Перу. Май 11-21, 2013
Лима-Наска-Паракас-Священная Долина Урубамба-Ольянтайтамбо-Куско-Марас-Морай-Мачу Пикчу-Пуно-Титикака-острова Урос-Лима
Мы привыкли всегда и везде ездить сами. Это был наш первый организованный тур...
В аэропорту Лимы нас встретил гид с флажком. Я решила, что вокруг него сейчас начнут собираться «наши», прибывшие другими рейсами. Но оказалось, что есть еще только одна пара из Нью-Джерси, которая нас заждалась. Это все, и все мы готовы ехать в отель. Парой оказались Пат и Боб. Она - кореянка. Он - американец. Она риэлтор, он всю жизнь работал на министерство здравоохранения в системе законодательного регулирования. Он - весь такой умный и молчаливый, а она – энергетический фонтан-радио с непрекращающимися позитивным передачами.
Прибыли вечером. Поселились и отправились прогуляться по Лиме, заодно перекусить перед сном. Сами по себе. Город несколько шокировал. Пока ехали из аэропорта в отель, я вообще решила, что в целях безопасности нужно заточить себя в гостиничном номере и никуда из него не выходить: за автобусным окном мелькали какие-то развалины из глины с торчащей во все стороны арматурой, бетонные трущебы, и подозрительные личности с немытыми руками и волосами: группами и в одиночку.
Но мужа в номере не удержать... Попросила его не брать с собой большой фотоаппарат, потому как кто-то мне рассказывал, что у них в плохих кварталах даже десять доллров – отличный повод для убийства. Район Мирафлорес, в котром нас поселили, гид охарактеризовал как самый «безопасный». Всего районов в Лиме сорок три. Некоторые без воды и электричества. Спасибо, что поселили не «там».
Минут пятнадцать мы шагали к центральной плошади, тщательно запоминая обратную дорогу. Обстановка казалась не такой устрашающей по сравнению с той, что открывалась нам из окна. Периодически приходилось уточнять напарвление движения у народа. Народ помогал, как мог, на испанском. Ознакомились с центром Лимы, не очень впечатлились, но зато вернулись невредимыми, что немаловажно. Центр Лимы напомнил наши города двадцатилетней давности: сплошные ларьки с некачественным товаром, бесконечные вещевые рынки под полиэтиленовыми крышами и фасады, облицованные кафелем или мраморным подобием – в основном это были национальные банки, какие-то госучреждения, а так же единичные бутики, существующие неизвестно для кого. Кругом остановки многочисленных маршрутных такси: микроавтобусов человек на 7-10. Народ выглядит бедно, только госслужащие одеты относительно прилично и чисто. Гуляя, пришли к внезапному выводу: чем беднее население, тем больше народу в спортивных штанах : )))
День второй.
Утром нас разбудили в шесть. Предстояла поездка в пустыню Паракас. Оттуда полет на Сесне в пустыню Наска. Решили не завтракать, начитавшись добрых советчиков в интернете, утверждавших, что полеты на этих Сеснах лучше осуществлять на голодный желудок. Советчики были правы!!!
Часа два мы добирались в полевой аэропорт. Утром нас было уже восемь. К Пат и Бобу добавились еще четверо. Двое путешествовали по плану «А». Мы их прозвали «миллионерами» : ))) Все забронированные для плана А отели были пятизвездочными. «Миллионерам» было лет по шестьдесят. Внешний вид: одежду как будто бы многократно стирали в крутом кипятке, постиранное давало многократно усадку и было до ужаса измято. Ставить мятость в вину миллионерам не было смысла, поскольку утюги в Перу в гостиницах не выдают, пытаясь развести туриста на услугу «погладить». Утром все выглядели на услугу неразведенными. Вторая примкнувшая к нам пара была из нашего плана «Б» - Октавио и Армида из Техаса. Они - коренные мексиканцы. Он - скромный нефтянник. Она - очень активный риелтор с традиционной американской улыбкой. Мы их прозвали Морковками (наша знакомая пару лет назад ездила в Коста Рику, где в отеле случайно оказалась с миллионерами-фермерами и окрестила их «Морковками», потому что они растят морковку в промышленном объеме. Почему-то у мужа наши «нефтяники» ассоциировались с фермерами.
Нас шестерых и еще одну незнакомую пару посадили в аэроплан очень хлипкой конструкции, и мы полетели...Я заранее прихватила спец. пакеты из «настоящего» самолета по дороге в Лиму. Пат и Боб восхитились моей моей предусмотрительностью, но в кармашках сидений на борту нашего кукурузника нашли такие же точно : )) До линий Наска полчаса над пустыней мы летели нормально. Как в обычном самолете. «Все» началось потом...
Наш пилот разворачивал свой агрегат, предоставляя обзор то пассажирам левого крыла, то пассажирам правого. Каждый раз нас просили затаить дыхание, но «затаивание» не помогало. Полет был ужасным. Морковка-Октавио покраснел и стал мокрым. Откинувшись на спинку кресла, он до самой посадки летал с закрытыми глазами. С закрытыми было только хуже, я проверила. Все точно так же вертелось внутри головы, только в темноте...Хорошо, что фигур для просмотра нам было положено всего лишь десять, иначе бы понадобились носилки. После полета я еще умудрилась и палец обжечь, но несильно – пилот вовремя прикрикнул, чтоб убрала руку – я решила на фоне нашего аЕроплана сфотографироваться, «важно» облокотившись локтем на какую-то серебристую железяку. Пилот закричал, но было поздно: я уже все успела. Серебристая штука окзалась раскаленной выхлопной трубой...
Линии и фигуры нам понравились. После полета в неторжественной обстановке всем вручили «Сертификаты увидивших Линии Наска». И даже Октавио. Теория трудолюбивых индейцев из списка возможных теорий мы вычеркнули. Сверху ложность этой теории особенно очевидна: столько вручную не наскребешь и так конгруэнтно линии не вычертишь. А главное – нет грунта, который соскребли. А его, по идее, должны были бы быть в пустыне тонны.
Среди многочисленных «идеальных» было и несколько фигур, нарисованных, явно, населением местным. «Местные» фигуры очень сильно отличаются от «остальных» кривоватой самопальностью ручной работы : ))) Словом, статья-идея одного автора, которую я нашла в интернете незадолго до поездки, очень похожа на правду. И я эту «правду» летавшему народу после полета озвучила. Особенно полюбившаяся мне теория находится здесь: http://checkcfg.narod.ru/nazca/nazca_one.htm
Вместо настоящей карты рисунков пустыни Наска перед стартом нам выдали яркие «навигационные» буклеты с примерным расположением линий и фигур на плато, над которым мы собирались кружить. Вдаваться в подробности не буду. Известны две теории авторства легендарных линий: индейцы и «другая цивилизация». Гид наш не отрицал ниту, ни другую, но с явной охотой все же отдавал предпочтение ручной работе предков. Линии Наска меня тревожили с детсва. Я любила «Клуб кинопутешественников» и папин журнал «Вокруг света», долгое время служивший всем нам единственной дверью в дальние страны. Может и не всем. Но мы к тем «не всем », увы, не относились.
Очень доходчиво сомнительность ручного труда поясняет в своей книге Эрих Фон Дэникен, критикуюя множество разнообразных теорий (список теорий в кратком изложении находится здесь http://cekpema.net/theory.php)
Например, если линии - это важные «дороги», по котрым проходили религиозные шествия, то почему в отличии от разных храмов, дороги эти были всеми забыты? О линиях никогда не слышали завоевавшие индейцев испанцы. Из чего следует, что забыты они были задолго до конкисты.
Линии были открыты «заново» в 1927 году. Если это были места спортивных забегов, то почему некоторые фигуры частично прилегают к горам? Бег по отвесным скалам вряд ли возможен.
Культ воды? Но в пустыне Наска нет воды.
