Яркие огоньки звезд зажигала на небе летняя ночь. По его черной поверхности напыщенной колонной проплывали облака, изредка закрывая своими прозрачными телами белозубую улыбку молодого месяца. Было прохладно, свежо и спокойно как никогда…
– Что!? – возмущенный возглас острым клинком рассек устоявшуюся тишину.
Заснувшая природа тотчас всполошилась, откликнулась множеством голосов нарушителю: то здесь, то там застрекотали сверчки, где-то в отдалении заквакали лягушки, даже прокатилось легкое уханье совы.
Немного поворчав, природа успокоилась, вновь отдавшись неге ночного оцепенения. Но это произошло так быстро, что наставшая тишина неприятно врезалась в уши, заставив Тактона поморщиться. С недовольным видом оглядевшись вокруг, он, подтянув на плече рюкзак, вышел из переливавшегося всеми цветами радуги портала. В тот же миг проход закрылся, обдав порывом холодного воздуха.
– Ну вот и началась моя жизнь испытуемого, – буркнул выпускник.
Еще совсем недавно казалось, что учиться в Обители ему придется долго и нудно, целыми днями выслушивая скучные россказни дармеров, как вот те на – уже и экзамены на носу, и взрослая жизнь точит на тебя свои хищные когти. Нет, он, конечно, не имел ничего против поскорее получить Три Вещи Отличия, но какое-то чувство неопределенности и незащищенности подавляло его при мысли о том, что в один прекрасный день придется покинуть непроницаемые стены Обители навсегда.
– Да-а-а, – бурчал он. – Ну и попалось мне местечко, ничего не скажешь.
Портал перенес его во владения служителей Карноха.
Каждый из будущих выпускников Обители должен был пройти испытание на прочность веры, силы и мастерства. Лишь тогда его допускали к контрольным экзаменам. Для этого требовалось забросить испытуемого как можно дальше от родных земель, туда, где вокруг нет никого и ничего знакомого. С этой целью использовались порталы-вертушки, знаменитые своим непредсказуемым выбором. Некоторым все же везло, и они довольно быстро приживались в новом окружении, но были и такие, что терялись в незнакомых землях навсегда.
– Кое-как справлюсь, – утешал себя перед отправкой выпускник. – Ведь не хуже я остальных? Главное – выдержка и полное самообладание.
Хотя, если честно, он тогда не слишком верил в свои слова.
А сейчас, попав в совершенно незнакомую местность, Тактон совсем разуверился во всем ранее сказанном. Прохаживаясь взад и вперед, он старался продумать свои дальнейшие действия, но ничего толкового в голову не приходило. Беспомощно вздохнув, он отмахнулся от роя невидимых мошек, яростно наседавших со всех сторон, и остановился. Время было позднее, и надо было найти место для ночевки.
Подтянув лямки рюкзака, он поглядел на тусклый обод месяца, что еле-еле светился сквозь темную завесу туч. При таком свете дороги и за метр не заметишь, не то что живое существо.
– Э-х-х!
Негромко щелкнув пальцами, Тактон начертил в воздухе круг и легко на него подул. Ореол мягкого света разлился вокруг него, выхватывая из темноты кусты, одинокие деревья и широкую тропинку, лежащую немного левее. Лицо Тактона озарила улыбка. Дорожка оказалась сильно заросшей, запущенной. Это было то, что надо. Чем меньше существ пока будут знать о нем, тем лучше он освоится с новыми условиями.
В своей догадке Тактон не ошибся. По пути не встретилось ни одной стоянки или табора. Ряды деревьев становились все гуще, кое-где были заметны большие заросли кустов. Но полоса леса не кончалась, становясь все мрачней. Выпускник Обители шел уже без прежней уверенности, больше оглядываясь назад, где за полосой магического света смыкалась беспроглядная чернота.
– Может, искателя вызвать? – остановившись, подумал Тактон. – Он меня быстро из этой лесной клетки выведет.
Лишь после нескольких бесплодных попыток вспомнилось о том, что искателей вызывают только при дневном светиле и при достаточном количестве энергии.
– Проклятье! – застонал он, бессильно прислонившись к шершавому стволу дерева.
Заклинание слишком сильно истощило его, и он не мог с прежними силами продолжать путь дальше. К тому же круг света начал тускнеть, грозясь вскоре исчезнуть вовсе. Безнадежно оглядев местность и горестно вздохнув, Тактон пошел дальше. Он шел быстро, надеясь покинуть лес до того, как магия света перестанет действовать. Но, круто свернув, тропка неожиданно оборвалась, уступив место черному провалу оврага, расходившегося в стороны кривой ухмылкой. Удивленно посмотрев на новоявленное препятствие, Тактон осторожно подошел к краю обрыва. Выпускник надеялся рассмотреть глубину оврага, но его скрывала чернота, клубившаяся на поверхности сизым туманом. Озадаченно хмыкнув, он поднял голову в сторону противоположного конца, но увидел лишь слабо очерченную полосу, расстояние к которой было слишком большим, чтобы его перепрыгнуть.
Зло сплюнув, Тактон отошел. Мысленно проклиная то портал-вертушку, то появившееся так некстати препятствие, он с нарастающим беспокойством отмечал, что сияния вокруг него уже почти нет и тьма наваливается на него со всех сторон.
Теперь лес выглядел уже не таким спокойным и сонным, как ранее. Могучие деревья зло поскрипывали и угрожающе шелестели ветками. Кусты колыхались, будто к ним кто легко притрагивался. Все это вдруг стало таким очевидно четким, что Тактон невольно отступил к краю оврага, чуть не свалившись в него. Между стволами начали казаться фигуры, быстро появлявшиеся и пропадавшие между сплетениями веток.
– Спокойствие и выдержка… – нервно шептал выпускник, глазами стараясь уследить за движениями невидимых противников. – Спокойствие и…
Последние слова были заглушены пронзительным скрипом. Не помня себя от страха, Тактон понесся от оврага со всей скоростью, на которую был способен. Не разбирая ничего по пути, он машинально перепрыгивал препятствия, обминал густые заросли ветвей и кустов и остановился лишь тогда, когда осознал, что лежит на земле.
Всему виной оказался большой корень, со злодейской расчетливостью волной вздымающийся с земли. Однако он остался без внимания, так как оно было уделено более важному открытию.
Прямо перед глазами выпускника необъятным черным зеркалом раскинулось лесное озеро. Его гладь, лишь изредка волновавшаяся от невидимых порывов ветра, переливалась серебряными бликами месяца. Тихо пел свою песню камыш, ковром окаймлявший берег. Где-то в воду плюхнулось что-то громоздкое и быстро поплыло, оставляя после себя полосу плавно расходящихся кругов.
Стряхнув с себя налипший земляной сор, Тактон, немного прихрамывая, подошел к кромке воды. Вдыхая влажный воздух, он наслаждался необычайным спокойствием и прохладой, витавшей вокруг этого места.
– Лучше стоянки для ночлега и быть не может, – подумалось ему.
Неуверенно потрескивая, алая искра медленно расползалась, наполняя воздух едким запахом сухого хвороста. Тактон внимательно следил за ней, предотвращая любые попытки затухания. Уже обустроив свою стоянку, он хотел наскоро приготовить поздний ужин и лечь спать. Около него уже лежала вытянутая из рюкзака еда. Нужно было лишь немного подождать.
Невольно расслабляясь от тепла, Тактон сладко зевнул. Проблемы и вопросы, так недавно тревожившие его, теперь отошли на второй план. Выпускник думал сейчас только и только об отдыхе, ощущая лишь безмятежное спокойствие, которое навевала эта местность. Так, наблюдая за зарождавшимся почти из небытия магическим танцем костра, он и не заметил, как погрузился в дремоту…
– А? Что?
Громкий всплеск заставил Тактона в тот же миг проснуться. Заспанный и разомлевший от огня выпускник подслеповато сощурился, удивленный и немного напуганный произошедшим. Тяжело дыша, он вглядывался в темноту, откуда доносился встревоженный плеск волн. Но с этого обзор заступала прибрежная растительность. Потому пришлось вплотную подкрасться к воде.
Осторожно выглядывая из-за камышей, Тактон старался рассмотреть, что происходит на озере, но волнение на озере помалу улеглось и ничто больше не нарушало озерного спокойствия.
Подождав еще немного, Тактон в последний раз окинул взглядом озеро. На нем, как он и ожидал, было все в порядке, хотя…
Выпускник моргнул. Нет, это ему не показалось, на воде и впрямь что-то светилось! К тому же на легких волнах медленно подплывало к берегу.
Подождав, пока нечто подплывет ближе, он приподнялся, чтобы рассмотреть это, но безуспешно. Слишком далеко и растительность вдобавок. А свечение приближалось, пока не остановилось в береговых зарослях. Влекомый любопытством Тактон вступил в воду. Пробираясь между камышами, он с опаской останавливался, приглядывался к неизвестному объекту. Однако он лишь плескался в темной воде, притягивая к себе беспокойную мошкару. И выпускник, преодолев оставшееся расстояние, замер от неподдельного изумления. Перед ним на волнах колыхалось яйцо!
В огромной пещере было темно. От этого невольно становилось не по себе, хоть эта пещера и была знакомой Шоргару с самого детства.
– Ну и как? – голос вылетел словно из ниоткуда. – Удалось ли вам достать его?
Настороженно оглядев пространство, Шоргар неуверенно заговорил:
– Повелитель, мы точно следовали всем вашим указаниям. Гнездо находилось там, где вы и предполагали. Моя группа прилетела как раз вовремя, Ослепительница еще не успела ничего сделать… и мы…
Тут Шоргар замялся. То, что он сейчас хотел сообщить владыке, могло стоить ему многого.
– И мы почти заполучили е…
– Как это почти? – неистовый рев громом потряс пещеру, заставив Сына Ночного Дыхания попятиться. – Где оно!
– Я… То есть каждый из нас хотел остановить Ослепительницу, но она…
Дракон не успел договорить, как из темноты прямо перед ним возникли пугающие своей мертвенностью серебристые зрачки.
– Где оно? – прошипел их невидимый хозяин.
