Глава 8
До начала нового тысячелетия оставалось ровно четыре года. Новый год, как и два предыдущих, Россия встретила в гражданской войне. Политики, развязавшие эту войну, пока не спешили её заканчивать. Чеченцы понимали, что выиграть её не получится. Они пытались пойти на переговоры: Дудаев и Масхадов засылали к российским военным парламентариев, удавались встречи между генералами и Масхадовым. Была попытка посадить за стол переговоров президента Ичкерии (Чечня) Джохара Дудаева и министра обороны России Павла Грачева. Но президент Ельцин на такие переговоры полномочие Грачеву не давал. На Ельцина влияло его окружение. Им хотелось выйти победителями из этого дерьма, сохранив своё лицо.
Не будем возлагать вину за эту войну только на Ельцина и его помощников, так как подготовка к войне шла задолго до появления Ельцина на политической арене. Кровопролитие началось ещё при Горбачеве, Ельцин тогда был ещё не в Кремле, а его верные помощники были завлабами и занимались мелким бизнесом. В результате политической возни на самом верху республики Союза были брошены Кремлём на произвол. В них возникали антирусские настроения, а слабый руководитель ездил по стране и занимался популизмом. Народ верил и с открытым ртом заслушивался баснями демагога-политика, а в итоге умылся кровью.
Уже при Горбачёве в республиках создавались различные организации. Лидеры этих организаций с жаждой захватить власть подталкивали народ к резне на национальной почве и отделению от Союза. В Чечне таким идеологом был Мавлоди Удугов, в миру некий Трошев. Он хотел быть когда-то журналистом, но у него это не получилось. Во время горбачёвской перестройки был активистом в чеченских националистических организациях, а в годы войны стал пресс секретарем Джохара Дудаева. С началом войны все журналисты российских и зарубежных СМИ устремились к нему в поисках «жареного». Оттуда пошла ложь о бесчинствах российских солдат в Чечне. Во всех грехах обвиняли генералов и офицеров. Армию топили в крови и во лжи свои же доморощенные журналисты и правозащитники, а ельцинские политики, развязавшие войну, будучи вне критики в это время набивали себе карманы. Да по-другому не могло и быть. Все СМИ, государственные и частные, принадлежали им, а народу нужно было показать козла отпущения. Но удуговская пропаганда и российские журналисты умалчивали о том, что Дудаев использовал мирных жителей в качестве живого щита. Националисты и есть националисты, они всегда так делали, и будут так делать; не имеет значения немецкие они или другой национальности. Для них люди — мусор, у этих людей одна цель — деньги и власть.
Девятого января в момент празднования православными верующими Рожества Христова они придумали ещё одну вылазку. Солман Радуев с бандой вошёл в дагестанский город Кизляр. О подготовке этого нападения и о конкретной дате спецслужбы знали еще 26 декабря1995 года, но в Кремле уже начали праздновать католическое Рожество, плавно перешедшее в встречу Нового года, а за ним — опохмелка, потом новый повод выпить в православное Рождество. До каких-то там бандитов и города Кизляра никому не было дела. В Кизляре бандиты захватили три тысячи мирных граждан и родильный дом, за что Радуев получил от дагестанцев прозвище «Гинеколог». Этим религиозные фанаты показали всё их нутро и с кем они воюют. Чем провинились перед чеченскими националистами грудные дети и роженицы Дагестана не знаю?! Вся эта братия, придя к власти, будет уничтожать всех без разбора. Правозащитник Ковалёв, подстрекая русских солдат сдаваться в плен, не понимал одного, что он защищал таким образом национализм, самый страшный из пороков человечества. Сдавшимся в плен солдатам отрезали головы, живьём снимали кожу, прибивали гвоздями к кресту. Придя к власти, обезумевшие чеченские экстремисты, будут утраивать на площадях суды шариата над женщинами, расстреливая их лишь только за одно подозрение в порочных связях. И эту дикость покажут все СМИ мира. Но это будет потом, когда ельцинские помощники поймут, что война им уже не нужна и подпишут Хасавюртовское соглашение. Чечню возвратят в средневековье и там появятся русские рабы. Нет, не власть в Москве была врагом у сепаратистов. В Москве сидели их друзья, с которыми они вместе разворовывали ещё Советский Союз. Их врагом был весь русский народ, обычные граждане, против которых и была эта вылазка в момент празднования Рожества. Даже дагестанцы, такие же мусульмане как и они, были для них врагами. Их брали в заложники и расстреливали. Бандит не имеет веры в душе, им руководит звериный инстинкт.
Радуев понимал, что Кизляр ему не удержать и он, прикрываясь живым щитом, на автобусах двинулся к селу Первомайское, откуда планировал уйти в Чечню. Пришедшие к нему на переговоры старейшины Дагестана были расстреляны. Заложников заставили рыть окопы и тоннель к ферме. Когда начался обстрел, по этой тоннели боевики убегали на ферму и там прятались. Две с половиной тысячи солдат с пушками, танками, установками «Град» и вертолётами окружили село, где укрывались две с половиной сотни боевиков.
Путигин сидел в кабинете губернатора и с Тучковым смотрели вести о трагических событиях в Дагестане. На экране появился президент, стал успокаивать граждан России: « от рассвета до заката за каждым боевиком следит снайпер» и жестами, подвыпивший президент показывал, как это происходит. А затем посыпались перлы его красноречия: «сейчас вот, буквально в эти часы, час, может быть, решается, отпустят, я думаю, что всё-таки отпустят, деваться им сейчас некуда, Чечня — это территория, так сказать, открытое, так сказать, поле. И наши, так сказать, силы, которые готовы какие-то предпринять меры, не задевая, конечно, заложников. Но вот сейчас с минуты на минуту ждём: если отпустят заложников — тогда это одно развитие событий. Если не отпустят тогда будет, так сказать, другая операция разрабатываться».