Календарь? Астрономическая карта? Рисунки многократно закладывались в компьютер, но никаких продуктивных результатов касательно астрономии и летоисчисления это не дало. Есть версия увеличения рисунков с использованием легко растягивающихся каучуковых веревок, использовавшихся инками для различных целей. А так же теории упортебления зеркал и масляных светильников, отбрасывавших гигантские тени-рисунки маленьких копий.
Сейчас пустыня Наска находится под охраной государства и ЮНЕСКО. Несанкционированное проникновение на территорию плато чревато штрафом в 1 млн американских доллров и 8-мию годами тюремного заключения впридачу. Линии леко повреждаются. Вся пустыня исполосована следами автомобилей и мотоциклов, а так же следами нашествий туристов. Возникает вопрос: где же следы ног тех индейцев, которые веками скребли эти линии? Почему остались только «плоды» труда? Если исключить вариант ежеутреннего прихода на «работу», предположив, что индейцы работали вахтовым методом и жили в пустыне, то где продукты их жизнедеятельности? Остатки глиняной посуды для хранения воды?
Автор самой интересной (с моей точки зрения) теории подсчитал, что при соскребании верхнего слоя грунта для получения только одной видимой линии индейцам пришлось бы куда-то деть 1400 кубометров камней, что равно примерно 2 тысячам тонн. Где же весь этот грунт? Основная идея автора заключается в том, что линии – это рузультат наладки некого инструмента для поиска или сбора чего-то. Например, важного микроэлемента. А рисунки...это побочный «продукт». Те же «люди» на тех же аппаратах коротали так обеденное время. Сперва «рисуя от руки» все тем же неведомым прибором (например, фигура обезъяны), а потом уже пользуясь приспособленной под это дело несложной графической программой: колибри, кондор, попугай, паук и так далее. Интересно, что у каждой фигуры, если внимательно присмотреться, есть линии «входа» и «выхода» или, точнее, «влета» и «вылета», тянущиеся на километры в горах, как если бы рисовали, не отрывая «руки». Как если бы кто-то прилетал с базы, рисовал, а потом улетал на исходную позицию. Словом, загадочно....
После полета нас отвезли в Каракас. Там на пляже в дикую жару все долго ели сомнительную еду в сомнительном заведении, вероятно отстегивающем проценты гиду за приведенные туристические головы. Особенно страшно было смотреть, как Морковки уплетали национальное блюдо Перу – севиче (сырая рыба кусочками, всего лишь час маринованная в соке лайма со свежим репчатым луком). Мне хватило вида их туалета и кухни, чтоб понять, что бычий цепень и печеночный сосальщик после такого «полдника» будет нам обеспечен... Отсчет дней инкубационного периода пошел! Дважды за ногу меня укусил комар. Так что инкубационный период желтой лихорадки тоже бы не мешало в Гугле проверить : ))
После «вкусной и здоровой пищи» все поехали в Национальный Паракасский заповедник. В нем есть малюсенький музЭй флоры и фауны, а так же стенд об истории формировании ландшафта миллионы лет назад. На берегу мы недолго понаблюдали за кондорами и дельфинами, после чего нас отвезли в приличный Хилтон на берегу океана и оставили на произвол до полудня следующего дня.
В это время наша группа состояла все еще из шести человек плана «Б» и двух «миллионеров» по плану «А» : ))) Но так как лучше Хилтона в пустыне Паракас может быть только другой Хилтон, то крутые из палана «А» жили с нами.
Альтернативой утреннему валянию на пляже предлагалась опция посещения на катере какого-то острова Балестас с целью изучения изобилия птиц. Мы отказались. Возможно, зря. Морковки сказали, что на Балестас были еще и пингивны размером с чайку, стоявшие на задних лапах, и морские котики в ассортименте.
Вечером (сами по себе) мы ходили по берегу в пределах безопасной зоны. Мы ее сами себе очертили, согласно видимости в темноте и безлюдности. Океан выбросил на песок кучм медуз, я читала – они там жутко ядовиты, и даже одно прикосновение может оказаться летальным.
День третий
После завтрака отдыхающие загорали у бассейна, в нем же их соображений безопасности и купались. К морю просто подходили. Я осмелилась войти «по щиколотку». Муж предпочел с медузами не связываться. Вода в океане +21-22С примерно. Температура нигде почему-то не указывается. Хватило двух часов, чтоб сгореть до томатного оттенка. Спрашивается: чего тягать за собой защитный крем? К 12-ти часам Морковки и Миллионеры вернулись с просмотра многообразия птиц, и мы снова все дружно потащились в Лиму микроавтобусом. Там снова все болтались по центру раздельно сами по себе в пределах нами же очерченной «безопасной зоны».
Самое ужасное впечатление произвел вид «шанти таунов» по пути из Каракаса в Лиму. Люди из горных сел, а так же нелегалы из Боливии захватывают незаконно земли у государства. Строят на них времянки из глины и всякого подручного мусора, после чего собирают нужное количество подписей и заявляют о себе, как о новой коммунне. Комунне необходимо название. Затем нанимается адвокат, после чего все ждут, когда им эту землю отдадут по закону. Годами или даже десятилениями. После на земле можно строить постоянные дома. Очено странно, но они у них не менее ужасные. У «постоянных» домов нет облицовки, сложены они из глинянных кирпичей с потеками растовра между ними. А со всех сторон (и особенно на крыше) торчит железная арматура. По плоским крышам гуляют собаки, там же сушится застиранное до серогг цвета белье и хранится всякий хлам-инвентарь. Мы никак не могли понять, в чем смысл наличия арматуры. Выдвигалось туристическое предположение, что она необходима для продолжения следующих этажей, денег на которые жители еще не накопили, но планируют в скором будущем. Мы предполагали, что этоможет быть элементом защиты...что-то вроде колючей проволоки...Но гид пояснил, что это всего лишь «лазейка» для неуплаты налогов. Пока стройка не закночена, не нужно платить налог на дом. Поэтому почти все дома в Лиме чуть подальше от центра незаконченные. Вид ужасный. Как после бомбежки. Из сорока трех районов Лимы едва ли два-три похожи на нормальный город. В шанти-таунах нет дорог и нет электричества. Люди тянут провода от основных государственных линий, идущих вдоль трасс, и нелегально берут электричество у государства «взаймы». Воду им доставляют в бочках, похожих на те, в которых у нас когда-то продавали квас. И продают на литры в пластиковые здоровенные бидоны, стоящие у входа в каждый дом. В таких районах живут те, кто не платит вообще никакие налоги: таксисты, уличные лоточники, продавцы криминальных товаров. К ним в районы не ходит общественный транспорт. Зато к ним ездят крошечные машинки, экспортированные из Индии, под названием «тук-тук»: вроде мотороллера с кабинкой на двух человек (кроме водителя). Плата за проезд в них в три раза дешевле, чем в нормальном маршрутном автобусе.
Если комунна, огранизовавшая шанти-таун не получает разрешения на поселение, то все их времянки в итоге сносятся бульдозером. Поэтому вдоль дорог и на пустынных землях повсюду высятся кучи строительного мусора. Из него вновь образованные коммунны строят новые домишки в надежде на официальное разрешение на землю. Мусор никто не убирает. У них вообще никто никуда не спешит и ничего особенно не делает. Мы ехли в Паракас и видели, как здоровенный грузовик не разминулся с магазином, прилично повредив себе кабину. Через 2 дня мы возвращались в Лиму из Паракаса тем же путем – трак все в той же позиции стоял, уткнувшись разбитым носом все в тот же глинянный магазин : ))
Еще нас заинтересовали повсеместные заборы, исписанные предвыборными лозунгами и обличительными слоганами. Таинственные заборы вдоль дороги были даже в пустыне. За ними и рядом с ними не было ничего. Заборы бетонные. Побеленные или частично покрашенные темной маслянной краской. Так в далеком советском прошлом у нас огораживали летние кинотеатры и колхозные рынки в поселках городского типа. Гид пояснил, что комунны нелегалов в выборе земель не церемонятся и часто захватывают не только государственные пустыри и участки в пустыне, но и частные земли. Отобрать назад землю и выгнать коммунну очень трудно, если не сказать невозмжно (пока длится процесс, а длится он очень долго). Поэтому компании и частные владельцы огораживают свои территории монументальными заборами, пытаясь предупредить налеты и захваты.