– Я… Я уверен, Ослепительница спустила его на землю, остальные варианты просто невозможны, – быстро объяснил Шоргар, стараясь не смотреть в глаза своему собеседнику.
Серебристые глаза немного отдалились, и из темноты начал вырисовываться неясный силуэт.
– Найди это, Шоргар, – тихо прошептал он, становясь все отчетливее. – Карнох не должен достать его первым. И если тебе удастся, щедрость повелителя Такорана будет велика так, как никогда ранее.
В тот же миг силуэт растворился. Пещеру заполняло лишь присутствие Шоргара. Некоторое время он стоял, обдумывая сложившуюся ситуацию и лишь потом двинулся к выходу. Внешне его вид был спокоен, но внутри у дракона закипал бездонный котел эмоций. С трудом отогнав их от себя, он тихонько зарычал. Пусть он и провалил первое задание, но со вторым он справится – это уж точно!
– Я не подведу вас, повелитель, – прошептал Сын Ночного Дыхания и, расправив большие перепончатые крылья, взвился под покров темноты.
Осторожно, словно древнюю и очень хрупкую реликвию, Тактон выловил яйцо из воды. Оно было немного шершавым и, на удивление, очень теплым, будто совсем недавно лежало в хорошо обогретом месте. Тактон заметил, что как только его руки коснулись скорлупы, сияние тотчас исчезло. «Будто чувствует, что к нему прикасаются», – мелькнуло в голове у выпускника. Но детальное рассмотрение пришлось отложить, так как по телу быстро расползались неприятные мурашки холода.
Бережно прижав к себе яйцо, выпускник поспешил к палатке, где переоделся в запасную одежду, чуть не забытую перед отправкой с Обители. Все это время яйцо лежало рядом и не излучало прежнего свечения.
Повесив мокрую одежду сушиться, Тактон приступил к исследованию своей находки. О том, что яйцо было именно драконье, говорили сами за себя его вид и размеры, а в своих познаниях о драконах он не сомневался.
Мановением руки Тактон вновь разжег костер, поднеся яйцо как можно ближе к танцующим огненным языкам пламени. Внимательно осматривая скорлупу, выпускник по ее окрасу и едва заметным узорам старался разобрать, к какой из стихий или, в крайнем случае, из рас принадлежит будущий дракончик. Но ни одно определение, какое он помнил и знал, не подходило к этому случаю. Все они либо отдаленно совпадали с ним, либо вообще казались далекими для сравнения.
Исследовав поверхность скорлупы вдоль и поперек, Тактон отодвинулся от огня. Дальнейшее изучение было бессмысленным. Было понятно, что без помощи ему не обойтись, так как находка эта оказалась не совсем обычна, а если выразиться точнее – непонятна до крайности. Как, когда и самое главное – почему оно оказалось так далеко от логова крылатых ящеров – вот эти вопросы нужно было решить выпускнику Обители, которому непонятно кто преподнес их в начале самого ответственного испытания всей его жизни.
Надеясь, что завтра все же как-то прояснит сложившуюся ситуацию, Тактон, затушив костер, залез в палатку. До рассвета оставалось совсем немного времени, а предстоящий день требовал не только ясной головы, но и выносливости.
Озаренное благодатным солнцем озеро теперь искрилось и блестело, слепя глаза. Тактон с удовольствием умылся. Прохладная вода хорошо бодрила, прогоняя сонливость. Отряхнувшись от остатков воды, выпускник Обители опустил в воду пустой бурдюк, захваченный из палатки. Наполнив его, Тактон старательно закрутил крышку. Палатку и остальные вещи он давно собрал, осталось лишь одно.
Подойдя к черному пятну костра, резко выделявшемуся на земле, выпускник зажмурил глаза. Тихо зашептав, он начал раскачиваться в такт своим словам, изредка останавливаясь, чтобы набрать воздуха. По мере того, как темп речи возрастал, пепел, несколько мгновений назад спокойно лежавший на земле, начал медленно подниматься в воздух, образовывая собой некое подобие человеческой фигуры. Он едва заметно вибрировал, и очертания немного смазывались. Когда последние слова заклинания сорвались с губ выпускника, остатки пепла, что кружились вокруг новоявленного создания, плавно опустились, а контуры существа резко очертились. Перед выпускником предстало некое подобие человеческой тени, которая непонятно каким образом смогла обрести объем и оторваться от земли.
Открыв глаза, Тактон придирчиво оглядел свое творение.
– Да, искатель вышел на славу, – пробормотал он, обходя существо с другой стороны.
Вскинув на плечи рюкзак, теперь заметно отяжелевший от бурдюка, выпускник вплотную приблизился к искателю.
- Именем Хемиза приказываю тебе, искатель! Выведи меня из этого леса как можно более безопасной и короткой дорогой! Приказываю!
Не успел Тактон договорить, как пепельная тень, сорвавшись с места, исчезла в зарослях деревьев. Ошарашенно вытаращив глаза, Тактон некоторое время стоял на месте, а затем, вспомнив, зачем он вызвал к себе сущность, во всю прыть бросился вдогонку.
Вот это место! Шоргар стремительно спикировал к лесному озеру. Он чувствовал – яйцо должно быть здесь, именно здесь!
Кругами облетая водную гладь, Сын Ночного Дыхания старался уловить хоть малейшие волны присутствия, исходившие от яйца, хоть что-нибудь, связанное с ним. Вместо этого в ноздри лез запах недавнего костра и еще чего-то, отдаленно напоминавшего…
– Магия?!
Изумившись от неожиданного вывода, Шоргар чуть не свалился в озеро и только вовремя выровненный полет спас его от неожиданного купания. Догадка встревожила его. Ведь если здесь был кто-то, тогда не исключено, что этот некто мог найти яйцо. Потому нужно было немедленно удостовериться в своей неправоте, по крайней мере, дракон надеялся, что это окажется лишь его вымыслом.
Проносясь над озером, дракон заметил на берегу темное пятно, что казалось неестественным в такой глухой местности. Смутно предчувствуя, что это связанно как-то с исчезновением яйца, Сын Ночного Дыхания осторожно приземлился на небольшой, для его размеров, берег. То, что он увидел, повергло дракона в глубокое разочарование. Худшие предположения подтвердились. Это и вправду был пепел от костра, только не обычного заблудившегося лесоруба или искателя приключений, покинувшего отчий дом ради славы и богатства, а отпрыска ненавистной Обители. Воздух в этом месте был буквально пропитан магией, неприятно щекотавший ноздри.
Нахмурившись, Шоргар тихо засопел. Казавшаяся еще несколько секунд назад такой близкой цель мгновенно отдалилась, оставив дракону лишь прощальный след в виде горсти пепла и разнообразия запахов. Где и как ее искать, тем более если она находится в руках опытного мага, вот что сейчас волновало ум дракона. Напряженно размышляя, Шоргар еще некоторое время задумчиво продолжал рассматривать ночную стоянку, и, как оказалось, не напрасно. В глаза Сыну Ночного Дыхания бросилось то, что ни один из смертных увидеть был не в силе. Едва различимый золотисто-дымчатый след протянулся от стоянки и к ближайшим деревьям, заставив лицо дракона исказиться в презрительной усмешке.
– Похоже, насчет профессионала я ошибся, – хмыкнул он, одним дуновением рассеивая оставшееся облачко от искателя.
Шоргар узнал все, что ему требовалось. Дракон хорошо представлял направление мага-недоучки и его наспех сделанного искателя – а это главное. Об остальном можно было не беспокоиться, он встретит их прямо на выходе из леса. Ухмыльнувшись от охватившего его сознание азарта охотника, Шоргар взлетел. Против Сына Ночного Дыхания не выстоит никто, даже самый закостенелый вояка Обители!
Несясь по лесу, словно за ним, по меньшей мере, гнался целый рой диких и ужасно злых пчел, Тактон все же умудрялся не упускать из виду мелькавшего среди стволов деревьев искателя. Собственные наставления об осторожности были давно позабыты, и выпускник с оглушительным треском продирался сквозь кустарники и ломал тонкие ветви, которые вздумали расти ближе к земле, лишь бы не потерять из виду пепельную тень. Эта бешеная гонка продолжалась довольно долго, пока искатель, неожиданно метнувшийся влево, не исчез с поля зрения Тактона. По инерции пробежав лишних несколько метров, выпускник остановился. Вокруг были лишь кусты и деревья, кусты и деревья, кусты и деревья…
– Именем Хемиза приказываю тебе, искатель, немедленно явиться ко мне! – крикнул Тактон, озадаченно озираясь в поисках своего творения.
Ему вдруг пришло в голову, что еще никогда и никто так не гнался за созданным им же магическим проводником. Он либо следовал за хозяином немного впереди, либо, разведав нужный путь, передавал его прохождение телепатически, с помощью зрительных образов и картинок. У него же все получалось совсем наоборот. Искатель будто существовал сам по себе и только издевался над своим создателем, то появляясь, то исчезая непонятно куда. Возмущенный таким поведением, Тактон еще несколько раз требовательно позвал его, только он так и не появился. Уже вконец разозленный этим своеволием выпускник хотел принудительно вернуть наглого искателя, как из-за ближайшего дерева вынырнула пепельная фигура.
– Вот ты где? – тотчас набросился на него ученик Обители. – Разве ты не слышал моего призыва и приказа?
Не ожидая какого-либо вразумительного ответа на свой вопрос, так как искатели не умели говорить, Тактон хотел продолжить свою гневную тираду, но неожиданно сущность предостерегающе подняла руку.
– Прошу вас, хозяин, ни слова больше, – шепотом, растягивая согласные, протянул искатель. – Я вам все объясню.
– Ч-что?
Заикаясь, выпускник шарахнулся назад, будто перед ним стоял не искатель, а очень злобная химера, только что проснувшаяся из своей вековой спячки и имевшая непомерный аппетит.
– Я вам все объясню, – терпеливо повторила пепельная тень, не поняв реакции своего хозяина, и подошла поближе.
– Ни с места, – испуганно пискнул Тактон, отступая от неожиданно заговорившего искателя. – Иначе тебе же будет хуже.
