ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Прочитав "Арамболь" Мастера Шивы (http://proza.ru/2013/05/26/139) я не смог удержаться от рецензии, тем более, что текст вызвал оживленные дискуссии. Однако формат рецензии в тексте оказался слишком мал, а я еще не способен лаконичную краткость. Поэтому вынес рецензию в отдельный текст.
БИЧИ ГОРОДА АРАМБОЛЯ
ИЛИ
О БЕДНОМ ЙОГИНЕ ЗАМОЛВЛЮ Я СЛОВО
(рецензия на "Арамболь")
Камраду Гиге, раскрывшему мне аббревиатуру БИЧ
на студенческих сельхозработах, посвящается
"Арамболь", написанный в жанре новеллы, т.е. большого рассказа или маленькой повести, вызывает неоднозначные чувства. В первую очередь тем, что переходя от эпизода к эпизоду, читающий никак не может четко определиться со стилем произведения. И только в приближении к финальной развязке устанавливается более-менее четкая типизация текста. Это ироничная повесть… о чем? Вот это требует также анализа, потому что определения, о чем повесть, также меняются по ходу развития сюжета. Потому не будем торопиться и конкретизируем вывод о стиле. Это ирония. Не юмор, то есть незлой и часто беспричинный смех. Не сатира - злобное высмеивание. Нет, в силу имманентной доброты автор по-доброму и негромко смеется над героями и обстоятельствами их жизней. Ирония – это добрая и грустная насмешка, в которой, однако, может скрываться острая бритва сатиры.
Теперь о предмете повествования. Выделить предмет - значит дать второе имя. Первое означено в заглавии и оно показывает лишь верхний слой истины. А вот что лежит ниже, скажет эпитет. Поначалу кажется, что повествование можно назвать так: "Дружили два товарища". Следующее, что напрашивается - "Есть такой парень". Затем - "Повесть о дружбе и недружбе". И все остальное в таком же стиле. В результате не получается четких границ, сжимающих текст в рамки общепринятого мнения. Поэтому и понятна позиция автора, давшего своему произведению отвлеченное имя, мало что говорящее уху потенциального читателя. А последний проживает на бескрайних равнинах Евразии и, кстати говоря, на не менее бескрайних равнинах Соединенных (пока еще) Штатах Америки, в степях, городах и пампасах Канады, Европы и Африки пополам с Бразилией. От всех этих мест далеко до небольшого курортного городишки, почти деревни, на севере индийского штата Гоа. Единственное, что доступно читателю в названии - звучность и звонкость. Как щелчок кастаньет. Веет фламенко, зноем и пальмами под морским бризом. И глаза тянутся к строчкам повести.
Однако, все названия, перечисленные выше, сметаются в корзинку с мусором по ходу раскручивания сюжетной нити. И остается только одно - "Повесть о настоящем интеллигенте". А фокус внимания дрожит, вибрирует и потом замирает на главном герое - Алике. «Почему на одном, ведь там, по меньшей мере, два героя?» - сразу возмутиться читатель. «И даже больше», - прибавят остальные. Правильно, но герой-то всегда должен остаться один! Даже если их много… Парадокс? Нет! Много героев - это народ. Про такого героя написал Лев Толстой в романе "Война и мир". Впрочем, не будем отвлекаться на анализ схемотехник литературных произведений. Иная цель у нас.
Прежде всего, отметим многозначительность имен главных персонажей. Костя и Алик. Алик может быть и Александром, и Алексеем, и Альбертом, и Адольфом и даже… алкоголиком. Последнее уже как прозвище. Многозначность толкования неявно указывает на обобщенность типажа. Это в какой-то мере срез общества. А вот Костя - Константин в полном соответствии своему имени четок и прост. Как константа. И так же проста его роль - быть оселком, точильным камнем, напильником и даже рашпилем, на котором вырабатывается, выстругивается, выстраивается и выкристаллизовывается образ Алика.
Оба персонажа в начале неотличимы. Они высокие, красивые, ловкие, сильные и даже умные. Почти близнецы-братья. Настоящие самцы и в каком-то смысле молодые герои нашего времени. Вот теперь мы подходим к тем понятиям, которые даны во втором названии повести. Речь об интеллигентности, а вернее, о ее противоположном качестве, наступающем в результате утраты оной - о бичевании. «Вот те раз, нельзя же так!» - Скажут некоторые. - «Какое бичевание?». Что ж, поясню. Есть такое короткое, но непростое слово - БИЧ. Смыслов в нем много, несмотря на всего лишь три буквы. Во-первых, это - сокращенное "бывший интеллигентный человек". "Во-вторых" же требует раскрывания смыслов. Но сначала надо прояснить, почему, вернее, при чем тут БИЧи? Так ведь сообщество, с которым мы встретились на страницах, казалось бы, незамысловатого повествования - это сообщество бичей, людей, которые когда-то принадлежали, в основном по праву рождения, к интеллигенции, но не смогли выдержать квалификационные тесты жизнью и де-факто покинули эту социальную группу, оставив себе, как погоны без звездочек после разжалования, прилагательное "интеллигентный" в названии.