Удивило так же, что жители в поселках не украшают улицы и дома цветами. И никто ничего не растит. Хотя все у них прекрасно растет, цветет и плодоносит. Шанти-тауны перемежались с государственными полями хлопка, кукурузы, с плодовыми садами, полями кинуа, фасоли, гороха и артишоков. Так что дело не в бесплодности почвы! Как мы поняли, шанти-тауны – это стиль жизни и... скалад ума.
День четвертый
Утром из Лимы мы летели в Куско. В Куско в аэропорту нас встречал новый гид. И теперь наша группа состояла уже из двадцати трех человек: шестеро из пустыни Наска и семнадцать новичков, которые решили на Линии Наска почему-то с высоты не смотреть.
Из аэропорта по дороге в отель мы посетили колоритную коммунну бабушек и девушек, ткущих ковры и вяжущих шапки со свитерами. Потом мы встречали эти же товары в большом количестве и в других городах. Так что в том, что девушки ткут, а бабушки вязжут их сами, мы усомнились.
Нам устроили фермерский ланч. Все встречающие нас дамы были в национальных костюмах. Особенно было весело, когда всем выдавливали в ладони 70% алкогольный гель для дезинфекции рук перед едой. Пропаганда чистоты рук в Священной Долине Инков!
На обед подавали много разных национальных блюд, употребляемых в пищу преимущественно крестьянами: отварной картофель разных видов, разноцветную кукурузу с громадными «зернами», кинуа (крупа, очень похожая на пшеничную сечку или кашу «Артек»), куй (настоящая морская свинка гриль), ламу, обычную курицу и фаршированные перцы по-перуански (с кинуа, травами и молодым сыром, похожим на несоленую брынзу). Очень вкусно!
После еды девушки рассказывали про естественные красители, и как они достигают различных оттенков путем их смешивания. Особенно всем понравились раздавленные толстые ужасные черви, почему-то снаружи белые, но ярко вишневые внутри. А если на окрашенные ими нитки выдавить еще и лимон, то цвет станрвится ярко оранжевым. Девушка раздавила одного червя и сочно накрасила его внутренностями губы, показав нам тем самым, что краски у них органические и в употреблении совершенно безопасные : ))
Вместо мыла они используют нечто, напоминающее неаккуратно очищенный картофель, с темными «глазками», но на ощупь - как шершавый камень. Девушки натирали этот «камень» на терке, после чего опущенную в воду стружку взбивают в мыльную пену. В растворе стирают шерсть и моют губы : ))
Шерсть они очень ловко прядут и сматывают. Между делом: на рынках, в магазинах, просто разговаривая друг с другом на улице. Но вот вещей из таких домашних никток мы почти не видели. Только белые носки до колен.
Шапки у них – настоящие произведения искусства, в которых можно ходить разве что в Перу. Такое множество красок и узоров. Мы купили семь! Всем! Невозможно остановиться. Шапки не повторяются, такие необычные, хотелось собрать шерстяную коллекцию.
После комунны прядильщиц и вязальщиц мы посетили «Гарри Поттера». Так его называл наш гид. С Поттером у гида так же очевидный сговор. Гарри делает горшки. А туристов к нему возят , как и к прядильщицам, с одной целью – чтоб мы что-то купили. Он нам показал, как месит глину из камней, из которых состоят их местые Анды : )) Он эти «Анды» толчет, потом замачивает, потом некоторое время ждет, после чего вымешивает и лишнюю воду в глине подсушивает на солнце. На гончарном круге Гарри делает вазы, тарелки и так далее, затирает деревянной палочкой до блеска, делает набросок на глине стеком и раскрашивает акриловыми красками, после чего продает туристам по космическим ценам.
Вопрос: как все это довезти домой? На презентации Гарри забивал одной из вазочек вдохновенно гвозди, наглядно демонстрируя вечность и прочность перуанской глины. На что Пат и Боб сказали, что такую же «прочность» им когда-то всучили в Египте. Домой они привезли ее фрагментарно...
После мы подались в археологический комплекс Ольянтайтамбо – царское владение инки Пачакути, входящее в туристический путь «Дорога Инков» ( 4 дня пешком с палатками из Куско в Мачу Пикчу- не входило в наш тур!)
Взбирались мы высоко. Был красивый закат. Еще нам продемонстрировали очень точно подогнанные друг к другу камни, которые инки тащили с гор напротив, обтачивали и складывали в храмные стены без раствора. Их хватило камней на 6-8, потом, как нам пояснили, что-то произошло. И это что-то помешало инкам закончить стройку. Возможно, просто не хотели платить налоги.
После короткого пробега по сувенирному рынку там же в Ольянтайтамбо, мы наконец-то отправились в отель в живописной деревне Урубамба в долине одноименной реки Урубамба, предварительно высадив где-то в Андах группу «А». Отель их выглядел чудесно, сверкающий, новый, стеклянный, но среди гор, где деться некуда абсолютно, потому что транспорта общественного не предусмотрено, чтоб из Анд хоть куда-то слинять.
Наш отель был в реальной деревне, колоритной просто жуть! Мы прогулялись по дороге с километр и вернулись в отель - старались не опоздать на ужин. В ресторан нас коллективно повезли автобусом. Хотя это и было гараздо ближе, чем мы прогулялись : ) Снаружи ресторан был неказист, тот же бетон, покрашенный масляной краской. На заборе все те же лозунги. С садиком и беседками за забором, назывался ресторан «Кукуруза». Внутри в помещении оказалось красиво. Нам накрыли альпаковыми скатертями столы. А меню заранее выдали еще в автобусе, и все выбрали себе закуску, основное блюдо, десерт и напитки. Мы с мужем выбрали разное, чтоб больше попробовать. Накануне в Лиме ужин не был включен, так что ели мы сами. Вдвоем. И на «третье» тогда я заказала чичу-мораду, безалкогольный напиток из красной кукурузы. Я о нем узнала из заметок девушки, побывавшей в Перу года три назад. Она пила чичу-мораду все свое путешествие. Вкусно! Напоминает яблочный компот с лаймом (не лимоном!) и взбитым сверху белком. Мужа белок с возможностью последующего сальмонелеза немного смущал, поэтому он заказывал пиво. Пиво вкусное. Особенно «Красное». Еще всем и везде в Перу предлагается инка-кола – гордость страны и одноименной компании! Канареечного цвета со знакомым с детства вкусом «дюшес».
Во время ужина мы оказались за столиком с прелестными пенсионерами: Форест и Айлин (Форест отмечал свое 76-летие) вместе ходили в класс по биологии в средней школе. А когда у Фореста умерла жена, а у Айлин муж, они вспомнили молодые годы, нашли друг друга в разных штатах и отправились напару в Перу. Наблюдать за ними было потешно. Такие себе Ромео и Джульетта - одуванчики. Она его целовала в макушку. А он все время укорял Айлин, что она постоянно где-то ходит. И вот в последний день Форест задержался, так что у Айлин появилась возможность на весь автобус громко произнести: «Форест! Ну почему я должна тебя все время ждать!»