Пепельная сущность, удивленно пожав плечами, остановилась.
– Как ты заговорил? – отойдя от первого шока, задал вопрос выпускник. – И вообще, как ты можешь вот так просто говорить? искатели никогда и ни при каких обстоятельствах не говорили. Ты что, особенный? – поняв, что сущность не желает ему зла, смелее продолжил он расспрос.
Наступило несколько мгновений молчания. Искатель думал, осмысливая ответы, казалось бы, на такие простые вопросы. Было видно, что он и сам не до конца понимает, как все это могло произойти.
– Как только вы меня вызвали, хозяин, я сразу почувствовал особенную энергию…– тщательно подбирая каждое слово, неуверенно заговорил искатель. – И когда вы мне приказали вывести вас наиболее безопасной дорогой из этих мест, мое тело наполнилось необычайной силой и легкостью. Я не смог сдержать себя и просто полетел, – в голосе искателя послышались нотки возбуждения. Видимо, он вновь переживал свои былые ощущения.
Но Тактону это было безынтересно. Главной для него была причина, следствия отлагались на потом, а ощущения искателя вообще в расчет не брались.
– Ладно, – перебил странного собеседника выпускник. – Кажется, я понял, в чем дело. Я переборщил с подачей магии, а ты ею перенасытился, вот и вся разгадка. Это вполне объясняет твою неимоверную летучесть и слишком большую разговорчивость, – усмехнулся Тактон.
Однако искатель отрицательно покачал головой.
– Нет, хозяин, это произошло не из-за вас. Что-то другое, более могущественное было там, я это ощутил.
В ответ выпускник лишь презрительно фыркнул. Кто еще, кроме него, мог заставить эту безмолвную по своей природе сущность говорить? Разве кто-то другой находился около него в тот момент, когда он творил заклинание? Нет, и в этом выпускник был полностью уверен.
Он уже открыл рот, чтобы опровергнуть несостоятельные домыслы искателя, как пепельная тень неожиданно завибрировала.
Голос и слова застыли у выпускника в горле, так как с сущностью творилось неладное. Вокруг пепельного тела то и дело начали проскальзывать золотистые искорки, численность которых неумолимо возрастала. И чем больше их было вокруг искателя, тем сильнее дрожало тело, тем расплывчатее становились контуры сущности. Не в силах справиться с этим наваждением, пепельное создание быстро растворилось в воздухе и исчезло в золотистом вихре.
– Хозяин, я вернулся, – прошелестел тихий голос около Тактона.
Еле трепещущая размытая тень витала около ближайшего дерева, постепенно набирая прежнюю форму. Иногда сквозь невесомое тело проскакивали искры, те самые, что недавно утащили искателя. Сама сущность что-то нечленораздельно бормотала, замолкая лишь на секунды.
Удивленный таким странным поведением, Тактон осторожно окликнул его, уже не употребляя повелительного тона. Кто знал, какие изменения могли произойти внутри сознания сущности? От оклика шепот смолк. Искатель, теперь окончательно возвратившийся в свою прежнюю форму, повернул к Тактону голову.
– Быстро! Нам нужно бежать! Как можно скорее! Бежать! – сдавленным голосом отрывисто кинул он и, не давая возможности возразить, стремительно исчез в лесу.
Неужели за ним следует погоня!? Еще этого ему не хватало.
Нужно как можно скорее выбраться из леса а потом… потом…
Выпускник старался не думать, что будет после. Ведь если он окажется на открытой местности, вполне возможно, что придется принять бой. Вполне возможно – неравный. Вполне возможно, что со смертельным исходом.
Но Тактон упорно отгонял от себя эту мысль. Однако смутный голос нашептывал совсем другое. И, похоже, именно его слова были правдивы.
Неожиданный солнечный проблеск вывел его из отрешенного состояния. Деревья поредели. Кустов, а тем более зарослей встречалось намного меньше. Лес кончался, как и спокойствие.
Минув последние деревья, лениво колыхавшие ветвями в такт свежему ветру, Тактон очутился на опушке. Местность была щедро залита полуденным солнцем так, что от земли шел щекочущий ноздри терпкий пар. Вокруг, гордо вздымаясь над жухлой травой, благоухали цветы самых немыслимых расцветок. Это настолько поразило Тактона, что глаза невольно округлились, жадно всматриваясь в каждый цветок. Выросший в монотонной и однообразно-унылой местности, выпускник все больше удивлялся открывшейся ему возможности природы быть разнообразной и таинственной, чарующей и увлекательной, волшебной и…
– Хозяин! – жалобно пронеслось по опушке.
Искатель стоял около большой дороги. Тело его сильно клубилось и даже дымило, но, казалось, сущность вовсе это не интересовало. Тень то и дело показывала рукой на дорогу, при этом странно мотала головой, а другой показывала в небо. Было заметно, что искатель силился что-то сказать, но слова так и не достигли слуха Тактона. Сущность, сильно дернувшись, будто от невидимого толчка, мягко осела на землю и рассыпалась в пепел.
Первой реакцией Тактона было кинуться к искателю, но неожиданно налетевший сильный ветер отшвырнул его на несколько метров. Больно стукнувшись спиной о дерево, Тактон хотел встать, но ветер еще сильнее прижал его стволу, забивая нос и рот. Солнце в несколько мгновений затянулось бурой пеленой, и вокруг зловеще потемнело. Несколько молоденьких деревьев не выдержали напора и с глухим скрипом повалились на землю.
Но внезапно ярость стихии утихла так же, как и началась. Пыль, что застилала солнце, рассеялась, и взору Тактона предстало то, что вызывало ужас при одном только своем упоминании. Прямо посреди дороги, где совсем недавно стоял Искатель, находился Цхарокл – отродье Ночи.
Шоргар ликовал. Его план сработал великолепно. Подчинение и без того хрупкой воли искателя было сущим пустяком, но опасность заключалась в самом поведении сущности. Он мог выдать себя одним видом, неправильным словом, но, в который раз удостоверился дракон, выпускник был еще слишком неопытен в магическом искусстве. И теперь вытянувшееся от удивления и страха лицо юноши доставляло сущее удовольствие Шоргару. Однако повелитель ждал...
– Отдай мне яйцо, ученик Хемиза! – утробно проурчало огромное создание, поражающее воображение своими размерами и чернотой извивающегося тела.
– Великого Хемиза, – машинально поправил Тактон, чувствуя, как неестественно слабеют его ноги и руки.
Цхарокл лишь усмехнулся.
– Я жду.
«Чего?» – чуть не сорвалось у Тактона, как неожиданные тиски сдавили голову выпускника Обители. Мир поплыл перед глазами от невольных слез, ручьем полившихся из глаз.
Сознание выпускника отказывалось хоть как-то осмысливать все происходящее. Оно подавилось более сильной волей существа, которая заполонила его, заставляя позабыть все: переживания, воспоминания, собственное я. И эта воля тихо, но настойчиво диктовала то, что говорил всего несколько минут назад дракон. Только она была в несколько раз действенней. И вот уже непонимающим взглядом Тактон, сбросив с себя рюкзак, начал в нем отчаянно копошиться. Беспорядочно раскидав вокруг себя верхний слой поклажи, он достал то, отчего в глазах Шоргара промелькнули ликующие огоньки. В своих руках выпускник держал обернутое в тряпицу яйцо.
– А теперь подойди ко мне и осторожно положи его на землю! – как сквозь подушку, прозвучали властные слова. – После этого иди своей дорогой и забудь все, что произошло с тобой за эту ночь.
Покорно склонив голову, Тактон медленно двинулся к дракону. Ни о чем не думая, ничего не понимая, он лишь хотел выполнить приказания своего неожиданного хозяина и забыться, забыться так, как приказал он…
Когда порождение Ночи было совсем близко, Тактон неожиданно остановился. Острая, как кинжал, боль рассекла затуманенное сознание, возвращая его к действительности. Цепкая чужеродная сила отступила и растворилась, уступая место неестественному облегчению. С недоумением поглядев на руки, выпускник сквозь тряпицу увидел, как неистово пылает яйцо, то уменьшаясь, то увеличиваясь в размерах. В этом было что-то тревожное, настораживающее, словно яйцо предупреждало о смертельной опасности.
«Я понял тебя», – мысленно обратился к нему Тактон и неожиданно резко отпрянул от дракона.
Неподдельное удивление успел он прочитать в красных зрачках монстра, перед тем как поляну заволокло густым багровым дымом, скрывая жертву и ее преследователя. Простенькое заклинание тумана, машинально произнесенное всего лишь одними губами, неожиданно оказалось усиленным в сотни раз, причем Тактон к этому никаких особых усилий не прилагал…
Шоргар был в ярости. И ярость эта была не просто поглощавшей здравый смысл и рассудок, она дарила настоящее безумие, заставляя дракона с ревом валить деревья и взрывать когтями землю, стараясь вслепую подцепить ненавистного мага.
–Так близко! Так близко! – ревел Шоргар, безуспешно всматриваясь в туман. – Проклятый выпускник, ты горько пожалеешь о своем ослушании. Ты узнаешь, что такое настоящая боль, ты пройдешь через все муки, на которые только способны Сыны Ночи!
Дракон хотел продолжить, но поток проклятий и злобств иссяк, как только в голове зазвучал тихий, но настойчивый шепот, скорее похожий на шелест, так он был слаб.
– Я надеялся, что за это время ты научишься сдерживать свою непомерную гордость и бахвальство, Шоргар. Но, похоже, я ошибся. Ты не смог обуздать их даже в самый ответственный момент своей жизни, когда ты решал судьбу всей нашей семьи. Жаль…
– П-повелитель… – от былого безумия не осталось и следа. – Я… я все исправлю. Обещаю.
– Когда? – спросил голос. – Ты исчерпал свои попытки. Возвращайся домой, на земле тебе больше делать нечего.
Последние слова больно задели самолюбие Шоргара. И дело было даже не в том, как они сказаны. Все заключалось в их простом, но правильном выводе: он оказался недостойным выполнения этого задания, слишком слабым или слишком самоуверенным. Это значило, что он опозорил себя и свой клан и теперь из-за него придется лишиться покровительства повелителя.
