- Ну, ты что, издеваешься надо мной, что ли? Подтягивайся, я тебе говорю, подтягивайся, подворачивай канат, ставь ногу!
- Не могу, не могу – больно!
- Подворачивай канат второй ногой, подтягивайся! Вот разжирел – не можешь даже подтянуться.
- Я могу подтянуться – мне больно!
- Где тебе больно? Где больно – я вот тебе «двойку» сейчас влеплю, и тогда посмотрим, где у тебя больно будет, когда к родителям придешь!
- Ставьте.
- Что ставьте?
- «Двойку»!
- Ах, ты еще и с гонором. Поставлю!
- И ставьте!
Подросток 12-ти лет стоял в общем строю на уроке физкультуры, и ему уже было всё равно, что скажет учитель физкультуры, выполнит ли он своё обещание, поставить «двойку», и как его встретит мама с такой именно оценкой по физкультуре. И даже унижение от педагога, когда-то уважаемого, он принял с вызовом, потому что именно в этот момент понял: больше скрывать эту боль не может.
Эта его боль в спине – тогда он еще не знал, что эта боль – в позвоночнике, жила в нем с прошлого лета, когда он упал с высокой ветки дерева. Он никому не рассказывал о своем падении, но ходил со своей болью и всё надеялся, что она пройдёт.
Он стоял в общем строю, и его боль от состоявшейся физической нагрузки нарастала с каждым мгновением: от лазания по канату ему пришлось отказаться именно из-за этой боли. Хотелось горько плакать, как в детстве. Но на него смотрел весь класс. Саша сглотнул комок, подступивший к горлу, и, уже не возражая, слушал учителя физкультуры, который, расхаживая перед строем, объяснял всем, что бывает в жизни, когда человек не следит за своим весом и начинает жиреть. И ждал. Ждал конца этого бесконечного урока. Он уже принял решение: рассказать маме о своей боли. От этого на его душе стало легко и спокойно, даже плакать уже не хотелось. Хотелось быстрее прийти к маме, прижаться к ней – она поможет избавиться от боли. Его мама может это делать – она медсестра.
Домой он шел, как мог быстро, приволакивая, незаметно, правую ногу.
- Мама, я получил «двойку» по физкультуре, но она у меня не от того, что я не могу по канату лазать. Я могу лазать по канату. Просто у меня очень давно болит спина. И сегодня заболела так сильно, что я не смог подтянуться.
- Как болит? Давно болит? Почему ты мне не говорил?
- Я боялся тебя расстроить. А болит с прошлого лета, как я упал с ветки. Ты меня тогда ругала, чтобы я на дерево не лез, помнишь? Я тогда и упал.
- А почему сразу не рассказал?
- Мамочка, ну прости, я не хотел тебя расстраивать.
- Рассказывай, как и где болит.
- Вот тут, да-да, там, где твои пальцы. Ой, больно, сильно больно, мама.
Мать уложила сына в постель и соображала, что же это могло быть: боль пальпировалась в поясничной области позвоночника.
Но даже в самых страшных снах, она не могла себе и представить, что это была за травма у её старшего сына!
- Ну что, Михайловна, мы изучили снимки - разрушение двух позвонков в поясничной области, таком предварительный диагноз. Причины – сама знаешь, без обследования и анализов сообщить не можем.
- Как? Может - ошибка?
- Смотри сама – снимки у лампы.
- Что мне делать?
- На приём со снимками к детскому хирургу. Есть у нас тут какое-то консервативное лечение в детском санатории. Специально для таких детей.
Санаторий встретил Сашу своими суровыми законами, как со стороны медиков, так и его маленьких пациентов. Строгий пастельный режим. Вставать и ходить непродолжительное время можно только в специально-изготовленном корсете. Учиться – только лёжа. И так длился целый год. За этот год, о чем только не передумал Саша! Каких только книг не перечитал! Он просил у Бога только одного: выздоровления. Он обещал быть послушным, учиться хорошо, выполнять все распоряжения мамины и докторов – только бы стать здоровым. Но за год – никаких изменений в лучшую сторону не произошло. Напротив – болезнь прогрессировала.
