Предыдущая страница http://www.proza.ru/2013/06/25/129
В 1875 году в Боснии и Герцеговине началось восстание христиан против мусульманского гнёта. Россия, стремившаяся к усилению своей позиции на Балканах, немедленно поддержала дипломатическим путём восставших.
Проявили повышенный интерес к ситуации на Балканах и другие европейские державы. Заканчивались подобные дипломатические игры, как правило, большой войной. Стали готовиться к ней и в морском министерстве.
Как всегда, потребовалось созвать совещание. Управляющий морским министерством Лесовский дал указание начальнику канцелярии контр-адмиралу Алексею Алексеевичу Пещурову провести совещание раньше намеченного срока.
Лесовский письменно пояснил ему причину спешки: «Адмирал Гр.Ив. Бутаков, участие, которого в данном совещании крайне желательно, на днях едет в отпуск в Николаев к матери, которая вся дряхлая, боится умереть, не видавши его».
Степан Степанович очень уважительно относился к Бутакову. Григорий Иванович успел повидаться с матерью. Она прожила восемьдесят три с половиной года.
Самые большие приготовления к будущей войне требовалось проводить на юге. Снова впереди появилась заветная цель – черноморские проливы, куда более важная, чем освобождение на Балканах братьев по вере.
Захватнические цели всегда прикрываются благородными словесами. Только вот беда - на Чёрном море воевать было нечем.
Решили использовать пароходы «Русского общества пароходства и торговли», вооружив их артиллерией, а паровые катера и шлюпки – шестовыми минами. Пришла пора проверить практикой теорию подготовки личного состава на броненосной эскадре Бутакова.
На Чёрное море перевели многих офицеров с его эскадры, в том числе и лейтенанта Степана Осиповича Макарова, на которого Григорий Иванович обратил особое внимание еще, когда тот был мичманом и служил на броненосной лодке «Русалка».
Именно об этой лодке так бодро рапортовал Бутаков, когда командир посадил её сначала на камень, а потом на мель. Никому ранее не известный мичман с «Русалки» Макаров предложил схему снятия лодки с мели с помощью подведения под пробоину пластыря.
«Русалку» успешно сняли с мели, после чего мичман написал рапорт Бутакову с предложением ввести на кораблях парусиновые пластыри для заделки пробоин и оборудовать суда водоотливной системой.
Бутаков поддержал предложения молодого офицера, и приказал изготовить пластыри для кораблей своей эскадры. Адмирал поощрял думающих подчинённых, продвигал их изобретения и рационализации сквозь бюрократические заслоны. По его ходатайству Макаров получил досрочно звание лейтенанта и награду в 200 рублей.
Разговор о награждении происходил в кабинете главного командира Кронштадтского порта контр-адмирала Степана Степановича Лесовского. Предложил дать денежную награду Макарову Григорий Иванович Бутаков.
Макаров отказался от денег, мотивируя это тем, что он был холостяком и мог обходиться без этой награды, получая вознаграждение за свои литературные труды. Ну, не надо денег, так не надо. Адмиралы пожали плечами, на том всё и окончилось.
В 1887 году, спустя семнадцать лет, Степан Осипович довелось вспоминать давний разговор с Бутаковым и Лесовским, и пересказывать его новому начальству. Он уже был женатым, и рассказал жене о том давнем случае. Та, видимо, объяснила ему что он был неправ.
В какой форме она это сделала, неизвестно, но нажала нажала на него так, что бедный Степан Осипович был вынужден написать в рапорте управляющему морским министерством вице-адмиралу Ивану Алексеевичу Шестакову:
«…Теперь не только мои домашние обстоятельства переменились, но и всякая посторонняя деятельность мне закрыта, почему моё положение очень ухудшилось…. не признаете ли возможным возместить хотя бы часть моих расходов, которые повели меня к долгам».
Короче говоря, пришлось ему просить денежное вознаграждение, от которого когда-то отказался, за пластырь, уже много лет широко применявшийся на флоте.
Продолжение следует
Броненосец "Русалка"