– Никогда! – взревел дракон, заглушая внутренний голос. – Никогда, слышишь, повелитель?! Я не возвращусь, пока не выполню твое задание.
И, не слушая постепенно слабеющий голос, Шоргар вылетел из багровой завесы.
– Будь что будет! – шипел он, проносясь над поляной. – Но ты отдашь мне это яйцо, мальчишка, чего бы мне это не стоило!
Страх, что подпитывал выпускника, угасал. Поляна с обезумевшим драконом осталась далеко позади, а впереди расстилалось безмерное поле да широкая лента дороги. Можно было немного передохнуть.
Устало вздохнув, выпускник присел около дороги. Яйцо, что во время бега он продолжал машинально сжимать в руках, положил рядом. Свечение вновь исчезло, только небольшая пульсация исходила от него. Но Тактону было сейчас не до наблюдений за своей находкой. Все его мысли поглощал тот факт, что теперь он остался совершенно беспомощен как в физическом, так и в магическом смыслах. Все его снаряжение осталось там, на поляне, где бесновалось ночное Отродие. Вполне вероятно, что оно давно превратилось в пепел, но даже если что-то и осталось, то… Думать о возвращении Тактон не хотел. Это было бы глупым самоубийством.
Теперь так интересно начинавшееся приключение обернулось тем, чего так боятся более всего: гонкой за жизнью. Причем его противником был даже не маг и не воин, закаленный в жестоких боях, а порождение из сердца Ночи, ее самая сильная, самая могущественная часть, которая воплощается в земном мире даже днем. И чем сильнее он будет сопротивляться ей, тем настойчивее она будет следовать за ним, проникать в любые щели, преодолевать хитроумные преграды, будь они трижды магические. Эта первозданная сила сметет его, раздавит в два счета, но…
«Не раздавил же он меня в первый раз, может, не раздавит и во второй, – проскользнула в голове утешительная мысль. – Главное – не останавливаться и идти к своей цели, пока есть силы и воля.
Вдохновенный своими рассуждениями, Тактон рывком подхватился с места. От усталости не осталось и следа. Некогда было прохлаждаться. Возможно, противник уже давно разыскивает его, а он сейчас не готов встретиться с ним лицом к лицу. Нужно как можно скорее добраться к городу или, на худой конец, к деревне, благо мешочек с деньгами всегда при нем. Отродье не посмеет напасть на владения под защитой Вестников Карноха. Там-то он сможет набрать силы, провиант, возможно, даже найдет кого-то из Обители. Главное не медлить.
Решительно стиснув кулаки, Тактон двинулся по дороге, в уме выстраивая разнообразные планы, но неожиданный толчок сзади заставил его обернуться. На обочине дороги слабо пульсировало яйцо, так бестолково позабытое выпускником.
Солнце уже начинало медленно клониться к закату, как далеко впереди показались небольшие скопления домиков, домишек и сарайчиков, обнесенных вокруг стеной. Некоторые из них выпускали из невидимых труб дымок, который слабо окутывал тонкой вуалью багровеющий небосвод. Кое-где горели сигнальные огни, это стража со своих постов бдительно следила за порядком. Тактон остановился и придирчиво осмотрел себя. Хоть он и не боялся дозорных, все же некоторую осторожность стоило соблюдать, потому выпускник снял с себя повязку Хоэрды, отличительный знак ученика Обители. Яйцо пришлось завернуть плотнее, так как положить его было некуда.
Поле уже давно закончилось, и теперь по обе стороны дороги находилась вспаханная земля, из которой ярко-зеленым цветом поднималась новая поросль.
Тактон с интересом осмотрел несколько растений, но не узнал ни одного. Ради интереса, даже попробовал на вкус, однако зелень оказалась слишком кислой и выпускник, отплевываясь, продолжил свой путь. К наступлению сумерек оставалось совсем немного.
Уже за несколько сот метров от городка на его пути стали попадаться люди. Были простые крестьяне, всю свою жизнь проводящие на пастбищах, огородах или обширных полях. Они небольшими группами медленно брели к городку, смеясь и напевая какие-то свои крестьянские мотивы. Некоторые вели под узду низкорослых крепких лошадей, нагруженных мешками и лопатами. Остальные это тащили на себе, однако тяжелая ноша, казалось, их совсем не отягощала, так как лица крестьян светились от благодушной улыбки.
Однако когда их взгляды падали на идущего мимо них путника в серо-коричневом одеянии, улыбки тотчас меркли. А вместо веселых историй по группам расходились настороженные шепотки, провожавшие выпускника чуть ли не к самому входу. Тактон старался на это не обращать внимания, ведь не каждый же раз крестьянам приходится видеть ученика величественной Обители.
Около бревенчатых ворот, настежь распахнутых вглубь селения, дежурило четыре стража. Один из них держал зажженный факел, остальные рьяно проверяли подходивших крестьян.
– Та-ак, что это у тебя на лошади Крукс? – просипел толстый сторожевой, оглядывая лопаты и мешки только что подошедшего крестьянина.
– Как будто сам не видишь, – усмехнулся тот ответ.
– Ну, так может я чего и не заметил, а ты бы сказал, – безразлично пожал плечами толстяк, отходя от животного. – Все, можешь идти.
Крестьянин двинулся вглубь ворот, а к стражам подошел Тактон.
– Приветствую вас, – постарался как можно внятней произнести на перфаносском языке выпускник.
Понимать-то речь народа Карноха он понимал, а вот говорил с большим акцентом.
Стражники многозначительно переглянулись. Такой пришелец им попался впервые.
– И мы приветствуем тебя, – обратился к нему все тот же толстяк. – Поведай же, откуда, из каких краев пришел ты к нам и что собираешься делать в нашем городе.
– Сперва я хочу узнать имя того, кто говорит со мной.
Толстый с интересом взглянул в глаза Тактону. Крестьянин стразу же выложил бы всю свою историю, а этот не слишком подходил на роль простого парня.
– Я– Варол, главный сторожевой. Город именуется Нург, здесь обитают крестьяне, что приехали осваивать новые земли. А вы кто?– Варол, скрестив руки на груди, пристально разглядывал пришельца. Ему все больше начинало казаться, что они имеют дело не с простым путешественником.
– Мое имя Тенко-орм, пришел из земель Бурой воды, вольный путешественник. А в вашем городе хочу остановиться, чтобы пополнить запасы воды и питья, да и в дорогу кое-что прикупить, – на ходу выдумывал выпускник, внутренне напрягаясь от каждого сказанного слова. Ведь он нагло врал, причем упомянул местность, которой и в помине не существовало. А ведь еще неизвестно, насколько знают эти стражи земли Ассурии.
– Что-то не припоминаю я никаких таких земель, – озадаченно поскреб подбородок Варол. – Не видал я ее на картах.
Внутри у Тактона похолодело.
– Хотя… – еще задумчивее протянул стражник. – Я смотрел эти карты несколько лет назад, а за это время что-то да и изменилось.
– Наш народ не слишком о себе распространяется ввиду нашей немногочисленности, – постарался как можно спокойнее ответить выпускник. – Потому-то и нашли нас совсем недавно. Можно сказать – случайно.
Стражники переглянулись. Теперь уже с некоторой озадаченностью. Чужестранный гость был не слишком надежным в их небольшой колонии, где, кроме крестьян да нескольких десятков сторожевых, больше никто не находился. Тем более если пришел он из неизвестной местности. Но он был один, к тому же мало чем походил на разбойника или оборванца.
– Хорошо, Тенко-орм, – решился Варол.– Выкладывай все свои опасные колючки и можешь идти в город. Только учти – без выкрутасов, иначе будешь ночевать в полях.
Тактон согласился. Он без сомнений отдал миниатюрный кинжал, без дела болтавшийся на поясе и предназначенный для срезки трав. Все остальное было оставлено на поляне. Выпускник хотел пройти, но страж удержал его.
– А вот это у тебя что такое? – указал Варол на сверток.
– Это? – наигранно удивился Тактон. – Вы думаете, что здесь завернуто оружие?
– Может, и нет, однако кто знает. Ты не здешний, да и почем я знаю, какое у вас там оружие изготовляют? Разматывай сверток.
Голос Варола стал жестким и холодным. Даже сам вид стражника как-то неуловимо изменился: решительный и упорный, он не потерпит ни малейшего отказа. Выпускник это понимал, но в то же время боялся показать яйцо. Ведь тогда вся его легенда может с легкостью разрушиться.
– Так ты даешь мне этот сверток? – стоял на своем Варол.
Рука стража требовательно вытянулась к Тактону. Если выпускник помедлит хотя бы еще пару минут, она потянется к мечу и тогда Тактону по-любому придется покинуть окрестности Нурга.
С опаской поглядывая на остальных стражей, как бы совершенно ненарошно столпившихся вокруг них, выпускник осторожно протянул сверток Варолу. Страж, одарив Тактона настороженным взглядом, взял его, но не поспешил разматывать.
– Что здесь? – вертя в руках сверток, поинтересовался Варол.
– Здесь?
– Да, да, здесь.
– Ну… тут… – Тактон выкручивался как мог. – В общем, это… – слово яйцо употреблять не хотелось, тем более что здесь и куриц подходящих размеров не было, а остальные версии могли вызвать любопытство. – Камень!
– Камень!?
Теперь Варол смотрел на выпускника как на безумца.
– В нашей земле есть такой обычай: если отправляешься в дорогу, непременно возьми с собой то, что будет охранять тебя от напастей и неудач. Самым лучшим защитником считается камень фургунн, и чем он больше, тем лучше будет охранять в пути.
Варол, не слушая дальнейшие разъяснения, впихнул в руки Тактона его сверток и прошипел:
– Не дури мне голову. Думаешь, поведусь на твою уловку и раскрою вот это? – он пальцем указал на яйцо.– Как бы не так! Быстро разматывай свой сверток и только попробуй чудачить. Нам не интересны бродячие фокусники с их дешевыми уловками.
«Вот. Вскоре догадаются, что я выпускник обители», – подытожил Тактон. Однако острая обида задела самолюбие выпускника. Приравнивать его к каким-то шулерам было оскорблением, причем очень серьезным. Однако с местью приходилось подождать и, пропустив унизительное сравнение мимо ушей, выпускник спокойно размотал сверток.