Мама навещала сына ежедневно. Каждый день она после окончания рабочего дня ехала на окраину города, долго шла пешком от конечной остановки и облегчала сыну пребывание вдали от дома, гладила его руки, умиротворяя своим присутствием. Периодически с нею проведывали Сашу и другие родственники, из которых каждый по-своему оценивал состоявшуюся ситуацию. Бабушка смиренно всё принимала и ждала момента, когда выздоровление внука будет зависеть и от её доли труда. Но пока, здесь в санатории-диспансере в её услугах никто не нуждался. Отец от постигшего несчастья онемел: он не мог сказать ни слова утешения, а ещё надо было скрывать от подростка и горечь своих переживаний. Поэтому он всегда молчал. И ещё приходили к Саше одноклассники: они были всегда шумные, оживленные. Саша выходил с ними в сад, и они гуляли недолго, шутили и смеялись. Ему очень хотелось вместе с ними уйти из санатория в школу – он даже по учителю физкультуры соскучился. И по учителю биологии – тоже!
Приехала тетя, которая в городе бывала редкими наездами 1-2 раза в год. Прибежала с мамой в санаторий, посмотрела там, посмотрела сям. Осталась явно не удовлетворена положением дел у своего первого племянника. Вечером она завела разговор с мамой.
- Михайловна! Что-то надо делать другое. Чушь это – не лечение. Чего он лежит и чего ждет? От корсета – вылечится? Это что-то не то.
- Другого способа лечения нет.
- Да не может быть. Я вот слышала, есть под Ленинградом какая-то клиника, где лечат такие заболевания у детей. Помнишь, я тебе про Ирочку говорила? Она там лечилась и родители её специально туда увезли. Давай, я узнаю адрес, куда писать. Спишешься – и поедете с Сашей туда лечиться!
Через некоторое время из клиники пришёл вызов. С вызовом мать отправилась к своему руководству, просить внеочередной отпуск.
- И куда ты собралась? В Ленинград? А у нас показывала специалистам сына своего?
- Каким специалистам? Он сейчас и находится у специалистов.
- Нет не тем специалистам. Есть у нас в городе детский хирург – от Бога. Сходите к нему на консультацию. Вот его данные и телефон.
На консультацию к хирургу Михайловна пошла одна – со снимками позвоночника своего сына. Врач долго изучал снимки.
- И как вы думаете лечить сына?
- Да вот я собралась в Ленинград. В клинику.
- А вы знаете, что мы разработали хирургический способ лечения таких заболеваний – последствий травмы позвоночника? Суть операции заключается в том, что в область поврежденный позвонков мы подсаживаем частички костных тканей самого же пациента. Костные ткани получаем от тазовой кости. Готовы на такую операцию? Полное выздоровление не могу гарантировать – еще мало практики. И восстановительный период очень сложный – надо будет строго соблюдать все рекомендации. После операции нельзя сидеть в течение года, а сразу после операции нельзя ходить в течение 3-х месяцев. Если согласны – то с методикой реабилитации вас ознакомят подробнее. Готовы на такую операцию?
- Я не знаю, мне надо подумать. Посоветоваться с близкими.
- Затягивать с принятием решения – не советую. Пока у мальчика высока вероятность полного выздоровления!
От хирурга мама сразу поехала к Саше. Он так повзрослел в свои 12 лет, что лучшего советчика она и не мыслила. Мама поделилась с сыном своими мыслями, рассказала о требованиях врача, даже о риске.
Саша слушал её внимательно, по-взрослому.
- Мама! Я очень хочу быть здоровым, как все. И жить – дома, вместе с вами. Я буду очень послушным. Я буду всё-всё выполнять, что нужно!
- Ну, тогда тебе надо набраться терпения – будет больно!
- Мамочка, я вытерплю, не бойся, и плакать я не буду! Здесь я лежу уже целый год. Я вырос из корсета, но мне не стало лучше.
Операция прошла. Но её успех никто не мог гарантировать, а её результаты можно определить лишь в отдалённый период. Мальчик лежал на больничной послеоперационной кровати, бледный, но назвать его несчастным было нельзя. Его глаза светились, когда к нему подошла в белой накидке посетителя его милая мама.
- Мама! У меня боль там, где всегда была, затихает. Мне очень приятно, как она затихает.
- Это хорошо сынок, что боль затихает. Теперь мы будем соблюдать все рекомендации врача. Помнишь, ты мне это обещал?
- Да, ты не волнуйся. Я же уже взрослый! А как я буду учиться?
- Учиться ты будешь дома. К тебе будут ходить домой учителя.
- А я хочу в школу. Как только мне можно будет ходить – я пойду в школу.
- Тебе целый год после операции нельзя сидеть – как ты будешь учиться в школе?
- Ну, и что. Я буду стоять.
- Шесть уроков стоять?
- Да, мама. Я буду стоять шесть уроков. Но я буду ходить в школу вместе со всеми. Как только начну сам ходить!