Филипп досиживал в офисе последние оставшиеся до конца рабочего дня часы. Его жена Рита сегодня собиралась устроить в их квартире мини-погром – избавиться от всех старых и ненужных вещей. Видите ли, она затеяла ремонт! Именно сегодня Рита просила его не задерживаться после работы. Как не вовремя! – думал Филипп. Вместо того, чтобы душевно отдохнуть на диване под пивко и телевизор, он вынужден будет перетряхивать и разбирать лишний хлам и прочую скопившуюся в их квартире рухлядь. Это она не устаёт, злился на жену Филипп. Знай, сидит себе в директорском кресле, раздаёт распоряжения и в потолок поплёвывает. А он, безропотный труженик, теперь и отдохнуть как следует не сможет в своём собственном доме! Интересно, а на ужин он смеет рассчитывать? Вряд ли. Его деятельная жена сначала примется за главное, а уж потом вспомнит об ужине.
И на кой сдался ей этот ремонт? Она уже почти год, как жужжит ему об этом чёртовом ремонте! И чего ей не достаёт? Нормальная квартира, есть необходимая мебель, техника, беглый косметический ремонт. Ещё пару лет можно было бы жить, не замышляя это стихийное бедствие!
Квартиру Рита взяла в ипотеку. Филипп умело отговорил её брать ипотеку на его имя, так как его профессиональный стаж постоянно прерывался. Его то сокращали, то создавали невыносимые условия, вынуждающие его уволиться, то не доплачивали полагающиеся бонусы, а то и вовсе не выплачивали зарплату по несколько месяцев. И всё это по его собственным, Филиппа, словам. На самом деле он был закоренелым лентяем, неуживчивым сотрудником, склочным и злопамятным подсерателем, в каком бы коллективе он не обосновался. Но Рите он излагал совершенно иную версию событий. О том, какой он несчастный и незаменимый работник, профессионал своего дела, непонятый и неоценённый бездарными деспотами-руководителями, гнобимый завистливыми коллегами. Он метался от организации к организации, а в перерывах между этими метаниями беззаботно прохлаждался дома на любимом диване или в баре с друзьями, без зазрения совести оплачивая свои развлечения деньгами трудолюбивой супруги, которая не переставала надеяться, что её муж вот-вот успешно устроится на перспективную работу. И её надеждам суждено было исполниться – Филипп уже почти год, как работал в приличном и престижном месте. Правда, почему-то его денег хватало только на питание и его гульки с друзьями.
Филипп бездумно раскладывал пасьянс на компьютере, поглядывая на часы. Может, ему пересидеть на работе, пока Рита там корячится? Он позвонит ей и сошлётся на сверхурочную работу. А что? Он не просил её это затевать! Ещё и посреди недели! Она совсем о нём не думает! Измотанного на работе, голодного и уставшего, она ещё хотела напрячь таскать всякий хлам, как будто специально обосновавшийся в самых труднодоступных местах квартиры! Где это видано!? Нет уж, он пас! Ему бы где-нибудь расслабиться и подумать. По окончании ремонта, начнут привозить заказанную Ритой мебель, предоплату которой она совершила при помощи своей зарплаты. Ведь он, Филипп, был вынужден сказать, что их отдел провалил проект, и премии им ждать неоткуда. Рита совершенно справедливо рассчитывала, что к моменту доставки мебели, её муж хотя бы получит зарплату, ведь львиная часть заработанных ею денег и так ежемесячно расходится на выплату взносов по ипотеке. Ну не мог же Филипп ей сказать, что никакого сорванного проекта не было! И деньги ему выплатили в срок, которые он потратил на покупку шубы для своей молоденькой любовницы. Она, в свою очередь, не остановилась на достигнутом, вырвав у Филиппа обещание отправить её в шопинг-тур в одну из европейских стран. Разве мог он признаться Рите в своих истинных расходах? Филипп сильно поиздержался за последние месяцы! Вот поэтому ему, во что бы то ни стало, необходимо придумать ряд новых отговорок и причин, исключающих его финансовое участие в предстоящем ремонте.
