Каждый выбирает дорогу по себе. Глава 2

   
                Владивосток.



   В конце июля 1950 года мы, выпускники средних школ Новосибирской и Кемеровской областей, с комсомольскими путевками в кармане и с неясными мечтами и надеждами в душе, выгрузились на перроне Владивостокского вокзала – конечной станции великого Сибирского пути. Здесь заканчивалась Россия и начинался Великий Тихий  океан. Около двухсот  восемнадцатилетних мальчишек, большинство из которых никогда не видели моря, приехали поступать в Тихоокеанское Высшее Военно-морское училище, чтобы в недалеком будущем стать бесстрашными покорителями морей и океанов.
   Вечерело, но было жарко и душно, воздух был перенасыщен влагой и запахом моря. Встретившие нас  офицер с мичманом привычно оглядели разношерстную толпу абитуриентов с потрепанными чемоданами в руках и котомками за плечами и вывели всех на привокзальную площадь строиться. Площадь была аккуратно выложена брусчаткой. Здание железнодорожного вокзала, построенного в стиле древнерусского терема, сверкающее в свете фонарей разноцветной облицовкой, было необычайно красивым. Взгляд, брошенный поверх вокзала, тотчас упирался в белоснежные надстройки, мачты и трубы кораблей, стоящих у причалов морского вокзала, расположенного рядом с железнодорожным. У противоположной стороны площади начиналась и росла вверх большая сопка, тесно застроенная ярусами нарядных домов, в которых уже светились все окна, образующие амфитеатр огней.
   После тщательной переклички прозвучали команды «Нале-во!», «Шагом- марш!» и колонна нестройными рядами двинулась навстречу новой жизни. Путь до окраины города, где находилось Училище, показался неблизким. Для нас, сибиряков, выросших в сухом климате, горячий и влажный морской воздух с уменьшенным содержанием кислорода был непривычен. Как выяснится в дальнейшем, из всех времен года конец июля и особенно август здесь являются самыми душными и влажными. Мы быстро устали, пот катился градом, легким не хватало воздуху. Тем не менее, мы с любопытством вертели головами, рассматривая незнакомый город. Мы шли по узким улицам, застроенным красивыми домами старинной, дореволюционной архитектуры. Улицы были вымощены булыжником, бросалась в глаза непривычная  чистота и отсутствие пыли. Вокруг было много нарядной гуляющей публики, хорошо одетых женщин, щеголеватых морских офицеров с отменной выправкой, там и тут мелькали белоснежные бескозырки и синие воротники-гюйсы матросов. Звонки трамваев, ползающих то вверх, то вниз по крутым сопкам, перекликались с музыкой, звучащей из открытых окон ресторанов и с пароходными гудками, доносящимися со стороны бухты Золотой Рог, где-то играли духовые оркестры. Город выглядел праздничным, хотя был обычный вторник.
   Тогда, в 1950 году, шагая по незнакомым улицам, мы, разумеется, не думали о том, что в скором будущем этот город станет для нас родным и близким, что большинство из нас свяжет с ним свою жизнь. В то время Владивосток являлся главной военно-морской базой Тихоокеанского флота и одновременно крупным морским торговым и рыбным портом, что накладывало отпечаток на сам город, его население, уклад жизни. Город был закрытым, приехать сюда можно было, только имея специальный пропуск. В городе соблюдался образцовый порядок, и главную роль в этом  играла городская комендатура и ее патрули. Преступности в городе практически не было, люди не боялись ходить по ночам. Запоздавшая из гостей женщина, увидев на ночной улице матроса, без опаски обращалась к нему с просьбой проводить ее до дома, и потому чувствовала себя в полной  безопасности.
   Значительную часть городского населения составляли флотские офицеры, окончившие училища в Ленинграде, Севастополе, Баку и прибывшие в разные годы с других флотов для прохождения дальнейшей службы на ТОФе, а также их жены, получившие «на западе» высшее, чаще всего медицинское или педагогическое образование. Кроме того, Владивосток располагал Высшими Военно-морским и Мореходным училищами, выпускавшими флотских офицеров и моряков торгового и рыбного флота. В городе также имелись Дальневосточный Государственный университет, Дальневосточный Политехнический институт, Дальневосточный институт рыбной промышленности, Гидрометеорологический институт и Педагогический институт, снабжавшие Дальний Восток необходимыми кадрами. В городе работали краевой драматический театр, театр юного зрителя, театр  Тихоокеанского флота, ансамбль Тихоокеанского флота, краевая филармония, музыкальное училище, краеведческий музей Приморья имени Арсеньева, музей Тихоокеанского флота, краевая картинная галерея, городской яхт-клуб, библиотеки. Средний образовательный и культурный уровень городского населения Владивостока превосходил уровень большинства городов Советского Союза.
   Было совсем поздно, когда мы, миновав район Первой речки, пришли в Училище, расположенное на сопке Саперной, на окраине тогдашнего Владивостока. Основных зданий ТОВВМУ мы в этот вечер не увидели, т. к. нас сразу провели к хозяйственным корпусам, находящимся на отшибе. Для абитуриентов было приготовлено отдельное здание-казарма, в котором обычно жили матросы и старшины срочной службы, обеспечивающие жизнедеятельность Училища. Это было одноэтажное здание довольно мрачного вида, сложенное из крупных замшелых камней где-нибудь в восьмидесятых годах девятнадцатого века, приземистое и крепкое. Внутреннее пространство его представляло собою большое длинное помещение, сплошь уставленное рядами трехъярусных металлических коек, на которых были разложены матрасы и подушки, набитые высушенными морскими водорослями.
   Первый казенный завтрак предстоял только утром, все устали от дорожных впечатлений и повалились в койки. Выключили свет. Однако уснуть, несмотря на усталость, никак не удавалось. В голову лезли всякие мысли, вопросы, на которые пока не было ответов, бесконечной чередой мелькали воспоминания о недавней, навсегда оставленной жизни…Не могли уснуть и мои новые товарищи; было слышно, как они ворочались и вздыхали в своих койках. И вдруг эту напряженную тишину неожиданно нарушил гитарный аккорд и чистый, верный голос негромко запел задушевную песню:
                Вернулся я на родину,
                Шумят березки встречные…
                Который год без отпуска
                Служил в чужом краю…
   Потрясенные, мы молча слушали, не перебивая, неизвестного артиста, и души наши постепенно освобождались от напряжения, уходили тревожные мысли, а концерт все продолжался, аккомпанемент был безупречен, как и вокал, звучали все новые и новые песни, необычайно востребованные именно здесь и сейчас. «Артистом» оказался весьма одаренный абитуриент Владимир Соколов. Он великолепно владел гитарой и аккордеоном; в дальнейшем он стал признанным лидером курсантской самодеятельности.