Еще за нашим столиком были Барб и Мардж. Барбара была одной из первых туристов в СССР в 70-е годы, группу которых повсюду сопровождало КГБ. Было интересно узнать, как их запугивали и просили не пить советскую воду из крана, и как американцы все свои рубли истратили на минералку, которой они чистили даже зубы. А магазины им было позволено посещать только строем и только «Каштаны» с «Березкамии», где по тем временам все было на «нужном» уровне. Родина была не посрамлена!!! Барбаре очень понравился Ленинград. А еще им посчастливилось угодить в Мавзолей. Сказала, что советские туристы, занимавшие очередь в 5 утра, были очень недовольны, когда американцы прошмыгнули к великому вождю под руководством КГБ без очереди. У Барбары до сих пор сохранились несколько русских матрешек. Тремя играет внучка. Всего матрешек было одиннадцать. Несколько до сих пор в офисе хранит ее секретарша. Им как и Форесту было примерно по семьдесят шесть. При этом Мардж до сих пор катается на лыжах в Колорадо. Она из Денвера. Услышав о Колорадо и Денвере, я рассказала им о первом американском сериале «Династия», который шел у нас сто лет назад. Мардж даже не слышала о нем и решила проконсультироватся с Барбарой. «Династия», у них в Америке, популярной, видимо, не была : ))
В конце ужина все фотографировали и забирали « на пямять» меню. Мардж свое меню оставила на столе. Многозначительно подчеркнув одну из строчек ручкой. На десерт она заказала блинчики со свежими фруктами. Блинчики, ну и блинчики. Кто помнит, как пишутся блинчики по-английски?! Но Мардж работала в школе 40 лет! Поэтому правописание знала отлично. В место блинчиков в меню ресторана «Кукуруза» были заявлены «Странные придурки со свежими фруктами». Вот как всего одна лишь буква может повлиять на вкус всего десерта! Creeps vs. Сrepes
День пятый
Следующим утром мы посетили два места под названием Марас и Морай. Марас выглядел как гигантская спираль из террас и напоминал древний театр для рыцарских боев или корриды. Но оказался Марас, якобы, сложной сельскохозяйственной лабораторией, где инки выводили новые сорта посевных культур и овощей при разных температурах. Возник неозвученный вопрос откуда об этом стало известно, если письменности у инков не было и документов никаких с тех пор не сохранилось?! Ответили, что на террасах находили разные семена. Железная логика. Нашли семена – значит селекционная лаборатория! Всем нравится происходить от ученых предков : ) Мы не возражали.
Потом был Морай. Место промышленной добычи соли по-перуански путем выпаривания. В Морай есть ручей. Он течет сквозь соляные месторождения. А ниже месторождений - долина. Все склоны этой долины перуанцы покрыли рукодельными глиняными ваннами. Ванны расположены на склонах ярусами. Ванны наполняются очень соленой водой из ручья по принципу наполнения гампанским бокалов, построенных пирамидой. Соленая вода под солнцем выпаривается. Поскольку в каждой ванне процесс на разной стадии, получается очень необычный вид. Некоторые ванны белые – соль готова к сбору и упаковке. Некоторые ванны коричневые – соль собрана и видно пустое глиняное дно. Некоторые все еще с водой в разной степени выпаривания. Очень напоминает знаменитые кожанные красильни в Фесе (в Фесе я не была, но видела фото в фотоальбоме про Морокко), правда вместо разноцветных красок в Морай был только белый цвет.
Дорога в долину шла по опасному серпантину. Обрывы такие страшные, а безопасные ограждения, понятное дело, в Перу не предусмотрены. Дух захватывало, когда два идущих навстречу автобуса пытались разъехаться, сдавая вперед-назад и маневрируя у самого края отвесной скалы.
На обратном пути водитель остановился у такого отвесного склона. Мы на склоне нашли себе каждый по камню и устроили пикник с видом на добычу соли внизу. Загорали. Ели. Было здорово.
На обратном пути в отель наш гид решил огласить план на завтрашний день. Нам предстоял долгий путь из дервени Урубамба в завтеный город Мачу Пикчу. Обычно гид удачно или не совем удачно, но часто шутил. Поэтому заявление о том, что нам позвонят и разбудят в 4 утра, всерьез никто не воспринял. Народ слушал и подмигивал сидевшему чуть правее от нас помощнику гида – какая, мол, «чудная» шутка! Но Фредди (помощник гида) серьезно заметил, что Элвис (наш гид) в данный момент не шутит.
Я все еще думала, что Фредди с ним заодно, и тоже нас решил разыграть. Однако, вечером нам снова пояснили, что поезд в Мачу Пикчу у нас в шесть утра. А до вокзала еще нужно добраться автобусом. А перед этим еще позавтракать. При этом стало известно, что поезда в Мачу Пикчу ходят каждый час. Но билеты поменять можно только на 10 утра ( что с точки зрения Элвиса слишком поздно), так как на другие рейсы билеты давно разобраны другими тургруппами. Время в пути 2 часа. Я возмутилась, потому как была уверена, что нам всучили самые неликвидные билеты... Раздражало то, что все делалось с утра пораньше, как например Марас и Морай. Поэтому в гостиницу нас возвращали рано. А что делать в такой прелестной деревне как Урубамба – было неизвестно.
Помня рассказки про то, что Перу сегодня на первом месте по нелегальному экспорту кокаина, и что вооруженные до зубов наркодельцы и их подельники поджидают туристов-ротозеев за каждым углом, что под боком Боливия, знаменитая своими киднепингом, бесцельно слоняться по деревенским перулкам хотелось не слишком. Но вечер предстояло убить и в номере мы сидеть не собрались. Выпив для отваги кока-чая, мы отправились испытать судьбу, а заодно посмотреть на центральную площадь деревни Урубамба. На улице почему-то было полно людей всех возрастов в национальных костюмах. К нам по очереди подбагали дети и взрослые, пытаясь продать какие-то билеты. Билеты были разными: синими и желтыми. Стоили те и другие недорого. Но вот выяснить, что мы увидим, если их купим, было без испанского трудно. Что бы мы не говорили продавцам билетов по-английски, они со всем соглашались, радостно кивали и настырно совали билеты нам в руки. При этом все продавцы очень преданно заглядывают вам в глаза и слезно напевают: сенье-еее-ра....Видимо, сердце туриста в этот момент должно печально разрываться на части, сподвигая на покупку носков, сумок, пледов, шарфов, плетеных соломенных лодок, лам, шапок и билетов. Билеты мы купили. Но сперва очень хотели осмотреть центральную площадь и местный рынок. Поэтому снова попытались выяснить, когда же начало неизвестного представления. В ход пошел и русский язык, который внезапно оказался более продуктивным в ходе переговоров, и нам на пальцах показали, что начало состоится через двадцать минут. Музыка подозрительно громыхала внутри странного помещения, похожего на бетонный ангар, и, похоже, шоу было давно в разгаре. Повторяя на каждом углу зазубренное «Плаза де Армаз», минут через десять мы оказались на центральной площади. В центре ее высился памятник кукурузе. Да, Ленин не популярен в Перу! От центральной площади начинался живописный придорожный рынок, заканчивавшийся крытым рынком в бетонном павильоне. Вдоль улицы сидели колоритные старушки в пышных юбках и фетровых шляпах-котелках. Можно было предположить, что все это делается для туристов, если бы не веками немытые ноги и руки. Нет! Мы пришли к выводу, что вся экипировка у них была натуральной. Вдоль глиняных домов медленно ползали тележки с охапками свежей травы. Или не травы. Наверное, траву или не траву в качестве корма активно потребляют местные ламы. На ярких коварах торговки продавали ситалловую посуду, известной лет пятнадцать назад фирмы Аркорок. Были в продаже глинянные горшки и интересные глинянные печи на две кастрюли с местом под костер под этой самой портативной печью. И редкие шерстяные вещи ручной работы. На ярких коврах все больше высились горы фабричной продукции сомнительного качества, далекого от альпаки и ламы. А еще сотни плетеных браслетов с бисером и без, тканых и в стиле макраме.
