Перелистывал как-то хрестоматию по литературе, по которой занимался сын, и наткнулся на стихотворения Твардовского «Ленин и печник» – его сам когда-то в школе проходил. Перечитал и удивился – удивился, конечно, с высоты своего возраста и опыта. Кратко приведу сюжет стихотворения. Зимой в усадьбе Горки, где жил Ленин, закапризничала печь – плохо грела и дымила. И вот к местному печнику приезжают незваные гости:
А по свежей по пороше
Вдруг к избушке печника
На коне в возке хорошем –
Два военных седока.
Заметалась беспокойно
У окошка вся семья.
Входят гости:
– Вы такой-то?..
Свесил руки:
– Вот он я...
– Собирайтесь! –
Взял он шубу,
Не найдет, где рукава.
Понятно – семья в панике, старик-печник близок к обмороку. Тем более ему есть чего бояться – летом, не узнав Ильича, он изрядно наорал на него:
– Эй ты, кто там ходит лугом!
Кто велел топтать покос?! –
Да с плеча на всю округу
И поехал, и понес.
Завершается история традиционным хэппи-эндом – старик успешно чинит печку, пьет с Лениным чай и счастливый возвращается домой – отвести его охранники, надо полагать, не догадались.
Счастлив, доверху доволен,
Как идет - не чует сам.
Старым садом, белым полем
На деревню зачесал...
Потом, разумеется, печник до конца жизни гордится этим чаепитием. Идиллия, да и только!
Однако возникает вопрос – куда смотрел ГЛАВЛИТ СССР, в чью непосредственную функцию входило выявлять крамолу и государственные секреты во всех печатных материалах – от детских рассказиков до научно-технических статей. Виданное ли дело, охранники Ленина врываются к старому печнику, не утруждая себя объяснениями, сажают его в сани и увозят в неизвестном направлении – это что за очернение доблестных чекистов! Как можно такое печатать! Неужели нельзя было написать – приехали, поздоровались, сказали, дедушка, Ильичу печку требуется починить, давайте мы вас отвезем.
Конечно, при таком варианте в значительной степени исчезает интрига, но выставлять чекистов опричниками не позволительно даже Твардовскому! Хотя уверен, поэт прав – это стиль всех силовых органов вплоть до сегодняшних дней.
Ах, ГЛАВЛИТ-ГЛАВЛИТ – какой прокол!