– Вот, смотрите, – протянул Тактон яйцо Варолу.
Стражи с интересом сгрудились около своего предводителя. Всем не терпелось взглянуть на странный оберег. Но каково же было их разочарование, когда вместо необычных переливов и причудливых форм их взглядам предстал совершенно обычный камень. Да, его форма была яйцевидной, однако наросты, мох и небольшие красные прожилки не слишком впечатляли.
– Хм, – задумчиво протянул Валор, раскачивая его в своей руке. – С виду как камень. Но почему он такой легкий?
– Так это же фургунн, – протянул Тактон, не сводя глаз с яйца.
Что еще может вытворить его полуночная находка? Ведь яйцо было совсем другого цвета и формы, да к тому же еще пульсировало. А это будто и не оно, словно подменили его по дороге к этому городишке.
- Фургаунн – не фургаунн, тьфу ты! – сплюнул Валор. – Но это останется у меня до твоего ухода. Когда будешь покидать Нург, зайдешь в сторожевой дом и заберешь. А сейчас можешь идти, и так много времени отобрал.
И, передав вместе с тряпицей таинственный фургунн одному из стражей, принялся осматривать столпившихся крестьян. Их уже набралась большая гурьба, и они то и дело недовольно окликали Валора, не понимая, почему произошла такая длительная задержка.
Тактону пришлось подчиниться стражу, и он вошел в крестьянский городок. Как раз начиналась пора ужина и отдыха, потому в небольших деревянных домиках уютно мигали огоньки, а из маленьких дымоходов еще сильнее валил дым, тотчас растворяясь в сонном темно-пурпурном небе. Солнце уже полностью зашло, и вечер мягко окутал земли Ассурии.
Спокойно прогуливаясь по извилистым улочкам, благо почти все крестьяне ужинали, Тактон обдумывал свои дальнейшие действия. И в напряженном потоке своих мыслей он и не заметил, как тени разрослись, а на небе появились яркие звезды. Лишь непонятный громкий хлопок вернул его к реальности. Удивленно оглядев окрестности, Тактон хотел призвать пламя, но тут же вспомнил, где он находится. Мысленно упрекнув себя, выпускник продолжил свой путь в густеющей темноте, то и дело натыкаясь на чтро-тои спотыкаясь, ведь половина домов уже не освещалась. Крестьяне хорошо знали цену времени и отдыху.
Когда глаза смогли четко различать темнеющие выступы и углы, Тактон пошел уверенней и быстрее. Даже в городке ему не хотелось бродить ночью, пусть даже охраняемом стражами. Лишь постоялый двор мог принести успокоение ученику Обители.
Попетляв между домами, Тактон вышел на прямую дорогу, главную в этом городе, высматривая в рядах домов зазывной огонек для путешественников. Но то ли огонек потух, то ли путешественников в этой местности ранее не встречалось, Тактону никак не удавалось найти постоялый двор. Один раз, конечно, он попробовал постучать в довольно большой дом, но ответом было такое невразумительное и грозное ворчание, что пришлось поскорее отойти. И так, приглядываясь к каждому дому, выпускник Обители дошел до конца городка. Главная дорога переросла в утоптанную тропинку, а неожиданно возвысившиеся дома придвинулись ближе, вглядываясь в путниками пустыми рамами. Тактону стало неуютно, но приходилось идти. А небо застелила пелена туч и ночь стала непроглядной.
– Великий Хемиз! – непроизвольно прошептал выпускник.
Он знал: так быстро тучи не могли застелить ни звезд, ни луну. Это могло значить только одно – Отродье знало, где он находится. Медлить было нельзя.
– Румаконо! – тоненький огонек вырос из середины ладони и плотно обвился вокруг руки, извиваясь живой змеей. Вызов заклинания – это смертельный риск, но он был полностью оправдан. Сейчас чрезмерная предосторожность стала излишней.
Теперь дорога была прекрасно освещена, и выпускник легким бегом припустил к окраине улицы. Двор или должен находиться там, или его и в помине здесь не существовало.
Миновав высокие дома, Тактон остановился около последних – приземистых и довольно мрачных на вид, замыкающих улицу. В одном было пусто и темно, в другом – слабо теплился в окне огонек. В его-то дверь и принялся требовательно стучать выпускник, взмахом руки потушив змейку.
- Откройте уставшему и голодному путнику, будь ты хозяин или хозяйка. Обещаю, вознаграждения за труды будут честны и богаты, – взмолился Тактон к двери после того, как никто не открыл на его стук.
В ту же минуту послышалось щелканье замков, и из приоткрытой двери выглянуло худощавое бородатое лицо. Оценивающе оглядев пришельца, он раскрыл дверь шире, и из помещения потянуло вечерней снедью. Желудок выпускника непроизвольно заворчал, сконфузив своего хозяина, но вызвал улыбку у бородача.
– Так, говоришь, приезжий? – спросил он.
– Я путешественник пыльных дорог, – поправил Тактон, – но деньги при мне водятся.
Хозяин оказался падким на золотой звон, и одно только упоминание о нем могло вызвать в нем неподдельный интерес к пришедшему.
– Тогда за мной – скомандовал он и махнул рукой, указывая на темный коридор. – Хорошему гостю – достойный прием.
Пропустив Тактона внутрь, он быстро запер дверь и даже ее несколько раз дернул, для надежности.
– Проходи, чего стоишь? – подтолкнул его бородач. – В такое время только стражи по улицам шастают, сразу видно – порядков не знаешь.
– Разве запрещено прогуливаться после захода солнца? – искренне поразился выпускник.
– А то, – усмехнулся хозяин. – На улицу ни-ни, как совсем стемнеет. Тебе еще повезло, что не попался стражам, потом пришлось бы немалый штраф платить, чтоб отпустили. Режим соблюдается…
Толкнув локтем дверь, бородач ввел Тактона в небольшой зал, обставленный столами и стульями. Он был тускло освещен небольшими светильниками, что свисали с потолка на толстых цепях. В смутном мареве выпускник заметил нескольких посетителей.
– Садись за столик, сейчас принесут ужин, – обратился хозяин к выпускнику. – И, кстати, у меня есть отличнейшая выпивка.
Хитро подмигнув, он быстро удалился, оставив Тактона наедине со своим ответом. Так и не решив, что же крикнуть вдогонку, выпускник тяжело опустился на грубо вытесанное сиденье. В тот же миг в тело впились сотни маленьких, однако ужасно колких колючек. Не ожидая такой подлой атаки со стороны стула, Тактон с возмущенным воплем вскочил на ноги. Но зуд сразу же куда-то исчез, когда его взгляд сфокусировался на окне. К постоялому двору быстро приближалось нечто…
«Маленький убогий городишко, плененный только своими повседневными проблемами. Ни алтарей, ни наместников, ни сокровищ. Пустое место», – проносились мысли в голове у Шоргара. Он без интереса оглядел заброшенные дома, лишь скользнул взглядом по их разбитым окнам и устремился туда, где находилось яйцо. След был ровным, просто идеальным. Уверенно шагая к своей цели, дракон не заметил, как перед ним выросло несколько фигур.
– Ану стой! – властно приказала одна из них. – Чего в такой поздний час гуляешь?
Шоргар не ответил. Лишь, склонив немного голову, разглядывал ночной патруль.
– Чего молчишь, глухой что ли? – раздражался собеседник. – За дурака меня держишь?
– Да он издевается над тобой! – подал голос напарник. – Всыпать бы ему хорошенько, чтобы в следующий раз знал, как обращаться со стражами.
– Так и сделаем, – пообещал первый, угрожающе надвигаясь на Шоргара.
В ту же секунду силуэт незнакомца, которого остановили охранники, растворился в темноте. Неожиданно воздух вокруг сгустился, стало трудно дышать. Патруль попадал на землю, хрипя и задыхаясь.
– Магия! – только и прохрипел один, как неведомая сила, словно перышки, зашвырнула обоих в пустой проем одного из покинутых домов.
Приглушенный грохот, раздавшись от удара двух тел, лишь потревожил нескольких беспризорных кошек, что с испуганным мявом покинули свои насиженные места. Это немного позабавило Шоргара. Он вновь возник в образе человека на том самом месте, где и стоял. Переведя взгляд на трактир, он успел заметить лицо, что с испугом вглядывалось в него. Он узнал его, и в груди всколыхнулась знакомая жажда охоты.
– Похоже, в этот раз Обитель не досчитается одного из своих выпускников! – осклабилось Отродье.
Цепляясь за столы и опрокидывая стулья, Тактон спешил к хозяину заведения. Он должен был знать запасной выход или лаз, иначе ему придет конец.
На шум из кухни выскочила женщина, кухарка, с дымящейся сковородой в руках.
– Эй! Это ты здесь чего устроил! – гневно крикнула она. – А ну быстро поднял перевернутое!
Грозно подбоченясь, она ждала, пока Тактон не поднимет стулья, но его неожиданная реакция застала женщину врасплох.
– Прошу вас, спасите меня, пожалуйста. Умоляю, покажите мне другой выход из этого дома! – скороговоркой затараторил он, кидаясь к кухарке.
От неожиданности женщина чуть не упустила сковородку.
– К-какой выход? – только и удалось ей переспросить.
– Другой, хоть лаз, хоть дыра, хоть что-нибудь! – в голосе странного посетителя звучал неподдельный ужас.
Беспомощно оглядываясь по сторонам, кухарка заметила, с каким недоумением смотрят на них несколько засидевшихся посетителей. Их к середине ночи, как всегда, заберет стража, а ей придется вновь за ними убирать, но не сегодня. Кухарка чувствовала, в этот раз все будет по-другому.
Требовательный стук во входную дверь заставил присутствующих вздрогнуть.
– Кто? – донесся из коридора голос хозяина.
– Не открывайте! –Тактон кинулся к двери, но осознав, что это бесполезно, остановился. Все тело словно оцепенело, только сердце яро бухало где-то в желудке.