Здесь же на мангалах жарилось сомнительное мясо, нанизанное на маленькие шампуры, наверное это были старые ламы с пониженной шерстистостью, а может морские свинки под названием «куй». Они популярны в Андах, так как содержать их проще, чем свиней и коров. Но свиней и коров мы тоже видели. Коровы мирно паслись на склонах Анд. А свиньи разгуливали по улицам, как собаки. Ослики – тоже явление частое. Стадами и в одиночку. Мясо продается в крошечных лавках, название «лачуга» которым подходит гараздо больше, где роем летают мухи, на мясо светит жгучее солнце, а торговки не знают что такое мыло.
Пребывая в запредельной стадии бедности, каждый в Перу считает своим долгом иностранного туриста нажухать. Случай первый. Он же виноградный. Для предания нашему деревенскому ужину фруктового оттенка, мы решили купить виноград. Виноград выглядел совсем по-крымски и обещал иметь натуральный мускатный вкус. Продавщица с ребенком, примотанным яркой подстилкой к спине, долго втолковывала нам на испанском цену. Кое как зазубривший цифры муж, в конце концов понял, что тетка изначально хотела 2.50 солей за полкило, но так как мы долго не могли понять, быстро округила цену до трех. Три ведь звучит куда как понятней. Тетка ждала солей с протянутой рукой. И долго не хотела отдавать сдачу с пятерки. В переводе на твердую валюту – это мелочь, но неприятна сама постановка вопроса. Хотя вцелом народ улыбчивый и добрый. Приятно по собственной инициативе заплатить за фото с девочками и бабушками, с ламами и их малюсенькими ручными «козлятами». Многие туристы оставляют монетки старушкам в национальных костюмах переулках и старичкам, играющим на дудочках индейские мелодии.
Местные гиды тоже не отличаются глубокой порядочностью и повышают, как могут, свой доход нечестынм путем, хотя и приналдежат к наиболее высокооплачиваемой части населения. С нас, например, гиды собирали по 5 долларов на якобы «дополнительную» воду в неограниченном количестве сроком на 2 дня, хотя и по одной бутылке на лицо не все выпивали. А положено было как минимум по три. На собранные деньги можно было оптом купить шестьдесят упаковок. Которые бы ни за что не влезли даже в багажное отделение нашего автобуса. А в ресторане наш гид между делом заметил сидящей напротив паре, что у его двухлетней дочки скоро День Рождения. Гид, якобы, долго размышлял над тем, что купить и наконец-то решил, что лучше куклы могут быть только развивающие ребенка акварели, карандаши и фломастеры с мелками Крайола. Ну да. Именно этот список и был нам предложен турфирмой преред поездкой для посещения школы в очень бедной горной деревне. К просьбе все это привезти прилагалось пояснение, что если мы не встретимся со школьниками (группы иногда бывают там по субботам), то наши подарки школьникам потом передадут. Конечно передадут, но не все. Нам повезло. Со школьниками мы все таки встретились.
После посещения площади имени Кукурузы, мы поспешили на праздник по синим билетам. Оказалось, что это танцевальный городской конкурс, посвященный неизвестно чему: лозунгов на испанском мы так и не поняли. Сперва соревновались детские сады, потом школьники от 7 лет и старше по возрастающей. Классу к 7-ому мы были полностью оглушены мелодиями Эквадора и Перу, и даже вспомнили как сто лет назал на конецертах «Землян» и «Машины Времени» вставляли в уши пережеванные билеты : ) Учитывая санитарный уровень деревни Урубумба, купленные билеты решили не жевать. Выбрались со стадиона с раскалывающейся головой. Уже темнело. На дороге нам попалась модно одетая по местным меркам молодая мамашка с дочкой лет семи. Она щеголяла на шпильках по щебенке и зябко куталась (вместо обычного полосатого пончо) в тряпичное пальто до пола, стилизованное под леопарда. Дама попыталась продать нам два желтых билета, зная, что представление практически завершено. К тому же, мы теперь точно знали, что желтые билеты – детские. Вот такие они, предприимчивые урубамбовцы!
В затылке ломило. Кроме музыки давала себя знать высота – 3500 м над уровнем моря. В отеле нас поджидал пузатый термос с кипятком и корзинка с листьями коки в ассортименте для заваривания целебного напитка : ))
В тот вечер мы впервые увидели созвездие Крест. Картинка в интернете разобраться в многочислееных звездах не помогла. И тогда муж отправился к дежурившей за стойкой девушке.
- Крест! – сказал он.
- Крест! – повторила девушка.
- Создвездие! – сказал муж.
- Созвездие? – удивилась девушка.
Муж кивнул и ткнул пальцем в небо. Девушка поняла и засмеялась. Она вывела нас к фонтану во внутреннем дворике и указала на 4 звезды. Главное созвездие Южного Полушария, которое не возможно увидеть дома. Если образно проткнуть Землю насквозь, умудрившись попасть в Полярную звезду, то воображаемая ось выйдет в Южном полушарии как раз в созвездии Крест, рядом со звездой Альфа-Центавра.
- Как интересно! – сказала я. – Кто бы мог подумать!?
С каждым днем нас перевозили все выше и выше, так что последний городок Пуно был уже в Андах на высоте 4000 м. Не Джомолунгма, конечно, но уши закладывало и затылок ныл даже с коко-листьями! Все время нашего пребывание в горах коко-чай в гостиницах был доступен постоянно. Листья с собой настоятельно просили не вывозить, показав по ходу несколько женских тюрем и прокомментировав при этом, что они полны иностранных туристок, охотниц за легкой наживой. Так это или нет – неизвстно. Но вспоминая Николь Кидман в фильме «Бангкок-Хилтон», я свой чемодан перед таможней детально петертяхнула. Мало ли чего подбросили...Но проверяли только большие чемоданы. А у нас были размера «ручная кладь». Очевидно, логика перуанских таможенников, хорошо знакомых с процессом производства кокакина, подсказывала им, что в наши чемоданы достаточно листьев не спрячешь...
Отступление о напитках, целебных и не только. Кроме кока-чая к традиционным напиткам относится Писко саур (Кислое Писко) и Чича морада. Писко саур – напиток алкогольный и готовится из трех частей: Писко (бесцветного виноградного бренди), сока лайма (зеленого лимона) и взбитого яичного белка сверху, по всей видимости с целью заболевания сальмонелезом, поскольку белок без вкуса и запаха и наличие его в рецепте особенной роли не играет. Разве что для украшения. Или закуски.
Чича-морада – напиток безалкогольный. Сверху тоже украшается взбитым белком с неясной целью. Мне он очень понравился. На обратном пути на борту американских авиалиний я по привычке попросила чичу-мораду, когда раздавали соки-чай-кофе и воду, чем произвела на команду неизгладимое впечатление. Сперва стюардессы выясняли нет ли на борту случайно чичи-морады. Потом докладывали, что ее все-таки нет, потому как «заграничные жидкости» проносить на борт запрещается. А потом еще прибегали дополнительно узнать, кто мы по национальности, и долго шушукались, узнав, что мы русские : )) Русские любители странных напитков!
В городе Морай мы всей толпой посетили местный бар, выглядевший примерно как родительский дачный сарай для хранения садового инвентаря. В сарайном баре дама продавала чичу. Эта чича была просто чичей без окончания морада. И в отличии от морады очень сильно напоминала русский квас. Мое сравнение, озвученное вслух, повергло Барб и Мардж в состояние ужаса: кто же позволял русским детям пить алкогольный напиток квас? И правда, кто?! Бочки тогда стояли повсюду. И удостоверения личности у детей никто перед продажей кваса не просил : )
В Перу в горах у неба невероятные краски. И невероятно низкие облака. Они почти лежат на полях, и горизонт визуально гараздо ближе.
Прибыли в Агуас Кальентес. С поезда пересели на автобус до Мачу Пикчу. Было 8 утра. Я поняла, как была не права. Народу на склонах было мало. Солнце припекало очень ласково. После одиннадцати утра стали появляться многочисленные группы. В полдень их стало еще больше. Приходилось уже работать локтями, перебираясь с места на смето. Солнце палило так, что защитным кремом пришлось намазать не только нос и щеки, но шею и даже руки. Мы взобрались на самый верх, пройдя через все террасы.