Тучков со злостью нажал на пульт и выключил телевизор.
— Срамота, «так сказать», «так сказать» и ни одного внятного предложения из уст президента. Стратеги, — Тучков выругался, — ждут, ещё и операцию не разрабатывали. Видать опохмелиться надо, голова болит после праздников, потом за дело возьмутся. Чего, ты, Борис Николаевич, влез в эту власть, если внятно трёх слов связать не можешь. Так же и страной правишь, как говоришь. Люди гибнут, а он «так сказать».
Губернатор подошёл к столику налил стакан воды, выпил и нервно стал ходить по кабинету. Затем остановился и посмотрел на Путигина.
— С этими событиями забыл зачем я вас вызывал. А вот, вспомнил. Вам надо поехать на нефтеперерабатывающий завод и разобраться. Там складываются нехорошие дела. На заводе акциями владели рабочие. Образовалось открытое акционерное общество, но внутри него почему-то появилось и ЗАО с сорока процентами акций. А вы знаете, кому эти сорок процентов акций принадлежат?
— Нет, не знаю, — ответил Путигин.
— Они принадлежат вашему хорошему знакомому.
Путигин даже шею втянул. Он ждал, боясь, что губернатор назовёт фамилию его друга Геннадия Смагина, и что их афёра раскроется.
— Сохнов Илья Данилович скупил эти акции, и сейчас на заводе образовалось двоевластие — продолжил губернатор. — Илья Данилович оставил старого директора, а рабочие директором выбрали бывшего председателя профкома. Я боюсь, чтобы там дело не дошло до мордобоя. Вы поезжайте на завод, поговорите с рабочим коллективом, а потом встретьтесь с этим авторитетом. Вы с ним знакомы, а я не хочу с бандитами разговоры вести. Объясните вы им, что зря они воюют. Мне звонили из Москвы и сказали, что завод банкрот и в судебном порядке за долги будет передан одной нефтяной компании. Вы же знаете, что у нас за суды и как это делается. Завод хотят забрать люди, которые крутятся возле самого Ельцина.
— Хорошо, Павел Иванович, сейчас поеду и буду разбираться.
Путигин зашёл в свой кабинет и тут же позвонил Смагину.
— Привет, Гена, спешу тебя обрадовать. С нашим заводом облом получается.
— Я уже знаю, — ответил Геннадий, — мне звонил Аркадий Львович. Он сказал, что в этом деле даже министр ничего сделать не может. Завод берут ребята, которые водку Ельцину каждое утро приносят.
— Ну и хорошо, что не получилось, — сказал Путигин.
— Да что ж тут хорошего.
— Живы останемся, Гена. Там бандиты подключились, и местный авторитет уже сорок процентов акций у работяг скупил.
— Может ты и прав. Что не делается, то к лучшему — побегали, подсуетились, погрелись и то хорошо.
Пока Путигин решал все неотложные вопросы, на завод уже можно было и не ехать. Ситуация нормализовалась сама по себе.
Узнав о том, что рабочие выбрали нового директора, «Соха» направил туда своих боевиков. Зубановские молодчики с битами ворвались в контору завода. Они вышвырнули оттуда вновь избранного директора и окружающих его активистов, которые ожидали от смены власти отхватить в руководстве завода каждый себе место. Те стали звонить в милицию, но «Соха» предупредил полковника Шиловского. Отряд милиции на завод вообще не прибыл. Старый директор в сопровождении молодчиков пошёл к рабочим и выступил перед ними. Он сказал, что если они будут бузить, то нефти никто не даст, завод закроют и все останутся без работы. Рабочие согласились и разошлись по своим местам. Рейдерский захват завода состоялся. Когда Путигин прибыл на завод, в заводоуправлении было уже тихо. Все были на рабочих местах. Лишь по коридорам прогуливались, играя мускулами, широкоплечие бритоголовые парни. В кабинете директора стоял какой-то шум. Путигин зашёл туда и увидел директора, который отчитывал за что-то главного механика.
— Что тут у вас происходит? — Путигин подал руку директору.
— Ничего особенного, идёт производственный процесс. Иди, работай, — сказал он главному механику.
Главный механик вышел из кабинета, но, увидав в коридоре мордоворотов, вспомнил о битах, что недавно ходили по спинам, быстрыми шагами ушёл в цех.
— Меня прислал губернатор разобраться, что тут у вас за двоевластие сложилось, — сказал Путигин.
— А никакого двоевластия нет. Разобрались и мирно разошлись, — ответил директор.
— Я вижу, как вы мирно решили, надзиратели ходят по заводу.
— Все эти вопросы не ко мне, — директор поднял перед грудью руки — упаси Боже, я наёмный человек. Звоните и всё решайте с хозяином.
— Хорошо, позвоните Илье Даниловичу и скажите, чтобы он прибыл в администрацию области.
Директор позвонил хозяину и объяснил с какой целью его приглашает вице-губернатор. Затем он передал трубку Путигину.
— Здравствуйте, Александр Владимирович, — услышал он голос в трубке.
— Здравствуйте, Илья Данилович, нам бы надо встретиться, кое какие вопросы обговорить относительно завода.