   Начались абитуриентские будни. Кстати, до зачисления в курсанты все мы стали именоваться «кандидатами». Каждый день прибывали все новые посланцы Комсомола – из Омской, Иркутской, Томской, Амурской областей, Красноярского, Хабаровского, Приморского краев, с Сахалина и Камчатки, из Среднеазиатских республик. Все прибывшие ставились на матросское довольствие. Три раза в день под командой мичмана мы строем отправлялись на камбуз – в курсантскую столовую. Курсантов в это время в Училище не было. Заканчивалась морская практика, курсанты еще находились на кораблях, а в сентябре их ожидал долгожданный отпуск в родные края.
   В свободное время мы бродили по пустынной территории, любовались архитектурным ансамблем ТОВВМУ, основу которого составлял длинный учебно-лабораторный корпус, увенчанный посередине башней-надстройкой. Перед ним располагался такой же длинный плац для построений и парадов. От главного корпуса вниз, к двум нарядным спальным корпусам, украшенным колоннадами, двумя белоснежными крыльями вела парадная лестница. Наверху, где крылья сходились, нас встречал барельеф адмирала С.О. Макарова, имя которого было присвоено Училищу, и известные слова адмирала, обращенные к потомкам: «Помни войну!». Ниже спальных корпусов располагались баня, дома преподавательского состава, небольшой магазинчик. Выше главного корпуса, на самой верхней террасе, находилось большое двухэтажное здание столовой, в которой одновременно вкушали военно-морские харчи все курсы. На его первом этаже располагалась кухня (камбуз) и пекарня. Рядом находилось здание медсанчасти. Все здания были выкрашены в белый цвет и ослепительно сверкали под яркими лучами южного солнца. Внизу, за железной дорогой, простиралась блестящая гладь Амурского залива. Помещения кадровой команды, в которых мы обрели временное пристанище, а также гараж, помещения оркестра, склады и другие хозяйственные здания находились на противоположном склоне Саперной сопки, куда вела дорога, огибающая ее вершину.

   Небольшое количество курсантов, по разным причинам находящихся в Училище, несли караульную службу. С затаенным восхищением смотрели мы на уверенных в себе парней с бронзовыми от загара и ветров лицами, одетых в красивую морскую форму, которые строем, небольшими группами, тут и там пересекали территорию, демонстрируя отменную строевую выправку. Тяжеленные винтовки-трехлинейки в их сильных руках казались игрушечными. Не верилось, что когда-нибудь мы тоже станем такими. Что же касается наших заморенных и сутулящихся фигур, облаченных в немыслимое старье, с унылыми лицами, озабоченными предстоящими  экзаменами, то, похоже, все это не вызывало никакого интереса у морских волков, независимо и гордо марширующих мимо.