Археологи полагают, что Мачу Пикчу служил священным горным приютом правителю инков Пачакутеку, и был создан в середине 15 века, ровно за 100 лет до вторжения испанцев на территорию империи. В 1532 году жители Мачу Пикчу из города таинственно исчезли. При наличии узелковой писменности и отсутствии хоть какой-то достовреной информации даже об истинном названии города, по ходу возник вопрос: откуда взялась такая точная дата таинственного исчезновения населения из затерянного города «под облаками»???
Наш гид был абсолютно прав, когда заранее решил закончить тур в 12.30. Пройдя через весь город и насмотревшийсь на Уайну Пикчу (к ней ведет отдельный вход с деревянными воротами. В день пропускают 400 человек, потому что тропа на вершину крутая и слишком узкая), мы еще немного побегали за дикими ламами, пасущимися вольно на склонах Мачу Пикчу, а потом построились в очередь на автобус, идущий к ЖД вокзалу. Во второй половине дня автобусы идут уже только в одном направлении: из Мачу Пикчу в город Агуас Кальентес. Город – это сказано громко. Состоит он в основном из ресторанов, кафе и магазинов с сувенирами вдоль все той же реки Урубамба. Цены на товары соответствуют названию Мачу Пикчу и тоже «заоблачные». Например, стандартная цена на кофе повышается от обычной в 2-3 соля до 10-15 солей. Рестораны пустые, и потому цены такие же как на кофе, а есть в них по причине сомнительной гигиены – страшновато. Сегодняшняя еда у предприимчивых перуанцев вполне может быть вчерашней. И это еще оптимистичное предположение : )) Обед мы отложили до прибытия в Куско.
В центральной части Куско нашли ресторан с живыми музыкантами и танцорами в занятных одеждах. Муж зажигал с рогатой дамочкой в яркой атласной юбке, и очень сожалел, что я не станцевала белый танец с великолепным «носорогом». Рогатая девушка и «носорог» впоследствии оказались «дьяволами», как пояснила нам экскурсовод Эдит по дороге на озеро Титикака. Почему в Перуанских ресторанах вместо инков в национальных костюмах под флейты танцуют дьяволы выяснить у Эдит не удалось.
День шестой
Следующий день был свободным днем в Куско с общим ужином нашей группы в хорошем ресторане. Поскольку ни одного местного в этих ресторанах мы ни разу не встретили, пришли к выводу, что цены туристических мест им не по карману. В Куско предлагались еще две экскурсии по желанию: утром или вечером с посещением центральной площади, кладбища и двух огромных рынков. Мы решили, что можем посетить их и самостоятельно. Вполне. После Урубамбы Куско показался Европой! А рынков мы нашли целых три. Овощной, вещевой для местного населения и сувенирные ряды в бесконечном количестве под одной крышей. На рынке интересный общепит. Прямо в рядах в кастрюлях что-то булькает, тут же в тазу моют тарелки, тут же накладывают новые порции. Народ ест, сидя на длинных лавках за общим столом. В следующих рядах в блендерах делают свежие соки-пюре. Не досмотрела только моют ли «до того» фрукты : )) Разносимые прохладительные напитки были ярких непищевых цветов с кубиками льда из воды из крана. Нас предупредили, что пить воду из крана нельзя – гепатит А в Перу не дремлет! Не дремлет там же и желтая лихорадка. Но это больше в районе Амазонки. Дважды за ногу меня кто-то кусал. Теперь изучаю инкубационные периоды и считаю дни : )) Потому как прививок никаких мы не делали. Неизвестно что еще перевешивает: стопроцентные побочные эффекты от прививки или вероятность чем-то заболеть.
На рынках впечатлило разнообразие видов картошки. Даже странные узловатые корешки желтого цвета оказались картошкой! Очень понравились все перуанские супы. А перепробовали мы немало. Суп с креветками, сливками и сыром фета - лидер супового ассорти : )) Не удалось только попробовать хваленую перуанскую уху. Но уха взаимозаменилась другим отличным супом. Изначально я заказала его как суп «с пророщенными зернами». Но немного ошиблась в правописании. Меню в ресторане на предстоящий ужин мы заказывали в автобусах за сутки или же утром текущего дня. На первое-второе-третье и десерт нам всегда предлагалось 3-4 выбора. Нужный просили подчеркнуть фломастерами. Видимо, все из тех же неотданных подарков для школьников, которые не учатся по субботам...Я подчеркнула суп с ростками, а принесли с креветками приятного абрикосового цвета. Густой. Уточнила у сидевшей напротив Ширли «знакомое» слово «зерна». Она сказала, что это слово обозначает «большие креветки». И пара букв в нем «не те». Так что вышло даже лучше, чем изначально предполагалось : )) Рецепт уже нашла в интернете. Нетрудно повторить. Еще понравился суп с кинуа на ферме девушек и бабушек-вязальщиц. И еще суп «Минута» с отварной ламой. Лама по консисиенции - как дорогая говядина. Мягкая и сочная. А по вкусу напоминает печень. На прощальный ужин мы заказали отбивные из ламы. Жаль морской свинки не было в ассортименте. Она мне напомнила утку по-пекински. Я бы свинку повторила. Кроме меня куя в группе никто не оценил.
После рынка мы отправились на городское кладбище, согласно подсмотренному плану экскурсии за 65 доллров с лица. Посещение оказалось запоминающимся. Никого не хоронят в земле. Вместо стриженной травки и каменных плит, мы увидели многоярусные стены, толщиной в человеческий рост. Стены были поделены на «шкафчики». Каждая клетка-шкафчик представляла собой мини-алтарь, похожий по размеру на микроволновку. Стеклянная дверца заперта на замочек. За дверцей пустое кубическое пространство. В нем - фото, чаще без фамилии и имени. Иногда с именами и даже датами рождения и смерти. А все остальное пространство занято либо букетиком в вазе, либо тем, что покойный любил: кружки и бутылки с пивом, рыболовные снасти, книги и просто слоники-подсвечники-иконки-и прочая декорация. Все в очень ярком золотом ключе. Возле каждой стенки приставлена лесенка-стремянка. Чтоб родственники тех, кто похоронен на верхних этажах, могли дотянуться до свечей и ваз с водой. За определенную плату услуги по залезанию на стремянки оказывают работники кладбища.
Хорошо, что покупку сувениров мы закончили в Куско. Шире выбора и лучше цен не было нигде.
Следуюшим городком у нас был по плану Пуно (4 тыс метров над уровнем моря) – мы приближались к озеру Титикака. Все с нетерпением выглядывали в окна. Прибыли мы в Пуно вечером. Городок показался жутким. В отеле нас встречал все тот же термос с кипятком и все те же кока-листья в изобилии. Муж попросил у порьте карту и начертил на ней в центре Пуно круг, поинтересовавшись у девушки – безопасно ли в пределах этого круга нам сейчас немного прогуляться? Девушка взяла ручку и внутри начерченного круга начертила свой, значительно меньше по площади, наверное раза в три, пояснив что «здесь» гулять можно. Гид дал нам полчаса на то, чтобы поселиться и дождаться чемоданов. Одно из преимуществ организрванного тура – это то, что вы не думаете о чемоданах. За вами их носят портеры. Только при погрузке и выгрузке из самолетов нужно проверить их наличие на тележках. Чемоданы всегда помечены бирками с номерами комнта в отелях. За 11 дней нам их ни разу не перепутали! После мы всей толпой вышли с гидом на быстрый променад по центральной улице. На главной площади располагался бар с якобы лучшим кофе в Пуно. А от площади отходила всего одна небольшая улица с бесконечными сувенирынми лавками и приличными на вид ресторанами. Улицу мы изучили минут за десять. В самом ее конце стояла тетка с тележкой, продавая очень странное печенье или хлебцы: круглые и плоские, размером с ладонь. Ими была набита вся ее повозка, представлявшая из себя стеклянный куб на колесах. Мы поинтересовались у гида что это. Он ответил: печенье, которое я бы вам есть не советовал. Пояснил он это тем, что непроданное сегодня и завтра, с тем же успехом продается послезавтра. Мы согласились – пробовать не будем.