— Приезжайте ко мне домой, у меня всё и обсудим.
— Нет, у вас дома такие вопросы решать как-то неудобно, — ответил Путигин.
«Соха» понимал, что в этой словесной дуэли он должен выиграть. Для него было важно, чтобы переговоры проходили на его территории, где он хозяин, а вице-губернатор гость.
— Хорошо, тогда приезжайте в ресторан «Золотой Шар». Я сейчас позвоню и скажу, чтобы нам накрыли стол, выпьем по бокалу вина и всё обсудим.
Путигину надо было настоять о встрече в своём кабинете, но молодой, не имевший опыта в чиновничьих тонкостях, он согласился на ресторан. У входа его уже ждал Чижов. Путигин краем глаза заметил табличку на дверях «ЗАКРЫТО». Они прошли в зал, там уже был накрыт стол, но Ильи Даниловича ещё не было. И в этом была тонкость игры. Вице-губернатору пришлось подождать, пока появится и сам хозяин.
Минут через десять появился Илья Данилович.
— Рад Вас видеть в моём заведении, — сказал, пожимая руку Путигину, «Соха». Он кивнул Чижову и тот сразу удалился.
Официант разлил по бокалам вино. Жестом руки «Соха» показал официанту, и тот ушел. Путигин и «Соха» остались наедине.
— Давайте, Александр Владимирович, выпьем за нашу дружбу, — сказал «Соха» и поднял бокал.
Они выпили.
— Нам дружба необходима обоим, — продолжил Илья Данилович, — у Вас власть, у меня деньги — вместе мы будем большой силой.
— Да откуда у меня власть, — возразил Путигин, — власть у губернатора, а мы его помощники. Что он прикажет, то мы и исполняем.
— Это не беда. Сегодня он власть, а завтра — Вы. Главное, что Вы стоите уже рядом с этим креслом и на следующих выборах можете его занять.
— Губернатор мне тоже об этом говорит.
— Он что, сам хочет Вас видеть губернатором? — удивлённо спросил «Соха».
— Да, он мне сказал, что уже устал быть у власти. Хочет опять уйти на преподавательскую работу. Власть — это не его стезя. Мне кажется, он не ощущает себя удовлетворённым в этой должности.
— Вы что, серьёзно — переспросил Илья Данилович, — неужели бывают такие люди?
— Конечно, серьёзно, какие могут быть шутки.
— Это меняет всё дело, — у «Сохи» загорелись глаза. — Вы знаете, я после такого решения, губернатора стал уважать. Было бы желание Тучкова вас поставить губернатором, а народец мы купим. Наш мужичок за бутылку свой голос продаст. Многие и сами поддерживают власть и всегда за неё проголосуют. Для них власть — священная корова. Журналистам бабки подбросим, пусть заранее начинают Вас хвалить. Наши люди всему напечатанному пока что верят.
— Я понимаю, о чем вы говорите. При поддержке власти у меня есть большой шанс победить, многие всегда голосуют за кандидата от власти. Плюс Ваша помощь деньгами, и я смогу набрать больше пятидесяти процентов голосов. Но я пока для себя не решил, опыта у меня маловато.
— Опыт сам придет. В начале шишки появятся, а потом и во вкус власти войдёте.
— Я прибыл к вам совсем по другому вопросу. Губернатор обеспокоен делами на заводе.
— А что ему беспокоиться — завод работает, налоги платит.
— Я не о том. Тучкову не нужна эта ссора между двумя хозяевами. Это дело уже дошло до Москвы.
— Александр Владимирович, на заводе хозяин один — это я. У меня уже сейчас больше пятидесяти процентов акций. Сегодня мои ребята с работягами поработают, процентов двадцать ещё у них выкупим.
— Поработают битами? — съязвил Путигин.
— Александр Владимирович, ну зачем же Вы так. Деньгами, только деньгами! Ну, посудите сами, что этот бывший председатель профкома имеет. У него и тысячи баксов нет, а у завода долги. Кто их будет отдавать?
— Вот в том то и дело что долги, — ответил Путигин. — Это Тучкова больше всего и волнует. Ему звонили из Москвы, завод хотят банкротить. Москвичи на него глаз положили.
— А вот им, — «Соха» свернул дулю, — пусть выкусят. Я хозяин на заводе. Сегодня покроем долги по зарплате. Я за неделю рассчитаюсь с поставщиками. Деньги у фирмы «Золотой шар» есть, если надо кредит возьмём.
— Тогда я губернатору доложу, что ситуация на заводе выправляется.
— Скажите ему, пусть звонит в Москву и доложит им, что на заводе есть полноправный законный хозяин. Я думаю, через пару недель все акции будут мои.
Они ещё посидели в ресторане, обговорили и вопрос о продвижении Путигина к губернаторскому креслу. Илья Данилович окончательно склонил Путигина участвовать в выборах. Вице-губернатор довольный успехом в переговорах поехал доложить Тучкову о том, что ситуация на заводе нормализовалась.
Губернатора не очень обрадовала весть, что завод захватили бандиты. Но он понимал — из двух зол надо было выбирать меньшее. Если москвичи пришлют своего директора, то этот «варяг», чувствуя покровителей на самом верху, будет творить что ему взбредёт. А так завод будет работать, у людей будет зарплата, а в городской казне деньги от налогов.