– Эй, кто вы? – зазвучал голос бородача, но в тот же миг душераздирающий крик заставил присутствующих подпрыгнуть от неожиданности.
– Мамочки!
В зал, выломав дверь, влетело тело трактирщика. Проломив несколько столиков, оно неестественно раскинулось на их обломках. Тактон перевел взгляд на дверной проем. Глаза встретились с пронзительными угольками, зло смотрящими на него.
Весь мир перестал существовать вокруг выпускника. Он не слышал, как истерично причитает кухарка, как поздние посетители, громко крича, стараются оттащить трактирщика с обломков. Все это заполнили глаза.
Но внутри Тактона неожиданно похолодело, легкая дрожь пробежала по телу, заставив его оторвать взгляд от Отродья. Что-то изменилось в комнате…
Все последующее словно кто смешал в большом котле. Тактон очнулся от гулких ударов ног ой землю. Он бежал.
Улочка пустынна. Выпускник остановился, осмотрелся вокруг. Впереди блеснуло что-то длинное, узкое.
– Полоски стали на воротах! – разглядел Тактон.
Не вспоминая о страже, он подбежал к ним, надежно упрятанным под большим замком. Дернул несколько раз, пнул от досады и отвернулся. Теперь невольно вспомнился начальник стражи с ключиками в руках.
Беспомощно привалившись спиной к обтесанным брусьям, выпускник глубоко вздохнул. Спокойно, спокойно, спокойно...
Однако мысль оборвалась на последнем слове. С небольшого окна, в домике напротив ворот, Тактону в глаза смотрело мертвенное лицо.
Он приблизился к окошку. Человек не сдвинулся с места. Осторожно постучав, выпускник отскочил. Ничего.
Тогда, медленно поднимаясь по деревянным ступенькам, сдавленно покряхтывающим под его весом, Тактон зашел в дом.
- Эй! – разбил оклик стену молчания. – Кто-нибудь!
Но тишину так и не нарушил чей-либо другой голос. Осторожно ступая, выпускник хотел отыскать ту комнату со стражником, в котором он узнал Валора. А где Валор, там и его полуночная находка – это он знал наверняка.
Из темноты выступили неясные очертания прямоугольника двери. Взявшись за ручку, Тактон немного помедлил, вытерев выступивший пот, и только потом приоткрыл ее. Вначале он не увидел ничего, кроме черноты, но затем взгляд выхватил что-то громоздкое, стоящее посреди небольшой комнаты. Это был Валор.
Оставив дверь открытой (на всякий случай), ученик Обители медленно приблизился к неподвижному стражнику. Казалось, что все тело этого упитанного мужчины в секунду задеревенело, и лишь глаза, словно натертые пуговицы, блестели на бледном лице. Недоумевая, что же могло приключиться с главным сторожевым, Тактон оглядел его с головы до ног. Но Валор был цел, никаких ран, ничего. Удивленно хмыкнув, выпускник коснулся кончиками пальцев щеки стражника, и его руку тотчас пронзила острая боль.
– А-хх, чтоб тебя! – прижимая скрюченную руку к груди, попятился выпускник. – Проклятье!
Заклятие, сковавшее тело Валора, обладало поразительной быстротой действия: за считанные мгновения мышцы руки Тактона, вплоть до плеча, сковал неестественный холод. Он попробовал пошевелить ею, но даже не почувствовал этого.
– Проклятье! – всхлипнул выпускник, растирая холодеющую кожу.
Напуганный и ошеломленный ученик Обители был на грани нервного срыва. Он судорожно дышал, стараясь подавить взбухающую изнутри волну отчаяния, но глаза все равно обволокла мутная пелена. Еще немного, и он не сможет сдерживать своих эмоций... и тут Тактон ощутил знакомый толчок.
Около Варола разгоралось нежно-оранжевое сияние, наполняя пространство теплом и светом. Оно становилось все больше и больше, пока не осветило всю комнату, прогнав последние обрывки темноты из комнаты и отчаяния из души Тактона. И тогда лицо выпускника коснулась легкая улыбка, улыбка облегчения – хотя бы яйцо вновь находилось с ним...
Селение далеко позади. Узкая тропка со змеиным исксусством петляет то в одну, то в другую сторону, благо луна вышла из-за туч. Иногда попадаются отдельные группы деревьев – подмечал Тактон, ни на минуту не прекращая быстрый бег.
Хотя он и задыхался, а правая рука оставалась все такой же деревянной, он не мог позволить себе расслабиться и перейти на шаг. Не мог позволить Отродью забрать яйцо ни за какую цену. И эта твердая решимость наполняла его энергией и силой бежать... Бежать туда, где безопасность, помощь и тепло.
Наступила вторая половина ночи, и вокруг разлился вязкий предрассветный холод. Луна уже исчезла, но в ней Тактон больше не нуждался. Тропка давно исчезла, растворив свое тело в холмах, которые он с усилием преодолевал. Бежать было трудно, это забирало слишком много сил. К тому же руку, которой коснулось заклятие, стало покалывать. Сочтя это как призыв к кратковременному отдыху, Тактон, взобравшись на очередную вершину очередного холма, тяжело опустился на траву. Глубоко вздохнув, он, прислушиваясь к быстро бьющемуся сердцу, закрыл глаза и провалился...
– А?!
Солнечные лучи бликами мигали на блестящей поверхности яйца, по которой суетливо бегали муравьи. На высокой траве неторопливо ползла мохнатая гусеница, оставляя после себя слизистый след. Налетевший ветер заколыхал травинку, по которой она лезла, и насекомое, не удержавшись, шлепнулось спиной Тактону на руку.
Сонный выпускник хотел стряхнуть ее с себя, но не смог, рука не слушалась.
– Ах да, – вяло протянул он, вспоминая вчерашнее происшествие. – Валор.
Стряхнув ее левой рукой, Тактон, зевнув, поднялся. Рассветные сумерки уже смешались с дневными красками, и нагретый воздух источал сладкий запах цветов. День должен был быть жарким. Путь продолжился, и теперь выпускник экономил силы. Вчерашняя пробежка сильно измотала его, а подкрепиться было нечем. Вокруг не находилось ничего, что могло бы утолить голод, иТактону приходилось уныло слушать злобные завывания желудка.
Огненный диск пылал уже на середине своего пути, когда он набрел на небольшой лесок низкорослых, но уж очень густых деревьев. Мучимый голодом и терзаемый острой жаждой, Тактон с надеждой брел между деревьями, надеясь отыскать хотя бы мелкий ручей или, на крайний случай, лужицу. Но и здесь не оказалось ничего, кроме парочки трухлявых пней и жилища диких ос.
Расстроенный, измученный, уставший, больной и обессилевший выпускник уже не мог продолжать путь. Жжение вновь охватило правую руку. Пришлось остановиться. Присев около дерева, Тактон легко поглаживал руку и даже щипал, но жжение становилось сильнее и начинало медленно растекаться по всему телу. Панический страх охватил выпускника.
– Да что же это? – голос неестественно просипел, напугав ученика Обители до ужаса.
Неестественная волна холода прокатилась по всему организму, прекратив нестерпимое жжение. Потом еще одна, намного сильнее. Левая рука безвольно обвисла точно так, как и правая. Ноги не слушались, и Тактон почувствовал, что медленно сползает. Нестерпимо захотелось спать. Тактон попробовал зевнуть, но не тут то было. Зубы намертво сцепились, и даже язык прилип к небу.
В мыслях проклиная тот день, когда он появился на землях Карноха, он чувствовал, что засыпает. Сонное марево туманом окутало его сознание, но скозь его пелену было заметно чью -то размывчатую фигуру. Но кому она принадлежала, выпускник рассмотреть не успел, попав в объятия магического сна.
Солнце.
Яростно сверкая глазами, Шоргар злобно смотрел из пещеры на дневное светило, которое не успело пройти и половину своего пути. Сын Ночи не мог показаться на земле днем. Его глубокие раны не могли затянуться при свете солнца.
Глухо заворчав, дракон еще раз осмотрел себя. Нанесенные раны медленно затягивались в пещерном сумраке, и кровь все еще сочилась из нескольких самых глубоких разрезов. Вот если бы сейчас наступила ночь, тогда бы они затянулись быстро. И сейчас Сыну Ночи приходилось лишь, бессильно рыча, вспоминать, как он столкнулся в трактире с Вестником Карноха...
– Ничего, – глухо ворчал он, перебирая в памяти постыдные воспоминания своей схватки. – Я все же найду его первым.
Тихий, уютный треск мягко вливался в уши, медленно возвращая обратно, в жизнь. Лениво приоткрыв левый глаз, а вслед за ним и правый, Тактон непонимающе уставился в каменный свод. Светло- коричневого цвета, укрытый прозрачными прожилками неизвестной породы и устланный материками мха, он напоминал ковер его соседки Зашши, печально пострадавший от рук его друзей...
– Свод?!
Подскочившего от неожиданности выпускника вдруг осенило, что он должен лежать сейчас в совсем другом месте, в лесу. А вокруг, куда ни взгляни, каменные стены, мох, выдолбленное углубление с горящим огнем и фигура на стуле...
Мысль замерла на месте. Выпучив от крайнего изумления глаза, Тактон медленно повернул голову к стулу. На нем, сгорбившись, сидел человек. Выпускник успел рассмотреть только седые грязные волосы и черную меховую накидку, как он поднял голову.
– Как спалось? – холодные серые глаза пристально посмотрели прямо в лицо Тактону.
Ученик обители растерялся от неожиданного взгляда и, не зная, что ответить, запнулся, непроизвольно раглядывая своего собеседника. Но старец, нетерпеливо тряхнув головой, повторил свой вопрос.
– Да... Нормально... – с запинкой ответил Тактон, остановив свой взгляд на сморщенных длинных пальцах, в которых находилось...
– Прошу прощения, но это мое, – сказал он, указывая на яйцо.
Старик перевел взгляд на руки.
– Твое? – оглядел он яйцо, словно ища пометку на нем. – Я его в кустах нашел.
– Да-да, в тех кустах, возле которых лежал я. Оно случайно выкатилось из моих рук, когда...
