Город безмолвствовал, переулки молчали.
Конец это или начало?
Бродить сквозь руины нетронутых писем,
Уготовлено было ему.
Фатум! Фатум! – рекло воронье на крышах
Но смолкало, если он крался робко.
И поднимался проулками выше,
Глядя в немые проемы окон.
Планида, планида… - шептали пустые двери
И, хотя он почти им не верил,
Нарастала все сильнее тревога,
Ему и так оставалось не много,
Для того, что бы стать сумасшедшим…
Жребий, судьбина, участь!
- слышалось в каждом вдохе.
Забирай скорей свою долю,
Эти жалкие скудные крохи.
Обменяй еду на рассудок,
Может, вернешь хоть что-то…
Для смерти хватит и суток,
Но для жизни и вечности мало.
Неужели хотел ты этого -
Жизнь глупца вместо смерти в сознании?
- плакали стены разбитые…
Церковь стояла открытая.
Витражи уничтожены градом…
Фатум! Фатум! – рекло воронье на ограде.
К черту вас!
– сказал он и вошел в последние двери,
За которыми ему давно рады…