существовании. Впервые мы услышали его имя в конце 1994 года. Для нашей семьи это было время череды катастроф. Первая началась в 1991 году с распадом страны, в которой мы родились, выросли, состоялись как специалисты и были довольны своей жизнью, хотя достигли успеха большими усилиями. Кроме того, последние четверть века серьёзно рисковали здоровьем, и не только им. С 1970 года мы жили и работали в маленьком селе Малокурильское. О природных особенностях Южных Курил можно прочитать в любом справочнике – землетрясения, цунами, тайфуны, вулканы. Из социальных и политических проблем упомяну территориальный спор с Японией и постоянную угрозу военного конфликта, сложности со снабжением, транспортом и жильём, неизбежные болезни в новом климате; наконец, профессиональную карьеру нам пришлось начинать здесь с нуля. В качестве компенсации мы получали очень приличную по тем временам зарплату.
К осени 1994 года наша семья подошла с фактически обнулёнными сберкнижками, но необходимое имущество, мебель и автомашину мы успели приобрести, дочери уже закончили учиться, вышли замуж и худо-бедно жили самостоятельно. На острове нас здорово выручал огород, рыбная ловля и натуральный обмен с моряками, заходившими в нашу бухту. Сколько бы это продолжалось и чем закончилось – неизвестно.
У людей свои планы, у природы – свои. В ночь на 5 октября 1994 года, в ноль часов тридцать минут, на Южных Курилах началось невиданной силы землетрясение, последствия которого буквально поставили нас на грань выживания. За тридцать секунд на Шикотане был разрушен рыбокомбинат, обе школы – малокурильская и крабозаводская, инженерные сети – легче сказать, что уцелело. Сам остров на 0,7 метра погрузился в океан, раскололись сопки, сошли оползни, произошло мощное цунами. С рассветом стал понятен масштаб разрушений, и, конечно, началась паника среди населения. Наиболее впечатлительных женщин и основную массу детей через несколько дней эвакуировали на Сахалин, а остальных предоставили своей судьбе.
В течение месяца начальство думало, что с нами делать, потом решило всех переселить на материк, но только с началом следующей навигации, в мае 1995 года. Зимой Шикотан окружён льдами, что делает практически невозможным подход к нему пассажирских судов. Несмотря на разруху, около 150 учеников малокурильской школы остались на острове, в том числе почти весь выпускной 10 класс. Майя Прокофьевна вела у них математику, её попросили задержаться хотя бы до лета.
К Новому году жизнь в нашем селе немного наладилась, возобновила работу электростанция, школу перевели в уцелевшее деревянное здание детского сада, японцы подарили установку для его отопления, регулярно присылали гуманитарную помощь. Люди грузили контейнеры и прислушивались к каждому новому толчку, всевозможным слухам и пророчествам. Если что-то лично нас тогда и радовало, так это отсутствие на острове наших детей.
Вечером 31 декабря мы сидели с Майей в нетопленой квартире и обсуждали проблему меню праздничного ужина. Вариантов имелось два: сварить уху из корюшки или зажарить ее «по-курильски» и на вытопленном жире поджарить ещё и картошку. Неожиданно в дверь постучали. Теряясь в догадках (никто в гости давно по вечерам не ходил), я вышел на лестницу и увидел моего бывшего коллегу Александра Ивановича Долгова. Несколько лет мы вместе работали преподавателями трудового обучения, потом он перевелся на флот. Саша передал мне пакет: «Мы только что пришли с Хоккайдо. Ваш знакомый Хидео Фукузава приехал в порт, просил поздравить с Новым годом». Я хотел услышать подробности, но удержался от расспросов - была уже половина двенадцатого, Саша спешил домой. Мы пожелали друг другу удачи.
В пакете оказались три громадных красных яблока в заводской сетчатой упаковке. Мы положили их на красивую тарелку и стали разглядывать. Подарок был не только неожиданным, он был почти невероятным. Нужно знать жизнь моряков, подверженную многим случайностям, а рыбаков – тем более. Даже собрать экипаж перед отходом, да ещё под Новый год и в чужом порту, – задачка с множеством неизвестных. До сих пор не представляю, как Хидео-сан узнал, что судно с Шикотана стоит в порту, как добрался из своего города Сибецу до порта Ханасаки (путь не близкий), нашёл там Сашу… Так случилось, что с нашим японским другом мы больше не встречались. А мне очень хотелось бы не только поблагодарить его за подарок, но и сказать: много лет в новогодние вечера мы с женой вспоминали эти три удивительных яблока, самого Хидео, Сашу и возникшую тогда уверенность, что всё будет хорошо. С этими чудесными яблоками мы получили добрый знак, которого нам так не хватало.