Во время доклада губернатору Путигину казалось, что Тучков его вовсе не слушает. Он смотрел куда-то поверх его головы, сверля взглядом стенку, а правая рука подпирала щеку. Губернатор думал о чем-то своём. По лицу было видно, что эта власть терзала его, не давала ему жить нормальной человеческой жизнью. Тучков был из тех людей, которые не любят властвовать. Иной на его месте, получив власть, цепляется, держится за неё зубами и ногами, готов любому перегрызть глотку, кто станет на его пути. Павел Иванович был совершенно другим человеком, для многих непонятным, чудаковатым. Для таких как он — власть тяжёлое испытание во всех отношениях. Тучков воспринимал человеческое горе, как личное. И всё что творилось в области, он переносил на себя и во всём винил только себя. Таких людей как он очень мало, может на тысячи единицы. Именно им в моменты разрухи жить становилось особенно тяжело.
— Бандитское государство, — вдруг произнёс Тучков,— на республиканском уровне бандиты воюют, чтобы завладеть республикой, а на областном дерутся за заводы и фабрики.
— Какая разница, чьи бандиты возьмут завод наши или московские, которые стоят у власти. Так пусть лучше наши, чем закроется завод, и люди окажутся на улице, — возразил Путигин.
— Да это так. Вы знаете, что я заметил, Александр Владимирович, для основной массы народа тиран гораздо лучше, чем вот такая бандитская полупьяная власть.
— Позвольте с вами не согласиться, Павел Иванович. При диктаторе — тюрьмы, лагеря, расстрелы.
— Вы не правы. Как вы думаете, почему образованный, с высоким культурным развитием немецкий народ рукоплескал диктатору? Что его загипнотизировали? У вас нет ответа. То-то же. А я вам скажу почему. При диктаторе есть дисциплина и порядок и, если простой человек не нарушает закон и не мешает диктатору властвовать, его не трогают.
— Но и жить нормально не даёт,— возразил Путигин, — никакой свободы у людей нет.
— Ну и что с того, многие и не дорожат этой свободой. Человек стадное существо, куда идёт главный баран, туда и стадо. Для простого обывателя главное не свобода, для него важнее, чтобы жизнь была предсказуема и они чувствовали себя комфортно. А при такой грабительской власти как нынче в России, жизнь становится невыносимой, люди могут потерять работу, их на улицах грабят и убивают бандиты, потому что власть заодно с этими бандитами. Вы посмотрите новости по государственным каналам ТВ: словно «вести с фронтов» — того застрелили, другого подорвали. В столице идут перестрелки, а что уж говорить о регионах. Вот к примеру, и в нашей области бандиты ведут себя вольготно. К девочкам могут прийти в общежитие и изнасиловать прямо в комнате на их кровати. Стало быть, не только на улице, но и в собственном доме простым гражданам жить опасно. А такие правоохранители, как наш полковник Шиловский, говорят, что насильников найти невозможно.
— Павел Иванович не всегда удаётся найти, есть же предел возможного и невозможного.
— Да есть, но почему-то невозможного больше. Беда в том, что отстранить я его не могу, он министру подчиняется. Доказать, что он плохо работает и не может найти преступников тоже не могу. Если повар не сварит еду в ресторане, его хозяин на другой день выгонит. А если полковник со своим штатом не может или не хочет найти насильника, говорят, что он же не всесильный. Да их, по большому счёту, никто и не ищет, потому, что за всё им заплачено. Если бы изнасиловали дочь этого полковника, я уверяю, он бы из мундира выпрыгнул, но через неделю нашёл бы этого отморозка. В городе власть не мы с вами, а они. Для коррумпированных правоохранителей я бы ввёл статью пожизненного заключения. Они наносят ущерб государству не только экономический, но и моральный, дискредитируют власть, подрывая саму её основу. Вот тогда в милицию не пёрся бы кто попало.
— Павел Иванович, а чего вы не пошли в Совет Федерации, коль губернатором не хотите быть? В январе этого года формируется новый состав. Честно говоря, тех двоих кандидатов, что мы избрали от области, можно было туда и не посылать.
— Нет уж, я сыт властью. Если честно сказать, меня от одного слова «власть» претит. Если бы от моего решения что-то зависело, а так идти туда и протирать штаны, выкрикивая со всеми «одобрям»?! Нет уж, увольте, быть пособником ворам я не хочу. Таким законотворчеством пусть занимаются без меня.
— Вы знаете, я часто об этом думаю, а может это и не плохо. Разберут все предприятия в частные руки, появятся хозяева, наведут порядок и воровство остановится, — сказал Путигин.
— Александр Владимирович, о чём вы говорите? Вам надо почитать Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Уж он-то, пройдя должности от писаря в канцелярии военного министра до вице-губернатора, прекрасно понимал и знал душу русского чиновника. Нет жаднее человека, чем русский чинуша. А если он выполз из грязи в князи, тут уж ворует на всю катушку. От этого в России все беды, бунты и революции. Вот так народ насмотрится на них, натерпится невзгод и поднимает всех без разбору на вилы. Попомните меня, пройдет лет десять-двадцать, будет ещё хуже. Эти господа поездят по заграничным курортам, насмотрятся, как там живут богатые люди и им захочется так же жить. А потом у них появятся дворцы с плавательными бассейнами и домашними церквями. Теперь же марксизм выбросили и взялись за Христа, а в общей церкви со смердами им быть не подобает. Ведь было уже это и будет. Наших господ история ничему не научила, строили дворяне персональные церкви, а над народом измывались. Они наивно думали, что это угодно Богу, и этим замолят свои грехи. Уж лучше б одному дьяволу служили, так, по крайней мере, честнее. А то одной рукой молятся, а другой грабят народ. Не вымолили у Бога себе прощения в персональных церквях прежние господа. В овраге закончили свою жизнь, а жены и дочери ушли на панель в Париже. И с этими так же будет. Настроят дачи с сотнями гектаров охотничьих угодий. Чиновники высокого ранга купят себе дворцы заграницей, своих чад отправят туда учиться и жить, а русский народ так и будет прозябать в нищете. Потому что никто из этих высокопоставленных чиновников не собирается жить в России. Они планируют жить там, где красивые города, где устроено и безбедно живут люди. Никому же из них не хочется смотреть на эту нищету и разруху, она им будет постоянно напоминать о прошлых делах.
