Обещал я начать разговор об эвтаназии, да вот, пока передумал. О ней будет позже. Сейчас же остановимся еще раз на страхе смерти. Кто-то из великих сказал: «страх смерти страшнее самой смерти». Пожалуй, верно. Страх смерти идет от знания о ней. Шопенгауэр писал, что животные не знают страха смерти, ибо не знают о ней. Однако смерти они инстинктивно избегают. Это избегание бессознательно, так как оно есть антипод бессознательной воли к жизни. Не идет ли у меня игра в подмену понятий? На первый взгляд, да, так как «страх смерти» и «избегание смерти» по смыслу близки, почти синонимы.
Мы не можем влезть в шкуру животного и спросить его – знает ли оно о смерти, мы не можем ощутить то, что ощущает оно, когда приходит его смертный час. Один человек, мой знакомый по сети, между тем сказал, что человек рождается, как животное, следовательно, и умирает тоже, как животное. Не буду останавливаться на этом моменте, но поспорить об этом высказывании знакомого очень даже можно, но как-нибудь в другой раз.
Мой личный опыт мало что добавит к тому, что о страхе смерти написано в литературе. Нет, я не прав, обязательно добавит. Мало кто поделился со мной о своем отношении к этому страху, прочитав Шопенгауэра, прочтя мою книгу, в конце концов, прогулявшись по тропинке понимания. Поэтому можно надеяться, что мой личный опыт добавит.
Итак, моя исповедь. Особого страха смерти я никогда не испытывал, ни в молодые, ни в зрелые свои годы. По крайней мере, этот страх, хотя и был, но никогда не доходил до патологического болезненного состояния, о чем приходиться читать в некоторых книгах или статьях, посвященных этой теме. Или, что я наблюдаю у одного близкого мне человека, который только лишь произнесешь слово смерть, бледнеет, меняется в лице и старается перевести разговор на другую тему, подальше от этого жуткого слова. Так, что же я испытывал, когда думал порой о собственной смерти? Испытывал сначала не поддающийся объяснению дискомфорт (я бы не назвал его страхом) от думанья об этом. Затем объяснение для меня пришло. Я увидел (даже лучше сказать, ощутил) жуткое противоречие между конечностью жизни и бесконечностью небытия после неё. Это противоречие лишало жизнь смысла. Наверно, многие люди видят, ощущают это противоречие, а снять его, не прибегая к религии, невозможно в принципе. Поэтому нерелигиозному человеку вообще лучше не думать об этом. Многие, и совершенно правильно, так и поступают.
Наконец, занимаясь своей профессиональной деятельностью (теория алгоритмов, теория автоматов, теория искусственного интеллекта), имея постоянный контакт с программированием для компьютеров, и постоянно размышляя – почему это компьютеры сознанием не обладают, а мы, люди сознательны – неожиданно для себя пришел к мысли о некоторых основополагающих принципах организации сознания. А за этим, ещё более неожиданно, родилась совершенно рациональная идея объяснения того, что испокон веков называлось реинкарнацией (перевоплощением), что у Шопенгауэра называется палингенезией, и что позже получило у меня название реоригинация.
Противоречие между бесконечностью небытия и конечностью «меня» исчезло. «Я» (пусть на разных телесных носителях) постоянно (с некоторым «пропуском», пока созревает новое сознание) привязан к бытию. Исчезло противоречие, исчез дискомфорт, исчезло то, что можно было бы назвать страхом смерти. Я, автор этих заметок, смерти не боюсь! Это мой личный опыт.
Теперь, пожалуй, пока. На следующем шаге поговорим об эвтаназии.