Иногда говорят - скоро будет хорошо потому, что хуже быть уже не может. Но здесь был другой случай: мы решили, что пошла светлая полоса, худшее осталось позади. Многие замечали, как неожиданно меняются события в их жизни: то сплошь неудачи, то застой, то Фортуна щедро улыбается тебе. Иногда создается впечатление, что некая воля, о природе которой можно только гадать, тормозит твои намерения, оберегая от большой ошибки. И наоборот, вдруг начинает сказочно везти, когда и надежды на успех уже нет. Однажды, к примеру, мы хотели купить подержанный автомобиль после ремонта и отправились его смотреть. По дороге завернули на минуту к знакомым. Когда трогались, спустило колесо. Его заменили и поехали в мастерскую. Она оказалась закрытой. Сторож сообщил, что недавно отключили свет, поэтому все разошлись по домам. Через неделю смотреть машину с нами поехал сосед, который только что закончил ремонт своей «копейки». Он отозвал меня в сторону: «Машина не стоит денег, которые они за неё просят. Рулевое придётся скоро менять, цилиндры изношены, машина битая». Его совет оказался для нас решающим.
А вот история прямо противоположная. Как-то в апреле я возвращался из командировки домой на Шикотан и безнадежно застрял в аэропорту Южно-Сахалинска. В это время на аэродроме «Менделеево», что на соседнем с нами острове Кунашир, «размокает» взлетно-посадочная полоса, вылеты прекращаются фактически до начала мая. На этот рейс собралось несколько сот человек. По утрам проводили регистрацию и объявляли: «Явиться завтра к 10 утра». Местные уезжали домой, в город отправлялись также те, у кого было на что ехать. Я к их числу не относился. Отнёс вещи в гостиницу и пошёл купить газет, чтобы скоротать время. По дороге нашёл 15-копеечную монету, с трудом выдолбил её изо льда и подумал: давно мне никто не делал подарков. Купил газеты и сел читать. И тут краем уха слышу объявление «…Южно-Курильск, явиться на посадку». Прибежал к стойке регистрации, а там торопят: «Бегом-бегом, посадка идёт». Через два часа мы приземлились в Менделеево. А здесь стоит вертолёт под погрузкой, готовится к вылету на Шикотан. Я подошёл, не особенно надеясь на успех, и… уже через час был дома.
Таких примеров множество. Обычно дорога с Шикотана до украинского города Каменец-Подольского занимала у нас пять – семь дней, но однажды я проделал её за 40 часов. Несколько человек добирались до Москвы за сутки. Проще говоря, если начинает везти, то это надолго.
Именно так мы оценили три свалившихся с неба яблока, поскольку они были уже второй доброй вестью в нашей тогдашней жизни. Первую мы получили от нашего друга и коллеги, учителя английского языка крабозаводской школы Андрея Шотовича Данелия. Эта весть была тоже абсолютно неожиданной и совершенно невероятной. Андрей Шотович передал мне экземпляр «Учительской газеты» от 23 августа, где был опубликован список учителей средних школ страны - претендентов на получение гранта и звания «Соросовский Учитель». Всего в списке имелось 7913 человек, в том числе Фишелева Майя Прокофьевна. Почему Клинтухова М.П. (в замужестве Майя решила оставить себе девичью фамилию) была названа студентами Фишелевой, очевидно. В школе учились две наших дочери Фишелевы Марина и Ольга. Соответственно, многие считали Майю тоже Фишелевой. Кстати, за пятьдесят лет совместной жизни это был единственный случай, когда по поводу фамилии Майи возникло недоразумение.
С Андреем Шотовичем мы познакомились во время сбора школьниками продуктов для голодающих тайваньских рыбаков. Их задержали до суда за браконьерство; компания, которой принадлежала шхуна, обанкротилась, люди остались буквально без куска хлеба. Андрей и Татьяна Данелия работали преподавателями английского языка в крабозаводской школе, вели большую просветительную и общественную работу, организовали английский клуб для ребят, сопровождали в качестве гидов японские делегации, посещавшие Шикотан. Поистине удивительно, что именно этот экземпляр «Учительской газеты» попал к Андрею в руки, что он его просмотрел и нашёл в списке Соросовских кандидатов Майю Прокофьевну.