– Ты чуть не умер, – прервал его собеседник. – В том лесу растут замечательные травы, и мне как раз были необходимы некоторые из них. Уже собрав полную корзину, я думал идти, как вдруг вижу тебя, бледного, посиневшего, с сосульками на ушах.
– С сосульками?! – ужаснулся Тактон.
– Я пошутил, – отмахнулся старик и тут же серъезным тоном добавил: – Но бывали случаи и с сосульками.
– Какие такие случаи?
– Ну как же, вы разве это не проходили?
В голосе старика было неподдельное удивление.
– Разве не изучали Холодную ветвь направления в Обители?
Теперь Тактон удивленно-настороженно смотрел на отшельника. Легкое подозрение закралось к нему в душу, и сомнение легким бесцветным дымом разлилась в небольшой пещерке. Откуда он осведомлен об устройстве Обители? Взгляд выпускника стал жестким. Неужели он один из них? Тогда почему он здесь за много-много верст от их пристанища? Не покидаемый тяжестью мучительных подозрений, Тактон достал из кармана повязку Хоэрды.
– Вы знаете, что это такое? – мелкие буковки блеснули в языках пламени.
– О да! – живо отозвался старик. – У меня есть такая же!
Порывшись в накидке, он достал потрепанный, местами изорванный кусок материи, в котором еще угадывались некоторые признаки прежней повязки. Поднеся ее совсем близко к Хоэрде Тактона, отшельник смотрел то на одну, то на другую. Затем неожиданно быстро отпрянул и спрятал повязку.
Но выпускник не заметил этого. Его душа ликовала. Наконец он нашел своих, пусть даже и в лице отшельника!
– Прен, – представился старик, подвешивая маленький котелок на огонь.
– А я – Тактон.
– Приятно, очень приятно, – пробубнил отшельник, внимательно разбирая травы.
Отобрав нужные, он кинул их в бурлящую воду, спрятав остальные в засаленный мешок, местами дырявый.
Тактон внимательно наблюдал за всем этим, сидя на грубо сколоченной деревянной кровати, сверху укрытой грудой тряпья. Он еще не мог нормально ходить, ноги не слушались, да и голова немного кружилась от остатков заклятия.
Яйцо лежало возле него. Прен тотчас отдал его, когда выпускник объяснил, как оно к нему попало. Тактону пришлось рассказать все –от самого первого дня своего прибытия. Старик внимательно слушал, иногда переспрашивая. Особенно его заинтересовала пульсация яйца и замороженный Валор.
– Как интересно! – говорил он. – Не знал, что драконье яйцо может такое вытворять. Тем более не знал, чтобы оно околдовывало начальников стражи.
– Думаете, это оно превратило Валора в статую? – серьезно спросил Тактон.
– Все может быть, – хмыкнул в ответ Прен. – Ведь если это яйцо пульсирует и превращаетс в камень, так почему же ему не поколдовать над стражами?
Однако сейчас разговор был прерван. Отшельник принялся делать Тактону настой. Заклятие еще не совсем вышло из тела выпускника и могло вновь вознобить свое действие, потому нужно было приготовить еще порцию целебного напитка.
А пока Прен возился с котелком и травами, Тактон осмотрел яйцо. С виду совершенно целое, оно почему-то слабо пульсировало в его руках. «Вот глупое, – подумал выпускник. – Мы ведь сейчас в безопасности».
Через некоторое время из котелка повалил сизый дым, вмиг заполнивший пространство пещеры. Это означало, что отвар уже готов, и Прен поторопился снять котелок с огня, предварительно затушив взмахом руки пламя.
Осторожно поставив его на пол, он вначале размешал, а затем немного зачерпнул деревянной миской тихо булькающее варево и попробовал.
– Уварилось, – причмокнув, сообщил он Тактону.
Вновь наполнив посудину до самых краев, отшельник подал ее выпускнику.
– Пей небольшими глотками, чтобы сразу подействовало.
Но выпускник пока что неуверенно вертел в руках миску с целебным варевом.
– Пей, и сразу полегчает.
Тактон поднес к губам тарелку, вдохнул сладковатый пар, от которого легко закружилась голова, и сделал глоток. Затем еще и еще, пока миска не опустела.
– Ну как, лучше? – спросил отшельник.
– Ага.
Лицо Тактона осветилось улыбкой. Спокойной, уверенной и... радостной.
Последующие часы выпускник провел в увлеченной беседе с Преном. Отшельник много рассказал ему о времени, проведенном им в Обители, и лишь вскользь сообщил, что его оттуда выгнали. Как и за что, выпускник так и не узнал: старик по этому поводу отмалчивался, раздраженно краснея или хмуря седые брови, отворачивался к очагу.
Из этой беседыТактон узнал, что он был одним из дармеров, выходил на разведки и даже вступал в небольшие схватки с отрядами пустынников. Был даже ранен в спину, но выжил благодаря своим познаниям в целебных силах земли.
После разговор перешел на более серьезную тему: о том, что же делать Тактону дальше.
– Мне кажется, – говорил выпускник, – нужно найти дармеров и им отдать яйцо. Другого выхода нет, ведь за мной еще гонится это Отродье, и я не знаю, на каком сейчас расстоянии оно находится от меня. Может, уже где-то поблизости.
От этих слов он поежился, невольно оглядел пещеру и плотнее закутался в тонкое одеяло.
Прен размышлял, насупив брови. Его взгляд то оцениваще рассматривал яйцо, то с сомнением оглядывал Тактона. Наконец он медленно сказал:
– А если дармеров в здешних территориях нет, что ты будешь делать тогда?
– Тогда нужно будет идти дальше... туда, где они есть.
– А если на территории Карноха нет дармеров вообще? Если они покинули ее давно и их дома поросли сорняками и виноградной лозой? Что тогда?
Тактон недоверчиво усмехнулся.
– И куда же они делись?
– Исчезли, исчезли в черной пасти Ночи, – перешел на шепот Прен.
Тотчас в сознании Тактона всплыли гипнотические угольки и огромное черное тело, занявшее всю лесную опушку. Злобный шепот вновь зазвенел в ушах, и кровь застыла, заставив руки неестественно окоченеть.
– Но ты не бойся, – продолжал отшельник. – У меня есть такое, что в какие-то жалкие секунды доставит тебя в окрестности дармеровских владений, – он умолк и, выдержав торжественную паузу, закончил: – У меня есть фасист!
Система фасистов широко распространенна в пределах Обители. Эти небольшие белесые выросты на земле могут при определенной последовательности звуков перенести существо в места, созвучные по тональности. Будь то озеро или лес, поле или горы, все они имеют собственный уникальный набор звучания. Поэтому нужно было мастерски разбираться в тонких вибрациях высших звуков, чтобы использовать эти камни. Фасисты редко использовались в качестве перемещателей. Даже признанные мастера редко могли припомнить четкую последовательность звуков. А такие ученики, как Тактон, лишь с интересом оглядывали эти загадочные, молочно блестящие фасисты.
Но кислый вид выпускника поумерил радостное возбуждение Прена.
– Чего так насупился, разве ты не рад?
– А чему тут радоваться, если этой системой почти никто не пользуется? Она слишком сложна и непонятна, да и вообще опасна для жизни, – упавшим голосом сказал Тактон, вид которого выражал крайнюю удрученность.
– Ну и что? Пускай остальные не пользуются, если не умеют. Мне-то перемещаться с помощью фасистов проще простого. Думаешь, как я дотащил тебя в эту пещеру?
Но Тактона еще одолевали сомнения. Ведь этот отшельник, изгнанный дармер, может легко пользоваться тем, что и мастерам не под силу! Вывод: или он гений, или...
– Просто нужно знать кое-что больше о фасистах, только и всего, – перебил ход мысли Прен.
Он говорил, повернувшись спиной к выпускнику, вновь ставя на огонь котелок. Затем достал, теперь уже из другого мешка, несколько корешков и кинул в воду.
– Это тебе на ночную порцию для крепкого сна, – пояснил он.
– Разве уже ночь?
– Последний раз я выглядывал два часа назад, и солнца уже не было, – указал Прен на округлый проем, занавешенный толстой шкурой. – Можешь поглядеть сам.
– Нет, я вам верю, – поспешно отказался Тактон, вспомнив Отродье.
Оставшееся время перед сном прошло в полумолчании. Перекидываясь несколькими фразами с выпускником, отшельник не отходил от огня, в то время как собеседник оглядывал пещеру. Но ничего интересного в ней не нашлось, разве только небольшая дыра в противоположной от входа стене манила неизвестным дыханием черноты. Однако Тактону не пришлось заглянуть далее, старик окликнул его пить отвар. А после Прен погасил костер, погрузив пещеру в темноту.
– Завтра ты окажешься в безопасности, – прежде чем заснуть, тихо сказал отшельник.
...Глаза встретили темноту и ничего больше... хотя через какое-то время стали различимы неровности и выступы на каменном потолке.
Тактон лежал на спине с широко распахнутыми глазами, укрытый одеялом. Он хотел повернуться на бок, но его поразила неожиданная мысль. Яйцо исчезло!
Перед тем как лечь спать, Тактон положил его рядом с подушкой, это хорошо запомнилось ему. Отшвырнув одеяло, Тактон вскочил с постели.
– Прен! – позвал он. – Яйцо пропало!
Отшельник молчал.
Прен! – вновь позвал выпускник. – Прен, ты меня слышишь? Проснись!
Подойдя к месту, где расположился страрик на ночь, к очагу, он увидел, что самодельная подстилка пустовала.
– Проклятый старик! – сквозь зубы процедил Тактон, со злостью швырнув подстилкой в очаг.
Первым побуждением было ринуться к выходу, в погоню, и он даже кинулся к нему, но остановился. Что-то подсказывало ему, что отшельник не вышел наружу. Нет, это был не страх перед Отродьем, нет, его охватило совершенно иное ощущение.
Выпускник подошел к противоположной от выхода стене.
- Руманоко! – и огненная змейка послушно обвила руку, освещая маленькие, стертые ступеньки, уходящие вниз...