Итак, БИЧ - антипод интеллигенту. А главного героя мы причислили к интеллигенции высшего качества, назвав его "настоящим".
Кратко дадим базовые понятия о феномене "интеллигентности". В первую очередь интеллигентность связывается с мышлением, интеллектуальной деятельностью, то есть с нематериальным производством. С производством идей, мыслей, а точнее - с реализацией абстракций. Идеи и мысли есть у всех, поскольку мы сапиенсы по определению, только значимость их различна. А вот абстракция - это уже агрегированное, обобщенное понятие, которое далеко не всегда связано непосредственно с материальными предметами мира. Потому что оно может быть выделено из пространства таких же абстракций, также выделенных путем обобщений из других абстракций. И только на каком-то шаге нисхождения мы попадаем в мир материи. Реализовывать абстракции дано не каждому и потому-то и названа группа индивидов, имеющих подобные способности, специальным словом.
Но это неполное определение. К интеллигенции причисляют не просто людей, могущих анализировать и обобщать. Это мыслители. К ней причисляют тех, кто способен это совершать в разных областях духа - в технологии, этике и эстетике - гармонично и непротиворечиво. Только соединив способности к реализации абстракций хотя бы в двух из перечисленных областях человеческой культуры, можно стать интеллигентом. Кому это удается во всех трех, имеет шансы на долгую и очень долгую память потомков, доходящую порой до бессмертия.
Это очень краткое, поверхностное и беглое описание понятия. Однако остановимся на достигнутом, чтобы ненароком не потонуть в море вопросов вроде «Может ли считаться интеллигентом самурай, рисующий последнюю в жизни танку?» или «Когда воин-дзен переходит грань интеллигентности и в какую сторону?».
Оба наших героя, символизирующие две половины человеческой натуры, живут среди бичей, собравшихся на индийском недорогом курорте. Подобные бичующие сообщества возникают в теплых местах на последних остатках былой интеллигентности. Кто-то собрал свои деньги, а кто-то и чужие. Порой даже последние. Кто-то продал свое имущество, кто-то - чужое и тоже нередко последнее. А потом они все полетели на юг, к теплу и разными путями собрались там, где нет необходимости доказывать ежедневно и ежечасно свою способность жить в труде и творчестве, где просто тепло и имеется недорогая еда, которая порой просто растет из земли и где можно прожить даже подаянием от кого-то побогаче и пощедрее. Словом, паразиты, которых вытеснили… другие паразиты.
Константин - постоянная и незыблемая составляющая каждого человека. Природное, животное начало, проэволюционировавшее до состояния разумности, то есть осознанного инстинкта. Это база каждого из нас. А вот расплывчатый, неопределенный Алик - наш разум. Он переменчив, подвержен влиянию разных факторов материальной и нематериальной природы, текуч. В человеке только единство природно-животного и возвышенно-духовного обеспечивает стабильность жизни и индивида, и общества. Оторванный от корней обречен на распад, разложение. Деградация может постигать разные части натуры в различной степени и тогда остается гротескный обломок былого единства. Либо обе половинки примерно в равной степени усыхают и мы видим бледную тень былого, постепенно сходящую в сумрак.
Два наших друга выделяются природной мощью на фоне арамбольских бичей. Кстати, должен сказать, что Арамболь населен не только бичами. Просто, последние льнут друг к другу. Ведь им больше некуда деваться, кроме как среди себе подобных. Нормальные люди с ними общаться не будут. Костя и Алик – как два мощных двухполюсных устройства. Магниты или диполи. Полюса в них разобщены и потому выбрасывают щупальца полей достаточно далеко наружу, цепляя окружающих. Потому они и сцепились вместе, что очень сильны. Но каждый по-своему. В Косте сильно животное, но и дух могуч, под стать природным задаткам. Он мощнее любого другого, потому и становится лидером местной группы бичей. Алик же не менее одаренный природной, животной силой еще и обладает незаурядной душой. Но последняя чем-то нездорова, она не завершила поиск своего предназначения и не хочет полностью подчиниться зову энергетике тела, как это получилось у Константина. Вот так они и слиплись: покорная рабыня-душа Кости тянется к переменчивой и раздутой от противоречивых стремлений душе Алика, а их мощные тела составляют опору этой страсти единения. Вместе, в теле одного индивида они бы составили титана духа, который рождается раз в столетия. Все же остальные просто меркнут в свете этого сияния и тянутся к нему, в надежде обогреться тем или иным боком. И животное-Константин правит этим миром просто с тираническим размахом – и милует, и карает. Алик же своей большой душой вносит утешение в сообщество. Слабые смиряются, потому что… слабые они, потому что.
