Вечером Полине Васильевне позвонила встревоженная кузина. Её двенадцатилетний сын с одноклассниками полез искать клады нижегородских князей в подземные ходы нижегородского Кремля. Оказывается, их учитель истории Васянкин, кладоискатель, водил мальчишек на экскурсию в подземелье. Это взбудоражило малолеток. И трое из них, решив самостоятельно найти клад, полезли под землю без учителя и заблудились. Почти как Том Сойер в пещерах. Встревоженные матери вызвали полицию и МЧС. Юных кладоискателей искали долго, но вызволили из плена. Учителю дали строгий выговор с предупреждением выгнать с работы, если ещё раз поведёт детей в такое гиблое место. Да тут ещё газета «День города» стала публиковать статьи о замурованных в подвалах кладах нижегородских богатеев. Выходило так, что Нижний Новгород, как любительская колбаса салом, нашпигован кладами князей, графов, купцов и просто состоятельных граждан, отбывших в 1918 году кто за границу, кто в небеса, а кто и в тартарары, согласно качеству своих земных дел.
Полина Васильевна проживала на главной улице старого Нижнего, Большой Покровской, в деревянном доме № 98 с кирпичным цокольным этажом и мезонином. Дом до революции принадлежал богатой монахине, а до неё – богатой купчихе. Мужская половина жителей дома уже давно исследовала все подвалы, обстучала все печки, стены и половицы. Но клад никак не хотел находиться.
Сосед Никодимыч по пути со Средного рынка обмыл сетчатую авоську с картошкой на колонке и гордо прошествовал домой, ожидая супружеской похвалы за находчивость. Но жена встретила его горестными охами. После обильного дождя протёк потолок в кухне.
А у Полины Васильевны течь пошла в зале с четырёхметровыми потолками. Прямо напротив печки. Над залой жила соседка Маша. И Васильевна поковыляла наверх, в Машин мезонин, ругаться.
-- Что Вы, тётя Поля, глядите: у печки сухо, а стираю я в кухне. Это, наверно, сосед мой Петька, Вас пролил. Его комната над вами, а я-то над хохлушкой живу.
Слева от комнаты Полины Васильевны жила украинка Ганна. Васильевна стала допрашивать Петьку. «Тётя Поля, да мои ведь окна не над Вами. Поглядите с улицы,» -- настаивал Петька.
Полина Васильевна была от природы женщина дотошная. Она вымерила все квартиры, начертила план второго этажа и мезонина. И по всем расчётам выходило, что между Машиной и Петькиной квартирами есть какая-то узкая кладовка, которая в аккурат находится над комнатой Полины Васильевны. А один из скатов кровли упирается в эту кладовку, и именно там, верно, образовалась течь. Полина Васильевна отнесла заявление домоуправу. Тот долго кочевряжился и с большим скрипом прислал кровельщиков. Течь ликвидировали. Но непонятная кладовка без дверей не давала покоя Полине Васильевне. И она решила обратиться к своим однокурсникам по Университету имени Лобачевского, который современная молодёжь переименовала в «Лобач».
Недавно курс отметил тридцатилетие. Дружеские связи ещё были живы. С Витей Сориным в молодости Полина распевала песни под гитару. Сейчас Витя работал на кафедре исследования замкнутых пространств. С трепетом шла Полина Васильевна по старым коридорам радиофизического факультета. Где немногословный добрейший Вадим Иванович Казимиров, лохматый энергичный Марк Соломонович Ковнер, мудрый Сергей Александрович Жевакин? Где интеллигентный Миловский, обаятельная Светлана Яковлевна Вышкинд, Марк Эльевич Каплан? Всех унесло ветром времени. Кого в другие страны, а кого и в иной мир.
Витя посмеялся над кладоискательницей, но всё же как-то наведался домой к Полине с одним из своих приборов. На экране действительно была видна узкая кладовка: расчёты Полины Васильевны подтвердились. В кладовке отчётливо просматривались два кованых сундука и один деревянный, несколько картин ( или икон?). В деревянном сундуке лежали грудой металлические диски, по размеру напоминавшие червонцы царской чеканки, Полина в детстве видела два таких у бабушки.