— Да, Вы правы. Это всё надо содержать, и на всё нужны деньги, — вставил Путигин.
— Вот именно, а где их взять, кроме как своровать и ободрать народ как липку. Этих господ остановит только Сибирь или выстрел. И вот увидите, вскоре придёт этот человек, я вам давеча об этом уже говорил. Лысый с бородкой он будет или только с усами и с пышной шевелюрой, или без усов — это не имеет значения, но новый марксизм он заставит их изучать. И все эти господа закричат ему: «Слава! Да здравствует ОН!». Но диктатор все равно их отправит пилить лес и постреляет не только этих господ министров, но и их семьи, иначе он не будет популярным в народе.
— Я не понимаю одного, почему президент в Кремле держит вокруг себя этих людей. Это же полностью дискредитирует институт власти? — спросил Путигин
—Разве это власть, Александр Владимирович? Это спившиеся, развращённые в быту, проворовавшиеся люди волей судьбы и популизмом выброшенные на вершину. Это как пена и мусор, который выбрасывает пучина наверх во время шторма. Если пьяница за рулём автомобиля убьет человека, его посадят в тюрьму. А быть у руля государства в пьяном виде, принимая решения погубить тысячи, это вполне нормальное явление. Страна парадоксов.
Путигин понимал, что губернатор честный и порядочный человек, он мучается, и таким как он, там на верху быть очень трудно. Поэтому Тучков и не хочет быть в окружении людей, погрязших во лжи и воровстве. Он ради своих благ не мог поступиться своей совестью. Путигину хотелось быть похожим на своего учителя. Бывший ученик и теперь учился у него, стараясь в общении с ним как можно больше перенять от него положительных черт его характера.
Пока шли кизлярские события, в Москве не было никакого дела до маленького нефтеперерабатывающего завода в захудалом регионе. Наконец в Дагестане эти события закончились. Ночью бандиты прорвали оцепление, главари банды ушли, оставив на поле полторы сотни человек убитыми. Ими было расстреляно одиннадцать заложников. В ходе боя погибло двадцать шесть солдат и офицеров и почти сотня были ранены. Тридцать бандитов взяли в плен. Были разрушены более двухсот домов и нанесен огромный ущерб гражданам и государству. После этих событий начался разбор «полётов». Президент снова делал свои «рокировочки», переставляя на самом верху фигуры, как в известной басне Крылова о музыкантах. А в феврале государственная Дума приняла закон об амнистии боевиков Радуева. Друзья своих прощают. Сам главарь банды за то, что воевал с грудными детьми и роженицами, получит орден героя Ичкерии и должность командующего армией.
О заводе вспомнили только после восьмого марта, когда закончилась череда праздников, и окружение президента немного протрезвело. За это время «Соха» уже выправил положение дел: рассчитался с долгами, выкупил почти сто процентов акций. Правда, для этого ему пришлось использовать деньги из общей воровской копилки. За это он заимел врагов не только в верхних эшелонах власти, но и среди воровских авторитетов. На сходке авторитеты высказывали «Сохе» своё недовольство: « Ты потратил все деньги. На зоне пацанов нечем греть — говорили они — если деньги не вернёшь, знаешь «Соха» что за это бывает». «Соха» решил, во что бы то не стало срочно возвратить деньги в воровской общак. Он вызвал к себе «Зуба» и приказал ему обложить всех индивидуальных предпринимателей двойным оброком. Люди зароптали, не хотели давать деньги, а у многих и давать было нечего. Тех, кто упирался и не давал денег избивали. Запылали торговые палатки. Но под этот шумок поднялись ни кем неуправляемые молодёжные группировки. Они, как правило, состояли из бывших спортсменов и людей, прошедших в Афганистане и Чечне школу, убивать. Их даже бандиты называли «беспредельщиками». Эти отморозки действовали с особой жестокостью. Между группировками пошли разборки. Назначались «стрелки», а за ними стрельба, раненные и убитые. Городское кладбище резко помолодело. Ситуация вышла из-под контроля. Полковник Шиловский зачастил к «Сохе» и просил прекратить разбой, но и Илья Данилович уже не мог влиять на ситуацию. Авторитеты стали поговаривать, что в городе нужен новый смотрящий. Каждый день губернатору ложились на стол сводки о беспределе, который чинили бандиты в городе. И венцом их злодеяний было убийство семьи одного бизнесмена прямо в доме. Бандиты убили его самого, жену, мать и двух малолетних детей. Это преступление в городе имело особый резонанс. Губернатор срочно созвал совещание. На нём заслушали полковника Шиловского о сложившейся криминальной обстановке в городе и о принимаемых правоохранительными органами мерах. Шиловский сделал доклад, и все услышали страшные цифры преступлений и убийств, совершённых бандитами в городе.