   Вскоре нам стало известно, что на первый курс будет принято 320 человек, нас же было намного больше. Рухнули наши надежды на бесконкурсное поступление; каждому предстояло выдержать довольно серьезный конкурс, составляющий, по нашим подсчетам, примерно от пяти до шести человек на одно место. Соответственно был установлен довольно высокий проходной балл.
   Сейчас, когда я пишу эти строки, поймал себя на мысли: если при написании главы, описывающей детство, я использовал всюду местоимение «Я», то в настоящей главе сплошь и рядом пишу «МЫ». Подумалось, что это обстоятельство не просто орфографическая необходимость, но имеет глубокий и важный смысл. Здесь, в ТОВВМУ, начинал складываться уникальный коллектив, впоследствии обретший форму морского братства на всю нашу дальнейшую жизнь. Совместное проживание в училищных и корабельных кубриках, настойчивое овладение науками, противостояние стихиям, предельное напряжение духовных и физических сил и, наконец, верность морским традициям и офицерской чести – вот далеко не полный перечень того, что переживали и испытывали мы, живя четыре года бок о бок, и что объединило всех нас в единую семью.


   Наконец, начались приемные экзамены. Проводились они в аудиториях главного учебного корпуса. Напряжение достигло предела. За сочинение я получил пятерку. Так же сдал свой любимый предмет – физику. Повезло мне на химии, которую знал неважно – четверка. Но вот наступил мой «судный день» - экзамен по математике. Я шел на экзамен, ясно понимая, что тут спасти меня может только чудо. Острые шашки неумолимых и саркастичных экзаменаторов со страшным свистом рассекали воздух аудитории, вокруг летели кандидатские головы…
   Предчувствие меня не обмануло: на тригонометрии я засыпался – не смог решить задачу. С каждой минутой я все глубже погружался в трясину невыученной науки. Подошел преподаватель и с веселым любопытством стал рассматривать экзаменационный лист, на котором я изобразил нечто, претендующее на ответ.
                - Весьма оригинально, молодой человек! – произнес он противным голосом. -  Вот тут у вас получился синус, надо же! А давайте его поменяем на косинус!
   С подхалимской готовностью я зачеркнул синус и написал косинус, всем своим видом показывая, что мне не жалко синуса.
                - Прекрасно! – сказал он. – А что, если в числителе вместо плюса поставить минус?
   Я и тут не стал упрямиться. Мой лоб покрылся испариной, руки предательски дрожали.
                - Великолепно! – воскликнул он. – Что бы нам с вами еще сделать? Если вы не возражаете, будьте столь любезны, - поменяйте числитель и знаменатель местами!
   Я не возражал, но на душе стало совсем пакостно. Было стыдно, а перед глазами рисовалась картина позорного возвращения домой. Переписать ответ было делом пятнадцати секунд.
               - Правильно! – обрадовался экзаменатор. - А вы сомневались. Ответ правильный, ставлю вам тройку!
   Это было спасение, подарок судьбы.  Не помня себя от радости, я вылетел на улицу. Приморское солнце припекало по-летнему. На высоком синем небе застыли крохотные облачка. Легкий бриз ласково освежал разгоряченное лицо, пахло морскими водорослями. Дышалось легко и свободно. Жизнь продолжалась!
   Не знаю, что стало причиной происшедшего чуда. Не думаю, что я чем-то мог понравиться преподавателю. Скорее всего, сыграло свою роль то, что к этому времени многие, потерявшие надежду набрать проходной балл, стали уезжать домой, и, для обеспечения необходимого набора на первый курс, было решено немного ослабить удавку на шее несчастных абитуриентов.
   А вот моему другу Олегу Блюману не повезло. На той же (будь она неладна) тригонометрии он схватил неумолимую «пару» и ему предстояло вновь полюбоваться экзотической красотой байкальских берегов и тоннелей. Остальные мои одноклассники – Подолянский, Чечулин и мой однофамилец Виктор Сергеев проходной балл набрали. Через день мы собрали все оставшиеся деньги и вместе отправились в город на прощальный банкет.     Выбрали ресторан «Арагви», находившийся в подвальном помещении в центре города.   Расположились за столиком, накрытым белоснежной скатертью, на которой красовалась китайская ваза с крупными цветами. У меня на левом ботинке оторвалась подошва и я ее примотал подобранной на улице проволокой. Скатерть почти доставала до пола, и мне удалось спрятать под ней ноги. Приступили к пиршеству. Собранных денег хватало только на белый хлеб и порцию мороженого каждому, что ничуть не смутило вежливую и симпатичную официантку. О спиртном не могло быть и речи. Мы долго сидели в уютном ресторанчике, подбадривали Олега, как могли. Было очень жаль расставаться с другом, и даже собственная удача не могла  сгладить горечи расставания.
   На другой день Олег уехал в Новосибирск. Надо сказать, что неудача не заставила его отказаться от задуманного. Возвратившись домой, он «разобрался» с постылой математикой и на следующий год успешно поступил в ТОВВМУ. Правда, учиться нам пришлось уже на разных курсах.