Он был прекрасен. Его лик светился неземным светом так ярко, что другие братья отводили взгляд, чтобы их не слепила его красота. Он был любимым сыном Отца, и Отец настолько приблизил его к себе, что сделал посредником между Собой и младшими братьями. Имя ему было «Несущий Свет», или, как его называли некоторые братья, «Сын зари». Он был настолько исполнен света, который изливал на него Отец, что сам светился подобно Отцу. Этот свет он нес младшим братьям, и они тоже светились, напитавшись Божественного света. Красота его была безмерна и он, осознавая свое совершенство, радовался, что Отец сотворил его столь прекрасным. Если пытаться описать его красоту человеческим языком, то не хватит слов, чтобы передать его великолепие. Он был бестелесным, как и все братья, но он имел облик, и его облик был подобно светящимся струям переливающегося огня. Все светлые братья были подобны огненным сполохам Божественного Света. Они были сродни кипящим струям поющих молний и летящим переливам застывшего времени. Они были взлетевшей Божественной Мыслью, отразившей Свет Абсолютного Разума. Они отличались друг от друга, так как в каждом из них была своя Мудрость, данная им Отцом. «Светоносец» нес свет Отцовой Любви всей окружающей бесконечности. Младшие братья, которых он опекал, считали его самым добрым и прекрасным из всех восьми старших братьев. Самого старшего, которому имя было «Кто как Бог» они немного побаивались, потому что он был строг и суров, блюдя правила, установленные Отцом, и требуя выполнения их от всех, без исключения. А «Несущий свет» был добрым, светлым и радостным.
Братьев было много, помимо восьми старших братьев, было еще множество младших, разных возрастов и света. Они еще не были абсолютно совершенны, но, послушные воле Отца, росли и развивались, совершенствуя в себе те таланты, которые им дал Отец при сотворении. Хорошо им было в лучах Отцова света, этот свет обогревал их, питал, лелеял и нежил, наполняя радостью все их существо.
Но, сотворив их, Отец продолжал творить что-то иное. Многим братьям было интересно наблюдать над тем, как Отец из «ничего» творил «нечто». Это «нечто было изначально всего лишь завихрением Его мысли, наполненной светом, который , вращаясь, постепенно густел, становился плотнее, обретая очертания шара. Этот вихрь светящейся Мысли был так ярок, что, когда свет уплотнился, образовав шар, пространство вокруг него получилось темным. Постепенно сам шар тоже начал светиться, и отделилась тьма от этого света. Мысль Отца, словно Его дыхание, летала над образовавшимся новым творением. Те братья, кто издали наблюдал за действом, затаив дыхание, ожидали результата этого творения. А Отец продолжал – постепенно на образовавшемся шаре от завихрений летящего света, стала плескаться вода, которая переливаясь, перетекала вокруг шара, взлетая, испаряясь, затвердевая и снова тая. Вода завивалась в воронки, образовывала огромные волны, застывала прозрачными, причудливыми глыбами, снова опадала, тая и рассыпаясь на мириады прозрачных брызг. От воды вокруг шара появились белые испарения – облака, сами воды стали успокаиваться, их движение становилось более упорядоченным, из воды проступили очертания твердой суши, которая омывалась водами океанов. Вода ручейками стекала с вершин суши вниз, к океанам, кое-где, на суше, попав в низину, становилась озерцом, в котором отражалось голубое небо. Суша «дышала», словно живая, на ней стали появляться выпуклости, которые подрастая, образовывали горы. Некоторые горы росли очень быстро, от этой торопливости сердясь и выплевывая наружу раскаленную лаву, которая застывая, образовывала причудливый барельеф. Немного «успокоившись», суша начала окутываться зеленоватой дымкой - обрастать растительностью. На поверхности суши вырастали чудные деревья и цветы, разноцветные травы и густые кустарники. Вскоре среди растительности появились живые двигающие существа, ходящие на четырех ногах и покрытые толстой кожей или мягкой шестью. Над поверхностью роем закружились летающие пернатые существа – птицы и целые мириады мелких созданий – насекомых. В водах различных водоемов стали плескаться разного размера рыбы, покрытые серебристой чешуей и прочие животные, созданные жить в воде. На деревьях появились удивительные плоды, которыми питались живые создания. Все братья, затаив дыхание, наблюдали за процессом. Уже несколько дней Отец творил свое чудо. Созданный шар был настоящим волшебным садом, где на деревьях цвели цветы и зрели плоды, где животные пили воду из прозрачных озер и питались нежными плодами с деревьев и где над цветущими лугами летали насекомые и птицы, собирая нектар. Это был живой сад. Он был так прекрасен, что хотелось навсегда раствориться среди его великолепия и наслаждаться каждым мгновением вечной жизни. Но все видели, что процесс сотворения еще не окончен, так как Мысль Отца, еще витала над творением. И вот, настал шестой день. Те, кого Отец сотворил первыми, светлые дети Его, обступив созданный волшебный сад, наблюдали, чем завершится это действие. Наконец, утром шестого дня, собрав в легком вихре, светлую пыль, которая осталась после сотворения прекрасного мира, Отец соединил все частички этой пыли, а когда вихрь опал, на зеленом ковре лежало что-то, чему светлые братья не могли дать определение. Существо было крошечным и слабым и не имело жизни. Отец вдохнул в создание свое дыхание жизни и среди прекрасного сада появился Человек. Он был хил, слаб и беспомощен, стоял на двух ногах и не имел света. Но, стоявшие ближе, увидели в творении образ Отца. Сотворенное создание было сотворено по Его образу и подобию и ему предназначено было наполнить себя Божественным светом. Создание имело волю. Оно обладало правом хотеть или не хотеть стать Образом Сотворившего его. Оно было…совершенно. Отец мыслью своей коснулся светлых братьев, и они поняли, что должны оберегать его и воздавать ему почести. Каждый из братьев, преклоняясь перед Человеком, коснулся его отблеском своего света. Все, кроме одного.