После непродолжительного маршрута по центральным местам, народ поспешил в гостиницу- крепость. А мы остались еще побродить и поменять деньги на местные соли. Все хоть и выглядело криминально, таковым не оказалось. Или нам в тот раз повезло. Деньги мы поменяли, никто нас не преследовал и пистолеты к виску не прситавлял. Хотя полиции на коротком прогулочном маршруте у них было достаточно. Выглядит полиция тоже криминально. В ресторан на танцы с дьяволами мы больше не пошли, выпили кофе с панини и здоровенным куском яблочного пирога в рекомендованной гидом кофейне на центральной площади. Запили все это интернациональной текилой для профилактики кишечных заболеваний. Профилактика прошла успешно.
День седьмой
Утром нам предстоял тур на плавучие острова Урос, где проживеат одноименный народ. Индейский народ Урос проживает так же в Боливии. Ее мы тоже увидели, как только погрузились в катер и поплыли по заливу Титикаки. Залив от озера отделяется двумя островами, напоминающими пуму, догоняющую кролика. Экскурсовал на катере поинтересовалась пили ли мы с утра кока-чай. После утвердительного ответа нестройным хором экскурсовод заметила, что после чая воображение у нас дожно быть гараздо лучше и мы легко себе это должны представить, если даже пуму и кролика на карте не увидим. Острова Румы и Кролика никакго отношения к плавучим островам не имеют.
До соломенных островов мы плыли минут двадцать. Показался соломенный пост с соломенной дозорной будкой, на котрой белел плакат с непонятным словом «Камисараки», что по всей видимости на языке кечуа или уру обозначало «Добро пожаловать». На вышке стоял комиссар и приветствовал наше судно. Плавучих островов Урос много, то ли 42, то ли 63 – как-то мы не запомнили. Причалив к одному из них, мы стали торжественно выгружаться на берег, заученно отвечая на приветствие встречавшей нас делегации. Солома под ногами пружинила и даже чавкала иногда. Дыры в соломенном полу там и сям были прикрыты каким-то досками и крышками. Три очень ярко одетых женщины, мужчина в спортиных штанах и девочка в такой же юбке и кофте, как взрослые тети, предложили нам расположиться на длинных валиках из соломы в «лекционном зале» на свежем воздухе. Начал как раз накрапывать дождь. Но укрыться нам было негде. Предстояла лекция на тему «Как построить соломенный остров». Я вручила встречавшей нас девочке краски, предусмотрительно оставленные после посещения школы. Она тут же убежала хвастать подругам, тычя в меня указательным пальцем.
Во время лекции мы узнали, что основным строительным материалом для островов служит тростник «тотора». Его вокруг полно. Плотно проросшая его корнями земля раньше нарезалась кусками. Сушилась на солнце. После чего удивительно легкие куски переплетенной корнями земли связывались в плот - плавучая основа острова. Лекция сопровождалась показом строительства на макетах. По секрету нам сообщили, что сейчас все больше в ход идут пластиковые связанные гирляндами бутылки. Хоть где-то засоряющие среду бутылки оказались полезными. После создания основы острова, индейцы срезают и устилают «пол» тростником, чередуя слои «вдоль» и «поперек». Настил получается мягкий. И влажный. Поэтому основная проблема на Урос – ревматизм. После лекции дети и взрослые с удовольствием показали нам свои жилища внутри, а потом потащили к все тем же коврам, на которых были разложены сувениры из тоторы. Под ногами вертелся мальчик лет двух. Я подарила ему машину, а двум девочкам постарше - два блокнота. Вместо «спасибо» одна из них тут же стала показывать, что в ее блокноте отсутствует ручка, в то время как у подруги ее ручка в наличии. Что я могла поделать? Девочка не унималась, подозревая, что я просто бестолковая и плохо понимаю, что ей тоже нужно выдать ручку!!! Выручила подоспевшая Пат, нашедшая у себя в сумке шариковую ручку. Одна из девочек ухватила меня крепко за руку и потащила по острову, загадочно улыбаясь. Туристы смотрели нам вслед, а я находу всем поясняла, что девочка ведет меня к себе домой. Я сильно ошибалась! Девочка притащила меня к раскладушке, на которой были разложены ЕЕ товары , резко отдернула полиэтилен и стала настоятельно тыкать пальцем, поясняя, что болкнот – это хорошо, а сувениры приобрести все равно прийдется. В это время вторая девочка, одаренная болкнотом, притащила третью и, как могла на пальцах, пояснила мне, что нужен еще один блокнот. Я опустила руку в сумку, после чего все трое больше с сумки глаз не спускали. У меня еще были резинки для волос в виде конфет, которые я и подарила моей третьей «подружке».
В этот же момент народ обнаружил на острове розового фламинго в леревянном загоне и стал гадать: то ли фламинго – это домашний любимец, несущий яйца, которые мы видели в корзинках «на кухне», то ли приговоренная к кулинарной смерти жертва.
Часть нашей группы в тот момент уже карабкалась на дозорную вышку соломенного комиссара. Налюбовавшись розовым фламинго, несущим серые яйца, я двинулась в сторону вышки, когда меня окружили все те же три подружки. У одной на косах красовались мои пластмассовые «конфеты», две другие предусмотрительно расплели косы и трясли у меня перед носом длинными волосами, указывая на отсутствие «конфет». Строгим голосом по-русски я сказала девочкам, что они уже поучили блокноты, и что резинок у меня больше нет. Но девочки уходить не собирались, продолжая пристально гипнотизировать мою сумку. Когда я отвлекалась, они снова трясли расплетенным наполовину косичками. У меня в запасе была еще кукла, но нам предстояла поездка на соломенной лодке «бальса де тотора» (прототип той, которую народ Уру когда-то построил Туру Хейердалу и назвал ее Ра).
После посещения вышки нам устроили конскурс по угадыванию глубины Титикаки под нашим островом. Я читала заметки туристов, участвовавших в таком же конкуесе. Одни из них кричали, что под островом 5 метров воды. Другие утверждали, что 40. Оказалось 16. Чтоб хозяева не догадались, что я вычитала ответ в чужих заметках заранее, я решила сказать 15. И оказалась неправа. Веревка намокла до отметки 19 метров. Приз в виде плетеной лодочки из тоторы ушел к нашей Пат!
Гид, узнав, что мы говорим по-русски, рассказал, что русских туристов в Перу с каждым годом становится все больше. И что самое удивительное – они единственные, кто тут же раздевается и ныряет в Титикаку невзирая на дождь и холод. Вот такие они, русские туристы, – гордо подтвердили мы.
