Ваше благородие, госпожа Разлука,
Мы с тобой родня давно - вот какая штука.
Письмецо в конверте погоди, не рви!
Hе везет мне в смерти - повезет в любви.
В первую минуту я даже не поняла, что произошло. Ритуально-скорбный групповой портрет сидящих за столом мгновенно был смазан изумлением на лицах. Палитра эмоций – от гнева до растерянности – взорвала благостную атмосферу в комнате, где еще пахло растопленным воском и приторно-сладким запахом роз. Стихли разговоры, замерли вилки, рюмки остались не наполненными. Глаза устремились на Веронику, которая ни на кого не обращая внимания, слегка прибавила звук на компьютере.
Ваше благородие, госпожа Чужбина,
Жарко обнимала ты, да только не любила.
В ласковые сети постой, не лови.
Hе везет мне в смерти - повезет в любви.
Неожиданно я перехватила взгляд Вадима, сидевшего напротив. Это был взгляд узнавания, удивленно-восторженное ощущение присутствия, стирание границы между небытием и бессмертием. Я повернула голову влево: Леня, Вика, Максим, Степан, Лиза, Георгий и Зина смотрели на меня с тем же выражением лиц, словно нас объединяло нечто общее, неведомое всем остальным, здесь присутствующим.
Ваше благородие, госпожа Удача,
Для кого ты добрая, а кому - иначе.
Девять граммов в сердце - постой, не зови.
Hе везет мне в смерти - повезет в любви.
Время остановилось – и Сережка снова был рядом с нами. Мы его не видели, но волшебной властью музыки ощущали его присутствие. Он вернулся – и вернулся не пожираемым раком молодым мужчиной, каждая встреча с которым давалась нам с душевной мукой; не талантливым инженером-строителем, который мог часами рисовать нам города будущего, и даже не счастливым молодоженом, безумно влюбленным в свою «Вероничку». Он ворвался в эту комнату с тихим шелестом воды и смоляным запахом сосен, возник перед нами с гитарой в руках у походного костра и взорвал скорбную тягость своим незабываемым баритоном:
Ваше благородие, госпожа Победа!
Значит, моя песенка до конца не спета.
Перестаньте, черти, клясться на крови!
Hе везет мне в смерти - повезет в любви.
Это был наш с ним поминальный миг, только наш – без слез, без надрывных речей, без принятых рамок обрядов и правил. До неприличия вызывающий, до нелепости неуместный, до растерянности неожиданный. Но Вероника, включившая любимую песню Сергея, смогла на мгновение отобрать его у смерти и снова вернуть его нам.
… Резко захлопнувшаяся под рукой незнакомого мужика крышка ноутбука и осуждающие лица остальных вернули нас к действительности. Вероника тяжело опустилась на стул («Это у нее с горя сознание помутилось» - попыталась оправдать ее поступок какая-та женщина, тщательно затянутая в черные одеяния).
На дальнем конце стола раздалось предложение «помянуть усопшего не чокаясь», звякнули рюмки, кто-то громким шепотом сообщил хозяевам, что «надо бы добавить огурчиков», какая-та тетка раздраженно шикнула на своего захмелевшего спутника, на что тут же эхом отозвались рядом сидящие - мол, это ничего, сегодня можно, сегодня «нужно по-человечески проводить покойничка, как положено».
Стало неловко, неуютно, стыдно. Наша компания в молчании двинулась к выходу. А в ушах Сережкиным голосом продолжало звенеть:
Ваше благородие, госпожа Разлука,
Мы с тобой родня давно - вот какая штука.
Письмецо в конверте погоди, не рви!
Hе везет мне в смерти - повезет в любви.
…Это были единственные в моей жизни поминки, которые врезались мне в память навсегда. А вскоре – видимо эхом тех эмоций – на свет появилось стихотворение.
Я не хочу поминок под закуску,
Сопливых слов и траурного дня:
Включу однажды я перезагрузку,
Чтоб дальше жили вы, но - без меня.
Я ненавижу это: «Спи спокойно!»
Не выношу: «Мы любим и скорбим!»
Слова-слова… Торжественно-пристойно
Из лиц умерших лики мы творим.
Ложатся поминальные заплаты
На жизнь прошедшую надгробием литым.
И тот, кто человеком был когда-то
Вдруг предстает уже почти святым.
Но я хочу сама собой остаться:
Такой как есть, такой, какой была.
Давайте же научимся прощаться
Без пьяного слезливого стола!
ПОСТСКРИПТУМ
Одна из первых рецензий (потом удаленная самим рецензентом) содержала укоризненные слова в мой адрес - мол, то, что Вы пишите, это неправильно. Мы должны соблюдать заповеди христианства: уж коли мы православные, то должны "выказать покойнику свое уважение, накрыв достойный стол и собрав на поминки как можно больше людей".
Я заглянула в брошюру "От Крещения до Отпевания. Таинства и обряды Православной Церкви".
Итак, "Христианская поминальная трапеза":
На поминальном столе НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ СПИРТНОГО (как и на кладбище).
Во-первых, православные поминки - это не только (и не главное) еда, но и молитва, а молитва и нетрезвый ум - вещи несовместимые.
Во-вторых, в дни поминовения мы ходатайствуем перед Господом об улучшении загробной участи почившего, о прощении ему земных грехов. Но прислушается ли Верховный Судья к словам нетрезвых ходатаев?
В-третьих, "питие есть веселие души" и после выпитой рюмки ум наш рассеивается, переключается на другие темы, скорбь о почившем уходит из нашего сердца и довольно часто случается так, что к концу поминок многие забывают, для чего они собрались - поминки заканчиваются обычным застольем с обсуждением бытовых проблем и политических новостей, и иногда даже мирскими песнями. А в это время томящаяся душа усопшего напрасно ждет молитвенной поддержки от своих близких.