Узкий проход плавно перешел в темный тоннель. Огненная змейка настороженно вытянулась, стараясь осветить как можно больше пространства. Ее свет, рассеяв мрак на три метра, открыл взгляду огромные белесые наросты по бокам и полу тонелля.
Тактон озадаченно присвистнул. Ему еще не приходилось видеть такого скопления фасистов.
Однако сейчас он не мог продолжить осмотр фасистового тоннеля. Возмущение и злость тянули его вперед, в темноту. Он сейчас не думал об Отродье. Главное – найти этого вора-отшельника, что так красиво наплел ему связки лжи на уши.
– Ха! Дармер! – сам себе говорил возмущенный Тактон, быстрым шагом продвигаясь по туннелю. – Разжигать огонь и настаивать травы каждый мало-мальский чародей способен. А что касается повязки, так он стащил ее, мало ли какие могли быть обстоятельства! Что и говорить про путешествия с помощью фасистов – чистейшая ложь и только!
Туннель сузился, затем свернул и оборвался каменной дверью. Она была немного отодвинута.
– Ага! – торжествующе прошептал Тактон. – Я не ошибся.
Затушив пламя, он, подождав немного, пока глаза освоятся с темнотой, протиснулся в узкий проем. То, что ожидало за этой дверью, повергло выпускника в сильное изумление.
Прямо перед ним, освещенная десятками факелов, предстала огромнейшая пещера-зала. Она подпиралась с двух сторон изящными темно-зелеными колоннами с алыми прожилками. Приглядевшись, Тактон различил на их поверхности выдолбленные значки, но они настолько стерлись, что прочитать их было невозможно. Стены пещеры-залы были покрыты золотистой порослью ярко переливавшийся от света факелов, а пол, покрытый замысловатой мозаикой, торжественно блестел. Складывалось такое впечатление, будто бы это была церемониальная зала.
Спрятавшись за ближайшей к нему колонной, Тактон осторожно выглянул. Впереди, где заканчивались колонны, на открывшемся свободном пространстве он заметил фигуру, стоящую около большого плоского камня.
– Ну,ну, – зловеще прошептал Тактон и начал осторожно подкрадываться к отшельнику. Его напряженный вид выдавал сильное волнение.
Сократив расстояние больше чем наполовину, ученик Обители услышал невнятное пение. Старик, стоя около камня, низко и глухо тянул непонятное заклинание. В руках он держал бешено пульсирующее яйцо.
– Тром эшош ни раз фамит! – внезапно громко воскликнул он и со всей силы кинул яйцом о камень.
- Нет! – заорал Тактон, в два прыжка оказавшись рядом с Преном.
Но было слишком поздно. Он видел, как яйцо коснулось камня, видел, как по нему прошла трещина, видел, как...
Ослепительный свет заставил его закрыть глаза. В тот же миг пещера содрогнулась и воздух наполнился тяжелым натужным скрежетом. Тактон приложил руки к ушам, стараясь хоть как-то спастись от этого безумного звука, но безрезультатно. Скрежет, казалось, только усилился. Когда же он упал от очередного толчка, то почувствовал, что пол под ним вибрирует. Но вот скрежет начал постепенно утихать, а вместе с ним исчезать и необычный свет. Тактон, скорчившийся на полу, наконец-то смог приоткрыть глаза.
Он увидел, что на месте большого плоского камня теперь зияет огромный провал и прекрасная мозаика на полу потрескалась. А большие колонны пошли глубокими трещинами, грозясь сиюминутно рухнуть.
Желая как можно скорей выбраться с этого места, Тактон кое-как поднялся на ноги. Его сильно шатало, и в голове до сих пор гудело, но это было пустяком перед нависшей угрозой обвала. Теперь его цель сосредоточилась на успешном бегстве: ни яйцо, ни отшельник больше выпускника не интересовали.
Однако что-то все же мешало ему повернуться и уйти. Какая-то невидимая сила заставляла его подойти к краю провала. И она была намного сильнее его собственных желаний и мыслей. Поэтому Тактон, глубоко вздохнув, с опаской медленно приблизился к самому краю.
Вначале он вглядывался только в беспроглядную черноту. Затем в глубине провала вспыхнула маленькая искорка. Тактон вздрогнул от неожиданности, но остался стоять на месте, наблюдая за ней. Точка же росла, быстро поднимаясь из глубины. Она больше не походила на искорку: все больше разрастась, принимала более конкретные очертания. И не успел Тактон сообразить, как его оттолкнуло силовой волной поднимавшегося предмета. Рухнув на пол, он закрылся от яркого золотистого цвета, которое излучало... яйцо!
Да! Да! Однако оно сильно изменилось. Стало намного больше, вытянулось вдоль, уменьшившись в ширине, к тому же приобрело золотистый оттенок. Это уже не то яйцо, что выпускник выловил в лесном озере при свете луны...
– Наммиро йгааз! – содрогнули величественную тишину резкие слова.
Из-за колон вышел Прен с поднятыми руками. Серьезный и сосредоточенный, он не спускал глаз с витавшего воздухе яйца, и губы его быстро произносили заклинания.
– Ну уж нет – перегородил ему дорогу Тактон.
– Отойди, – голос отшельника звучал сдавленно, вымученно.
Выпускник не сдвинулся с места. Старик попытался обойти, но Тактон упрямо не пускал его. Тогда Прен с необычайной силой оттолкнул выпускника, но тот ухватил его за рукав и дернул на себя.
– Дурак! – прошипел отшельник и залепил звонкую пощечину.
Тактон от неожиданности отпустил рукав и через мгновение осознал, что совершил непростительную ошибку. Прен уже читал около яйца заклинание.
– Кританк хзаро то смилан! – договорил он до конца и вдруг обессиленно свалился на пол.
– Молодец! – прошелестел тихий голос, и из темноты провала вынырнуло Отродье.
Наконец! Шоргар ликовал. Он смог! Смог! Смог! Отшельник вовремя пустил его в это святилище, и этот глупец Тактон даже рот раскрыл от неожиданности. Что же, он и не думал, что могло быть как-то иначе...
Взгляд переметнулся к яйцу.
– А-а-а-а! Все усилия Ослепительницы оказались напрасны. Ты вернешься к моему повелителю сейчас же.
Острые когти бережно подцепили хрупкое яйцо, и тут же...
– Бирамо! – неудержимая волна пламени накрыла Шоргара, заставив дракона отпрянуть.
Яйцо выскользнуло из когтей и было тут же подхвачено Тактоном. Прижав его к себе, выпускник метнулся к колоннам, но не успел. Отродье подцепило его за шиворот и рвануло в воздух. Яйцо чуть не выскользнуло из рук, но он, собрав оставшиеся силы, прижал его к груди, хотя и понимал, что теперь это уже не имеет значения. Все уже решено…
Тактон зажмурился, чувствуя на себе горячее дыхание смерти, и... Внезапный толчок, и он ощутил, что коготь Отродья больше не держит его. Грохнувшись на землю, благо что с небольшой высоты, он тотчас подхватился и укрылся за колоннами.
Но Сын Ночи больше не гнался за ним. Он исчез, и тьма, окутывавшая всю залу, рассеялась. И вместо нее пришел свет, мягкий, приятный, осветив даже самые темные уголки пещеры.
– Тактон! – позвал тихий голос.
Выпускник нервно дернулся. Зов доносился как раз от того места, где разверзся провал. Он позвал вновь, но ученик Обители еще больше вжался в колонну, дрожа от страха и напряжения. Однако яйцо, все это время тревожно пульсировавшее, вдруг озарилось сиянием и потянуло Тактона из-за колонны. Его сила была так велика, что выпускнику волей-неволей пришлось ей поддаться.
Над провалом парил Вестник Карноха.
– Подойди, не бойся, – ярко-зеленые глаза светились спокойствием и доброжелательностью.
Тактон подошел чуть ближе, однако яйцо тянуло вперед, к самому дракону. Осторожно ступая по потрескавшемуся полу, он подошел к краю провала, оказавшись прямо перед ним. Но яйцо лишь сильнее рвалось из рук .
– Отпусти его, – попросил Вестник Карноха.
Ученик Обители недоверчиво поглядел на него, затем на яйцо, вновь окинул взглядом светящегося дракона и осторожно отнял руки от яйца. Оно, лишь на секунду зависнув в воздухе, подплыло к дракону, и он взял его к себе в лапы.
– Ты цело? – заботливо оглядел его дракон и затем поднял морду к выпускнику.
Немного смутившись от этого проницательного взгляда, Тактон, потупив взор, спросил:
– Но ведь он больше не вернется?
– Нет. Он не тронет больше ни тебя, ни старика, – указал дракон на Прена, что лежал, привалившись к стене, слева от выпускника.
– А что будет с яйцом?
– Оно вернется домой.
Зеленый взгляд вновь метнулся к яйцу, что нетерпеливо запульсировало при этих словах. Тактон понимающе вздохнул, и в этом вздохе ощущалась легкая грусть расставания.
– Ну что же... – начал он и не продолжил. Слова застряли где-то на полпути в горле. Как-никак, он столько пережил с этим яйцом, и вот сейчас...
– Благодарю тебя, Выпускник Обители, за те усилия и заботы, что ты приложил, спасая яйцо. Я очень благодарен тебе, и не только я, – многозначительно добавил дракон. – Но час расставания настал, и я желаю тебе только счастья и добра на твоем пути, каким бы он ни был.
Последние слова смешались с серебристыми искрами, охватившими дракона. Кружась в бешеном водовороте, они смазывали его образ все больше и больше, пока он не растворился в них. И лишь тогда искры рассыпались в разные стороны, открыв пустое пространство.
Вестник Карноха ушел, и вместе с ним исчезло и яйцо, принесшее столько приключений на голову выпускника Обители.
– Ну ничего. Зато теперь я наконец смогу нормально сдать свой экзамен, – сказал сам себе Тактон.
Затем подошел и растолкал Прена, как оказалось, преспокойно посапывавшего.
– А что? – ничего не понял тот.– Уже утро?
- Утро, утро – заверил его Тактон. – Собирайся. Нам нужно выбираться из этой треклятой пещеры.
И, подняв старика, он зашагал вместе с ним прочь, думая уже о совершенно новых делах.