— Это что, одна организованная банда? — спросил губернатор.
— Да, это организованная преступность, — ответил полковник.
— У них же есть, как там их называют, смотрящие, что ли. Может их арестовать для начала, провести с ними работу. Вы же лучше знаете, как это делать, — сказал губернатор.
— Дело в том, Павел Иванович, что это различные группировки, они никому не подчиняются. Даже между собой враждуют.
— Откуда в области появилось столько бандитов?
— Там в основном молодёжь, неимеющая ходок на зону. Отморозки, желающие по-легкому срубить деньги.
— Этим всё и сказано, — губернатор задумался и покачал головой, — упустили молодёжь. Родители устремились зарабатывать деньги. А детки, глядя на них, пожелали жить красиво и сразу. Пошло пьянство, наркомания, убийства, а что будет дальше — страшно подумать. Какие меры вы намерены предпринять?— спросил он Шиловского.
— Мы вышли на банду, которая убила в доме семью предпринимателя, она у нас в разработке. Сегодня возьмём главаря и всех членов банды.
— Большая банда?— спросил губернатор.
— Банда не большая, человек пять.
— А с остальными, когда покончите? Я не думаю, что только эти пятеро терроризировали весь город.
— Банд несколько. На них пока мы не вышли, но работа в этом направлении ведётся.
Шиловский решил, что эти события дают ему возможность наконец-то покончить с майором Головановым, мешающим ему и «Сохе» спокойно жить. И он решил всю вину свалить на него, заявив.
— Мною принято кадровые решения: за упущение в работе уволить начальника уголовного розыска майора Голованова и ряд офицеров из районных отделов.
И тут Тучков вспомнил пожар в деревне Костюки и деловой доклад Голованова о происшествии. Чем-то этот майор ему сразу понравился. Как правило, Тучков не ошибался в людях, эта практика выработалась ещё на преподавательской работе. Он как-то легко и безошибочно научился отличать настоящего человека от шельмы.
— А почему вы раньше эти решения не принимали, или ждали когда грянет гром? — гневно спросил губернатор
— У меня появились подозрения, что они связаны каким-то образом с бандитами.
— Доказательства у вас имеются, или вы, как в тридцать седьмом, по одному доносу?
— Пока доказательств нет, — ответил Шиловский.
— Вы знаете, я не сторонник таких скоропалительных решений. Можно было бы и вас вместе с ними уволить за те же грехи. Только я слухами не пользуюсь, нужны доказательства.
Шиловский стоял как школьник, который напроказничал и теперь ждёт наказания. Его лицо стало пунцовым и он, переминаясь с ноги на ногу, не знал что ответить.
— Я думаю надо пока повременить с кадровыми решениями. Во-первых, надо собрать доказательства, а потом спросить по всей строгости закона. А, во-вторых, что ж мы с вами уволим их и пополним ещё банды знающими специалистами? Придут на их место новые люди, пока они разберутся, банды такое натворят, что приедут из Москвы и нас с вами поснимают и отдадут под суд. Вы сами больше вникайте в дело, возьмите на личный контроль, тогда и толк будет.
После совещания Павел Иванович попросил, чтобы секретарша по телефону разыскала майора Голованова и соединила его с ним. Губернатор захотел лично побеседовать с майором и конкретнее узнать, как ведётся борьба с преступностью в городе. Через минут тридцать в кабинет зашла секретарша.
— Павел Иванович, Голованова на работе нет. Я позвонила домой, а Валя сказала, что он ещё вчера выехал на происшествие и всю ночь там работал. Даже домой не заезжал.
— А вы что его жену знаете?
— Да, знаю, и не только жену, но и самого Голованова. Я с ними в одном классе училась.
— Ну и что он за человек, можете сказать?
— В классе мы его считали эталоном честности и справедливости, поэтому он и в милицию пошёл. В городе говорят, что он и борется с этой мафией.
— А что люди даже о некой мафии судачат?
— Да, говорят.
— И что же?
— Говорят, что её возглавляют большие шишки, но не вас, Павел Иванович, имеют в виду.
— А кого же?
— Ну, как вам сказать, — секретарша замялась.
— Говорите как есть.
— Не знаю, правда это или нет, но говорят, что сам полковник Шиловский её возглавляет.
— Даже так? Вы знаете что, вызовите-ка ко мне Путигина. Скажите ему, чтобы срочно
зашёл.
Путиги появился в кабинете губернатора.
— Садитесь, — сказал губернатор, — у меня вам будет деликатное поручение, но в начале мне ответьте на один вопрос. При встречах с этим авторитетом вы случайно не замечали, Сохнов и Шиловский знакомы ли друг с другом?
— Мне показалось, что знакомы?
— Когда это вы заметили?
— При первой же встрече, когда была торжественная закладка камня торгового центра. Я увидел, как они, улыбаясь друг другу, жали руки. Шиловский поздравлял его, а потом они стояли и около пяти минут о чем-то говорили. Вернее говорил только Сохнов, а Шиловский как-то странно стоял, слегка наклонив голову. Это выглядело, словно его отчитывали.
— Вот-вот. Это меня и настораживает. Не засланный ли казачок этот полковник.
— Мне, кажется, нет. Павел Иванович, как можно, целый начальник УВД?!
— Эх, — Тучков вздохнул, — если бы в жизни было всё так просто. Подкуп, большие деньги, шантаж и человек ломается.