-- Ну, Полинка, клад ты нашла купеческий. Конечно, поменьше ,чем у князей Абамелек-Лазаревых или судовладельцев Каменских. Но тоже ничего.
-- Витя, что же делать-то? Вызвать полицию?
-- Полин, ну, начнут разбивать стену, повредят крышу, твой потолок опять зальёт. За своими 25-ю процентами ты ещё находишься. В стране сейчас порядка нет, ничего не отдадут. Соседи тебя сожрут за то, что им ничего не сказала. А если скажешь – раздерутся за клад, того и гляди поубиваете друг друга. Такие случаи были. Не принёс этот клад счастья его владелице, не принесёт и тебе. Сейчас забудь и никому не говори. Вот будут ваш дом сносить, соседей выселят, тогда и попробуешь вскрыть эту кладовку. Может и меня, грешного, в помощники позовёшь.
Шли годы. Семья Полины Васильевны получила новую квартиру, а дом всё не сносили. Рядом снесли все дома, начали строительство торгового центра, а дом всё стоял одиноко, по вечерам в окнах горел свет. Полина Васильевна знала своих упорных соседей – пока не дадут квартиры по их запросам, не уедут. И всё тут.
У дочки Полины Васильевны Ани, тихой и робкой, что-то всегда напевавшей себе под нос, вдруг неожиданно обнаружилось неплохое первое сопрано. Знакомый педагог по вокалу, выпускница института имени Гнесиных, взялась с ней позаниматься. «Песнь моя летит с мольбою…», -- заливалась серебряным колокольчиком Анюта. С блеском сдала экзамены в консерваторию. Девушка оказалась трудолюбивой и очень увлеченной. «Мама, это такое счастье петь. Я как-будто нашла сокровище!» Аню выдвинули на престижный европейский конкурс. Денег на поездку не было, и Полина Васильевна наконец решилась.
Дверь чёрного крыльца, все годы стоявшая нараспашку, теперь была плотно закрыта, не открывалась. Полина Васильевна потолкалась, потолкалась, да и пошла к Вите Сорину на кафедру. На кафедре был профессор Саша Голубь, тоже их однокурсник.
-- Что ты, Полина, Витя наш года три назад в бизнесмены подался, фирму открыл, особняк себе трёхэтажный построил, но не повезло ему. Взорвали недавно его крутую иномарку, а дом подожгли.Семья еле выскочила. Слушай, а ведь за месяц до пожара он сюда приходил, письмо тебе оставил. Он тебя найти никак не мог.
У Полины Васильевны похолодели руки и ноги, еле развернула письмо:
« Полина, вскрыл я по случаю наш клад, и тебя не забыл. Вот твой счёт в ВОК-банке. Ты теперь миллионерша». Миллион действительно был. В рублях. «Эх, и жмот Витька, прости Господи»,-- еле сдержалась в сердцах Полина Васильевна. Повозмущалась, но разум взял верх: « Только бы бОльшего горя у нас не было. Есть деньги дочке на проезд в Европу, да и на проживание в небольшом отеле хватит. А платье к конкурсу сами сошьем».
«Маленькая серенада» Шуберта, исполненная Аниным серебряным голосом, покорила строгое европейское жюри. Аня заняла первое место и на полученные деньги смогла продолжить учёбу в знаменитом Центре оперного пения Галины Вишневской.
Одним из увлечений Ани был джаз в стиле блюз. На следующем конкурсе в Америке Аня пела «Колыбельную» Гершвина так чисто и проникновенно, что у председателя жюри Рэя, сына Эллы Фитцджеральд, на глазах выступили слёзы. А тут ещё его недавняя романтическая женитьба на виолончелистке из России довершила дело. Опять первая премия.
Сердце Полины Васильевны пело от счастья. Анино серебряное горлышко было самым большим сокровищем, дарованным небом, и стоило всех купеческих и княжеских кладов вместе взятых.