После того, как все уселись в соломенную «Ра», уплатив предварительно комиссару по 4 доллара с лица за билет в оба конца (катер остался дожидаться нас на первом острове), мы поплыли на второй остров, гараздо больший по площади. Самым веселым было то, что на веслах были три «мои подружки». Комиссар руководил, указывая направление. Немного погодя, он поинтересовался на каком языке публика желает, чтоб бурлаки нам исполнили песню? А как же без нее: э-эй ухнем! Народ требовал петь на английском. Кто-то громко просил на испанском. Мы тоже крикнули, чтоб спели на русском! И что вы думаете? Девочки на веслах затянули «Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо...» Пели они это с такими похоронным лицами, как если бы в пионерском лагере вместо выхода на море их заставили разучивать слова для конкурса строя и песни : )) Я даже слезла со второго этажа нашей соломенной Ра, желая поправить мелодию и произношение моих подружек, а так же сфотографироваться с титикаковским хором, но девочки со мной больше не дружили. Их не интересовали пустые сумки! Где-то в интернете я прочитала, что если на острове вам споют по-русски, «знайте, что это мы вам передали привет через индейцев». Ваш привет мы получили! Спасибо. Понравилось. Слова, я думаю, девочкам кто-то написал английскими буквами. А вот каким небывалым методом им записали мелодию? Не думаю, что подружки мои владели искусстом сольфеджио : ))
На втром острове обстановка оказалась совем уж коммерческой. Нам предалагалось зайти в соломенный магазин с настоящими окнами и купить настоящее пиво по совсему уж ненормальным ценам. А так же чай и кофе с волшебными добавками от горной болезни. Еще одну машинку я подарила двухлетнему мальчку: то ли сыну, то ли младшему брату сборщика налогов в деревнеском туалете знакомой конструкиции. Навстречу мне шагали две девочки. Двух кукол у меня не было. Дождавшись, пока одна из них отойдет к магазину, увязавшись за кгруппой туристов, я тогда вытащила последнюю куклу из сумки. Но не тут то было. Отошедшая девочка с зоркими глазами вихрем пронеслась мимо и, выхватив куклу, куда-то умчалась, при этом громко хохоча. Было печально и не приятно. Я сожалела, что я не отдала игрушку вместе с красками застенчевой девочке в далекой деревенской школе... Та девочка робко стояла на пригорке, в то время как ужасные мальчики атаковали наш автобус, выхватывая из рук гида Элвиса ручки, карандаши и фломастеры в промышленном количестве. Мне тогда пришлось выбраться из автобуса, предварительно отобрав свои краски у водителя, предусмотрительно припрятанные экскурсоводом Элвисом подальше от раздаваемых подарков. Воинственные мальчики, облепившие наш автобус, пытались краски у меня отобрать, но я держала руку высоко над голвлй и грозно сообщала им по-русски, что краски эти – для робокой девочки на пригорке!!! Она была очень счастлива, наблюдая за раздачей канцелярии у автобуса издалека. Я долго не могла попасть назад в автобус, а когда наконец уселась на свое место, увидела, что она стояла все на том же пригорке, крепко сжимая краски по мышкой. Девочка улыбалась...
Почему народ Уру жил на островах? И почему они до сих пор продолжают так жить? Уросы утверждают, что возникли задолго до инков. И были вытеснены ими на озеро во время активных наступлений инков на прилежашие к озеру земли. В то время, как соседи Уросов, племя Аймара, смело вступали с инками в бой, Уросы предпочитали мирно скрываться в тросниковых зарослях, на сооруженных вручную островах. Но преследовавшие Аймаров инки все равно обнаружили Урусов и облоили их маисовой данью. Да. Все вертится в Перу вокруг кукурузы. Сперва острова были маленькими, позже некоторые разрослись до размеров, пригодных на 10-16 семей.
Ситуация изменилась после прибытия испанцев. Покоренные инки перестали угрожать уросам. Но Уросы так и остались на плавучих островах. Как они утвержадли во время нашего к ним визита, им теперь так жить привычней. С ревматизмом и вечной сыростью в соломенных домах. Основным промыслом у них до сих пор является рыболовство и сбор птичьих яиц. Лепешки они пекут из того же тростника тоторы. Его же едят как фрукт и овощ. А теперь еще зарабатывают и производством сувениров для туристистов, пребывающих к ним неиссякаемым потоком. Говорят, где-то далеко от берега есть на Титикаке «настоящие» острова, живущие настоящей жизнью. Туда туристов не возят и найти их без местного проводника практически невозможно.
С островов мы вернулись в полдень. Впереди еще был целый день. И оставалось придумать, куда бы пойти. Мы решили оставить в гостинице все, дабы не привлекать внимание криминалитета в городе Пуно. С центральной площади доносилась громкая музыка. На ней проходил парад. В силу все того же отсутвия испанского, чему посвящен парад, мы так и не узнали. На площали играл духовой оркестр. Группа девушек возле оркестра жонглировала барабанными палочками. А мимо трибуны с грозным мужчиной шагали детсадовские малыши. Они высоко поднимали прямые ноги, ритмично взмахивая такими же прямыми руками. Как когда-то солдаты у Мавзолея. За певрой группой детсткого сада шествовала вторая. Они были одеты в белые халаты с сумками полевых медсестер через плечо. На шее у всех болтались настоящие фонендоскопы. Фонендоскопы с отмашкой рук смотрелись комично. За медицинским строем шел отряд особего назначения, Беркуты от трех до пяти лет в маскировочных костюмах, с лицами перемазанными черными полосами, в высоких шнурованных ботинках с автоматами на плечах. За детским садом шли женщины в строгих костюмах цвета моря. Они так же высоко поднимали ноги, насколько позволяли их узкие юбки. К тому же, все они были в узконосых босоножках на каблуках. За женскими колоннами потянулись бесконечный строй студентов различных факультетов города Пуно. Изобилие образованного населения в городе обнадеживало. Мы воспрянули духом и смело покинули центральную площадь. По одной из узких улиц без растительнсти спустились к озеру и прошлись по мосту, соединяющему два берега небольшого залива. После обследовали длинный ряд местных точек общественного питания. Точки примыкали к большому рынку сувениров и вязанных изделий.
Ничего интересного в Пуно с нами больше не произошло. В одном из маленьких ресторанчиков вдали от единственной туристической улицы мы попробовали очередной суп, точнее два, оказавшиеся очередными кулинарными шедеврами.
А в 19 часов в гостиничном баре состоялся День Именинника. У нас их было целых пять: Морковки (оба!), Форест, Женя и еще один юноша с непроизносимым китайским именем, праздновавший свое тридцатилетие. Октавио исполнялось 50. От Турагенства был выставлен шоколадный торт и разные чипсы. Сперва усевшийся вдоль стен народ делился впечалтениями о завершившейся поездке и особенной радости засиживаться в баре не выражал, слово передавали по кругу, стандартными фразами хвалили туроператоров, а как же еще. Мы побеседовали с интересным физиком, оказавшимся одновременно и лириком, когда к нам тихо подошла Морковка Армида и попросила не уходить, потому что «будут еще марьячи». Я никогда не ела марьячи, поэтому кивнула, пообещав не уходить. Физик рассказал, что работает на НАСА. Ради денег, всего 20 часов в неделю, в остальное же время сочиняет песни, которые дохода ему не приносят, но зато делают его счастливым. Потом было общее фото. Мы строились, улыбались, вспышки многочисленных фотоаппаратов не срабатывали. Мы снова строились и снова улыбались. Потом писали имейлы на листке с именами и городами, потом искали ксерокс, чтоб важный листок размножить для всех...
А потом за стеклянной стеной бара в гостиничном лобби началось движение. К дверям направлялась группа мужчин в самбреро и расшитых мексиканских камзолах. Колонну завершал мальчик лет восьми в таком же белом парадном костюме. Марьячи оказались не блюдом, а мексиканским ансамблем, который Армида как-то вычислила в Пуно еще из дому и согласовала заранее их прибытие к нам. Они развлекали всех больше часа. Исполняли самбу, румбу, танго и просто пели арии. Армида танцевала с Октавио, потом четыре именинника исполняли танго со своими женами, после чего Армида затанцевала Фореста до упаду. Форест улегся в баре на пол и смеялся так, что не мог остановиться. Армида тоже лежала на полу и в шутку требовала кислород! Кислород полагался нам во всех высокогорных отелях по первому требованию. Но за всю поездку кислород по медицинским показаниям никто не просил.
День последний
Следующим утром мы отправлялись из Пуно в городок Хулиака, самый криминальный, если верить нашему гиду. Из Хулиаки мы летели в Лиму, где нас ждал прощальный ужин. А из Лимы каждый отправлялся по домам, прощаясь с друг другом «до следующего тура». Казалось, что закончилась очередная лагерная смена. Не было только заключительного костра и песни про синие ночти...