Они слились друг с другом как два сильных магнита, диполя, оба обладавшие мощными полюсами животного и духовного начал. Но эти полюса у каждого неуравновешены. В Костике преобладало животное, в Алике - духовное. Несмотря на дисбаланс, сила обоих начал значительно превосходила потенции всех окружавших их членов арамбольского сообщества бичей, потому они и стали его центром. Собственную внутреннюю неуравновешенность они компенсировали друг другу. Их единство стало собирающим центром сообщества.
Великий союз должен подвергнуться великим испытаниям, что незамедлило случиться. Прилетевшая к теплу столичная бичужка Машенька, одинаково способная составить счастье каждого из наших друзей, досталась животному Константина, потому что Алик чисто по-интеллигентски упустил свое право первой встречи, будучи раздираем зовом инстинктов и чувством долга перед товарищами. Костя с наслаждением закогтил добычу, нимало не сомневаясь в своем праве, хотя и видел, какие страдания причинила неудача его другу Алику. Он даже счел себя обязанным предоставить возможность другу пройти через страдания, чтобы обрести так необходимый ему опыт и возвысится духом. Так оно и случилось. Будучи опущенным судьбой, как это ни прискорбно, при непосредственном участии самого близкого друга, Алик совершил нравственный подъем по диалектической спирали и в короткий срок стал совершенно иным человеком как для себя, так и для окружающих. Потеряв общество одного существа, которое ему очень понравилось, он приобрел внимание и общество многих других женщин, круг которых стал просто катастрофически расширяться. Катастрофически для Константина, но не для Алика, потому что он приобретал, не стяжая, а отдавая свое и раздаривая вновь приобретенное обратно людям. В этом он увидел свое счастье – быть открытым миру и в первую очередь нуждающимся в общении людям. Костя же остался замкнутой системой, замкнув в нее и Машеньку. Тесноту своего мирка они расширяли потоками дешевого растворителя – алкоголя. Впрочем, Машенька в том не виновата – она просто яркое, невинное существо, мало что в жизни знающее и, тем более, умеющее. Не назовешь ведь высоким умением ублажение столичного сноба едва отвечающего нравственным и эстетическим нормам, от которого и на деньги которого она сбежала из Москвы на отдых в Индию. Да и от большого знания таким не займешься. Лишенный высокого духа своего друга, Константин стремительно стал утрачивать сдерживающие мотивации и погрузился со своей податливой пассией в беспробудное пьянство.
Итак, наш друг Алик, преодолев примитивно-животное стремление к безудержному горю или гневу от неудовлетворенных инстинктов, не поддался соблазну решить проблемы быстро и просто с помощью растворителя проблем спирта или быстрой радости наркотика, как бытует среди бичей. Не стал он и буянить – тоже быстрый способ избавиться от тоски-печали: набил морду – и порядок. Он стал трудиться так, как его приучили практики йоги, не стараясь за один шаг преодолеть границу горя и радости. Чтобы осознать такое необходим многоступенчатый путь восхождения по спирали этических абстракций с каждым шагом возвышаясь, но никак не отрываясь от материальности мира, продолжая оставаться в нем с чувством все большего и большего охвата многогранности бытия. Это увидели окружающие его люди. В первую очередь женщины, во внимании которых он так нуждался. Теперь он мог наслаждаться их обществом во всех доступных аспектах, но не делал это с безудержно-животной жадностью Константина, а следую ритмам Вселенной, гражданином которой стал себя ощущать. Всенепременный секс перестал довлеть над его сознанием, фокус которого переместился с единственной точки, доступной животному Косте, на все возможные объекты эстетического восприятия вокруг. Выручив себя, он стал делиться умением и стал выручать других. Его подруги обретали здоровье, красоту, уверенность и быстро находили свое счастье в жизни.
Такова повесть о настоящем интеллигенте, которую открыл нам Арамболь.