«Несущий свет», увидев сотворенное Отцом существо, удивился:
«Как ничтожен и мал этот человек! Я не воздам почести тому, кто ниже меня и позднее меня”. «Это создание Человек, – прозвучал голос Отца, - Он венец моего творения. Я создал его, чтобы изливать на него Мою Любовь. Ради него я создал все и он должен дать имя этому миру и всему, что в нем.»
Прекрасное лицо «сына Зари» стало меркнуть. Ему казалось, что Человек недостоин такой любви Отца. Ведь это он, самый светлый и любимый Отцом, должен быть венцом творения, а не это слабое и тщедушное создание, которое и себе-то имени не знает. В глубине переливчатого света, исходящего от «Светоносного» появилось странное завихрение. Словно там, внутри, что-то уплотнилось и потемнело. Это темное «нечто» вибрировало, вращалось и росло, постепенно гася собой свет, которым был исполнен «Светоносец». Еще не было названия этой темноте, еще только предстояло определить имя тому чувству, которое родилось в душе «Светоносного» в этот момент. Но светлым братьям, окружившим творение Отца, стало понятно, что это родившееся темное чувство несет в себе погибель всему сотворенному миру. И что, это маленькое совершенное и беспомощное создание имеет в себе силы, при желании, противостоять этой темноте.
«Отец, для чего Ты сотворил это ничтожество? Посмотри, как он слаб и некрасив. Это ведь меня Ты сотворил печатью совершенства, полнотой мудрости и венцом красоты. Так уничтожь это уродливое создание и на меня излей всю твою любовь»- настаивал «Сын Зари»
«Ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты… Ты совершен был в путах твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония… От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою…»- звучал голос Отца.
«Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов на краю севера: взойду на высоты облачные, буду подобен Тебе» – отвечал дерзко Отцу «Светоносный».
Те из младших братьев, что любили его больше остальных и кого он питал светом, полученным от Отца, стали меркнуть. Они были на стороне «Несущего свет», ведь он был их любимым братом и самым прекрасным из всех. Они тоже считали, что отец несправедливо приблизил к себе новое творение и старались своим светом поддержать «Сына Зари», который гневно сверкал проблесками потемневших молний . Казалось, он готов был броситься на Отца и, столкнуться в противодействии рождающейся внутри него Тьмы, со Слепящим Светом Отцовой Власти. От вскипевшего желания сравниться с Отцом, «Светоносный» все более темнел он изнутри, наливаясь свинцовой тяжестью и постепенно теряя свечение.
Старший брат, который «Кто как Бог» встал перед «Светоносным». В руке его горел, светясь расплавленным огнем, меч. За ним, крылом к крылу, встали и другие светлые братья. Они намеревались защитить созданное отцом меленькое творение от «Теряющего Свет»
«Сын Зари» поднял в руке меч, налитый темным пламенем : «Отойди Ми Ка Эль, дай мне помериться силой с Отцом. Пусть Он увидит, что это я равен Ему, а не это ничтожное создание, которое Он сотворил из праха. Пусть Он увидит, что это ничтожество не может даже себя защитить, как же оно может защитить Мир, созданный Отцом»?
«Уходи, «Противящийся Отцу», Отец знает, кого приближать к себе. И Он сотворил Человека не для Мира. Он Мир сотворил для Человека. Человек – венец всему сотворенному».- Отвечал старший брат.
«Противящийся Отцу» наливался еще большей тьмой. Уже свет, исходящий от него потемнел, как расплавленная бездна. Бездонной тьмой сияли его, некогда прекрасные, глаза. В середине его естества сверкали и бились отблески темного пламени. Прекрасный лик стал страшен, хотя совершенные черты лица и остались прежними. Но в глазах его уже не светилась Божественная Любовь , в них полыхала темным пламенем Злоба.