Филипп позвонил Рите, жалобным тоном прогундосив о злом и жестоком начальнике, свалившем на него срочную работу под конец дня. А он, мол, как раз собирался выходить из офиса! «Как всегда» - печально вздохнула в трубку его жена, перед тем как отключиться. «Как всегда» - брюзжащим тоном передразнил жену Филипп, когда дал отбой. Эх, женщины! Вечно вобьют себе в голову то одну бредовую идею, то другую! Не знаешь порой чего и ждать от них! Одной ремонт подавай, другой шубу и путешествие! А он? Когда он в последний раз думал о себе? Только и знает, что вкалывает как папа Карло!
Отсидев уже лишние 2 часа сверх рабочего времени, Филипп начал тяготиться бездельем, к тому же, его стало неумолимо настигать подступающее чувство голода. Вместо карт, укладывающихся в пасьянс на его мониторе, стали мелькать сочные свиные отбивные, хрустящие ломтики жареной картошки, пышные телячьи тефтели и сочные куски говядины, запеченные под сырной корочкой. Филипп звучно сглотнул обильно подступившую слюну. Не поехать ли к Маришке? Он вполне управится быстро у неё отужинать, пожаловаться на свою подневольную судьбинушку и, как ни в чём ни бывало, метнуться домой к Рите. Точно! Он именно так и сделает! Сорвавшись с места, непроизвольно издав громкий треск отсиженным задом, он, сопя от нетерпения и предвкушения, покинул офис,оставив после себя спёртое зловоние, завёл подаренный женой на день рождения новенький Ауди и лихо газанул.
Разомлевший от Маришкиных кулинарных талантов, от её успокающего и приятного общества, Филипп с блаженной, чуть кривоватой улыбкой, возвращался домой. Подъезжая к дому, он краем глаза заметил ещё работающий цветочный киоск, и что-то его дёрнуло притормозить около него. Наверно еле уловимое чувство вины перед женой. Тщательно испотрошив свой кошелёк, он с неприятным удивлением обнаружил, что ему не хватает денег на солидный букет. Но важен ведь не подарок, а сам жест, внимание! – торжественно успокоил себя Филипп. Под насмешливым взглядом (и почему ему так показалось?) продавщицы, он обменял свою несчастную мелочь на потрёпанный букет чуть жухловатых гвоздик и, довольный собой, направился к дому.
В лифте Филипп заковырялся в карманах в поиске ключей, которые отзывчиво побрякивали где-то в недрах его мешковатых одеяний. Подцепив заветную связку, Филипп облегчённо выдохнул. И тут он заметил, что одна из гвоздик, зажатых в его культяпистых и коротких пальцах руки, переломилась. Вот чёрт! – выругался Филипп. Что теперь делать? Гвоздики было всего три! Две не дарят, а одну нести как-то совсем не комильфо, рассуждал мужчина. Эх, ладно! Не в цветах же суть – напомнил он себе, крепко зажав в ладони истерзанное подобие букета, скрыв пальцами место слома цветка. Двери лифта открылись, выплёвывая Филиппа на его этаж.
Около двери их с Ритой квартиры громоздились внушительных габаритов мешки и коробки. О, приготовила мне работу! – буркнул себе под нос Филипп. Ничего, постоит тут до выходных! Не ишачить же на полный желудок! Подходя к двери, Филипп обнаружил среди мешков и коробок, наполненных не нашедшими своего места в квартире вещами, их новый телевизор, который Филипп, не жалея денег, купил буквально недавно. Он им очень гордился и даже сам его протирал! Но что он тут делает? – изумился мужчина. И тут он увидел ещё кое-что странное. За высокой коробкой дорогущей «плазмы», прижавшись друг к другу, стояли два упитанных филипповых чемодана, с которыми он в своё время разъезжал по командировкам. Приоткрыв один из них, он обомлел, - там были его вещи! Во втором чемодане взору Филиппа открылась та же картина! Но что за хренотень? – недоумевал побагровевший Филипп. Отшвырнув в сторону такой неуместный в данных обстоятельствах букет гвоздик, Филипп стал яростно терзать дверной замок, ворочая в нём ключами. Но замок не открывался! Приглядевшись, Филипп увидел, что в дверь врезали новый замок! Филипп, обескураженный, тараща глаза и отдуваясь, озирался по сторонам, инстинктивно ища поддержки и подмоги со стороны. Так и стоял он, глупо хлопая своими рыжеватыми ресницами, распахивая рот, посреди завалов прочего лишнего и ненужного хлама.