И тут Путигин вспомнил разговоры его и Ильи Даниловича. Обещание помочь деньгами во время выборов, поминки в ресторане и долг, который он взял у Чижова. И ему всё стало ясно. « Кто платит тот и танцует девушку» — вдруг вырвалось у него.
— Вы о чем? — спросил губернатор.
— Вспомнил, как грузины говорят.
— Да, я же об этом и говорю. С разных источников ко мне приходят слухи, что Шиловский связан с бандитами. Эти слухи не мешало бы проверить, как там говорят: «Дыма без огня не бывает». Нашему начальнику управления ФСБ я это поручить не хочу. Не знаю в каких он отношениях с Шиловским, а вдруг они друзья. Только насторожим его и загоним проблему вглубь. Вы, вот что, найдите майора Голованова, говорят он честный человек. Надеюсь, вы его помните, он проводил расследование по гибели вашей матушки. Постарайтесь, где-нибудь, вне работы встретиться с ним и поговорить: якобы по делу гибели ваших родных и прощупайте обстановку. Узнайте, как идет борьба с бандитизмом, какие отношения у него с начальством. Словом, всё проведите в непринуждённой обстановке, может где-то за столиком с бокалом вина. Да что это я Вас учу, Вы и без меня это прекрасно знаете, как это делается. Постарайтесь, чтобы об этой встрече не знали ни Сохнов, ни Шиловский. Если вы сумеете найти к нему подходы — человек раскроется. Подчинённые о начальстве своем многое знают. Вы обратитесь к моей секретарше, они с Головановым одноклассники. Я думаю, она вам сможет помочь встретиться.
Выйдя из кабинета, Путигин обратился за помощью к секретарше, и она пообещала в течение дня разыскать Голованова и договориться о встрече.
— Если я его найду, куда ему прибыть?
— Я сейчас решу, где встретимся, и вам скажу.
Зайдя в кабинет, он позвонил Смагину
— Привет, снабженец мясом всех харчевен города,— пошутил Путигин.
— Снабжал, а сейчас братки поджимают, только половина осталась.
—Ты мне не подскажешь уютное кафе, где можно встретиться с одним человеком?
— Девушку заимел? Поздравляю.
— Нет, надо конфиденциально с одним человеком поговорить.
— В таком случае там, где мы с тобой были, у Рядчика. У него два зала, мы сидели в большом , а в кафе есть ещё и маленький зал для корпоративных вечеринок. Если надо, я позвоню Игорю Марковичу.
—Позвони и закажи, пожалуйста, мне на вечер столик.
Встреча Путигина и Голованова состоялась вечером в кафе. Голованов держался как-то сковано, не понимая, зачем вице-губернатору понадобилась такая тайная беседа.
Путигин разлил вино по бокалам и предложил выпить.
— Я Вас пригласил на эту встречу, чтобы узнать, может у Вас есть какие-то дополнительно подробности или недомолвки о гибели моей мамы и бабушки. Официальную бумагу я получил, но у меня появились кое-какие сомнения.
— И что же Вас смущает?
— Дело в том, что за пол года до этого я им купил новый счётчик. Электрик его поменял, и все предохранители были новые , а не жучки. Они должны были отключить напряжение при возникшем замыкании.
— Я давно желал этой встречи, — сказал Голованов, — там действительно не всё так просто.
— И что нового в этом расследовании Вы можете мне сообщить?
— Многое могу рассказать, если Вы мне ответите на один вопрос.
— Да, я готов ответить на любой Ваш вопрос.
— Александр Владимирович, Вы знаете Дудкова Владимира Васильевича?
— Да, знаю, это мой отец. Он работает в Москве в одной солидной фирме. Обещал мне позвонить, как приедет из Италии, но до сих пор нет от него звонка. А на мои звонки тоже не отвечает.
— Вы всё о нем знаете?
— Знаю, что он работал в разведке, был в Ливии.
— Его убили, — Голованов посмотрел в глаза собеседнику.
Путигин вздрогнул, вместо покоя на лице появилась печаль и одновремённо испуг.
— Кто, кто и где, — с запинкой произнёс он.
— Убили его недалеко от дома, убийцу пока что не нашли. Дело в том , что Ваш отец не был тем за кого он себя выдавал. Он был квартирный вор. Накануне гибели Вашей мамы они вместе с неким Зубановым были днём у неё дома. Приезжали в поселок, потом уехали в деревню. А поздно вечером в посёлке одна парочка видела, как эта машина приезжала в деревню и через час уехала по направлению к городу.
— Вы полагаете, что это было убийство?
— Я думаю что да.
— А какой мотив?
— Вот мотива пока у меня нет.
— Вы, наверное, подозреваете моего отца?
— Есть подозрение, но не могу понять, зачем он это мог сделать.
— Это исключено. Во второй половине дня накануне убийства я сам посадил отца в вагон московского поезда. Кстати, у меня есть свидетели. Водитель, который его возил.
— А Вы знаете, что это за человек?
— Да откуда ж я могу знать? Отец мне говорил, что он работает на фирме «Золотой шар» и они компаньоны.
— Этот водитель — бандит по кличке «Зуб». Но вот одного я не пойму, зачем бандитам понадобилось убивать вашу мать. Ну, бабушку понятно. Она была свидетель убийства. Я запросил у Шиловского разрешение вернуть дело на доследование, но он мне в этом отказал.
— Почему?
— Говорит, что это несчастный случай.
— А может, Шиловский захотел спрятать это преступление. Вы не думали об этом?
— Вам честно сказать?