«Противящийся Отцу» поднял меч еще выше: «Ты, ничтожный слуга своего Отца! Ты готов ноги лизать этому червяку, сотворенному из тлена, в угоду Отцу! А ведь ты, как и я служил Ему, вознося Ему почести и неся Его свет по вселенной. Чем же ответил тебе Отец? Он сотворил нас себе для развлечения, чтобы мы поклонялись Ему, а когда мы наскучили Ему, Он сотворил себе новую игрушку и стал унижать нас, светоносных братьев, заставляя воздавать почести сотворенному из земли. Не стой на пути моем, или я уничтожу тебя вместе с этим червяком, которым тешится наш Отец».
Пока «Противящийся Отцу» говорил это, его ноги стали проваливаться сквозь твердь. Увидев это, он разозлился еще более. Он понял, что теряя свет, которым одарял его Отец, он становится тяжелым и проваливается вниз. Вместе с ним темнели и его младшие братья, те, кто встал на его сторону. Он всегда получали от него свет, получили теперь и тьму. Они крылом к крылу встали за спиной «Противящегося Отцу», готовые сражаться на его стороне.
И грянула битва! Темный, налитый злобой, «Противящийся Отцу», со своими, столь же быстро темнеющими, братьями бились яростно, осознавая, что проваливаются все глубже и глубже и приходя от этого в еще большую ярость. Но чем более они злились, тем глубже проваливались в Бездну, а чем глубже проваливались, тем сильнее злились. Против них со светящимися белым пламенем мечами бились светлые братья во главе с тем, «Кто как Бог». «Кто как Бог» теснил «Несущего тьму» и, когда «Темный» уже падал на самое дно мира, услышал от бывшего брата: «Сатанаэль! Ад твое пристанище!»
Это новое имя, данное ему бывшим братом, теперь было его именем. Он уже не был «Светоносным». Все его существо наполняла злоба и ненависть. Он проваливался все глубже и глубже, на самое дно мира и не предавшие его братья, принявшие от него тьму, проваливались вместе с ним. Окружающее пространство, сквозь которое падали «Принявшие тьму», пружинило и вбирало их в себя. Это пространство не существовало ранее, оно возникло из «Падшего», оно сливалось с ним и было его продолжением, рожденным из той тьмы, которая наполняла его. Вскоре не стало видно даже отблеска света, который находился где-то на недостигаемой высоте. «Темного» это удовлетворяло, потому, что он возненавидел Свет. Он не мог стать Светом, равным Отцу, но зато он обрел то, чего не имеют, оставшиеся с Отцом. Это – Тьма. Только у него она есть и только он Властелин Мира Тьмы. Он сам создаст себе собственный Мир, и будет Князем в нем, будет в нем править и повелевать теми братьями, которые пошли за ним. Он сделает их своими верными слугами, ведь они не могут жить, не питаясь от него. Только в нем источник той Злобы, которая питает остальных «темных». А когда-нибудь, он похитит у Отца его творение – человека, и этот ничтожный червяк станет его, «Князя Тьмы», игрушкой. Человек будет выполнять все прихоти своего «Повелителя» и возненавидит «Создавшего его». Злобная усмешка исказила черты «Князя Тьмы»: «Ад! Это место назвал моим Ми Ка Эль… Это и будет мой Мир! Ад будет мной, а Я буду Адом»! И он захохотал. От его хохота в окружающей Тьме заметались, забились в страхе и гневе багряные молнии, сама Тьма вокруг Владыки Ада задрожала в кипящей Злобе, уплотнилась, и возникло из этой хохочущей и воющей Злобы нечто, напоминающее твердь. Конечно, Повелитель Ада мог творить из сгустков и обрывков Тьмы, наполняющей его существо Мир, единосущный самому себе. Фантазия новоявленного Князя Тьмы была весьма богатой. Окружающее пространство было столь безмерным, сколь далеко простиралась волна лютой Ненависти к Миру, сотворенному Отцом. Эта темная Злоба стремилась поглотить любой малейший отблеск света, проникший по случайности на дно Ада. Эта злобная Тьма выла и шипела на разные голоса, хохотала и выла в бешеном безумии, бъясь в истеричном припадке ненависти. Тьма свивалась в тугие щупальца, стремясь проникнуть за границы отмеренного ей пространства, но отступала, обожженная Светом. В болезненной ярости она плевалась раскаленной ненавистью кипящей серы и стекленела, стоило только Божьему свету коснуться ее отблеском своего огня. В этой тьме визжали и хохотали множеством глоток те, кто еще недавно были светлыми братьями и кто, презрев Любовь Отца, избрали местом своего пребывание самое дно Мира, порожденное злобой Сатаны. Их ненависть не могла достать существо, сотворенное Отцом по своему образу и подобию и охраняемое, как светом Любви, исходящей от Отца, так и сверканием огненных светозарных мечей Правды в руках бывших братьев. Князь Тьмы сжал свою клокочущую ярость волю в тугой комок и стал выжидать. Ему некуда было больше спешить…. Он был бессмертным, как все сотворенные прежде Человека, братья его. Он ждал…