Нужно вспомнить, какое тогда было время: школы разрушены, проблемы с питанием, теплом, грядущая эвакуация – было отчего болеть голове. Когда Майя познакомилась с публикацией, первая её реакция была – не тратить даром времени, очередная говорильня. Всяких наград, медалей, званий, благодарностей, почётных грамот у неё было не счесть. В трудовой книжке имелось всего три записи о месте работы - сельская школа в Островчанах Каменец-Подольского района Хмельницкой области, школа-интернат №2 в Каменце-Подольском и Малокурильская средняя школа – всего 1+9+25 лет стажа. Всё это уместилось на двух страничках, зато для благодарностей потребовался целый вкладыш. Иногда Майя грустно шутила: «Когда ты работал на комбинате, вам и подарки вручали, и премии, а здесь одна бумага». Мне с трудом удалось уговорить жену заполнить анкету и отправить в Москву.
Почему неизвестный нам благодетель Джордж Сорос решил тратить время и большие деньги на моральное и материальное стимулирование советских учителей, было совершенно непонятно. Ведь бесплатный сыр…, сами знаете. Теперь о международном финансисте и спекулянте Соросе можно многое узнать из интернета. Это он с 1979 года финансировал так называемые демократические движения в социалистических странах Восточной Европы – польскую Солидарность, движение «Хартия-77» в Чехословакии, а также советских диссидентов, группировавшихся вокруг Андрея Сахарова. Он сыграл важнейшую роль в организации «бархатных революций» 1989 года в Восточной Европе, а также в подготовке и проведении «революции роз» в Грузии 2003 года. Таким образом, Джордж Сорос по праву может считаться могильщиком коммунистических режимов и советской системы. Не исключено, что как человек прозорливый он хотел сохранить уникальную часть этой системы – лучших школьных и вузовских преподавателей физики, математики, химии и биологии. Причём определяющими были не звания «народный» или «заслуженный» - он хотел вычислить реальных профессионалов. Для этого предложил гениальный по простоте и объективности метод: студентам первых-третьих курсов ведущих вузов страны задавался один и тот же вопрос: «Кто из ваших учителей был лучшим?» Если фамилия упоминалась дважды, её включали в список кандидатов. Первоначально их оказалось 38 тысяч. После рассмотрения анкет окончательный список Соросовских Учителей за 1994 год был утвержден в количестве 3300 человек. Произошло это 20 ноября, в один из счастливых дней для нашей семьи. В этот день в 1963 году у нас родился первый ребенок - дочь Маринка.
Перед Новым годом в «Учительской газете» опубликовали список Соросовских Учителей. По Сахалинской области в нём значилось 23 человека, в том числе Клинтухова Майя Прокофьевна, учитель Малокурильской средней школы. Скоро мы получили из Москвы письмо от Соросовской Образовательной Программы в области Точных Наук с необходимыми документами. Жена была искренне благодарна господину Джорджу Соросу, но более всего своим ученикам, которые вспомнили о ней, когда заполняли анкету. Конечно, те 2400 долларов, которые ей выплатил Фонд Сороса, оказались для нас как нельзя кстати в то непростое время. Но я видел, что для жены важнее было признание её педагогических заслуг. Многолетний опыт, выверенная методика работы с классом, непременное и всегда деликатное участие в решении личных проблем ребят, наконец, постоянная забота об их досуге и разностороннем развитии – вот слагаемые её достижений. Без сомнения, таких высоких результатов нельзя было достичь без прекрасного образования и непрерывной работы над повышением своего мастерства. Школа для Майи Прокофьевны всегда была и до последних дней оставалась смыслом жизни. В годы, когда она тяжело болела, мы иногда теряли счёт дням и забывали вовремя поздравить её с 1 сентября или Днем учителя. Она огорчалась, для неё это были такие же праздники, как 8-е марта или дни рождения. Хорошо, что цветочный рынок недалеко от нашего дома.
В том же 1995 году после выпускных экзаменов мы навсегда покинули Шикотан. Больше в школе Майя Прокофьевна не работала. Так сложилось, что часть нашей семьи оказалась в России, часть – в Украине, мы мотались туда и сюда, о постоянной работе думать не приходилось, мы просто боролись за выживание. Наша жизнь трещала по швам, и не последнюю роль в этом сыграл тот самый американский миллиардер Джордж Сорос. Но я лично всё равно ему благодарен. Прежде всего за создание объективной системы оценки работы учителя, свободной от кумовства, «блатов», благоволения начальства. Золотое правило - «по плодам их узнаете их» - существует не менее двух тысяч лет. Беда в том, что следовать ему люди категорически не желают, своя рубашка чаще всего оказывается ближе к телу. Сорос придумал действенный механизм для применения «золотого правила». Было бы замечательно использовать этот опыт для оценки эффективности работы государственных служащих всех уровней. Представляете, сколько сюрпризов могла бы преподнести нам всем подобная практика!
Продолжение см. http://www.proza.ru/2013/07/03/1264