— Да, иначе бы я Вас и не пригласил сюда для этой тайной беседы.
— Шиловский связан с бандитами и у меня кое-какие есть доказательства. Вы не заметили, бандиты не пытаются Вам оказывать услуги, не предлагали ли деньги?
Путигин промолчал. Чтобы эта пауза не показалась подозрительной для его собеседника, стал разливать вино по бокалам. « Сказать или не сказать, — подумал он, — Сохнов мне поможет в продвижении на губернаторский пост. Как тебе не стыдно, — вдруг, откуда-то возразил маленький человек, о котором Путигин уже и забыл. Ради какой-то должности ты предаешь своих родителей. Что же ты за человеком стал Путигин?»
— Да, такое было, — вдруг вырвалось у него.
— И как Вы это заметили?
— Илья Данилович напрашивается помочь мне деньгами на выборах губернатора.
— Ну, вот и мотив нашли.
— Какой же это мотив?
— Не случайно появился в городе « Леший». Его вызвал из Люберец «Соха» и я теперь понимаю для чего, — как будто сам себе пробормотал Голованов
— Какая «Соха», какой «Леший», какие Люберцы? О чём Вы говорите, я не пойму.
— «Соха» — это кличка смотрящего по городу Сохнова Ильи Даниловича. А в Люберцах у одной женщины жил Ваш отец, по кличке «Леший». Он был женат на ней законным браком и никогда не был бизнесменом. Вас дурачат, Александр Владимирович. Они хотят посадить в губернаторское кресло своего человека и потом, используя Вас, рулить в области.
— Можно подумать, что Сохнов сам не может пойти на выборы кандидатом в губернаторы или найти кого-то из братков.
— Но он же понимает, что шансов туда попасть очень мало, за него люди не проголосуют, а ему нужен в администрации свой человек. Видать Шиловского для него мало. Ему, наверное, так удобнее стоят в стороне и за ниточки дёргать.
— А при чём тут мои мама и бабушка?
— По-видимому, она что-то узнала и им помешала — протяжно произнёс майор, — в этом надо разбираться.
— Надо поговорить с прокурором, и вернуть это дело на доследование.
— Они меня просто убьют, а дело передадут другому человеку, который через месяц закроет его с тем же заключением. Я не уверен, что и прокурор у них не подкуплен. Пока торопиться не будем, надо провести расследование тайно.
— Если все раскопаете, и все доказательства на Шиловского будут, то папку с документами передадите мне. Я или губернатор её отвезем в Москву.
— Не уверен, что Вы на самом верху найдёте на них управу. Но, тем не менее, будем работать вместе.
— Когда будут доказательства, Москва за них возьмётся.
— Почему Вы так уверены?
— Сохнов перебежал им дорогу рейдерским захватом завода и нажил на самом верху врагов.
— Вы правы, это мудрое решение, только так мы их сможем победить. Встречаться будем в разных местах, никаких разговоров по телефону. Я думаю, что они и телефоны губернатора прослушивают. Договариваться о встречах будем через секретаршу губернатора. Скажете ей, пусть она мне накануне позвонит и пригласит на свидание. Это будет похоже на звонок любовницы.
Губернатор, услышав доклад Путигина, был сильно расстроен. На его щеках появилась краснота. Он открыл ящик стола, достав таблетку, выпил её.
— Да.а.а — сказал Тучков, — представляете, что такое в одном захудалом городишке происходит. А что же творится по всей России?! Ай, ай, ай, — Павел Иванович покачал головой, — господа безбожники, что же вы делаете со страной. Эх, русский народ, и за что ж тебе такая доля! Как писал поэт: « назови мне такую обитель, где бы русский мужик не стонал». Рождённые ельцинской эпохой олигархи, чиновники и бандиты ещё покажут «Кузькину мать» нашему народу. А дальше-то что, апокалипсис? Сбывается библейское пророчество. Страны, которые попирают религию, вынимая, моральный стержень, пожнут вот такие плоды. Семьдесят лет травили Бога — это не шутка. … Ну что ж, будем ждать конца расследования. Вы с Головановым хорошенько поработайте. Нужны веские доказательства.
Путигин не сказал губернатору, что он взял деньги у бандитов. Он спешил, во что бы то не стало их вернуть Чижову. Денег он решил попросить у своего друга Смагина. Они снова с ним встретились, и Путигин рассказал ему о своей проблеме.
— Ты знаешь, я квартиру купил, свободных денег у меня пока нет, но могу переговорить с Аркадием Львовичем. Только нужны гарантии, что мы ему их возвратим.
— Гарантии есть, я уже нашёл покупателя на мамину квартиру, да и с получки отложу.
— Появятся свободные деньги у меня, и я помогу, — сказал Гена, — ты прав, надо с бандитами рассчитаться, и чем быстрее, тем лучше. Кстати, и на меня они наехали. Бизнес хотят отобрать. Ты мне помоги от них отделаться.
— Я Шиловскому скажу, пусть займётся твоей проблемой.
— Нет, ты лучше с бандитами переговори. Какие у меня заработки, для них это мелочь.
— Хорошо, когда буду отдавать Чижову долг, с ним поговорю на эту тему.
— Лучше было бы поговорить с самим «Сохой», — сказал Гена.
— Я решил больше к нему не обращаться. Не хочу быть от него зависимым. Думаю, что кровь моих родственников на его руках. Такое прощать нельзя. А Шиловский тоже пусть работает. Натравлю на него губернатора, скажу ему, что жалоба поступила от бизнесмена.